Текст книги "Bloodborne: Песочный человек (СИ)"

Автор книги: Лемор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Вновь облокотился лениво на стойку, смотря на новую дверь паба.

«Разве Древняя кровь не полезна для тебя, Артур?»

Вопрос леди Марии ещё сильнее усилил мою головную боль.

– Обычная Древняя кровь – больше нет.

«…»

Слова «обычная» и «Древняя кровь» в голове леди Марии не сочетались между собой от слова совсем, но озвучивать свои мысли она, конечно же, не стала.

Я поднёс палец ко рту, прикусив его, совершенно не изменившись в лице, с любопытством уставившись на выступившую капельку густой красной крови.

Та, словно живая, будто осознав, что находится не в положенном месте, втянулась обратно в палец, что уже начал заживать. Не так быстро, как в ночь кровавой луны, но всё ещё заметно невооруженным взглядом.

Я надеялся, что с избавлением от чужой воли и своим песком смогу избежать мутаций, но, судя по всему, с моей стороны это было слишком наивно. Не превращусь в ползающую груду мяса с белой кровью – и на том спасибо.

Сжал ладонь, цыкнув.

В игре по мере прохождения для поднятия «уровня» требовалось всё больше отголосков крови, не говоря уже про «инфляцию», что увеличивала стоимость товаров за кровь.

Что же, вот аналог, получите, распишитесь! Кровь королевы Аннализы сильно помогла мне, но теперь, попробовав кровь, уже успев привыкнуть к ней, я столкнулся с тем, что…

Она была безвкусной и сокрытая в ней воля просто размывалась во мне. Будто раньше мой песок был маленьким комочком, что разрастался от каждой капли крови, внезапно превратившись в пусть и не шибко большую, но гору.

И, чтобы компенсировать это, теперь мне нужна более насыщенная кровь. Несущая в себе ещё больше воли, отголосков силы, что я мог бы впитать и очистить своим песком.

К превеликому сожалению, горы из песка было недостаточно. Мне нужно было впитать столько воли, чтобы превратить песочную гору в пустыню.

Я почувствовал, что дверь паба сейчас откроется. На лицо вылезла широкая улыбка.

Наконец-то, Морфей меня усыпи.

– В следующую кровавую луну мы больше не будем убегать, – негромко произнёс я леди Марии, обдумывая свои дальнейшие действия. – Добро пожаловать в паб «Песчаная Чаша», что закажете?

В паб зашёл не появляющийся последние несколько дней Хенрик, да не один, а со своим зятем, некогда ставшим первым полноценным боссом в одной давно забытой игрушке.

Отец Гаскойн, приехавший издалека священник, что стал охотником, возвышаясь надо мной на целую голову, уставился на меня хмурым, тяжелым взглядом.

Судя по всему, мы не ограничимся разговором только про Джуру.

* * *

Аннализа давно не посещала Ярнам. Чем хуже становились отношения с Церковью, тем меньше у неё было возможностей посетить город, что некогда принадлежал её же роду. Отвратительная, мерзкая ситуация, что могла обернуться чем-то ещё более ужасным.

Массовые протесты в Ярнаме немного подняли бессмертной королеве настроение, но, к сожалению, она сомневалась, что это что-то изменило бы. Единственное, что поменяется – отношение Церкви к простому люду. Раньше они могли подыгрывать им, теперь же…

С высокой вероятностью, они поступят так, как поступает любая структура, имеющая монополию на насилие.

Вопрос лишь в том, кто пострадает в первую очередь.

Женщина прикоснулась к лицу, вновь почувствовав на лице отвратительную железную маску. Тяжелую, мешающую нормально дышать, жаркую маску.

– Животные, – перекосило лицо королевы.

Толпы черни, с которыми ей пришлось по воле ужасной сущности смешаться, просто для того, чтобы посетить какой-то грязный паб у трущоб, неимоверно раздражали её.

Она не могла позволить себе ехать в повозке, и даже её любимое платье пришлось сменить на мерзкую накидку.

Аннализа всё ещё не могла поверить в то, что приняла решение отправляться лично. Песочный человек поведал ей о чём-то воистину пугающем, пообещал ей нечто особенное, дополнительно подарив сны, о которых она и мечтать не могла, и в ответ она передала самое ценное, что у неё было – её собственная, мерзкая, порочная кровь.

Теперь, чтобы взять часть платы, она должна была пойти на подобное унижение. Как отвратительно, как мерзко, как ужасно!

– Моя маленькая Мария, что же ты нашла среди этого сброда… – прошептала Аннализа.

Милая, добрая девочка, разделившая с ней кровь. Отправить её в Церковь исцеления сперва казалось здравой идеей, она как никто другая горела любопытством раскрыть тайны Древней крови, пока что-то не изменилось. Их отношения никогда нельзя было назвать тёплыми, но, по крайней мере, они не были врагами.

В тот самый момент, когда Церковь начала быстро перехватывать власть королевского рода, всё стало совсем плохо. Особенно сильное разочарование Аннализа испытала, когда Мария решила стать охотницей.

Она, та, кто несла в себе кровь королевского рода, образованная аристократка, стала почти что обычной наёмницей! Плевать, что ученицей первого охотника! Плевать, что ученицей выходца Бюргенверта! Плевать, что ученицей уважаемого мастера! Это не имело никакого значения!

Мерзкий старик зачаровал её своим оружием, поманил знаниями выходца из Бюргенверта, воспользовавшись самой большой силой и слабостью девочки – её непомерным любопытством.

– Порочные Боги, – прикрыла глаза женщина.

Отправившись в неизвестность, в место, где ей давно были не рады, она как нельзя лучше показала, что в них текла похожая кровь.

Любопытство. Благословение и проклятие.

В небо поднимался дым, слышались крики и ругань, запах стоял такой, что ещё на полпути Аннализа почувствовала себя дурно, и всё же – она была намерена лично увидеть сущность, что, хотя бы во сне, смогла исполнить её мечту.

У неё было много вопросов, и она была намерена задать их лично.

По крайней мере, за ней следовали скрывающиеся среди охотников Нечистокровные; верные слуги, принявшие её грязную кровь. Слабый запах сладкого гниения немного успокаивал её.

– Моя королева, вам придётся отложить встречу ещё на какое-то время.

Рычащий шепот, доносящийся у самого уха, заставил Аннализу на миг застыть, после чего она почувствовала, как зачесались её клыки. Глаза женщины покраснели, наполнившись нечеловеческой яростью.

– Почему?

Негромкий, тихий шепот чудовища вырвался из горла королевы, мягкие черты лица под капюшоном исказились.

– Паб окружили служители Церкви исцеления. Нам придётся дождаться, пока они не уйдут.

Аннализа вновь застыла, но на этот раз из наваждения ей помог выйти толчок мимо проходящей черни, прямо перед королевой до самого горла осушившей бутылку какого-то дешёвого, залитого десятки раз разбавленной Древней кровью, пойла, кинув пустую бутылку ей практически прямо под ноги. И ни она, ни её слуги не могли превратить чернь в кусок гнилого мяса, ведь их могли поймать на любой мелочи.

Одним Богам было ведомо, как королева в тот момент не закричала на весь центральный Ярнам.

Её ожидания от будущей встречи стали лишь больше, но, судя по всему, первыми в очереди на встречу с Песочным человеком будут служители Церкви, будь они прокляты, грязная чернь, отбросы, животные, твари, смердящие свиньи!!!

Глава 16

Сперва Гаскойн не поверил тому, что услышал. Нет, безусловно, он выслушал, попытался осмыслить, но, чем больше он думал об этом, тем безумнее ему казались слова близкого соратника, наставника и, что наиболее важно, отца его жены.

Священник, что по воле судьбы взял в руки секиру, доверял Хенрику. Старый охотник был для него примером того, как нужно было держаться, чтобы никогда не поддаться влиянию Древней крови. Тем больше Гаскойн уважал старика, сам порой чувствуя, насколько близко к нему приблизилось чудовище.

Оно рычало в его кошмарах, и с каждой ночью рык становился громче. Постепенно, по чуть-чуть, чудовище надламывало что-то в нём, и никакие молитвы ему не помогали. Казалось, будто внутреннее чудовище насмехалось над ним, словно спрашивая, действительно ли он верит в то, что его может что-то спасти.

Долгие годы главным столпом для Гаскойна были жена и дочери. Музыкальная шкатулка, на которой для него играла жена, всегда успокаивала его. Простая как две копейки мелодия, ставшая для замученного мужчины чем-то особенным.

Тем страшнее Гаскойну было осознавать, что мелодия, которая ещё совсем недавно дарила ему временный покой, теперь начала…

Раздражать.

Его младшая дочь любила носиться по дому с этой шкатулкой. Раньше, возвращаясь после тяжелой ночи домой, мужчина испытывал лишь теплоту на душе, слыша, как играет шкатулка.

Теперь же он стал ловить себя на мысли, что не хочет возвращаться вовсе.

После последней Ночи Охоты, едва не поддавшись приступу безумия, Гаскойн осознал это особенно хорошо.

Он боялся говорить об этом. Знал, что если жена и дочери ещё могут не понять происходящего, то Хенрику сразу станет ясно, в чём дело. О Боги, как же он боялся увидеть разочарование и страх надвигающегося в глазах человека, которого уважал всем сердцем.

И как испугался, когда Хенрик решил заговорить первым.

– Песочный человек может помочь тебе, Гаскойн.

Бывший священник, как бы не пытался, не мог вспомнить ни одной легенды, истории или простой байки ни о каком Песочном человеке, не считая тех слухов, что поползли по городу совсем недавно. Причём, поползли преимущественно от пьянчуг. Кто их станет слушать?

Ярнам был немаленьким городом и мало кто станет всерьёз воспринимать появление насылающего хорошие сны покровителя пьянчуг. Могло показаться, будто Церковь исцеления и её служители должны были сразу же заинтересоваться… странностями, но на самом деле всё было скорее строго наоборот:

Никто просто не мог представить себе богоподобную сущность, выглядящую как человек, разливающую в забытом миром пабе какое-то пойло. Ни один Великий так себя не вёл и не будет вести. Боги не выглядят как люди – это знание, что пришло к ним ещё от птумерианцев; тех, кто был до них.

По крайней мере, так Гаскойн думал, пока не согласился на предложение Хенрика отправиться в один паб. Напряжённый охотник, раскрытый напарником и наставником, просто не мог отказать.

И не нужно было уточнять степень удивления мужчины, стоило ему лишь на краю сознания ощутить…

Что-то.

– Ты Песочный… человек?

На первый взгляд Гаскойн видел перед собой обычного человека. Молодого мужчину, что ещё совсем недавно был ребёнком. Ухоженный, чистый, контраст на фоне паба, в котором будто совсем недавно расхаживало чудовище, да не одно, был довольно сильный. Вмятины в полу, отломанный кусок дерева в стойке, за которой стоял хозяин; один из столиков в небольшом пабе выглядел так, будто… нет, не будто. От стола отгрызли кусок, и Гаскойну не нужно было уточнять, кто это мог сделать.

Казалось, хозяин паба заметил, о чём он думал.

– В последнее время я слышу это прозвище всё чаще и чаще, – растянулись у владельца губы в широкой ухмылке. – Не обращай внимание на беспорядок, просто мимо пробегающие шавки. Из-за этих протестов ремонт немного усложнился.

Белый цветок, на миг потерявшийся на фоне захватившей всё внимание охотника фигуры хозяина, дёрнулся, словно всё это время слушал их.

Гаскойн моргнул.

«Какого…»

Одно лишь поведение человека могло многое о нём сказать. Охотники, обладающие во всех смыслах более острым восприятием, могли почувствовать ещё больше.

Удивительно тёплый, ласковый взгляд, словно наложенный поверх монстра. Неестественная доброта, от которой веяло потусторонним холодом.

Добро – понятие размытое. Что для одного искреннее проявление доброты – для другого чудовищное зло.

Отдававшие светом золота глаза были полны искреннего добра, но это было не человеческое добро.

– Что ты наговорил Хенрику, хозяин?

Артур вскинул брови.

– Ничего такого. Лишь поделился беспокойством за твоё безумие. Ты слышишь рык чудовища уже и в яви, не так ли?

Священник до боли сжал кулаки, слыша рык твари где-то на краю сознания. Оно предупреждало его-их об опасности, ему хотелось развернуться и сбежать, но крепкая рука Хенрика легла на плечо быстрее, не оставляя тому и шанса.

Тот хорошо знал его повадки.

– Ты слишком напряжён, дорогой клиент, – подался немного вперёд хозяин, с пугающим любопытством рассматривая его, словно какую-то игрушку. – Но ведь для того пабы и созданы, не так ли? Чтобы люди могли расслабиться после тяжелого рабочего дня. Или ночи.

Артур хмыкнул.

– Хенрик привёл тебя в правильный паб, друг. Моя выпивка поможет тебе расслабиться.

Гаскойн сжал зубы, едва подавляя рык, обернувшись на Хенрика.

– Мы…

– Ты можешь быть спокоен, – не терпящим возражения тоном перебил старик. – Песочный человек добр. Ты забудешь про кошмары, обещаю тебе.

Чудовище, словно испуганная шавка, взвизгнуло, рука Гаскойна дёрнулась, он попытался вырваться, но…

Белый цветок засиял.

Боль. Боль пронзила голову мужчины, причиняя непередаваемые, ужасные страдания не только ему, но и чудовищу внутри. Он зарычал вместе с тварью внутри, падая на колени, пытаясь побороть совершенно уникальный, проникающий в самые глубины тела и души вид боли.

Только не стоило забывать, что охотник был не простым человеком.

Гаскойн резко вскочил, с красными, безумными глазами бросившись на цветок, желая разорвать его на части, на мгновение позволив себе забыть о том, что настоящим монстром в пабе был не он или странное растение, а его владелец.

– Я бы на твоём месте держал себя в руках, друг…

Хенрик прикрыл глаза, не желая видеть вцепившуюся в горло Гаскойна руку. Слегка бледноватую, худую, скрывающуюся в себе силу, недоступную человеку.

Гаскойн, чувствуя, что задыхается, попытался вновь подскочить, схватить держащую его руку, но…

Он взглянул в яркие, светящиеся золотом глаза Песочного человека, окончательно осознавая всю пропасть между ними. Пропасть между чем-то по-настоящему потусторонним, видевшим столько, сколько он не увидит и за десятки жизней.

Боль, что казалась ему настоящей мукой, оказалась лишь подготовкой к тому, что ждало его впереди. Кошмарные образы, наполненные мучительными воплями его собственных жертв, вонзились в голову.

Он видел самого себя, стоящего на кладбище, сжимающего секиру в руках. С опущенным взглядом, тот он-не-он смотрел на растерзанное тело жены, что пыталась успокоить его игрой на шкатулке.

Образы перед глазами начали меняться и, видят Боги, лучше бы Гаскойн просто страдал от кошмарной боли.

Он увидел два тела. Тела дорогих дочерей. Одно, тело младшей, заживо сожрала огромная свинья, спрятавшаяся в глубинах огромной канализации. Мерзкий, проникающий в самые глубины сознания визг заставил Гаскойна в ужасе, который он не испытывал никогда в жизни, закричать что есть сил.

И, словно этого ему было мало, под ногами мужчины оказалась сбросившаяся с крыши старшая дочь. Растекающееся неестественно большое пятно крови попало сначала на ботинок охотника, а затем начало подниматься по всему остальному телу, медленно поглощая его в океаны крови.

– В-возможно, этого хватит, Песочный человек…

Хенрик, лишь примерно представляя, что видит бледный как смерть Гаскойн, звучал как никогда неуверенно. Сжимающий горло охотника Артур наклонил голову.

– Он должен был доверять тебе, но вместо этого предпочёл держать в себе. Я лишь показываю ему то, что уже никогда не произойдёт, ничего такого. Лили, будь добра.

Тихий, почти неслышный голос, шелестом проносившийся по всему пабу, заставил сердце Хенрика болезненно сжаться.

Хозяин паба с последней кошмарной ночи явно изменился, ещё больше перестав напоминать человека.

Если в мире и существовали добрые кошмары, то это то существо, в чьи лапы он волей судьбы попал.

Из-за угла тут же выбежала девочка, держа в руках кружку с пойлом. Продолжая сжимать горло уже совсем не сопротивляющегося охотника, Артур прямо на глазах Хенрика прикусил большой палец, давая ему увидеть главный секрет эля.

Капля крови, наполненная песком сущности, тут же растворилась в кружке. Хозяин молча взял ёмкость, начав заливать содержимое в рот. Аккуратно, словно любящая мать, помогающая неразумному ребёнку, не давая разлить и капли.

По какой-то причине старый охотник совсем не удивился крови, лишь тихо вздохнув.

Весь Ярнам был пропитан кровью, и кровью же добрый Песочный человек исцелял их порочные души, добровольно отдавая им то, что они брали без спросу.

Девочка в шляпке, напоминающей гриб, вновь выбежала, шустро схватив пустую кружку, убегая обратно.

Артур ослабил хватку, отпуская охотника, позволив Хенрику подхватить потерявшее всякую волю к сопротивлению тело, всё ещё находящееся в отголосках кошмара.

– Сегодня он будет спать как младенец, Хенрик. Попроси дочь и внучек, чтобы они не трогали его.

Хенрик осторожно кивнул.

– Хозяин, теперь он… свободен?

– Отголоски чужой воли всё ещё остались внутри, – покачал головой Артур. – В нём зародилась сильная тварь, Хенрик. Ты можешь гордиться своим зятем, он хорошо держался всё это время. Я помогу ему справиться с остальным, кошмары больше не будут беспокоить его.

Хенрик прикрыл глаза.

Это было так странно. Хозяин был жутким, его методы нельзя было назвать сколь-либо мягкими или даже хорошими, но при этом…

– Я… я горжусь, Хозяин… С-спасибо…

Артур впервые мог видеть настолько расчувствовавшегося охотника. В глубине души владельца вспыхнуло обволакивающее душу тепло.

– Пустяки, – слабо засмеялся хозяин паба. – Не в моих интересах, чтобы этот громила начал бесчинствовать. Я знаю, на что он может быть способен.

– Моя дочь не стала бы выбирать кого попало, – хрипло, с гордостью ответил охотник, после чего, немного подумав, добавил: – Мы смогли встретиться с Джурой, как ты и просил, Хозяин.

– Очень хорошо, – сощурился Артур. – Ты запомнил его, Хенрик? Сможешь представить его образ?

Старый охотник удивлённо застыл.

– Да, легко, Хозяин.

– Этого будет достаточно, – расплылся в улыбке хозяин паба, облокотившись на стойку, чуть подавшись вперёд. – Каким он тебе показался? Расскажи мне всё.

Старый охотник не знал, отчего Песочный человек заинтересовался Джурой, но, пожалуй, это было и не его дело.

Рассказ не был долгим или сколь-либо подробным.

Они с Гаскойном просто занимались своей работой. Охотились на чудовищ, убивали их, пересекались с другими группами охотников. Отдельно Хенрику запомнились безумцы, явно не воспринимающие охоту так, как они. Те, кто прозвали себя Пороховыми бочонками, за одну Ночь Охоты умудрились настроить против себя почти всех охотников мастерской, что, пожалуй, с высокой вероятностью ставило на них крест.

Охотники редко конфликтовали между собой. У них могли быть свои взгляды на охоту, но в большинстве своём они были едины в своей миссии. Видеть, как кто-то наслаждается Ночью Охоты, поднимая на воздух половину города (в котором они жили!), было не слишком приятно.

Судя по всему, Джура, будучи одним из Пороховых бочонков, понимал это как никто другой.

– Я увидел, как он склонился над телом не успевшего обратиться ребёнка и что-то шептал, Хозяин. Возможно, шептал какую-то молитву.

Артур нахмурился, вспоминая что-то.

– У него было два глаза или один?

– Один был ранен.

– Свежая рана?

– Да.

– Он её получил на твоих глазах?

Хенрик уже было открыл рот, но тут же закрыл, помотав головой.

– Н-нет… Я думаю, нет…

Взгляд Артура загорелся.

– Глаз был перевязан?

Хенрик недолго помолчал, благодаря проклятую Древнюю кровь, что подарила ему на старости лет хорошую память.

– Нет.

– Что-то не так. Тебе не показалось ничего странным?

– Странным? – нахмурился Хенрик, поправив едва не завалившегося Гаскойна. Зять был тяжеловат. И как только его дочь справляется с ним?.. – Нет. Он поздоровался с нами, мы убили несколько тварей, обменялись парой фраз и разошлись.

Стук.

Стук.

Стук…

Вид погрузившегося в размышления хозяина паба, стучащего пальцем по столу, немного напрягал, но Хенрик терпеливо ждал. И, к сожалению, дождался.

– Попытайся вспомнить получше.

Отдававший шелестом голос неожиданно вонзился в голову старого охотника, вызвав сильный укол в голове. Против воли перед глазами пожилого мужчины начали мелькать странные образы, которые он помнил, но не помнил.

– Я увидел его раньше, – прохрипел Хенрик, окончательно запутавшись. – Тварь вцепилась ему в лицо…

– Что было дальше?

– М-мы не обратили на это внимание…

– Что стало с телом?

– Я… я не знаю, Хозяин…

Земля начала уходить из-под ног Хенрика. Ему стало казаться, будто он куда-то падает, и лишь воля Песочного человека не давала ему провалиться… куда-то окончательно.

Старый охотник облился холодным потом, понимая, что вновь стал свидетелем чего-то выходящего за все возможные и невозможные рамки.

Оказывается, последние годы страдающий от чумы зверя Ярнам был ещё очень спокойным городом.

– Ты хорошо справился, Хенрик, – ласково улыбнулся хозяин паба. – Сейчас можешь быть свободен. Постарайся отдохнуть и набраться сил, скоро у меня появится к тебе новая просьба. Лили, будь добра.

Довольная девочка (она ведь помогает!) вновь выбежала из-за угла, уже приготовив новое пойло.

Хенрик со смешанными эмоциями смотрел за тем, как Хозяин, смотря ему в глаза, вновь надкусывает уже успевший зажить палец, отправляя каплю крови в пойло, с тёплой улыбкой протягивая ему.

– Это маленький секрет моего дела, друг, – негромко произнёс Артур. – Надеюсь, ты не будешь рассказывать про него посторонним людям.

Едва стоящий на ногах Гаскойн что-то нечленораздельно промычал. Хенрик, осторожно кивнув, взял кружку с пойлом, медленными, полными наслаждения глотками осушив её.

Вкус, что и так поражал воображение охотника, стал ещё более насыщенным.

Наполненная теплом сила распространилась по груди старика, словно очищая его тело и душу. Хенрик прожил не идеальную, но всё ещё достаточно порядочную жизнь, а потому не стал раскаиваться, лишь медленно, облегченно выдохнув.

Взгляд пожилого мужчины неуловимо стал ярче.

– Мы можем идти, Хозяин?

– Ещё бы я стал вас силой держать, – хмыкнул Артур.

Хозяин паба перевёл взгляд на дверь, вскинув брови.

– Какой сегодня насыщенный день. Позволь мне помочь вам добраться без лишних глаз.

Песочный человек вновь прикусил палец, подув на проступившую каплю крови. Та, рассыпавшись на мельчайшие частички песка, тончайшим слоем потусторонней силы покрыла Гаскойна и Хенрика.

Артур удовлетворённо улыбнулся.

– Доброй ночи, Хенрик, Гаскойн.

Хенрик свободной рукой приподнял шляпу, склонив голову. Гаскойн вновь что-то нечленораздельно промычал.

– Доброй ночи, Хозяин.

Старый охотник, придерживая за плечо зятя, вышел из паба, едва не споткнувшись, видя, как со всех сторон к ним начали подходить люди в белом, даже не пытаясь скрыть себя.

Впрочем, те на двух охотников даже не обратили внимания, позволив им как ни в чём не бывало уйти.

– Незабываемое впечатление, не так ли, Гаскойн? – хрипло засмеялся Хенрик.

Бывший священник что-то нечленораздельно промычал. Пока что впечатления были смешанными, но, в чём он мог не сомневаться, уже совсем скоро его впервые за очень долгое время ожидала тихая, спокойная ночь, полная хороших, по-настоящему светлых снов.

Ещё одна ужасная судьба была предотвращена, и никто, кроме Артура, не будет знать о том, чего не произошло.

* * *

Сегодня и впрямь был насыщенный на дорогих и не очень клиентов день. Они словно сговорились!

Служители не пытались скрыть свою принадлежность к Церкви исцеления. Одетые в белое, на улице они явно привлекали внимание, но, пожалуй, не настолько сильное: церковники и так мелькали среди толпы (вместе с охотниками, разумеется), всё ещё предпринимая попытки решить всё миром, очевидно, и сами понимая, что протест будет лишь набирать обороты.

Я знал, что ко мне не станет приходить кто попало, но и не ожидал, что ко мне сразу заявятся столь интересные личности.

За пределами паба их явно было больше. Видимо, чтобы лишний раз не смущать скромного хозяина заведения, зайти решило всего пару человек. Честно говоря, я в тайне был этому благодарен, ведь уже успел сегодня неплохо слить с себя насыщенной сущности крови, ещё и дополнительно потратившись на… разные фокусы.

К сожалению, от разъяренной толпы эти фокусы не спасут. Я могу скрыться, сбежать, но это будет равносильно провалу. Образ Песочного человека начнёт рушиться, легенда исказится.

Если Карл неплохо справится со своей задачей, то у меня появятся другие варианты, но даже так – это вопрос в самом невозможном случае пары месяцев, если не больше. Культы… то есть, кружки по интересам так легко не создаются!

Из этого следует очень и очень простой вывод:

Улыбаемся, желаем доброй ночи и наливаем побольше пойла!

– Добро пожаловать в паб «Песчаная Чаша», что закажете?

Три женщины одновременно сняли белые капюшоны, открывая лица. Две похожие как две капли воды девушки, стоящие позади смутно узнаваемой фигуры светловолосой женщины, в столь неприятное для Церкви время принявшей на себя роль викария Церкви исцеления.

В голове что-то щелкнуло.

Настоящая и ложная Йозефки были довольно показательными персонажами в игре. Игроки часто расходились во мнениях, откуда вообще появилась ложная Йозефка и почему она выглядела как настоящая.

Тот факт, что они были близнецами, отвечает сразу на много вопросов, впрочем, создавая новые. Будет интересно посмотреть, как они поведут себя здесь. Впрочем, по одним взглядам я уже мог сделать кое-какие выводы. Одна смотрела на меня тревожно, но с какой-то странной наивностью.

Вторая же, пусть и улыбалась, словно видела перед собой обычный кусок мяса, который она, дай ей волю, готова была распотрошить прямо на месте. О, она прекрасно прятала это. К сожалению, мы находились немного в разных категориях и опыта с возможностями у меня было уж поболее.

Впрочем, сейчас они явно были не главными.

Викарий Амелия, аккуратно поправив локон волос, с полными любопытства глазами оглядев паб, явно отметив окружающую разруху, улыбнулась мне воистину чистой, полной искренней доброты улыбкой, лишённой какой-либо фальши, тем самым ещё больше искажая образ чудовищной Церкви.

– Ходит слух, что здесь подают самый лучший эль в Ярнаме. Это правда?

Таламус слабо задрожал, но тут же перестал как-либо себя проявлять, почувствовав невидимый, совсем слабый ментальный щелчок по лепестку.

Я улыбнулся.

Посмотрим, не сделаю ли я раньше времени всю Церковь своим врагом.

Глава 17

Мало кто заметил песок, что пронёсся, казалось, по всему Ярнаму. Неуловимый, иллюзорный, не принадлежащий физическому миру, увидеть его человеку было фактически невозможно.

Но почувствовать, уловить на краю сознания странное дуновение… чего-то, некоторым, тем, кто добровольно отказался от человечности, было под силу.

Викарий Амелия была среди тех, кто во время молитвы уловила этот запах. Неописуемый для человеческого и даже животного восприятия, Амелия могла лишь примерно интерпретировать то, что она ощутила.

Нечто тёплое, доброе, но при этом потустороннее, нечеловеческое.

Сперва Амелия не поверила тому, что её молитвы оказались услышаны. Но слова охотников доказали обратное: город…

Будто бы обрёл новую надежду.

Люди, что могли лишь трястись в страхе, начали подниматься и вместе с охотниками бросаться на полчища чудовищ.

Обращённые чудовища, которых уже нельзя было спасти, словно вновь обретали на миг разум, позволяя охотникам оборвать их страдания.

Выдохшиеся охотники, чувствуя отчаяние, обрели решимость идти до самого конца.

Это было не таким массовым явлением, но вмешательство оказалось достаточно значительным, чтобы по городу вместе с вспыхнувшими протестами пошёл… слух. Слух, что появился раньше, но обрёл почву под ногами лишь в ужасную Ночь Охоты.

Песочный человек, Хозяин из Песка, угощающий чудодейственным элем, способным очистить от внутреннего чудовища душу и подарить самые сладкие и желанные сновидения.

Кто бы мог подумать, что сразу после принятия на себя роли викария она тут же окажется втянута в столь неординарную историю, да не одну.

Сперва ей нужно было услышать подтверждение. Благосклонную к ним и их стараниям Великую. Настоящая божественная сущность, главный козырь Церкви, который, впрочем, лишний раз нельзя было трогать ни при каких обстоятельствах.

Великая услышала её молитву и послала ей видение. Непонятное, как и всё, что она говорила, полное концепций и ощущений, которые она, наивно сдерживающая в себе чудовище смертная, которой не хватало глаз, никогда не сможет понять.

И всё же, кое что в послании Великой интерпретировать Амелия смогла.

Он был среди них. Он ужасал.

Кошмар, потянувшийся к свету.

С подтверждением от самой Великой последние сомнения исчезли. Амелия понимала, что должна была увидеть эту сущность сама, чувствуя всю тяжесть последствий от ошибки.

Ей ли не знать, насколько её положение было хрупким и сколько реальной власти у неё было. Викарий Лоуренс сделал всё, чтобы Церковь стояла как можно крепче, чувствуя опасность как от Бюргенверта (что, несмотря на своё положение университета, был на самом деле чем-то во всех смыслах большим), так и от Замка Кейнхёрст, не говоря уже про… другие опасности.

Смерть викария может ударить по Церкви, но это её не разрушит. Члены Хора выберут следующего викария.

Смерть пары членов Хора тоже не сильно повлияет на Церковь, им быстро найдут замену. Они, члены Хора, сами иной раз могли не знать, сколько их, ведь лишнее знание может ослабить.

Исчезновение мастера Германа, близкого друга первого викария, серьёзно ударило по Церкви, но и ему нашли замену.

У столь разношерстной структуры имелись очевидные недостатки, но запас прочности был таким, что Церковь могла пережить ещё не одно и не два потрясения.

В текущей ситуации Амелии нужно было подходить к любому вопросу очень осторожно. У неё, ученицы первого викария, был кредит доверия, но она не могла бездумно его растрачивать. Нужно было аккуратно подходить к выбору тех, кто должен отправиться с ней.

К её удивлению, практически идеальные претенденты нашлись сами.

Такие похожие, но такие разные близняшки сами по отдельности подошли к ней, в момент встречи сильно удивившись тому, что будут вместе. Холодная улыбка старшей (но совсем чуть-чуть) сестры, словно придавливающая к земле младшую, была очень красноречивой.

Викария Амелию не интересовали разногласия сестёр, пока они не влияли на их поиски способов возвышения человечества.

Она была фанатично предана не Церкви, нет. Идее Церкви и возможности её воплотить. О, она знала, насколько ужасной была Церковь. Но всеми фибрами души верила, что цель того стоила. Готова была незамедлительно положить на алтарь своё собственное тело и душу, приняв больше крови, чем сильнейшие из охотников.

Женщины были слабее подвержены влиянию внутреннего чудовища. Жаль, что Амелию это уже не спасало.

Тварь внутри неё была и была воистину огромной.

И эта тварь от одного лишь вида того, кого прозвали Песочным человеком, приходила в ярость, будто видя естественного врага, которого нужно уничтожить прежде, чем он станет представлять опасность, словно он уже её не представлял.