Текст книги "Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)"

Автор книги: Kitty Lui

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Голова у Йонсу окончательно пошла кругом. Бокал она усилием воли смогла поставить на прикроватную тумбочку и, подобно леди Селесте, чье платье уже загадочным образом успело расстаться с хозяйкой, расслабленно откинулась на кровать. Потолок плыл. Женщине чудилось, что ее крутит на какой-то адской карусели. Стоило закрыть глаза, как карусель начинала новый сумасшедший оборот, стоило открыть – мир возвращался на место и медленно покачивался, как на волнах. Йонсу даже опустила ногу на пол – вдруг кровать и в правду понесло по водам реки? Тупо уставившись в вездесущую хрустальную люстру, горевшую на потолке, девушка ни о чем не думала. Любая мысль разбивалась о стену алкоголя, гасившего способности рассуждать здраво. Любое ощущение, кроме ощущения тошноты – тоже. Слева что-то происходило, слышались звуки шумной возни и сопения, но Йонсу даже не стала поворачивать голову чтобы полюбопытствовать – ее это не интересовало.

Хотелось спать.

Последним событием, отпечатавшимся в памяти, стал скрип двери.

========== Глава 10 Михаэль III (введена 19.02.2017) ==========

Вода смывает печали. Этот мир, по легенде, создан из воды. На заре веков многие народы восславляли Океан и морских богов: эльфы верили в Аэрмиссе и Риорру, что дали свои имена югу и северу мира; жители островов Мёрланда хоронили мертвецов в прибрежном песке, чтобы те были ближе к святой Мёрландии, покровительнице кораблей; коренные народы востока Империи связывали свою жизнь с черной рекой – Нойрой. Религиозное многообразие сменил глобальный монотеизм. Ранее скрытая политика сдерживания народов раскрылась во всей красе, когда принц одной из провинций Империи попытался украсть священный огонь Брааса. Темные земли изначально верили только в своего Короля; леди Астрея решила не отличаться от него. Взяв у Михаэля титул Верховного мемория, она провозгласила себя богиней Империи и возвысилась даже над двенадцатью звездами. Верил ли в нее народ? У центральных земель не было выбора; провинции продолжали верить в своих истинных богов скрыто.

Михаэль Аустенос не верил ни во что. Звезды? Обман. Морские божества? Их не существовало, за двенадцать миллиардов лет жизни он не встретил ни одного. Пожалуй, он испытывал некое благоговение перед таинством призрачного огня, служившего объектом поклонений в Браасе. Но не более того. Михаэль, подобно жителям Синааны, мог бы верить в Темного короля, но знал про него слишком многое. Нет, долгая жизнь убила веру в принце.

Михаэль стоял под струями воды в ванной комнате своей спальни. Подобная роскошь – редкость для Империи. Прикрываясь выдумками о потенциальной опасности водопровода и подобных систем и вещей, леди Астрея запрещала использовать их. Консерватизм, традиционность – вот основы стабильности. Прогресс ведет к свободомыслию и краху. Михаэль, пользуясь безмерным доверием Правительницы, нарушил вековые правила. Во время одного из перемирий он вызвал мастера с Синааны и получил то, что хотел. Астрея до сих пор не знала о подобных предательских новациях.

Прохладными потоками лилась вода из изящной тигриной пасти, нависшей над головой, и попадала на бледные плечи, не испорченные ни одним изъяном. Принц-наследник никогда не участвовал в битвах, болезни обходили его стороной, чудотворная кровь залечивала любые раны. Вода попадала на блеклые волосы, в которые впервые за историю рода не проникло золото. Словно выцветшие, они абсолютно сливались с кожей, но, однако, не являлись белыми. Было ли в нем хоть что-то белое и непорочное? Разве что только пена, стекавшая на пол по ногам. Михаэль подставил лицо под струю воды. Хоть так освежить осточертевшие мысли…

Он опаздывал, обед должен начаться через десять-пятнадцать минут, но принца это мало волновало. Астрея простит единственного наследника, чья кровь испорчена столь мало. Например, Китти Вилариас, родственницу в одиннадцатом поколении, Правительница считала наследницей только формально. Теперь Китти лишилась и этого звания: после отказа той выходить замуж Астрея сослала родственницу в храм. Подальше от Кестрель. Кэтрин Аустенос не сможет родить из-за собственной силы. Сэрайз слишком молода. Да, пока Михаэль – единственный наследник.

На обеде будет Йонсу Ливэйг, и принц должен выглядеть безукоризненно.

Михаэль коснулся выключателя и вышел из ванной комнаты, по пути вытираясь полотенцем. Апартаменты пустовали – собственно, как обычно. Забежавшая на минуту служанка осмелилась положить лишь свежевыстиранный и выглаженный костюм. Михаэль оценивающе скользнул взглядом по нему. По какой-то причине сегодня ему принесли черный, хотя принц предпочитал серые, белые и изредка синие. Этот костюм, однако, был хорош. Золотые начищенные пуговицы сияли, как маленькие солнца.

В дверь постучали. Михаэль бросил изучать пуговицы. Кажется, золото вербергское…

– Да?

Заглянувшая служанка мгновенно залилась румянцем при виде принца. Михаэль выжидающе поднял бровь, глядя на нее. Обычная девчонка с обвязанными вокруг головы рыжими косами и миленьким личиком. Некрасивых в замок не берут – зачем огорчать Правительницу?

– Фея из Каалем-сум вернулась… и… вам пришла фея из Верберга, лорд…

– Хорошо, – ответил тот с прохладой. Глупая фея должна была подлететь прямо к его окну, а вместо этого заявилась в общее селение. Теперь весь замок знает, что Михаэлю Аустеносу пришло письмо от Эрродана Ленроя. Слухи распространяются быстро, часто не успеваешь их пресекать. Приходится казнить без долгих расследований.

Михаэль взял в руки сложенную вчетверо бумажку, перевязанную почтовой алой лентой. Да, педантично-четкий почерк Ленроя-старшего сложно не узнать. Особенно аккуратно он пишет цифры.

Отвернувшись от служанки, продолжавшей смирно стоять в дверном проеме, принц прошагал к окну.

Ленрой, извиняясь через строчку, писал, что полную мобилизацию провести не удалось. Леди Сирса непривычно пристально наблюдала за городом через шпионов. Наблюдала и леди Мариэль. Получилось только оптимизировать производство оружия и защиты, предупредить командиров и поставить на учет всех жителей. Кроме того, леди Сирса потребовала отчет о бюджете, особенно просила уделить внимание налогам и военной сфере. Было бы опасно продолжать мобилизацию, писал Эрродан, снова извиняясь.

Михаэля захлестнула волна подозрения. Если Ленрой так открыто докладывает о действиях Сирсы, почему бы Эрродану не докладывать о действиях самого Михаэля?

– Отправить это сообщение леди Астрее, – негромко произнес принц, вытаскивая из ящика стола лист бумаги и перьевую ручку. – Не говори вслух, от кого оно, я подпишу. Как можно скорее передай, – чиркнув пару слов об эльфийском городе и неуплате налогов, он сложил бумагу. – Постарайся не встречать леди Мариэль. Поняла?

Девушка послушно приняла в руки записку.

– Завтра в три.

Служанка подняла потемневшие глаза на него, стоящего буквально в паре сантиметров. Михаэль не удосужился даже закутаться в полотенце.

– Простите…

– Приходишь сюда завтра в три, – повторил он. – Уходи.

Апартаменты снова опустели.

«Шестьдесят шесть миллионов из Верберга, – принялся считать про себя Михаэль. – Около восьмидесяти даст лорд Санурите из Аливьен-иссе и окрестностей. На Каалем-сум можно не рассчитывать. Я спасу от жизни сто сорок шесть миллионов человек… и себя». А стрелка часов, между тем, уже касалась времени обеда в зале леди Астреи. «Мариэль прочтет мысли этой дуры обязательно, – думал принц, спешно расчесывая волосы, которые уже успели высохнуть от невыносимой жары столицы. – А дура будет думать только о завтрашней встрече. Про письмо даже не вспомнит, пока не увидит Астрею. Все получится».

Да, все обязано получиться. Осталась лишь пара штрихов.

Белая рубашка приятно холодила тело. Пиджак он застегнул на одну пуговицу из двух – как положено по этикету. Ловко завязав любимый красный галстук на шее, Михаэль вышел из спальни и направился наверх, к обеденной зале.

Ароматы блюд и духов ударили в лицо вместе с какофонией чужих мыслей. Слишком большое количество разумных существ в зале не позволяло отделять нужные суждения от общего фона. Около стола сновали юноши и девушки с подносами, полными изысканно-вычурных тарелок: глубоких, закусочных, десертных, удлиненных для рыбы, салатниц, розеток и креманок… Стояли вазы, соусницы… Михаэль окинул взглядом собравшихся (слуги его не интересовали). Леди Астрея Аустенос неспешно пила приготовленный напиток, выпрямив спину так, будто та не гнулась совсем. При виде Михаэля она чуть кивнула головой в знак приветствия (принц являлся единственным обитателем замка, удостаивающимся этой чести). Сирса пила кофе. Она даже не взглянула на зашедшего принца – их отношения испортились давно, еще в те времена, когда в столице обитала дочь Сирсы, за которой Михаэль из вредности ухаживал, хотя ничего красивого девушка собой не представляла. Рядом с Астреей стояла Мариэль, непривычно нервная и зажатая. И, наконец, за стулом Правительницы пряталась Йонсу в темно-зеленом платье, очень похожем на то, которое было на эльфийке в день их первой встречи. Роскошные волосы Ливэйг были стянуты в косу. Настоящая Йонсу никогда бы не позволила сделать подобного… Полная свобода – вот что являлось ее кредо, и пусть свобода не распространялась дальше внешнего вида. Погасив улыбку, Михаэль сел за стол слева от Астреи. Теперь он не мог наблюдать за Ливэйг, но знал, что та смотрит на него. Впрочем, не только она. Мариэль сверлила мужа взглядом; около тарелки Астреи Михаэль заметил написанную им записку, уже вскрытую. Наказание за невыполненное Эрроданом задание не заставит себя ждать, а Сирса в очередной раз останется с носом.

Вслед за принцем в зале появилась Селеста, после – Спэйси Ленрой. Ментальная связь с женой мгновенно раскалилась добела. Михаэль буквально физически ощущал недовольство Мариэль появлением Селесты. Сам он испытывал непреодолимое желание ударить Спэйси. Помимо неприкрытого флирта с Мари, Михаэля раздражал факт того, что в петлице черного костюма Ленроя-младшего алел платок.

В зал ввалился мистер Броуди – древний, как сам Каалем-сум, казначей Империи. Старость настолько подкосила Броуди, что бедные адепты исцеления не знали, как еще «оживить» застывающую кровь. Михаэль даже не помнил, откуда казначей Империи родом. Конечно, Броуди хорошо выполнял свою работу, но как человек принца не привлекал нисколько. Они были слишком разными. Например, Михаэль не боготворил деньги и не стучал Правительнице на всех обитателей замка.

Вэйрон Марко – очередной выходец из пустынь Инити наравне с Сирсой. Вот только, в отличие от последней, парня красотой не обделили. Иногда Михаэлю казалось, что Вэйрон – потомок его сына Вердэйна, посещавшего те места много лет назад. Те же вороные волнистые волосы, те же синие глаза и устремленный вперед профиль. Михаэль невольно относился к парню с несвойственной себе теплотой. А слухи о любовной связи Вэйрона и Астреи наследника Империи только забавляли.

Другое дело – Ригель. Принц Мёрланда выводил Михаэля одним видом. Ригель жил в Анлосе на тех же основаниях, что и Ленрои – в качестве заложников, гаранта послушания провинций. Возможно, Ригель это понимал: не проходило ни дня, чтобы он не испытывал терпение обитателей замка. Особенно буйствовала по поводу присутствия Ригеля Сирса: бывшая демонесса прекрасно знала об отношениях Мёрланда, находящегося на самой границе, и земель Тьмы. Раздражалась при его виде даже дипломатичная и сдержанная Мариэль.

Отношения с Мёрландом всегда были тяжелы и противоречивы… Михаэль с некоторым интересом взглянул на оставшийся стул. Где же главный палач Анлоса – Кэтрин Аустенос?

– Где Кэтрин? – спросила Астрея, озвучив его вопрос. Мариэль наклонилась к Правительнице.

– Она идет, миледи. Вы просили ее съездить в Аливьен-иссе, карета прибыла пару минут назад.

– Хорошо, – так же тихо сказала Астрея и взяла в руки сияющую ложку.

«Аливьен-иссе? – Михаэль чуть нахмурился. – Какая нелегкая понесла туда Кэтрин? Я думал, что недоразумение с лордом Санурите забыто…»

«Она подозревает его в предательстве», – раздался в голове голос Мариэль. Михаэль взял в руки первую попавшуюся рюмку. Да, в последние года Аливьен-иссе наглел и становился вторым центром – но предательство?.. Странное предположение. Неужели Астрея начала чувствовать, что ее водят за нос? Знала бы она, что занимается этим ее собственный правнук, любимый и единственный…

Собравшиеся начали невозмутимо есть. Несмотря на то, что Михаэль был не голоден, он решил присоединиться. На тарелке уже лежало жареное мясо с кровью и традиционный северный гарнир, в бокале переливалось красное вино. Даже алкоголь и прочий дурман не может помочь забыться и победить дамоклов меч мыслей. Эффект опьянения слишком короток – не более минуты. Спустя минуту Михаэль уже вновь обладал кристально-чистым разумом. Подобная способность вызывала восхищение у дурачков, прибывших из провинций в качестве пленников. Селеста, Спэйси и Ригель каждый раз пытались употреблять алкоголь наравне с ним – попытки были обречены на провал. События вечеринок намертво стирались из их памяти – Михаэль помнил все.

Только закончив с красным вином, принц понял, что Селеста Ленрой выжидающе смотрит на него. Изумрудные глаза дочери Эрродана уже блестели – та опохмелялась после вчерашнего. Взмах черной брови, легкое движение головой, семь постукиваний ноготками по бокалу – Михаэль понял, что встреча назначена на семь вечера. Он чуть кивнул в знак согласия.

«Играй, но не заигрывайся», – раздался голос жены в голове. На ней было прекрасное голубое платье. Мариэль – достойная партия принца Империи.

«О чем ты?»

«Ты обещал мне».

Разумеется, обещал. Михаэль знал, что жизнь Мари целиком зависит от него. Умрет принц – умрет она. Астрея выгонит Мари из столицы быстрее, чем вдова успеет сказать слово, а голод вампира добьет через пару месяцев. Чтобы выжить, Мариэль придется или убивать по паре человек в день, или уйти на крайний север, к хрустальным девам. Следом умрет Сэрайз – от отсутствия пищи или чужих рук. Никому не нужен вампир на троне.

«Одна из многих», – мысленно ответил Михаэль, и в этот момент открылась дверь в обеденную залу.

В проеме показалась Кэтрин, самая молодая женщина императорской семьи. Кроваво-красные волосы спускались к груди, как ручейки крови на снегу белого платья, пухлые строгие губы, как всегда, были крепко сжаты. Кэтрин напоминала одну из многочисленных мраморных статуй. Ее мать по воле Правительницы Империи вышла замуж за одного из родственников короны. Дочь родилась поразительно прекрасной – и бесплодной. Смешение крови сыграло свою злую роль, а сила звезды, дарованная Кэтрин, окончательно поставила крест на дальнейшем потомстве.

– Здравствуй, Кэтрин, – произнесла Астрея. – Садись, мы ждем тебя.

Та послушно села на свободный стул, оказавшись рядом с Михаэлем. К пище Кэтрин не притронулась.

– Я не смогла связаться с майомингами, – начала доклад Сирса. – Феи не доходят, мой человек не вернулся. Дани нет полгода. Требований тоже.

Майоминги. Вечное черное пятно на карте. Ненавидевшие солнце скелеты окончательно обозлились на Империю, когда наследник Диких островов украл призрачный огонь. Михаэль прекрасно знал, что сейчас майоминги находятся под протекцией Темной стороны мира.

– Мой отец просил передать, что вчерашних террористов поймать не удалось, – подал голос Спэйси Ленрой-младший.

Интересно. Эрродан шлет письма свои детям? Рассказывает о том, что им знать нельзя? Рас Альхаг – запретная тема. Михаэль нахмурился. Все-таки Ленрои наглеют.

– Жрица храма выслала меморий в горы Мийэрдина, – сказала Кэтрин глухо.

Еще интересней. С каких это пор мемории храмов что-то решают? Армией и в том числе мемориями командуют Михаэль и Сирса. Принц прекрасно видел, как побагровела от ярости Сирса, сидя на другом конце стола. Может, Астрея не зря подозревает в предательстве лорда Санурите? Стоит выяснить.

– Танойтиш не отвечает, – лениво произнес Михаэль свою новость.

«Война?»

«Определенно».

Астрея молчала, смотря на закат. Принц невольно тоже начал смотреть в окно. В Анлосе, окруженном горами, всегда темнело рано, и роскошные обеды тонули в голубовато-лиловых лучах. Уходившее за заснеженные горы солнце поражало непривычно ярким цветом. «Холод, – подумал Михаэль. – Приближается зима». И от этой мысли стало тепло на душе. Он угадал план Синааны и переиграл Короля. Зима всегда приносит войну.

– Сегодня ночью мне нужна карета до Верберга, – произнесла Астрея. – Мистер Броуди, не составите компанию? Мне давно казалось, что с города денег приходит меньше, чем следовало бы. Мариэль, ты поедешь со мной. Фей в том направлении не пускать. Михаэль, займись этим, следи за небом. В паре километров от замка начинается метель, встреть нашу гостью, может, она принесла новое сообщение от Майриора. Лорд Вэйрон, позаботьтесь, чтобы мисс Селеста не отправляла никаких фей и не выходила сегодня из комнаты. Думаю, сегодня ей будет скучно, ведь ее любовник на ночном дежурстве.

Михаэль едва не засмеялся. Кажется, Астрея ослепла окончательно. Только дурак бы не заметил, что вторым любовником Селесты является сам Вэйрон. Скучно ей точно не будет, а отсутствие Астреи и Броуди создаст веселье всему замку. Сирса всегда ложится с заходом солнца и спит так крепко, что ее разбудит только обстрел столицы. Сирса ничего не скажет. Он молча, сдерживая смех, смотрел на Правительницу, а между тем головы остальных едва не разрывались от эмоций: канал с Мари снова раскалился добела, она строго смотрела на мужа; Селеста покраснела, запаниковала и налила себе еще один бокал; Спэйси загрустил; Ригель явно начал представлять сегодняшний вечер и недвусмысленно пялился на Йонсу. Йонсу… Та явно ничего не понимала. Сами мысли Михаэль прочесть не мог.

– Думаю, скоро прилетит фея с Каалем-сум, – продолжила Астрея негромко. – У них там явно что-то происходило, и мне интересно, что именно. Принести сообщение лично мне в руки. Сирса, посети майомингов сама, если ситуация не изменится. Йонсу, дорогая, не стоит так дрожать, я ведь чувствую. Это мешает.

Весь стол разом поднял взгляды к бедной Ливэйг, и Михаэль присоединился к остальным. Мило порозовевшая Йонсу не знала, как скрыться от повышенного внимания. Настоящая Ливэйг скорее бы гордо выпрямилась и начала разглядывать всех в ответ. Сейчас ее голубые глаза разглядывали только пол. Нынешняя Йонсу совершенно не могла дать отпор. Это ли не шанс? Михаэль до сих пор помнил прозвучавший во время их первой встречи отказ. Принц Империи всегда получает то, что хочет, даже если прошло около десяти миллиардов лет.

– Дайте бедняжке стул. Михаэль, метель приближается, она скоро будет тут. Йонсу, садись на его место.

Иногда Астрея обращалась с ним как собакой или надоедливым ребенком. Злость впила острые коготки в Михаэля, и он, с грохотом отодвинув стул, встал. Ливэйг даже в беспамятстве ухитряется бить по гордости. Он проскользнул между Йонсу и Астреей, на секунду задержав взгляд на эльфийке. Та вновь порозовела. Взгляд черных очей принца Империи сложно выдержать без волнения.

«Не вздумай», – донеслось до принца предостережение жены, что окончательно определило его решение.

– Итак, – произнесла Астрея. – Йонсу Ливэйг. Я помню. Это ведь тебя отправляли за Грань вместе с Рейн Кайцер, чтобы вернуть леди Кэтрин Вилариас?

Именно эту фразу Михаэль услышал, прежде чем закрыть дверь в обеденную залу императорской семьи. Та не пропускала ни звука. Наступила тишина.

Да, он окончательно решил расквитаться с Йонсу сегодня, и пусть женщина не будет помнить абсолютно ничего. Селеста заставит новую фрейлину присоединиться к очередной вечеринке. Освободившись, Михаэль придет к ним, точнее, к ней, к Йонсу. Едва ли та будет как-то сопротивляться.

Он шел на центральный балкон императорской башни, и с каждым шагом становилось холоднее. Оледенели вековые зачарованные плиты пола, звенели хрустальные люстры, иней покрывал стены. Начинал дуть ветер. «Астарта злится, – подумал Михаэль. – Почему?» Серая демонесса Темной стороны мира не позволяла себе выбросы чувств и эмоций, но сейчас что-то вывело Астарту из равновесия, подобно тому как сапфировая стела вывела из равновесия Михаэля. Мороз крепчал, ветер усиливался, и вскоре в лицо острыми осколками забили снежинки. Внезапный порыв ветра едва не снес принца с ног. Балконную раму вырвало из стены вместе со стеклом.

Михаэль успел выставить руку и поставить лазерный барьер. Искры заиграли по осколкам стекла, отражая лучи.

Морозная туча, смешанная со тьмой и пылью, застыла за стеной света. Принц присмотрелся. Сквозь снег с трудом можно было разглядеть женскую фигуру в платье.

– Думаешь, самый умный? – прошипела фигура. – Думаешь, победишь его?

Заклинание подняло Михаэля вверх и со всей силы ударило о потолок. В голове потемнело от боли. Астарта Инколоре держала его в воздухе, не давая упасть. Лазерный барьер продолжал гореть, и сквозь него демонесса не спешила проходить. Ее серая фигура скользила по той стороне, в тени, на фоне заката. Закатное солнце не причиняло созданиям Синааны вреда.

Его снова потянуло вниз какой-то невообразимой силой, полной холодной ярости и ненависти. Пол приближался – всё, что успел сделать принц, это защитить лицо. Тем не менее, нос хрустнул. Вспышка боли пронзила голову. Лазерный барьер потух. Мороз и снег нахлынули на Михаэля, как необузданная волна. «Убьет?» – мелькнула в голове равнодушная мысль. Михаэль с усилием приподнялся. Из носа текла серебристая кровь, капая на пиджак.

– Я не собираюсь его побеждать, – сказал Михаэль, смотря на серую демонессу, очертания которой с трудом различались на фоне зимы. Лазерная вспышка коснулась крепления хрустальной люстры, висевшей над Астартой; люстра начала падать, но демонесса остановила падение движением изможденных пальцев.

– Лжешь, – прошипела Инколоре, откидывая хрусталь за спину.

На самом деле он осознанно тянул время. По лестнице поднимались Мари и Астрея, Михаэль это знал. Лучи лазера соединились в узкую сетку, медленно плывущую к Астарте. Против этого невидимая демонесса уже ничего не могла сделать. Звезды были не на стороне Михаэля Аустеноса, но разве это важно? За двенадцать миллиардов лет легко понять, что любая магия зависит только от желания. Он совершенно не понимал, зачем в храмах звезд говорят обратное. Возможно все.

– Никогда не лгу, – ответил Михаэль. – Если ты помнишь, Аста.

Лазерная сеть погасла; принц отступил на полшага к стене, открывая путь для Астреи Аустенос. Сзади теснились Вэйрон и Мариэль.

Каменный пласт пола обломился ровно в том месте, где стоял Михаэль, и, управляемый магией Правительницы, понесся в сторону Астарты. Краем глаза принц заметил, что Вэйрон сдерживает воздух вокруг демонессы, не давая той двигаться. Камень сжался, затрескался и окружил Астарту плотным коконом. Резко выставив руку, Астрея Аустенос вышвырнула созданный шар из коридора через выбитый балкон, отправив его в небо. В сторону востока. В сторону Синааны.

– Тебе больно? – с заботой в голосе спросила Мари, обращаясь к мужу. Михаэль потрогал нос и поморщился. Пройдет минут двадцать, прежде чем тот срастется. Кровь продолжала идти.

– Надо было ее убить, – проворчал он.

– Нет, – шепнула Мари. – Ты знаешь почему, – она оторвала от подола платья кусочек ткани и подала Михаэлю. Тот молча принял помощь. Кусочек платья пах сиренью. Запах сирени многое значил для них… Много лет назад, когда они впервые встретились, в комнате у кровати стоял именно такой букет.

«Помнишь?» – с нежностью подумала она, прочитав мысли.

«Безусловно».

– Выезжаем, Мариэль, – прервала их грезы Астрея. Правительница Империи не обладала даром телепатии. Единственной силой, которой обладала Астрея Аустенос, являлась сила земли, разрушавшая города и страны. В отличии от потомков, леди не чувствовала матрицу мира.

Михаэлю пришлось проводить их до самых ворот замка, поддерживая Астрею за руку, как настоящему джентльмену, коим должен быть принц. Мариэль помогал спускаться лорд Вэйрон. Оставив хаос и разрушение на слуг, Правительница и ее главная фрейлина уехали в Верберг. Вэйрон некоторое время усердно махал карете вслед. Едва повозка скрылась за поворотом, выходец из пустынь Инити опустил руку и погасил улыбку.

– Что ж ты ее не убил? – спросил он. – Может вернуться.

Михаэль пожал плечами.

– Пусть возвращается. Астарта не бессмертная.

– Ходят слухи, что наоборот, – заметил Вэйрон.

– Слухи, лорд, – подчеркнул Михаэль холодно. Они медленно начали подниматься в сторону этажа Ленроев. Задания Астреи отступили на второй нет. Не было бы никого, кто проконтролировал бы их исполнение. Солнце зашло, Сирса закрылась в комнатах – бывшая демонесса боялась ночи. Внутренний замок Анлоса ожил: по этажам бегали слуги, приготавливаясь в очередному веселью.

– Боюсь, как бы не начали без меня! – крикнул Вэйрон и бросился стремглав по лестнице. Михаэль, презрительно опустив уголок губ, проводил его взглядом и щелкнул пальцами.

– Черный пиджак, – приказал он.

Кто-то спустя минуту вложил его в руку принца, и Михаэль переоделся, кинув испачканный кровью пиджак на пол. Нос продолжал болеть. Изредка он щелкал, как сломанные часы. Сверху уже доносились звуки веселья. Спэйси наверняка кружится в толпе девушек, Ригель, точно нахохлившийся злой ворон, сидит в углу в окружении дыма, чтобы в конце выдать какую-то подлость. Селеста и Вэйрон наверняка уже вместе. Михаэлю не было никакого дела до их отношений. К проститутке Селесте он и относился соответственно. А Йонсу… что же делает Йонсу? Настоящая Йонсу отказалась бы от приглашения так решительно, что ее не рискнули бы позвать туда снова и через сотню лет.

Музыка оглушала. Басы, рвущиеся из иноземных колонок, едва не выбивали дверь. Пол дрожал, ручка вибрировала. Петли чуть скрипнули, когда Михаэль Аустенос вошел в спальню Селесты Ленрой.

Хозяйка комнаты грелась в объятиях Вэйрона; Спэйси пропал в толпе девушек; Ригель пытался разговаривать с Йонсу, растекшейся по кровати в беспамятстве. Заметив руку мёрландского принца, лежащую на оголенном колене Ливэйг, Михаэль подошел к ним. Внутри снова заклокотала ярость.

– Отошел от нее, – приказал он, едва перебивая шум музыки. Принц практически кричал.

Ригель наконец заметил Михаэля. Мутные глаза парня потемнели и вцепились в клятого врага. Он явно считал принца таковым.

– С какой стати? – с издевкой спросил Ригель. Руку он убирать не собирался. Йонсу лежала в абсолютном расслабении и едва не спала. Ей не мешали ни шумы музыки, ни возня справа.

Спорить Михаэль не стал. Размахнувшись, он ударил Ригеля кулаком по скуле, отчего тот кубарем скатился с кровати, и подхватил Йонсу за талию. Ливэйг оказалась легкой, как пушинка. Безвольно повиснув на плече принца, она что-то напевала себе под нос. Сзади раздавались ругань Ригеля и причитания Селесты, Вэйрон что-то кричал ей сквозь музыку. Один только Спэйси Ленрой продолжал беззаботно кружиться в толпе девушек, ничего не замечая.

Михаэль закрыл дверь.

Выяснив у одной из служанок местоположение спальни новой фрейлины, он спустился на этаж ниже. Йонсу уже заснула. Женщина пахла лавандой и мятой, как и всё вокруг, кроме Мариэль. Лаванда и мята, мята и лаванда… Тело Ливэйг безвольно болталось, кажется, по дороге она уронила туфлю, но возвращаться Михаэль не стал.

– Седьмая, – вслух произнес он, оглядываясь и поворачиваясь из стороны в сторону, отчего грудь Йонсу несильно била его по ребрам. – Седьмая, где же эта седьмая…

Спальня оказалась в самом конце коридоре. Лазерный луч легко вскрыл замок; войдя, он мысленно зажег люстру на потолке. Кинув Йонсу на застеленную нетронутую кровать, Михаэль закрыл дверь на второй шпингалет. Ливэйг, не проснувшись даже от падения на кровать, лежала, распластав руки, и не могла оказать никакого сопротивления.

Принц Империи всегда получал то, что хотел, и всегда мстил за обиды вне зависимости от срока их нанесения.

Комментарий к Глава 10 Михаэль III (введена 19.02.2017)

Знали бы вы, как автору хотелось после написания этой главы вписать в сюжет внебрачного ребенка Йонсу и Михаэля. Но нет, ибо не Санта-Барбара. Я просто показываю, какой он мудак, а не няша.

========== Глава 11 Анна II ==========

Когда ты угодил в шторм, обратной дороги нет.

Х/ф «Аrizona dream»

Анна, скучая, сидела за обеденным столом Палаис-иссе. Перед ней лежала белоснежная тарелка с пышными вафлями под ягодным соусом, рядом стоял кувшин с молоком. Есть не хотелось. Сегодняшний день с утра был омрачен одним малоприятным для де Хёртц событием: монахиня, служительница Альфираци при Палаис-иссе, решила провести сеанс исцеления крови. Прожитые дни исчезли. Водя обманчиво молодыми пальцами рук по телу девушки, монахиня прогнала болезни и увядание кожи, заставила заблестеть шоколадно-карие глаза еще ярче, заставила появиться румянец. Каждый раз Анни казалось, что исцеление крови обманывает ее, заставляет меняться не только физически, но и душевно – однако спустя пару дней чувство проходило. Нет, она оставалась той же неугомонной и любопытной Анни.

– Ты привыкнешь, – говорила Кестрель, которой подобные манипуляции были не в новинку. Прожитые миллиарды лет стирались – комендант Палаис-иссе, подобно всем мемориям Империи Света, оставалась вечно молодой внешне и безнадежно старой внутри.

Солнце уже коснулось западных гор, а корабль Кэтрин Вилариас до сих пор не пришел. Цитадель медленно охватывал сумрак, с севера подкрадывалась луна, на небе зажигались звезды. Лильель, экономка замка, начала потихоньку выставлять на стол то, что готовилось для праздника: супы, запеченные туши, выпечку, южные сладости. Офелия говорила, что устье Нойры объято штормом, медленно тянущим свои щупальца к северу. Риорре бушевал; погода начинала портиться. Кестрель приказала привести детей карриоллов в помещение замка, дабы укрыть их от холода и липкого снега, что начал падать с неба, как капли слизи. Он был столь тяжел, что, скопившись, обрушил самую древнюю из веранд. Лильель выгнала солдат очищать крыши, и самой юной мемории замка было их очень жаль – ведь на природе было очень холодно, непривычно холодно.

Анна во все глаза смотрела на малюток, едва достававших ей до колена. Малыши-карриолы окружили Офелию, которая им чрезвычайно нравилась, разглядывали, пытались пощупать. Женщина казалась им диковинкой: белокожие блондинки никогда не появлялись в городах карриоллов. Дети этого народа неизменно рождались с тонкой шелковистой сиреневой шерстью, с возрастом покрывавшейся темными пятнами. Длинные хвостики малышей, унизанные ритуальными кольцами, ритмично двигались – так они, как собаки на Земле, выражали свое удовольствие. Офелия рассказывала им о мире, и Анни тоже с интересом слушала, не забывая глазеть на малышей.