Текст книги "Unpurified (СИ)"

Автор книги: Karma Darklight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– …

– Сивила, я попрошу вас об одном. Уберите оружие и не пугайте моих гостей.

Краем глаза Марлин заметила, что некоторые разбуженные демоны уже испуганно посматривали на неё, крепче прижимаясь друг к другу. Тенебрумку невольно разжалобило это и, вздохнув, она убрала кинжал в карман. Магистр смиренно отступил от верховного, но все ещё враждебно поглядывал на него.

«Ладно, главное – вернуть Серену. Когда-нибудь и над Волютаром будет совершено правосудие… Это не в моей роли.» – подумала Марлин.

– Вот и славно, нам ни к чему раздоры. – одобрительно кивнул Волютар. – Будьте также моими гостями. Быть может, прежде, чем разбудить свою прекрасную дочь, вы всё же позволите позаботиться о ваших ушибах и ссадинах?

– Нет. – почти одновременно возразили Марлин и Бальтазар и направились к кровати, где лежала Серена.

– Ладно-ладно, как хотите.

Многие демоны уже проснулись, однако Серена всё ещё спала мирным сном.

Временный возлюбленный, спавший справа от неё, уже с начала словесного противодействия между верховным и тенебрумцами нервно ёжился, а при приближении последних и поспешно ретировался. Блудник же слева оставался на месте, но теперь чуть поодаль от Серены.

– Хм…думаю, будет лучше, если вы разбудите её. – смущённо сказал магистр Марлин.

С нехарактерной нежностью и с решительностью тенебрумка протянула руки к дочери и тронула её за плечо. Серена издала сонливый тихий стон, явно не желая просыпаться. Марлин едва не сжала её плечи.

Юная демонесса похлопала глазами и, вяло потянувшись, наконец проснулась.

– Мама…– изумлённо пролепетала она.

Сколько же раз Марлин просила не называть её так…И сколько раз Серена всегда непроизвольно говорила это… ласковое слово, которое ничто не могло заглушить. Никакие тяжелые предрассудки, никакие холодные и жестокие правила приличия. И впервые в жизни Марлин была искренне счастлива услышать это чудесное слово.

От своей дочери. Да, именно дочери. В самом глубоком смысле этого слова.

– Серена…– под порывом странного чувства, которое заставило будто всё существо Марлин действовать иррационально, но в то же время правильно, она потянулась к девушке и тепло обняла её.

– Ах, мама! Ты всё же пришла за мной! Не могу поверить! – радостно тараторила Серена. – Значит, ты любишь меня?

– Да, я люблю тебя. Больше всех на свете. – искренне сказала Марлин, чувствуя, как душа наполняется блаженной лёгкостью.

Тронутый увиденным магистр неловко стоял в стороне.

Уместно ли было ему заявлять о себе и присоединяться к ним? Но Серена сама заметила его и тут же стала краснее самых спелых гранатов.

– Ах! Магистр…п-почему вы здесь? – отчего-то стыд вернулся к девушке лишь в этот момент, и она спряталась за Марлин.

– Серена, я…– Бальтазар запнулся, не зная с чего начать.

Какие слова были бы наиболее правильными в эту секунду?

Извинения?

Раскаяния?

Или самого признания?

Но была ли Серена сейчас готова к этому?

Слишком много слов были ответом на её вопрос…

– Я тоже искал тебя. – наконец выпалил Бальтазар, подойдя к кровати. – Я не хотел, чтобы с тобой случилось что-то плохое …Я…!

– Ах, как же славно! – внезапно перебила Серена. – Это место вправду исполняет все мои желания! А всем вместе нам здесь будет только веселее!

– Минутку, о чём это ты говоришь, Серена? – почему-то почувствовала смятение Марлин.

– Хи-хи! – Серена беспричинно захихикала совсем не невинным девичьим смехом.

Марлин стало ещё более не по себе.

Будто забыв о всякой вялости, юная демонесса бодро приподнялась и резко потянула к себе за руку и свою мать, и магистра. От неожиданности они оба повалились на пышную кровать.

– Господин Волютар! – громко произнесла девушка как команду.

– Сейчас, любовь моя. – быстро ответил верховный и потянул за какой-то рычаг у окна.

По комнате мгновенно прошлась подозрительная розоватая струйка дыма. До того мирно лежавшие прелестные демоны повскакивали и с похотливым оскалом устремили свои взоры на слишком сильно выделяющихся «незапятнанных» Марлин и Бальтазара.

Едва тенебрумка осознала, что демоны намеревались сделать с ними, как грудь её сдавила чудовищная жажда. Тело полностью поработило разум и адски желало, чтобы его осквернили всеми возможными способами.

====== Глава 3. Молчание. Часть 10 ======

«Нет…Боги, что же происходит…» – расплывались мысли в голове Марлин, в то время, как её схватили за руки и начали раздевать…Сначала демонессе рьяно расстегнули, чуть не оторвав, пуговицы на корсаже и спустили его до самого пояса, затем задрали юбку, стянули колготки и принялись поглаживать оголённые бёдра.

Серена меж тем с каким-то невинным садизмом навалилась на столь же сходящего с ума от вожделения Бальтазара и набросилась на его лицо с поцелуями.

– Не волнуйтесь, нам всем будет очень весело! – радостно говорила она.

...

Марлин перестала чётко осознавать, что происходит. Всё происходящее походило на беспорядочную эротическую феерию, в которую почему-то вовлекли даже тенебрумку.

Где-то вдали раздался грохот от столкнувшейся со стеной двери.

Кто-то крикнул что-то.

Марлин уже не могла понять никаких звуков кроме блудных стонов, окружавших со всех сторон, и пленяющего голоса Волютара. Лишь их тела, уже почти соединившиеся вместе, имели один единственный смысл сейчас…

Но чей-то страшный, режущий уши визг внезапно раздался в комнате.

Волютар оцепенел, уподобившись белоснежным и девственно-чистым простыням. Кто-то тут же с грубой силой оттащил его от Марлин.

– Мерзавец! – рассерженно выкрикнул некто.

Марлин обессиленно распласталась на кровати, чувствуя приближение экстазного беспамятства. Но испуганный крик Серены смог вырвать её из утягивающей в себя сладкой темноты.

Все блудники, в том числе сам Волютар, испуганно разбежались по углам и безмолвно наблюдали за тёмной фигурой, склонившейся над Марлин. Серена же, дрожа, отползла к спинке кровати и похоже была готова расплакаться от ужаса. Магистр тяжело вздыхал, пытаясь опомниться и освободиться от навязанной жажды блуда.

Над Марлин склонился какой-то черноволосый и мрачный с виду демон ещё совсем юных лет.

– Простите, что оставил вас. Но я должен был прежде всего позаботиться о своих подопечных. – сказал юноша тенебрумцам. После этих слов, Марлин и Бальтазар моментально узнали в своём спасителе ординумия. Когти его быстро прошлись в сторону связанных рук демонессы. Марлин почувствовала, как верёвка спала с них.

Сначала, глаза её обратились к Серене, пытаясь отыскать причину столь сильного страха. Девушка перепугано глядела то на блудников, то на ординумия. Внимательно осмотрев защитника порядка, Марлин заметила, что когти его были окровавлены. Похоже напавший на него похотливый демон поплатился за свою выходку.

И этого остальные блудники так сильно испугались? Марлин, конечно, слышала, что многие сластолюбивые демоны безумно боялись всего, что касалось физического насилия, но не полагала, что настолько сильно.

Или, наверное, они просто волновались за сохранность своей прекрасной внешности, потому и ужасались при малейшей угрозе нападения.

Взглянув на столпившихся в углах либурбемцев, демонесса почти сразу увидела демона с разодранным лицом и вздрогнула…Он, безусловно, получил, что заслужил, но всё же ей было немного жаль его…Марлин уже не верилось, что она сама немного времени назад была готова кому-то из этих красивых грешников повредить лицо…

Минутку, а почему она вообще вдруг стала им сочувствовать?

«Этот чёртов запах…в нём явно что-то наркотическое…он не даёт мне ясно мыслить…Это куда сильнее афродизиака в коридорах…»

Магистр всё ещё лежал на спине, будто бы побаиваясь даже приподняться. Время от времени, он окидывал Серену нежным взглядом, но как только девушка с запуганной, но всё ещё алчной страстью отвечала на него, Бальтазар тут же отворачивался. После произошедшего он не мог без тягости на душе смотреть девушке в глаза…

Ординумий в свою очередь грозным взором прошёлся по блудникам. Взгляд его остановился на Волютаре.

– Чем, чёрт возьми, ты отравил воздух в комнате?

– Успокойтесь, никакой отравы здесь нет. – хоть Волютар и был заметно напряжён из-за угрожающего тона ординумия, сказал он свои слова ровно, с характерной изящностью. – Лишь сильные дозы афродизиачных ароматов, но они вовсе не ядовиты.

– Чем их можно быстро устранить?

– Только развеять воздухом с улицы.

– Тогда немедленно открой окно!

Напуганные блудники поспешили вперёд Волютара распахнуть все окна в комнате. Розовый дымок, к счастью, довольно быстро рассеивался.

Уже с прибытием первого прилива свежего воздуха к Марлин начала возвращаться здравая осознанность. Бальтазар вдыхал незагрязнённый никакими афродизиачными веществами воздух с особой жадностью.

Попутно ординумий приказал всем блудникам привести себя в порядочный вид, то есть одеться. Как перепуганные кролики либурбемцы, в том числе Серена, бросились врассыпную по комнате в поисках своих предметов одежды.

Кто-то из самых дерзких попытался сбежать, но как только приблизился к двери, та самым жутким образом захлопнулась сама. Это точно было действием чьей-то магии. Блудник нервно глотнул и обернулся. Загадочный и пугающий ординумий посмотрел на него, многозначительно указав на ножны своего меча, который он пока что не доставал. Либурбемец сразу понял, что самым благоразумным и безопасным решением будет больше не предпринимать попыток сбежать, и метнулся прочь от двери. Для многих других демонов, увидевших эту маленькую сцену, жест ординумия также был понятен.

Вновь поднявшись на ноги и с стыдливым ужасом вспомнив, что её платье было беззастенчиво задрано и спущено, а бюстгальтер и трусы куда-то отброшены, Марлин поспешно поправила снизу свой наряд, продержавшийся на ней до последнего, и прикрывая одной рукой грудь, принялась искать потерянное нижнее бельё. В продолжении этих поисков был найден и родной кинжал, который уронили рядом с кроватью.

Оправившись от сладкой затуманенности в голове, магистр с стеснительной суетливостью ползал по полу, ища свою одежду, разбросанную блудниками в разных местах. К счастью, потерянное в конце концов нашлось, и все присутствующие были вновь одеты.

– Господин ординумий, – поджав губы, сказал Волютар, – соизволите ли вы объяснить причину вашей агрессии?

– В моих действиях пока что не было ничего по-настоящему агрессивного. – холодно отозвался ординумий. – И что именно тебе непонятно в них? Как верный слуга закона и порядка, я помешал свершению преступлению.

– О каком преступлении вы говорите? – вроде с искренним непониманием говорил верхавный. – То, что происходило до вашего вторжения было самым обычным явлением на Празднике Публичности.

– Действия насильственного характера неприемлемы даже на празднике Публичности.

– Возможно они были и не совсем насильственного характера. – лукаво улыбнулся Волютар, как будто бы и не был напряжен в этой рискованной для него во всех отношениях ситуации. – В конце концов, не похоже, чтобы наши незванные гости совсем не получали удовольствия от того, что с ними делали.

Лицо Марлин вспыхнуло от возмущения:

– Да как вы смеете! Даже под воздействием вашего злосчастного афродизиака я была в состоянии потребовать оставить меня в покое!

– Были, я верю, но не сделали этого. Если бы я действительно услышал что-то вроде «Не трогайте меня!» или «Я не хочу этого», то отступил бы. А «идите к чёрту!» можно интерпретировать слишком по-разному.

Марлин взбешённо сжала кинжал и, наверняка, набросилась бы на верховного, не находись с ней в одной комнате ординумий.

– Вы просто похотливая скотина! – прошипела она. – Вот и вся истина. – тенебрумке уже было всё равно, возбудят ли за эти слова против неё уголовное дело, назад она их ни за что не возьмёт.

– Ваших демонов тоже ничто не остановило бы! Таким порочным принципам вы их учите – получать удовольствие любыми способами! – с печальным негодованием сказал магистр, слегка взмахнув руками. – И Серена…– Бальтазар вновь посмотрел на девушку. Глаза юной демонессы всё ещё горели от вожделения и похоже только страх перед вооружённым и враждебно настроенным ординумием мешал ей ещё раз броситься на магистра и Марлин со своими любовными домогательствами. – Я не понимаю, как ты могла так поступить! Не ты ли всегда была доброй и скромной девушкой? Неужели Волютар за столь короткое время уже так сильно успел испортить тебя?

– Почему вы говорите, что он испортил меня!?– с обиженным непониманием отозвалась Серена. – Я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой и живой! Наконец-то я получила любовь от кого-то! И не просто от кого-то! От стольких красивых демонов и от прекраснейшего Волютара! Если это по-вашему плохо, то почему это так приятно?

– Но Серена, далеко не всё же, что приносит удовольствие, является правильным….

– Неправда! Именно наслаждение присуще всему хорошему! Так говорит господин Волютар!

– И веришь верховному Либурбема, которого знаешь всего один вечер, больше, чем матери и магистру? – грустно задала вопрос Марлин.

Серена похоже на время забыла о грозном присутствии ординумия и без всякой робости выпалила:

– Не имеет значения сколько мы знакомы! Мы сразу поняли и полюбили друг друга! Я вправду чувствую, что господин Волютар любит меня!

– Но разве мы с магистром не любим тебя? В отличие от Волютара мы любим тебя по-настоящему.

– По-настоящему? – Серена улыбнулась с горькой иронией. – Но ни магистр, ни особенно ты, мама, до этого никогда не выражали свою любовь…Да, я поняла, что вы скрывали свои чувства до сегодняшнего дня. Но господин Волютар с самого начала был откровенен со мной и ничего не стеснялся! Значит он любит меня больше, чем вы.

– Но мы пришли за тобой и хотим вернуть обратно. Именно потому что, отныне будем более честны со своими чувствами.

– Нет! – вскричала Серена – Я ни за что не вернусь в Тенебрум! Как вы можете быть так жестоки ко мне! – в глазах её блеснули слезинки. – И вы ещё после этого говорите, что любите меня по-настоящему!

– Соглашусь, вы и вправду поступаете слишком сурово с Сереной. – поддержал юную демонессу Волютар. – Неужели вы не понимаете, что одна мысль о возвращении в холодный город ей противна? Даже если вы и будете обращаться…более ласково с Сереной, она всё равно не сможет быть счастлива в месте чуждом её чувствительной натуре. Если вы её действительно любите, то не правильней ли будет не причинять боли и позволить жить как она того хочет?

– Я не хочу, чтобы ты страдала Серена…– сказала Бальтазар. – Но ещё больше я не хочу, чтобы страдала твоя нравственность.

В печальном раздражении девушка сжала зубы.

– Хватит выкрикивать уже ваши громкие слова о нравственности. – вдруг недовольно произнёс Волютар. – Нравственность ли заставила вас отвергнуть Серену? Я очень сомневаюсь в этом. Лучше скажите-ка правду. Что на самом деле стало причиной для вас обоих быть бесчувственными к этому милому созданию? – странно, Волютар словно давал им совет, как бы Марлин стоило попытаться урезонить Серену. Но вести откровения прямо здесь, в присутствии немалого числа либурбемцев?...Всё это походит на глупую патетичную сцену в театре…Но похоже иначе не получится.

====== Глава 3. Молчание. Часть 11 ======

Бальтазар подошёл к юной демонессе первым.

Казалось, он поначалу хотел обнять её, но в итоге не позволил себе.

– Я сделал это, потому что сомневался и боялся…

– Боялись? – Серена в своём привычном жесте недоумения склонила голову на бок. – Почему?

– Я…– и Бальтазар рассказал Серене свою историю, ту же, которую поведал ранее Марлин, однако…с неожиданными новыми подробностями.

Оказалось, ещё в совсем маленьком возрасте магистр потерял мать, которая страдала от излишней для тенебрумки эмоциональности и впечатлительности.

Однажды, когда отец не вернулся после сражения, и равнодушные языки разнесли весть, что он был убит, душа бедной женщины получила фатальный удар. Слишком хрупкая и чувствительная по натуре, она безумно дорожила всеми любимыми демонами и больше всего на свете боялась потерять кого-то из них (глупая бедняжка, видно, даже в тайне желала встретить свою смерть прежде родителей).

На самом деле, отец Бальтазара был ранен и потерян где-то в Тёмных лесах. Случайно разбив во время битвы свои бутыльки с зельем телепортации, он лишился возможности быстро попасть домой. Все, так называемые товарищи, бросили его на произвол судьбы, даже не пытаясь отыскать. Страшно представить, какой степени выдержка и решительность понадобилась мужчине, чтобы спустя много дней вернуться домой сквозь дебри густых лесов и заброшенных поселений, переполненных фантомами.

Матери магистра уже не было…в своём прежнем виде.

Её поэзия наполнилась скорбными и кровавыми тонами…

Последние строки, которые она смогла написать…

То были строки незаконченного стиха…

Который, быть может, даже и не начинался…

«Если ты ушёл в пустоту

То я хочу прыгнуть за тобой…»

Спустя 10 лет отец магистра скончался от физического и умственного истощения. Участие в войне при Каллистусе не приносило никакой прибыли и являлось обязательным, потому содержавшие всю семью воины зачастую были вынуждены горбатиться как рабы. Отец Бальтазара употребил всё, что мог, чтобы дети его избежали мобилизации и служения у Кровавого Тенилвура. Тот же мужчина, который отдалился от своих детей, воспитав их как чужих друг другу созданий, убивал себя ради их спасения…

Марлин поняла, что даже сейчас, спустя много лет, Бальтазар не мог без скорби рассказывать эту историю.

– Ах…Серена с печальным сочувствием улыбнулась. – Милый…– будучи не в силах выразить все оттенки чувств словами, она нежно прижала Бальтазара к себе. – Я бы никогда не злилась на вас, если бы знала.

Тенебрумец не отстранился от Серены, хоть и всё ещё избегал смотреть ей в глаза.

История магистра тронула и ординумия, что заметил Волютар по его смягчившемуся лику и победно усмехнулся.

Наконец, подошла к Серене и Марлин.

– Я надеялась, что мне никогда не придётся рассказывать это, ибо моё прошлое – моя главная тайна. Господин ординумий, – вдруг обратилась демонесса к молодому защитнику порядка, – раз я не могу уклониться от своей исповеди, то я полностью покоряюсь вашему суду.

– О чём это ты, мама? – обеспокоенно спросила Серена

Ординумий понимающе молчал.

– Серена, – глубоко вздохнув, начала Марлин, – у меня были веские причины запрещать тебе сближаться со мной. Я не порядочная тенебрумка, как ты всегда считала. Я……Полагаю, мне стоит начать с того, что Марлин… – моё ненастоящее имя. Или, правильней сказать, не первоначальное.

– …м-мама…что ты имеешь в виду? – побледнела от изумления Серена.

– Когда-то меня звали…Мириам Флоренти. Я росла в семье зажиточных чиновников с безупречной репутацией. За счёт выгодных связей отцу удалось избежать мобилизации, благодаря чему мать в свою очередь была избавлена изнурительных рабочих дней для прокормления семьи. Да, мои родители были весьма прагматичными демонами, которые умели пользоваться своими привилегиями и во всём были благоразумны. Во всём кроме одного…Своей дочери Эленей…

Возможно с её рождением они впервые в своей жизни полюбили. И не удивительно, Эленей была так мила, что могла очаровать любого встречного демона. Родители души не чаяли в ней. Она стала идеальным плодом их союза, который хоть и не был основан на любви, но породил её имитацию.

Эленей всегда получала всё, что хотела. Родители исполняли любые её прихоти и капризы, часто забывая об основных тенебрумских принципах с ней.

Когда же на свет появилась я, столь невзрачная в сравнении с идеальной первой дочерью, они были неприятно поражены. Очевидно, что они ожидали появления ещё одного прелестного создания, а не уродливого демонического порождения. Родители были ужасно разочарованы. Более того, они совсем скоро поняли, что совершенно не способны полюбить меня.

Проблема вероятно была не в глупой поверхностности, из-за которой родители инстинктивно решали, что любви достойно только миловидное чадо. Вернее, не в одном этом. Думаю, не последнюю роль здесь сыграло эгоистичное родительское тщеславие, с которым они считали, что общество должно видеть их в наилучшем виде: в процветании, в достатке и, разумеется, с достойными и прекрасными продолжателями рода...

С моей внешностью светское общество не могло встретить меня иначе, чем со снисходительностью. Конечно со временем, достигни я больших успехов по жизни, многие аристократы могли и перемениться на более уважительное отношение.

Предвидя все эти постыдные для себя моменты, родители всерьёз подумывали отдать меня в приют. И лишь принципиальность в глазах того же общества помешала им сделать это.

Тем не менее, они старались как можно реже показываться со мной в своих аристократических кругах. Не только тщеславный стыд занимал их чувства. Смею сказать, родители чувствовали настоящее отвращение ко мне…

Я не могла не замечать, как часто они находили всякие оправдания, чтобы реже видеть меня, реже говорить со мной. Сколько раз они врали, что уезжали куда-то по делам или к далёким друзьям, среди которых для меня не могло найтись место. Я знала, что они в это время уезжали на различные праздники и мероприятия с Эленей. Я оставалась дома одна в окружении равнодушных слуг. Единственными моими друзьями и членами семьи тогда становились школьные учебники, за которыми я и проводила большую часть времени.

Изначально всё моё учебное трудолюбие поддерживалось лишь жаждой заслужить родительскую любовь, а потом стала единственным смыслом жизни. Я не просто преуспела в школе, а стала лучшей ученицей в классе, получила много наград за отличия.

Но родителям было всё равно.

Эленей оставалась для них во всём лучшей, даже если в действительности это не соответствовало правде. Её порой превозносили за сущие мелочи и быстро прощали даже за серьёзные проступки.

То правда, демону готовы простить что угодно, если он прекрасен и обаятелен и не готовы ни в чём ценить, если он уродлив.

Иногда я чувствовала себя чем-то вроде инструмента, для которого так и не смогли найти хорошего применения, но который так и не решились выбросить.

Всё же стоит отдать им должное, родители заботились обо мне, как могли.

До того дня, пока к нам не явился один членов личной армии Каллистуса.

Правитель Тёмных земель собирал новую партию служанок для себя…

Однако привлекательные демонессы фактически становились его наложницами, а скромной и дурной внешности – служанками как таковыми. Из-за зверского обращения последние особенно часто и быстро умирали у Каллистуса. Ходили слухи, что недалеко от замка повелителя уже давно были вырыты катакомбы, в которые сбрасывались бесчисленные трупы несчастных девушек.

Так что Эленей даже с её красотой и шармом всё ещё грозила опасность быть забитой до смерти или измученной в руках кровожадного тирана. Садизму Каллистуса не было предела, и в своих постоянных стремлениях удовлетворить его, повелитель оборвал жизнь далеко не одному десятку прекрасных демонесс.

Каждый знал, что отдать свою дочь Каллистусу значило отдать её на растерзание и отправить на верную смерть. Не могло быть страшней трагедии для любящих родителей, которые неспособны были противиться власти повелителя.

Однако мои влиятельные родители могли позволить себе обыграть ситуацию в свою пользу.

Потому…

«Прошу вас, не забирайте у нас любимую дочь!» – умоляли они стражника. – «Возьмите лучше младшую! Она – очень способная и прилежная девушка. Она точно станет полезной служанкой для нашего повелителя.»

Я не хотела верить услышанному…

«Так ли она даровита, что могла бы стать приемлемой заменой вашей старшей дочери?» – сказал стражник, окидывая меня пренебрежительным взглядом.

«Да, господин, безусловно!» – чуть ли не в унисон тараторили родители. – «Её неприглядная внешность – неприятный недостаток, конечно, но талантов у неё много.»

К моему ужасу, именно в тот момент родители внезапно вспомнили про все мои достижения и отличия. Хвастовству мной просто не было предела.

Стражник не был сильно впечатлён. Но, принимая во внимания авторитет моих родителей, он решил, что пока можно было склониться к компромиссу.

Нет, к тому времени я уже давно не питала никаких иллюзий на счёт родительских чувств ко мне. Но я верила, что из формальной принципиальности они будут оказывать мне покровительство хотя бы до моего совершеннолетия.

Я надеялась, что они защитят от кровожадных когтей Каллистуса нас обеих. Но родители решили, что тогда им наконец представилась удобная возможность избавиться от противного ребёнка. При они этом не рисковали быть осуждёнными в обществе за жестокосердие. При надобности родители могли вполне убедительно разыграть роль несчастных родителей, чья дочь самоотверженно согласилась пойти в служанки к Каллистусу вместо старшей сестры.

Становясь слугой правителя, тёмные отказывались от всего. От семьи, от свободы, от любой иной жизни вне замка правителя и даже от своего имени…Фактически становились никем, кроме как покорным и вечными слугами…Рабами.

Мне было всего пятнадцать. Я не успела даже закончить школу и лишалась возможности продолжить её. И хуже всего было то, что мне, вероятно, уготовано было умереть до моего совершеннолетия…

– Я…– Марлин посмотрела в наполненные состраданием глаза Серены. Как бы ей хотелось, глядя в эти невинные эмоциональные глазки, быть предельно искренней с ними.

Но нет. Некоторые вещи было слишком страшно и больно рассказывать.

Вновь запульсировала боль в щеке…

Она почти физически вспомнила многие эпизоды.

Разные эпизоды из жизни в замке.

И в то же время такие похожие друг на друга….

Жёсткая подошва ботинка впечатывается в лицо, почти до крови раздирая кожу.

Марлин кажется, что её челюсть скоро начнёт трескаться от такого чудовищного давления. Боль была безумной. Дыхание утяжелилось и запятналось железным запахом крови.

Интерьер кругом стал размытым, и лишь конечности острых ножей выступали из общей пелены. Сверкающие острия смотрели прямо на неё.

Интересно, а будь они живыми, что бы чувствовали?

Передался бы им инстинкт жестокости от их обладателей?

Или они бы просто посмеялись над ней?

А может пожалели бы? С глубоким сожалением выполнили бы свою кровавую работу, сетуя, что они всего лишь орудия в руках злобных демонов?

Нет, вряд ли…

Как и многие демоны, эти остроконечные предметы, скорее всего, предпочли бы отдать свою жалость прекрасным жертвам, а не уродливым, которых не в состоянии пожалеть даже родители…

Потому глупо просить у холодных ножей сжалиться и не наносить глубокие порезы….

– Мне сложно подобрать подходящие слова, чтобы описать весь ужас того, что я пережила. Слуги Кровавого Тенилвура не жили, а выживали как могли. Каллистус оправдал все мои опасения. Я не постесняюсь сказать, что в своих зверствах и бесчинствах бывший правитель нередко опускался ниже самых чудовищных преступников. Но при том, сохранял в себе дьявольское очарование, с которым его невозможно было сильно ненавидеть…

Конечно, незаурядной жестокостью отличились и его ближайшие подданные. А также наложницы и простые слуги как я…

Не буду описывать издевательства, которым подверглась. Скажу лишь очевидное, моё состояние, и физическое, и душевное стремительно ухудшались. Было лишь вопросом времени, когда я достигну своего предела.

Разумеется, мысли о побеге не раз закрадывались в мою голову. Но меня сковывали страх и нерешительность. Слуг, которые дерзнули на попытки побега, Каллистус наказывал с особой жестокостью. Многие из них становились калеками и в скором времени с дикой злобой забивались до смерти другими за вынужденное перекладывание своих обязанностей на них.

Более того, у меня не было сильного мотива сбегать. Я была одинока, ненужна даже своей семье и, хуже всего, отныне полностью оторвана от своей родословной, фамилии…Мне не к кому было идти и не у кого искать помощи.

С таким настроем я бы и встретила свою смерть. Если бы не произошло кое-что. Сущая мелочь. Но мелочь, которая спасла меня.

Однажды мне приказали убраться в библиотеке. В замке было огромное количество книг и для того, чтобы смести пыль с каждой требовался, как минимум, весь день.

Один вид библиотеки не мог не напомнить мне о моих усердных учебных днях, когда я корпела над каждой задачей и текстом в учебниках. Пускай это были одинокие и быть, может, для кого-то унылые будни, но я была по-своему счастлива среди всего этого.

Обыденность и стабильность. Такой мне и представлялась идеальная жизнь в будущем. Я глубоко задумалась и поняла, что действительно мечтала об этом. Настолько сильно, что была готова бороться ради этого.

Так мечта о спокойствии и стала моим мотивом. Нет, больше, чем просто мотивом. Она стала моим стержнем. Я выжила благодаря ей. Но при этом…– Марлин внезапно замолкла.

Она знала заранее, что слова её напугают всех. Всё никогда больше не будет прежним… Но пути назад не было. И Марлин должна была сделать это страшное признание.

– …я стала убийцей.

Все звуки в комнате резко исчезли. Шокированное молчание и застывший ужас сдавили воздух в комнате. Какими бы жестокими не казались либурбемцы в своих похотливых действиях, то не было их глазах подлинной жестокостью. Для них нет ничего ужасней убийства. Потому что только в кровавой и холодной смерти не могло быть никакого наслаждения.

– …В-В каком смысле стала убийцей?! – с ошарашенным непониманием промямлила Серена. – Мама…

– …Неужели тот демон…? – бормотал магистр, не желая верить в сказанное.

– Напавший на меня сегодня демон был старшим братом юноши, которого я убила в ночь своего побега. – бесстрастно ответила Марлин. – Он же – тот самый стражник, доставивший меня к Каллистусу … Этот убийца любил при удобной возможности злоупотреблять своими должностными полномочиями: когда ему приходилось охранять ворота замка, он довольно часто зверски избивал едва приблизившихся ко входу демонов «сомнительного вида» (то есть демонов плебейской наружности, ибо вытворять подобное с аристократами он бы не осмелился).

Впрочем, мне, наверное, не стоит это говорить…Ведь это может звучать как оправдание с моей с моей стороны. Я не хочу оправдываться. Да, тот стражник принимал участие в избиениях и надругательствах над служанками, в том числе надо мной, но я не искала мести...Даже если в глубине души и хотела её больше самой свободы…

Я тщательно выбирала день для побега. И в конечном счёте выбрала его идеально. Это был день большого праздника, когда стража позволяла себе даже во время поста веселиться до поздней ночи и потерять бдительность…Того стражника навестил младший брат. На него я и напала... Я слишком хотела выжить, чтобы хоть что-то могло остановить меня в тот миг. Никакие сомнения совести не могли противостоять этой чудовищной решимости.