Текст книги "Зверь (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Они – Владыки! – перебила Хамфрода Динь, глядя ему прямо в глаза. – Одни из четырех! И нам не справиться без них!

Два волка, белый и серый тяжело дышали, буравя друг друга ненавидящими взглядами. Аллайя, полными слез глазами смотрела то на тело Трескача, то на Зверя, то на Динь. Потом, едва слышно, она проговорила:

– Прошу вас…

И Зверь отступился.

– Хорошо. Но что я могу предложить им? У меня ничего нет!

– Ты слишком низко ставишь честь Владык. В этом мире благородны не только волки.

– Почему я должен ставить чью-то честь выше, чем тот, кому она принадлежит? Только из памяти к этой отважной белке и уважения к тебе, Динь, я пойду на этот шаг. Аластор, жду тебя сегодня в трапезной на совете.

О смерти Трескача в поселке узнали быстро – эту весть разнесли вездесущие птицы. И многие пошли за Лансом, когда он сказал, что собирается с почестями похоронить своего друга. Трескач был самым храбрым, самым ловким и неутомимым разведчиком в поселке. И его ужасная гибель поразила всех. С содроганием маленькие создания и люди смотрели на переломанное тельце и шепотом удивлялись тому, что выдержав такие страшные муки, маленький разведчик смог предоставить свой последний доклад, который должен был спасти сотни лесных жизней.

– Что мы будем делать? – угрюмо спросил Аластор. После похорон он был мрачен и немногословен.

– Мы не сможем победить Лес, пока он живой, – ответил Зверь. – Поэтому, нам нужно вывести всех маленьких созданий и мою стаю сюда, в наш поселок, где они смогут получить укрытие до той поры, пока Мартин не пронзит сердце Древа. Боюсь, что вступить в битву для этого будет необходимо. Дни слишком коротки теперь, нам не спасти всех до наступления сумерек. Очень жаль, что с нами больше нет Трескача. Ему верили в Лесу, он бы оказал нам неоценимую помощь. Но он уже помог нам.

– Итак, Зверь, ты решил, что племена Владык будут биться, прикрывая уход маленьких созданий? – спросил Мьельн. Волк кивнул.

– От Тварей нас охраняет древнее благословение Великих…

– Что за благословение? – вмешался Аластор. Зверь повернул к нему голову.

– Твари призваны сюда править, мы же правили здесь испокон веков. Поэтому, наше право на эти земли древнее и поэтому Твари не могут тронуть нас, но мы можем убивать их. Однако, к сожалению, этот запрет распространяется только на души. Поэтому ночью, когда души деревьев – Твари – покидают свои тела, сами деревья могут причинять нам вред. И сражаться придется в первую очередь с ними. Сражаться придется вам, Аластор.

– Я понял. Мечи здесь не помогут. Я прикажу кузнецам наточить и выковать топоры и снарядить ими каждого взрослого мужчину. Жаль, что мы не сможем взять циринов – их огонь в зимнем лесу бесполезен.

– Но зима играет нам на лапу, – заметил Мьельн. – Зимой деревья вялые и сонные, это дает нам шанс на меньшие потери. Надеюсь, все закончится благополучно. Правитель, я связан с вами древней присягой и время исполнить ее пришло. Но ваша стая присягнула другому вожаку. Трескач говорил, что волки не готовы вступить в бой.

– Я лично поговорю с Рандареком. Но сперва придется обратиться к другим. И сделать это незамедлительно.

Мартин очнулся от того, что откуда-то равномерно, с глухим стуком падали капли воды. Он сел, потер ушибленную голову и огляделся.

Это был очень темный грот, совсем не похожий на переливающийся лабиринт. Посреди грота расположилось серебристое озеро – блики его ложились на стены, и оно было единственным источником света. Мартин осознал, что хочет пить и, неловко поднявшись, подошел к нему. В подернутой рябью воде он не видел своего отражения, а когда он зачерпнул ее в ладони, то та стекала с пальцев медленно, словно раскаленный металл, а холодна была, будто лед.

– Ты хотел изменить прошлое, Мартин? Не слишком ли много для смертного? – раздался чей-то шипящий голос, отдаленно напоминающий голос деревьев. Мартин вскочил и схватил меч, чувствуя, как кружится голова и как часто бьется в груди сердце. Вода вылилась обратно в озеро, и то закачалось, словно было огромной чашей, накрененной гигантской рукой.

– Кто ты такой?! – выкрикнул он в темноту, выставив перед собой меч. Клинок, как и прежде светился, но свет этот стал будто холоднее и, как ни странно, древнее чем раньше.

Кажется, целую вечность Мартин не слышал ответа, только шорох и легкий стук, словно что-то (а скорее – кто-то) полз по каменному полу, изредка задевая мелкие камушки. И наконец, когда меч в руке Мартина задрожал так сильно, что его блики словно безумные скакали по стенам, над головой юноши зажглись два алых огня. И голос, холодный и мрачный, тихо прошипел:

– Я – Тьма…

С ужасом Мартин наблюдал за тем, как чудовище появляется в неверном свете меча. Сначала – огромная змеиная голова, за ней – длинное гибкое мускулистое тело с острыми шипами. Змей был чернее мрака лабиринта, только глаза пылали алым огнем.

– Ты храбрый человек. Я уважаю храбрость. Я следил за тобой…

Мартин молчал, не сводя взгляда с алых глаз Змея. Что-то подцепило его душу и разум словно невидимыми крючками, заставляя смотреть в эти глаза. Каждая мышца его тела обмякла, рука с мечом безвольно опустилась. Он чувствовал, что уже не сам стоит на ногах, а какая-то сила удерживает его, но сила эта была ненавязчивой, словно мягкие путы для марионетки.

– И я хочу предложить тебе награду, – Змей приблизил свою морду к лицу Мартина и на того повеяло холодом. – Награду, которой ты желаешь больше всего. Чего ты хочешь, Мартин? Посмотри в озеро, не бойся…

Мартин сделал два шага на негнущихся ногах, но его не отпускало чувство, что идет не он, его ведут. Он опустился на колени рядом с водой – или его опустили?.. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на свое отражение, или кто-то сделал это за него?.. С каждым своим движением он все меньше осознавал себя, все труднее становилось думать… Вспоминать… Если бы его спросили, откуда он пришел сюда – он бы недоуменно пожал плечами. Он всегда был в Лабиринте. Он родился из его каменных стен.

– Ты, наверное, хочешь знать, где ты? – Змей подполз к Мартину сзади и навис над его плечом, тоже глядя в воду. – Ты возле озера Небытия, нашего Отца, Отца всех Великих. Лишь один человек побывал здесь, и он обрел бессмертие. Мартин, может, ты тоже хочешь бессмертия?..

Мартин как завороженный смотрел в воду и видел там себя, в сверкающих доспехах, пьющего из озера. Потом он выпрямился в полный рост – он стал намного выше и мужественнее, и на лицо его легла печать могущества. Мартин с берега с восхищением смотрел на Мартина из озера.

– Подумай хорошенько… – шипел Змей над его ухом. – Всего одно желание, один глоток – но абсолютно любое. Может, красивую деву?

Волны зарябили. Рядом с отражением Мартина поднялось множество стройных девичьих силуэтов. Глаза их светились нежностью и радостью, и было видно, что каждая из них счастлива оказаться рядом с ним. В душе Мартина что-то смутно зашевелилось, он промычал что-то невнятное и попытался отодвинуться от озера. Но мягкие путы не дали ему это сделать. Впрочем, девушки пропали.

– И в самом деле, к чему эти девушки? – небрежно бросил Змей. – Именно они с легкостью идут служить мне, а, значит, добра от них не жди. – Он коротко посмеялся. – Что ты сам хочешь, Мартин? Выбирай…

Мартин снова наклонился к озеру и увидел там высокую стройную женщину с темными волосами. Сердце его радостно екнуло – это была его мать. Она смотрела на него с такой нежностью, что нежность в глазах девушек из предыдущего видения казалась холодным презрением. За спиной матери он увидел еще кого-то – какого-то мужчину, очень смутного, даже лица не разглядишь. Но Мартин понял, что это – его отец. Змей заглянул в озеро.

– Вот как? – задумчиво прошипел он. – Когда ты узнал от воров, что у тебя была другая семья, твоя семья – эта мысль не давала тебе покоя. Ты хочешь вернуться в прошлое… Хочешь начать все заново. По-другому…

Змей словно задумался. Его взгляд притух. Мартин же не замечал ничего вокруг, он улыбался своей матери, а она улыбалась ему.

– Это будет сложно, – сказал, наконец, Змей, и Мартин вздрогнул, словно очнувшись. Видение исчезло. – Но я сделаю это для тебя. Если ты действительно хочешь…

Мартин быстро закивал головой.

– Верни мне семью, – внезапно охрипшим голосом попросил он. По морде Змея скользнула улыбка.

– Но я должен кое-что попросить взамен…

Сердце Мартина сжалось от нехорошего предчувствия. Сухими губами он спросил:

– Душу?

Змей поморщился.

– Не в этот раз. Мне нужна будет твоя память, твои воспоминания, все, было с тобой – ты должен будешь отдать мне. Согласись, невозможно начать жизнь с чистого листа, когда над тобой довлеет груз другого прошлого.

Мартин еще раз посмотрел в озеро, но не увидел ничего, кроме серебристой ряби. Еще какое-то мгновение назад здесь была его мать.

– Я согласен, – кивнул он, после недолгих раздумий. – Бери, что тебе нужно.

Змей довольно зашипел, раздувая шею, и Мартина передернуло. Смутная тревога зародилась в его разуме, но он не мог понять ее причин.

– Ты должен будешь сделать глоток из озера, – сказал Змей, – крепко держа свое желание в голове. Никаких других мыслей – только то, чего ты хочешь. То, к чему ты стремишься… Давай, Мартин! Исполни свою мечту!

Мартин снова склонился над озером. Ему показалось, или оно помутнело? Он зачерпнул воду в ладони. Вода волновалась и обжигала холодом. Он опустил голову, собираясь сделать глоток… Что-то блестящее и маленькое свесилось с его шеи, чуть не касаясь глади озера.

«Я хочу вернуться к своей семье. Хочу, чтобы мои мать и отец были со мной. Хочу начать все заново…»

Он коснулся воды губами и тут же разжал ладони. Нестерпимая боль обожгла его шею. Мартин упал на спину и закричал, хлопая по шее руками, пытаясь сбить этот огонь.

– Что? Что произошло?! – прошипел Змей.

К Мартину вернулась ясность разума. Боль утихала, и невидимые путы спали. Он нашарил меч и поднялся.

– Мне надо наверх. Я должен убить сердце Древа.

– А как же твоя семья, Мартин? – спросил Змей, но голос его был зол, а не приторен, и это отрезвляло. – Неужели шайка незнакомцев тебе дороже твоей семьи?

Это было ошибкой со стороны Змея. Мартин не выпил из озера, не оплатил желания и потому его воспоминания остались при нем. Он помнил Аластора и Динь, Трескача и Ланса, а главное – Зверя и Аллайю. И в его памяти они вовсе не были шайкой незнакомцев.

– Мне нужно наверх, – повторил он. – Я должен их спасти.

Змей широко усмехнулся.

– Какой храбрый человечек… А что, если я скажу тебе, что все они мертвы?..

========== Глава III ==========

Пронизывающий ветер тревожно свистел, и от этого звука всем было не по себе. Ланс потирал себя за плечи, Аллайя пыталась плотнее укутаться в плащ, и даже Аластор прятал подбородок в воротнике, что-то гымкая себе под нос. Лишь четверо волков не знали усталости и холода, хотя Зверь и был мрачен. Динь то и дело поглядывала на него, покачивая головой.

– Держитесь! – крикнула она своим спутникам. Голос ее был бодр, хотя она и проваливалась в снег по самый живот, – мы уже скоро дойдем!

– Никогда не был здесь! – обратился Ланс к Аластору. – Это очень далекие горы.

– Я и сам здесь не был, – ответил охотник. – Места здесь опасные, кругом пропасти и расщелины. Рудников своих хватает, камня для строительства тоже. Добычи в Дикоземье полно, а тут что? Пустыня! Ну, разве что травы какие можно пособирать, но это уже к Аллайе…

Ланс повернулся к девушке, но та пожала плечами. Она тоже никогда не была здесь, Динь не посылала ее за травами так далеко. Да и вообще, было бы странно, если в этих горах хоть что-нибудь росло.

– А ты, Зверь? – спросила она у волка. – Ты бывал здесь хоть раз?

– Нет, – так коротко и емко ответил он, что до самого конца пути к нему больше никто не приставал с вопросами, и лишь Мьельн тревожно смотрел на своего вожака.

– Будьте осторожны! Тут крутой подъем и узкая тропа! – крикнула Динь. – Держитесь вместе и ближе к скале!

Впрочем, ее предупреждения были напрасными – они и так шли настолько близко к скале, насколько это было возможно. Иногда и вовсе приходилось опираться на нее руками, пальцами отыскивая мельчайшие трещинки, за которые можно было бы уцепиться. То и дело Динь выстраивала их вереницей, командовала куда ступать, чтобы не угодить в хитро замаскированную под снегом расщелину. Сама она шла так спокойно, словно ступала по ровной земле.

Они поднимались все выше, и все яростнее был свист ветра. Вскоре Динь пришлось отказаться от словесных указаний и перейти на мимику. А так, как по волчьей морде очень сложно угадать, что нужно сделать, а возможности жестикуляции сильно ограничены по причине отсутствия рук, то вся процессия замедлилась. Волчицу это тревожило, она то и дело поднимала морду к небу. Небо было окрашено алой полосой рассвета.

– Динь просит нас поторопиться! – сказал Мьельн. Как ее сородич, он куда лучше угадывал значение движений хвоста, ушей и тела.

– Далеко еще? – с трудом вытаскивая ногу из сугроба, спросил Аластор. Мьельн качнул головой.

– Совсем близко!

И через некоторое время раздался радостный возглас Динь:

– Пришли!

Перед путниками открылся темный и высокий вход, проделанный в скале самой природой и отшлифованный временем до гранитной гладкости. Из него пахнуло теплым воздухом, впрочем, после такого путешествия любой воздух казался теплым. Торопясь и подталкивая друг друга, путники вошли. И замерли от изумления.

До самого низа скалы разверзлась огромная пропасть на дне которой царил непроглядный мрак. Пропасть эту окружала широкая винтовая дорога, по которой можно было взобраться на самый верх скалы при достаточном мужестве. В стенах же виднелось множество проемов, словно норы, выгрызенные прямо в камне.

– Доброе утро, – раздался рядом безукоризненно вежливый, но очень холодный голос. – Я Карана, начальница дневной стражи. Какова цель вашего визита?

Навстречу путникам очень легко и изящно шагнула горная львица и глаза ее сверкнули зеленым блеском. Аластор поспешно снял шапку и слегка склонил голову. Остальные последовали его примеру. Все, кроме Зверя.

– Доброе утро, Карана, – ответила Динь, коротко кивнув, – я Динь и мы пришли сюда, чтобы увидеть вашу Королеву по срочному делу.

– Ах, Динь! – воскликнула львица, и в голосе ее появился намек на тепло. – Королева Нордера говорила пропускать вас в любое время. Но, кто ваши спутники?

– Это двое Владык со своей свитой, – сказала Динь.

– Двое? – с недоумением переспросила Карана, – но, я знаю лишь одного волчьего Владыку, и это Рандарек.

– Оставь свое кошачье лицемерие, стражница, – сквозь стиснутые зубы прорычал Зверь, – и делай то, что тебе велят!

– Извольте, сударь, но мы не встречались с вами ранее, – голос львицы стал холоднее, чем горный ветер, и все почувствовали на языке привкус стали, – возможно, я слишком молода, и потому не знаю вас, но в любом случае, я не могу пропустить вас к Королеве без особого ее указания.

– Карана! – Динь вздохнула. – Все в порядке, они со мной. Я не приведу в ваш дом зла.

Кошка немного помолчала. Видно было, что ей хочется еще чем-нибудь досадить волку, но в то же время она не могла огорчать Динь и препятствовать ей. В конце концов, с сухостью, которой волчья целительница явно не заслужила, она сказала:

– Прошу следовать за мной, – и кивнула кому-то за спинами путников. Тут же к Зверю шагнули двое молчаливых белых тигров. Они следовали за ним по пятам всю дорогу, чем невероятно бесили и волка, и, как ни странно, Динь. Целительнице эти конвоиры не нравились тем, что из-за них она не могла предупредить Зверя вести себя вежливее. Не делать же ему замечания при простых котах!

Они поднимались по дороге, вьющейся вдоль стен скалы, на самый верх, где, как догадались путники, проживала Королева и ее придворные. Ходы и в самом деле были норами из которых то и дело выходили барсы, белые и рыжие тигры, горные львы и другие большие кошки. Сначала они проходили по ярусу охотников, это было слышно по обрывкам разговоров, в которых обсуждались методы выслеживания добычи, следы и запахи травоядных и рассказывались разные охотничьи байки. Аластор прислушивался к этим беседам с интересом и улыбался чему-то, жалея, что кошки вряд ли согласятся присоединиться к его охотникам.

Следующим был этаж воинов. Здесь всяческие разговоры смолкали сразу же, как только коты видели идущую процессию – боялись сболтнуть о чем-то важном перед чужаками. Путников долго провожали взглядами, а из одной норы доносился дикий рык. Мьельн предположил, что там была тренировка. Ему были симпатичны эти немногословные воины. Он бы поступал точно так же, увидев незнакомцев.

Они поднялись еще выше, так высоко, что никто, включая Динь, уже не решался посмотреть вниз. Здесь болтовня была легкомысленной, часто слышался смех и мурчание, и Аллайя поняла, что они – среди придворных королевы. Да, коты – опасные и суровые хищники, но даже среди них находились любители безобидно посплетничать под веселый хохот подруг. Путников они рассматривали так же пристально, как и воины, но скорее с любопытством, чем с недоверием.

Карана остановилась перед огромным входом и жестом приказала путникам сделать то же самое. Навстречу ей вышел огромный и, судя по тяжелой поступи, чуть прогнутой спине и широким, с проседью бакам – старый рыжий тигр.

– Путники? К Королеве?

Карана вежливо кивнула. Тигр смерил всех тяжелым проницательным взглядом.

– Иди, милая. Дальше я сам.

Дольше всего он смотрел на Зверя, окруженного конвоем. И, конечно, Зверю это не понравилось. Впрочем, ему здесь ничего не нравилось.

– Динь? Рад видеть вас снова. Ваши друзья – наши друзья.

Он тепло улыбнулся и изящным взмахом длинного хвоста пригласил путников следовать за собой.

Они очутились в огромном зале. Здесь было светлее, чем в остальной части пещеры из-за многих маленьких окошек в скале, через которые пробивался серый свет зимнего утра. Но и холоднее. На каменном возвышении возле дальней стены сидела снежная барса с голубыми, как лед глазами, и что-то тревожно, вполголоса обсуждала с огромным орлом, примостившимся на подставке слева. Аластор заметил, что справа от Королевы есть еще два пустующих места. Одно – словно трон, сделанный человеческими руками, другое – такое же возвышение, как и у самой барсы, но чуть ниже.

Когда они остановились, взгляды орла и барсы обратились к ним.

– Добро пожаловать в наши владения, – сказала Королева. Голос у нее тоже был холодный, но глубокий и приятный. – Динь, что стряслось? Сегодня с рассветом ко мне прилетел Кардар, сказал, что по твоей просьбе! И кто твои спутники?

Все с удивлением посмотрели на целительницу. Никто не мог понять, как она успела отправить к Королеве орла, если все утро была с ними и всю ночь провела на совете.

Динь же смотрела прямо на барсу, было видно, что ей слегка неловко под этими вопрошающими взглядами.

– Нордера, здравствуй. Мне жаль, что пришлось потревожить тебя так рано…

– Не извиняйся, ты не виновата ни в чем, – перебила ее кошка. Кончик ее хвоста чуть подрагивал от нетерпения. – Но твое поведение тревожит меня. Большой совет… – тут она слегка кивнула Аластору, – без предварительного уведомления. Трое Владык здесь.

– Прошу прощения, – откашлялся Мьельн, – но Владык четверо.

– Четверо? – Нордера весьма искусно изобразила изумление. – Но, неужели Рагнар мертв или сложил обязательства? Ты – новый Владыка?

Она посмотрела на Мьельна, слишком старательно не обращая внимания на Зверя. Плечо и губа волка нервно дернулись, но когда он заговорил, тон его был предельно вежлив:

– Нет, четвертый Владыка я, как ты, наверное, запамятовала, – сказал он. – Рагнар лишь мой наместник.

– Обычно наша память так же непогрешима, как и ваша, но тут сложно было не забыть… – кивнула барса. Зверь словно окаменел. И Аллайе внезапно подумалось, что вот они, повелители своих народов, а набросятся друг на друга, как простые кошка с собакой.

– Нордера, – мягко вклинилась в разговор Динь, – у меня и в самом деле очень важные вести. Нам предстоит тяжелая битва.

– Битва? – раздался хриплый и очень тяжелый голос. Гигантский орел повернулся к путникам и поудобнее сложил крылья. – Уж не из-за того ли человека, которого мои дозорные видели возле долины Циринов?

– И которого мои стражницы по твоей просьбе тайно провожали до этой самой долины?

Динь буквально пронзили изумленные взгляды, но она по-прежнему не смотрела ни на кого из своих спутников, только на Кардара и Нордеру.

– Да, речь идет о нем, о Мартине. Единственной надежде нашего мира на спасение.

– Вашего Леса, вы хотели сказать? – невозмутимо поправила ее Нордера. – Сильно же вы отчаялись, если доверились человеку.

– Не все люди одинаковы, – возразила Динь, словно пропустив слова о Лесе мимо ушей. А вот Зверь молчать не стал:

– Этот Лес такой же наш, как и ваш, – сказал он, все еще вежливо, но холоду в его голосе позавидовала бы сама начальница дневной стражи. У путников не то, что появился привкус стали на языке, но возникло ощущение, словно меч им засунули в самую глотку. – Разве рыси и лесные коты не относятся к твоему народу, Нордера?

– Относятся, – слегка шевельнув ухом, согласилась барса, – но, я думаю, что рано или поздно они покинут ваши земли. Возможно, совсем скоро. Так что же за беда приключилась у вас? – повернулась она к Динь, по-видимому снова забыв о присутствии Зверя.

– Лес узнал о том, с какой целью человек отправился в свой путь… – начала Динь. Нордера поднялась со своего места.

– Предатель среди Маленьких Созданий, я полагаю? Что же, им не впервой!

– Он не предатель! – крикнул Ланс, сжав кулаки, – вы не представляете, что ему пришлось пережить!

Нордера даже не посмотрела на юношу.

– И теперь он угрожает уничтожить всех своих жителей, от запада до востока, – закончила Динь, стараясь казаться спокойной. Она очень жалела, что не пришла сюда одна, но увы – по законам просьбы о военной помощи можно было просить только на Большом Совете, а там было обязательно присутствие всех Владык со свитами. – Нам будут нужны твои воины, Нордера, чтобы отвлечь Лес, пока мы будем уводить Маленьких Созданий.

– Когда же все случится? – спросила барса, очень внимательно глядя на волчицу.

– Сегодня ночью, – ответила Динь. – Мы пришли к тебе на рассвете, чтобы у нас было как можно больше времени. Возможно, большинство созданий удастся спасти до наступления темноты, и тогда нам придется лишь недолго прикрывать последних.

– Я должна подумать, – сказала Нордера. – В спешке такие решения принимать нельзя.

Она замолчала и уселась на свое место, полуприкрыв глаза.

– У нас нет времени на раздумья! – прорычал Зверь. – На счету каждая секунда!

Барса молчала. Тогда Зверь глубоко вздохнул и повернулся к орлу.

– Что думаешь ты, Кардар?

Орел ответил, медленно и тихо:

– Волк на земле – что птица в воздухе. Вы наши братья по духу и по праву правления. Мы поможем вам.

– Мне трудно выразить свою благодарность, – сказал Зверь. Впервые, за то время, которое он провел в кошачьих скалах на душе у него стало легко. – Потребуются твои лучшие воины и самые быстрые крылья.

Кардар кивнул головой и, взмахнул крыльями, вылетел в одну из пробоин в скале.

– Что ты решила, Нордера, – спросила Динь у барсы.

– Я не стану помогать вам, – ответила она. – При всем моем уважении, Динь, я не хочу рисковать жизнями своего народа. Конечно, я предупрежу лесных кошек о грозящей им опасности, но терять воинов ради кучки барсуков и белок, – Ланс дернулся, – я не намерена. Прости.

– Почему нельзя было напрямую обратиться к орлам? – прорычал Зверь. – Неужели с самого начала было не ясно, что эти лицемеры не помогут нам, испугавшись замарать свои шкуры!

Из углов залы донеслось сдержанное шипение, и только тут путники заметили, что она полна стражи, прячущейся в тени. Нордера сверкнула глазами:

– Я не позволю бродяге, потерявшему право на трон и уважение своего народа так выражаться в этих стенах!

Мьельн и двое его спутников выступили вперед, чуть оскалив зубы, готовые броситься в битву по первому слову своего повелителя. Аллайя испуганно замерла. Ланс стиснул зубы так, что в наступившей тишине отчетливо послышался их скрип.

– Послушайте, Королева! – подал голос Аластор. Он чувствовал себя неуютно здесь, потому что был охотником, а не дипломатом, и абсолютно не был знаком ни с другими Владыками, кроме Зверя, ни с законами, ни с той стороной своего правления, в которую входили переговоры. – Я не знаю, насколько все плохо, но Динь не собрала бы нас всех, если бы ей не требовалась помощь каждого! – он старался говорить мягко и, когда волчья целительница одобрительно кивнула ему, понял, что у него это получилось.

– Не стоит забывать, человек, из-за кого Лесу вообще потребовалась помощь, – бросила Нордера. – За свои проступки предводителя людей и вовсе нужно исключить из Владык.

Аластор умолк. Грубость кошки поражала его. Зато вперед вышла Динь. Она шла, ступая легко и бесшумно, и хотя это была их Динь, знакомая каждому чуть ли не с детства, они почувствовали в ее поступи неведомую доселе силу и угрозу.

– Нордера! – воскликнула она, остановившись перед самым троном барсы. – До того я просила у тебя о помощи, теперь мое право – требовать ее! Возможно, кошачья память и столь же непогрешима, как волчья, но почему-то вы забыли, что когда речь идет о битве против Тьмы, вы обязаны помочь, а не имеете право. Потому что если ты откажешь нам сейчас, ты станешь соучастницей того, что творится в Лесу. И тогда Твари придут в твои горы и сделают рабами твой народ. Потому что по законам этого мира безразличие приравнено к измене. А измена – Темное дело.

Казалось, что барса, да и вообще – все вокруг стали меньше размером, зато Динь своим звонким величественным голосом наполнила всю залу. Аллайя никогда не видела свою наставницу такой… могущественной. Впрочем, и все остальные были поражены ее властью.

Динь стояла перед троном барсы неподвижно, лишь хвост ее покачивался из стороны в сторону, как метроном. Стояла и смотрела Королеве в глаза.

– Что же, – после долгого молчания, сказала она. – Грац, распорядись.

Тигр, до того проводивший путников в залу, поспешно вышел.

– До того времени, как все будет готово и как вернутся орлы, вы можете отдохнуть, – сухо проговорила барса и отвернулась. Динь кивком пригласила путников проследовать за ней. В полном молчании они шествовали по тропе, пока волчица не завела их в еще одну залу, тоже просторную и светлую, но не такую роскошную. Зато теплую.

– Это комната отдыха, – коротко пояснила она. – Располагайтесь.

– Динь… – начала была Аллайя, но волчица жестом оборвала ее.

– Не сейчас, – и все поняли, что это «не сейчас» относится и к ним.

Комната отдыха явно не была предназначена для гостей-людей. Здесь не было ни столов, ни стульев, ни очага. Поэтому путникам пришлось просто разложить на полу свои плащи и усесться на них. Было непривычно тихо. Ланс все еще не мог забыть оскорбления, которое Нордера нанесла его Трескачу, пусть даже и не желая того. Он то и дело сжимал кулаки и что-то бормотал себе под нос. Аластор замер, сжимая в руках шапку. Он морщил лоб и о чем-то напряженно думал. Аллайя с тревогой смотрела на своих друзей и с опаской – на свою наставницу. Зверь тоже не спускал с Динь взгляда, но в его глазах читалась неприязнь. Динь, казалось, не замечала никого. Она сидела напротив входа и вглядывалась в темноту. Казалось, губы ее шевелятся, отсчитывая секунды.

– Мне интересно, – нарушив молчание, как можно более безразличным тоном спросил Зверь, – какие еще дела ты проворачиваешь за моей спиной и спиной Аластора с кошками и орлами?

– Это не твое дело, Хамфрод, – ровно ответила волчица, даже не поворачивая головы к волчьему вожаку, – это дело мое, кошек и орлов.

– То есть, ты считаешь себя вправе хранить секреты от двух Владык вместе с другими двумя Владыками? Почему ты не слова не сказала мне о том, что отправила кошек следить за Мартином?

– Потому что тебе бы это не понравилось, но это было единственным способом удостовериться, что хотя бы до долины Циринов Мартин добрался без происшествий.

– Почему тогда нельзя было просто дать Мартину в спутники кого-нибудь из нас?

– Потому что он должен пройти этот путь сам, от начала до конца, – заученным тоном, словно повторяя какую-то всем известную истину ответила Динь. – Вы наверняка захотели бы помочь ему, случись что. А кошки беспристрастны. В мире есть много вещей, Хамфрод, которые не в силах удержать даже твоя непогрешимая память. Некоторые законы настолько древние, что их помнят только стихии, вестники Великих. Земля всегда будет благоволить одинокому отважному путнику более чем многим. И это только один из законов. Еще один заставил Нордеру помогать нам. Это и для тебя должно стать уроком, Хамфрод. Власть Владык не безгранична. Если бы ты затеял поход, допустим, против племени Орлов и попросил бы помощи у королевы Кошек, она могла бы согласиться или отказать. Но когда речь идет о битве против общего зла, выбора у нее, в общем-то, и нет. Как не было бы и у тебя.

Динь заметила, как нахмурился волк, и вздохнула.

– Я говорю это не для того, чтобы ты осознал свою беспомощность и постоянно ждал удара по голове откуда-то сверху. А для того, чтобы ты понял, что не вы придумали законы этого мира, а мир показал их вам. Знающий это обретает мудрость.

– Скажи же мне, обретшая мудрость, – пророкотал Зверь, – как ты успела отправить к Нордере орла до рассвета, если постоянно была рядом с нами?

Динь хмыкнула:

– А вот это, друг мой, дело, которое не касается тебя ни с какой из сторон.

– Все готово! – Грац вошел в комнату и наклонил голову, – орлы вернулись и наше войско готово к битве.

– Хорошо, – воскликнула Динь, поднимаясь с места, – Грац, пошли мне трех самых быстрых орлов. Пусть отнесут людей к их селению. Там все готово. Остальные – за мной.

– Мертвы?.. – Мартин повторил это слово холодеющими губами. Меч выпал из его руки и упал на камень так бесшумно и мягко, словно утонул в воде.

– Мертвы, – кивнул Змей. Глаза его ярко светились в темноте. – Как и ты сам. Ведь ты вне времени. Ты не прошел лабиринт.

– Как мне знать, что ты не лжешь? – хрипло крикнул Мартин. Змей усмехнулся:

– Сам подумай, ну зачем мне лгать тебе? Ну, хорошо, каюсь… Я солгал. Но только один раз, когда сказал, что ты храбрый. Хочешь знать правду? Ты трус! Ты трусливее последнего зайца в Лесу! Ты боишься принять свое одиночество, ты боишься взять на себя ту ответственность, которую возложила на тебя Судьба. Тебе вечно нужен кто-то рядом: она, воры, Зверь, мать… В жертву своей трусости ты принес целый мир, который ждал от тебя спасения! Ты слабак. Слабак и непроходимый тупица, неспособный мыслить самостоятельно. Ты недостоин носить этот меч.