Текст книги "Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)"

Автор книги: Kitty Lui

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– И когда душа летит по небу к своему телу, она может попасть в звезду. Представляете? Прямо в звезду, – низкий ласковый голос девушки шелестел в тишине комнаты, которая нарушалась лишь треском поленьев в камине.

– И душа становится меморией? – спросил один из детей.

– Да, – подтвердила Офелия, прикрыв темные глаза. – Получает силы, которых нет ни у кого.

Сидевшая рядом с Анни Лессия хмыкнула. Анни прекрасно знала, что думает по этому поводу подруга: Лессия, не стесняясь в выражениях, называла идеологию Империи попросту нацистской и шовинистской. Только пресловутые «мемории» занимали какие-либо должности; только потомки леди Астреи могли стать правителями городов; только в ее семье абсолютно все рождались с силами. Под управление Анлоса попадали все земли, находящиеся к западу от Сирмэна. Лессия говорила, что ни один из народов Мосант не вступил бы в Империю добровольно.

Анна совершенно ничего не понимала в политике. Ей казалось, что карриолы живут вполне счастливо.

– Ешь, а то остынет, – приказала Лильель, проходя мимо.

Де Хёртц с кислой миной на лице не в первый раз взяла в руки вилку. На карриолов смотреть уже не получалось, потому девушка стала смотреть на того, кто сидел напротив – Кестрель. Кесс молчала уже который час, не обращая внимания ни на полные укоризны слова Лильель, ни на попытки ее рассмешить Анны, ни на сарказм Лессии, ни на веселье, царившее в кучке детишек карриолов. Единственные, кого она слушала, выпадая из почти полной неподвижности, были Офелия, которая часто взлетала над Цитаделью и осматривала местность, и капитан охраны Палаис-иссе. Единственным ее занятием было чтение какого-то блокнота, которого Анни раньше не видела. Девушка совершенно не понимала, что вызывает такое беспокойство у коменданта крепости.

Кестрель была сосредоточена на своих мыслях, которыми предпочитала не делиться. Тем большей неожиданностью стал ее резкий оклик, заставивший Анни передернуть плечами.

– Капитан, – позвала Кестрель, будто выныривая на поверхность. От неожиданности Лессия опустила книгу, открыв лицо, и отложила ее на стол.

К стулу коменданта тут же подошел высокий бледный мужчина, облаченный в легкие доспехи, державший правую руку на гарде узкого меча в ножнах из дубленной кожи, укрытых чеканным серебром. Оказавшись рядом с Кестрель, мужчина почтительно, но без угодливости склонил голову.

– На сколько дней хватит запасов? – спросила она, не поднимая взгляда от блокнота.

– Ты что задумала? – фыркнула Лессия. Анни во все глаза уставилась на возглавлявшую замковый гарнизон Кестрель. Та была бледна, но сапфировые глаза горели решимостью. Шрам на щеке скрывала темнота.

– На месяц, миледи, – тихо сказал капитан.

– И столько у нас людей?

– Около тысячи, миледи.

– Вооружения на всех хватит? – как показалось Анне, именно этот вопрос был для Кестрель самым важным.

– Не могу ответить, миледи. Могу заверить, что хватит примерно на две трети воинов. Уточнить?

Кестрель, бросив на него мимолетный взгляд, снова опустила глаза на свои записи.

– Нет. Это пока не столь неважно. Пусть способные носить оружие будут в боевой готовности. А фуражеры пусть займутся работами по доставке в замок дополнительных запасов и бочек с порохом. Не забудь лично проверить арсеналы и озаботить кузнецов починкой оружия.

Капитан, приняв приказ к исполнению, чеканным шагом направился к выходу. Свою службу в Палаис-иссе бравый вояка нес уже десять лет, лишившись по указу леди Астреи всех остальных, и Кестрель могла быть уверена в том, что ее приказ капитан Вилен выполнит, придерживаясь каждого ее слова.

– Ты что задумала, Кесс? – выпалила Лессия, дождавшись, когда капитан покинет комнату. – Надумала вооружить калек с детишками, чтобы создать армию? К чему ты готовишься?

Брюнетка не ответила, глубоко погрузившись в свои мысли. Анна вдруг тоже ощутила повисшую в пространстве пока еще неясную угрозу. Наверное, ей следовало бы рассказать о кораблях, что она видела утром, о приблизившейся Тьме… Может, Кестрель знает что-то, чего не знает она. Может, чувствует, что грядут события, которые всколыхнут их привычный мир, лишив чувства уверенности в собственной безопасности. От таких перспектив у Анны захватило дух.

Кестрель все же ответила, хоть и весьма лаконично.

– Снег неспроста идет так сильно, Лесси.

Лессия лишь закатила глаза:

– Боже… Да это же просто снег!

– Боже-то в этом и виноват, – пробурчала Лильель, проходя мимо. На удивление Анны, она больше не сказала ни слова. Лессия снова беспечно фыркнула, обозначив так свое отношение к сказанному.

– И ты туда же! Кесс, хватит делать трагедию из недоплывшего корабля! Может, он в шторме! А возможно, зашел на ночь в Каалем-сум! Кесс, его путь зависит не от Китти!

– Ты мне сейчас пытаешься доказать, что я зря волнуюсь? – резко произнесла Кестрель, нахмурившись. Анни с испугом переводила взгляд с нее на Лессию и обратно. Сама она не могла решить, кто из них прав.

– Я тебе пытаюсь вдолбить, что стоит перестать смотреть на происходящее сквозь призму чувства! Это мешает выполнению твоих обязательств!

Брюнетка с грохотом отодвинула стул. Поджатая складка пухлых губ вызвала бы беспокойство у любого, кто знал Кестрель. Не произнеся ни слова, она вышла за дверь.

– Чувства? – непонимающе повторила Анна. Ей никто не ответил. Лессия раздраженно откинулась на спинку кресла, скрывшись за книгой. Офелия, как оказалось, ничего не слушала, рассказывая сказку детям; Лильель исчезла где-то в недрах кухни. Анни вдруг стало стыдно за слова подруги. Сказав, что хочет подышать свежим воздухом, она вышла из зала.

Погода портилась стремительно. И звезды, и луна скрылись за плотным одеялом серо-черных туч, снег участился, падая сплошной стеной. Нет, все-таки права Лессия. Кое в чем. Скорее всего, корабль Китти Вилариас действительно решил переждать непогоду в одном из портов более южных городов – ни один капитан не повел бы судно в такую непогоду.

Но только кое в чем…

Анна начала неспешно спускаться по лестнице, обдумывая, стоит ли рассказать о том, что она видела. Конечно, это нужно было сделать ранее, но общеизвестный факт – лучше поздно, чем никогда. Кроме того, тогда комендант будет точно знать, что опасность действительно существует и что следует подготовиться к возможному нападению. Кестрель, скорее всего, ушла на пристань, ждать корабля… Все же решив с ней переговорить, Анна ненадолго забежала в свою комнату за одеждой, более подходящей к столь мерзкой погоде.

Уже выходя из спальни, она столкнулась к капитаном.

– Куда ты, девочка?

Он всегда называл ее «девочкой». Конечно, Анна обижалась на такое прозвище – она-то считала себя вполне подготовленной к войне и битвам. И возраст тут неважен, считала она. Однако, несмотря на «снисходительное прозвище», что он ей дал, Анне нравился капитан. Он часто рассказывал ей о местах Мосант, в которых она впоследствии мечтала побывать, брал с собой на смотры, редкие поездки в другие города и, в целом, относился к ней как к дочери. Если Лильель стала для девушки, прожившей в «реальности» так мало, матерью, то капитан Вилен – отцом. Десять миллиардов лет, по словам Кестрель, прожил этот рыцарь, происходящий из северных народов, и помнил он из них чуть больше половины. Комендант Палаис-иссе говорила, что стершееся прошлое капитана хранило воспоминания о дорогом ему человеке, которого уже нет с ними. «Не стоит напоминать о нем, Анни» – говорила Кестрель, а де Хёртц даже не знала, о ком речь.

– Хочу к Кесс сходить, – ответила Анни. – Хочу… поговорить.

– Не советовал бы выходить к такую погоду, – покачал головой Вилен.

– Но она же вышла!

– Кестрель… сильный человек, – уклончиво сказал в ответ мужчина. В его серых глазах, между тем, плескалась усмешка. Анна немедленно надулась.

– Я тоже! Я маг огня, что мне этот снег!

Вилен неожиданно улыбнулся и потянулся куда-то к поясу. На его руке не хватало двух пальцев. Рыцарь говорил, что пальцы ему отгрыз оборотень, но Анни в это не верила.

– Магия – это не все, дорогая, – заявил он, вытаскивая маленький кинжальчик из красно-золотых ножен из тисненой плотной кожи. – Держи. Это подарок от меня.

Анна, смутившись, приняла дар. Девушка вытянула заигравшее в свете бликами лезвие кинжала наружу. Грани обоюдоострого лезвия были отточены широкой каймой. Посреди кинжала змеилась ложбинка для стока крови (1). Анна осторожно потрогала край лезвия подушечкой указательного пальца и всунула кинжал обратно в ножны, судя по всему, сшитые из конской кожи, отделанные на конце искусным кружевом из меди. Поблагодарив капитана за подарок, Анна закрепила кинжал в петле на поясе.

– Передай госпоже, что я буду ждать ее в главном арсенале, – сказал Вилен и попрощался.

А снег тем временем закончился, и земли Палаис-иссе пронзил холодный дождь. Капли с бешеной силой вгрызлись в стены Цитадели, больно жалили Анну, пока она бежала к гавани. Девушке даже стало страшно: такой бури она не видела ранее. Дорога стала очень скользкой, снежный покров скрылся под лужами, и Анни несколько раз упала, не удержавшись на ногах. Лишь после третьего падения, она, наконец, вспомнила, что дело можно исправить магией. Окружив себя огненным куполом, который превращал в пар дождь, а слякоть под ногами просто исчезала, обнажая камень, Анна без приключений продолжила путь. Дорога пересекла небольшой скальный перевал и змейкой спустилась к побережью промозглой гавани. Там, у края, стояла Кестрель в черном, расшитом серебром плаще. Женщина насквозь промокла и явно замерзла. Прическа ее растрепалась. Анни расширила купол, утихомирила его силу, чтобы было не слишком жарко, и встала рядом. Кесс даже не стала оборачиваться.

– Тебя капитан ищет, – сказала Анна.

Кестрель ничего не ответила, продолжая стоять подобно статуе.

– Кесс, я верю тебе, – подумав, продолжила Анни. – Мне кажется, что что-то действительно назревает. Но корабль Китти… Лесси права, он просто зашел в порт.

– Нет, Анни, он не зашел в порт, – грустно ответила Кесс. – Скажи мне, что ты видишь впереди?

Девушка прищурилась. Сквозь высокие волны, стену дождя, далеко впереди виднелся черный парус. Она ахнула. Всё-таки не показалось!

– Нужно срочно рассказать об этом остальным.

– Не нужно. Он один, я жду, когда корабль подойдет.

Анни с подозрением уставилась на нее.

– Зачем?

– Чтобы попасть, – коротко ответила Кестрель и подняла руку. Анна зажмурилась и заткнула уши; гром все равно оглушил, а от вспышки света у девушки ненадолго потемнело в глазах. Открыв их, она увидела, что заряд разорвал вражеский корабль на части. О его команде можно было не беспокоиться, Риорре – не из тех морей, что отпускали своих жертв. Обугленные части корпуса, ошметки парусов, крошево из досок, обрывков снастей, и того, что было когда-то телами живых существ, начали падать в воду с громких всплеском, вздымая стены из воды и пены. Обломки разбросало на несколько лиг вокруг, покрыв воду залива безобразным узором из останков.

– Вот теперь можешь идти, – произнесла женщина, опуская руку. – Леди Астрее будет интересно узнать, что тут забыла Тьма.

Но Анна не успела никуда уйти. Рука коменданта Палаис-иссе еще не опустилась, а высокие волны уже прошило тяжелое металлическое ядро, упавшее рядом с мемориями. Анни и Кесс одновременно отскочили, едва устояв от сотрясения земли.

– Кажется, он был не один, – пробормотала комендант, разгибая спину. – И как мы не заметили флот?

– Офелия же взлетала… – Анна была не менее озадачена.

Обе хранительницы с одинаковым выражение ошеломления уставились на водную гладь, которую словно из неоткуда покрыли десятки вражеских кораблей. Черные мрачные судна с высоко задранными носами, украшенными гальюнными фигурами морских чудовищ, выплывали из рассеявшегося, явно магического тумана, угрожающе надвигаясь на берег. Впереди шли две боевых галеры с наполненными ветром парусами чернильно-черного цвета. Жерла пушек, открытых в окнах бойницах и на палубах, тускло поблескивали чугунным отливом. Рядом суетились пушкари, готовясь открыть стрельбу.

В голове Анны немедленно пронеслась бесполезная, но когда-то ошеломившая ее информация, что огнестрельное оружие в Мосант стараются не использовать – слишком велико влияние магии на них. Любое ружье может взорваться в руках своего владельца, если того пожелает мемория Огненных звезд. Например, она.

Анна стояла, открыв рот, а вот Кестрель быстро пришла в себя.

– Ты не успеешь позвать на помощь, они доплывут раньше, – сказала она. – Сегодня звезды не на моей стороне, тебе надо разобраться с кораблями.

Анна очнулась. Такое задание ей понравилось. Вытянув руки над головой, девушка призвала огненный шар, который, пыша жаром, понесся в сторону кораблей. Мгновенно появилась высокая волна, которая свела на нет все усилия Анни.

– Мы увидели заряд Кесс! – выкрикнула Лильель, подбегая к ним. Кестрель совершенно растерялась – по крайней мере, так показалось Анне. Сама она была обескуражена. С какой это стати внезапно появился такой девятый вал? Лильель же тем временем, сделав пару мудреных пассов руками (Анни совсем не разбиралась в этой «водной» магии), ухитрилась заморозить воду залива. Передние корабли под черными парусами намертво застряли во льду. Обстрел прекратился. Анни победно улыбнулась, но Кесс была мрачна. Комендант с нескрываемой ненавистью вгляделась в воды залива.

– Они привели армию, – тихо сказала она, оборачиваясь, чтобы подсчитать собственные силы. С Палаис-иссе пришло всего сотни две лучников. Мечники только спускались. Большинство из них составляли карриолы. Негусто. Оценив силы, Кестрель поджала губы. Выстоять против того количества войска, что прибудет с кораблями, в открытом бою у них шансов не было. Это поняла и Анни.

Найдя обход ледяного «языка» на побережье, на востоке с кораблей принялись спускать шлюпки. Вскоре на берег принялись высаживаться вражеские войска, формируя каре(2). Это заметили вовремя и те, кто остался в Палаис-иссе, и те, кто отбивался на берегу.

Из подступов к стенам крепости на врага посыпались тучи стрел – это за дело принялись карриолы. Десятки воинов попадали на песок, утыканные стрелами, как ежи. Оставшиеся в живых поспешно формировали стену из щитов, бросив раненых. Несмотря на дружный отпор карриолов, на берег продолжали высаживаться все новые и новые солдаты. Армия Синааны упорно занимала береговую линию, и лучники захватчиков начали отвечать на стрелы кариоллов. Вскоре загрохотали и пушки, обстреливая берег и крепость тяжелыми ядрами из камня и железа.

То и дело на горизонте появлялись новые корабли, присоединяясь к обстрелу.

– Что мы будет делать, Кестрель? – крикнула Лильель.

– Отошлите фею в Анлос! – крикнула в ответ та, вызывая новую молнию. – Попробуй разморозить залив, чтобы воины ушли под воду!

– Не получится! Кто-то…

– Это Айвена, – сказал капитан Вилен, вставая рядом. – Госпожа, мы не выстоим при такой погоде и перевесе вражеских сил. Нужно отступить за стены крепости. Они не смогут захватить Палаис-иссе, какую бы мощь не использовали слуги Темного короля.

Дальше Анни не слушала – стена огня, которую она держала, чтобы защищать от атаки своих друзей, начала шипеть и дымить от лившего сплошной стеной дождя, заглушая все слова.

Армия Тьмы прибавлялась в численности, и луна высвечивала все новые корабли, что, как призраки, вдруг проступали на горизонте. Залив был спокоен, волны утихли. Палаис-иссе же терзал магический шторм, ветер сносил с ног. Анни невольно восхитилась силой вражеской магии. Ей и не снилось подобное умение. Такая мощь не снилась и Лильель, бывшей хранительнице водного храма Аливьен-иссе! демонесса Айвена же ее имела. Это вызвало в Анни волну зависти и одновременно желание проверить свои силы. Сразиться.

Однако капитан Вилен был тверд в своем решении, и Кестрель его поддержала. Армия Света спешно покидала берег залива, спеша укрыться за стенами Цитадели. Черные паруса сменились черным полчищем солдат, которые застелили землю у стен Палаис-иссе, как диковинный жуткий снег.

Комментарий к Глава 11 Анна II

(1) Так думает Анни.

(2) **Каре** – боевой порядок пехоты, построенной в виде квадрата.

========== Глава 12 Китти IV ==========

Первое условие мудрости – освобождение от безрассудства.

Гораций

Китти очнулась в просторном светлом зале, чьи окна были открыты, впуская свежий морской воздух. На стенах и позолоченных светильниках играло солнце, пуская блики на потолок. Где она? Последним воспоминанием была демонесса Ситри. Девушка попыталась приподняться на локтях и сразу же охнула от боли: ее правая рука была перебинтована, плечо ныло. На тумбочке, у изголовья, стояли цветы.

– Очнулась, наконец, – раздался голос Рейн. Подруга сидела слева от кровати, совершенно сливаясь со стеной белой одеждой, волосами и кожей. Несмотря на то, что ее губа была рассечена, Кайцер улыбалась. Кажется, на ее теле тоже были повязки, но их скрывала одежда. В изрезанных пальцах Рейн крутила ключ.

– Где я? – в горле ужасно пересохло, и фраза у Вилариас вышла хрипло.

– В Каалем-сум, конечно же, в лечебнице. Ситри пробила твою руку насквозь. Кто знал, что она, – женщина помолчала, выбирая слова, – такая вырастет?

– Мать ее знала, – колко ответила Китти, все же ухитрившись встать. Она не собиралась сидеть на кровати и показывать, какая же несчастная и больная. Вилариас подошла к открытому окну. Легкие шторы врывались в комнату от ветра.

– Сирса? – переспросила Рейн. – Она бы ее убила, если бы знала.

– И то верно, – протянула девушка, разглядывая пролив и город.

Внизу наблюдалось суетливое движение, словно она смотрела на разворошенный муравейник. Во всех направлениях двигались люди, повозки, тягловые животные. Улицы очищались от разрухи, поваленных статуй, обрушенных арок, вылетевшего из стен камня, соскользнувшей с проваленных крыш черепицы. Безнадежно сломанное заменялось новым, то, что было возможно восстановить – восстанавливалось, мусор вывозился за пределы города. Крепость возвращала себе свой облик. Еще день-два – и напоминать о вторжении будут только выгрызенные ядрами дыры во внешних стенах. Где-то внизу, рядом, явно проходил парад.

– Флот ушел.

Китти, не оборачиваясь, хмыкнула.

– Совершенно не в правилах Ситри. Наверняка задумывает очередную подлость. Этот туман придумала точно она.

– Ситри всего лишь исполнитель. Мы обе знаем, кто это придумал.

– Они вернутся. Не завтра, так послезавтра.

– Поэтому, Китти, – разом включив строгость, сказала Рейн, – ты уплываешь обратно. Сейчас тебе не место ни тут, ни в Палаис-иссе.

Та даже не повернулась, продолжая разглядывать город, как свою собственность. Наступал вечер. Воды пролива медленно темнели, однако жара не отпускала побережье.

– Да ладно, и как ты меня заставишь?

Вилариас было попросту смешно. Она гордилась своей непокорностью. Кто сбежал в юности от матери? Кто отказывался возвращаться в Мосант? Кто перешел через Грань и решил уйти не в Свет, а в Тьму? Кто поругался с самой Астреей, Владычицей Империи? Кто сбежал из храма Антареса? Китти была уверена, что ни один человек (и не только) в мире не заставит ее поступить так, как она не хочет. Конечно, сейчас силы ненадолго оставили ее – однако дни идут, и скоро на небе вновь воцарится ее звезда. Девушка была свято уверена, что никто не посмеет ее убить. Зачем же тогда убегать?

– Никак, – просто ответила Рейн, вставая рядом с ней. – Ты сама уйдешь, когда все начнется.

– Неужели все будет настолько плохо? – усмехнулась девушка.

– Приближается четвертая фаза, мои силы увеличиваются. Я чувствую, как в водах Сирмэна собираются новые корабли, как замерзают воды Риорре на востоке. Мы не отобьемся, подмоге неоткуда идти. Их силы безграничны: проиграют один раз, но вернутся. В отличие от нас, они готовы. Их атака – дело времени.

Китти задумчиво посмотрела на восток. Там, одновременно далеко и до страшного близко, за туманом, были черные, устланные пеплом горы, заканчивающие скалами далеко на юге, где никто из меморий никогда не был. Горы скрывали кладбища, мили кладбищ, пока могилы не поглощал лес. Что было за лесом – не знал никто.

– Я ухожу в Реймир-сум, – произнесла Рейн. – Им нужна моя помощь. А ты, если уж решила остаться, оставайся в Каалем-сум, прямо тут, ты ранена.

– Заживет. Кровь такая, – пробурчала Китти, разматывая бинты. Ее взгляд уперся в бурую корку заживающей раны, более плотную в середине и тонкую у краев, с бледно-розовой каймой уже начавшейся регенерации. Пожалуй, эта была единственная особенность, доставшаяся от предков, которой девушка была вполне довольна. Один раз она спрыгнула с главной башни храма Антареса – вот было смешно наблюдать, как главная мемория плакала и причитала, думая, что Вилариас разбилась. Девушка же отделалась лишь разбитыми коленками, локтями и носом.

– И не вздумай ей мстить.

Китти выбросила бинт в окно, который немедленно унесло ветром за угол здания, и развернулась к подруге. Темно-фиолетовые глаза схлестнулись с серо-голубыми. Правая скула Рейн опухла и покраснела. В отличие от своей подруги, у нее не было никаких особых способностей. Она происходила из северных человеческих народов и потому лишь терпела холод чуть успешней, чем большинство жителей Мосант.

– Мстить? Кому? Ситри? Я отомщу, но не сейчас. Через пару месяцев, – Китти и не думала скрывать своих намерений, – когда игра начнется по моим правилам.

– Сколько веков никто не мог убить прислужницу Темного короля?

– Да мне плевать, кто не мог, – отрезала Вилариас. – Ты хотела в Реймир-сум, если не ошибаюсь.

Рейн Кайцер без слов развернулась и вышла, стуча каблуками. За ее спиной развевался бело-золотой плащ.

Китти давно не гостила в Каалем-сум, еще с тех времен, когда была при дворе. Ей никогда не нравились эти пафосные высокие потолки, обилие позолоты, лепнины, глупые тяжелые шторы, вазы, статуи и прочая ерунда, которыми были полны города Империи. Особенно девушку раздражали картины: везде, куда бы она ни пошла, ее преследовали родственники, изображенные на них. Сейчас коридоры были пусты, и ничто не мешало Вилариас поджечь картину особо не любимой ею Сирсы. Все равно никто не подумает на нее.

Правую руку было больно трогать, поэтому Китти решила воспользоваться левой. Душа уже истосковалась по разрушению и пламени. Подумав, что сегодня вполне можно позволить себе маленький огонек, девушка размяла пальцы. Вперив темный взгляд в собственную ладонь, Китти чуть нахмурилась. Над кожей зажглась голубая точка, еле дающая тепло.

– Ну, так дело не пойдет, – зло пробурчала девушка, мысленно выругавшись на Антарес. На ненависти к Сирсе и всему ее семейству много не наколдуешь. Что ж, придется подумать о другом человеке. Вспомнив бело-золотые локоны, Китти едва не подпрыгнула от огненного шара, что внезапно появился в ее руке. Утихомирив пламя, она подвела огонек к уголку портрета, и ткань немедленно загорелась ярко-синим пламенем. Не прошло и минуты, как на стене осталась лишь одна рама. Ткань горела как бумага. Прислужница Антареса прикрыла глаза – огонь потух. Чрезвычайно довольная собой, Вилариас продолжила путь. Замок Каалем-сум был во много раз меньше, чем покои леди Астреи в Анлосе, так что она довольно скоро подошла к большой мраморной лестнице, устланной красным ковром. Спустившись по ней, Китти оказалась у ворот замка.

Можно прогуляться по городу. Нападение едва ли произойдет раньше завтрашнего дня.

Китти вдруг подумала о том, что Кестрель не дождалась «Восхода». Корабль не пришел. Кесс наверняка сходит с ума от беспокойства, и, пожалуй, она была единственной, чье мнение Вилариас действительно заботило. Нужно послать ей фею. Вот только что написать? Она не была сильна в ободряющих фразах… Решив разобраться уже на месте, Китти начала вспоминать, где в городе находилось поселение фей. Вроде бы у моста к Реймир-сум…

Китти, конечно же, выдали новое платье: пышное, белое, в котором девушка чувствовала себя, мягко говоря, неуютно. Оно слишком сдавливало грудь и талию, широкая юбка мешала движениям, рукава-колокольчики, всегда раздражавшие Китти, задевали прохожих, не успевавших заметить госпожу. Однако выбора не было, и сейчас ей бы скорее предложили обмотаться в штору, чем дали новое, более удобное платье. Прохожие сторонились ее. Достаточно было одно взгляда, чтобы понять, что незнакомка благородных кровей: это выражалось в чертах лица, в походке, в манерах. Китти злилась на саму себя: последствия воспитания у матери до сих пор не удавалось искоренить. «Как ни старайся, а все равно дама», – подумала она.

Улицу заполняли толпы людей, что из-за обстрелов лишились домов и теперь бродили по городу, с растерянными лицами разыскивая пропавших членов семьи, ища приют на ночь или помогая грузить на телеги строительный мусор. В воздухе плыл разноголосый гул голосов, слышался стук топоров, визг пилы, ор тягловых животных. Над мостовыми стояло густое облако пыли, плыли запахи пищи, что готовилась на открытом воздухе, тянуло гарью. А ведь это центральная улица, ведущая к порту… Дома в Каалем-сум были построены давно, так давно, что память об архитекторах ушла в Аваддон, места, где нет ничего. Улицы окольцовывали центральный замок ровным кругом. Практически все дома были отстроены белым, твердым кирпичом, который привозили с северных островов, пока их не поглотил Риорре. Время не трогало их. Их тронули ядра пушек, и многие здания значительно пострадали от огня Тьмы. На улицах встречались лишь люди: другим существам здесь не было места. Лесные создания обитали в Реймир-сум; остальные жили в деревнях, поселках за пределами города. Про себя девушка называла их «резервациями».

Ради интереса Китти сошла с главных улиц и оказалась в жилом квартале, которые у них в Анлосе называли подворотнями или даже хуже – кварталами нищих. Тут наблюдалась та же суета, взрослые торопливо уничтожали последствия атаки, спеша навести порядок в своих жилищах, в толпе шныряли дети, бегали собаки, кошки и другие животные, что были домашними в этих землях. Пару раз дорогу Китти перебегала даже крауга – забавная зверюшка, напоминавшая золотистую мохнатую лягушку с голым крысиным хвостом. Замечая Вилариас, люди торопливо сходили с ее пути.

Заглянув в одно из окон зданий выходивших на улицу, девушка увидела что-то вроде школьного класса: на скамьях, составлявших два ряда, сидели дети. У доски стояла учительница, объясняя материал урока, указывая отточенной на конце указкой на разные места в записях на доске. Даже атака на город не заставила Танойтиша отменить занятия: детям было необходимо забивать голову отборным враньем, отвечающим требованиям Анлоса.

– Наша империя обширна, – рассказывала престарелая женщина, одетая в строгое простое платье. – В состав империи входят множество различных народов, и каждому дается право исповедовать свою веру, придерживаться обычаев предков и своих традиций, при условии соблюдения общих имперских законов. Кто знает имена богов?

Класс молчал. Как заметила Китти, практически каждый в классе каким-либо образом пострадал: у нескольких ребятишек были перевязаны тряпьем головы, у кого-то в перевязи висела рука, а некоторые и вовсе ходили с необработанными ранами. Одеты они были просто, однако не слишком бедно. Красоту города запрещалось портить лохмотьями.

– Мы верим в звезды, но южные острова продолжают верить в водную богиню жизни. Жители гор верят в Хрустальную королеву. Майоминги верят в Огонь, карриолы – в Торга, властелина пещер. Некоторые верят в Пришествие, а на Синаане верят в своего Короля.

Китти, усмехнувшись, пошла дальше. Знает она эту песню.

Да, конечно, право верить в своих богов давалось, но только в пределах своего жилища. В каждом городе обязательно стоял какой-либо храм звезды, и никакие другие строения подобного рода не разрешались. Кажется, только майоминги сумели сохранить некое подобие независимости, хотя, как знала Китти, в последнее время были какие-то проблемы. Когда «Восход» проплывал мимо их селения у гор, то было видно, что из пещеры шел жгучий дым.

Таким образом, пугая жителей и думая о том, за что бы ее непременно сожгли на главной площади Анлоса, Китти Вилариас дошла до набережной, которая пострадала больше всего. Берег здесь был изрыт глубокими ямами от ударов ядрами, из мощеного настила выломаны целые куски, из-за чего полотно набережной местами просело, а в нескольких местах и вовсе обвалилось, наползая грудой камней на желтый песок побережья. Большая часть деревянных пирсов, глубоко уходивших в воды пролива, была разрушены, из воды остались торчать лишь одинокие ребра свай.

На город медленно наползал сумрак.

Волна с шумом ударила об камни набережной.

Китти напряглась. Стало так тихо, что ей чудилось, что она слышит звук собственной крови, стремительно бегущей по сосудам. Девушка нахмурилась и вгляделась в воды залива. На севере – только пролив, на востоке – крадущийся туман, на юге – тоже туман. Всё как всегда. Почему же так бьется беспокойно сердце?

Только спустя пару минут она догадалась поднять глаза.

Над ней кружился пепельный призрак с горящими дьявольским огнем очами. Призрак женщины. Поняв, что ее наконец заметили, тень сошла на камни набережной. Китти застыла, как статуя, но потом взяла себя в руки. Ничего ей не сделают. Не посмеют. Вилариас буквально заставляла себя поверить в это.

– Добрый вечер, Наама, – чуть дрожащим голосом поприветствовала она демонессу. – И что же привело тебя сюда… в столь светлый час?

– Разрушение, – прошелестел голос, и призрак явил высокую мускулистую женщину, будто сотканную из пламени. Черты ее лица были резки и грубы, а глаза притягивали, в них плескался настоящий материальный огонь. Она была одета в тяжелые темные доспехи, надетые поверх кожаного колета, смуглая рука покоилась на резной массивной рукояти секиры. На открытой взору груди, укрытой дубленой кожей колета, художники Синааны мастерски изобразили герб Короля – горевший призрачным пламенем полумесяц. Ее пламенем.

У Китти вырвался нервный смешок.

– О, как я тебя понимаю.

– Город падет, дочь Антареса, – произнесла Наама, вновь окутываясь пламенем. – Наш Король зовет тебя.

Китти сглотнула. Ей предлагают пойти вслед за Валентайном и Астартой…

– Думаю, вашему королю хватает служанок, – не удержавшись, немного съязвила она. Какая разница, кому прислуживать?

Наама не могла похвастаться сдержанностью. Едва Китти закончила говорить, как перед ее носом сверкнула секира.

– Не твоя ночь, чтобы дерзить.

– Да ладно. Валентайн не позволит тебе это сделать, – ляпнула Вилариас, все же отойдя на шаг. Доспехи демонессы запламенели, испуская едкий дым. Они были покрыты угловатой вязью народа огня – ифритов, от которых, по слухам, происходила Наама.