Текст книги "Мне нужен герой! I NEED A HERO!"

Автор книги: lovedvays

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Дисциплина начинается с малого, и я сразу дал понять: опоздания неприемлемы. Я и сам был студентом, знаю, как сладок утренний сон, как тяжело оторваться от подушки. Но со временем я выработал привычку вставать с первыми лучами солнца, даже без будильника. Уверен, студенты, пусть и не сейчас, вспомнят меня добрым словом, скажут спасибо. Поэтому, когда я приближался к аудитории, наслышанная обо мне толпа расступалась передо мной, а в глазах читался нескрываемый страх. «Сарафанное радио работает безотказно», – подумал я, вставляя ключ в замок и жестом приглашая группу «В» первого курса в кабинет.

Я знал, что пользуюсь успехом у студенток: об этом свидетельствовали многочисленные сообщения в социальных сетях, записки, оставленные в аудитории, подкарауливания у университета и даже признания в любви. Но ещё никто не осмеливался так нагло и так близко разглядывать моё лицо. Вероника – так она представилась в начале прошлого занятия, всеми способами пыталась привлечь мое внимание и на этот раз, вместо того чтобы дергать ручку двери, она решила показательно первой зайти в аудиторию смотря на меня при этом дерзким наглым взглядом. На её детский жест захотелось сразу же закатить глаза, но пришлось перетерпеть, ведь уже другие студентки проходя мимо меня стреляли своими глазками с длинными наращенными ресницами о чем-то между собой хихикая. Когда дверь была закрыта я принял свою любимую позу.

Я редко сидел за столом, чаще восседал на нем. Почему нет? Могу себе позволить! Наслаждался этими мимолетными видениями преподавания, этой возможностью делать так, как удобно мне. К тому же, я не старый профессор, чтобы возвышаться над заваленным книгами столом, изрекая непреложные истины. Мой стол всегда был девственно чист, на нем лежала лишь кожаная сумка-дипломат и… моя пятая точка. Лекции я знал наизусть, поэтому без запинки, монотонно излагал материал, делая редкие паузы.

Студенты, с лихорадочной скоростью записывая каждое мое слово, внимали мне, а я смотрел в окно. Физически я был здесь, но мыслями находился очень далеко. Мысли о предстоящей свадьбе вселяли смутную тревогу, грызущее сомнение в правильности принятого решения. Чувство, что все должно быть иначе, не покидало меня, но как именно – оставалось загадкой. Пасмурная погода, которая опустилась на город, идеально отражала смятение в моей душе. Какая ирония… Внешне я был собранным, организованным, безразличным, а внутри надломленным, потерянным и задумчивым. Оторвавшись от созерцания унылого пейзажа, я взглядом окинул студентов невольно задержавшись на Благоволиной.

Девушка торопливо конспектировала лекцию, ее записи больше напоминали неумелые каракули ребенка. Я невольно улыбнулся и замедлил темп, давая ей и остальным небольшую передышку. В моей позиции я мог беспрепятственно ее рассматривать, чем и занимался, пока ее взгляд был прикован к тетради.

Светловолосая, зеленоглазая, в голубой рубашке и строгой черной юбке-карандаш она сидела за столом, едва слышно постукивая каблучками по деревянному полу трибуны. Я сразу понял, что это она. Остальные студентки предпочитали удобство и практичность, облачаясь в мешковатую одежду и массивные кроссовки, а она выделялась своей утонченной женственностью. Слишком юная, слишком милая… Если бы я не знал, что ей восемнадцать, то дал бы от силы шестнадцать. В ее лице удивительным образом сочеталась подростковая невинность и расцветающая чувственность.

Возможно, мой взгляд задержался на ней дольше, чем следовало, или она просто почувствовала мое внимание, но вдруг она подняла голову, и наши глаза встретились. Ненадолго. Три, нет, всего две секунды, и она вновь склонилась над тетрадью, а я продолжал читать лекцию, уже сомневаясь в ее целесообразности.

Глупо отрицать то, что она действительно привлекательна и в данный момент эта привлекательность слегка меня отвлекала. Что-то тянуло меня снова посмотреть на нее, и я будто бы невзначай прошелся еще раз взглядом по всей группе и остановился на ней, а она… Она вдруг перестала писать. Просто сидела, положив руки на тетрадь, и время от времени поглядывала то на меня, то в окно. Не от скуки – скорее, будто обдумывала что-то.

Это было... интересно. Не её поведение – нет, студенты часто отвлекаются. А то, что я обратил на это внимание. Я давно научился отделять личное от профессионального. Лекции – это работа, студенты – часть процесса, не более. Но сейчас что-то сработало иначе. Может, из-за её нарочитого спокойствия? Или потому, что её молчаливый вызов напомнил мне самого себя в её годы?

В голове сразу возникли не хорошие мысли. Возможно, она, как и многие другие студентки, отчаянно пытается привлечь к себе внимание, и ее совершенно не заботит, как это скажется на успеваемости. Помимо всех тех проблем что нависли над моей головой мне еще не хватало влюбленной студентки, которая каждую лекцию теперь будет вести себя вызывающе надменно, показывая, что ей плевать на то, что я говорю. Мне стоило это пресечь на корню и именно это я намеревался сделать, когда пара закончилась.

– Благоволина… – она замерла и уставилась на меня с удивленным выражением лица. – Задержитесь, пожалуйста.

Перестав собирать тетради в сумку под растерянными взглядами покидающих аудиторию студентов, она села на место. Я же, дождавшись, пока все выйдут из кабинета, закрыл дверь и направился к своему столу. Она молча наблюдала за мной, словно теперь я был ее жертвой, а она готовилась к нападению, а не наоборот.

– Вероника, кажется, мы с вами начали не с самой лучшей ноты, —начал я, снова садясь на стол и скрещивая руки на груди.

– Вы о том моменте, когда не хотели впускать меня в аудиторию, или о вашем смешке в машине, когда я сломала каблук? – с сарказмом произнесла она, заставив меня улыбнуться.

Черт, значит все-таки она заметила. В тот день после лекции она выглядела одновременно забавно и беззащитно. Если бы я не был преподавателем, то обязательно подошел бы к ней и помог, но в моем случае это был бы лишь повод для женских и не самых приятных сплетен. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме того, как просто уехать, но даже в этой ситуации она вызвала во мне улыбку.

Я поднялся и подошел к ней, опершись руками о край так её стола так, чтобы её глаза оказались на уровне моих. Нужно было быть жестче, чтобы у нее пропали все иллюзии и мечты на мой счет. Этот разговор не должен повториться, он должен отпечататься в ее голове и пусть даже не самыми приятными словами. Мне было все равно и поэтому я выдал крайне неприятную реплику ледяным тоном.

– Вы ходите по лезвию ножа. Постарайтесь вести себя подобающе студентке, а не высокомерной стерве, – я улыбнулся как можно надменнее, наблюдая ее замешательство. – Если вы хотите привлечь мое внимание, то зря стараетесь. Ваш метод я оценил, но не тратьте время. Вы мне не интересны.

После нескольких секунд молчания и переваривания, сказанного мной, она ожила.

– Что вы сейчас сказали? – наконец с трудом сдерживая возмущение, произнесла Вероника и медленно поднялась с места.

Я видел, как у нее перехватывает дыхание от злости. Она явно не ожидала такого удара.

– Я бы никогда не стала… – начала она оправдываться, но я не дал ей слова.

Молча взял свою сумку и пошел к двери. До ее чувств мне нет никого дела и теперь она будет меня ненавидеть, а значит я добился чего хотел.

– Отлично, значит, мы друг друга поняли, – бросил я, не оборачиваясь, и закрыл дверь за собой, оставив ее в шоке.

Пусть я и был груб, но это лучшее, что я мог сделать. Так она быстрее осознает тщетность своих усилий и перестанет тратить время на бессмысленные фантазии. По крайней мере я надеялся, что это сработает, ведь узнать, что в голове у женщины совсем невозможно.

Покинув университет, я постарался забыть об этом как можно скорее, ведь дальше меня ждал вечерний ужин, который приготовила Лина, ожидая меня в моей квартире и я, насколько это было возможно приободрившись поехал домой, зная, что все пройдет по уже заученному нами сценарию.

– Дорогой, – Ангелина обвила мою шею руками и оставила легкий поцелуй на коже. – У меня все готово! – с этими словами она выхватила сумку из моих рук и упорхнула в комнату.

В моей квартире с появлением Ангелины стало все иначе. Добавились новые запахи, и я не только про духи и косметику, но и про запахи вкусной еды. Уют, сотканный из милых безделушек, декоративных подушек и расписанной посуды, вытеснил прежнюю, спартанскую обстановку. Мое мужское логово преобразилось под нежной женской рукой. Но, признаться, я скучал по тому минимализму, по той легкости, когда дышалось свободнее. Лина стремилась создать комфорт для нас обоих. Даже кот обзавелся двухэтажным дворцом в моей комнате, но, как и я, остался равнодушен к этому знаку внимания, демонстративно поворачиваясь пушистым задом к новому жилищу и предпочитая мое тепло на кровати.

– Мой руки и садись! —скомандовала моя невеста, возвращаясь на кухню и доставая из духовки курицу, которую я учуял по запаху и специям еще в подъезде.

Она готовила хорошо, даже я бы сказал отлично, вот только за столом наши разговоры в последнее время не клеились, обычно все сводилось к вопросам о работе и на этом все заканчивалось. Но не сейчас. Сейчас еще добавилась тема свадьбы.

Я засучил рукава рубашки повыше и уселся за стол, уставленный печеной картошкой по-деревенски, свежим салатом и румяной курицей, предвкушая избитые вопросы.

– Ну, что, много ли развязных студентов в начале учебного года?

Ну вот…первый пошел….

– Нет, в этом году почти все адекватные, – ответил я, и почему-то сразу совершенно неожиданно для себя вспомнил Благоволину.

Тот самый момент, когда она вошла в аудиторию, намеренно заняв место прямо перед моим столом. Как подняла подбородок, встречая мой взгляд – не испуганно, не заискивающе, а вызывающе. Словно проверяла: "Ну, и что ты сделаешь?" И когда ошарашил её… Но сейчас я промолчал, не стал рассказывать об этом Лине, вместо этого спросил:

– А в школе что нового?

– Да все по-старому, ученики учиться не хотят после летних каникул, – отмахнулась она, накладывая себе салат.

И снова тишина. Мы молча едим, каждый погружен в свои мысли. Отчего-то на душе становится тоскливо и тяжело…

– Слушай, я подумала, может, сыграем свадьбу следующим летом? Как раз будет тепло, и мы сможем в отпуске съездить на море?

Услышав это, я даже немного обрадовался. У меня есть достаточно времени, целый год чтобы посмотреть на то, что будет дальше и решить, что с этим делать. Может быть все еще изменится и в наших отношениях появится просвет, или же наоборот, кто знает…

Вечер по-прежнему тек своим чередом, с той лишь разницей, что сегодня Ангелина осталась у меня. После ужина она, словно птица, свила гнездо на диване из вороха тетрадей, погрузившись в их проверку. Я же, добавив последние штрихи в написанной на заказ дипломной, вальяжно разлегся на кровати, нежно поглаживая кота за ухом и не отрывая взгляда от нее. Прежде она обходилась без очков, а теперь они стали неотъемлемым атрибутом ее учительского образа, этаким знаком подлинности. И надо сказать, шли они ей невероятно. Никаких громоздких окуляров – лишь аккуратная позолоченная оправа овальной формы. Волосы, небрежно собранные в пучок, открывали нежную линию шеи, а моя старая бежевая футболка, казалось, превратилась на ней в легкое домашнее платье. Я залюбовался. А что, если семейная жизнь с ней не так уж и плоха, как мне казалось? Может, все эти проблемы – лишь плод моего разгоряченного воображения? Ведь передо мной сидела она – невинная, ни о чем не подозревающая. Справедлив ли я к ней?

Поднявшись с кровати под укоризненный взгляд обделенного лаской кота, я подошел к Ангелине, встал за ее спиной и начал массировать плечи. Она блаженно улыбнулась, подавшись навстречу моим прикосновениям. Знал, что это ее расслабляет, но останавливаться на этом не собирался. Склонившись, начал осыпать поцелуями ее шею, медленно спускаясь ниже, не переставая ласкать ее плечи.

– Марк… – прошептала она, слегка отстраняясь, но я не желал слушать.

Мои руки скользнули на ее грудь, нежно лаская ее сквозь ткань футболки. Дыхание сбилось, и все, чего я сейчас жаждал – сорвать с нее эту старую, растянутую вещь и продолжить в другой, более откровенной позе.

– Марк… – она мягко перехватила мои руки. – Мне нужно закончить проверять тетради и подготовиться к уроку, не сейчас – произнесла она с виноватой улыбкой.

Я отпрянул. Это происходило не впервые. В последнее время наша интимная жизнь практически сошла на нет. Она не только не проявляла инициативы, но и гасила мои порывы. Не то чтобы это превращало меня в озлобленного маньяка, но вполне ощутимое томление в теле оставалось. Я молча взял ветровку и направился в коридор чтобы выйти на ночную пробежку.

Я бежал. Бежал так быстро, что кровь гудела в висках, а лёгкие горели огнём. Но никакая скорость не могла унести меня от этих мыслей. "Когда всё изменилось?"

Вспомнил её руки, которые раньше сами тянулись ко мне. Её взгляд, тёплый и голодный. Те ночи, когда она будила меня шёпотом: "Марк... я не могу уснуть..." Теперь между нами выросла невидимая стена. Я стучал в неё – ласками, словами, терпением. В ответ – вежливая улыбка и бесконечные "не сейчас".

Одиночество вдвоём.

Мы спали в одной постели, завтракали за одним столом, но... Когда в последний раз она видела меня? Не преподавателя, не будущего мужа, а просто мужчину? В памяти всплыло её лицо сегодня вечером —спокойное, невозмутимое, когда я вышел. Будто моё желание, моя боль её вообще не касались. Я резко остановился, опираясь о дерево. Сердце колотилось, но не от бега.

А если это навсегда? И тогда – что?

Еще один аспект нашей жизни, который меня совершенно не удовлетворял. В свои двадцать восемь лет я словно дал обет безбрачия и завещал свое тело Господу Богу и это мне совсем не нравилось. Как долго я смогу снимать стресс пробежкой по пустому парку?

Я не успел додумать. Впереди показался фонтан – круг, значит, пора разворачиваться. Домой. К ней. К нашему молчанию.

Глава 5

Вероника

Видимо, моя выходка перед началом пары застряла у преподавателя в горле, словно кость, раз он попросил меня остаться. Но после того, что я услышала в свой адрес, я еще несколько минут пребывала в шоке, сидя в пустой аудитории и пытаясь осмыслить произошедшее.

 Я стерва? 

Я стараюсь привлечь его внимание? 

Я хочу с ним сблизиться? 

В голове крутилась лавина вопросов, на которые я отчаянно хотела получить ответы, но понимала – это невозможно. Он уже ушел.

С яростью швырнув оставшиеся на столе вещи в сумку, я рванула к двери, желая скорее покинуть этот кабинет.

– Никусь, что случилось? Ну же, расскажи! – Даня, схватив меня за руку, с тревогой смотрел в глаза. Рядом стояла Лиля, её лицо отражало не меньшее беспокойство. Они все это время ждали меня в коридоре.

– Не здесь, – твёрдо сказала я и направилась к выходу из университета. За мной, недоумевая, бежали друзья, не понимая, что происходит.

Наконец добравшись до знакомого кафе, я устроилась в самом углу за столиком, скрытым от посторонних глаз. На меня устремились два взгляда, в которых читалось нарастающее беспокойство.

– Он назвал меня стервой, которая только и делает, что добивается его внимания, представляете? – выпалила я, размахивая руками.

– Да ты что? Прямо так и сказал? – удивлённо спросил друг.

– Ну, примерно… смысл был именно такой, – выдохнула я, потирая виски.

– Нет, расскажи слово в слово, – потребовала подруга.

Я, заказав чай с лимоном, пересказала нашу короткую, но яркую беседу.

– Зачем ты показательно провоцируешь его? Ты же вредишь и себе, и его репутации, – с недоумением произнесла Лиля.

Я молча смотрела в окно. Ответа у меня не было. Действительно, почему я так себя веду? Может, просто потому, что меня бесят высокомерные мужчины, считающие себя пупами земли. Но он же преподаватель… у него статус…Позволительно ли ему это?

– Он думает, я буду за ним бегать? Кем он себя возомнил? – задыхалась я от возмущения. – Я должна прояснить это!

Вскочив со стула, я резко опустилась обратно из-за того, что две пары рук легли на мои плечи, удерживая меня.

– Нет! Ты никуда не пойдёшь и забудешь этот бред. Пусть думает, что хочет. Он преподаватель, а ты студентка, и в случае чего, попрут тебя, а не его! Это не школа, здесь разбираться не станут. Студентов куча, а вот ценных кадров – единица, а он как преподаватель очень даже неплох, – строгим голосом произнесла подруга.

– Поддерживаю наш беленький цветочек. Не стоит поддаваться эмоциям – так ничего не добьёшься. Не лезь к нему, не навлекай беду на себя. А лучше вообще не обращай никакого внимания, – мягко и тепло просил Даня, накрыв мою руку своей.

Мои новые друзья были моим спасением в море необдуманных решений. Я увидела, как искренне они переживают за меня, хотя знакомы мы были не так уж и много. От нахлынувших чувств мои глаза покраснели и наполнились слезами.

– Та-а-ак, если я была слишком груба, прости, пожалуйста, не плачь! – запаниковала Лиля, вытирая салфеткой мою размазанную тушь.

– Нет, я просто рада, что встретила таких людей, как вы. Без вас я бы уже натворила дел и ехала домой на поезде, – усмехнулась я.

– Для этого и нужны настоящие друзья, – подытожил Даниил.

Наконец, выдохнув и выплеснув накопившиеся эмоции, я ответила:

– Да, согласна. Не буду даже смотреть на этого пунктуального, самовлюбленного, с огромным самомнением...

– Вот и славно! А теперь пойдёмте в кино! – озорно рассмеявшись, Лиля, не дав мне договорить, подскочила и, схватив всех под руки, потащила к выходу.

Следующие несколько недель прошли в умиротворенной гармонии, без тени напряжения. Нельзя сказать, что к концу сентября нашу группу сковал нерушимый союз; скорее, каждый нашел свой тихий уголок в небольших компаниях, и подобное разделение устраивало всех, в том числе и меня, нашедшую приют в обществе Дани и Лили. Между ними на удивление возникла особая связь, наполненная взаимопониманием и теплотой. Даниил, словно искусный кутюрье, с упоением подбирал для нас наряды, приоткрывая завесу над тайнами выгодных приобретений и секретных распродаж. Мы же давали ему советы по поиску спутницы сердца. Мой друг, такой же романтик, как и я, и, хотя всю свою любовь он дарил нам, я понимала: это не то, чего он ищет, ему нужно что-то большее.

Я исправно посещала лекции, усердно копя оценки для заветных автоматов в будущем. Почти все предметы сдались под натиском моего усердия, кроме двух злополучных дисциплин: анатомии и, разумеется, клинической психологии. В первом случае наука оказалась неприступной крепостью, и зубрежка превратилась в бессмысленное повторение заученных фраз. Во втором же, я представляла, что Марк Викторович – всего лишь голос из забытого старенького радиоприемника в аудитории. Он, в свою очередь, словно меня и вовсе не замечал. Ни разу его взгляд не задержался на мне, ни разу он не обратился ко мне с вопросом на семинарах, хотя порой я сама поднимала руку, зная ответ. Но он, будто мы заключили негласный договор, упорно игнорировал меня.

Едва первокурсники освоились с университетской жизнью, как старшие курсы принялись за организацию посвята. Традиция, к счастью, оставалась добровольной – приглашены все, но явка по желанию.

– Никусь, предлагаю не тратить завтра время на эти архаичные конкурсы, а заняться чем-нибудь поинтереснее, – прошептал Даня, кокетливо придвинувшись ко мне, словно искушая запретным плодом.

– А как же традиция? Фотографии на память? Воспоминания? – театрально и излишне эмоционально перечислила я, наблюдая, как друг закатывает глаза.

– Ты хочешь фотографии с лицом, измазанным мукой? Или, даже если это будет шоколад, со стороны это будет выглядеть как настоящее г… – Даня не договорил, прокашлявшись, намекая на не самое аппетитное зрелище.

– Откуда такие познания? – тихо рассмеялась я.

– Каждый год одно и то же. Ведут новоиспеченных студентов, наивных, как овечки, и устраивают над ними глупейшие конкурсы, да еще и в лесу, подальше от посторонних глаз. А потом эти фото распечатывают и вывешивают на стенд у деканата. Позорище. Мой знакомый проходил стажировку в нашем университете и видел фотографии разных лет в архиве. Хочешь стать частью этой вакханалии и испортить себе репутацию роковой женщины? – мягко и бережно спросил Даниил, поправляя свою безупречно уложенную челку.

– Я то? Роковая? – удивленно переспросила я, не переставая смеяться.

– Еще какая, – подмигнул парень, переводя взгляд на преподавателя, который, подперев голову рукой, слушал доклад одной из наших однокурсниц у кафедры. Кажется, ему было так же скучно, как и нам.

– Ладно, уговорил, не хочу пачкать лицо продуктами, да еще и в лесу, так что решено! – обрадовала я друга, доставая телефон. – Пишу Лиле о наших планах!

– И какие же у нас планы? Уже что-то придумала? – потирая руки, спросил друг.

– Вечеринка в честь новоселья! – подмигнула в ответ я, убирая волосы на одну сторону.

Вся лекция утонула в монотонном гудении голоса девушки в очках – единственной зубрилы среди нас. Ее голос, словно сонный дурман, окутывал аудиторию, погружая в полудрему. Если бы не его статус, усатый преподаватель давно бы капитулировал перед этой усыпляющей лекцией об «истории психологии». Нам же, простым смертным, сон был дозволен. Окинув взглядом аудиторию, я убедилась, что почти каждый, блаженно посапывая, уже видел второй сон, лежа на столе. Чтобы хоть как-то взбодриться, я нырнула в виртуальный мир интернет-магазина, изучая акции и скидки. Это занятие поглотило меня настолько, что я не заметила, как прозвенел спасительный сигнал.

Преподаватель, заметно оживившись, с радостью поблагодарил нас за внимание и, подхватив свой старенький дипломат, поспешил ретироваться. Мне он нравился. С первой же лекции он раздал нам темы для самостоятельного изучения на весь семестр, подчеркнув, что знания мы должны добывать сами, а на занятиях лишь делиться ими друг с другом в формате докладов. Конечно, никто и не думал что-либо записывать за лектором, ведь все доклады заранее были сброшены в общий чат, чтобы перед зачетом иметь под рукой весь необходимый материал. Так и протекали занятия Станислава Борисовича: тихо и мирно, в царстве дрёмы и грез, где каждый отсыпался перед следующей лекцией или восстанавливался после предыдущей, в зависимости от дня недели.

Клюнув меня в щеку, Даня упорхнул по своим делам, а я побрела домой, чтобы наконец разложить оставшиеся в коробках вещи по местам и, завернувшись в мягкий плед, наслаждаться горячим какао. Да, идеальный вечер. Не то чтобы я совсем не любила тусовки, но в это время года я особенно ценила уют, пока осень укутывала город в свои прохладные объятия.

Спустя несколько часов, когда за окном уже было темно, а моя комната преобразилась до неузнаваемости, я, поставив молоко на плиту, взяла ноутбук и перенесла его на кровать, усаживаясь поудобнее. Теперь можно и отдохнуть! Телевизор бормотал что-то невнятное на фоне, а я открыла сайт университета в поисках свежих объявлений, списка мероприятий и прочей учебной рутины. Оказалось, здесь бурлила своя жизнь: кто-то потерял ручку с тайником для шпаргалок, кто-то нашел забытую тетрадь и искал владельца, а кто-то, не стесняясь, предлагал ответы к экзаменам за кругленькую сумму.

«Да уж, вот это новости!» – подумала я, закрывая вкладку и переходя в раздел знакомств.

Здесь выкладывали свои фото свободные студенты, пытаясь себя "продать", или же размещали чужие снимки с вопросом: "Есть ли шансы?" Я усмехнулась. Неужели кто-то действительно ищет любовь не на сайте знакомств, а в недрах университетского форума? Бегло пролистав череду лиц, я наткнулась на раздел "В ком заинтересованы". "Что за…?" – пробормотала я, утопая в бесконечном потоке фотографий Марка Викторовича. Снимки, явно сделанные украдкой студентками во время лекций, были смазанными и нечеткими, но в каждом угадывался он. Некоторые студентки даже писали, что хотели бы ребенка от него! Полный абсурд! Он не был обделен женским вниманием и явно упивался им, и меня вместе с остальными он косил под одну гребенку.

Вдруг на плите раздалось сердитое шипение. Черт, молоко! Два прыжка – и я уже у плиты, спасаю ее от неизбежного. Вытерев пену, я вздохнула с облегчением: хоть не пригорело. Добавив две ложки какао, вылила ароматный напиток в большую кружку и вернулась к ноутбуку.

Почти каждый пост в разделе "В ком заинтересованы" был одой Марку Викторовичу: строгий, мужественный, прекрасный! Девушки, вплоть до четвертого курса, мечтали о романе с ним, вознося его внешность до небес. Я фыркнула, продолжая рассматривать галерею из его фотографий. «Нашли кумира – высокомерный, грубый, самоуверенный, а характер просто кошмар!» Мой палец сам собой прокрутил страницу вверх, к лучшему снимку, где он в профиль что-то пишет на доске. Черт. Даже я не могла отрицать: у него красивые руки. Длинные пальцы, четкие сухожилия, легкий загар…. Я резко захлопнула крышку ноутбука.

«Характер – просто кошмар!» – повторила я вслух, как заклинание. Но почему же сегодня, когда мы случайно столкнулись с ним в коридоре, моё сердце застучало так, будто я пробежала стометровку?

Погасив свет и выключив телевизор, я тяжело выдохнула. Момент нашего контакта не выходил из головы. Комнату наполнил лунный свет, и за окном засверкали звезды, словно россыпь бриллиантов. Невероятная красота! Какао приятно согрел, но убаюкать не смог, и я, пытаясь уснуть, начала считать самые яркие звезды. Не помню, сколько времени прошло, но, кажется, я остановилась примерно на тридцати.

Глава 6

Марк

Спустя пару недель работа затянула меня в свой водоворот. Всё текло ровно и предсказуемо, если бы не тот ад, что постепенно разгорался в моей душе. Порой я настолько терялся в лабиринтах собственных мыслей, что начинал выпадать из реальности. Коллеги не раз выводили меня из оцепенения, как, например, сейчас, в деканате университета.

– Марк Викторович, как вам моя группа? Надеюсь, это не они довели вас до такого состояния, что вы уже несколько минут неотрывно смотрите на свой остывший кофе, – произнесла Мария Баталова, вызвав лёгкую улыбку у остальных преподавателей.

Здесь она соблюдала правила приличия, но если мы оставались наедине, то совсем не фамильярничала со мной, обращаясь по имени и на «ты». Она была младше меня на пару лет, так что разница особо не ощущалась, но её манера ненавязчивого сближения со мной начинала раздражать.

В университете никто не знал ни о моих отношениях, ни тем более о том, что я помолвлен. Когда мы с Ангелиной начали встречаться на четвёртом курсе, то не афишировали наши отношения, а наоборот, скрывали. Это было удивительно легко, ведь, в сущности, ничего не изменилось внешне: мы продолжали общаться в той же компании однокурсников, среди которых были и другие девушки, а наедине оставались лишь за пределами университетских стен. Поэтому моя личная жизнь оставалась тайной, и меня это вполне устраивало.

Мария была красивой женщиной, но в моих глазах она почему-то была одной из тех назойливых влюблённых в меня студенток четвёртого курса, и кроме работы я не предпочитал с ней о чём-то говорить.

– Нет, они, в отличие от группы «А», спокойные, думаю, вам повезло, – ответил я равнодушно, выливая остывший кофе в раковину. Аппетит пропал.

– Да, группа «А» – оторви и брось! Как бы я с ними ни боролась, они совершенно меня не слушаются, – посетовала пожилая профессорша, обращаясь к Баталовой, которая обречённо вздохнула, понимая, что её попытка завязать разговор со мной провалилась. Пока она выслушивала женщину с фиолетовыми волосами, скрывающими седину, я, схватив сумку, покинул деканат и направился в свою аудиторию на третьем этаже.

Жизнь в университетских коридорах бурлила и казалась гораздо интереснее моей собственной. Я помнил свои студенческие годы, когда всё было иначе, ярче: походы на природу, гонки на квадроциклах, лыжах, велосипедах – мы, казалось, хватались за всё подряд вместе с ребятами из группы, и Лина всегда была с нами и в первых рядах. А сейчас… мы словно старики, чьё главное развлечение – телевизор. Ничего против него не имею, иногда и сам люблю посмотреть хороший фильм, но всё же предпочитаю не сидеть дома в четырёх стенах, а как можно чаще куда-нибудь выходить или выезжать.

Пробираясь по узкому коридору, я заметил, как мне навстречу спускалась самая неоднозначная персона из группы "В". Вероника увлечённо жестикулировала и что-то рассказывала, а её подруга Сизова, пропустившая одну мою лекцию и решившая, видимо, что я этого не заметил, непринуждённо обнимала её за плечи и смеялась. Невольная улыбка промелькнула на моём лице. В этот момент Вероника выглядела такой… живой. Совсем не такой, как Ангелина за проверкой тетрадей. Я вдруг осознал, что начал их сравнивать: девушек, которые совершенно не были похожи друг на друга.

Мы поравнялись у самой лестницы, ведущей на третий этаж. Толпа студентов толкалась, гудела, и всё же в этот момент пространство вокруг сузилось до одного-единственного ощущения – прикосновения. Чужая, прохладная кожа коснулась моей руки – на краткое, почти несуществующее мгновение.

Мой шаг замедлился, хотя я не отдавал себе в этом отчёта. Просто случайное касание в толпе – ничего особенного. Так почему же я почувствовал его всем телом? Мурашки пробежали по спине, сердце стукнуло один раз – громко, отчётливо, будто пытаясь обратить моё внимание на что-то важное. Я стиснул зубы и резко зашагал дальше, стараясь подавить это абсурдное чувство. Но оно не уходило.

Почему я вообще обратил на это внимание?

Она просто студентка. Одна из многих, но... Почему тогда я запомнил это мимолётное касание? Почему оно отозвалось где-то внутри, хотя должно было стереться из памяти через секунду? Я сжал руку в кулак, пытаясь вернуть себе контроль. "Это ничего не значит." Но если так... Почему я до сих пор это чувствую?

Мы прошли мимо друг друга – всё было по правилам. Никто ничего не нарушил. Но внутри всё задрожало. Я чувствовал, как на миг почва под ногами сместилась, как будто этот короткий эпизод пошатнул устои чего-то большего.

Я шел дальше по коридору, глядя в пол, делая вид, что ничего не случилось. В голове крутилось только одно: почему это едва уловимое прикосновение вызвало во мне столько эмоций, сколько их не было за все несколько лет отношений с Ангелиной?

В голове все чаще возникал вопрос: «Правильно ли было делать предложение? Остаюсь ли я с ней из любви или чувства долга? Что, если мы подходим к концу нашего пути, а не к началу?»

Где-то в глубине души зарождалось новое чувство – не просто влечение, а тоска по чему-то настоящему, по эмоциям, которые, казалось, навсегда покинули наши отношения. И с каждым днем это чувство становилось все сильнее. Мой внутренний голос тихо и верно начинал изводить меня, и мне срочно нужна была реабилитация, которую я ждал с нетерпением.