Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
И тут же почувствовала, что она не одна.
Холодея, Хат повернулась в кресле и выдохнула с облегчением. Ну конечно. Девушка с улыбкой встала и тут же осела от слабости, опираясь руками о подлокотники; но продолжала улыбаться.
– Поди сюда, – пригласила она Джепет.
Девочка, смущенно и испуганно ждавшая в дверях, приблизилась. Она не знала, как вести себя с Хат; и той это выражение понравилось намного больше, чем уверенность Исетемхеб. Она вспомнила, что Джепет не далее как четыре дня назад потеряла отца, и ласково обняла маленькую жрицу за плечи.
– Тебе что-нибудь нужно?
Джепет мотнула головой, глядя в землю; потом плечики ее дрогнули… и через мгновение она разрыдалась в объятиях своей госпожи. Хат гладила ее по черноволосой головке, такой же, как у Исетемхеб. Но внутри этот ребенок был совсем другой.
Хотелось бы надеяться…
Наконец Джепет успокоилась. Только продолжала глубоко вздыхать и тереть кулачками глаза.
– Подожди здесь, – сказала Хат. – Хорошо?
Джепет неуверенно улыбнулась и кивнула. Она уже привыкла, что ей только приказывают.
Хат отправилась на кухню, где по большей части находилась низшая прислуга Ра – к ней относились и те вдовы, которых бог взял из селения вместе с детьми; но доступ в хозяйственные помещения был открыт всем. Не обращая внимания на испуганные взгляды и перешептывания, девушка взяла несколько лепешек, сухих фруктов, кувшин с вином, разбавленным водой, и пару кубков; расставив все это на подносе, она вернулась в спальню.
Джепет смирненько сидела на подушке в ожидании хозяйки.
– Ну вот, давай-ка поедим, – сказала Хат, ободряюще улыбаясь. Джепет растерянно заморгала. Она-то думала, что ее прислали сюда прислуживать. Но Хат еще раз показала на блюдо с едой, и девочка перестала стесняться.
После вина с водой ее глаза заблестели, а щеки зарумянились.
Возникла пауза – дружелюбная, но неловкая. А Хат ощутила холодок страха. О чем можно говорить с этим ребенком – так, чтобы не подвергнуть опасности ни ее, ни себя?
Но ведь Ра не наказывает детей, подумала Хат. Он сможет начать ломать их только тогда, когда они достаточно окрепнут духом и телом, чтобы наказание обернулось к его собственной выгоде… Он может покарать за этот разговор только ее саму…
– Скажи мне, Хатхор, ты ничего не слышала о Метене? Куда его послали? – спросила девушка.
Джепет нахмурилась, как будто не сразу узнала обращение… или не знала, кто такой Метен…
Ну конечно, ее же не было с ними все эти дни! Она не видела, как воскрес Метен, а потом ей никто не рассказал. В доме бога бывает множество людей, которые приходят и уходят. А негодяйка Исетемхеб могла просто из враждебности к дочери мятежника утаить от товарки подробности случившегося.
– Прошу прощения, Первая… я не знаю, кто такой Метен, – сказала Джепет.
Хат глубоко вздохнула.
Но играть так играть.
– Метен – юноша, которого убили за оскорбление бога, и которого бог потом воскресил, – сказала Хат. – Ра взял его к себе на службу. Ты не знаешь, на какую?
При пояснениях Хат лицо Джепет сначало просветлело, потом снова вытянулось. Она мотнула головой.
– Так ты ничего не знаешь об этом, – сказала Хат.
Она-то надеялась! Только зря подставила голову под удар!..
– Нет, знаю, – к ее удивлению, сказала маленькая жрица. – Я слышала о Метене, Первая. Я знаю, что его отправили в город, но не знаю, на какую работу.
– Ах, вот что…
Это было уже очень много. В город – значит определенно на службу, в ученики к какому-нибудь из мастеров Ра или на младшую руководящую должность. Теперь Метен тоже стал врагом своему селению.
Хотя бог обещал помощь его семье… Семье Хат никто помощи не предлагал…
Ах, если бы и она смогла побывать в Мен-Нефер-Ра, увидеть, как бог ведет дела! Хат за эти месяцы ни разу не покидала пирамиды, кроме как для прогулки в собственную разоренную деревню; что удивительно, она не испытывала и потребности в этом, и не замечала течения времени. Как будто на короткое время попала в рай. К богам. Хотя так и было.
– Что ты прикажешь мне делать? – спросила Джепет, теперь исполнившись сочувствия и желания услужить.
Хат устало улыбнулась.
– Я хочу развлечься, Джепет. Давай сыграем в какую-нибудь игру, пока бог не призвал нас.
Джепет радостно хлопнула в ладоши. Кажется, ей понравилось не только это предложение, а еще и то, что ее назвали настоящим именем.
– Давай сыграем! – воскликнула девочка.
Их никто не тревожил до самого вечера: даже товарищи Джепет девочку не беспокоили. Как видно, Джепет стала этим детям такой же чужой, как и Хат – она сама исключила себя из числа избранных слуг.
У Ра есть и слабые места, думала Хат, очень довольная этим днем. Он не может тронуть детей без того, чтобы не оттолкнуть других детей – все же они живут чувствами, а не разумом, и подчиняются сердцем.
– Джепет, ты можешь быть свободна, – сказала она служанке, когда Джепет помогла ей приготовиться ко сну.
А Джепет вдруг обхватила ее ноги и взмолилась:
– Не отсылай меня, Первая! Пожалуйста! Мне так плохо одной!
У бедного отверженного ребенка наконец-то появился друг.
– Можно ли так сделать? – наполовину в шутку, наполовину всерьез ответила Хат, положив руку на головку девочки. – А вдруг ко мне придет наш господин?
Но откуда-то она знала, что господин сегодня не придет.
Джепет не ответила, только крепче прижалась к ее коленям.
– Ну хорошо, разрешаю, – наконец сказала девушка.
– Благодарю тебя! – воскликнула Джепет, сияя. Казалось, один день с Хат смыл с нее все влияние Ра. Хат радостно засмеялась, хотя понимала, что изменение в ребенке ей может только казаться – и хорошо, если так… Самое ужасное – навлечь на эту маленькую головку божественный гнев…
Они легли рядом, Хат на свое ложе, а Джепет у ног хозяйки – на подушки на полу. Маленьким жрецам было привычно так спать. Хат чувствовала, что впервые за долгое время ребенок уснет спокойно и даже радостно.
Девушка проснулась от странного ощущения. Как будто какой-то дух шепнул ей в ухо предупреждение об опасности. Она резко встала, и обнаружила, что Джепет тоже не спит.
Джепет стояла у окна, и ее с ног до головы озаряло белое сияние, лившееся в щель. Хат подошла – девочка даже не заметила ее. Посмотрев туда, куда глядела Джепет, Хат поняла, что ее так занимало.
Звездные Врата были открыты, и к ним двигалось множество людей.
* Конечно, наквадные устройства – фантастика чистой воды; но в данном случае может идти речь об электрической энергии, которой обладают все живые существа, или фотоэлементах. Так что пришелец солгал и здесь.
========== Глава 17 ==========
Хат положила руку девочке на плечо – неосознанно, просто желая поддержки. Джепет вскрикнула от неожиданности и тут же сама схватилась за одежду наставницы.
– Что это, Первая?
– Я не знаю, – сказала девушка. Что бы это ни было – это было ужасно, это было то самое, чего Хат больше всего боялась для себя: люди один за другим шагали внутрь каменного кольца, наполненного белым пламенем, и исчезали в нем. На фоне Врат их силуэты были четкими и темными: Хат видела опущенные головы, замедленные шаги… людей гнали силой. Конечно, сама она только под угрозой смерти согласилась бы пройти через эту “дверь на небо”.
А вот и стражники: могучие осанистые фигуры с волшебными копьями, воплощение силы рядом с теми жалкими оборванцами, кого они гнали в белый огонь, через который не решались идти сами. Вот движение замедлилось; кто-то из людей остановился, в отчаянии решив упереться в последний миг. Копьеносец замахнулся своим оружием, и оно с треском сошлось с сутулой спиной в лохмотьях. Джепет вскрикнула и схватилась за Хат, чуть не уронив.
Может быть, Хат только слышала этот треск; но она увидела, как наказанный упал. Стражник замахнулся снова, и движение колонны возобновилось – люди обходили упавшего товарища и обреченно продолжали шагать к Вратам. А вот и сам ослушник встал – и потащился следом за остальными, шатаясь и сгорбившись еще больше. Хат прекрасно понимала, как этот человек себя чувствует: как она сама после поучения Ра.
Но она сама сейчас стояла посреди прекрасно убранной дворцовой спальни, окруженная всевозможными удовольствиями – а этот человек двигался навстречу худшему, что он видел за свою и без того несчастливую жизнь. Хат сама не понимала, откуда знает это. Но ее опасение, что Звездные Врата ведут не на небеса, а в царство мрака, превратилось в уверенность.
– Я боюсь, Первая, – прошептала рядом Джепет. Она так тесно прижалась к Хат, что та ощутила, как девочка дрожит.
– Не бойся, – сказала Хат, обхватив ее за плечи и крепче прижав к себе. Конечно, Джепет понимала, что Хат ничего не может сделать с тем, что происходит снаружи – но притихла, уткнувшись лицом в ее живот.
Хат отвела ребенка от окна. Как жаль, что нельзя ничем его занавесить. Они отошли подальше, к двери, где белое сияние уже не так вторгалось в их жизнь; здесь можно было представить себе, что все хорошо. Что там, снаружи, воины Ра не гонят их сородичей на смерть.
Видит ли это кто-нибудь в пирамиде, кроме них?
Конечно, это видит бог: это и совершается по воле бога…
Джепет и Хат сели прямо на холодный пол, в страхе глядя друг на друга. Белое сияние все же окрасило их волосы, лица и плечи. От этого нельзя было спрятаться.
– Что это такое, наставница? – дрожащим голосом повторила Джепет. Хат не представляла, как может ответить на этот вопрос: сказать правду, которую она чувствовала в своем сердце, совершенно невозможно. Джепет проникнется к богу ужасом и ненавистью, которые не сможет скрыть. Тогда Ра убьет Хат и, возможно, и девочку тоже.
– Это Ра отправляет людей через Звездные Врата на небо, – наконец сказала Хат чистую правду – как сама понимала ее. Но в то же время это была и ложь.
Джепет сглотнула. Она обеими руками пригладила ровно подстриженные волосики, не достигавшие плеч.
– Почему же стражник бил копьем человека, который упал? – спросила девочка. – Он не хотел идти на небо?
Хат заслонилась от нее ладонью, склонив голову к коленям.
– Я не знаю, Джепет. Бог знает лучше, – наконец сказала она.
Девушка чувствовала, что Джепет разрывает любопытство и страх. Но Джепет ничего больше не сказала: эта малышка понимала, что есть вещи, о которых лучше не спрашивать. Во дворце Ра дети рано понимали это.
Тут обе увидели, что в спальне опять стало темно – Врата погасли. Сегодняшняя партия каторжников была отправлена.
Хат осознала, что думает – будто то, что она только что наблюдала, могло происходить не в первый раз. Хотя она ведь все время здесь – как же она не видела переправы через Врата раньше?
Очень просто. Хат могла быть в другой половине пирамиды; наконец, она могла спать, когда происходила переправа… или же это делалось днем, когда движение людей было привычным, а огонь Врат блекнул в сиянии настоящего светила. А первые жертвы могли и не сопротивляться, потому что не понимали, на что идут…
Не может быть. У нее на глазах творились такие злодеяния, а она ничего не видела, не понимала. Хотя – не видела же она, что делается в ее деревне.
– Первая? – испуганно позвала ее Джепет.
– Идем спать, – с тяжелым вздохом сказала Хат.
Они легли, и девочка молчала так долго, что Хат решила, будто маленькая жрица уснула – сама она не могла уснуть. Но когда усталость все-таки начала брать свое, Джепет тихонько окликнула учительницу.
– Первая!
Хат повернулась к ней, свесив голову с ложа.
– Что?
– Первая, я боюсь, что это плохо, – прошептала Джепет. Так искренне, что Хат почувствовала себя нижайшей из предательниц. Разве она сама не способствовала мучениям своих сородичей?
– Бог знает лучше, Джепет, – сухо прошептала девушка в ответ. – Спи. Все хорошо.
“Зачем же ему это нужно?..”
И вдруг Хат почувствовала уверенность: когда-нибудь она сама пройдет через Звездные Врата и попадет туда, куда мимо нее только что силой прогнали других детей Та Кемет. Иначе и быть не может. Это ее долг… и судьба.
– Спи, Джепет, – повторила Хат.
Джепет уже спала – на личике было недоумение… и облегчение: Джепет была еще достаточно мала, чтобы верить, что все как-нибудь само образуется. Что “бог знает лучше”. Что ж – безусловно, знает: он знает, как лучше для него. Все, что делается в Та Кемет, делается для Ра.
Конечно, и раньше люди полагали, что так и следует служить богам – благим и жестоким; но это было до того, как Ра сошел на землю и принял облик человека, чтобы самолично и неустанно требовать себе жертвы. Именно в такого бога люди всегда верили – но, как оказалось, именно такого бога они себе меньше всего хотели.
“Что мне делать? Что я могу сделать? Ничего – только погибнуть напрасно”.
Но и не напрасно погибать Хат не хотелось, как не хотелось этого никому из людей, покорившихся Ра. Она была еще так молода. А что с ней будет, когда она состарится… и бог перестанет желать ее?
Может быть, тогда ее убьют. Или поручат ей новых детей, из которых она должна будет воспитывать новых рабов, готовых выполнить любой приказ своего бога.
“Нет, этого не будет… никогда…”
Хат наконец уснула – ресницы были мокры от непролитых слез. Расплакаться она себе не позволила, чтобы не напугать Джепет. Пусть малышка спит спокойно, пока может.
На другое утро именно Джепет разбудила ее, как ни странно – дети были намного лучше вышколены, чем их наставница.
– Вставай, Первая! Мы опоздаем на урок!
– А будет урок? – спросила Хат, садясь. Почему-то их обычные занятия казались нелепейшими рядом с тем, что происходило за стенами пирамиды. Хат чувствовала себя одной из игрушек бога, которые ему нужны, чтобы скрашивать досуг, и которые так и содержатся – оберегаемые от всего, что может изменить их в ненужную сторону.
– Конечно, урок будет! – сказала Джепет. – Идем! Или Ра рассердится!
“Едва ли… он сейчас должен быть озабочен тем, как переправились его каторжники и как идут работы по ту сторону Врат”, – подумала Хат. Она сама не знала, кто ей внушил мысль насчет работ “по ту сторону”: никто и никогда при ней не произносил никаких слов, которые прояснили бы назначение Врат и положение дел в небесном царстве бога.
“Я должна узнать, что там делается, непременно. Или все уже знают, одна я в неведении? Может быть, Метен?..”
– Идем, Джепет.
Хат одернула измятое платье и подтолкнула девочку к выходу. Если сейчас бог обратит внимание на ее леность или непокорство, это будет совсем некстати.
Несколько дней все шло спокойно – бог никому не показывался, и это означало, как шептали друг другу слуги, что Ра покоится в саркофаге. Хат, как и всем, очень хотелось узнать, почему бог так нуждается в этом устройстве, в чем заключается его сила; но, как и остальные домашние рабы Ра, она не смела об этом спрашивать.
Однако Хат знала, что возлежание в саркофаге всегда предшествует каким-то большим переменам. И она не ошиблась. Оказалось, что ее жажда узнать, что происходит в мире, может очень скоро удовлетвориться. Обновленный бог, восстав из саркофага, объявил рабам свою волю.
Его дворец в Мен-Нефер-Ра был завершен, и Ра со всем своим домом переправлялся в свою юную столицу.
========== Глава 18 ==========
Домашние рабы Ра выходили из пирамиды под стражей – сначала низшая прислуга, обеспечивавшая жизнь приближенных слуг и самого бога: они первыми направлялись во дворец, чтобы Ра не потерпел ни часа неудобств, когда займет новый дом.
Через полдня вышли приближенные слуги: “маленькие боги” и Хат. Их сопровождали двое стражников с волшебными копьями – чтобы как предупредить возможную попытку побега, так и оградить личных рабов Ра от общения с чернью. Это им вполне удалось. “Маленькие боги” и сами не желали ни бежать, ни общаться с чернью, и Хат оставалась единственной, кто требовал пристального наблюдения.
“Должно быть, у меня слишком непокорный или беспокойный вид, – думала в тревоге Хат, чувствуя на себе пристальные взгляды конвоя. – Или, может, эти люди не доверяют красивым женщинам”. Но, как бы то ни было, ни окриков, ни угрожающих жестов в ее сторону спесивые воины Ра себе не позволили: одна мысль о том, что они сопровождают женщину бога, заставляла их испытывать перед Хат своего рода благоговение, как перед жрицей – или атрибутом храма.
Путешествие было довольно долгим, особенно для детей и девушки, отвыкших от длительных пеших прогулок. Еще и жара не спала, и песок жег изнеженные ноги.
– Мы устали, – заявила Хат посреди дороги. – Нам нужно отдохнуть.
И, метнув быстрый взгляд на копье одного из стражников, направилась к глиняной стене, окружавшей маленькое хозяйство какого-то мастера Ра – пристроенное к главной части города. Хат села на песок в тени стены, обхватив колени руками, и гордо посмотрела на своих охранников. Те глядели на нее в растерянности, может, в возмущении… но Хат поразило не это.
А то, как на нее смотрели маленькие жрецы, особенно Исетемхеб.
Впрочем, дети скоро последовали ее примеру; они сели поодаль, и Джепет тоже. Хотя Джепет села ближе всех, открыто присоединиться к Хат бедняжка не могла. Стражники тоже подошли к своим подопечным, решив не подгонять их: в конце концов, это были любимцы Ра…
– Долго вам нужно отдыхать? – спросил один из стражников.
Требовательно, но без угрозы или желания оскорбить: если такое желание и появилось, охранник его подавил.
– Нет, – ответила Хат, скользнув взглядом по фигуре спросившего и тут же отведя глаза. – Мы только ненадолго скроемся от испепеляющего ока господина нашего Ра.
Стражники быстро переглянулись, а дети возмущенно зашептались в стороне. Но Хат не слышала и не видела ни тех, ни других. Она жадно смотрела на белый город бога, пока у нее была такая возможность.
Мен-Нефер-Ра – его центральную часть – окружала высокая каменная стена, недостроенная справа; но Хат изумилась тому, какая ровная кладка и с какой скоростью эта стена была возведена. Без бога такое укрепление возводили бы года два. А с помощью Ра это потребовало четыре месяца.
Хат почувствовала восхищение своим господином. Им нельзя было не восхищаться – он был, бесспорно, велик, хотя и сделал много зла: Ра и уничтожал, и творил как бог.
Далеко впереди Хат видела такой же белый, как стена, дворец, возвышавшийся над городом, как возвышалась бы пирамида Ра. Дворец-храм имел прямоугольную форму… нет, не вполне так: он расширялся книзу, как усеченная пирамида, и по бокам его на крышу восходили лестницы. Плоская крыша была тоже окружена оградой. Стены дворца были толсты, а окон Хат не увидела вообще… или, может, они так же малы, как в пирамиде?
Дворец окружали маленькие и похожие друг на друга хозяйства: белые каменные дома с амбарами и садиками, с невысокими ограждениями. Это те, что стояли ближе к дому бога. Жилища, удаленные от него, были глиняными и располагались намного более скученно.
Тут Хат наконец заметила, что стражники нетерпеливо посматривают на них и переминаются с ноги на ногу; вот-вот кто-нибудь скомандует им встать. Ну уж нет.
Хат встала сама.
– Мы достаточно отдохнули, доблестные воины, – заявила она, отряхивая юбку от песка. – Мы можем продолжить путь.
Дети встали тоже, и Хат показалось, что она заметила движение Джепет – взять ее за руку; но благоразумная девочка удержалась.
Вскоре слуги бога и их охранники оказались внутри городской стены, и Хат смогла рассмотреть строения Мен-Нефер-Ра вблизи. Но вблизи они оказались не интереснее, чем издали: белые стены с невысокими садовыми деревцами и огородами внутри, квадратные двери… маленькие окна, плоские крыши… Как будто люди Мен-Нефер-Ра строились, подражая своему богу. Наверняка так и было. Не одни его домашние рабы любят, оставшись одни, изображать из себя богов…
Улицы Мен-Нефер-Ра были узкими и немощеными, но чистыми; город, однако, казался странно пустым. Может быть, из-за жары. Хотя Хат несколько раз видела людей, смотревших на них из-за изгородей, но не решавшихся приблизиться.
Но не все улицы города оказались такими – в конце концов слуги Ра вышли на главный тракт, ведущий ко дворцу бога, и были поражены не меньше, чем когда увидели самый дворец. Широкая дорога, начинавшаяся от городских ворот, была вымощена белым камнем – блоки были пригнаны друг другу так же гладко, как во внешней стене.
“Сколько же труда это потребовало! И такие малые сроки! Истинное чудо!”
По мере того, как дворец приближался, Хат замечала новые чудеса. Вокруг дворца был разведен пышный плодовый сад с оливковыми деревьями, финиковыми пальмами и смоковницами. Само по себе это было даже не так удивительно – если не помнить, какая в городе царит жара и в какие сроки бог заставил деревья вырасти и заплодоносить.
Перед дворцовыми дверями стояли два высоких белокаменных столба, ограненных и сужающихся кверху. Они блестели в свете солнца, гладкие, как зеркало.
Малость, конечно; но такая же великая малость, как и все то, что составляло этот чудесный город.
Хат наконец разглядела, где в доме бога окна – высоко, видимо, на втором этаже; горизонтальные щели, пропускающие свет, но не позволяющие как следует видеть то, что происходит снаружи. Для этого существовала дозорная площадка на крыше. На ней уже стояли двое стражников-копьеносцев.
Еще двое таких же – по сторонам дверей.
Группа остановилась, и один из дворцовых охранников быстрым шагом приблизился к новоприбывшим.
– Кто? – спросил он, беря наизготовку копье. Впрочем, он сделал это осторожно; а в глазах было понимание и почтение. Спрашивал воин только для порядка, не решаясь угрожать любимцам Ра.
– Дом бога, – ответил один из конвоя; и этого оказалось достаточно. Склонив голову, дворцовый стражник молча вернулся на место и встал, как и раньше, неподвижно, уперев копье в землю.
Стражник Хат сделал своим подопечным знак войти – сам он не решался это сделать, или ему было нельзя. Когда Хат горделиво прошла мимо него, воин склонил голову. На губах девушки появилась легкая горькая улыбка.
Она в одиночестве, первая – соответственно своему имени и положению – направилась вперед; глаза отдыхали от света, и Хат ощущала восхитительную прохладу, такую же, как и в пирамиде. Она заподозрила, что эта прохлада поддерживается в доме бога каким-то особым способом. Куда же ей идти?
Хат остановилась на несколько мгновений, оглядывая сплошные стены. Внутри дом выглядел таким же, как и снаружи – белокаменным, неприступным.
И тут из какой-то двери впереди или из-за поворота появилась немолодая женщина – черная служанка Ра; впрочем, даже черные слуги в его дворце были одеты лучше самых зажиточных поселян.
– Сюда, госпожа, – сказала женщина, делая знак Хат. “Мать Исетемхеб, – с жалостью подумала та. – Помнит ли еще эта девчонка, кто ее породил? Не начала ли она этого стыдиться?..”
– Ты довольна своей жизнью? – внешне безразлично спросила Хат, принимая поклон бедной вдовы. Та, кажется, испугалась просто оттого, что ее об этом спросили.
– Да, госпожа Первая служительница, я всем довольна. Позволь, я провожу тебя в твои комнаты.
“А что же – почему бы ей и не быть довольной? Разве лучше ей жилось в глиняной хибарке, где было некуда шагу ступить и была одна вечная забота – о брюхе? А если кто заболел, то большое счастье, если он не умрет… В доме Ра никто даже никогда не болеет, потому что бог запрещает это…”
Мать Исетемхеб проводила Хат в большую комнату, сразу напомнившую ей прежнюю опочивальню; служанка, улыбнувшись и поклонившись, оставила ее. А Хат стала прохаживаться по спальне, отмечая знакомые особенности: так же висели тонкие цветные занавеси, такое же просторное ложе на золоченых ножках стояло в углу… полированный резной столик и кресла… подушки на полу…
“Все так же – и все обыкновенно”.
Да, несмотря на большое сходство с пирамидой Ра, этот дом был начисто лишен небесных чудес: во всяком случае, их была лишена ее комната… И Хат была очень рада этому. Она чувствовала себя дома, на земле.
Со вздохом Хат опустилась на ложе. “Вот бы принять ванну и сменить платье, – привычно подумала она. – Сколько в городе пыли!”
Тут раздались быстрые детские шажки, и в зал вбежала Джепет.
Хат радостно вскочила, и девочка бросилась к ней, под ее руку.
– Я так рада, что я с тобой, Первая! – воскликнула она. Хозяйка быстро поднесла палец к губам, и Джепет умолкла.
– Где здесь ванная комната? – с улыбкой произнесла Хат. – Я хочу принять ванну. Потом ты тоже сможешь это сделать.
– Конечно! Я уже знаю, где здесь ванные комнаты, Первая, – гордо сообщила Джепет. – Младшие слуги нам рассказали! Пойдем!
Ра пришел к ней этой ночью – Хат почему-то ожидала этого и была готова. В спальне мягко горели масляные светильники, просвечивая сквозь голубые и алые занавеси; в полумраке так же мягко мерцал драгоценный убор бога и его внимательные, всевидящие глаза. Но сейчас он не источал угрозы.
– Тебе нравятся твои комнаты? – медленно спросил ее повелитель, присаживаясь на ложе и делая знак Хат присесть рядом. Она сделала это даже с большим желанием, чем ожидала от себя.
– Да, господин. Ты величайший из богов, – ответила Хат, опустив глаза и краснея от стыда за свое положение и за то влечение, которое это существо пробуждало в ней. Ра приподнял ее голову за подбородок.
Он улыбался.
– Я величайший из богов, – сказал Инени. Он привлек ее в свои объятия, и Хат потеряла себя в его благоухании и прикосновениях. Сегодня он поистине любил ее; его ласки были бесстыдными и божественными.
Хат заснула в объятиях своего господина – такое случалось редко, и было величайшим его благоволением.
========== Глава 19 ==========
Вещи Хат – те, которые остались в ее покоях в пирамиде – доставили еще к вечеру первого дня; но Хат забеспокоилась о своей библиотеке. Вот чем она больше всего дорожила. А если бог узнает, что содержится в ее записях?..
Но ведь он не может не знать.
По-видимому, никто не собирался возвращать Хат ее свитки – может быть, никто из слуг не знал о ее тайнике; а может быть, таков был приказ самого Ра. Хат хотела спросить повелителя об этом, когда проснулась на другое утро; но бога с ней уже не было. Как будто его любовь, как и его гнев, была только сном.
Однако Хат должна была возобновить занятия с детьми – а без свитков это было невозможно… Во всяком случае, так она хотела представить дело. В действительности Хат чувствовала, что ее записи имеют огромное значение для всех людей Та Кемет.
Она решила отыскать господина и повергнуть к его стопам свою просьбу.
Ра в тронном зале принимал какого-то начальника работ – пожилой, но еще крепкий и здоровый мужчина, стоя на коленях, почтительно тараторил о чем-то, прижимая руки к груди. Хат поняла, что ее появление некстати, слишком поздно.
И бог, и его слуга увидели стоящую в дверях девушку, и Ра жестом приказал докладчику замолчать. Глаза его загорелись, и он выпрямился на троне, не сводя взгляда со своей наложницы.
“Уж не о небесном ли царстве они говорили?” – в ужасе подумала Хат. Но отступать было поздно.
– Входи, – приказал бог.
Опять звук этого голоса сотряс ее с головы до пят. Она любила это божество, как и боялась; как бы то ни было, Хат почти невозможно было представить, как это люди когда-то жили без Ра.
Она робко вошла и преклонила колени перед троном. Бедняга начальник работ не решался двинуться с места; взгляд его испуганно застыл на лице повелителя. Ра едва заметно нахмурился и жестом удалил его, точно вымел из комнаты.
Человек с облегчением припал к полу, потом с поразительным проворством пятясь покинул зал.
– Что ты хочешь? – спросил бог, глядя ей в лицо.
И лицо, и голос его были равнодушными, но внезапно у Хат закружилась голова от сознания своей высоты. Ра отложил свои дела ради того, чтобы выслушать ее! Какая женщина и когда была в такой милости у бога?
Она склонилась к полу.
“И этим я хочу пожертвовать? Хочу уничтожить его?..”
– Господин, смиренно прошу твоего дозволения взять из твоего дворца в пустыне свитки, которые я оставила там, – сказала Хат со всей искренностью. Она слегка покраснела, глядя в неподвижное лицо божества. Она уже предала своих, а теперь хочет предать и его! Предать великого бога!
Ей казалось, что Ра, не сводящий с нее своих темных глаз, видит все ее мысли. Но если так, почему она все еще жива?..
Бог плавно переменил позу, оперевшись на подлокотник ладонью и склонившись к ней.
– Хорошо, слуги принесут тебе то, что ты просишь, – сказал Ра. Он ничего не увидел!
“Но если так, что он за бог?..”
Хат качнула головой.
– Господин, они не найдут моего тайника, – сказала она со слезами стыда. – Позволь мне принести мои книги самой!
Бог долго смотрел на нее, не отвечая; потом юное лицо начало застывать от гнева, глаза – светиться. Он склонился с трона ниже.
– Ты забыла мой урок?..
Хат снова покачала головой.
– Разве могу я задумать дурное против такого великого бога? – сказала она, и это прозвучало удивительно искренне. – Дай мне в сопровождающие стражу, господин!
Ра опять долго не отвечал, но теперь его неподвижность не выражала угрозы. Скорее – бесконечное одиночество. Он откинулся в своем кресле и прикрыл глаза.
А Хат вдруг так захотелось пожалеть его, этого величайшего бога – пожалеть как ребенка-сироту, каким он сейчас и выглядел в своих пышных драгоценных одеждах…
– Хорошо, жди в своей комнате, – наконец сказал Ра, не двигаясь и не открывая глаз. Хат молча преклонилась перед этим слепым одиноким юным идолом и пятясь, как только что сделал управляющий бога, покинула зал.
За ней пришли спустя короткое время – двое.
– Идем, – скомандовал ей один из стражников, показав копьем в сторону выхода. Хат надменно хмыкнула, вставая.
– Как ты разговариваешь с женщиной бога?
Воин с некоторым смущением опустил копье, хотя и не извинился. Он посторонился, пропуская Хат вперед.
“Дальше меня уже не будут торопить, если я не буду слишком испытывать их терпение”, – подумала девушка, шагая к выходу из дворца и слыша за собою мерный стук сандалий стражников. Она вышла на свет и прищурилась, остановившись.
После дворца бога, устроенного с заботой обо всех человеческих нуждах, совсем не хотелось шагать по горячему песку под палящими лучами.
“А каково сейчас каторжникам Ра?..”
Хат молча, ожесточенно зашагала вперед, не оглядываясь на стражников и не глядя по сторонам. Даже на жителей города она не смотрела. Конечно, разглядывать посторонних людей в ее положении очень опасно; Хат не знала, о чем эти охранники доносят своему господину.
Хотя, с другой стороны – не скажут же они ему о том, что нарушили долг? Обыкновения Ра немедленно рассчитываться с неугодными слугами должны быть уже хорошо известны… Они же не хотят умереть, оказавшись невольными пособниками в измене женщины бога…
Хат вышла за городскую стену, так и не перемолвившись словом ни с кем из жителей Мен-Нефер-Ра, даже не посмотрев никому в лицо. Хотя чувствовала, что на нее саму смотрят. И, наверное, даже узнают. Еще бы!
