Текст книги "Зверь (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Глава I. Логово воров. ==========

Солнце уходило за горы, окрашивая их снежные вершины в тревожный багровый цвет, и дневной зной стремительно уступал место ночной промозглости. Измученные тяжелой работой люди шли домой медленной, нестройной толпой. Город был совсем небольшой, и все хорошо друг друга знали, но, несмотря на это, нигде не слышалось ни слова, ни шутки, ни смеха. Ни у кого просто не хватало на это сил. Только что они завершили еще один маленький бой за жизнь. Кто-то – возле огромных ловцов туманов, собирающих по капле драгоценную влагу. Кто-то на скудных полях, сражаясь за тот малый урожай, который можно было вырастить на этих иссушенных землях. Кто-то на рудниках и солончаках.

За всей этой толпой из окна наблюдали двое: немолодая уже женщина с землистым некрасивым лицом и тусклыми волосами, стянутыми в тугой угол и маленький мальчик, на вид не старше года, прижавший ладошки к остывающему оконному стеклу. Свеча, горевшая чуть поодаль на подоконнике, дрожала и капала воском.

– Пить! – сказал ребенок, потянувшись ручками к кувшину с водой. Женщина поспешно встала, взметнув полы длинной черной юбки, и, схватив с полки медную кружку, принялась наполнять ее. Пока вода с журчанием била о желтые стенки, ребенок нетерпеливо топал ножкой.

– Вот, пей, мой милый, – сказала женщина, возвращаясь к малышу и садясь рядом с ним. Ребенок нетерпеливо обхватил прохладные бока кружки тоненькими пальчиками и жадно припал губами к ее краю. – Этим Великие нас пока не оставили, но что будет дальше?.. – она в отчаянии закрыла лицо руками. – Что будет дальше?..

Напившийся ребенок молчал, словно понимал о чем идет речь. Но вряд ли он мог понять. Шло пятое столетие с тех пор, как люди стали изгнанниками этого мира. Пятое столетие с тех пор, как за ними навсегда затворились огромные ворота их Города, который раньше казался им раем, а теперь стал проклятием. Пятое столетие с тех пор, как эти земли перестали видеть дожди.

Иногда, со стороны зеленого шумящего Леса прибегали темные облака, и слышался странный шум. Но никому он не был знаком, ибо это был шум дождя, а что это такое люди позабыли. Самых молодых горожан само слово «дождь» и вовсе приводило в чувство насмешливой озлобленности. Старики совсем сошли с ума, если думают, что вода может литься с неба. А до них сумасшедшими были их отцы, деды, прадеды. Нет и не бывает никаких дождей. Только мутный низкий туман, крадущий Город каждое утро.

Часы щелкнули стрелками и отбили восемь раз. Женщина перенесла ребенка в кроватку, а сама снова уселась возле окна, совсем по-детски прижала лицо к стеклу и посмотрела на небо. С востока, от Леса снова пришли тучи, и теперь они, расползшись по небу огромными черными чудищами, почти закрыли собой восходящую луну. Осталась лишь малая прореха, зияющая призрачным зеленоватым светом. Поежившись, женщина потянулась за шалью, да так и замерла. Со стороны кухни раздался звук бьющегося стекла и сразу за ним – шепот и приглушенный смех.

– Кто там? – крикнула она, испугавшись, но уже не так сильно, потому что человеческая речь, любая, даже незнакомая, всегда была намного лучше, чем другие звуки.

– Тише! – грубовато шикнули на нее, и из кухни вышли двое мужчин, лица которых плохо виднелись в сумерках. Один был огромный, как медведь, и едва не стукался головой об потолок, а второй пониже ростом и худой. – Скажи, где у тебя вода и пища, и мы тебя не тронем…

– Помилуйте! – воскликнула женщина. Она уже почти не боялась, ведь в таком маленьком городке волей-неволей перестаешь бояться всех, даже воров. – Ведь у меня ребенок!

– Ребенок? Черт возьми, почему ты не сказал, что здесь ребенок? – обратился к своему товарищу тот, кто был пониже ростом, и сразу стало ясно кто здесь главный.

– Ладно, – угрюмо сказал он. – Тогда с тебя половина. И пошевеливайся!

– Позвольте зажечь…

– Нет! Никакого света! Можно подумать, я не знаю, что бабы могут пройти свой дом с закрытыми глазами, – сказал главарь.

Кивнув, женщина метнулась на кухню и загремела там посудой. Она даже не думала выбежать через разбитое окно и позвать на помощь – все знали, что после заката выйти на улицу означало верную смерть.

– Ну, Бран, – шептал в комнате своему подельнику тот вор, который был ниже ростом. – Что же ты не сказал про ребенка?.. Выглядим сейчас… – он грубо сплюнул на пол, – как последние падальщики. Думаешь, если мы грабим, так у нас и чести нет?

Бран смущенно сгорбился, но все-таки прошептал в ответ.

– Это все ты, Рид. Быстрее, да быстрее! Может мы домом ошиблись? А ты все о Тварях, да о Тварях!

– Луна сегодня нехорошая, – мрачно сказал главарь. – В такую погоду можно чего угодно ожи…

Он осекся на полуслове, потому что услышал. Женщина перестала греметь на кухне посудой, воры задержали дыхание. Казалось, после этого в доме должна была наступить полная тишина, но нет. Лишь отчетливее стал слышен тихий хрип, переходящий в свист. Словно какому-то зверю пробили легкие, и теперь он пробирался сюда в поисках спасения.

– О Великие… – тихо выдохнул Бран. И тут же раздался громкий женский крик. Воры не шевелились. Им не нужно было видеть, чтобы знать, что сейчас происходит за стеной. Еще крик, отчаянный вопль ужаса и боли, затем тишина, треск разрываемой плоти и хруст костей…

– Бежим! – крикнул Бран. Рид кивнул, но прежде метнулся к детской кроватке из которой слышался детский испуганный плач и, схватив ребенка на руки, твердо сказал, посмотрев на побледневшего напарника.

– Мы воры! Но не подлецы или убийцы!

Тишина звенела в ушах, как самый громкий вопль у троих: Брана, Рида и маленького ребенка, которого они уносили от смерти сквозь клейкий ночной мрак.

***

Мартин проснулся в холодном поту.

– Ты чего лягаешься? – недовольно проворчал Вал, его сосед по койке. – Ух, я тебе сейчас!

– Что там у вас? – пробормотал Рид, раскрывая глаза, – не трогай его!

– Ага, не трогай! Что, так и терпеть, что он лягается, как обезумевший торгашеский осел?

Со всех сторон послышались недовольные крики, кто-то запустил в лицо Вала подушкой.

– Щенок разбудил тебя одного, а ты всех, – заметил Бран, свесившись со своей койки. – Если ты поколотишь его, потом не жалуйся, что мы поколотим тебя все.

– Мне от ваших ударов ни горячо, ни холодно не будет! – огрызнулся Вал в темноту. – И так все бока в синяках. Достался же сосед!

– Щас проверим, – с угрозой ответил Бран, и послышалось, как заскрипели доски койки под его тяжелым телом, – щас и согреем и охладим…

– Тихо вам! – прикрикнул Рид и так многозначительно посмотрел на Брана, что тот полез обратно на койку. – Эй, малец, ты как?

Мартин, который только что с одной стороны молил Великих о том, чтобы все забыли, из-за кого началась эта свара, с другой стороны, всерьез прикидывал извиниться перед всей шайкой, опустил ноги и поежился, почувствовав под ними холод каменного пола.

– Все в порядке, спасибо старина, – уныло пробормотал он, поднимаясь. – Не надо никого бить, я пойду…

Он прошаркал в сторону кухни. Некоторое время все смотрели ему вслед, а потом послышался дружный молодецкий храп. Мартин постоял немного в дверях, прислушиваясь к тому, как засыпают его товарищи, а потом прошел к столу, где лежало его единственное утешение – обрывок толстенной книги, и зажег огарок свечи. Некоторое время он упорно вглядывался в расплывающиеся буквы, но потом, сдавшись, закрыл лицо руками, чувствуя, как по щекам бегут соленые слезы, пропитанные ненавистью к ночным кошмарам, к воровской шайке и к самому себе.

Здесь его не считали за мужчину, да и он сам чувствовал, что в этом обществе не заслужил такого звания. Он не был так же груб, так же смел, так же ловок, как любой из его соседей. Его презирали за все: за бледность и хрупкость, резко выделяющуюся среди закаленных трудом и жизнью жителей Города. За темные, аккуратно подстриженные и чистые волосы, тогда как остальные члены банды щеголяли длинными нечесаными гривами и бородами, цвета которых, из-за грязи, было не разобрать, считая умывание напрасной тратой воды. Он же в свою очередь презирал их уклад жизни, их громкие голоса и крики, развратные гулянки. Они были словно из разных миров. Его редко называли по имени, и самое ласковое, что Мартин слышал в свой адрес – это слово «щенок», небрежно бросаемое любым вором, от Вала до Шоха, девятилетнего мальчонки, промышляющего кражей яблок на базаре. От него, впрочем, была польза – он великолепно делал отмычки и мог разобраться в любом замке, но каждый раз, когда товарищи просили помощи в очередном «деле», он делал это, скрепя сердце, переступая через что-то, что назвал бы совестью, если бы в воровском притоне вообще употреблялось такое слово. Кроме того, ему поручали всяческую женскую работу, которую остальные считали выполнять ниже своего достоинства, такую как мытье посуды и приготовление простых блюд из награбленных запасов пищи. Отдельное презрение у воров вызывало то, что Мартин умел писать и читать, и даже пытался сочинять стихи такими, какими он их видел. Им казалось, что он слишком много умничает и считает себя выше других.

Читать и писать Мартина в детстве научил Граар, старый отмычник. Воры, видя, с каким рвением мальчик постигает эту науку, попытались было посмеяться над ним, но одного хмурого взгляда старика, брошенного из-под густых бровей, хватило, чтобы они замолчали. Граар тогда насмешливо объяснил шайке, что без таких знаний хорошую отмычку не смастерить. У него и в самом деле лежало несколько тонких потрепанных книг по отмычечному делу, которые Мартин прочитал тайком, в качестве «домашних заданий». Но теперь, когда он вырос, он понял, что Граар слегка слукавил, оправдывая тогда тягу Мартина к чтению. Все, о чем говорилось в тех книгах, он и сам рассказал ему через несколько лет, а для того, чтобы понять простенькие схемы, навыков чтения и вовсе не требовалось. Мартин понял, что ключник научил его читать просто так, чтобы хоть как-то скрасить свое существование среди грубых и неотесанных воров. И юноша был ему очень за это благодарен. Ведь только поэтому у него появилась Книга.

Мартин нашел ее, когда прибирался в логове. Ведь и уборка тоже была на нем, никто из воров не собирался осквернять себя ведром и тряпкой. У книги не хватало передней обложки и нескольких начальных страниц, включая титульный лист, поэтому Мартину ничего не было известно ни о ее авторе, ни о названии. Для себя он называл ее просто Книгой. Вся Книга состояла из множества статей, которые совсем не походили на научные. Уж о больно глупых вещах они рассказывали. Словно, в мире существуют четверо Великих, и будто у каждого из них есть своя стихия, через которую они изъявляют свою волю. И хотя Великих упоминали повсеместно, никто не знал, кто они такие и как выглядят.

Говорилось так же об удивительных созданиях, якобы живущих буквально в паре шагов от людей, хотя Мартин и ни одного из них не видел. Помимо всех этих странностей, еще и не все страницы были наполнены. Порой на одном листе встречалась лишь одна статья, примерно на половину покрывающая страницу, а дальше – с десяток листов чистой, пожелтевшей от времени бумаги. Иногда в самих статьях оставались пустые строки, словно кто-то хотел дополнить их позже. И все-таки Книгу было приятно читать, как добрую сказку, светлый лучик веры в чудо, которого не будет.

– Не спишь? – Рид вошел в кухню, широко зевая, – все буквы свои мусолишь?

– Не мусолю, – угрюмо отозвался Мартин. Рид еще раз зевнул.

– А раз не мусолишь, кинь-ка чайничек на огонек, – он тяжело плюхнулся на скамью и придвинул к себе жестяную кружку. – Почитаешь мне что-нибудь из этой своей книженции.

– Книги, – машинально поправил Мартин, подвешивая чайник над очагом. Рид не стал спорить.

– Пусть так. Почитаешь мне. До какой буквы дошел уже?

– До «эм», – Мартин поднял голову и посмотрел на главаря. – Зачем ты со мной возишься? Вышвырнул бы на улицу, и все!

– Могу и вышвырнуть, – согласился Рид. – Не переживешь и одной ночи. Только, если рассудить, кому от этого будет хорошо? Граар, который до тебя знал отмычечное ремесло, вот-вот откинет тапки. Если правильно, так это его вышвырнуть надо. Вот уж бесполезный старый хрыч. А хорошая отмычка – это половина дела.

– А если я не хочу заниматься этим больше? Грабежами, разбоем? – фыркнул Мартин. Рид стер с лица благодушную улыбку.

– Ты мне тут не шали, слышишь, парень? Я двадцать лет кормлю тебя? Кормлю. Вот и будь благодарен. Благодарным быть хочешь?

– Не хочу, – упрямо заявил юноша, глядя в огонь.

– А придется. Читай давай, – сильным движением руки Рид запустил книгу через весь стол, чуть не угодив ей Мартину в голову. Тот увернулся, поднял том с пола и нехотя начал.

– М… Меч?.. – вздрогнув, Мартин выронил книгу, и та с глухим стуком ударилась об стол. А юноша не верил своим глазам. Там, где прежде была чистая, желтоватая от старости бумага, проступали четкие чернильные буквы, словно кто-то незримый прямо сейчас вел свои записи.

– Ну, что замолчал? Читай уже! – поторопил его ничего не заподозривший Рид. Заикаясь и путаясь в словах, Мартин продолжил.

– Меч. Оружие, данное людям Судьбой в тот момент, когда они ступили на земли. Меч был призван стать символом законной власти, чести и доблести. Согласно преданиям он может защитить от любой опасности. К сожалению, почти все значения этого артефакта утеряны, кроме самого первого. Именно поэтому, как символ власти, Меч хранится в доме судьи, точнее – в музее, устроенном для горожан на первом этаже судейского дома. Выкован меч из неизвестного металла, рукоять его украшена серебром и сапфирами…

– Серебряный с сапфирами? – мечтательно протянул Рид, – вот бы умыкнуть его. Да еще и из-под носа судьи! Читай дальше, чего остановился?

– А дальше ничего нет, – растерянно пробормотал Мартин. И в самом деле, невидимая рука остановилась, словно забыв о своих записях.

– Ну, и какой толк от этих книг? – разочарованно проворчал Рид. – На самом интересном месте. Ладно, ты давай, сделай мне чайку, а мы насчет меча потом обсудим.

Вечером в воровском логове царило непривычное оживление. Возле очага собралась целая толпа людей, и все они хохотали, пихали друг друга локтями, пили разбавленный спирт, кашляли и отплевывались. Мартина, забившегося в угол, заметить было нелегко, кроме того, он еще почти наполовину был скрыт за огромной книгой.

– Так вот, я вам про меч и говорю! – кричал порядком раскрасневшийся Рид, толкая тех, кто, по его мнению, недостаточно внимательно его слушал. – Умыкнуть меч под самым носом у самого судьи!

– Опасное дело, – заметил Бран.

– Конечно, опасное! – подтвердил Рид. – Но разве нам, самой удалой шайке годится обворовывать только мясников и вдов… – он внезапно поперхнулся и посмотрел в сторону Мартина, но тот этого и не заметил. – Разве так? Если провернем это дело, скажу вам по секрету, – на той громкости, которой обычно секреты не рассказывают, продолжил Рид, – нам и сам судья не будет страшен! Там же написано, что меч может защитить от любой опасности, да Мартин?

Юноша отрешенно кивнул. Весь вечер он провел, пялясь, как дурак, в пустые страницы Книги, словно ожидая, что там появится еще что-то, какой-то намек или новая история, но бумага оставалась чистой. Тогда он стал проверять статьи с пробелами – вдруг и там появилось что-то, чего не было раньше. Но нет, каждое слово в них было знакомым, и пустые строки оставались на своих местах. Статья же про Меч Судьбы, появившаяся из ниоткуда, никуда и не делась, словно была там всегда.

– И то верно! – крикнул Вал, который утром обещал избить Мартина.

– А я про что? Кроме того, у судьи немало врагов среди простонародья. Порадуем честной люд чем-то кроме наших высоких в-визитов! – икнув, Рид попытался изобразить что-то, похожее на реверанс, но пошатнулся и повалился с лавки, на которой стоял. Его тут же подхватили чьи-то услужливые руки и водрузили на место. – Да о нас будет весь Город говорить!

– Верно! – подтвердил из толпы чей-то нетрезвый бас.

– Ну, так и нечего, значит, больше гадать! Идем! Сейчас же испол…

Разошедшегося главаря прервал поток ледяной воды, обрушившейся ему прямо на голову. Ворованную воду в логове не жалели. Развернувшись, Рид хотел было немедленно ударить доброжелателя, но осекся, поймав суровый взгляд из-под густых бровей.

– А ну, цыц! – гаркнул Граар, престарелый отмычник. И хотя голос его был куда тише, чем голос Рида, все замолчали. Даже Мартин поднял голову от Книги – так поразила его внезапно наступившая тишина.

– Недоброе дело вы задумали, – прокряхтел Граар. В руке его болталось пустое ведро. – Дом судьи хорошо охраняют, это вам не мясники с окраин. Кроме того, ходят слухи, что он водится с нечистой силой. Твари его стороной обходят. Они даже ночью спят с открытыми окнами, только занавески колышутся. Сам видел… Как-то мимо проходил…

Граар понизил голос до такой степени, что вся шайка стянулась к нему и сухая его фигура совсем скрылась за мощными спинами воров.

– Как-то я шел по своим воровским делам… Ночь, темнота, хоть глаз коли. На небе ни луны, ни звезд, как это у нас обычно бывает. Иду, оглядываюсь по сторонам, прислушиваюсь, в любой момент побежать готов. Но пока нельзя, пока Твари не появились сами, нельзя бояться, ни в коем случае. Они за версту тебя почуют. И вдруг вижу – что-то шевелится. Но не Твари, этих можно издалека услышать, – Граар поежился. – Подошел поближе, а это занавески на окнах судейского дома ветерком шевелит. И ставни нараспашку. Я даже сначала глазам не поверил, думал, в темноте померещилось. Протянул руку – и в самом деле, вместо стекла – пустота. Такая жуть меня охватила, что я тут же кинулся прочь со всех ног. Вы ведь понимаете, если ночью в доме хоть малейшая щелочка…

Притихшие воры закивали головами. Кто-то поднялся и подал старику кружку водки. Тот помотал головой, вылил ее на пол и зачерпнул воды из жестяной бочки. Сделал несколько торопливых глотков, стер рукавом с бороды сверкающие капли.

– И Твари страх мой этот почуяли, конечно. Не пробежал я и двух кварталов, как слышу – хрипы. Остановился, повернулся медленно… Прямо передо мной глаза, ярко-красные и много их. Никак, со всего Города собрались. «Ну, все, – подумал я тогда, – смерть моя пришла». Обмер весь внутри, а ноги сами меня вперед понесли…

Не помню, сколько я бежал тогда, не знаю, как меня снова к судейскому дому вынесло. Но только почувствовал, что все, не могу больше. Прижался к стенке, вспомнил все свои разбои, за каждый у Великих прощения попросил. Твари окружили меня сразу же, но не напали. Понял я, что они и не на меня вовсе смотрят, а куда-то в сторону. Рычат, шерсть дыбом, стоят, не двигаются, словно ждут чего. Потом, как по приказу развернулись и ушли за угол. Тут у меня прямо в ногах послабело, сполз я по стенке вниз, глаза закрыть бы – но страшно, вдруг вернутся. И вижу, краем глаза, что свет какой-то над головой у меня. Серебряно-голубой свет, не то, чтобы яркий, но все-таки заметить можно…

Раздался глухой стук, это Мартин уронил Книгу. Рид немедленно погрозил ему кулаком, а Вал недвусмысленно провел ладонью по горлу. Мартин поспешно подхватил Книгу и забился как можно дальше в угол. Сделав еще несколько глотков, Граар продолжил.

– Свет этот из окна шел. Чистый-чистый, никогда в жизни не видел такого, да и не увижу уже, наверное. Подошел я к окну, заглянул в него, а там меч лежит. Все, как в той книге: серебряный и рукоять сапфирами переливается. Долго я смотрел на него, до самого рассвета глаз отвести не мог. А как только солнце взошло, так сразу же сюда прибежал.

Никому эту историю не рассказывал, думал, за сумасшедшего меня примете. А я вовсе с ума не сошел. Многое забыл в своей жизни, а это помню, как будто вчера было и до конца дней своих не забуду.

Граар остановился. Взгляд его был таким тусклым, словно он был не здесь, а где-то в самой глубине своих воспоминаний.

– Так что дурное дело вы задумали, – тряхнув головой, закончил он. – Черные духи охраняют этот меч, чернее, чем Твари. Оставьте эту затею, славу заработать и по-другому можно.

Некоторое время все молчали.

– Ну, что же, старик, – наконец произнес Рид. – Спасибо тебе, за добрый совет и занятную историю, да только скажите мне – если не ворам с темными силами якшаться, так кому? Невинным девам, что ли?

Раздался робкий смешок, который постепенно перерос в громовой хохот. Рид сделал знак Мартину и тот, обойдя стол, долил каждому из воров эля в кружку.

– Кроме того, если мы с этим мечом сможем от Тварей защититься и по Городу ночами ходить, то сколько славных дел сделаем? Воровать сможем без оглядки!

– Сможем! – подтвердили воры.

– А то и вовсе, устроим переворот! Как думаете, хорошо нам будет у власти жить?

– Хорошо! – рявкнули все разом.

– Ну, тогда и нечего судить! Ты мне вот, что скажи, – Рид наклонился к Граару, облив его водой, стекающей с волос после недавнего душа. – Ты нам помочь сможешь?

– Дурное вы затеяли дело, – медленно повторил старик. – Но я тебя, Рид, хорошо знаю. Молод ты еще, чтобы жизнью дорожить. Я с вами не пойду, но помогу. Только мне для этого с мальчишкой надо поговорить.

Мартин вздрогнул, встретившись с взглядом старика, и нехотя поднялся, когда тот поманил его пальцем в сторону своей каморки. Провожаемый взглядами всей шайки, он плелся за стариком. Сердце его громко билось.

– Ты тоже с ними пойдешь, я знаю, – сказал Граар, захлопнув дверь и провернув в ней старый ржавый ключ. – Рид давно говорил, что хочет тебя на дело вывести.

– Но…

– Молчи! – Граар покачал головой. – Спорить с ним смысла нет. Могу дать тебе только несколько советов. И открыть один секрет.

Старик наклонился к самому уху Мартина и прошептал:

– Половину замков в этом Городе и ключей к ним сделал я… Не сразу горожане стали догадываться, почему в их дома зачастили воры, а как только поползли слухи – я скрылся. Для Города я мертв или пропал без вести. Но перед тем как я исчез, ко мне пришел судья. Он принес мне хрустальную шкатулку тончайшей работы. Большей красоты я и не видел никогда. И к этой шкатулке заказал сделать хитрый замок. Срок был неделя, но я управился только за два месяца, такая сложная была работа. Постарался я тогда на славу, надо сказать, я никогда не халтурил, замки и в самом деле были надежными. Никто ведь не знал, что я храню дубликаты всех ключей к заказам… – Граар хрипло рассмеялся. – Тогда, когда я ночью увидел меч, он лежал в этой самой хрустальной шкатулке. Она стоит на позолоченном пьедестале, слева от стены. Запомнил? Кроме того, тебе нужен оберег.

– Оберег?

– Да. Рид не рассказывал тебе, не было нужды. Это старая воровская хитрость. Вещица, на которую ты прольешь свою кровь…

– Зачем?

– Если Твари подступят совсем близко, ты сможешь отвлечь их, бросив оберег. Они метнутся на запах крови. Но, мой тебе совет…

Старик снова поманил Мартина и, когда тот подошел, опять наклонился к самому его уху.

– Лучше умереть, чем выбросить такой оберег. Тварь, однажды вкусив твоей крови, будет искать тебя уже не только по запаху страха… Она запомнит тебя и будет преследовать всю жизнь – а живут они вечно.

– Зачем же тогда нужен такой оберег, если все равно придется умереть? – Мартин недоуменно посмотрел на Граара. Тот, улыбнувшись, пожал плечами.

– Может тебе больше понравится вечный страх, чем смерть? – ухмыльнулся старик, оскалив редкие зубы. – Я лишь предоставил выбор. Знаешь, почему я сижу в этой дыре и никогда не выхожу наружу?

– Вы когда-то воспользовались оберегом… Так?

– Абсолютно верно, мой мальчик. В ту ночь, дрожа от ужаса, прижатый к стене я выбросил единственную вещицу, которая была у меня в руке, предварительно измазав ее кровью из ссадины на колене. Это был ключ. Я шел украсть меч.

Мартин удивленно вскрикнул и тут же сухие пальцы старика сжались у него на горле.

– Тихо! Ох уж эта молодость! Подай мне лучше свечу, бумагу и перо, я кое-что нарисую тебе.

На подгибающихся ногах в полной темноте Мартин отыскал все необходимое и под тусклым светом тлеющего фитилька смотрел, как рука старика летает по листу бумаги.

– Смотри. Вот крыльцо дома судьи. Ключ упал между первой и второй ступенью, едва не угодив при этом в пасть Твари. Наверное, капля моей крови попала ей на язык… Но это уже не важно. Этот ключ до сих пор лежит там. Без него вам замок не открыть, никакая отмычка не поможет. Возьми это, – старик сунул листок в руку юноши, – и хорошенько все запомни. Времени у вас будет немного. Все, иди.

Мартин отступил к дверям, и уже почти открыл их, как вдруг в голову ему пришла одна мысль:

– Откуда вы знаете, что ключ еще там?

Старик снова усмехнулся:

– На нем ведь моя кровь… Иногда как заноет, заноет… И снится каждую ночь…

– Тогда, почему вы раньше не забрали его? – задал Мартин второй вопрос, робко переминаясь с ноги на ногу. Усмешка Граара стала шире.

– Эта кровь теперь не только моя… Плохо в этой жизни оберег Твари отдать. Но еще хуже его при себе потом хранить. Ступай. И… осторожнее там.

========== Глава II. Меч Судьбы ==========

– Ну, что? О чем тебе говорил Граар? – спросил Рид. В глазах его читалось нетерпение. Мартин, морщась, потирал руку чуть выше локтя. За минуту до этого вопроса Рид, не обращая внимания на толпу любопытствующих воров, схватил юношу за руку и протащил за собой чуть ли не через все логово, отыскивая достаточно укромное место. Сейчас, видя, что Мартин медлит, он еще вцепился ему в плечи и хорошенько потряс:

– Говори уже!

– Ну, он сказал мне, где достать ключ… – щурясь от непривычно яркого, после темной каморки старика, света, пробормотал Мартин. – Еще предупредил насчет оберега.

– А… Ну, об обереге и я бы тебе сказал… – протянул Рид. – И где ключ?

– Между первой и второй ступенью крыльца дома судьи. Он нарисовал мне. Вот…

Некоторое время Рид, сгорбившись, вглядывался в каракули. Потом выпрямился.

– В общем, все ясно. Прямо завтра ночью и пойдем. Отдохни, а завтра жизнь для тебя изменится, – главарь хлопнул Мартина по плечу. – Ребята поймут, наконец, на что ты способен!

Все утро и весь день Мартин провел на своей койке, не реагируя на шутки и подколы воров и настоятельные просьбы Рида «почитать что-то из книженции».

Если бы хоть кто-нибудь знал, как ему не хотелось никуда идти этой ночью. Мартину казалось, что произойдет что-то ужасное, но, конечно, он не стал делиться с ворами своими опасениями. В лучшем случае его назвали бы старой бабкой и долго бы еще ржали над его мнительностью.

Мартин листал огромный том и страницы ласково шелестели под его пальцами, но, увы, и они не в силах были помочь, как бы он не искал ответа на пустых листах и в пустых строках.

В полдень, в самое пекло, когда даже у воров хватало сил лишь на то, чтобы лениво переругиваться, распластавшись на каменном полу на кухне, к Мартину подошел Рид и прошипел в самое ухо:

– Думаешь, я этих твоих штучек не вижу?

– Каких штучек? – вяло отозвался Мартин. Пальцы Рида сжались на его руке.

– Таких, что ты притворяешься больным, лишь бы не идти с нами. Так, что ли?

Мартин слегка приподнялся:

– Да, мне не нравится все, что вы затеяли, а уж после истории, рассказанной Грааром тем более. Но я никогда не стал бы «притворяться…» – это слово Мартин выплюнул с необычным для себя презрением. – Я пойду с вами, тем более что другого выбора у меня нет.

Лицо Рида просветлело. Он присел на краешек койки.

– Послушай, волноваться перед первым делом, это нормально. Я и сам переживал, когда мне всего-то нужно было утащить яблоко из корзины на рынке. А тут целый судейский дом…

– Я вообще не хочу заниматься этими «делами», но всем плевать на это. Только поэтому я иду, – сквозь стиснутые зубы проскрипел Мартин. И хоть ему не хватило дерзости попросить Рида уйти, тот и сам все понял.

– Верно, – сухо подтвердил он, поднимаясь. – Всем плевать. Ты можешь проваляться здесь целый день, но к полуночи, будь любезен, стой у главного выхода.

В полночь Мартин, чувствуя себя неимоверно усталым и разбитым, подошел к едва заметной арке, которая у воров гордо величалась главным входом. В кармане потрепанной куртки он рассеянно мял рисунок, полученный от Граара. Тусклый свет факела осветил грузную фигуру Брана и независимую – Рида. Главарь стоял, заложив руки за спину, и беспечно посвистывал.

– Оберег взял? – прогудел Бран, оглядывая Мартина с ног до головы. Тот кивнул и показал на открытой ладони ржавый гвоздь, которым, за полчаса до выхода проковырял себе палец. Бран одобрительно кивнул.

– Ну, все, пошли, – приказал Рид, – надеюсь, – и он многозначительно посмотрел на Мартина, – все закончится благополучно.

– Будем стараться, – вложив в эту фразу все доступное ему безразличие, ответил Мартин и все трое вышли в сплошную тьму. Ночной ветерок тут же дернул Мартина за воротник, запутался в шнуровке его куртки, всколыхнул волосы и внезапно юноша понял, что никогда не чувствовал такой свежести, потому что никогда не выходил из логова так поздно. Все запахи и немногие звуки, раздававшиеся в темноте, были для него новыми, и даже Город стал абсолютно незнакомым диковинным миром, таящим в себе неведомые опасности.

Восторг и тревога – вот, что чувствовал Мартин, со слезящимися глазами полной грудью вдыхая пьянящий прохладой воздух. Рид задорно подпихнул его локтем под ребра:

– Ну, что? – прошептал он. – Лучше здесь, чем сидеть в нашей норе?

– Намного, – срывающимся от внезапно нахлынувшего счастья голосом ответил Мартин. Рид удовлетворенно кивнул:

– То-то же. Но довольно, идем.

Каждый шаг юноши отдавался на каменной мостовой тяжелым эхом, и он шел, упиваясь звуками этих шагов, прохладой и собственной удалью, пока Бран не дернул его за рукав.

– Не на параде, – встревожено проворчал он, – топаешь, как бургомистерский страж.

Кстати сам Бран, несмотря на свою медвежью внешность, умудрялся продвигаться почти бесшумно, словно слившись с темнотой.

– Тихо вы, оба! Мы уже привлекли к себе внимание, – прошипел Рид. Все трое замерли, как по приказу и внезапно Мартин почувствовал, как восторг от ночной прогулки улетучивается, уступив место холодному липкому страху. В полной тишине отчетливо слышался тихий свист, словно какой-то независимый гуляка прогуливался по улице, высвистывая неровный мотив. Каждый из воров знал, что это не так.

Тем более что довольно скоро свист перешел в протяжный хрип, а потом надрывное бульканье.

– Твари… – прошептал Бран, ярко выделяясь в темноте побледневшим лицом. Но даже Мартину не требовалось уточнений по поводу того, кому могли принадлежать эти звуки.

– Бежим! – крикнул Рид, хватая обоих за руки. Скрываться уже не было смысла. – К дому судьи, быстро!