Текст книги "Мне нужен герой! I NEED A HERO!"
Автор книги: lovedvays
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)
Со временем мысли обрели большую ясность, я перестал метаться в мучительных колебаниях, что правильно, а что нет. Наверное, я просто смирился…Ведь продолжал вместе с Линой выбирать свадебный торт, воздушные шары, цветы и прочую атрибутику, и, надо сказать, это занятие неплохо отвлекало, а мы с Ангелиной стали немного ближе друг к другу. Поэтому, когда друзья потащили меня на так называемый мальчишник в какой-то новомодный и, с их слов, "классный" клуб, я с относительно спокойной душой устроился за столиком и подколки их принимал уже не так близко к сердцу, отшучиваясь в ответ.
Музыка здесь играла на удивление умеренно, видимо, сжалились над моими барабанными перепонками, и я вполне мог слышать реплики, щедро отпускаемые в мой адрес тремя закадычными друзьями.
– Ну так что, какого оттенка мне костюм покупать? Каков же цвет вашей свадьбы и любви? – спросил сидящий рядом Ярик, легонько толкая меня локтем в бок.
– Оливкового, – ответил я с улыбкой, заметив легкое замешательство на лице друга.
Все трое переглянулись и уставились на меня в полном недоумении.
– Я не шучу, мы выбрали бежевые и преобладающие оливковые тона, точнее, она выбрала, – поспешил я исправиться, но тут же Петр подхватил мою реплику.
– "Вы выбрали"? Значит, у вас все хорошо? – спросил он с надеждой в голосе.
– Ну…, наверное, да, раз готовимся к свадьбе, – ответил я, глядя на бутылку, стремительно пустеющую в нашей компании.
– Скоро погуляем! – потирая руки, изрек Денис, а я встретился с хитрым взглядом Петра. Он уже знал кое-что, и теперь мне предстояло рассказать об этом остальным.
– Свадьба летом, – выпалил я, после чего воцарилась тишина.
Я уже приготовился к вопросам, «почему» и «как», к причитаниям по поводу того, зачем тогда они сегодня устроили этот мальчишник, но последовавшая реакция меня удивила.
– О! Будем считать, что это просто очередная мужская посиделка; зато есть повод еще собраться! – поднимая стакан с коньяком, Ярик произнес это словно тост, и остальные поддержали его. Я лишь усмехнулся и чокнулся звонким стеклом о другие стаканы.
Ярик и Денис были моими школьными друзьями, одноклассниками. С Денисом нас судьба свела за одной партой, а с Яриком… С Яриком вышло куда забавнее. На уроке физкультуры, пытаясь вложить в бросок всю свою мальчишескую силу, я чуть не лишил его пальца. Мяч, пущенный с дури, пришелся точно в цель. Но вместо обиды или злости, Ярик, с перебинтованным пальцем, подошел ко мне и обезоруживающе заявил: "Зато теперь мы будем друзьями!" В его словах не было ни упрека, ни сарказма, лишь искренняя готовность к дружбе. Я был поражен. Именно тогда между нами и завязалась крепкая нить товарищества. Ярик умел видеть солнце даже в самой кромешной тьме, находил хорошее там, где другие видели лишь плохое. Его неиссякаемый оптимизм служил противовесом моей задумчивости и серьезности.
Денис же, напротив, был ураганом, вечным искателем приключений, эпицентром хаоса. Драки, переделки, сомнительные истории – он умудрялся влипнуть во все сразу. Мы, как могли, вытаскивали его из передряг. Помнится, в десятом классе его серьезная стычка с парнем из параллельного класса могла обернуться настоящей трагедией, если бы не наше вмешательство. К счастью, все обошлось, и этот инцидент, как ни странно, стал отправной точкой для его будущей карьеры в полиции, где он и служит по сей день, усмиряя буйных и восстанавливая справедливость.
Несмотря на течение времени, мы старались не терять связь. Частые встречи в баре, посиделки дома, спонтанные вылазки на природу с палатками… Мне повезло с друзьями – затейниками и авантюристами, которых не нужно уговаривать на любое безумство.
В университете тоже появились приятели, но большинство из них быстро обзавелись семьями. Жены не отпускали их на вылазки, дети требовали внимания. Семейные узы сковали их по рукам и ногам. Наверное, поэтому мне так хотелось найти партнера, который разделял бы мои интересы и жажду приключений.
Проведя в клубе пару часов, я уже привык к постепенно становящейся громче музыке и дымному пространству. Мои друзья поддавали, так скажем, дымку, заказав кальян, но я не любил все эти ароматические добавки, поэтому, предпочитая чистый вкус, курил свои привычные Marlboro, наслаждаясь сигаретой прямо за столом. Запас выпивки неумолимо таял, и алкогольная волна начинала мягко накрывать меня, размывая очертания мира. Но расслабление в теле было очень приятным, а голова пустой, что было не менее приятно. Пока Денис увлеченно рассказывал о своих приключениях на работе, я изучал танцпол, где с каждой минутой становилось все теснее. Близилась полночь, и клуб наполнялся стайками девушек, жаждущих беззаботного отдыха.
Я рассматривал откровенные наряды, через которые были видны даже соски, и ухмылялся. Как бы это ни смотрелось сексуально, меня это совсем не привлекало. Самое интересное – то, что сокровенно, то, чего не видно, то, что ты должен сам разгадать. Недоступное всегда привлекает. И в этот момент в голове вспыхнул образ Вероники: женственной, утонченной. Её характер был подобен дорогому вину: обжигающе-терпким при первой встрече, но с послевкусием, которое со временем только улучшалось. Она никогда не одевалась вызывающе, и именно это и сводило с ума: блузки, застегнутые почти на все пуговицы, аккуратные юбки, туфли на каблуках – не для эпатажа, а из вкуса. Женщина, не показывающая всего сразу, всегда манит сильнее, чем та, кто бросает тело в лицо. А в ней – в этой юной, взбалмошной, упрямой – было столько сдержанной женственности, что, когда она проходила мимо, хотелось обернуться. Не потому что было видно, а потому что хотелось видеть еще.
Ярик осушил остатки коньяка, и, чокнувшись в очередной раз за встречу, мы возобновили беседу. Вернее, они возобновили, я же не сводил глаз с девушки у бара. Облаченная в голубое платье, которое мягко облегало её фигуру, не слишком откровенное, но достаточно, чтобы почувствовать, как внутри что-то сжимается, она кокетливо кружилась на барном стуле, играя каблуком, будто скучала, ожидая коктейль или внимание. В одном из этих грациозных поворотов мне открылся её профиль, и… меня словно пронзило. Вероника? Не может быть…
Под хмельным дурманом легко принять желаемое за действительное, но наваждение не отпускало. Это действительно она, но не та, что приходит на лекции, не та, что спорит, закусывая губу, не та, что упрямо сидит на последних рядах. Эта девушка – другая. Я впился взглядом в ее силуэт и лишь спустя мгновение различил в ее спутниках… моих студентов? Сизова и Литвинов… ну, приплыли. Только этого не хватало – предстать перед подопечными в столь нетрезвом виде. Но как же неудержимо хотелось подойти… Даже на расстоянии ощущались перемены в ее облике. Макияж – вызывающе яркий, дерзкий – превратил наивную восемнадцатилетнюю студентку в зрелую, уверенную в себе женщину. Стрелки у глаз добавляли шарма, а платье… короткое ровно настолько, чтобы подчеркнуть достоинства, но не более… Она осталась верна своему стилю. В каждом ее движении теперь сквозила сдержанная сексуальность – сила, которую она, возможно, еще и не осознавала, но я чувствовал ее всей кожей.
– Так что, еще пропустим по рюмашке? – предложил Петр, поднимаясь с дивана и направляясь к бару. Парни поддержали его кивками.
– Я с тобой, – бросил я и поравнялся с другом. Я не мог оставаться на месте, нужно было убедиться наверняка…
Когда друг уже стоял у стойки и заказывал алкоголь у бармена, я замер в шаге от нее. Ее спина, линия ключиц, волосы, спадающие на плечо, и родинка на шее. Та самая. Кожа ее была открыта настолько, чтобы я вспомнил каждое мгновение, когда взгляд невольно цеплялся за нее во время занятий. Но решающим стало другое.
Аромат: черная орхидея, сладкая, томная. Он пробивался даже сквозь табачный дым и пар алкоголя. Этот запах – как пароль или тайный код, известный только мне. Я подошел вплотную так, что почти касался своей грудью ее спины. Теперь я точно был уверен, что это она, и мой разум со мной попрощался, утонув в каком-то дурмане. Наклонившись, мои губы замерли в сантиметре от ее уха. Я чувствовал ее дыхание, быстрое, чуть сбившееся. Как будто не она ждала прикосновения, а ее тело. Я заговорил почти шепотом. Только для нее.
– Значит, не показалось…
Вероника замерла, но не испугалась. Она тоже узнала меня. И все, что было в этом взгляде через плечо, – это молчаливое признание, что между нами сгорела еще одна стена. И я, черт побери, был первым, кто ее поджег.
Глава 15
Вероника
Всё шло по плану. Несколько недель я была хорошей девочкой, старательно записывала лекции, а сегодня планировала побыть немного плохой. К концу ноября учёба начала изрядно выматывать, а развлечения с друзьями не выходили за рамки походов в университетское кафе или иногда в кино. И вот, когда Даня раздобыл четыре заветных приглашения на открытие нового ночного клуба через каких-то своих таинственных знакомых, я решила пуститься во все тяжкие, даровав себе столь необходимую передышку. Да, всё шло по выверенному плану.
– Блин, твой отец очень кайфовый дядька! – восхищалась Лиля, увлечённо роясь в ворохе пакетов, щедро им привезённых. – Как думаешь, мне подойдёт?
Она извлекла платье, усыпанное крупными золотыми пайетками, и, словно трофей, потрясла им перед нашими с Даней лицами, пока мы, расположившись на кровати, колдовали над красотой. Вернее, парень колдовал над моим преображением.
– Вообще-то, я сама хотела его надеть, – лукаво улыбнулась я, бросив взгляд в сторону Лили, пока друг усмирял мои брови гелем.
– А для меня там ничего нет? – поинтересовался Даниил.
– Тонкие бретельки или рюши? – расхохоталась подруга, продолжая проводить ревизию моего гардероба в поисках идеального наряда.
– Бери то золотое платье, к твоим чёрным волосам оно подойдёт идеально, —сжалилась я, видя, как девушка не выпускает его из рук.
– Правда? – обрадовалась подруга и, подбежав ко мне, заключила в крепкие объятия.
– Так ты сейчас всё испортишь, кыш, не мешай, – пригрозил парень, продолжая выводить двойные стрелки на моих глазах, словно у марокканской принцессы.
– Удивительно, что ты умеешь делать такой макияж, даже я так не нарисую.
Мой друг действительно умел удивлять. Оказывается, он не просто увлекался макияжем, а проходил специальные курсы, оттачивая мастерство на лицах девушек-моделей. У него, безусловно, был талант, ведь в искусстве визажа важны не только безупречное знание цветовой палитры и пропорций, но и тонкое чувство вкуса и безграничная фантазия. А этим он был наделён сполна. Он обожал экспериментировать, и я сразу это поняла, когда он, ни секунды не сомневаясь, начал наносить на моё бледное, фарфоровое лицо угольно-чёрные и глубокие коричневые тени, которыми я никогда не пользовалась, предпочитая скромный нюд. Теперь из зеркала на меня смотрела совершенно другая девушка, и только сейчас до меня дошёл смысл слов Даниила, когда он назвал меня "роковой".
– Я видел тебя такой с самого начала. Тебе идеально подходит этот стиль, а твоя алебастровая кожа бесподобна, если подчеркнуть её правильным контурингом и тоном. Твой, кстати, немного желтит, я заметил это в первый же день, – с виноватой улыбкой произнес он, завершая преображение легким прикосновением светло-коричневого тинта к моим губам.
– Что ж, придется кардинально сменить косметичку, но только с твоей помощью, – улыбнулась я в ответ.
– Всегда к твоим услугам.
– Так! А когда моя очередь на преображение? Нам скоро выезжать, – нетерпеливо воскликнула Лиля, оценивая мое новое лицо. – Вау, ты выглядишь как…
– Только не говори, как девица легкого поведения, – прищурилась я, смерив взглядом обоих друзей.
– Нет, что ты, – протянула подруга, тепло улыбаясь. – Как та, кто сегодня ночью разобьет чье-то сердце.
Для Даниила это был комплимент, достойный оваций. Довольный своей работой, он отпустил меня выбирать платье, а на мое место тут же уселась Лиля, предвкушая свой новый, волнующий образ.
Когда все были накрашены и собраны, я еще раз осмотрела свое атласное лазурного цвета мини-платье на корсете. Отец и правда угадал с размером, стоит его поблагодарить. Хотя, наверное, лучшей благодарностью станет, если я с кем-нибудь познакомлюсь и представлю ему своего избранника, но для этого, пожалуй, еще слишком рано.
Вскоре, как и договаривались, за нами приехал Глеб. Его присутствие подразумевалось автоматически, поскольку он уже был официальным парнем Лилии. Да, они начали встречаться всего несколько дней назад, после очередного романтического свидания. Подруга была на седьмом небе от счастья, и как только Глеб вошел в квартиру, она, не раздумывая, бросилась к нему в объятия, заставляя нас с Даней молча завидовать. По-доброму, конечно. В такой компании мы и поспешили поскорее окунуться в мир стробоскопов и громкой музыки.
Ровно через пятнадцать минут все четверо застыли перед зданием, адрес которого значился в приглашении. У входа, словно из дешевого боевика, возвышались два амбала в черных очках, несмотря на кромешную тьму ночи. Казалось, они старательно копировали образ угрюмых телохранителей из голливудских фильмов, тех, кто никогда не улыбается. Клуб «ONYX», притаившийся на самой окраине города, куда мы добрались, плутая по темным переулкам, явно не стремился привлекать лишнее внимание. Обычное кирпичное здание ничем не выделялось, если не считать тусклой красной вывески с четырьмя английскими буквами, а из-за массивной двери доносились оглушительные басы.
Пройдя фейс-контроль без единого вопроса, мы оказались на огромном танцполе, окруженном со всех сторон диванами и столиками. Вспышки стробоскопов, словно молнии, пронзали густую темноту, заставляя глаза напрячься. Потребовалось время, чтобы зрение адаптировалось к этому хаосу света и тени.
– Напомни, зачем мы здесь? – прокричала я Дане прямо в ухо, стараясь перекрыть грохот музыки.
– Чтобы и нам найти свои половинки, ну и, конечно, повеселиться!
Искать пару в клубе? Совершенно не в моем вкусе, да и далеко от романтики. Но поскольку задачи непременно покинуть это место с кем-то у меня не было, я решила просто развеяться и потанцевать, хотя бы на один вечер забыв об учебе.
Все столики были заняты, и нам ничего не оставалось, как пристроиться у длинной барной стойки и начать дегустацию напитков. За то недолгое время, что мы там находились, к нам несколько раз пытались подкатить: две девушки, которых Лиля испепелила взглядом, стоило им приблизиться к Глебу и какой-то настойчивый парень упрашивал меня на танец, но, получив отказ, тут же ретировался.
– Я еще не настолько пьяна! – рассмеялась я в ответ на вопросительные взгляды друзей.
– А я вот уже начинаю! – захихикала подруга, игриво касаясь руки своего парня.
Я знала свою меру и умела себя контролировать, поэтому чувствовала себя прекрасно, без намека на сильное опьянение, чего нельзя было сказать о Лиле. Через несколько минут она утащила Глеба на танцпол и растворилась в музыке. Я же не любила настолько ритмичные треки и решила дождаться чего-то более спокойного, неспешно потягивая свой «Кловер Клаб» с малиной.
– Никусь, – протянул друг мое имя, растягивая букву «у». – Не заскучаешь одна, если я тебя оставлю? Вон у того дальнего столика какая-то девушка стреляет в меня глазками, – игриво пропел Даня и, получив мое благословение, отправился на охоту.
Я лениво покачивала ногой, сидя у барной стойки, и мешала коктейль трубочкой, параллельно осматривая каждый столик и тех, кто за ним сидит. Взгляд мой скользил по всему клубу, выхватывая из полумрака незнакомые лица и фигуры. Мужские компании, как и положено, держались подальше от оглушительной музыки, предоставив танцпол воле девичьим пляскам. В памяти всплыла школьная дискотека – похожая картина, только вместо мужчин – робкие, прыщавые мальчишки, а вместо столиков – обшарпанные стены спортзала. Суть оставалась неизменной: мужчины танцу предпочитали алкоголь.
Когда я уже мысленно заканчивала свой осмотр, взгляд случайно зацепился за дальний столик – и я замерла, как от внезапного удара током.
Он. Смеющийся, живой, в самом эпицентре шумного мужского квартета – такой, каким я его не знала. Жестикулирующий, чуть растрепанный, такой живой… и всё такой же невыносимо привлекательный. На нем все так же неизменно была белая рубашка, словно он после лекций и не заезжал домой. Но среди своих друзей он выглядел вполне обычно и скучно, чего не скажешь о них.
Один – с солидной бородкой и усами – попыхивал кальяном. Второй сидел в кепке а-ля "Острые козырьки". И лишь третий, одетый в джинсы и чёрную футболку, казался образцом нормальности в этой экстравагантной компании, пока не достал наручники и не стал размахивать ими, что-то эмоционально рассказывая. "Скажи мне, кто твой друг…" – пронеслось в голове.
Я, не отрываясь, сверлила их взглядом, тихо посмеиваясь, лишь изредка отвлекаясь на своих друзей, которые были заняты своими амурными делами. Коктейль был выпит до дна, и я, повернувшись к бармену, чтобы заказать "Порнстар" – напиток с интригующим названием. Пока мой новый коктейль готовился, я снова бросила взгляд на столик с интересующей меня компанией, но увидела, что там остались лишь двое.
– Нам ещё бутылку виски, – донеслось до меня.
Я не видела, кто это сказал, но кожей чувствовала присутствие мужчины рядом, ощущая терпкий аромат спиртного, смешанный с запахом мяты.
– Ваш заказ, – произнёс бармен, протягивая мне коктейль и заставляя повернуться. Медленно развернувшись на стуле, я приняла бокал и застыла.
О нет…он был близко, очень близко ко мне…
– Значит, не показалось, – спокойно произнёс мужчина, наклонившись прямо к моему уху. От его дыхания по коже пробежали мурашки, но я усилием воли подавила дрожь.
Изящным движением я развернулась на барном стуле и встретилась взглядом со своим преподавателем. Было очевидно, что он провёл здесь немало времени и выпил изрядно, но держался на удивление прямо и собранно. Пока я ловила в воздухе терпкий микс его парфюма и алкоголя, он нагло изучал меня с ног до головы. Под его пристальным взглядом захотелось одёрнуть и без того короткую юбку платья, но я лишь небрежно потягивала коктейль через трубочку, делая вид, что ничего не происходит.
А он всё смотрел… смотрел, и зрачки его расширялись, то ли от полумрака, то ли от выпитого. Лишь появившийся словно из ниоткуда бородатый мужчина прервал этот напряжённый зрительный поединок, демонстративно выставив перед ним полную бутылку виски.
Вскоре они исчезли в полумраке, а я продолжала наблюдать, как, щедро разливая янтарную жидкость по стаканам, они оживлённо беседуют, то и дело чокаясь.
– Пошли танцевать! – прокричала мне на ухо разгорячённая и взбудораженная подруга, заказывая мартини. Кажется, её энергичные танцы выветрили остатки алкоголя, и теперь она снова была трезва, но явно намеревалась это исправить.
– Здесь Марк Викторович, – прошептала я ей в ответ, отчего она удивлённо вскинула брови, а затем наградила меня строгим взглядом.
– Ты же помнишь нашу стратегию? Его не существует!
О да, его «не существовало» слишком часто: то в университете, то в клубе. Этот призрак преследовал меня повсюду, и мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы избегать его физически, а мысли о нём – морально. Я хотела прийти сюда и расслабиться, но вместо этого снова сижу в стороне и думаю о нём. Как же это надоело!
Под изумлённым взглядом подруги я одним жадным глотком опрокинула коктейль и следом – мартини. "Я пришла сюда отдыхать", – пронеслось в голове, и в этот момент пространство наполнила тягучая, обволакивающая мелодия трека Cinnamon Chasers – i feel so fcking brand new – именно то, что я ждала.
– Пошли! Это моя песня! – крикнула я Лиле, увлекая её за руку на танцпол, где бешеная карусель стробоскопов сменилась на мягкое, плавное сияние.
Мы нырнули в самую гущу танцующих, и наши тела, словно под гипнозом, начали покачиваться в такт музыке. Мы смеялись, дурачились, касаясь друг друга плечами, талиями – в этом танце было что-то интимное, почти запретное. Вокруг нас уже кружили мужские, голодные взгляды, и несколько парней пытались вырвать нас из этого круга. Но тут, словно рыцарь, появился Глеб и одним своим присутствием, одним крепким объятием разогнал всех претендентов, словно лев, охраняющий свою территорию. Я же, оставшись без защитника, вдруг оказалась в объятиях незнакомца, который, словно угадывая мои мысли, двигался в унисон со мной. Его рука скользила по ткани моего платья, замирая на талии.
Я нарочито, вызывающе посмотрела в сторону столика, где восседал Марк… Викторович. Наши взгляды встретились. На его лице – ни единой эмоции. А я так жаждала показать ему, что не бегаю за ним, что он мне безразличен, что то, что он себе надумал, – мнимое! Я не буду, как остальные студентки, бегать за ним. Я хороша собой и мужские голодные взгляды тому подтверждение. Я могу заполучить любого! И от этой мысли на моем лице расцвела самодовольная улыбка.
Руки незнакомца уже бесцеремонно опустились ниже, на бедра. Алкоголь и музыка делали свое дело. Я начинала терять контроль. Все стало таким легким, воздушным, что я прикрыла глаза и, отвернувшись спиной к партнеру, отдалась на волю волшебной мелодии.
Музыка была обволакивающая, густая, как мёд. Я растворялась в ней, в себе, в этом вечере, в алкоголе и ритме. Танцевала, откидывая голову, чувствуя, как плечи расслабляются, а ноги сами ведут. Внутри разливалось пьянящее чувство свободы, а ощущаемая за спиной мужская энергия дарила уверенность так же сильно, как крепкие и сильные руки, уверенно сжимавшие мою талию. Решив разделить это ощущение с партнёром, я плавно развернулась лицом к нему – и замерла, столкнувшись с непроницаемым взглядом знакомых темно-серых глаз.
Не грубо, но настойчиво он притянул меня к себе вплотную. В замешательстве я окинула взглядом танцпол, пытаясь найти того, с кем начинала этот танец, но в полумраке клуба лица расплывались, превращаясь в неясные тени, но взгляд неумолимо возвращался к тому, кто сейчас сжимал меня в объятиях. Марк Викторович был молчалив и напряжён. Его зрачки расширились, а взгляд стал тяжёлым, в нём читалось сплошное недовольство. Вокруг нас продолжали кружиться танцующие пары, а мы вдруг замерли смотря друг на друга. Только он и я… и это проклятое чувство, что между нами есть что-то ещё. Я предприняла попытку вырваться из его объятий, но он лишь сильнее прижал меня к себе. Не больно, но так, что не осталось сомнений, кто здесь ведущий, а после произнёс хрипло, почти интимно слова, после которых я окончательно и бесповоротно возненавидела его:
– Так уж и быть… За твою наглость и упрямство я поцелую тебя, но только в щёчку. На большее не рассчитывай.
Его губы лишь на мгновение коснулись моей кожи – сухое, снисходительное прикосновение, больше похожее на печать, чем на поцелуй. Время не просто остановилось – оно схлопнулось, замерло в точке кипения.
И тут…
Моя рука сработала на чистом инстинкте, опередив мысль. Резкий, порывистый взмах – и раздался оглушительный хлопок пощёчины. Это не было обдуманным решением; это был физический выброс всей накопившейся боли, гнева и этого жгучего, унизительного разочарования.
Ладонь онемела от удара, заставив похолодеть кончики пальцев. А Марк Викторович замер. Не просто отпрянул – а словно завис. Не оглядываясь, не дав ни секунды на оправдания или насмешку, я развернулась и пошла прочь, заставляя ноги двигаться быстрее, сквозь толпу, к выходу.
Главное – уйти. Чтобы он не увидел, как слёзы, которые уже подступили комом к горлу, прорываются наружу. Не от боли. И не от обиды. А от краха всех тех иллюзий, что только что разбились о его снисходительную ухмылку.
Я вырвалась из клуба, словно спасаясь от пожара, не забыв при этом резко и сильно дёрнуть свою куртку с вешалки у входа. Холодный, резкий и пронизывающий ноябрьский воздух ударил в лицо – словно реальность, которая не щадит. Первый снег, не долетавший до земли, таял на моих руках и щеках, как и вся надежда внутри. Накинув на плечи куртку, я бросилась прочь от этого праздника, обернувшегося кошмаром.
На выходе я слепо рванула вперёд и с размаху врезалась в кого-то твёрдого и массивного. Моё лицо на мгновение уткнулось в грубую ткань куртки, а в ноздри ударил терпкий запах табака и морозного воздуха.
– Простите… – быстро проговорила я, даже не поднимая глаз, и отскочила, пытаясь обойти высокую тёмную фигуру, загораживающую путь. Но не успела я отойти и на несколько шагов, как в спину ударило моё имя.
– Вероника!
Я обернулась. Его тень, тяжёлая и нависающая, надвигалась ко мне. Сердце бешено стучало, но, когда по мере приближения силуэт становился более узнаваемым, я выдохнула.
– Ты в порядке? – спросил Глеб, быстро подходя ко мне.
Я хотела кивнуть, но слова застряли в горле. Внутри всё ещё бушевал шторм.
– Давай я тебя провожу, – предложил Глеб, осторожно беря меня за руку.
– Не нужно. Останься с Лилей, нехорошо так бросать девушку, – ответила я, стирая предательски хлынувшие слезы.
– Она справится, с ней Даниил и бутылка мартини. Эй… – он коснулся моей щеки, стирая влагу – то ли слезы, то ли тающий на пылающих на щеках снег. – Я все видел. Кто был этот мужчина?
Я переминалась с ноги на ногу, дрожа от холода. Мини-платье и тоненькая куртка, конечно же, не согревали.
– Это… – выдохнула я, умоляя всем своим взглядом. – Пожалуйста, не спрашивай, это не имеет значения.
Глеб бережно поправил воротник на моей куртке.
– Ладно, давай вызову тебе такси, а об этом мы потом поговорим, – заключил он, доставая телефон и нажимая на желтый значок.
Я выудила из кармана куртки зеркальце и принялась пальцами стирать размазавшуюся тушь под глазами. Я стояла спиной так, что отражение показывало крыльцо клуба, и увиденное заставило сердце замереть. Распахнув дверь, словно бросая вызов самой ноябрьской стуже, к нам несся Марк… теперь его отчество, определявшее его статус, казалось ненужным и лишним. Он, словно хищник, безошибочно выделивший жертву, надвигался на меня. Признаюсь, на мгновение стало по-настоящему страшно, но присутствие Глеба немного успокаивало.
– Я отвезу тебя, – словно не допуская возражений, заявил мой преподаватель, бросив на Глеба испепеляющий взгляд.
– Ты пьян, так что возвращайся к своим дружкам, – процедил Глеб, вставая передо мной, защищая, как щитом.
Марк возвышался над Глебом, подавляя своей мощью. Было очевидно, что один из них регулярно посещает спортзал, а другой – бегает разве что с бумагами между кабинетами. Разница была колоссальной. Глеб был выше меня всего на пару сантиметров, в то время как Марк на нашем фоне казался огромной, надвигающейся скалой, готовой поглотить и уничтожить нас обоих.
– Ты вообще не вмешивайся! – рявкнул преподаватель, и я, словно испуганная птица, выглянула из-за плеча Глеба. – Вероника…мне нужно с тобой поговорить, – прозвучало вкрадчиво, с мольбой, затаившейся в глубине глаз.
Я уже подалась вперед, но Глеб, властно сжав мою руку, остановил. Этот жест не ускользнул от пронзительного взгляда, напротив.
– Она не хочет.
Наши взгляды с Марком синхронно обратились к Глебу. Меня возмутила его самонадеянность: он, едва ли друг, уже решает мою судьбу. Я, конечно, благодарна за его поддержку, за попытку защиты, но, будем честны, в реальной схватке он проиграл бы этому накачанному мужчине.
– О чем? – уточнила я, выходя из-за спины Глеба и бросая вызов взглядом Марку. – О том, что вы придумали себе там что-то и играете со мной? О том, что с первого дня видели во мне лишь очередную фанатку? Или о том, как методично губите мою успеваемость, а заодно и жизнь?
Всё. Меня прорвало. Слова, словно лава из вулкана, вырывались наружу, опережая разум. Я так долго копила эту бурю внутри, и вот, наконец, час расплаты настал. Каждое слово летело в лицо обидчику, освобождая меня от груза многомесячной обиды.
– Пожалуйста… давай поговорим наедине, – промолвил Марк, медленно шагнув ко мне и протягивая руку.
– Нет! – Я отшатнулась, отбросив его руку, чувствуя, как подступают слезы. – Никогда! Я никогда не останусь с вами наедине, тем более после того, что вы сказали! Просто оставьте меня в покое! – Последняя фраза сорвалась на крик, полный отчаяния.
В этот момент к тротуару подкатило такси, и я, быстрым шагом направилась к нему и села в теплый салон. Машина рванула с места, а в голове, как удар молнии, всплыла забытая у бара сумочка. Но в ней, кроме помады и жвачки, не было ничего важного – все необходимое я носила в карманах куртки. Достав телефон, я написала Дане сообщение с просьбой забрать мой клатч, а сама, прильнув к окну, наблюдала в зеркале заднего вида за двумя мужчинами, провожающими меня взглядом.
Я сжала телефон в ладони, глядя, как огни города мелькают за окном такси. Всё это время я верила, что его строгий взгляд скрывает интерес, что его резкость – лишь маска, а редкие моменты, когда он будто смягчался, – знаки настоящего чувства. Но сегодня он развеял эту иллюзию одним предложением.
Эти слова прозвучали как приговор. Не признание, не страсть – снисхождение. Он видел во мне лишь наглую студентку, осмелившуюся перейти границы. А я? Я верила, что он другой. Что за его холодностью скрывается человек, способный на искренность. Как же я ошиблась. Нет, он не был тем, кем я его представляла. Не загадочным, не сложным, не тем, кто стоит моих переживаний. Просто мужчина с высокомерием во взгляде и презрением в голосе.
Я наделяла его глубиной, которой в нём не было, и принимала его молчание за тайну, а не за пустоту. Всё это было игрой моего воображения. Я обманывала себя, выдавая желаемое за действительное, придумывая оправдания его холодности и находя скрытый смысл в самых обычных словах. Это был обман, мой обман.
И самое горькое – что я сама позволила этому обману длиться так долго.
Глава 16
Марк
Я сидел за столом и все еще чувствовал, как на щеке пылает огненный отпечаток её маленькой ладони, словно клеймо. Утонув в гомоне друзей, я лишь рассеянно улыбался, прижимая руку к горящей коже.
– Да она тебя знатно приложила, все пять пальцев отпечатались, – расхохотался Ярик, и хохот подхватили остальные.
– Слишком юная, надеюсь, не твоя студентка? – с прищуром спросил Петр, откидываясь на спинку дивана.
– Моя, – ответил я, усмехаясь и смакуя данное слово.
– О-о-о-о, – протянулись слева дразнящие возгласы Дениса и Ярика, в то время как Петр молча смотрел на меня.
Я знал этот взгляд. Это было осуждение. Слишком явно всё читалось на лице лучшего друга, и его можно было понять. С какой стати студентка поднимет руку на преподавателя? Только если он систематически доводит ее до грани на регулярной основе, а не просто в порыве страсти. И да, у нас с Вероникой была своя история, тщательно оберегаемая от посторонних глаз, но теперь, видимо, придется ее открыть. Другая, более привычная для них тема, померкла в свете произошедшего, ведь я невольно перетянул все внимание на себя. Даже тот светловолосый парень, яростно защищавший мою студентку, сверлил меня недобрым взглядом из-за барной стойки, но, к его разочарованию, он меня совершенно не интересовал.
