Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Он вошел в свой небольшой, но очень хороший каменный дом, располагавшийся в виду дворца Ра. Метен стал одним из его приближенных – как делом, так и жизнью: это была очень большая честь. В его доме было несколько комнат, в том числе и ванная, которая так понравилась Метену во дворце; а еще Ра дал ему мальчика-слугу для помощи в одевании и причесывании, чтобы Метен мог всегда выглядеть достойно. И чтобы он изменил такому благодетелю?..
“Если она подговаривает меня на преступление против бога, я убью ее саму!.. Женщины не умеют быть благодарными!..”
Метен, впрочем, сомневался, что сможет прочесть письмо Хат сразу же: в конце концов, она была гораздо грамотнее его, несмотря на все его способности. Раздраженный и полный нетерпения, юноша рывком уселся на циновку на полу и развернул мелко исписанный папирус.
“Мое сердце говорит с твоим, – прочитал он. – Брат мой, я невольница дома Ра и не могу сама покинуть его. Я прошу тебя стать моими ногами и устами вне дома бога”.
Метен, все больше раздражаясь, вздохнул и переменил позу, держа обеими руками папирус, чтобы тот не скрутился обратно. Чего она хочет? Если его измены, он бросит это письмо ей в лицо!
“Узнай, для какой цели служат Звездные Врата, кто поставлен над ними и когда отправляются караваны на небо. Я знаю, что это опасное дело, но я знаю, что ты так же жаждешь правды, как и я. Ты сделаешь это ради своего сердца. Когда тебе будет известно время отправления караванов…”
На этом месте Метен прервался и хмыкнул; губы были плотно сжаты, скулы напряглись от гнева.
“Тогда ты скажешь об этом мне, и я присоединюсь к этим рабам, чтобы пойти на небо вместе с ними”.
– Она безумна, действительно безумна, – пробормотал Метен, даже не подумав, что уяснил все это большое и сложное письмо.
Но Хат не предлагала ему никакого предательства. Против ожидания.
Хотя Метен не представлял себе, каким образом сможет выяснить то, что ей нужно узнать, даже если бы он захотел этого.
“Ты сделаешь это ради своего сердца”.
– Замолчи, – грубо сказал Метен вслух, как будто Хат стояла здесь и говорила с ним. Потом вскочил и стал расхаживать по комнате, сжимая в руке папирус. Письмо женщины Ра пробудило в нем вопросы – вопросы, ответы на которые ему были нужны для успокоения, как бы Метен это ни отрицал. Он выронил папирус, сел и со стоном прижался пылающим лбом к коленям.
Попав на службу к богу, Метен стал очень здоровым и крепким, не говоря о том, что значительно возросла острота его ума. Но было то, без чего он чувствовал себя неполным – то, к чему взывала Хат. Жажда правды… Жажда сердца…
Метен потянулся к письму и с хрустом скомкал его в ладонях. “Надо бы сжечь”, – подумал он с беспокойством. Потом замер, опустив сцепленные руки на голые колени и сосредоточенно глядя перед собой.
“Я не могу отпустить ее одну, – совершенно неожиданно для себя подумал мастер Ра. – Она женщина, и ничего не сможет без мужчины. Я пойду на небо вместе с Хат”.
Приняв такое совершенно безумное решение, Метен встал, комкая в руках письмо, хотя в этом уже не было необходимости. Он осознавал в эти минуты, что, единожды сбежав от бога, следует ожидать только смерти – заслуженной. Ра воскресил его и дал ему высокое положение. Но Хат сделала так, что Метен больше не знал покоя у него на службе.
Порою Метену казалось, что было бы лучше, если бы Хат не нашла его тогда в пирамиде… но это уже случилось, и Метен не сможет обернуть сделанное несделанным.
“Мы оба безумцы и изменники, дважды…”
Подумав такое, юноша осознал, почему называет себя двойным изменником, а заодно и Хат. Ему стало мучительно стыдно за все, что он делал с тех пор… с тех самых пор, когда Ра сошел на землю. Но теперь Метену оставалось только одно – если уж решение было принято.
Тут к нему вдруг сунулся его мальчик-слуга:
– Господин?..
Метен чуть не подпрыгнул.
– Вон!.. – крикнул он, и испуганный мальчик исчез. Метен спрятал письмо обратно за пазуху, решив, что не сожжет его, а утопит в реке – дома за ним могли подглядеть.
“Я узнаю то, что нужно Хат, пусть хоть само небо обрушится на меня”, – подумал юноша.
Не говоря о том, что он сам не сможет жить дальше, не узнав, как его великий бог распоряжается людьми.
Перед ним вдруг явилось обрамленное искусно уложенными черными косами лицо Ра – застывшее в вечной недозрелой юности. Грозившее неотвратимым отмщением. Но вдруг лицо это неуловимо преобразилось – и стало лицом Инени.
“Ты уже знаешь, как твой бог распоряжается людьми”, – сказал Инени старшему другу своим настоящим хрипловатым мальчишеским голосом. Несколько мгновений презрительно и гневно смотрел на Метена, а потом исчез, растворившись в Ра навсегда.
========== Глава 23 ==========
Бог несколько дней был увлечен одной Сешешен – и сама девица стала казаться уже не испуганной, а испуганно-счастливой. Хат было больно это видеть… хотя она запрещала себе думать обо всем, что не касалось ее безумного плана.
“Может быть, я убила Метена своими словами – а думаю о таком! Нет, я должна навсегда отказаться от бога!”
Но мысль, что она собирается свергнуть, а то и уничтожить своего божественного возлюбленного, не укладывалась в голове у Хат, как мысль о его жестокости – в голове у Метена. Человеческие существа, которые она собиралась спасать и к числу которых принадлежала сама, были… настолько ниже Ра, настолько несравнимы с ним, что порою казались Хат – даже все вместе – недостойными подобного преступления. Не говоря о том, что едва ли это было возможно для смертных.
“Это возможно, он не бог…”
Но кто же тогда бог и где он? Где будет бог, когда Хат погасит солнце?
Хат не знала, думал ли кто-нибудь еще во дворце такими же словами, потому что не смела говорить о подобных вещах ни с кем. Однако вскоре для этих мыслей места не осталось: их вытеснил страх за Метена и за себя, за все будущее. Что она наделала? Может быть, в этот самый миг Ра докладывают о поимке изменника, а еще через час они с Метеном будут оба мертвы?..
Кроме того, получив больше свободы для размышлений и уединения, Хат задумалась о том, что станется с ее семьей, когда она сбежит. Ра жесток и мстителен, на этот счет нельзя было обманываться. Вполне возможно, что когда его женщина сбежит, Ра прикажет казнить ее родителей, братьев и сестер… А ее маленькая служанка Джепет? Конечно, ее заподозрят в соучастии!
“Как бы я хотела сейчас посоветоваться с бабушкой”, – думала Хат, расхаживая по своей пустой богато убранной спальне и ломая холодные руки. – “Мать Айя сказала бы мне, что делать!”
И тут ее посетило озарение.
Когда она сбежит, она первым делом направится в деревню! Она известит бабку Айю, которая сама была главной бунтовщицей, и мудрая старуха придумает, что делать! Конечно, родителям Хат с младшими детьми придется бежать… Скрываться… Несомненно, Ра отправит карательный отряд в деревню Хат…
Осознав это, девушка застонала, вцепившись пальцами в свои пышные волосы. Как бы она ни поступила, все равно из-за нее погибнут люди!..
“Но если промедлить, людей погибнет гораздо больше. Ра пожрет нас всех, как и предсказывала Айя…”
У тех, у кого он не отнимет жизнь, Ра отнимет душу. Как уже лишил души маленьких сородичей Хат, ставших его жрецами. И всех тех, кто по его приказу с гордостью и восторгом убивал своих или гнал их на небо, чтобы они умерли там…
Но теперь Хат оставалось только ждать – она уже сделала шаг, после которого нельзя было отступить.
Метен часто встречался с другими приближенными Ра – как ученик мастера бога он еще далеко не мог сравниться по положению с начальниками работ и тем более военачальниками; но, с другой стороны, как посвященный в тайны чудес Ра он стоял особняком. А мастер виман в последнее время был очень отличен богом. Таким образом, и Метена осенило божественное доверие и покровительство.
Даже старшие по положению разговаривали с Метеном уважительно и не гнали от себя и тогда, когда разговаривали о секретных вещах.
Метен чувствовал себя мерзко, когда, делая вид, что прогуливается, слушал в оба уха разговор начальника строительных работ с одним из воинов Ра, стоявшим в карауле у городских ворот.
– Так значит, новый караван отправится на небо послезавтра ночью? – вполголоса спросил начальник строительных работ – он лоснился и цвел на хлебах у Ра, но, в отличие от крепких и подтянутых воинов, быстро растолстел.
– Я это слышал от непобедимого Ментухотепа, господин, – ответил солдат. – Мой начальник говорит, что нам пора зарядить копья, а то чернь может выйти из повиновения.
Начальник строительных работ засмеялся, опустив ладони на жирные бедра. Метену, слушавшему каждое слово, захотелось дать толстяку в ухо, чтобы он выпучил глаза и упал.
– Чернь никогда не выйдет из повиновения, – ответил тот солдату. – Пока Ра в небе, они будут в грязи!
– Да славится Ра, живущий вечно! – ответил воин и пристукнул своим энергетическим копьем.
И тут начальник строительных работ отошел от собеседника, а солдат замер и уставился перед собой. Метен ужаснулся, подумав, что они заметили его. Но они заметили не его, а двух мастеров Ра, направлявшихся им навстречу с другой стороны.
Метен задержал дыхание и, воспользовавшись минутой, быстро отступил, перейдя улицу и спрятавшись за ближайшим домом.
“Неужели в тайну Звездных Врат посвящены немногие?” – думал Метен, привалившись к стене и раздумывая. – “Конечно, о них нельзя открыто говорить! И о какой зарядке копий говорил этот солдат?”
И тут Метен все понял.
Копья заряжались тем же способом, что и другие чудесные машины Ра, с помощью того светлого камня, который Метену доверили в пирамиде для передачи мастеру виман. Метен знал до сих пор, что это волшебный камень, но только сейчас сообразил, откуда он берется.
С небес.
Вернее, добывался он в тех землях, что лежали на небе, в царстве Ра. Солдат и начальник работ говорили сейчас о недостаче этого камня и поставке на небо новой партии рабочих, которых отправят через Звездные Врата послезавтра ночью…
“О великие боги, – задыхаясь, думал юноша. – О великий Ра!”
Да, это было именно то, чего дожидалась Хат. Нужно известить ее как можно скорее, чтобы подготовиться к побегу.
Метену было позволено являться во дворец когда угодно, как и другим мастерам виман: построение летательных машин было главным, что в последнее время занимало Ра. Только теперь Метен осознал, почему. Только теперь он понял правоту своей сообщницы.
“Нельзя позволить, чтобы это продолжалось!”
Метен вернулся домой и на короткое время отдал себя в руки своего прислужника, приводя в порядок мысли. Хорошо, что его слуга был научен ни о чем не спрашивать. Метен понимал, что самое лучшее – а может, и единственное, что ему остается – это отправиться во дворец сегодня же, чтобы успеть спланировать побег как можно тщательнее. Но вместе с тем он понимал, что если он сейчас последует этому решению, пути назад не будет.
Ни для него, ни для Хат, ни для их сообщников… или мнимых сообщников.
“Ра может казнить всех, кого заподозрит в пособничестве нам”. Тут Метен додумался до того же, что и Хат. Но он точно так же понимал, что им придется пойти на такой риск… и отягчить сердце такой виной.
“Разве может быть вина больше нашей вины?”
Пути назад не будет. Пути назад уже нет.
Хат в последние дни много времени проводила в саду – теперь все привыкли к этому и никого это не удивляло; но такая свобода мало что дала ей. Хат томилась ожиданием, мучилась и слабела. Порой она едва сдерживалась, чтобы не накричать оскорблений в лицо надменным слугам Ра и таким образом не покончить мигом и с собой, и со своими тревогами.
Но Хат держалась, потому что надо было держаться. И наконец ее терпение было вознаграждено.
Метен появился в саду в сумерках – Хат гуляла с детьми, но дети давно уже оставили ее, играя в свои игры. Ее сообщник приблизился к ней, в белеющих в темноте одеждах, с распущенными по плечам черными волосами. Хат поразилась тому, как он красив, точно видела его в первый раз.
И тут же они схватились за руки – непроизвольный, судорожный жест волнения и жажды друг друга.
– Я узнал, – прошептал Метен. – Караван на небо отправляется послезавтра ночью. Нам нужно бежать послезавтра ночью и выжидать, потому что час отправления неизвестен…
– Нам? – воскликнула Хат шепотом.
– Тише!.. Да, нам, я бегу с тобой, – ответил юноша.
Хат улыбнулась сумасшедшей счастливой улыбкой и ни о чем больше не спросила.
– Ты придешь за мной? – сказала она.
Метен кивнул. Не сговариваясь, они оглянулись – никто не подсматривал.
– Нам нужно предупредить наши семьи. Спросить совета у матери Айи, – прошептала Хат.
Метен облизнул губы и снова кивнул.
– Да, Первая, мы так и сделаем. Ты должна выйти в сад послезавтра ночью. Когда все слуги бога уснут. Возьми с собой еды, если сможешь украсть на кухне…
Хат тихо засмеялась. Еще раз сверкнула глазами в ту сторону, где остались дети.
– Я смогу, – сказала она.
– Жди меня и будь тверда. Я постараюсь узнать час и место отправления точнее, – сказал Метен.
Хат кивнула.
Тогда Метен, не прощаясь, скользнул в сторону и исчез между деревьями.
========== Глава 24 ==========
Хат без помех пробралась на кухню и взяла там лепешек, сушеной рыбы и сухих фруктов; но незаметно вынести оттуда воду она не смогла. На кухне были только кувшины и чашки, но никаких мехов или бурдюков. Никто во дворце не предполагал, что Хат однажды захочет изменить богу и ей потребуется походная тара…
Когда она, согнувшись в углу, спиной к дверям, увязывала все добытое в узел, вошла Джепет. Хат испуганно выпрямилась. Она знала, что это случится; но надеяться ей оставалось только на преданность жрицы Ра ей самой.
И как она скажет Джепет, что своим побегом подвергает ее смертельной опасности?
Девочка ни о чем не спросила; она медленно подошла к наставнице и взглянула ей в глаза.
– Ты бежишь, да?
“Почему ты так думаешь? Как ты смеешь?” – прозвучало в голове Хат, но она нашла в себе мужество не лгать – все равно ребенок не поверит.
– Да, – сказала она. – Джепет… ты видела тогда…
– Да, видела, – оборвала ее Джепет. Но закончила совсем не так, как думала Хат. – Я видела, как ты говоришь с Метеном, – сказала ее служанка.
– Вот как? Почему же ты не выдала меня? – сказала Хат, плохо понимая, что говорит. Она понимала только, что в руках этого ребенка сейчас ее судьба, судьба Метена и судьба всех людей Та Кемет…
Джепет не отводила глаз.
– Я понимаю, почему ты это делаешь, – сказала она.
Джепет была испугана, но оказалась гораздо храбрее и вернее, чем думала о ней хозяйка.
– Тогда тебе нельзя оставаться во дворце, – быстро произнесла Хат, потянувшись к ее плечу. – Бежим со мной!
Девочка кивнула. Она шагнула к Хат и крепко обняла ее; Хат, зажмурившись, обняла свою маленькую подругу в ответ.
– Я отправляюсь на небо через Звездные Врата, – прошептала Хат. – Туда, наверное, берут и детей, но тебе нельзя туда, ты там погибнешь…
– Я хочу идти с тобой, – ответила Джепет, не поднимая головы.
Хат растроганно погладила ее по прямым волосам, перевязанным вышитой лентой.
– Ты не понимаешь, как там плохо и опасно, глупенькая…
– Мне все равно, – сдавленно ответила девочка. – У меня нет мамы, только ты, Первая. Я никому больше не нужна.
Хат поняла, что ребенок прав. Кому нужна маленькая холеная рабыня Ра? Кто из огрубевших сердцем… или изначально грубых людей под властью Ра примет к себе такую беглянку? Если Джепет не проткнут простым копьем или рогатиной ее собственные бывшие сородичи, она, скорее всего, умрет с голоду.
А домой Джепет сама не пойдет – ей жалко свою семью.
Хат поцеловала девочку и еще раз провела рукой по ее волосам.
– Ты очень храбрая, моя маленькая сестра. Бежим с нами.
До сих пор в жизни Хат ничего не менялось – никто не подозревал ее; видно, она лучше владела собой, чем ей казалось. Или просто она перестала интересовать слуг Ра, включая и собственных учеников. Они считают ее уже не “Первой”, а “бывшей”.
А ночью накануне побега ее совершенно неожиданно призвал к себе бог.
Хат испугалась, но почувствовала, что за этим ничего не кроется, кроме возродившегося к ней интереса. Должно быть, Исетемхеб сейчас зеленеет от злости. Дурочка!
Но Хат пришлось призвать все свое самообладание. К счастью, она достаточно закалилась душой, живя под властью высшего существа, любившего мучить своих слуг ради удовольствия и способного убивать их без всякого основания.
Она тщательно нарядилась с помощью Джепет, ободряюще улыбнулась ей, проведя рукой по ее щеке, и направилась в опочивальню Ра.
По дороге Хат еще успела подумать, что с тех пор, как Ра завел себе новую женщину, он перестал ходить к своим наложницам и стал требовать их к себе. Что ж, разве можно было ждать другого?
Бог принял ее очень благосклонно.
– Садись, – сказал он, показывая на свое ложе. Хат с опаской села на эту чужую постель, не сводя глаз с юноши, накрашенного и одетого с тщательностью возлюбленной царской наложницы. Он не был очень красив… он был удивителен во всем. Это был бог.
Ра знаком предложил ей вина, и Хат, склонив голову, взяла кубок. У нее промелькнула мысль, не хочет ли бог испытать на ней какое-нибудь новое средство для убийства людей. Но если и так, что она может поделать?
Ра не пил сам; но он вообще никогда не пил и не ел при ней. Хотя Хат знала, что бог пьет и ест, как люди. Однако сейчас он наблюдал за ней.
Хат сделала несколько глотков и, решившись, отставила кубок. Выжидательно подняла глаза на своего господина, пытаясь сообщить своему взгляду искренность и покорность.
Ра улыбался, точно предвкушал какое-то развлечение, и Хат вдруг испугалась этого. Бог взял девушку за руку, и помимо воли по ее жилам разлилось восхитительное томление, как всегда, когда господин касался ее.
– Хочешь, я убью мою вторую женщину? – вдруг спросил Ра. – Ты будешь моей единственной женщиной. Только попроси об этом.
Хат пришла в ужас, и бог, кажется, это понял. Но одновременно ему понравилось, как хорошо она владеет собой.
– Нет, господин, я не хочу этого, – сказала Хат. – Не убивай ее.
– Ты запрещаешь богу поступить согласно своему желанию? – спросил Ра. Он мягко улыбался, не сводя с нее глаз и лаская ее пальцы. – Я могу сейчас убить тебя.
“Он только это и знает!..”
– Убей, господин, – сказала Хат, глядя в его страшные глаза, прямо и одновременно отстраненно. Ра поднял брови, и в этих светящихся глазах мелькнуло что-то вроде восхищения. Он восхищался ею. Он был не бог – он был только тиран, который сейчас оказался слабее ее…
Ра притянул ее к себе за руку, которую держал в своей; а вторая рука погрузилась в волосы девушки. Хат закрыла глаза, уже зная, что сейчас произойдет. Ее божественный любовник поцеловал ее в губы. В первый раз за все ночи, что она проводила с ним.
Как же это оказалось приятно…
Вскоре Хат уже постанывала от наслаждения в его объятиях, забыв и о прошлом, и о будущем, и о том, кто сейчас ласкает ее. Это была ночь любви, которая никогда больше не повторится. Потому что человек никогда не сможет любить ее так, как бог.
Но потом Ра выслал ее из своих покоев. Хат поклонилась, не падая ниц, и направилась прочь. Сердце переполняло огромное сожаление. Она шла к себе, и ей было жалко всего: и этого дворца, и летучей пирамиды Ра, и всех его изобретений, которыми он услаждал своих приближенных. А больше всего было жалко его самого. Этот божественный демон никогда больше не подарит ей поцелуй, никогда не возьмет ее на своем ложе… она никогда больше не будет принадлежать ему и обладать его телом… Никогда больше Хат не услышит его голоса. Разве только когда ее схватят и приведут к нему и он прикажет убить ее.
Она никогда больше не заговорит с ним о вещах выше человеческого разумения.
Она никогда больше не разделит его нечеловеческое одиночество. Больше это не сможет сделать никто.
Придя в свою комнату, Хат покачала головой, увидев поднявшуюся навстречу Джепет; девушка повалилась на свою постель и горько зарыдала, оплакивая себя и своего бога. Она плакала долго, и Джепет достало понимания, чтобы не вмешиваться и не пытаться ее утешать.
На следующий день – в канун побега – это размягченное, умиленное состояние сменил дикий страх.
Если бог все понял и сейчас прикажет взять ее под стражу? Если кто-нибудь из его слуг пронюхает о планах Хат и выдаст ее? Ну а если Ра призовет ее и в самую ночь побега… или, еще ужаснее, явится к ней самолично?
Но Хат и ее сообщнице повезло.
Они собрались заранее и заранее же разведали, как можно незаметно покинуть дворец. Дом Ра имел тайные выходы – конечно, чтобы сам бог мог бежать в случае штурма. Хат и некоторые другие слуги знали о них; но никому, кроме безумицы Хат, не приходило в голову ими воспользоваться.
От бога можно было уйти только в смерть. И только последний глупец бросил бы эту блаженную жизнь ради скитаний, голода, унижений… и, в конце концов, той же смерти. Потому что солнечный бог был вечен, всесилен, неумолим и всевидящ.
Хат и Джепет, накинув длинные плащи и спрятав под ними припасы, вместе выбрались в сад. Они далеко обошли стражу, выставленную у главного входа, и, приблизившись к садовой стене, стали ждать.
Ждать пришлось совсем недолго, хотя они едва пережили это ожидание; каждый шорох заставлял обеих вздрагивать от ужаса.
Потом перед ними появился Метен – незнакомец в плаще с капюшоном, чуть не заставивший Джепет вскрикнуть от страха; Хат зажала ей рот рукой.
– Идемте, – резко сказал юноша, не спрашивая ни о чем.
========== Глава 25 ==========
Беглецы быстро уходили в ночь; Хат несколько раз оглядывалась на белый дворец, не в силах совладать со страхом, что их увидели, догонят и схватят. Что их видит божественное око. Но потом думать стало некогда, и все силы ушли на дорогу.
Метен время от времени приостанавливался и оглядывался; хотя Хат знала, что они идут в деревню, ей очень скоро захотелось спросить об этом своего вождя. Но она не решалась. Странно! Теперь она боится человека!
Когда они подобрались к городской стене – на всем пути беглецы не увидели никакого движения, даже ни одна собака не залаяла – Хат не выдержала.
– Куда мы?..
– Тихо!..
Метен поднес палец к губам, и при этом движении плащ его распахнулся, показав то, что смутно тревожило Хат в его облике на всем пути. Метен был вооружен! Он был вооружен волшебным копьем!..
Она не разглядела его оружия не только из-за темноты – из-за размера: обычное энергетическое копье было высотой в человеческий рост и его никак нельзя было спрятать под плащом. Это же было не копье – копьецо, достававшее Метену хорошо если до груди.
– Откуда ты это взял? – прошептала Хат.
– На складе в пирамиде, – быстро прошептал он в ответ. – Это одна из задумок Ра, которую он не пустил в дело: такие копья удобны для переноски, но их удобно и прятать.
Хат увидела белозубую усмешку своего спутника. Этот добрый юноша оказался непрост и опасен.
– Кроме того, эти копья не годятся для устрашения, – прибавил Метен. – Хотя стреляют почти так же далеко, как и оружие воинов Ра.
Хат кивнула, и дальше они пошли молча; Джепет крепче вцепилась в руку девушки, дрожа от страха, но не произносила ни слова.
Беглецы выбрались за городскую стену через проем, все еще остававшийся с одной стороны, и им пришлось остановиться, чтобы дать отдых ребенку.
– Она не сможет с нами, – прошептал Метен. – Зачем ты взяла ее!
– А что было делать? Ее бы убили! – шепотом воскликнула Хат в ответ.
Метен покусал губы и не ответил.
– Когда отправляется караван? – прошептала Хат.
– Скоро, нужно успеть, – быстро ответил юноша. – Они пройдут мимо нашей деревни. Нужно пристроиться к ним. Хорошо, что сегодня нет луны.
Хат кивнула; выяснять, как он добыл такие сведения, было некогда.
Дальше некогда стало и отдыхать; мятежники пошли почти бегом. У реки Метен схоронил плот. Ему пришлось грести, и свое копьецо он доверил Хат; предупреждений не требовалось – она понимала, что беречь это оружие нужно пуще жизни.
На другом берегу они снова ненадолго присели, чтобы передохнуть; Джепет, не привыкшая к таким усилиям, уже вся взмокла от пота и замерзла. Как бы не заболела! Что они тогда будут делать?
После этого Метен неслышно поднялся.
– Соблюдайте осторожность, – прошептал он, сверкая глазами то на Хат, то на Джепет. – В деревне могут быть соглядатаи Ра! Стражники!
– Да, – сказала Хат.
Пригибаясь, гораздо больше осторожничая, чем раньше, они вошли в деревню. Хат ударил в нос запах отбросов, и слезы навернулись на глаза от сознания несчастья своих сородичей и своей вины. Люди спали. Собак в деревне никто не держал – может, теперь это и запрещено. Но и стражников беглецы не увидели.
– Идем ко мне, – прошептала Хат, показывая туда, где был ее дом. – Метен! Идем разбудим мою семью!
Почему-то она боялась, что он откажет, хотя об этом они условились заранее; но Метен кивнул.
Мятежники подкрались к самой хижине Хат. Двери в деревенских домах не запирались. Грабить было нечего, да и некому, кроме тех, кто их уже ограбил. Метен выпрямился, откидывая капюшон.
– Отойдите, – хриплым шепотом приказал он, перехватывая поудобнее свое копье. Хат ахнула.
– Ты…
– Молчи!
Метен толкнул дверь.
Хат с Джепет остались снаружи – сжавшись в комочек на земле, закутавшись в плащи, чтобы стать как можно незаметнее. Несколько мгновений ничего не было слышно; потом раздался треск… треск волшебного копья и испуганные крики!.. Хат и Джепет, подавляя крик, схватились друг за друга; но тут в хижине все стихло и послышался мужской голос:
– Кто здесь?
– Отец, – прошептала Хат, трепеща от ожидания и ужаса перед этой встречей.
– Метен, – ответил едва различимый приглушенный юношеский голос. – Я бежал от Ра, и привел с собой вашу дочь Хат. Мы бежали, чтобы помочь вам.
– Как это? – спросил испуганный женский голос – голос Ахури. Тут Хат не выдержала и шагнула в хижину, потянув за собой свою спутницу.
В темноте она увидела только множество пар глаз – блестящих ужасом, завороженных чужих глаз. У Хат возникло страшное чувство, что она никогда не знала этих людей. Но вот навстречу поднялась та, с кем она говорила сердцем все эти долгие месяцы.
Белые волосы, сухие коричневые руки…
– Дочка, – прошептала старая Айя, раскрывая ей объятия. От бабки пахло ветхостью и нечистотой, но Хат с готовностью шагнула навстречу и прижалась к ее груди.
– Я всегда знала, что ты наша, – дрожащим от гордости голосом сказала Айя. Глаза ее блестели любовью. – Да пребудет с тобой благословение всех богов!
– Что ты говоришь!.. – прошептала Ахури. Мать очень изменилась за то время, что Хат не видела ее: постарела, и в глазах появился какой-то собачий испуг. На свою молодую и сильную дочь она смотрела с ужасом и ожиданием несчастий.
– Она вернулась к нам от Ра! Она сбежала! – воскликнула Ахури. Выпрямилась, и Хат, не веря своим глазам, увидела, что мать готова проклясть ее. Испуг перед Хат в душе Ахури уступил место страху за себя и остальных своих детей.
– Уходи! – сдавленным голосом воскликнула Ахури. – Уходи, беспутная, пока ты не убила всех нас!..
– Замолчи! – гневным шепотом перебила ее Айя, и все притихли. Эта старуха по-прежнему властвовала над всем домом.
– Это дитя делает лучше всех нас! – сказала Айя, оглядывая всех, точно ожидая, пока кто-нибудь посмеет выступить против нее и ее внучки. Никто не смел. – Я благословляю мою Хат на все, что она совершит, – дрогнувшим голосом сказала бабка, снова привлекая внучку к себе и целуя сухими губами. – Да будет тверда твоя поступь, дитя! Может быть, именно тебе суждено избавить нас от демона!
Ахури ахнула, но никто больше не поднял голоса: как видно, к таким речам Айи все давно привыкли.
– Вам нужно бежать, – сказал Метен, подняв глаза на главу семьи.
– Как? – спросил Хапу.
– Как? – воскликнула Ахури.
– Нам нужно бежать, и немедленно, – первая поняла, в чем дело, бабка. – И матери Метена тоже! Сын, иди к ним, предупреди их!
Хапу кивнул и покинул дом. Как видно, мужчина первый принял необходимость действовать: теперь ничего другого не оставалось. Каратели явятся сюда, как только станет известно, что Хат и Метен бежали.
– Да что такое? – простонала Ахури, прижимая к себе двух плачущих дочек. – Что вы наделали, что нам теперь нужно бежать?..
– Сюда придут воины Ра, чтобы разыскать их, – ответила Айя, трудно дыша от волнения. – Собирайся, дочка! Что ты стоишь!
– Да будь ты проклята! – вдруг взвизгнула Ахури, с ненавистью глядя на дочь. – Мало тебе было того, что ты наделала со своим богом! Мало тебе было!..
Айя с неожиданной для старухи силой ударила женщину по губам; невестка вскрикнула и упала навзничь.
– Не смей трогать своим языком мое дитя, – прошептала бабка, наклонившись над ней. – А вы идите, дети! Идите! – воскликнула она, махнув костлявой рукой в сторону дверей. В доме было так тесно, что она чуть не задела Метена по носу.
– Мы идем через Звездные Врата! Мы надеемся найти вам помощь и вернуться! – воскликнула Хат.
– Знаю, знаю! Спешите!
Айя стала выталкивать Хат наружу.
Они с Метеном не успели ничего больше сказать; молодые люди и маленькая жрица Ра оказались на улице. Они увидели, что деревня уже на ногах. Кое-где горели огни; из домов слышались возбужденные голоса. Но ничего, кроме этого: как видно, солдат в деревне сейчас не было.
Мятежники побежали за околицу, стараясь сделаться как можно незаметнее; хотя увидели их уже многие. Но никто их не задержал. Метен, Хат и Джепет покинули деревню и присели под глиняным заборчиком, глядя на реку.
– Они пойдут оттуда, – прошептал Метен, показывая рукой слева направо. – На берегу еще нет плотов и лодок, поэтому рабы будут ждать переправы. Мы сможем прибиться к ним у реки, если не раньше.
– Если нас не заметят и не застрелят, – хмыкнула Хат, скрывая дрожь в голосе.
Метен не ответил.
Спустя довольно долгое время, когда они уже истомились ожиданием, вдалеке показался караван.
Метен первый заметил движение и сделал своим спутницам знак приготовиться и затаиться. К реке двигалась колонна оборванных рабов: ужасающее многоликое несчастье. Их сопровождали далеко заметные воины Ра – выделяющиеся сильными гладкими полуголыми телами и вздымающимися над головами копьями. К счастью, воины были достаточно далеко от беглецов.
– Встать! Когда они подойдут к нам, шагнем в их сторону! Прибьемся к хвосту! – приказал Метен, едва держа себя в руках.
План удался с легкостью: несколько мгновений, и Хат вместе со своими спутниками уже зашагала в хвосте колонны каторжников. А еще через несколько мгновений на них обратил внимание охранник: криками он приказал людям сбиться вместе и не отставать. Хат ощутила смрад и страх своих товарищей, и ей самой вдруг стало тоскливо и страшно, несмотря на присутствие Метена. Едва ли что-нибудь в дальнейшем удастся им с такой же легкостью, как присоединение к рабам.
