Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
И наконец Метен решился и выступил вперед. Шаг, второй – и он выглянул в пустой коридор.
И тут послышались тяжелые шаги. Стук сандалий стражников. Этот звук Метен узнал сразу же.
Он нырнул обратно за колонны, часто дыша от страха и готовясь к битве.
Но стражники прошли мимо него, как будто были слепы – Метен успел увидеть мелькнувшие белые юбки и тяжелые воротники и браслеты бронзовокожих могучих мужчин. А еще он увидел в их облике что-то странное. У них были не человечьи головы: осознав это, Метен едва не вскрикнул и не обнаружил себя.
У обоих стражников были головы соколов, насаженные на человеческие тела…
– Великий бог сказал: убивать каждого, кто увидит, – медленно проговорил нечеловеческий голос. Очень похожий на голос Ра. Метен, трепеща, вжался в стену: это дурной сон?..
– Никто не увидит, – ответил первому “богу” второй, точно таким же рыкающим голосом. – Дверь заперта.
“Ах, вот в чем дело! – сообразил Метен. – Не мы обнаружены, а они боятся быть обнаруженными!”
Он ободрился, насколько мог в своем положении. Значит, о его присутствии стражники не знают! Есть возможность, что его и не увидят!
И тут коридор залил белый свет, который невозможно было перепутать ни с чем.
“Звездные Врата открыты!..” – думал Метен, щурясь и стараясь удержаться на подкашивающихся ногах. Он весь дрожал. Юноша не понимал, что делают слуги Ра, почему у них такой чудовищный вид и что означают их слова; он только надеялся продержаться до ухода врагов.
– Отправляйся в крепость и доложи, что все исполнено, – сказал один сокологлавый воин второму; Врата были открыты, значит, именно эти двое их и открыли.
– Да, – ответил второй.
Врата сияли нестерпимо; Метен чувствовал себя раздетым и беспомощным в этом обличающем свете. А потом он услышал мерные шаги, приближающиеся к его укрытию. Уже не думая, Метен вскинул копье. Юноша успел увидеть фигуру сокологлавого “бога”, заслонившую проход, и услышать треск раскрывающегося копья; а потом выстрелил сам.
Метен вскрикнул от неожиданности и запоздалого ужаса: его жертва, с рычанием упавшая навзничь, теперь лежала неподвижно, загораживая проход своим большим могучим телом.
“Первый человек, которого я убил”, – подумал Метен, ошеломленный случившимся. Потом он осознал, что враг был не один. Юноша быстро шагнул вперед; споткнувшись о труп, выбрался в коридор, сослепу крутнувшись то вправо, то влево в поисках врага: Звездные Врата все еще были открыты и горели ярче солнца. А потом Метен вспомнил, что второй враг только что отправился на землю с каким-то поручением…
И он, Метен, остался один над телом убитого им воина Ра.
Не смея поверить своей удаче, Метен наклонился над мертвецом, пытаясь разобраться в деталях его живописного и страшного облачения. Как он уже исподволь понимал, соколиная голова оказалась бронзовой маской. Метен ничего подобного не видел раньше; следовательно, этому изобретению дали ход после его бегства на небо. Сбоку на маске блестел большой круглый синий драгоценный камень – сапфир. Метен никогда раньше не видел сапфиров такой величины, даже в уборе Ра. Он потянулся к камню и пощупал его пальцем; и при его прикосновении, совершенно неожиданно, сапфир вдавился внутрь и маска стала складываться!
Через несколько мгновений Метену открылось лицо мужчины – молодого, здорового, лощеного; обритую голову покрывал круглый шлем, из-под которого на темени была выпущена длинная коса. На лице застыли ужас и ярость, глаза были открыты.
Метен едва совладал с желанием плюнуть в эти глаза человекоубийцы.
Присмотревшись к убору воина, он обнаружил, что поверх нижнего воротника на нем остался верхний, металлический – вот, оказывается, куда ушла маска. Ощупав воротник, Метен нашел потайную кнопку, с помощью которой за несколько мгновений вновь превратил мертвого человека в мертвого сокологлавого бога…
“Как жаль, что я не могу унести его отсюда! – подумал Метен в огромном возбуждении. – Я бы показал людям, кому они поклоняются!”
Но ведь и оставить тело здесь было тоже нельзя!..
Метен сообразил это только сейчас.
Он вскочил, вдруг ощутив, что угроза его жизни не только никуда не делась, а возросла во много раз: ведь другие воины обнаружат труп и увидят, каким оружием нанесена смертельная рана!
Юноша покусал губы, чувствуя огромную ответственность: и за себя со своей женой, и за тысячи беспомощных жителей Нагады. А потом вскинул голову и посмотрел на Врата. Они все еще горели.
Глаза Метена расширились.
Он, больше не думая, схватил тело убитого подмышки и поволок к каменному кольцу. Это был лучший выход! Юноша уже приготовился выпихнуть убитого в дверь между мирами, как вдруг остановился.
Округлив глаза и закусив губу от собственной дерзости, Метен быстро осквернил труп, раздев его догола. Снял с него птичью маску, шлем, воротник, юбку-повязку и сандалии. Отстегнул браслеты с плеч. Потом помедлил, заметив странные приспособления на руках воина… вроде тяжелых металлических перчаток для защиты в бою…
Но разбираться было некогда: осквернитель стащил и перчатки.
С ужасом и восхищением собственным бесстыдством юноша посмотрел на опозоренного воина Ра, после чего, подхватив его подмышки, приподнял мертвеца и головой вперед бросил во Врата. Метен подтолкнул его ноги, и воина словно всосало. Все!
“Сейчас ночь, – подумал Метен. – Должно быть, ночь и на земле, как было, когда пригнали нас! Едва ли мертвого скоро обнаружат!”
Он сгреб всю драгоценную добычу в кучу; металлические приборы звякнули друг о друга. Метен, отдуваясь, поднял тяжелую маску и воротник одной рукой, второй – перчатки; потом снова все уронил. Он очень устал. Подумал, что еще есть и копье. Зачем он ограбил этого “бога”?..
Метен только сейчас начал осознавать, зачем, но задумываться об этом не было возможности. Вот-вот сюда придут другие слуги Ра, и тогда Метену, несомненно, конец.
И тут юноша услышал отдаленный грохот. Не веря своим ушам, он выпрямился и уставился на открывающуюся дверь храма. “Это сон, – подумал Метен. – Мне не может так повезти!”
Но ему действительно так повезло.
Каменный блок поднялся, и дверь храма осталась приглашающе открытой.
Теперь все зависело от его быстроты и скрытности. Метен снова сгреб в кучу части облачения своей жертвы и неуклюже, стараясь не шуметь, побежал со всем этим наружу. Вынеся свою добычу из храма, он бросил ее на песок и бегом вернулся обратно. Звездные Врата все еще сияли, освещая коридор как десять светильников. Но когда Метен вошел в храм снова, Врата вдруг погасли.
“Время вышло”, – подумал Метен.
Задумываться было некогда: он принялся разыскивать свое оружие и оружие убитого. К счастью, он здесь больше ничего не забыл. Оба копья нашлись довольно скоро, и, подобрав их, Метен побежал к двери, одолеваемый тошнотной уверенностью, что вот сейчас выход закроется снова и ему точно придет конец…
Ничего подобного не случилось.
Метен выскочил наружу и припал к песку, вжимаясь в него грудью и приходя в себя. Он как будто добирал здесь то, чего ему так и не удалось сделать в храме: избывал желание спрятаться и перестать действовать – действовать страшно и непривычно. “Вот так, наверное, все время чувствуют себя воины, – думал юноша. – И страшно, и не спрячешься!”
Потом он вспомнил о том, что нужно спрятать добычу, и вскочил. Теперь он боялся, что растерял свои сокровища. Их ни в коем случае нельзя было забыть или даже потерять в этом месте.
Метен нашел все и в несколько приемов перетащил это подальше от храма. Потом снова припал к земле: он был едва жив от усталости и испытанного страха. “Как скоро обнаружат тело по другую сторону Врат? – снова пришла ему в голову непрошеная мучительная мысль. – Кому припишут это убийство?..”
Вероятно, землянам… Тем более, что мертвец раздет и обезоружен…
“Только бы Ра не покарал за это людей на земле!..”
Но теперь уже поздно сожалеть.
Отдохнув, Метен пополз дальше. Ночь надежно укрывала его. Он упорно тащил снятые с мертвеца вещи в свое логово, то есть в пещеру мальчишек-пастухов. “Только бы никто меня не увидел! – думал юноша. – Только бы этим пастухам хватило ума не проболтаться!”
Справился со своей задачей он, когда уже начало светать. Метену предстояло завтра выйти на работу, как и всем, но как он встанет после такой ночи?
Несмотря на всю свою выносливость…
Пещера пустовала.
“Наверняка Раша и остальные ждали меня у храма, пока могли”, – подумал Метен; эта мысль согрела его, как дружеский привет. Но очень кстати, что сейчас здесь никого нет. Он втащил свою добычу внутрь, потом вполз сам и, сделав несколько шагов, упал без сил и заснул.
========== Глава 34 ==========
Оскверненный труп воина Ра нашли только утром.
Его обнаружил солдат, стоявший в карауле у пирамиды, около Врат на земле. Он был таким же “Хором”, как и тот, кого убили: и он испугался.
Что сделает со своим рабом бог, когда увидит, что около Врат произошло убийство и осквернение тела одного из его слуг – а он никак этому не помешал, даже не видел? А может, убийство произошло не на земле, а в царстве Ра?..
Это была совсем кощунственная мысль. Чтобы в небесном царстве бога могли твориться такие бесчинства, как на грешной земле!
Солдат, которого когда-то звали Рамес – “рожденный Ра”, а теперь возведенный в ранг бога, был в смятении. Как ни поступи, спросят с него!
Сейчас придет время смены караула… а может, свалить все на того, кто заступит на его место? Лгать богу было очень страшно, но еще страшнее было докладывать о таком происшествии. Этот “Хор”, несмотря на свой устрашающий вид, не отличался ни чрезмерной преданностью Ра, ни чрезмерным геройством. Да, он постарается замолчать это дело, насколько сможет.
Бедняга вспотел под своей грозной маской; он переступил с ноги на ногу, перехватив другой рукой бесполезное теперь копье. Как оно поможет ему защититься против бога? Рамес, страдавший при виде голого мертвого тела, лежавшего у Врат, чуть было не решил сбежать с поста, но тут послышались шаги его сменщика.
– Все ли спокойно? – спросил голос, как и голос Рамеса, измененный соколиной маской до божественного.
– Я не… – сказал второй “Хор”, и тут сменщик увидел труп.
– Великий Ра! – рыкнул он не хуже своего господина. – Что это такое?
Первый “Хор” неловко нашарил кнопку на своей маске, и она сложилась, открыв его бледное потное лицо. Губы его дрожали.
– Я не видел, – выдавил он своим настоящим голосом, человеческим и заикающимся. – Я не видел никакого убийства ночью! А утром… мертвец уже лежал здесь!
– Ты хочешь сказать, что он попал сюда с небес? – спросил его второй стражник, выглядевший истинным богом перед лицом грешника.
Рамес утер лоб рукой, забыв о защитной перчатке; он оцарапал себе висок, и на нем показалась кровь.
– Откуда же еще? – спросил он.
Второй стражник долго молчал, глядя на труп. Потом перевел устрашающий взор на первого “Хора”.
– Доложишь об этом сам! – рыкнул он. – Это твоя вина!
У Рамеса задрожали колени.
Нет, ни за что!
Но воин ничего не сказал: молча склонил голову перед своим сменщиком и ушел в пирамиду. Он выглядел полностью покорным долгу, но думал только об одном: как бы сбежать от гнева Ра. Рамес не сомневался, что не переживет предстоящей ему встречи с богом.
Он оставил свою форму в казарме, которая помещалась здесь же, в пирамиде – помещение, отведенное воинам, удостоенным почетной службы; Рамес переоделся в простое платье, превратившись из воина в обыкновенного слугу Ра. Хотя обыкновенных слуг у бога быть не могло. Однако так его хотя бы не запомнят…
Рамес поднялся на второй этаж, где располагался ангар, в котором стояли новые чудесные машины Ра.
Виманы.
Рамес-“Хор” был одним из первых пилотов, которых обучали управлению этими летательными аппаратами и чьими жизнями рисковали, испытывая их. Но рисковать жизнью, взлетая над землей на вимане, было намного легче, чем сейчас пойти и доложить Ра о том, что случилось у Врат из-за его недосмотра…
Бывший “Хор” открыл двери ангара, занял место внутри механической птицы и, глубоко вздохнув, вылетел из пирамиды; крылья машины раскрылись в воздухе. Он летел на площадку, на которой обучались пилоты. С ужасом перед могуществом Ра и собственным поступком Рамес поглядел вниз, на ничтожную землю, и сделал вираж, разворачиваясь в сторону площадки; он был в таком состоянии, что мог вывалиться из кабины, но сейчас не думал об этом, а только о божественном гневе. Рамес направил свою птицу к земле, на площадку, где уже стояли две машины. Около них сейчас никого не было…
Конечно, ведь виману нельзя украсть – никто не поднимет ее в воздух, кроме обученного пилота!
Рамес приземлился; едва только почувствовав себя на земле, он выскочил из машины и бегом бросился к реке. Он переплывет ее и скроется в какой-нибудь деревне. Рамес знал, что некоторые слуги уже сбегали таким образом из-под власти Ра… Там его не убьют! Поселяне поймут, что он им больше не угроза и не враг!
Рамес только надеялся, что его сменщик не понял этого маневра и не забил тревогу, увидев в воздухе его виману. Больше он ни о чем не думал, сосредоточившись на бегстве: сильный мужчина бросился в реку и поплыл, рассекая воду резкими взмахами рук. Он знал, что спасся!
Сменщик Рамеса почувствовал неладное, когда и спустя час за трупом никто не пришел. Около пирамиды было, как всегда, безлюдно. Мастера Ра работали внутри, а простой люд, конечно, не смел приближаться к дому бога.
Потом из пирамиды вышел другой воин Ра – без маски: он тут же увидел безобразное нагое тело, над которым уже кружили мухи, и с криком негодования и ужаса отскочил. После чего гневно потребовал отчета от стражника, стоявшего в карауле, как будто был над ним старшим:
– Что здесь произошло? Почему ты стоишь и не докладываешь?
– Об этом должен был доложить Хор, который стоял в карауле передо мной, – ответил стражник. Голос, измененный маской, прозвучал совсем не так грозно и уверенно, как должен был. Воин начал осознавать страшную правду: трус Рамес сбежал.
Сбежал, перевалив свою вину на него! И теперь ему предстоит докладывать о случившемся богу – иначе, чего доброго, этот труп начнет здесь гнить! У самых Врат!..
– Иди докладывай повелителю, – сказал ему третий стражник. – Иди, а я займу твой пост!
Ничего другого не оставалось – этого требовали и воинская честь, и безысходное положение. Но второй “Хор”, со сжавшимся сердцем снимая маску и передавая свой пост обличителю своей вины, не знал: не сбежал ли бы и он сам, будь у него такая возможность.
Он не умел управлять виманой, и мысль о таком способе бегства его не посетила.
Но когда воин направился во дворец, докладывать о случившемся Ра, окрепла его уверенность в том, что он поступает правильно. Конечно, это его первейший долг! И бог не может покарать его за вину другого слуги: ведь Ра справедлив! Он видит все сердца!
Воин теперь шагал твердо, уверенный в божественной справедливости.
Ра в этот час докладов не выслушивал – но медлить с таким сообщением было нельзя. Поколебавшись несколько мгновений, “Хор” сообщил о своем деле стражнику у входа во дворец. На миг он позавидовал своему товарищу. Тому сейчас не предстоит рисковать навлечь на себя гнев бога!
– Входи, – сказал ему такой же сокологлавый “Хор”.
Воин кивнул, уже чувствуя себя провинившимся: хотя он был ни в чем не виноват. Только, может быть, в том, что поздно догадался о трусости изменщика Рамеса. Он направился прямо к покоям бога; от ощущения благоуханной прохлады и ничем не нарушаемого покоя обители Ра тяжесть на его сердце увеличилась. Он виноват! Уже тем, что допустил такую мерзость! Пусть это случилось и не в его смену!..
“Хор” остановился перед закрытыми дверями покоев Ра; опустив голову, он тронул створки, и они открылись. Легко. Зачем богу запираться?
Воин вошел и, едва увидев в глубине зала лучезарный силуэт, преклонил колени, не поднимая головы.
Ра медленно приблизился. Каждый шаг божества, хотя и негромкий, отдавался в сердце слуги, как будто Ра ступал по самому его сердцу. Повелитель остановился перед ним – стоя, выпрямившись в полный рост, он был только на полголовы выше коленопреклоненного раба.
– Говори, – приказал Ра.
– Господин, у твоих Врат близ пирамиды обнаружено мертвое тело, – глухо сказал “Хор”. Он вдруг почувствовал, что не может лгать богу, и стал говорить все как есть. – Это труп твоего воина, раздетый и обезоруженный. Он застрелен из собственного копья.
Ра несколько мгновений смотрел на него – стройный, тонколицый, как девушка; но в выражении его лица не было ничего девичьего. Это был лик идола, застывший в уверенности в полноте своей власти и своего права.
– Как ты допустил, чтобы это случилось?
Ра поднял своего слугу с колен, подцепив пальцем под подбородок. Воин оказался выше господина на голову; но казался меньше, так он сжался в сознании своей вины и всемогущества существа, стоявшего перед ним.
– Это не моя вина, господин, – пробормотал “Хор”. – Это случилось в твоем небесном царстве! Какие-то мятежники убили там твоего слугу и перебросили его труп сюда!
Он сознавал свою правоту, но все еще не смел поднять головы. Так прошло несколько мгновений; и наконец воин решился посмотреть в лицо своему богу.
Это лицо было страшно.
– Ты смеешь мне лгать! – прорычал Ра. И в этот миг человек понял, кому служил и кому отдал свою преданность: но понял слишком поздно.
Ра поднял руку в энергоперчатке, переливавшейся его гневом, и нанес рабу в солнечное сплетение удар страшной силы. С криком “Хор” перелетел через весь зал и упал мертвым.
========== Глава 35 ==========
В крепости забеспокоились скоро. Сотник-“Анубис”, поставленный над десятниками-“Хорами”, которые отправились в храм перехода, ждал доклада об исполнении приказа Ра – второй воин должен был вернуться почти сразу. Между крепостью и храмом существовал кратчайший путь, наподобие Врат: Ра обеспечил своим слугам возможность мгновенного перемещения в оба конца, чтобы не попадаться на глаза рабочим.
Но десятника не было.
“Анубис” понял, что случилось несчастье.
Может быть, невероятное: восстание? Нападение местных жителей? Но ведь они мало того, что запуганы, они еще и безоружны. И никто из них не мог знать, когда именно воины Ра окажутся в храме.
Однако требовалось безотлагательно выяснить, что случилось.
“Анубис” слишком хорошо знал, что может случиться с ним самим в случае недосмотра.
Он отправился в храм тотчас же. Спустившись на первый этаж крепости, “Анубис” ступил в круг портала и нажал на камень-кнопку на своей оснащенной когтями боевой перчатке. Над головой загудело; в кругу, охватив сотника, возник столб синего света, и на этот столб одно за другим нанизались наквадные кольца.
“Анубис” мгновенно распался на элементарные частицы, а потом мгновенно был собран в портале храма перехода. Так же моментально было переброшено его сознание. Воин Ра даже не подозревал, что с ним только что было проделано, иначе никогда не решился бы на это из суеверного ужаса…
“Анубис” направился в сторону Врат, поворачивая свою страшную бронзовую шакалью голову то вправо, то влево – точно и вправду надеялся обнаружить в храме следы преступления. Он ничего не нашел. Остановился в замешательстве.
“Может быть, второй десятник тоже отправился на землю?” – подумал воин. – “Но ведь он не мог забыть, что ему было приказано!”
Или мог?..
Тогда участь его будет незавидна. И так же незавидна будет участь его командира. “Анубис” помнил, что это поручение чрезвычайной секретности – бог встретился с ним наедине и приказал доставить на землю вещь, которая ему самому, Ра, будет передана другими богами здесь, в его небесном царстве. Это был маленький сосуд из двух частей, сделанный из какого-то неизвестного людям металла. Он действительно чудесным образом появился на площадке перед крепостью.*
И это задание было, по-видимому, успешно выполнено.
Но никакой путаницы или промашек со столь важным поручением допустить было нельзя; стоя в пустом храме перехода, “Анубис” вдруг отчетливо понял, что постарается насколько возможно замолчать пропажу десятника. Ра такого не простит.
Бог не прощал ошибок.
Сотник понял, что единственно возможный для него путь – постараться разобраться в случившемся собственными силами, и ни в коем случае не докладывать об этом на землю. Может быть, Ра не узнает, что с поручением отправились двое. Конечно, он всевидящий бог…
Но в глубине души “Анубис”, как и другие доверенные слуги Ра, надеялся, что Ра видит не все.
И болтать об этом деле нужно как можно меньше. Более того: “Анубис” получил прямое указание – не говорить об этом никому, кроме непосредственных исполнителей приказа. А значит, сотнику оставалось только организовать поиски вокруг храма, не сообщая никому из воинов даже о том, при каких обстоятельствах пропал “Хор”.
Ему вдруг опять пришло в голову, что на десятника могли напасть местные жители. Но это наименее вероятно. Более того: это совершенно невероятно, так же, как если бы великая река потекла вспять…
Напасть на воина Ра без оружия, в храме перехода, подгадав время его появления там – нет, этого не может быть!
Утвердившись в первоначальном решении, сотник отправил людей на поиски пропавшего, и через два часа они вернулись с докладом. “Анубис” уже почти не сомневался в том, что услышит. Ни тела, ни одежды и доспехов десятника найдено не было – а значит, он действительно отправился на землю. Пусть кара за это падет на его голову.
Тут “Анубис” ужаснулся, поняв, какая опасность нависла над ним самим – этот глупец мог навлечь гнев Ра на своего начальника!
Но ему и его подчиненным осталось только ждать. Все они были облагодетельствованы и возвышены одной рукой, и все были в единой воле.
За Хат утром прибежал счастливый и до крайности возбужденный Раша.
– Метен нашелся! – выпалил он.
– Да тихо ты! – воскликнула Хат, чуть не бросившись к нему, чтобы зажать рот. Но мальчишка сам понял свою оплошность и замолчал, покраснев и воровато оглядевшись. Люди еще не ушли на работу – Нофрет рядом не было, но другие вполне могли подслушать.
А потом Хат осознала, что ей сказали.
– Нашелся? – воскликнула она шепотом, засветившись улыбкой.
Раша кивнул.
– Да, нашелся! Он в пещере! Жив!
Хат засмеялась от счастья; ей захотелось схватить юношу за руки и закружить его в танце посреди этого рабского города. Но она быстро опомнилась.
Руки сдерживающим жестом обхватили плечи, брови сошлись, даже улыбка исчезла.
Раша смотрел на нее с недоумением.
– Ты не пойдешь к нему? Он спит, – сказал юноша.
Хат снова засмеялась, теперь – недоверчиво.
– Нет, и ты тоже не пойдешь! Нам пора на работу! Нельзя возбудить подозрение старших!
Чувствуя на себе осуждающий взгляд, Хат закуталась в покрывало и поспешила следом за последними рабочими, покидавшими город. Она сжимала кулаки. Раша считал ее жестокой, думал, что она не любит мужа! А она просто была умна!
Как бы ей хотелось сейчас побежать к Метену, расспросить его о том, что он пережил, одарить его поцелуями и ласками; но было нельзя. Ей уже придется выгораживать Метена перед старшими рабочими: Хат скажет, что он заболел. Наверное, ему это простят. Но им обоим отсутствие не простится.
Где там Раша?..
Обернувшись, Хат разглядела голову мальчишки позади и успокоилась. Хорошо хоть, он оказался достаточно разумен.
Метен так и не вышел на работу в этот день – конечно, его осудили, но приняли объяснение Хат: что ее муж сегодня болен. Рабы выходили на работу и здоровые, и больные, и Хат пришлось сказать, что у Метена отнялись ноги. Как хорошо, что она научилась врать раньше – она лгала в глаза самому Ра.
Хат забеспокоилась в конце концов, что Метен действительно болен; хотя явиться в копи одному, посреди дня, было бы очень неразумно. Наверняка ее муж понял, как Хат объяснила его отсутствие. Метен был очень умен.
Наверняка он расскажет изумительную историю своего спасения.
Но никакие догадки Хат и мальчишек не смогли сравниться с тем, что они обнаружили, отправившись в пещеру вечером.
В тайном убежище мальчишек-пастухов и Хат встретил сокологлавый воин Ра в полном облачении.
* Через Звездные Врата Лорд Системы Ра сносился с другими гоаулдами. Помимо своего могущества и влияния среди других властителей гоаулдов (он считался сильнейшим), Ра был известен доверием, которое он оказывал землянам, несмотря на положение, в которое он же сам их поставил: например, Ра назначал людей на высшие военные посты.
========== Глава 36 ==========
– Метен, откуда ты это взял?..
Хат первая догадалась, что перед ними ее муж.
Рука в блестящей перчатке поднялась к синему камню, вделанному в маску, и соколиная голова растаяла, открыв лицо Метена. Хат ахнула вместе со всеми.
Чистое юношеское лицо обрамлял шлем вместо волос. Куда же ее муж дел свои прекрасные волосы? Ах, вот куда!
Волосы, стянутые лентой, свешивались из отверстия на темени.
Метен проказливо улыбался, как будто все это было только игрой. Но Хат заметила, как серьезно, совсем нешуточно поблескивают его глаза. Ее муж был очень опасен.
– Я взял свою. Ленты для волос у него не было, – сказал юноша, увидев, куда смотрит Хат. – У солдата Ра, с которого я все это снял. Я убил его и ограбил, – пояснил он, хотя все уже и так об этом догадались.
Метен взглянул жене прямо в глаза – и Хат, вместо того, чтобы отпрянуть от такого человека, приблизилась к нему и нежно обняла, прижавшись щекой к металлическому воротнику-доспеху. В этот миг она любила Метена больше, чем когда-либо прежде. Именно за то, что он только что сказал.
Защитная перчатка гладила ее по спине, заставляя ощущать блаженство, безопасность в объятиях этого юного мужчины.
– Его оружие ты тоже принес? – спросила Хат. Они так и стояли обнявшись, на глазах у целой толпы зрителей.
– Да, – ответил Метен.
Хат выпустила мужа из объятий и посмотрела ему в глаза. Происходящее вдруг перестало ей нравиться.
– Что ты задумал? – спросила Хат.
Она окинула взглядом фигуру юноши – он был высоким и сильным, с широкими для своих семнадцати лет плечами, но заметно стройнее и слабее тех воинов Ра, что Хат доводилось видеть. Перчатки и браслеты были ему впору – может быть, эти браслеты можно было застегнуть по ширине плеча; белая же юбка была великовата, как и маска, которую Метену было явно тяжело носить на плечах.
– Ты хочешь шпионить на земле? – шепотом спросила Хат. – Но ведь тебя узнают! Я вижу, что эта одежда тебе не подходит, а слуги Ра тем более увидят!
Метен встряхнул головой. Он снял шлем, и черные волосы покрыли плечи; юноша был необыкновенно красив в этот миг.
– Не узнают, – сказал он. – Я видел на земле – среди воинов Ра были такие, которым не подходила их форма. Тогда они еще не были богами.
Метен улыбнулся.
– Но и это тоже ничего не изменило, – он показал пальцем на сложенную маску, обнимавшую его шею, как горб или панцирь. – Я отправлюсь на землю с караваном для Ра, и когда окажусь в казарме, попрошу новую форму.
Хат покачала головой.
– Безумец…
То же самое Метен сказал ей, когда она предлагала ему план побега. Его улыбка говорила, что ее муж это вспомнил.
– Ты оставишь меня здесь? – спросила Хат.
Она не сомневалась в утвердительном ответе. Еще бы! Ее видело столько людей на земле, в ладье Ра – как женщину бога!
– Жена не может жить без мужа, – к ее удивлению, ответил Метен. – Ты думала, что я могу оставить тебя с рабами? Одну?
Он кивнул на мальчишек, которые жадно слушали их разговор и могли обидеться на такое замечание; но никто из них ничего не сказал. А Хат поняла правоту Метена. Женщина не может жить одна в чужом месте; это, к несчастью, неизменно… Особенно не может жить одна такая красивая и молодая женщина, как она. Что же, она согласилась разделить с Метеном любую судьбу – тогда, когда легла с ним как жена.
– Хорошо, я пойду с тобой, муж мой, – сказала Хат. – Придумай, как мне сделать это.
Может, это было жестоко; но Хат действительно необходимо было узнать, каким образом Метен собирается переправить ее на землю. Ей было необходимо узнать, насколько она может верить в этого человека.
– Мне нужно время, – ответил Метен после небольшого раздумья. – До отправления каравана еще несколько дней.
Он посмотрел на Рашу.
– Так?
Мальчишка, как зачарованный, кивнул.
– А Джепет? – спросила мужа Хат.
Метен опустил голову, помедлил – и вдруг воскликнул со злостью:
– Я только один! Я не могу сделать добро всем!
Хат не могла ни отпустить его одного, ни бросить Джепет одну. Но в конце концов ей придется выбирать между этими двумя. Как она уже выбрала однажды, кого предать, сбежав из дворца Ра.
Юная женщина вздохнула.
– Я поищу ее, пока я здесь, а потом пойду с тобой. Я не могу оставить тебя.
Метен улыбнулся и притянул Хат к себе. Он бы тоже ее не оставил, несмотря ни на каких детей. Его жена должна быть с ним.
Мальчишки-пастухи вдруг почувствовали себя лишними. Раша сделал знак товарищам, и они ушли; бесшумно это сделать не удалось, но Метен и Хат уже никого вокруг не замечали. Хат обвила руками шею мужа, прижавшись грудью к его холодному доспеху, и потянулась к его губам. Он поцеловал ее жадным, долгим поцелуем. Они опустились на колени, сжимая друг друга в объятиях. Хат неловко попыталась снять с мужа воротник, но не знала, как это сделать; Метен почти грубо отстранил ее и разделся сам, дрожащими руками сорвав с себя оставшиеся части божественного облачения. Хат стянула через голову платье и, бросив его на пол, легла, предлагая себя всю…
Метена трясло от нетерпения, но он обвил ее руками и приподнял, лаская ее тело губами. Хат прижималась к человеку, гладя его загрубевшую кожу, вдыхая его резкий запах. Как он был не похож на бога!
Когда она наконец откинулась на постель и Метен овладел ею, Хат закрыла глаза и увидела лицо Ра. Она застонала от блаженства, вознесшись туда, где никогда не могла быть ни с каким человеком…
Потом Метен лег рядом, отдыхая; он обнимал ее и улыбался. Хат виновато смотрела ему в лицо. Но он ничего не замечал, счастливый их близостью.
– Ты любишь меня – правда? – спросил юноша.
– Да, – сказала Хат, опустив глаза.
Она любила его. Это была правда. Но человек не мог заменить и затмить бога.
Хат вдруг поняла, что не сможет забыть Ра до самой смерти. Лучше бы она не знала его! Но теперь эта пустота внутри никогда не исчезнет, и Хат никогда не станет целой, какой была, не зная солнечного бога…
Ра полностью владел душами своих слуг – свою же Хат уберегла; но часть ее души по-прежнему принадлежала господину. Если он погибнет, эта часть погибнет с ним. Не ощущал ли и Метен то же самое?
“Как жаль, что мужчины не умеют говорить о любви, – подумала Хат, с грустью глядя на лицо спящего мужа. – Но Метен тоже любит его. Он признался в этом однажды и с тех пор так и не разлюбил своего повелителя. Это невозможно”.
