Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Она не услышала, как в ответ на ее молитву пришел он сам. Божественная рука коснулась ее плеча, и Хат, опомнившись, повернулась к Ра и склонилась перед ним.
– Приветствую тебя, господин…
Юноша сел рядом, улыбаясь. В иные минуты он казался ей человеком, желанным человеком.
– Хороши ли сегодня успехи детей?
Хат кивнула, радуясь этому.
– Я доволен тобой, – сказал повелитель, и Хат почувствовала, как ее охватывает расслабляющий, непосильный восторг.
Она снова склонила голову.
– Могу ли я…
Бог ждал.
А Хат вдруг поняла, что сейчас перейдет грань – и, возможно, удостоится сурового наказания. Разве могла она спрашивать бога о причине его поступков!
– О чем ты хотела просить меня, Первая? – безмятежно произнес Ра. Хат казалось, что он видит в ее душе все, чего она недоговорила.
– Я хотела попросить разрешения… выйти на воздух, господин, – прошептала она. – Я хотела бы увидеть моих родителей…
Да, в самом деле – Хат не видела родителей с тех пор, как ее взяли во дворец; бог не отпустил ее домой вместе с ее учениками.
При этих словах лицо бога утратило благосклонное выражение.
– Позже, – сказал он. – Сейчас ты нужна здесь. Ты нужна мне.
Возмущение, зародившееся было в душе Хат, истаяло при этих словах – бог сказал, что она нужна ему! Ра придвинулся ближе и взял ее руку в свою, играя ее пальцами.
– Повернись ко мне спиной, – приказал он. – Закрой глаза.
Хат открыла рот, но потом вспомнила, что бога о причине его поступков спрашивать нельзя. Она покорно повернулась к Ра спиной, не вставая с места. Бог часто отдавал такие удивительные приказы – но на все, конечно, были ведомые только ему причины…
Тонкие прохладные пальцы легли ей на виски и замерли на ее голове, потом погрузились в волосы. Хат закрыла глаза, утопая в блаженстве. В этот раз она погрузилась в сон наяву – яркий, похожий на сказки бабки Айи… грезу, в которой не было ни дней, ни ночей, ни часов…
Ра оставил свою рабыню через час. Этот час обогатил его новыми знаниями о характере мышления и эмоциональных реакций таури… любопытно. Пожалуй, более, чем он мог ожидать. И что-то в характере мышления маленькой наложницы ему не понравилось.
Может быть, он слишком мнителен?
Гоаулд еще раз взглянул на крепко спящую на разбросанных по полу подушках девушку. Наверное, он переоценивает ее. Сейчас смешно даже вспомнить, чего он ожидал от этой расы – они по развитию оказались немногим выше животных.
В конце концов, он в любой момент сможет уничтожить свою фаворитку, если ее реакции по-прежнему будут его настораживать.
За эти дни гоаулд произвел ревизию запасов наквада, хранившихся на корабле – результаты были удручающими, хотя не сказать, чтобы неожиданными. Очень мало, даже учитывая огромную энергоемкость минерала.
Придется снять аккумуляторы с самого корабля – иначе об установке Врат нечего и думать. Он отрежет себе путь к отступлению. Но это неизбежный риск.
Однако больше всего гоаулд рисковал, когда посылал одного из своих маленьких жрецов, Анубиса, за старейшиной деревни. Он чувствовал, что власть и самая жизнь его в эти дни висят на волоске. Если бы таури это поняли, они смогли бы уничтожить своего бога еще до завтрашнего утра – Ра был слаб, потому что был один, без военной поддержки, без арсенала, без обученных слуг, без наквада. Земляне же были сильны своей численностью. И если бы только им хватило ума понять…
Но если бы им хватило ума, сейчас они не именовали бы его своим солнечным богом. Все прошло гладко. Старейшина явился, запыхавшись, следуя за нарядным мальчиком как слуга – и еще не войдя в пирамиду, повалился на колени.
Ра с удовольствием улыбнулся, видя, как маленький Анубис поднимает и уговаривает старика. Он действительно переоценил таури.
Дуауф явился к своему богу – почти приполз на коленях. Бог принял его милостиво и осчастливил…
– С завтрашнего дня я начну строить врата на небо, – сказал он старейшине. – Звездные Врата в мое небесное царство. Туда попадут только избранные. Ты должен будешь набрать для меня помощников.
Старейшина молча простерся ниц. Все, что пожелает великий бог. Ра улыбнулся, глядя на его плешивый затылок – Дуауф еще не забыл, как может жечь божественная длань…
– Могу ли я идти, господин? – спросил Дуауф, всем своим видом изъявляя готовность лететь выполнять волю бога. Или ковылять со всех ног, если старость подрезала крылья.
– Нет, – ответил Ра, с удовольствием наблюдая, как на лице старика появился страх. – Расскажи мне все, что ты знаешь о соседних селениях. Их следует привести под мою руку как можно скорее.
“Мне нужны юноши-таури, – подумал гоаулд. – Сообразительные и преданные щенята. Нужно воспитать инженеров и механиков для изготовления энергетических копий и сооружения виман*. А также мне нужны солдаты. Я не могу ждать до тех пор, пока вырастут эти дети – народ взбунтуется скорее”.
Однако старик почему-то молчал, и Ра слегка нахмурился, наклонившись к нему с трона. Этого хватило, чтобы Дуауф вздрогнул и упал на колени.
– Господин?..
– Ты понял мой вопрос, раб? – произнес бог, начиная жечь своим взглядом лицо старейшины. – Что ты знаешь о соседних селениях?
В разуме Дуауфа он разглядел что-то вроде непокорства, желания уберечь своих собратьев, и это Ра совсем не понравилось. Солнечный бог медленно встал с трона, его длинное белое с голубым одеяние раскинулось по полу. Дуауф, не поднимаясь с колен, проследил за движением тонкой смуглой руки, унизанной кольцами – он помнил, помнил эту руку. Старейшина взялся за лоб и сморщился, как от сильной боли.
– Я все расскажу, – жалобно ответил он. – Только пощади меня, господин…
Ра кивнул и снова воссел на трон, обратив взгляд на старика. Несмотря на благосклонный вид, уголки губ и ноздри божественного юноши дрогнули от презрения. Эти людишки еще не обладали ни достоинством, ни способностью отстаивать свою расу. Да что там, и того, и другого у них было едва ли больше, чем у обезьян, живущих в их джунглях…
– Приступай, – произнес бог, и Дуауф послушался.
* Виманы – летательные аппараты, упоминаемые в мифах древних индийцев (ариев). Здесь этим словом обозначаются глайдеры, которые Ра держал в своем арсенале для усмирения бунтовщиков.
========== Глава 8 ==========
Дуауф докладывал сбивчиво, отрывочно, но Ра намного превосходил ничтожного старика интеллектом и скоро извлек из его рассказа полезную – а в его положении важнейшую информацию. У землян в этой части планеты – вероятно, и в остальных – еще не существовало организованного государства. Люди “Черной Земли” жили общинами, мелкими и крупными; Ра захватил небольшое селение. Более крупными управляли князьки, у которых существовало что-то вроде войска; а точнее, воевать способно было большинство мужчин, которые в таких селениях были и более агрессивны, промышляя охотой и набегами на соседей. Ра натолкнулся на незлобивых людей, рыбацкий поселок, в соседстве с которым располагалось еще несколько таких же, не притязавших на чужие территории. Далеко не все таури были таковы, они были опаснее, чем ему вначале показалось.
Однако между этими маленькими городами-государствами не существовало никакого согласия – наоборот, шли постоянные маленькие войны… Отсутствие развитой письменности и централизованной власти делало людей этой земли разобщенными и слабыми, неспособными дать отпор захватчику его уровня, пусть даже он один. Если бы гоаулд нашел здесь развитое государство с сильной властью, вполне возможно, что его бы скоро уничтожили, взяв числом и затравив, как зверя.
Но, к счастью, он прилетел на эту планету вовремя.
И приземлился в очень удачном месте. В самом скором времени оба селения, о которых говорит старейшина, будут в его руках. Вместе с этим получится сотни три людей, если Дуауф не врет. Хотя он слишком напуган, чтобы врать.
Тут гоаулд вспомнил, что все еще не отпустил старика, и, взглянув в его лицо, с досадой подумал, как бы тот не умер со страху. Он повторил свой приказ, небрежно взмахнув рукой. Дуауф припал к полу, потом вышел пятясь.
Старейшина привел нескольких мужчин, вызвавших беспокойство у гоаулда своим крепким сложением и не слишком испуганным видом; но пока Ра решил не обращать на последнее внимания. Пока ему нечем подкрепить свои угрозы перед лицом многих противников. Если он будет вынужден, конечно…
Однако работники тут же поверглись на колени при виде него и приняли почтительное выражение. Ра догадывался, что в деревне уже поговаривают, будто с его появлением что-то нечисто – будто он не такой благой бог, будто и не бог вовсе… Его подозревают… Что ж, если ему удастся задуманное, скоро каждый слишком болтливый рот будет замолкать навеки.
Ра коротко повторил людям то, что уже говорил Дуауфу – что собирается строить Врата на небо. Это привело таури в должное изумление и благоговение. Очевидно, они думали об Абидосе как о рае, и это увеличило их энтузиазм; во всяком случае, пока никто и не думал оспаривать повеления бога.
А потом будет поздно…
Установку Врат начали посреди пустыни, недалеко от пирамиды. Вначале гоаулд провел инструктаж отдельно для старшего рабочего, деревенского плотника; к несчастью, у таури не было более сложных занятий, которые могли бы позволить ему оценить их мыслительные способности. Но человек оказался понятлив. Он не смел ничего спрашивать, чтобы узнать о своей работе что-нибудь сверх того, что ему полагалось знать. А Ра давал безупречные инструкции. Таури выполнит работу машины, но при этом не станет ни умнее, ни опаснее, чем есть.
Младшим рабочим бог не показывался вовсе – не следует их лишний раз баловать своим явлением; иначе он скоро утратит ореол недосягаемости, который так важно сохранить.
Отдельные части Врат были не труднее в изготовлении и обработке, чем деревянная мебель, которую эти мастера обычно делали; секрет заключался в компоновке и сонастройке энергетических составляющих. Ра приказал, чтобы ему докладывали, как продвигаются дела, на каждом этапе. Тогда он выходил и проверял работу сам – пренебрегая своей божественной недоступностью, сейчас было не до этого. На установку Врат уходила та часть наквада, что осталась неиспользованной на корабле. После этого Ра придется сделать один очень рискованный шаг – попытаться захватить соседнее селение таури без оружия…
Он в последний раз поднимет корабль в воздух и устрашит соседей своим эффектным приземлением, как с первыми своими подданными. Он возьмет с собой свою небольшую свиту… эти дети и девчонка действительно трепещут перед ним, хотя едва ли окажутся полезными, кроме как для создания антуража. Он объявит себя солнечным богом среди других дикарей. Но если они не поверят и захотят поднять его на копья, он едва ли сможет оказать сопротивление.
Дело усугубляется тем, что после этого корабль будет надолго прикован к земле – придется изъять оставшийся наквад для сборки виман и копий. Подготовка арсенала и солдат гораздо более длительный процесс, чем установка Врат, как ни смешно.
Все гениальное просто. Как жаль, что это решение не гениально, а вынужденно неуклюже…
Но результаты оказались превосходными.
Людишки из соседнего селения разбежались, как куры, при виде летучего божественного дома. И как и в первом случае, хотя и быстрее – спустя несколько часов после появления гоаулда – к нему явилась делегация.
А эти более храбры, с удивлением подумал Ра, видя группу молодых мужчин, довольно организованно приближающуюся к кораблю. Он дрогнул на мгновение, вспомнив о своих опасениях; но совладал с собой и явился перед таури во всем своем божественном сиянии. Со всей своей свитой, что увеличило его вес в глазах людей.
Второе селение тоже присягнуло ему.
Хат, стоявшая слева от трона перед входом в пирамиду, с удивлением думала, что помогает богу подчинять себе людей. Это ведь… это ведь так и было. Маленькие жрецы, наверное, этого не понимали; но у Хат внезапно возникло острое чувство, что их в чем-то обманывают, а они поддаются.
“Куда ты дел Инени?” – чуть не вырвались у нее кощунственные слова прямо при всем этом собрании.
Не знай Хат юношу, который стал первой жертвой Ра, может быть, она отнеслась бы к происходящему иначе и так и осталась покорной, ни в чем не сомневающейся рабыней. Какими, несомненно, вырастут девочки-жрицы, стоящие ближе к трону. Интересно, их бог тоже возьмет в свой гарем, когда они подрастут?
Внезапно бог встал с трона, и люди, собравшиеся перед пирамидой, снова упали на колени. Хат чуть не сделала то же самое. Ра взглянул ей в глаза перед тем, как удалиться в свою пирамиду, и Хат едва устояла на ногах; ей опять показалось, что он читает в ее душе…
Но ведь если бы бог читал в ее душе все, что она думает, он бы давно ее убил – это слишком мятежные мысли. А может быть, он просто снисходителен к ней. Не оборачиваясь на селян, превращенных в таких же рабов Ра, как и ее соплеменники, Хат вместе с другими слугами бога ушла в пирамиду следом за господином. Она содрогнулась, вспомнив, как они поднялись над землей в этом доме – было очень страшно, и все молились Ра, чтобы не упасть и не разбиться. А теперь, благополучно оказавшись на земле, Хат думает о своем боге так низко…
Бог больше не показывался своим слугам, и Хат, печальная и задумчивая, пошла вглубь пирамиды в одиночестве. Дети давно опередили ее: маленькие жрецы с божественными именами гораздо крепче подружились между собой, чем с ней. Что ж, неудивительно. Хат снова мимолетно подумала о своих родителях; но скорее с жалостью, как о существах, нуждающихся в опеке, а не с почтением. После того, что Хат испытала, только бабка вызывала у нее прежнее почтение. Но старая Айя не приняла бы ее обратно.
Для бабки Айи она стала таким же врагом, как великий Ра, неожиданно подумала Хат, и быстро зашептала молитву о прощении, сложив руки.
Вдруг в пирамиде стало как будто темнее, и Хат в испуге огляделась. Двери и окна почему-то закрылись. Хат поспешила в свои покои, которые освещались изнутри божественным светом, и не нуждались в солнечных лучах.
Бог по-прежнему не являл себя им, а дети где-то пропадали – играли или учились. Хат стало как никогда одиноко и страшно. Но она не могла бы поговорить об этом ни с кем из других слуг Ра – ни с запуганными вдовами из селения, обслуживавшими их всех, ни с маленькими жрецами; больше всего Хат хотелось бы общества такой же, как и она, девушки… или смелого юноши вроде Метена…
Но именно этого ей нельзя. Хат не могла бы объяснить, почему, но чувствовала, что ее намеренно ограждают как от общества родителей и старших, живущих в деревне, так и от общества ровесников.
Чтобы заглушить свой страх и тоску, девушка подошла к ящичку в стенной нише, где хранилось ее вышивание. Вновь она подивилась тому, как красиво, как мудро устроены ее покои. Но сейчас Хат захотелось заняться каким-нибудь делом, которое напомнило бы ей о прежней, трудной, но свободной и понятной жизни. Она вытащила из шкатулки кусок яркой ткани и разноцветные нитки, и тут же с грустью остановилась, погладив тонкий лен – какая из деревенских мастериц могла себе позволить заниматься таким изысканным рукоделием, когда душе угодно?
Нет, прежняя жизнь не вернется.
Хат склонилась над работой, втыкая иглу в тонкую ткань, и на ее пальцы закапали слезы.
Ра в эти часы покоился в саркофаге, и ему меньше всего дела было до переживаний ничтожных землян. Он пользовался последней возможностью обновить и накопить силы перед решающим ударом. Ударом, которым он окончательно подомнет под себя своих рабов.
Поднявшись со своего ложа – странным образом напоминавшего смертное – гоаулд почувствовал себя обновленным, вдохновенным и злым. Энергия для новых свершений переполняла его. Ра выгнулся, запрокинув голову и зарычав – он был в этот миг один, никому из рабов не дозволялось присутствовать при его возрождении. Сейчас он был в таком состоянии, что мог бы убить одного из них только ради удовольствия, чтобы ощутить свое могущество. Но пока он не может себе этого позволить, как ни унизительно… остальные слуги могут сбежать и поднять восстание, пока таури еще не ослаблены и не запуганы.
Ра прошелся по залу – глаза светились, энергоперчатка, которую он надел, потрескивала и посверкивала, электрические разряды пробегали от запястья к пальцам. Энергия бурлила в нем, ища выхода.
Внезапно гоаулд покинул зал, стремительным шагом направляясь в покои наложницы. Вот способ получить разрядку.
Он забыл о том, что на руке его по-прежнему перчатка; Хат при виде властелина побледнела и выронила из рук свое вышивание, но гоаулд ни на что не обращал внимания. Он не позволил ей даже пасть ниц, так его обуревало нетерпение; Ра схватил ее, разорвав на ней платье, и повалил наложницу прямо на пол. Она жалобно застонала под ним и дернулась, как будто ей было не только физически неудобно, будто ее обожгла его сила; но он уже не обращал внимания ни на что.
Это длилось, наверное, долго – девчонка иногда стонала, заставляя его вспомнить о себе, но гоаулд сознавал только то, что она дает ему облегчение. Он брал ее, избавляясь от избытка энергии, грозившей сжечь его самого.
Потом Ра встал, тяжело дыша. Девчонка лежала под ним неподвижно, с растерзанными волосами и одеждой, бледная – как будто мертвая. Может быть, он убил ее? Гоаулд несколько мгновений смотрел на Хат, медленно запахивая на груди одеяние. Чувство большого блаженного облегчения потеснило какое-то другое слабое чувство – беспокойство. Девчонка ему еще нужна, и нужна вменяемой.
Уже вполне владея собой, Ра наклонился над Хат, активируя перчатку, чтобы сканировать организм землянки и определить возможные повреждения. Резервы саркофага как раз истощены. Но Ра умел использовать энергию наручного силового устройства как для разрушения, так и для восстановления – дар, редкий даже для лорда гоаулдов.
Спустя минуту Ра успокоился. Девчонка была цела, а значит, дополнительных затрат дорогостоящей энергии не потребуется. А что до ее разума… сейчас он устранит возможные проблемы.
Уже улыбаясь, гоаулд положил руку на лоб бесчувственной девушке. Как приятно играть с таури. Сейчас он внушит ей полное забвение того, что произошло.
========== Глава 9 ==========
Хат очнулась на своем ложе – она была заботливо укрыта тонким покрывалом, и у нее отчего-то болело все тело. Если бы Хат знала, что такое гроза, она подумала бы, что ее поразила молния.
– Первая служительница?
Девушка болезненно вздрогнула и села. Перед ней, улыбаясь, сидела Исетемхеб. Хат с опозданием вспомнила, что маленькую жрицу теперь зовут Хатхор.
– Ты заболела? – спросила девочка. – Нам сказали, что тебя поразила опасная болезнь, но бог спас тебя от смерти. Да славится Ра!
Хат моргнула. Девочка проговорила последнее как-то так, что ей стало страшно – сердца детей с каждым часом каменели в преданности богу солнца. Дети, всегда послушные высшей воле, быстро становились такими, как требовалось Ра – какой Хат уже никогда не станет.
– Да, пусть славится Ра, – проговорила Хат. Морщась, девушка поднесла руку ко лбу. Почему она ничего не помнит? Она болела и раньше – в детстве; но никогда с ней не случалось такого, как сейчас, чтобы напрочь отшибло память.
– А чем вы занимаетесь, пока я больна?
– Мы служим богу, – ответила девочка, глядя на старшую подругу с твердым и счастливым сознанием своего долга.
Почему-то Хат не хотелось даже спрашивать, каким образом дети служат богу. Она отвернулась, чтобы Исетемхеб не увидела на ее лице никаких преступных чувств.
– Долго я лежала здесь?
– Да, долго, – сказала маленькая жрица. Хат вдруг почувствовала, как нежная ручка взяла ее за руку, и с благодарностью повернулась к ребенку; тут же ее опять пронзила огненная пика и Хат со стоном упала обратно на ложе.
– Бог перенес нас обратно в пустыню, пока ты спала, – доверительно сообщила Исетемхеб-“Хатхор”, и Хат в ужасе распахнула глаза. Она даже не почувствовала, как их носило над землей!
И это значит, что они опять остались одни, отрезанные и от сородичей, и от иноплеменников – но ведь то тоже были люди, в отличие от… от…
– О чем ты задумалась? – спросила Исетемхеб. На лице ее было только невинное любопытство, но Хат уже не доверяла даже вопросам ребенка, преданного Ра. Она не стала отвечать девочке. Хат сама не понимала, когда и каким образом так переменилось ее отношение к богу.
– А где сейчас великий бог? Что он делает? – спросила Хат, садясь. Сделать это было больно, ее покачивало от слабости, но ложиться снова она была не намерена. Как будто что-то призывало ее действовать.
– О, ты будешь счастлива это увидеть, – ответила девочка-жрица, внезапно просияв. – Пойдем, Первая! Я покажу тебе!
Она взяла учительницу за руку и потянула ее к щелевидному окну пирамиды, напоминавшему бойницу – однако через эти окна хорошо просматривались окрестности и в них щедро лились солнечные лучи, когда бог этого желал.
– Смотри, смотри!
“Хатхор” показала пальчиком в окно. Хат присмотрелась и чуть не упала от изумления.
– Великий Ра… что это?.. – проговорила она.
“Что-то очень недоброе”, – сразу же подумалось ей.
Это “что-то” на первый взгляд выглядело как огромное каменное кольцо, способное свободно пропустить человека или даже большее по размерам существо. Но не величина кольца напугала Хат. Внутри этого сооружения горел живой огонь – оно напоминало огромный круглый бассейн белого света, установленный вертикально…
– Что это? – прошептала Хат.
– Звездные Врата, – серьезно ответила “Хатхор” с видом вестницы богов. – Это Врата на небо, которые великий Ра создал для нас.
Хат хотела что-то сказать, но не могла – она видела силуэты людей по сторонам кольца и перед ним, купающиеся и словно растворяющиеся в свете. Девушка торопливо шагнула назад.
– Тебе не понравилось? – спросила “Хатхор” почти возмущенно. – Неужели ты не хочешь попасть на небо, в царство Ра?
“Ни за что на свете, – подумала Хат. – Хатхор, Хор, спасите нас!..”
Но и “Хатхор”, и “Хор” жили с нею в одном доме, в обличье детей. Хат вдруг почувствовала, что и настоящие боги, носящие эти имена, немного могут противопоставить самому великому…
– Я поражена мудростью бога и преклоняюсь перед его величием, – проговорила девушка, опустив глаза. Это была правда, и Исетемхеб смягчилась.
– Мы все преклоняемся перед ним, – сказала маленькая жрица.
Она помедлила.
– Принести тебе поесть?
Хат кивнула с улыбкой. Ей очень хотелось узнать, где сейчас Ра, но в первый раз Исетемхеб на этот вопрос не ответила; наверное, бог опять закрылся от них в своих покоях. Может быть, обдумывал что-то столь же великое, как эти ужасные Врата…
Хат передернулась и покривилась от боли, радуясь, что ребенок уже вышел и не может видеть ее.
Исетемхеб скоро вернулась, неся на подносе кубок с вином и белые лепешки. Хат поблагодарила и взяла кубок. Еда была прекрасная, но отчего-то отдавала горечью – может, сознанием, что все это силой отнято у ее сородичей?
– Когда ты снова придешь учить нас? – спросила девочка.
Хат невольно рассмеялась.
– Вам скучно без меня?
– Нет, – честно ответила Исетемхеб. – Но мы хотим поскорее овладеть божественной речью, чтобы еще лучше служить Ра.
Хат прикрыла глаза. Великие боги, что это существо, укравшее Инени и овладевшее ею, делает с бедными детьми?
– Я приду, когда поправлюсь, – ответила Хат. – Я еще больна.
Исетемхеб понимающе кивнула.
– Молись Ра, и он пошлет тебе исцеление, – сказала девочка. Слабо улыбнулась наставнице и вышла, оставив Хат одну. Хат была рада ее уходу. Ей было и жалко Исетемхеб-“Хатхор”, и страшно за нее… и страшно и ее тоже. Рабы Ра были опасны для всех остальных, какие бы узы их прежде ни связывали.
Хат задумчиво потягивала сладкое вино, откусывая от лепешки. Она выглядела расслабленной, безмятежной – но на самом деле ее колотило от страха. Когда Ра снова пожелает навестить ее? А когда он снова пожелает ее?..
Почему-то при мысли о последнем все внутри холодело и сжималось.
Хат медленно допила вино и почувствовала жар и легкое опьянение – напрасно она это сделала. Девушка хотела закусить последний глоток лепешкой, но уловила в коридоре звук приближающихся шагов; пальцы, державшие лепешку, разжались. Хат выпрямилась на своем ложе, расширенными глазами глядя на дверь. Это шла ее смерть.
Юный бог вошел, глядя на нее с улыбкой. Как будто он был в безмятежном, милостивом расположении духа; однако Хат догадывалась, что это выражение может скрывать что угодно.
Она торопливо встала, оправив платье, и опустилась на колени.
– Садись, – нечеловеческий голос предупредил земной поклон, и Хат вскочила и села обратно, еще не успев сообразить, что бог о ней беспокоится. Но он, кажется, и вправду беспокоился. Светоносный юноша сел рядом, взяв ее за руку, и Хат вновь пронзило ощущение счастья…
Благоговейно Хат заметила, как тщательно, по-новому он одет – широкий драгоценный воротник покрывал грудь, спину и плечи; по ее ложу раскинулось новое вышитое золотом одеяние. Гладкие черные волосы бога были ровно расчесаны на пробор и собраны сзади единственной золотой заколкой, концы прядей упрятаны в ароматические шарики. Но такая простота особенно подчеркивала благородную посадку головы и изящество рук.
“Я никогда не замечала этого у Инени…”
Хат быстро опустила глаза. Темные глаза, тщательно подведенные черной краской, следили за ней с неослабным вниманием.
– Ты здорова? – спросил Ра.
Следовало бы, конечно, ответить, что да, но Хат посмотрела в юное лицо демона – и вдруг покачала головой.
– Нет, господин, я еще больна.
Это был, несомненно, вызов. Может быть, Ра это понял; но он почему-то ничего не сказал, только встал с ее ложа и медленно прошелся по залу. Хат следила за ним, подобравшись. Юноша остановился и повернулся к ней. Он словно бы размышлял о чем-то, опустив накрашенные глаза.
“Да хоть убей меня сейчас!..”
– Хорошо, – проговорил наконец Ра. Голос демона, вновь пославший озноб по спине Хат. – Отдыхай. Я навещу тебя позже.
Бог величественно вышел.
А Хат, вместе с облегчением, вдруг ощутила тоску по нем – по его божественному присутствию, оживлявшему ее, как поникший цветок.
Бог пришел к ней этой ночью, и Хат, к своему удивлению и стыду, радостно встретила его и радостно отдалась ему. Близость Ра сметала все мелкие, смрадные мятежные мысли, как солнце прогоняло прочь ночную нечисть. После того, как все совершилось, бог еще на некоторое время остался с ней – гладил тонкими пальцами ее виски, обнаженную спину и плечи, прогоняя самую память о боли.
Прогоняя самую память.
Вдруг Хат снова ощутила протест против такого воздействия, поднявшийся из глубины ее существа, и непроизвольно сжалась, закрываясь от божественной ласки. Ра нахмурился.
– Что это значит?
От звука его голоса девушка снова вздрогнула.
– Я… еще нездорова, – сказала она, не поднимая глаз. – Прошу простить меня, господин.
Теперь Хат ощущала божественное недовольство, но по-прежнему не смотрела на своего повелителя. Ра поднялся, запахнувшись в свою великолепную одежду. Хат несколько мгновений ждала, что он что-нибудь скажет – ждала трепеща, несмотря на готовность ко всему – но бог ничего не сказал. Он быстро удалился. Хат осмелилась поднять глаза, только когда в зале уже никого не было.
“Он теперь убьет меня! Без сомнения, убьет!..”
Хат повалилась на ложе, горячо молясь всем богам, которых знала – всем, кроме Ра. Это страшное существо не может быть единственным властелином мира! Неужели против него не найдется другой силы?..
Она горячо, зло заплакала; потом затихла, закусив белую пуховую подушку. Убьет так убьет. Она тогда избавится от этого зла.
Но ничего не воспоследовало – на другой день к ней, как ни в чем не бывало, пришли на урок дети, и Хат успокоилась, увидев их. Бог не стал бы посылать своих ближайших рабов на воспитание к преступнице.
========== Глава 10 ==========
Вскоре удивительные Врата погасли, превратившись в каменное кольцо, уже не вызывавшее у Хат такого страха. Никто не пропал в этих Вратах, никого не забрали на небо с тем, чтобы он не вернулся – даже Хат, не покидавшая дворца Ра, это знала.
Но перемены в жизни людей продолжались – как и предсказывала старая Айя, они могли быть и к добру, и к худу. Одно знали все: никогда прежде люди не претерпевали столько перемен подряд. Это был несомненный знак, что они находятся под божественной властью.
Вскоре Хат услышала от одного из вестников, которых принимал бог, что Ра собирается построить себе и своему народу город – на другой стороне реки, рядом с селениями, которые первыми были удостоены божественной благодати. Город будет выше и прекраснее всего, что видели до сих пор. Маленькие слуги Ра были в восторге, получив новые доказательства всемогущества своего небесного отца; сама Хат была скорее встревожена, чем рада. Она предчувствовала, что ничем хорошим это не кончится. С некоторых пор все изволения бога стали казаться девушке зловещими.
Как будто глубоко в сердце она знала правду о Ра – правду, которой не видели те, кто видел его деяния, как и те, кто смотрел ему в лицо.
Мен-Нефер-Ра*, город бога, стал подниматься с удивительной быстротой. Солнечный бог объединил селения, попавшие под его покровительство; и скоро односельчане Хат согнулись под новым бременем. Ра требовались рабочие-мужчины. Семьи на целые дни и недели лишались рабочих рук, но противиться богу, который с такой быстротой покорил людей и поразил их чудесами, не решался никто. К тому же, возведение божественного города было благим, удивительным делом – люди никогда прежде не видели ничего подобного, а тем более не представляли, чтобы белые каменные стены и дома могли вырастать с такой скоростью. Несомненно, здесь не обошлось без помощи небес.
О характере этой помощи знал только Ра и старшие рабочие, которых гоаулд допускал к своей особе.
В центре города должен был воссиять белый дворец-храм солнечного бога. И камни в его основу были заложены прежде всего остального; но гораздо быстрее были закончены дома рабочих и слуг Ра, основанные внутри храмового комплекса, а также хозяйственные помещения, назначения которых даже многие строители не знали. И особенно спешил бог возводить стены – стены, которые сделали бы доступ в эти хранилища как можно более трудным.
Простые люди знали о происходящем все меньше и меньше. Ра по-прежнему собирал дань со всех подвластных земель, но теперь запасы мяса, рыбы, зерна и тканей, меди, дерева, кож, благовоний отправлялись не только в его пирамиду, но и в его город – и прежде всего в город. Городские склады наполнялись добром на случай нужды или бедствия. Хотя большинству селян, до которых бог теперь не снисходил, казалось, что бедствие уже наступило…
