Текст книги "Salvation (СИ)"

Автор книги: Klarolinelover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 47 страниц)

Ну и это же я)))Мексика, пляж, луна, океан — идеальная атмосфера для... секса на пляже)))) Клаус все старался вставить аргумент насчет мягкой кровати, но его нещадно заткнули)) кстати, это была последняя "жаркая" глава в истории, поэтому мне хотелось сделать ее особенной и запоминающейся))) надеюсь, у меня вышло)) Комментарий к Глава 33 Я тут посмотрела расписание выхода новых серий Дневников и Древних, и оказалось, что окончание моей истории совпадет как раз с выходом первых серий новых сезонов))) И тут вы наверняка все посчитали и поняли, что осталось всего три главы до конца Salvation)) Так не хочется все заканчивать, народ, но мы все знали, что ничто не вечно)) Но не будем сейчас об этом)) У нас впереди еще целых три главы))) И напоследок) праздничный наряд Кэролайн: https://vk.com/photo347725290_456239041 и подарки: https://vk.com/photo347725290_456239042 Ну, у меня все))) Аааа, нет, не все))) Забыла сказать, что люблю вас))))*** До следующего вторника))) ========== Глава 34 ========== Пара сидела на диване, вытянув укутанные шерстяным пледом ноги на кофейный столик. После целого дня, проведенного на свежем воздухе, сытного ужина в виде нескольких туристов и долгих занятий любовью Кэролайн чувствовала во всем теле приятную усталость. Клаус по-прежнему обнимал рукой ее плечи, крепко прижимая к себе, хотя сейчас он явно задумался о чем-то своем и сидел молча, глядя на пляшущие в камине языки пламени. Взгляд Кэролайн скользнул на океан, видневшийся сквозь стеклянную стену. Хотя свет в гостиной был приглушен, она могла разглядеть смутные очертания волн. — О чем ты думаешь? — внезапно спросил Клаус, легонько целуя ее в макушку. Кэролайн приподняла голову и с улыбкой взглянула ему в лицо: — Я никогда не была на море. До этого уик-енда. — Значит, — невозмутимо отпарировал он, с гордостью обозревая океан в панорамное окно, — я выбрал правильное место. Почему ты не съездила, когда отключила чувства? — Не знаю, — она пожала плечами, — я даже не подумала об этом. — Куда бы ты хотела еще поехать? — спросил он. — Ммм... Я жила во Франции, в Риме, в Милане, в Амстердаме, в Гонконге, — она начала перечислять. — Я бы хотела съездить в Индию, как думаешь? — Москиты, — просто сказал первородный. Вампирша захохотала. — Даже если ты бессмертен, они жутко раздражают, — с улыбкой объяснил гибрид, — но там действительно есть на что посмотреть. Еще куда? — Ладно, сейчас, — Кэролайн начала перебирать в голове места, в которых еще не была. — Как насчет Марокко? — Это лучше, — охотно согласился Клаус с ее последним утверждением и покрепче прижал к себе. — Ты бы отлично смотрелась на верблюде. Он испытывал совершенно незнакомое ему прежде чувство — и в постели, и вне ее ему все время не хватало Кэролайн. Хотелось познавать ее еще и еще. Казалось, что она создана специально для него. В постели она была одновременно и соблазнительницей, и ангелом, и куртизанкой. Она сводила его с ума каждым своим движением, каждым взглядом, каждым звуком нежных губ. Вне постели она была забавной, веселой, обаятельной, остроумной и на редкость образованной, несмотря на то, что была так молода. Она могла разозлить его каким-то неосторожным словом и тотчас же обезоружить улыбкой. Она ничего не чувствовала, но, несмотря на это, была совершенно неискушенной, чуждой всякого притворства, и в то же время переполненной таким жизнелюбием, что Клаус иногда чувствовал себя просто загипнотизированным. Он был хитрым, безжалостным убийцей, который веками проливал кровь, но ее это, казалось, совершенно не заботило сейчас. Хотя он знал — это только потому, что она отключила чувства. Вряд ли она была бы такой расслабленной, если бы чувствовала хоть что-то. Тогда ситуация была бы совершенно другой. Поэтому он просто наслаждался тем, что имеет на данный момент. Он был на тысячу лет старше и в тысячу раз суровее, но все-таки в ней было что-то такое, что смягчало его, и смягчался он с удовольствием. И то и другое казалось настолько непривычным и необычным для него, что он окончательно запутался в себе. За всю свою жизнь он наслушался от женщин достаточно «комплиментов». В чем только его не обвиняли — и в холодности, и в неприступности, и в безжалостности, и в безразличии. Некоторые сравнивали его с машиной, а одна даже провела более конкретную аналогию. Она сказала, что он включается перед тем, как заниматься любовью, а потом выключается для всего, кроме планов по всеобщему доминированию и господству. Одна даже заявила, что он может очаровать и змею, но это только потому, что он такой же хладнокровный. С другой стороны, за всю свою сознательную жизнь он не встречал ни одной женщины, которую бы не интересовала в первую очередь ее собственная выгода и то, что он может для этой выгоды сделать. Но он ничего не имел против. Это были обоюдные соглашения. Услуга за услугу, выгода за выгоду. А если к этому всему добавить многочисленных лжецов и подхалимов, встречавшихся на его пути, мать, которая только и делала, что хотела убить его, и так называемого отца, который всю жизнь называл его ублюдком и также хотел убить, то стоило ли удивляться, что он стал циничным, жестоким и черствым. Вдруг ни с того ни с сего Кэролайн поднялась со своего места и пошла к шахматному столу, стоявшему чуть поодаль, перед камином. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть фигурки. — Это твои? — спросила девушка. Половина комплекта была сделана из золота, половина — из серебристого металла. Каждая фигура была с ладонь, и, подняв тяжелого короля, Кэролайн затаила дыхание: она держала в руке изображение Генриха Второго. В роли королевы выступала жена Генриха, Элеонора Аквитанская. Кэролайн поставила фигуру на место и подняла слона. — Ну конечно же Томас Бекет! — с видом знатока сказала она. — Бедняжка Генрих, даже на шахматной доске не может отделаться от него. Клаус чуть приподнял одну бровь. Ей опять удалось поразить его своим знанием истории. Для него никогда не было секретом, что, несмотря на свой молодой возраст, Кэролайн была очень умной и всегда показывала необычайную сообразительность во всем. Она осторожно расставила фигурки по местам. — Ты играешь? — неожиданно вырвалось у него. Кто-кто, а Кэролайн явно не вписывалась в образ девушки, играющей в шахматы. Он просто не мог представить ее низко склонившейся над шахматной доской и продумывающей стратегию. Не потому, что она была слишком глупа по его мнению, конечно нет. Просто в ней было столько энергии и непоседливости, что кажется она бы просто не смогла усидеть на месте. Смотря на его удивленное лицо блондинка загадочно улыбнулась. Теперь это был вызов. — Совсем немного, — загадочно ответила она, проходясь пальцами по ферзю. — Ты часто играешь? — с наивным видом осведомилась она и тут же добавила, - и что за глупый вопрос я спросила?- поддела она, - ты продумываешь стратегии и хитроумные планы по захвату мира по сто раз на день. Клаус уже успел расставить кресла с темно-красной обивкой по обе стороны шахматного столика. — всего лишь по пятьдесят раз, милая, - парировал он, - а что касается шахмат, то очень редко. Хотя в семнадцатом веке я был довольно неплох. — Вот и чудно! — объявила Кэролайн с ослепительно жизнерадостной улыбкой, усаживаясь поудобнее. — Тогда я быстро обыграю тебя. — Уверена, что сможешь поставить мне мат? — лениво протянул он, высокомерно подняв бровь. — Увидишь! — решительно заявила девушка. Она сделала несколько хорошо продуманных ходов в полной уверенности, что может легко завоевать победу. Гибрид играл быстро, решительно, почти не задумываясь, но прошел почти час, и темп игры сильно замедлился. — Кажется, ты близко подобралась ко мне, — хмыкнул он, наблюдая как она высокомерно крутила в пальцах его слона. — Я предупреждала, — указала блондинка. — Я мог бы подумать, что ты играешь в шахматы, в последнюю очередь, — хмыкнул гибрид. — Где ты научилась? — Папа научил меня, когда мне было десять. — Если хочешь знать, — пробормотал он, делая совершенно неожиданный ход королем, — я не перестаю удивляться, что побудило меня играть в шахматы с женщиной, хотя каждому известно: эта игра требует холодной мужской логики. — Тщеславный, самонадеянный козел! — засмеялась Кэролайн, ловко предотвращая готовящуюся на ее слона атаку. Она взяла в руку своего короля. — Ты знал его? — она указала на фигурку Генриха. — Не очень близко. Генрих Второй был королем, который постоянно вел какие-то войны. Он почти постоянно был в разъездах. А вот Элеонору я знал хорошо. — Ты спал с ней? — девушка взяла в руки королеву. — Нет, — Клаус улыбнулся, распознав в ее голосе легкую, почти неуловимую ревность. В этот момент она была очаровательна. — Но она была на редкость умной женщиной и приятной собеседницей. Вы с ней во многом похожи. Она тоже была бунтаркой. Она родила дочь, но продолжала скакать на лошадях, стрелять из лука, фехтовать. Своей ангельской внешностью и воинственным поведением сводила мужчин с ума. Кстати, это она подарила мне эти шахматы. — Она развязала столетнюю войну. У тебя странное понятие бунтарства, милый. Какая она была? — Кэролайн поставила фигуру на стол. — Элеонора поддерживала честолюбивые устремления своих сыновей завоевать французский престол, но после замужества все ее земли отошли Англии. Она хотела их вернуть, вот и все. Любыми средствами, милая, — он намеренно назвал ее "милой" в ответ на ее реплику, дразня ее. — Она была невысокой, стройной. Ее большие зеленые глаза на овальном лице светились, вьющиеся золотые волосы делали похожей на ангела. Мужчины восхищались ее молодостью и красотой, называли золотой орлицей. — Ты был знаком со многими монархами? — Кэролайн обожала, когда он рассказывал о прошлых временах. — С несколькими да. — Например? — продолжала допытываться она. — Елизавета, Папа Борджиа, — Клаус говорил об этих людях так, как будто они были его давними знакомыми, совершенно не делая акцент на то, что эти люди меняли ход истории. — Она действительно была королевой-девственницей? — Конечно же нет, — он сделал гримасу. — Папа Борджиа... это тот, который узаконил всех своих детей? — Да, — он одобрительно кивнул, — он умел веселиться. *** Прошел еще час. Светлая головка Кэролайн была наклонена над шахматной доской. Девушка в раздумье оценивала положение на поле. Еще три хода, и она, возможно, выиграет! — Ты не сделаешь мне скидку на то, что мне не тысяча лет и я девушка? — пожаловалась она, когда Клаус хладнокровно "убрал " ладью. - И не подумаю, милая, - весело сказал он. - Ты хотела играть на равных. Смирись с тем, что тебя ждет расплата. Пока Кэролайн обдумывала следующий ход, Клаус встал со своего места и подошел к столу, на котором стояло несколько хрустальных графинов, налил в бокал янтарной жидкости, а потом, помедлив, вопросительно взглянул на девушку, не зная, что будет она. Тихо хмыкнув, он налил золотистую жидкость и ей. Клаус не собирался ее в чем либо ущемлять. Он никогда не понимал дискриминации женщин по половому признаку и не собирался проецировать это на Кэролайн. Она должна знать, что он всегда будет относиться к ней на равных. Пусть это будет такая мелочь, как виски. Он взял стаканы и поставил один перед ней, а второй на своем месте. Кэролайн посмотрела на емкость перед ней и улыбнулась. — Мама всегда мне говорила, что девушка не должна пить крепкие напитки. Максимум бокал вина или шампанского. Что ты делаешь? Я же леди, - шутливо упрекнула она. Но он с безмятежным спокойствием пояснил: — Я всегда был против ограничений женского пола. Кроме того, ты вампир сейчас, и я твердо уверен, что ты можешь делать все, что хочешь. Полная решимости держаться до конца, она осторожно вдохнула острый запах, исходивший от бренди. Любимый напиток ее папы! — Бренди, — объявила она, наградив Клауса вкрадчивой улыбкой. — Идеально вместе с хорошей сигарой, хм? Кажется я читала это в какой-то заумной книжке. — Да, — подтвердил он и, взяв с соседнего столика украшенную эмалью металлическую коробку, поддел пальцем крышку. Внутри оказались сигары различных сортов, которые он и предложил Кэролайн. При этом он держался так невозмутимо и не показал ни единой эмоции, что она едва удерживалась от смеха. Закусив нижнюю губу, чтобы не выдать предательскую веселье, она приподнялась и стала изучать сигары, словно пытаясь решить, какую выбрать. Что он сделает, если она так и поступит? — Тебе нравится, когда от женщины пахнет табаком? — Тебе уже двадцать семь. Совсем взрослая. Я не против ознакомительного раза. Могу я предложить ту, что слева, подлиннее? — галантно пробормотал он. Кэролайн рухнула в кресло, корчась от смеха. — Ты невозможен! — охнула девушка и, отдышавшись, подняла бокал под пристальным взглядом хозяина и нерешительно пригубила бренди. Оно, казалось, прожгло до самого желудка. — Оно отличается от виски. — Да, напиток на любителя. Так тебя научил играть отец? — осторожно поинтересовался Клаус. — Да, — рассеянно бросила Кэролайн и, подняв короля, начала рассматривать великолепную работу. — Ты пытаешься отвлечь меня? Она опять начинала закрываться в своей без эмоциональности и он поспешил исправить свою оплошность. Незачем было давить на нее. Потянувшись к слону, он сделал ход. — И не думал. Шах. — Шах? — Кэролайн, вперилась взглядом в доску. Действительно, шах. И какие бы шаги она ни предпринимала, положение уже не исправить. Она медленно подняла глаза. — Ты бессердечная, коварная, расчетливая сволочь! — мягко прошептала она. Клаус, откинув голову, громко рассмеялся, восторгаясь контрастом между ее тоном и словами. — Ты всегда умела делать мне комплименты, — хмыкнул он. — Сволочь, — отрезала Кэролайн, ослепительно улыбаясь ему. — Ты начала первая, — напомнил он, улыбаясь. Она исподтишка рассматривала его, время от времени поднося к губам бокал с бренди. В этой позе Клаус выглядел словно сошедший с портрета «благородный джентльмен», которых так часто рисовали художники. И все же она не могла забывать, что под этой спокойной, непринужденно-раскованной внешностью кроются непреодолимая мощь и стальная сила воли, тщательно сдерживаемые сейчас и готовые проявиться в любое мгновение. Он напоминал грациозного, но могучего хищника, выжидавшего в засаде, и стоит ей сделать неверный шаг, неосторожное движение, он тут же набросится на нее, и тогда не жди пощады. Он таким и был. Она посмотрела на сигары и улыбнулась. — Я уже курила сигары однажды, — призналась она. Клаус ожидал продолжения, но видя, что девушка не собирается пускаться в подробности, попросил: — Так как ты не собираешься рассказывать, эта история будет моим призом за победу. — Хорошо, — спокойно кивнула она. — Это было дома у Елены. Нам было по одиннадцать. Наши родители дружили с самого детства, поэтому и мы были подругами с пеленок. Я и мои родители пришли к ним на праздничный ужин в честь годовщины свадьбы её родителей. — И вы нашли сигареты? — докончил за нее Клаус. — Господи, конечно, нет! Мы сидели за столом, и мой папа начал рассказывать о прелестях курения сигар с бренди, прямо как ты. Мы это услышали, и Елена рассказала мне, что у ее отца в кабинете как раз есть несколько. — Я представляю одиннадцатилетнюю тебя с зажатой в зубах сигарой, — улыбнулся гибрид. — Поверь, — согласилась Кэролайн с лучезарной улыбкой, — это было зрелище не для слабонервных. — Уверен, ты была милой. С этими светлыми волосами и обязательно в платье в цветочек. Уже представляю, как ты рассказывала Елене, как правильно держать сигары, — весело указал он. — Я действительно рассказала, — призналась Кэролайн, блестя глазами, — я даже собственноручно подожгла сигару. Плечи Клауса подозрительно затряслись, но Кэролайн сурово объявила: — Я еще не перешла к юмористической части рассказа, Ник. Клаус мгновенно постарался принять серьезный вид, и она продолжала: — К тому моменту, как родители услышали запах дыма, мы выкурили почти всю сигару. И намеревались предложить Джереми, которому тогда было всего семь. Лично я думала, что я до невозможности крута. Моя одежда и волосы воняли табаком еще неделю, мама никак не могла вывести запах. А я всю эту неделю не могла спокойно сидеть на стуле. Настолько у меня все болело. Как и Елена, — на секунду она вернулась воспоминаниями в тот день. Гибрид же затаил дыхание. Это был первый раз, когда она добровольно вспомнила про своих родителей. Она всегда откровенно избегала этой темы и становилась раздражительной при упоминании о них. Поэтому он боялся разрушить эту маленькую минуту откровений. — Уверен, что после этого тебя считали героиней, — осторожно сказал он, и шутливый его голос вернул ее от воспоминаний к реальности. — Конечно, все спрашивали, как это было, и интересовались хороша ли была сигара?! — Я бы сказала, — звонко засмеялась Кэролайн, — да. Мы стали своими среди мальчишек. Хотя меня наказали на весь следующий семестр.