Текст книги "Братья Хорна или Ключ от магии (СИ)"

Автор книги: Каэ

Соавторы: Лена Лазарева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Подождем немножко… и если хуже не станет… от воды, я дам тебе еще, – произнес я, сам чувствуя, что говорю ерунду. Ведь брату наверняка станет хуже просто от скачки, от резких движений! О чем тут говорить…

– Нет, не будем ждать… – брат снова взглянул на труп. – Нам надо поскорее уехать. Хуже, не хуже… едем, Валька. Нам надо до темноты найти дорогу вниз. К равнинам. Хотя бы найти…

– Поехали… – я выдохнул. – Ростик… я впереди, наверное?

Он молча кивнул, и мы, наконец, покинули эту гостеприимную пещеру. Вдвоем, а не… так, как предлагал сначала брат.

– О! – несколько оживился Энрост, когда мы забрались повыше, чтобы оглядеться. – Видишь вооон тот пик?

Он кивком указал куда-то, где и впрямь виднелась в легкой дымке голубоватая и несерьезная с виду гора.

– Это Сиреневая Шишка! Она же Маленькое Ухо… Смотри, Валька! Это самая красивая гора из всех, которые я видел. И самая жестокая к людям…

– А чем же она жестокая, Ростик? – спросил я с опаской.

Хватит с нас жестокости, подумал я. Нам так нужна удача!

– Там трудно выжить в любое время года, – отозвался он чуть ли не мечтательно. – Ну и расстояния… Ухо любит шутить с расстояниями… Но это очень хорошо, что она видна сейчас. И вон тот огрызок тоже… Легче сориентироваться. Нам нужно… вон туда. Ориентируйся так, чтобы Ухо все время было сзади и чуть-чуть правее. И… если я ничего не напутал… и если нам повезет… к вечеру мы будем в Рыжих Дроках… там и коням попастись будет можно, и самим отдохнуть… Понял? Сзади и чуть правее. Это на случай, если я… буду не в состоянии помочь…

Он боится потерять сознание, понял я. Путь долгий, тряска, боль… Хоть и вынул я клятый наконечник, но что и сколько удалось мне залечить у Ростика? И не откроются ли раны?

Перед глазами возникла картина: брат теряет сознание, и, обмякнув, валится с Утеса – на камни…

– Ростик! – воскликнул я. – Я идиот. Я же главное не сделал – тебя надо привязать к Утесу, чтобы ты не упал…

Брат вздохнул и согласно кивнул:

– Увы… ты прав. Это… будет не лишним, наверное… Кстати, хотел спросить и… чуть не забыл. А ты магией своей можешь дорогу находить? Может… удалось бы упростить путь? И еще… Валька, ты хоть поел что-нибудь?

– Я поел. Жевать… не очень хочется, – признался я. – А вот насчет дороги – не знаю. Пещеру, где мы были, я во сне видел, – сказал я, спрыгивая с коня и доставая веревки.

– Во сне? – Ростик уважительно посмотрел на меня. – А… сегодня тебе ничего такого не снилось? Подсказка от твоей магии нам бы не помешала…

– Нет, ничего, – виновато вздохнул я. – Тари, кажется, снилась, и отец… но я ничего не помню почти. Только ощущение тревоги…

– Ааа… – погрустнел брат. – Ну, это объяснимо, да… А мне вот ты снился… но и это тоже понятно. Ну что, привязал?

– Да, сейчас…

Будь Ростик без чувств, мне, возможно, было бы легче. Пару раз я отгонял от себя эту мысль, потому что было очень стыдно… Но я так боялся причинить ему лишнюю боль, что руки мои дрожали и не очень-то слушались. Вдобавок мне хотелось сделать узлы такими, чтобы их легко и быстро можно было бы развязать как мне, так и самому Ростику.

И всё-таки любопытства удержать я не сумел:

– А что тебе снилось про меня? – спросил я тихо.

– Всякое-разное, – пробормотал он в ответ. – Как ты от меня дикий самострел отгонял, например. Сосной. Или как ты с бабочками разговаривал, которые меня ели. Еще как ты по горе бежал… а я тебе даже крикнуть не могу ничего…

Он осекся и замолчал, прикусив губу.

– А теперь можешь, – с силой сказал я, догадавшись, что слабость и бессилие преследовали Ростика и во сне, и пытаясь хоть как-то его утешить. – И я буду тебя слушаться! Обещаю! А дикий самострел – интересный образ… Такой в шерсти и с рогами…

И я завязал последний узел.

– Нет, – брат невольно усмехнулся. – С клыками и когтями. Он мне печень вырвал. А ты его – сосной… очень внушительный, я б на его месте с тобой не связывался.

– Какой я, оказывается, страшный! Деревья ворочаю! А на самом деле уничтожил самострел ты, Ростик… И спас всех остальных. Если только, – я всё-таки решился и высказал глубоко запрятанный страх, о котором не хотелось даже думать, – я потом не угробил всех своим камнепадом и смерчем…

Энрост помолчал, дождался, когда я вернусь в седло, и только когда мы двинулись дальше, сказал:

– Думаю, что никого ты не угробил. Ребята бывалые, знают, что такое горы… наверняка успели отойти. И забудь навсегда, что я там кого-то спас. Ты сделал это. Ты. Сам. Как и хотел.

– Ростик, а как у тебя получилось уничтожить самострел? – спросил я, решив не заострять внимание на своих достижениях. – Я так и не понял…

Брат озадаченно моргнул, глядя на меня, потом слабо пожал плечами:

– Смешно рассказывать такое магу… Ты ведь куда больше меня знаешь… всякого такого. Но… если ты запамятовал, могу объяснить. С одного амулета можно скинуть магическую силу в другой. Понятно, что там в процессе что-то теряется, но… можно. У меня было несколько амулетов – марево, морозко, как у Сарверы, только полностью заряженный. А еще зажигательный и ускоритель. Огонец и вихрь. Я постарался скинуть все в огонец. Ну, не все, а с двух. Вихрем потом дунул вслед пламени, чтобы быстрее разгорелось. Вот и все. Конечно, марево уже не работало… разрядилось, а то, может, не так все плохо бы вышло…

– Но всё же получилось! А я и забыл о такой возможности, представляешь? Надо опять браться за книги, – признался я. – Какой уж из меня спаситель!

– Уж точно лучше, чем никакой, – улыбнулся Энрост. – Вот увидишь, люди живы. А раз живы, значит, у тебя все получилось.

– У нас с тобой. Если получилось – то у нас. И не проси меня ни о чем забывать! Если бы не ты… Забыл, как ты врезался в отряд ч-ра с их котами?

– Упертый ты, весь в батюшку нашего, – вздохнул Энрост и тут же улыбнулся, – зато как он обрадуется, когда вернется! И походу твоему, и находчивости, и что получилось у тебя все. И что магом ты стал – тоже обрадуется.

– Наверное, – без особого энтузиазма согласился я. – Но знаешь, мне гораздо важнее, чтобы ты… чтобы ты обрадовался тому, что я маг. И что у меня получилось… если получилось.

– Почему? – не сразу спросил Ростик, внимательно глядя на меня. – Валька… почему – я? Не отец, не мать… Почему?

– Ну, матушка тут вообще не при чем! Она бы, наверное, предпочла, чтобы я всю жизнь просидел в замке, поближе к ней, как цветок оранжерейный… Знаешь, мне всегда хотелось произвести на отца впечатление, чтобы он относился ко мне серьезно – как к тебе! И понимал, что не могу… не дотягиваю. Командовать не могу, планировать походы – не умею… А сейчас я понял, что на самом-то деле мне хотелось, чтобы… именно ты признал, что я что-то могу, – объяснил я быстро, коряво и лихорадочно, потому что если подбирать слова – я просто не решусь договорить до конца!

– Валька, – дрогнувшим голосом проговорил он, – я уже все признал… Ты можешь. Уверен, ты можешь больше и лучше. Просто… мы с тобой совсем друг друга не знали… вот я и не заметил ничего, дурак… не понял…

Он так тепло это сказал! И с раскаянием, сокрушаясь, как будто в чем-то был виноват… Скорее моя была в том вина. Вместо того, чтобы подойти и о чем-то спросить, поучиться – я изображал искушенного воина, которому всё нипочем!

– Ты не дурак. Не говори так, пожалуйста… Но ведь нам никто не мешает теперь – узнать друг друга получше? Правда?

Он чуть помедлил, прежде чем согласно кивнуть.

– Правда.

Я посмотрел на брата и ничего больше не сказал. Подумал, что ему, возможно, и говорить-то трудно, а я лезу к нему с душещипательными разговорами…

А Ростик, наверное, изо всех сил старается не стонать.

Только бы не натолкнуться на ч-ра! Только бы… Смогу ли я, как вчера, устроить им ураган? Горы… они должны как можно скорей остаться позади, но ураган и смерч страшны даже и на равнине…

Я всё время поглядывал на ориентиры, что указал мне Ростик. И то и дело оглядывался на него…

Комментарий к Глава 7. Сборы

Глава 7.

========== Глава 8. На горных тропах… ==========

Энрост Хорна

Сознания он не терял, нет. Он просто спал, как бы это не удивляло его самого. Он спал и видел сон. Точнее, сны.

Вот шургинский самострел скалится на него жуткими леопардовыми клыками и одним ударом ужасной лапы вырывает печень. Энвальт бежит к нему, размахивая мечом и отломанной по дороге сосенкой – жаждет прогнать наглую тварь. Энрост кричит брату, чтобы не приближался, а тот все равно бежит, и устрашенный самострел конфузится и тут же сгорает от стыда.

Вот бабочки из молочно-белого пламени садятся ему на лицо и флегматично отщипывают по кусочку, а Энвальт гладит им крылья и ласково приговаривает что-то на неизвестном Энросту языке.

Вот Сарвера горестно подбирает какие-то окровавленные куски, после чего небрежно запихивает их в здоровенный ларь со льдом, и в какой-то момент Энрост понимает, что эти куски – все, что от него осталось, и вот, оказывается, почему ему так холодно, он же в ледяном ящике… И все, что ему остается – это обижаться на Сарверу. Нельзя же так, в самом деле! Семь лет вместе – а то и больше! – и такое обращение… разве он не заслужил хоть капельку уважения, а?

А вот Валька бежит по горным склонам, и они рушатся за ним в бездну, грозя увлечь неосторожного за собой. И хочется крикнуть, упредить, помочь… хоть как-нибудь… и кажется, что вот сейчас если крикнет, подскажет, куда свернуть – и все будет хорошо, братишка спасется, и ничего страшного, но крика нет, и голоса нет, потому что он связан и в плену, позорище-то какое… правильно брат бежит, позор не должен пасть на него… он же не виноват, что Энрост такой растяпа и так попался…

А кстати, как это он попался? Ведь был же самострел… и Валька его прогнал мечом и сосной… он же помнит… и белый огонь на стене, и слезы на щеках младшего – ведь было же…

Мир отчаянно закружился, призрак клыкастого самострела плюнул болью в бок и спину, вырывая мучительный стон, и пришлось открывать глаза – надо же разобраться, что происходит, пусть даже он в плену и позоре…

Ни плена, ни позора, а все куда прекраснее, чем… в общем, просто замечательно все. Просто брат пытался посадить его на лошадь, а он, боров отъевшийся, не сажается, хоть ты тресни… Надо самому. Вот сейчас он соберется с духом и сам заберется на эту недосягаемость, по недосмотру чьему-то названную конской спиной… проклятье, как же больно-то! Все хорошо, замечательно и прекрасно, только больно и сил никаких нет, и до дома целая вечность… А так хорошо. Никаких тебе ч-ра с их самострелами, леопардами и дурацкими алтарями и не менее дурацкими обычаями. Все отлично. Сейчас вот он… поднимется… Ох, да, спасибо, братец! Да пребудет над тобой благословение всех богов сущих! Так… теперь ногу в стремя… Ногу в стремя, Рости! Надо, надо… давай… куда деваться? Не жить же им тут в этой пещере… спасибо ей за ночевку, конечно, но все равно – погостили, пора и честь знать… Ногу в стремя. Молодец. Нет, еще не очень молодец, но почти. Теперь осталась малость – сесть в седло. Просто опустить задницу в привычное, удобное и спасительное седло! Давай, Рости, давай, вперед… в смысле – вверх. Чтобы опустить задницу в седло… да хоть куда опустить… надо ее сначала над ним поднять. Так что вверх! Ну?!

Если бы не Валька, у него бы ничего не вышло. Плохо. Нет, не плохо – ужасно. Обуза, тягость в пути… Присматривай за ним, лечи, трать время, силы, припасы… Был бы он помладше – точно бы разревелся от безысходности и слабости… А так пришлось ограничиться короткой благодарностью вслух. И ведь Валька ждет от него помощи! Как от старшего и опытного товарища – и это нормально. Ведь как бы ни был он отважен и умен, но ведь опыта-то реально мало… А старший и опытный товарищ еле-еле себя от конской шеи оторвать может… сидеть прямо невероятно тяжело, и стоит больших усилий не скрючиться, поддавшись слабости.

Опыт говорил, что надо уничтожить свидетельства их пребывания в пещере. Труп ч-ра, кострище, следы – их собственные и коней… Но в одиночку Валька провозится долго, сам Энрост помочь ему не в состоянии, а медлить больше нельзя – и так они потеряли уйму времени. Он подумал было о магии и небольшом таком обвальчике в пещере – не так и сложно, наверное, столь сильному магу, как Валька (нет, ну надо же! его брат – могучий маг!), обрушить свод пещеры. Но… это точно привлечет сюда внимание посторонних. А найдут пещеру или нет – это еще неизвестно.

Он уже почти решил ехать, когда организм наконец-то достучался до хозяина и заявил о своих желаниях. Например, о жажде. Пить хотелось зверски, просто Энрост почему-то не сразу это осознал. И даже возможная опасность осложнений по части ранения не смогла удержать его от нескольких глотков воды. Заткнуть фляжку пробкой сил не было, пришлось просить Вальку. Тот, впрочем, только рад был, кажется, что может быть полезным. Но очень огорчился, что Энрост выпил так мало…

Наверное, не понял, что с такими ранами надо быть осторожнее… Ведь при каких-то действительно совсем нельзя воды. Это если в живот… или нет?

«Не помню. Я ведь и правда не лекарь. То есть про живот помню – точно нельзя, а вот про такую, как у меня, ничего не могу сказать. Помню только, что смертельная… может, потому и ограничений нет? Вроде как какой смысл, если все равно сдохнешь? А на самом деле тоже нельзя? В общем, не стоит… и впрямь ведь некрасиво получится, если все, что ты сделал, я пущу коню под хвост. Хотя ты сам, похоже, считаешь сделанное совершенно недостаточными. А ведь, если бы не ты, я бы умер еще вчера…»

На валькино неуверенное предложение вести их маленький отряд вперед Энрост кивнул. Ну а что? Не ему сейчас кого-то куда-то вести. Хотя сориентироваться на местности было бы неплохо – вряд ли Вальке будут лишними его наблюдения. Хотя бы направление определить, куда ехать…

Брат понятливо направился туда, откуда можно было осмотреться, и Энрост с радостью понял, что с направлением проблем не будет.

«Ухо! Точно оно! Ах ты моя Шишечка, ах ты моя хорошая! Вот радость-то – все отлично у нас с направлением! Во всяком случае, пока тебя видно. А там, глядишь, уже и сами не потеряемся…»

Он поделился своей радостью с братом. Но напрасно – Валька радостной новостью и проснувшимся было энтузиазмом не проникся. Наверное, зря он сказал про непростой характер горы – младший сразу же напрягся, хотя на Сиреневую Шишку им и не надо.

«Устал от проблем, да, братец? Устал… еще бы тебе не устать. И крови нанюхался, и убивать убивал… не хочется тебе еще каких-то жестокостей и неприятностей, от кого бы или от чего бы они не исходили… А ведь это одно из самых красивых мест, что я видал за всю свою жизнь!»

Энрост вспомнил Сиреневую Шишку – какая она вблизи – и невольно замечтался, несмотря даже на то, что суровость и коварство подлого Уха он тоже хорошо помнил и ничуть на этот счет не обольщался. Впрочем, пусть ее, подождет его эта гора. Когда-нибудь он вернется туда, в это обиталище суровых чудес… и может, даже не один…

Он сразу проинструктировал младшего насчет направления, потому что опасался, что в какой-нибудь момент не сможет этого озвучить. Ну… в его состоянии всего ведь можно ожидать…

«Хотя уже то, что я и вовсе до сих пор живой, само по себе втройне удивительно!»

У Вальки даже лицо изменилось – будто он что-то страшное увидел. Хотя он просто осознал, что обуза в виде старшего брата действительно… хм… обуза. И запросто может где-нибудь по дороге свалиться и потеряться… Так что без веревок не обойтись.

«Потому что если не привязать, то запросто можно эдакое «сокровище» обронить. А ты не сможешь поднять меня в седло обратно – и бросить тоже не сможешь…»

Пришлось согласиться. Заодно выяснил, что Валька голодным в путь собрался… не поел ничего. И причина вроде не поверхности – рана жевать мешает, болючая…

«Вот же, не повезло-то как… Тьфу! Дурак! Наоборот, повезло! Он живой! А что есть неудобно, так и к этому притерпится. Зубы целы, и ладно… А вот найти пещеру во сне – это куда как поудивительнее!»

Магия для Энроста была чем-то запредельным… необыкновенным, и то, что этой самой магией владеет его брат…

«Мне не дано таких талантов. Обделили боги… всех и достоинств-то – вынослив и терпелив… Так такого вокруг пруд пруди, по-моему…»

Валька закрепил Энроста на спине Утеса и даже узлы соорудил такие, чтобы в случае нужды можно было легко развязать.

«Во сне… тревога, значит… отец, девушка – скучаешь ты по ним и домой хочешь поскорее… Это и понятно, что уж… Мои сны в этот раз попричудливее будут. Хм… главное – про плен не рассказывать. Позор, даже и во сне – не совсем то, чем хочется поделиться… Тем более, что и рассказанного достало, чтобы расстроить… Ну вот чего тебе неймется, Валька?! Ну ведь ты же спас, а не я… точнее, если бы не ты, и вовсе никто бы не спасся … А ты всю свою победу готов мне отдать. Зачем? Или это просто потому, что результатов не видно? И страх этот… да, он мне знаком и понятен. И что на это сказать? Если б я хотя бы знал точно, что там и как… так ведь не знаю. И он не знает. Эдак от твоей победы скоро совсем ничего не останется – в тебе самом… Нельзя так, Валька! Нельзя…»

Энрост долго пытался сообразить, как утешить… как не поломать народившуюся недавно уверенность в своих силах (если, конечно, она уже не сломана), и решил ограничиться заявлением, что с такими опытными ребятами, как их отряд, точно ничего плохого не случилось. И про отца еще добавил – в конце концов, барон ведь и правда будет гордиться младшим, надо же ему напомнить об этом, это же окрыляет, когда отец гордится… Сказал. А натолкнулся на все то же знакомое уже упрямство.

«Весь в отца! Такая же упертость. Воистину ты – сын Хорна, Валька! И про тебя никто не скажет, что твоя мать нагуляла тебя на стороне – вон как похож! И еще больше непонятности мне в твоей жажде моего одобрения – почему именно моего-то, а? Что тебе старший брат, коего многие и братом-то твоим не считают? Тем более я же уже оценил. Или я недостаточно убедителен? Ты не привык мне верить – и не веришь, когда я говорю тебе, что ты молодец?»

Энрост слушал брата и вяло удивлялся собственной слепоте. Своим людям чуть ли не в сны вслушивается, а у брата эдакой тяги не заметил… слепец, слепец…

Дыхание сбилось от разговора, и снова напомнило о себе ребро. Наверняка брату удалось что-то в нем починить, иначе бы он тут в седле не сидел. Но… да, та самая неопытность… Сил много, желания помочь и спасти – еще больше, а вот знаний и опыта не хватает. Вот потому он еще жив и сидит в седле, но не может толком дышать и все еще мается от боли и слабости. И с одной стороны, Валька же должен понимать, на что может рассчитывать в отношении Энроста. А с другой стороны, показывать брату свою плачевность Энрост не хотел – тот и так дергается от каждого взгляда, брошенного на его рану. Негоже заставлять брата лишний раз мучиться из-за его неспособности лечить все и сразу.

Дальше они ехали в молчании. Энрост берег дыхание, да и трудно было говорить, на самом деле. Может, если бы он не разбередил рану этой ночью, она бы сейчас вела себя получше?

«Если бы я этого не сделал, мы бы уже были мертвы оба… потому что я бы заснул и пропустил ч-ра. И он бы вырезал и меня, и Вальку…»

Как бы то ни было, не обращать внимания на боль получалось все хуже. Он пытался занять себя размышлениями и на короткое время даже отвлекся, думая о брате.

«Узнать друг друга получше… Да тут уместнее сказать – просто узнать друг друга. Не знаю, впрочем, что ты знаешь обо мне… Я вот о тебе, получается, не знаю ничего. Ты не любишь рыбу. И любишь гравюры и цветы, и камни еще, да… это я знаю. И Тарриму ты любишь, хоть и не жена она тебе, а все равно – в обиду не даешь, привечаешь, подарки даришь… Рубящие удары у тебя очень даже хороши – я же видел, как ты тренируешься… и стреляешь неплохо. То есть на площадке – отлично стреляешь, а как в бою – не знаю. Наверное, неплохо. Карты вот здорово рисуешь, как оказалось. И… да, ты – маг… Тоже – как оказалось. Этого я не знал. Получается, не так уж много я о тебе знаю, Валька. Чем ты дышишь. Чего боишься. О чем мечтаешь…»

Где-то над головой крикнула птица, но Энрост даже не поднял головы. Любопытство, свойственное ему от природы, сейчас куда-то подевалось…

«Пфе… Признайся, Рости, что твое любопытство давно уже куда-то подевалось. Если так подумать, я ведь позволяю себе быть любопытным очень редко. И то, в основном, когда дело касается трав. Цветов, листьев, стеблей… вот этого всего. Может, поэтому я так с братом? Словно я слишком устал… просто устал – и мне сделались неинтересны люди вокруг меня… Да ведь так и есть! Я приезжаю из похода, доделываю дела – и прячусь в саду и теплице. Только там, в одиночестве, мне и отдыхается… Похоже, и впрямь устаю. Эх, Валька, Валька… Простишь ли мне такое небрежение? И… вот еще вопрос – насколько интересно тебе узнавать меня? Что вообще ты можешь обо мне знать, братик? Что я такое для тебя? Судя по твоим откровениям – идол… человек, чьего одобрения жаждешь настолько сильно – это именно идол, божество… Но я ведь не божество, Валька…»

Энрост посмотрел на едущего впереди брата, а тот обернулся, и он быстро опустил взгляд.

«Есть ли во мне хоть что-то, о чем стоит знать вообще? Я – воин… меня таким вырастили. И… все, получается? Просто воин… Да, тебе будет легко меня узнать, братишка. Тут и узнавать-то – пары взглядов достаточно, наверное. Боюсь, ты страшно разочаруешься…»

На этом печальном и тревожном размышлении его прервал Утёс, шарахнувшийся от метнувшейся из-под ног ящерицы. Энрост чуть не вылетел из седла – если бы не предусмотрительность младшего и не собственная выучка, лежать бы ему на камнях сейчас. И хорошо, если не с разбитой башкой…

Так что раздумья пришлось отложить до привала – в горах рассеянным не место, а Утёс, хоть и надежен, но все-таки не ему же за дорогой следить. Во всяком случае, пока всадник в сознании, то и дорогу должен выбирать именно он, а не конь…

Пару раз Энрост смог поправить их маршрут – места он узнавал смутно, поскольку бывал здесь давно и всего пару раз. Да и, нельзя не признать, сосредоточиться на ориентирах было очень трудно – голова болела уже не меньше спины и почти так же сильно, как бок, не давала ему нормально думать. Но все-таки… все-таки что-то он узнал. И вспомнил. Так что, если не будет ничего неожиданного (хоть бы не было!), к вечеру они вполне могут добраться до Рыжих Дроков. А там… если он не вырубится, то покажет Вальке неплохое местечко, где можно заночевать без опаски.

Комментарий к Глава 8. На горных тропах…

Глава 8.

========== Глава 9. В гостях у дедушки Чина ==========

Энвальт Хорна

Путь казался… нескончаемым. При той скорости, с которой мы передвигались… Горы не отдалялись. Ну, почти. И каждый скачок лошади, каждое мое движение напоминало о том, как же трудно сейчас Энросту. И как ему больно.

И ведь я же знал, что он не приемлет жалости! И жаловаться не станет, пока… пока не станет терять сознание, наверное…

А потом я вспомнил! Вспомнил, что чувствовал его боль… А может быть, я и сейчас смогу так? Взять на себя хоть малую часть. Сделать так, чтобы он меньше мучился от нашей скачки…

Я подъехал поближе – слава богам, дорога позволяла, – и стал пытаться вызвать магию. Оказалось, что сидя на лошади, делать это куда как труднее, чем там, в пещере! Тем более я не знал по-настоящему, как действовать – помнил про настройки на другого человека, но это скорее была диагностика при ранениях. Толку ему сейчас от моей диагностики!

Всё приходилось делать наощупь и наугад…

Я пытался прикоснуться к нему. Ментально. Кажется, это так называется. Обнять его тем полем, что я пытаюсь создать… прижаться телом к телу, своим боком к его, раненому, потянуть на себя…

Сперва – ничего. Только Ростик вскинул голову и посмотрел недоуменно… больными, усталыми глазами. Снова ничего…

А потом меня обожгло так, что я, задохнувшись, вцепился в поводья, как утопающий в брошенную веревку.

Неужели получилось всё-таки? И это… оно? Боги, брат, как же ты это выносишь?!

Я хрипло постанывал, надеясь, что это не слышно. Нельзя было дать понять, что происходит – я был уверен, что Ростик будет против. И я старался не глядеть на его лицо – только на рану, на то место, где я знал, она была… и держаться, держаться!

Впрочем, именно эти мои старания скрыть собственную магию пошли прахом – Энрост то ли почуял что-то, то ли просто догадался по тому, что я не смотрю ему в глаза… Он неожиданно оказался совсем близко со мной, чуть ли не стремя в стремя, и, протянув руку, ухватился за повод, останавливая обоих коней.

– Валька, – хрипло выдавил он, задыхаясь, и на его осунувшемся лице была написана непреходящая тревога. – Это… ты что-то делаешь? Магией, да? Забрал у меня боль… да?

– Пытаюсь… лечить… немножко, – ответил я, изо всех сил стараясь говорить ровно. – На ходу трудно… Как ты?

Энрост прерывисто вздохнул, едва заметно поморщившись, потом сказал:

– Боль… съежилась. Почти в точку ссохлась… жгучая, но маленькая… Ничего, брат, я доеду. Я выносливый. А тебе нельзя отвлекаться – горы такого не прощают… Давай ты… займешься лечением, когда на привал станем…

– Маленькая – это хорошо! Я… долго не смогу всё равно… ты поезжай, осторожно…

– Не надо долго… вообще пока не надо – ты отвлекаешься… – речь у брата рубленая, ему трудно говорить длинными фразами, – можешь чего-то не заметить. Я боюсь за тебя.

«А я – за тебя!» – хотел сказать я, но вместо этого выдавил «Хорошо…» и поехал вперед, стараясь не оборвать слабую нить, тянущую из Ростика его боль. Всё равно надолго меня не хватит…

Но хватило гораздо дольше, чем я рассчитывал. Хотя и этого было мало, боги, как же мало!

Уже чувствуя, что боль слабеет, я направил Жучка так, чтобы лошади скакали ближе друг к другу. Никогда раньше не думал, что можно огорчаться от того, что у тебя что-то перестает болеть!

Бок мне жгло, как от сильного ожога. Виски ломило – то ли это тоже была боль Ростика, то ли виною была магия.

И вот всё это стало затухать, как костер на ветру… И я, увы, далек был от мысли, что это оттого, что Ростику становится лучше. От толчков лошади могло стать только хуже! Просто я оказался неспособен долго держать магическую связь.

Мы скакали рядом, и я смотрел на брата с риском отвлечься от дороги… но вот осталась лишь усталость. Боли больше не было – только голова немного кружилась…

– Прости меня, – сказал я, не уверенный, правда, что он слышит. – Я не смог больше…

Брат медленно, с усилием поднял голову и посмотрел на меня.

– Валька… ты… – он на мгновение стиснул зубы, но упрямо продолжил, – ты – настоящий маг… Вот так, на ходу… не знаю, кто бы смог…

«Настоящий бы вылечил тебя ночью…» – подумал я. А вслух сказал:

– Мы с тобой не так-то много и видели магов… Я очень старался, Ростик! Ты держись… Пожалуйста…

Я старался! Я смотрел на Ростика, я пытался протянуть невидимую нить к нему – но боль в моем здоровом теле не появлялась. Только щека, ее жгло и саднило, но к этому я почти привык.

– Ну… Миррида точно не мог, – пробормотал брат, оглядываясь. – Валька… мы уже близко… к Рыжим Дрокам. Если сможем пройти вон там, то… ночевать будем почти с удобством.

И он показал на серую и неприветливую скалу, которую обвивала неприметная тропка.

– Доедем?

Я постарался улыбнуться. Щеке это не понравилось, но и демоны бы с ней!

– Ну а чего же нет? – он слабо усмехнулся. – Доедем… С другой стороны… куда нам деваться-то?

– Никуда… Только домой! Домой, Ростик… И мы доберемся! – сказал я почти зло.

До серой скалы мы добрались без приключений. И обогнули ее. И на дорогу к отчаянно желтым, рыжим, ржавым склонам мы тоже выбрались довольно легко – она открылась нам за этой скалой с такой готовностью, что даже легче стало верить, что все обойдется.

Вот, значит, что это за Рыжие Дроки! Бескрайние пространства, поросшие цветущим дроком, наполненные его теплым ароматом вперемешку с холодным горным воздухом и щебетом несметных птичьих стай…

Тут было так мирно и радостно! И так… красиво…

– Нравится? – тихо, с улыбкой, спросил меня брат.

– Очень! – с жаром отозвался я.

– Цветут…

Боги, Ростик, а я думал, что ты просто командир, военная косточка, стратег и герой походов против горцев… а ты так чувствуешь красивое! Камни и растения… а ты так говорил про сосну… сколько же я не знаю в тебе?!

– Я так хочу, чтобы ты показал мне всё то, что знаешь! И растения… ведь я их не знаю совсем…

– Покажу… – его улыбка стала шире и веселее, – если будешь хорошо себя вести. А теперь… видишь, чуть левее пятно такое? Бурое будто… держись его, но немножко справа… там заросли, очень плотные… и проход есть. Если туда втиснемся, можно будет… отдохнуть.

– Ты там бывал уже? Делал привал? – спросил я с надеждой, выбирая дорогу.

Как же порадовала меня его улыбка! Пусть слабая и болезненная, но всё же…

– Там… место, которое я подготовил… давно, – ответил Энрост. – На всякий случай. Есть где отлежаться. И запас пищи. И кони смогут попастись. И даже укрыться от непогоды, если что… Его очень трудно найти, даже если искать. А если не искать, то и вообще незаметно… Если я… не смогу вдруг указать проход… следи за Утёсом. Он эти места знает, выведет, я думаю…

Значит, Ростик держится уже из последних сил! А всё равно улыбается мне… чтобы ободрить…

Мы замедлили ход, и я старался внимательно следить за братом, чтобы быть наготове. Хотя – что я могу?!

Бурое пятно вскоре превратилось в непроходимые заросли дрока, колючего барбариса и еще чего-то, что Энрост тут же обозвал скумпией невысокой. Ласково так обозвал, чуть ли ветки ее пушистые не погладил, как собаку ластящуюся. Хотя невысокой эта штука мне не казалась, если честно. Впрочем, что я знал об этой растительности? Может, она в три раза выше должна быть…

Пресловутый проход оказался чем угодно, только не проходом. Хотя нет, проездом или хотя бы даже пролазом его тоже нельзя было назвать. Его действительно сложно было заметить – хотя бы потому, что… как такового прохода не было. То же самое, что и везде, сплетение ветвей, душный цветочный аромат и засилье всевозможного желтого, которое уже начало меня утомлять. Просто… именно в этом месте ветви можно было осторожно раздвинуть и, предварительно закрыв коням морды, просунуться вперед, не опасаясь выколоть себе глаза. Хотя все равно исцарапались все, берегись не берегись…

Потом сделалось чуть легче – дальше в этом «проходе» стали попадаться прорехи, а там и вовсе пространство раздвинулось, одновременно скрывшись под кронами здоровенных платанов. Их гладкие стволы были испещрены яркими световыми пятнами, янтарными и золотыми от закатного солнца. Проезжая мимо одного из деревьев, Ростик уважительно коснулся его рукой и мягко сказал: