Текст книги "Колдовские сказки (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Давай сам, – учитель кивнул парню на руны. – Теперь уже от тебя мало зависит. Я поправлю, если что.

Уна уселся за стол и уставился на камни, запустив пальцы в волосы.

– Та-ак… Какая-то опасность. Друг. Тьфу, я не знаю…

И, опустив руки на стол, он уронил на них голову. Учитель, снисходительно усмехнувшись, потрепал его по плечу.

– Как ты разнервничался из-за этой истории. Простых вещей не видишь. Ладно, слушай.

Он ненадолго умолк, внимательно разглядывая руны. Потом неопределенно хмыкнул. Уна так и не поднял головы.

– Похоже, ты действительно влипнешь в историю. Не думаю, что это будет так уж опасно, не переживай. Но твой друг здесь действительно замешан. Он ведь к тебе заходил, кажется? И ты ему все рассказал? Считай, что втянул. Хотя я могу и ошибаться. Тут довольно неясно. Сильные враги. Так, а вот это… Интересно. Знаешь, в жизни не видел большей путаницы в предсказании. Похоже, что все встанет с ног на голову. Тебе придется изменить мнение, можешь начинать хоть сейчас. И вот еще что: все это вообще тебя не касается. Тебя просто задела краешком чья-то чужая судьба. И что это значит?

Уна даже не сразу понял, что вопрос адресован ему. Он поднял голову и измученно уставился на учителя.

– Это значит, что если у меня хватит ума, я могу вообще в этом не участвовать? – неуверенно проговорил он.

– Молодец! – Клиом одобрительно хлопнул его по спине. – Уже начинаешь соображать.

И привычным жестом сгреб со стола камушки. Уна встал и яростно потер лицо.

– А что вообще происходит?

– А фиг его знает! – учитель легкомысленно пожал плечами. – Какие-то могущественные ребята вершат свои великие дела, а ты просто под руку подвернулся. Захочешь – это дело станет твоим, не захочешь – выходи из игры. Выход есть, нужно только его разглядеть. А если все останется, как есть, скорее всего, вы снова встретитесь.

– Я не хочу! – жалобно протянул Уна.

– Только не плачь! – фыркнул Клиом. – Тут я тебе не помощник. Я могу видеть судьбу, а вот менять – увольте! Это ты сам.

– Да я не плачу, – вздохнул парень. – Делать-то что?

– Ну, будем считать, что у тебя появилась уважительная причина не появляться в этом кабинете некоторое время. Утрясай свои проблемы, я тут как-нибудь без тебя справлюсь.

Он сказал это с видом человека, вынужденного поступиться важнейшими жизненными принципами. Впрочем, Уну это предложение совсем не порадовало.

– Все настолько серьезно, да?

– Да я бы не сказал, – учитель наконец потрудился соорудить на своем лице серьезное выражение, дабы придать своим словам необходимый вес. – Просто ты слишком разволновался, и я отпускаю тебя порезвиться, потому что в таком виде ты здесь бесполезен. Пройдет пара дней, ничего не случится, ты постепенно успокоишься и перестанешь психовать. А если что и случится, то ты сможешь этим заняться, не переживая, что бросил старика одного. Ясно? А теперь убирайся.

– Уже убрался! – улыбнулся Уна. И действительно поспешил убраться, пока учитель не передумал. Работать совершенно не хотелось.

6.

Хойс вернулся в свой дом, где на столбике у входа была прибита простая табличка: «Мастерская по всему подряд. Заходите». Текст составлял Уна, и хозяин, недоуменно пожав плечами, согласился с содержанием. Отперев замок, Хойс снял с двери табличку «Вернусь около полудня», подобные он всегда оставлял, отлучаясь из дома. Он жил один, а клиенты могли явиться в любое время.

Мастер зашел за стойку, разделяющую помещение для посетителей и его обожаемую мастерскую, и разложил на столе обломки статуи. Придирчиво осмотрел их. Действительно, тонкая работа. Склеить изделие труда не составит, но вот как следует заровнять швы… Похоже, во имя спасения дипломатических отношений Айсендула с неизвестным царством придется попотеть. Тем более, что за стойкой скопилось еще несколько заказов.

Но, прежде чем взяться за дело, он вспомнил о сегодняшней находке. Вытащил из кармана ожерелье и разложил на стойке. Зеленый металл изрядно потускнел, в углублениях знаков скопился грязный налет. Но шнурок был новый, совсем не потертый, значит, украшение нанизали на него недавно. Надо полагать, сняли с другого шнурка. Хойс надел ожерелье на шею, и тонкие пластины легли на грудь, ощетинившись ровным полукругом. Он сильно сомневался, что это обыкновенная безделушка, стилизованная под магический амулет. В таком случае за вором гнался бы в лучшем случае разгневанный владелец антикварной лавки, но никак не то, что Хойс видел в порту. Точнее, почувствовал.

Что же делать с этой игрушкой? Вывесить на видное место в надежде, что найдется владелец? Но тогда ее просто заберет первый попавшийся знаток таких дел, и попробуй, узнай, принадлежала ли ему эта вещь в действительности. Лучше так: расспрашивать клиентов, не потерял ли кто-то из них подобную вещь, и отдать тому, кто сможет дать точное описание. Слух пойдет по Городу, как всегда ходят слухи, и может статься, настоящий хозяин услышит, где искать пропажу. Настораживало только то, что дело происходило в порту. Если хозяин приезжий… Что ж, другого варианта все равно нет.

Хойс подумал о том, что амулет лучше положить в шкатулку, но взгляд упал на разложенные камни, и подобные мелочи тут же испарились из головы. Он машинально сунул ожерелье в карман. Притащив большую кружку молока и несколько бутербродов, он ушел с головой в работу.

Зимой темнеет рано. Хойс по одному таскал из коробки светящиеся кристаллы и подкладывал их на стол по мере того, как за окнами сгущались сумерки. В животе что-то недовольно забурчало, но под резцом мастера в этот момент рождался изящный подлокотник кресла, и желудок был вынужден заткнуться. Склеенная фигурка заморского божества была предусмотрительно поставлена на пол. Когда клей, присыпанный каменной крошкой, хорошенько высохнет, нужно будет только тщательно выровнять и отполировать швы, и все будет в порядке. Дипломатический скандал будет успешно предотвращен, счастливый капитан избежит государева возмездия, а скромный мастер получит немалые деньги за этот выдающийся подвиг.

Дверь внезапно распахнулась настежь, но за ней не было ничего, кроме темноты, разбавленной подсвеченным разноцветными лучами снегом. Недовольно высказавшись по поводу сквозняков, а также склероза некоторых ребят, не закрывающих дверь на задвижку, Хойс поднялся со стула. И тут же в комнату ворвался настоящий шквал. Он в момент занес пол тонким слоем снега, смел со стойки несколько мелких предметов и до чертиков напугал хозяина, который отродясь не видывал в Городе подобного разгула стихий. Впрочем, сразу выяснилось, что стихия здесь ни при чем. Едва улеглось мельтешение снежинок, Хойс обнаружил посреди прихожей закутанную в плащ иноземного покроя фигуру. Никаких следов от двери до того места, где стоял пришелец, на снегу видно не было.

Хойс распахнул рот и замер, как столб, посреди мастерской. Конечно, в самом факте подобного появления ничего особенного не было – мало ли какие чудеса на свете бывают! – но он никогда не слышал, чтобы с подобными эффектами врывались в приемную мастера с просьбой починить старый светильник. Пока он удивлялся, незваный гость отбросил за плечи свои драпировки и воздел руки почти театральным жестом. Возраст этого типа, как и большинства по-настоящему могущественных магов, можно было определить разве что словами «после пятидесяти». Эти ребята ухитряются долго сохранять физическую форму, а многие вполне могут дать фору молодым. Рукопашная схватка с этим дядей совсем не радовала Хойса, даже в том случае, если под рукой у мастера будет находиться молоток. А в том, что намерения у пришельца далеко не мирные, можно было не сомневаться. Но он почему-то медлил.

Снег за спиной старца вновь пришел в движение, и из молочно-белого вихря возникли еще четверо. Красиво. Впечатляет. Вот только зрителей маловато. А тот единственный, который есть, от страха все равно не способен оценить эффектность приема. Эти сумбурные мысли были единственным, что шевелилось в организме Хойса. Да еще, пожалуй, сердце, через раз. Все остальное заледенело, как мелкий ручей в разгар зимы, и двинуться не было сил. В какой-то момент он догадался, что дело, пожалуй, в поднятых к небу руках пришельца. А потом перехватило дыхание.

Эта пытка продолжалась лишь несколько секунд, но Хойсу показалось, что прошла целая вечность. Еще немного, и он бы, пожалуй, свалился, но этому не суждено было сбыться. В проеме распахнутой двери показались еще трое. Такие же неопределенного возраста старцы, чьи темные балахоны были уже куда больше похожи на накидки горожан, вот только никому до них не приходило в голову их подпоясывать. Они начали действовать прямо с порога. Передний из этой группы, чьи волосы были собраны в аккуратный хвостик, совершил дикий прыжок, никак не согласующийся с представлениями Хойса ни о возможностях, ни о привычках пожилых мужчин. Одним махом он преодолел расстояние от двери до центра зала, где как раз и помещался напавший на мастера колдун.

Оба упали на пол, и Хойс тут же почувствовал, что снова может не только дышать, но и двигаться. Он отшатнулся назад, жадно хватая ртом воздух. Сбитый с ног колдун тем временем применил какой-то жуткий прием самообороны, отчего спаситель Хойса полетел вверх тормашками в противоположный угол. Там он и замер, но от зрелища, которое вдруг предстало перед всеми желающими, мастер остолбенел не хуже, чем от недавнего заклинания.

У этого человека не было головы. Точнее, не было человеческой головы. На ее месте вдруг образовалась жуткая харя, и если бы Хойс знал животное, с которым это было бы сравнимо, он бы обязательно сравнил. Вот только не с чем было. Пожалуй, это было все же больше похоже на насекомое. Видение продолжалось не более секунды, а затем человеческое лицо вернулось на законное место. Но парню хватило. Что-то подсказывало ему, что именно то лицо и было настоящим, а это так, маска. Он попятился.

Тем временем все его враги всерьез занялись друг другом. Пришедшие первыми развернулись к двери. Они стискивали в руках какие-то предметы, которыми сосредоточенно размахивали. Оставшиеся в меньшинстве противники (их третий все еще лежал на полу) заслонялись руками и что-то ожесточенно бормотали себе под нос. При этом старший из них метнул на Хойса такой взгляд, что тот сразу понял: если бы колдун мог хоть на секунду отвлечься, он бы сделал все возможное, чтобы парень прилег отдохнуть под стойку. Ровно до того времени, пока они смогут разобраться с противниками.

Понимая, что другого шанса может и не быть, Хойс метнулся вглубь дома. Там он проделал то, чего не делал с раннего детства и вообще не надеялся однажды повторить: он покинул свое жилище через окно. После чего бросился наутек.

Отбежав немного от дома, Хойс все-таки притормозил и обернулся. Ничего особенного не заметил, так что продолжил бег. Уже не от страха, просто домашняя одежда не слишком приспособлена для того, чтобы совершать прогулки по зимнему Городу. Он спешил добраться до дома своего друга.

7.

Покинув дом своего учителя, Уна отправился бесцельно шляться по Городу. Он говорил себе, что ему надо подумать, но в голове было совершенно пусто, и он никак не мог ни на что решиться. Хотелось сходить к Хеллин. Эта малышка преуспела в своем мастерстве куда больше, чем он в своем. Она напоит его какой-нибудь успокаивающей дрянью, погладит по голове и пошепчет на ушко приятные глупости. Он растает и может быть даже останется на ночь. Но в это время суток у нее полная приемная клиентов. Уна представил себе, как жалобно скулит на стульчике под дверью кабинета знахарки, а все прочие взирают на него со смесью жалости и отвращения… Нет уж! Встречаться сегодня они не договаривались. И вообще, что это за мужик, который без помощи подружки не может решить свои проблемы!

Поразмыслив, Уна твердо решил не ходить сегодня к Хеллин и не забивать ей голову всякой ерундой. К тому же, хорошенько проветрившись, он вдруг устыдился собственной душевной слабости. Чего он испугался? Троих пожилых людей, которые не причинили ему ни малейшего вреда, да и вообще выглядят довольно симпатичными? Ведь сказал учитель, что у этих ребят свои дела, и Уны они не касаются. А значит, можно спокойно жить дальше.

В конце концов он отправился домой, где старательно пошарил по углам ради собственного успокоения. Не обнаружив ничего подозрительного, он рухнул на кровать и не заметил, как заснул. Несмотря на то, что проспал всю ночь, он почему-то чувствовал себя усталым.

Он дрых до вечера, и проснулся уже после того, как окончательно стемнело. Прямо в окно снова светил идиотский зеленый фонарь. Поморщившись, Уна перебрался на кухню, где в окно виднелось обычное разноцветье вполне приятных сдержанных тонов. Вспомнил, что собирался еще зайти к Хойсу. Уже, пожалуй, слишком поздно. Удивительно, даже такую простую программу на день не смог выполнить до конца! И как Хойс еще его терпит? Уж он-то строго подчиняет свою жизнь расписанию, потому и успевает все на свете.

Резкий стук в дверь прервал его размышления. Едва не свалившись с табурета от неожиданности, Уна потряс головой, усмехнулся, мысленно обозвал себя параноиком, и только после всех этих процедур отправился открывать.

На пороге стоял Хойс. Уна даже не сразу понял, что у него что-то стряслось. Глаза парня смотрели спокойно и строго: это потрясающее явление природы не было подвержено таким глупостям, как паника или истерика. А что до того, что друг в одной рубашке, так Уна вполне мог предположить, что это какая-то новая оздоровительная методика, тем более, что брюки и сапоги на нем были теплые (парень как-то позабыл переодеться). Но в следующий момент Хойс ввалился в дом, споткнувшись о порог, что ему было совершенно несвойственно, и застучал зубами, обхватив руками плечи.

– Ух, ну и холодина! – доложил он.

Уна растерянно заморгал глазами и далеко не сразу сообразил, что лучше будет прикрыть дверь, пока дом не занесло снегом. Спохватившись, он осуществил это, и только потом, наконец, спросил:

– Что-то случилось?

– Ага! На меня напали твои дедушки, – мрачно сообщил Хойс. Уна распахнул рот.

– Те трое?

– Они, – кивнул Хойс. – И не только. Предлагаю переместиться на кухню и чего-нибудь съесть. Если не дашь мне умереть с голоду, я тебе, так и быть, расскажу.

Уна только растерянно покачал головой, вконец озадаченный всем происходящим. Подобное поведение было настолько несвойственно его безупречному другу, что новое явление ночных призраков на этом фоне казалось второстепенным событием. Мало того, что примчался ночью и без накидки, да еще и реплики выдает, под которыми Уна сам не постеснялся бы подписаться. Хойс тем временем, не дожидаясь, пока хозяин придет в себя, отправился на поиски пищи. Все-таки железные нервы и полное отсутствие воображения имеют свои преимущества.

Вскоре они уже сидели за столом и жевали. Хойс придвинулся поближе к очагу, отогреваясь. Одновременно он пытался с набитым ртом рассказывать о событиях, развернувшихся в его доме. Его манеры уже перестали изумлять Уну, теперь он только с некоторым удивлением спрашивал себя, как он раньше не разглядел в этом парне старательно затаившуюся копию себя самого. Куда больше его поразил рассказ друга. Он озадаченно качал головой, слушая изобилующий душераздирающими подробностями отчет о схватке колдунов, и когда Хойс дошел до того момента, когда у поверженного старика исчезло лицо, Уна так и подпрыгнул.

– Я так и знал! – завопил он. – Я сразу чувствовал, что с ними что-то не так! Они не люди. Твари из Нижнего Мира, будь уверен! Оттого мне и было так противно.

– Наверное, – не стал спорить Хойс, продолжив свою историю. Уна барабанил пальцами по столу.

– Ничего не понимаю, – признался он. – При чем тут ты? Почему они приперлись к тебе, а не ко мне, если уж с меня начали? Только потому, что ты утром заходил?

– Думаю, что ты тут вообще ни при чем, – утешил его Хойс. – Скорее всего, их интересовало ожерелье. Наверное, надо было им просто его отдать, но я так растерялся…

– Еще бы ты не растерялся, – подхватил Уна. – А что за ожерелье?

Хойс приступил к новому рассказу, на сей раз об утреннем происшествии в порту. Едва он закончил, его друг снова подскочил на месте.

– Ну и дела! Неизвестно еще, кто кого втянул!

– Ты это о чем? – не понял Хойс.

Пришла очередь Уны рассказывать о последствиях своего визита к учителю.

– Ну вот, мы оказывается еще и ни при чем! – проворчал Хойс, когда тот закончил. – Нет, я понимаю – ты, но я-то как ухитрился в это вляпаться! Такой добропорядочный гражданин, никогда ничем плохим не занимался…

– Просто судьба у тебя – шутница, – ответил Уна. – Делать что будем?

– Предлагаю смыться куда подальше. Домой я точно сейчас не пойду, да и твоя квартира у них уже на примете. Знаешь подходящий адрес?

– Ну… – задумался Уна. – Можем пойти к Хеллин. Представляешь, как она обрадуется, когда мы ввалимся среди ночи!

– Твоя очаровательная ведьмочка? – усмехнулся Хойс. – Ну пошли, хоть познакомишь!

Уне оставалось только покачать головой: парень был неузнаваем.

Некоторое время они угробили на то, чтобы поместить Хойса в теплый, но слишком маленький свитер Уны. Когда это трудное дело было сделано, колдун поделился с другом накидкой, и они были готовы к выходу.

– А это ожерелье? – спохватился Уна. – Где оно?

– Надо же, совсем забыл про него, – удивился сам себе Хойс. – Даже когда рассказывал о нем, не сообразил, что оно у меня в кармане.

И он извлек амулет и протянул его другу. Уна повесил его на крючок возле двери.

– Пусть приходят и берут, – сердито сказал он. – Зачем нам лишние неприятности?

– Твоя правда, – согласился Хойс, открывая дверь. – От этих безделушек одно расстройство. Может, получат свое и уберутся, оставят нас в покое.

Они осторожно выскользнули на улицу, предварительно хорошенько оглядевшись по сторонам, и бросились бегом вдоль улицы Черных Скал к мосту, немного сбавили темп на улице Забвения, а затем, чтобы лишний раз не приближаться к дому Хойса, сделали большой крюк, пройдя по улице Зеленых Садов. Топали они долго: расстояния всегда были самой большой проблемой в Городе. Когда друзья в конце концов добрались до дома Хеллин на улице Желтых Лепестков, была такая глубокая ночь, что врываться в дом было просто неприлично. Но они все равно ворвались. К их счастью, бесцеремонно разбуженная знахарка не рассердилась, и даже наскоро смастерила на лице выражение, призванное означать радость встречи. Впрочем, ее мучения не продлились дольше нескольких минут: парни настолько вымотались, что их хватило только на то, чтобы немедленно свалиться на первые попавшиеся горизонтальные поверхности и отбыть в страну снов.

8.

Утром за завтраком парни пересказывали хозяйке свои вчерашние приключения. Точнее, говорил Уна, а Хойс опять демонстрировал чудеса сдержанности. Он лишь пару раз деликатно поправлял рассказчика, когда считал, что тот допустил неточность в изложении (именно так он и выразился!). Хеллин слушала, как страшную сказку, с выражением одновременно испуга и восторга на лице. Когда история закончилась прибытием главных героев в ее дом, она озабоченно воскликнула:

– Ой, а что же вы теперь делать-то будете?

– Надеюсь, что ничего, – проворчал себе под нос Уна.

– Совсем ничего не получится, – возразил Хойс. – Предлагаю сходить на разведку в сторону моего дома, – он чуть кивнул Уне. – Надо посмотреть, остались эти колдуны там или ушли. Если они ушли, я возвращаюсь домой. Мне работать надо.

– Ладно, – тут же согласился Уна. – С этим действительно лучше разобраться. И заодно заглянем ко мне, посмотрим, висит ли то украшение на стене. Вот только как бы сделать так, чтобы нас не засекли?

– Тут уж ничего не поделаешь, – сдержанно отозвался мастер. – Придется быть осторожными. Не думаю, что будет разумно втягивать в это дело еще кого-то.

– Ну как хочешь, – не стал спорить Уна. – А ты был совсем другим вчера, – вдруг заметил он.

На лице Хойса появилась легкая и как будто немного виноватая улыбка.

– Нет, это сейчас я настоящий, – вздохнул он. – А таким, как вчера, я просто очень хочу быть. Но воспитание не позволяет. Но вчера у меня была довольно веская причина, чтобы потерять самоконтроль, как ты считаешь?

– Да уж, причина веская, – Уна не сдержал улыбки. – Но если ты хочешь быть таким, так и будь себе на здоровье.

– Это не так просто, как кажется. Моя мать – хумейская аристократка. Знаешь, как у них строго с правилами хорошего тона! Она приехала в Город и притащила сюда свое воспитание. И я его получил сполна. Здесь, в Городе, другие порядки, но когда я собираюсь сделать что-то по-своему, она вдруг встает у меня перед глазами и так качает головой… Мне кажется, я уже просто неспособен переступить то, что она во мне воспитала.

– Серьезно! – озабоченно покачал головой Уна. – Ну и наплюй на это! – посоветовал он. – Ты мне и таким нравишься.

– Правда? – совсем по-детски обрадовался Хойс.

– А ты думал, я дружу с тобой из корыстных соображений? – усмехнулся колдун.

– Все это очень интересно, мальчики, – перебила их Хеллин, – но у меня полно дел, поэтому…

– Нам пора выметаться, – жизнерадостно закончил за нее Уна.

– Вообще-то я хотела сказать, что я вас покидаю, – строго возразила знахарка и тут же ослепительно улыбнулась. – Но если вы собрались выметаться – пожалуйста.

– Да, выметаться нам действительно пора, – с самым серьезным видом заметил Хойс. – Я хочу домой. У меня там работа стоит. Срочная, между прочим.

– Работа – это святое! – глубокомысленно заявил Уна. – Так что пошли. Ну, ты сама понимаешь, милая, что если все пойдет не так, мы вернемся.

– А если все пойдет так, вы все равно вернетесь, – пожала плечами Хеллин. – По меньшей мере, ты. Так что без разницы.

– Ну и отлично! – обрадовался ее приятель. – Так что готовь много еды, мы все равно припремся! Тем более, что учитель отпустил меня порезвиться.

Когда обмен любезностями был закончен, все отправились по своим делам. Хеллин – в кабинет, где ей предстояло все утро смешивать какие-то травы и готовить из них невообразимые снадобья, а парни двинулись по домам. Дом Хойса находился на улице Древних Искусств, она шла параллельно улице Зеленых Садов, по которой они обходили ночью. Теперь, при свете дня, они решили, что красться к собственному дому подобно ворам ниже их достоинства, и отправились по улице Забвения, благо чтобы попасть на нее с улицы Желтых Лепестков, нужно было просто завернуть за угол.

Разгорающийся прозрачный день принес много солнечного света, блики которого плясали на тонких шпилях, с нагретых крыш со звоном падали капли. Снег чуть подтаял, но еще не превратился в грязную кашу, а лишь слегка лип к подошвам. С легкими, мечтательными полуулыбками ходили люди, все как один надевшие самые яркие наряды. И все было тихо в этом пестром мире… Хотелось бы на это надеяться.

Друзья прошли по улице Забвения почти до конца и свернули на улицу Древних Искусств. Здесь они немедленно насторожились: дом Хойса был вторым. Но в саду ничего подозрительного заметно не было, и потому они крадучись приблизились к входной двери. Конечно, такая манера поведения выглядит довольно подозрительно, но по счастью, никто не обратил на парней внимания. Только лишних разговоров им сейчас не хватало!

Хойс осторожно потянул дверь. Она была не заперта. Но внутри тоже было тихо, и друзья просочились в прихожую, она же приемная. На полу зала остались еще непросохшие лужи, но других признаков пребывания непрошеных гостей, равно как и следов битвы, не наблюдалось. Придирчиво осмотрев помещение, Хойс зашел за стойку, где повторил процедуру. Уна следовал за ним, просто потому, что он чувствовал себя немного неуютно в этом, раньше почти родном, доме. Что-то от ночных визитеров все-таки осталось. Он это чувствовал. Вот только что?

Сзади послышались осторожные шаги, заставившие ребят вздрогнуть и обернуться. С тревогой они уставились на дверь в противоположной стене, за которой находилась лестница, ведущая на второй этаж, где располагалась спальня и прочие уютные местечки. По лестнице кто-то спускался, заставляя доски чуть поскрипывать.

Хойс пошарил рукой по стойке, и пальцы нащупали молоток. Он стиснул его, готовясь к драке, но сразу сообразил, что молоток слишком маленький и легкий, таким не зашибешь. Впрочем, у мастера и не было особого желания кого-то зашибать. Он слегка надавил рукой на макушку Уны, а после и сам нырнул за стойку.

Шаги приближались. Некто уже находился в зале, и было очевидно, что он старается не создавать лишнего шума. Парни затаили дыхание. Уна слегка отклонился вбок и выглянул сквозь щель, где дверца стойки неплотно прилегала к косяку. Зажмурив один глаз, он разглядел статного пожилого мужчину, но не из тех, которых видел вчера в трактире. Должно быть, из другой банды, из этих любителей дешевых эффектов. Плаща на нем не было, и одет он был в необычного покроя подпоясанный балахон, чуть прикрывающий колени, мешковатые штаны и сапоги с узкими голенищами. На безымянном пальце правой руки ярко сверкнуло массивное золотое кольцо. Уна безуспешно пытался вспомнить, на ком из приезжих он видел подобный костюмчик. Какая-то из хумейских провинций?

Дед подошел к окну рядом с входной дверью и задумчиво уставился на улицу. Уна был уверен, что он старше его учителя, и это делало его еще более опасным. С первого взгляда видно, что этот – из тех магов, которые ради власти родной маме горло перегрызут. Редкая, но мерзкая порода. В Городе такие ребята просто не уживаются, здесь нужно уметь ладить с людьми. Всех колдунов одной только силой не переборешь.

Представитель редкой породы, видимо, насмотрелся в окно, потому что со скучающим видом отвернулся от него и прошел по залу. С облегчением Уна увидел, что тот возвращается туда, откуда пришел, – в дверь. Едва стихли его осторожные шаги, Уна подскочил, Хойс тоже не замедлил вынырнуть из-за стойки, и они, переглянувшись, пулей вылетели наружу.

Мастер совсем было собрался бежать по дорожке, но Уна всей своей массой пихнул его вбок, и они, ломая ветки, понеслись по саду. Расчет был прост: центральная дорожка и ворота слишком хорошо просматриваются сверху, а им совсем не хотелось, чтобы наблюдатель заметил вторжение. Перепрыгнув через ограду, они поспешили скрыться за углом дома по улице Забвения.

– Ничего себе! – возмутился Хойс. – Этот парень занял мой дом!

– Ждет, когда ты придешь в гости, – вздохнул Уна. – Вовремя мы его заметили!

– Да уж, вовремя. Чуть не попались!

Тут только Хойс заметил, что по-прежнему сжимает в руке молоточек. Со вздохом сунув это несолидное оружие в карман, он снова обратился к другу:

– Ну и что теперь?

– Пойдем ко мне, – предложил Уна. – Надо проверить, есть ли там засада.

– Уверен, что есть.

– Лучше убедиться, – замялся колдун.

– Все еще надеешься, что пронесет? – догадался Хойс. – И зря, по-моему. Я считаю, что надо уносить ноги. Чем дальше, тем лучше.

– А я считаю, что надо разобраться, что происходит, – решительно возразил Уна. – А то мы так и будем бегать, не зная, от кого и куда. А они будут нас догонять, потому что в отличие от нас разбираются в ситуации.

– Ты прав, наверное, – с заметно выраженным сомнением в голосе протянул Хойс. – Ладно, пошли, что тянуть!

И они пошли. Уже был виден мостик, за которым начиналась улица Черных скал. Эта улица могла бы стыковаться с улицей Забвения под прямым углом, но все же речушка заставляла ее слегка отклоняться. В любом случае, невозможно было разглядеть, что ждет за поворотом, пока не пройден мост. И это обстоятельство сыграло с друзьями очередную злую шутку.

Парни пересекли мост и вступили в начало улицы. Оба привыкли считать эту дорогу прямой (мало ли что там нарисовано на карте!) и никогда не думали о том, что и здесь надо заглядывать за угол, а потому они просто остолбенели от неожиданности, когда в нескольких шагах от себя обнаружили стоящую у обочины телегу без лошади, а в ней – давешних незнакомцев. Уна даже не удивился тому, что эти ребята оказались именно в этой телеге: после встречи в трактире он уже мысленно не разделял эти два явления. Они были здесь все трое, пострадавший в сражении «добрый дедушка» выглядел немного уставшим, но вполне живым. Он воззрился на выскочивших перед ними парней со сдержанным удивлением, двое других отреагировали более живо.

«Злой колдун» немедленно вылетел из повозки, словно его оттуда выкинули. Сделав пару шагов, замер, уставившись на парней. Уна вдруг почувствовал, как что-то тяжелое и холодное накатывает на него, сковывает, лишая способности двигаться. Хойс окаменел рядом с выражением тупого изумления на лице. Его правая рука лежала в кармане накидки. Уна его не видел: не мог повернуть головы. Неожиданно откуда-то из глубины его существа накатил горячий, плотный страх, он сумел растопить сковавший его лед. Вслед за страхом поднялась волна силы, и Уна вдруг понял, что вполне способен сопротивляться. Просто толкнуть этот страх и эту силу вперед… Так он и сделал, с радостным удивлением наблюдая выражение недоумения на властном лице нападавшего. Рассмеявшись с неожиданным облегчением, Уна с силой отпихнул ледяную лапу, едва не заморозившую их обоих.

Рядом с ним Хойс внезапно зашевелился. Ему, наконец, удалось вытащить из кармана руку, сжимающую молоток. Размахнувшись, он с неожиданной злостью запустил этим орудием труда в лоб незнакомца. Старик взвыл и сложился пополам, хватаясь за голову. Его спутники взирали на происходящее с явным недоумением и тревогой. Но с места они не двинулись, по крайней мере, до тех пор, пока друзья не развернулись и не метнулись напролом через чужие сады.

Они летели, прорываясь сквозь занесенные снегом заросли, перескакивая через невысокие резные ограды, и не остановились до тех пор, пока не прошли насквозь несколько улиц. Только после того, как Уна растянулся во весь рост, пытаясь преодолеть очередную преграду, Хойс решился остановиться. Он аккуратно подобрал друга и прислонил его к столбу, после чего прислонился к нему сам. Они ошарашенно глядели друг на друга.

– Чем это ты его? – выдавил наконец Уна.

– Молотком, – признался Хойс.

– Тогда тебе надо носить в кармане три молотка.

9.

Вскоре друзья уже медленно двигались в сторону улицы Желтых Лепестков. После короткого совещания они решили, что в доме Уны наверняка то же самое, а потому заходить туда не стоит. Теперь они петляли по узким улочкам, стараясь обойти своих преследователей как можно дальше. По дороге они заглянули в «Старый котел», и Уна здорово нервничал, переступая порог, хотя и расстался с тремя стариками совсем недавно.