Текст книги "Братья Хорна или Ключ от магии (СИ)"

Автор книги: Каэ

Соавторы: Лена Лазарева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

========== Глава 1. По коням! ==========

Энрост Хорна

На ужин снова была рыба. Как вчера и позавчера. Как все последние десять вечеров подряд. На обед – тоже рыба. Хорошо хоть завтраки остались прежними, с жареным беконом, яйцами и ржаным хлебом.

Энрост в принципе ничего не имел против рыбы, в походах так и вообще хорошо шли и уха, и запеченный в углях жерех и прочие нехитрые блюда из даров Капры и Постаэры. Но – каждый день?! Или это он с отвычки так мается?

Отец рыбу на дух не выносит. Потому при нем ее никогда и не готовят. А как он уехал, госпожа Алмерана тут же все в свои руки взяла. И это правильно, конечно. Если уж ты любишь рыбу, а супруг твой – терпеть не может, то когда еще и наслаждаться запретными блюдами, как не в его отсутствие.

А может, это просто потому, что рыбная диета исходит именно от мачехи? Взаимная нелюбовь с первого дня знакомства… Надо отдать ей должное, она всегда держалась с ним ровно – никаких скандалов, женских истерик и женского же коварства. Аристократка, умеет не давать волю чувствам и вообще их не показывать. Он, впрочем, воспитан практически так же и тоже старается не дать прорваться собственному глухому раздражению, схожему с ноющими на погоду ранами. Отец, похоже, до сих пор пребывает в уверенности, что вторая жена и старший сын живут душа в душу. Но ни он сам, ни госпожа Алмерана никаких иллюзий на этот счет не питают. Как и Энвальт, его младший брат по отцу. Единственное дитя госпожи Алмераны.

Вон, сидит… копается в рыбьем куске. Полное отсутствие энтузиазма на лице – истинный сын своего отца. Точно так же не любит рыбу, как и Энокерт Хорна. Энвальту подавай мясо, на худой конец дичь. А тут какие-то косточки, какие-то плавнички… Не любо, значит.

Энрост с болезненной пристальностью смотрел, как младший брат мучил злосчастную форель. Аппетит пропал окончательно, хорошо еще, что успел к этому моменту съесть большую часть своей порции. Энвальт раздражал его неимоверно, даже больше, пожалуй, чем мачеха. И даже не понять, отчего так. Если здраво посмотреть, так ведь всем хорош парень – и статью удался, и оружию не чужд, и умен, и начитан… А вот поди ж ты! Предложи кто Энросту выбирать, кого в дружину взять – брата своего младшего или сынка мельничихи, за последний год выучившегося недурно управляться с самострелом, так он мельничихиного отпрыска выбрал бы… Хорошо, что никому в голову не пришло ставить его перед таким выбором. Отец в свое время как отрезал – братьям друг у дружки в подчинении не ходить, покуда он жив. Ну и славно, что так!

В дружине давно разговоры ходят, пойдет когда-нибудь Энвальт в поход или нет. С Энростом это, конечно, не обсуждается – дураков нет! – но он же не глухой… И слышит, как шепчут у костров и в казармах – пора, пора уже давно натаскивать волчонка на дичь! И ждут, когда же барон сделает это своей властью, не слушая старшенького. В отличие от них Энрост прекрасно знает, что отец просто ждет, когда же младший сам попытается… Энрост тоже этого ждет и надеется, что не случится такое никогда. Энвальт слишком не уверен в себе, слишком робок и мягок, чтобы попробовать приказать. И слишком высокомерен, чтобы попросить. Или же просто ему это не интересно. И все к лучшему. Угробит ведь людей…

Энрост не выдержал вида зверски замученной рыбы на тарелке брата и встал из-за стола. Алмерана повела своими дивными очами и спросила, что случилось и не пересолена ли рыба.

– Я сыт, – коротко отозвался Энрост, поклонившись баронессе, небрежно отсалютовал брату и пошел к выходу. Не успел. Интересно, если бы он ушел раньше, и Сарвера нашел бы его уже во дворе, случилось бы то, что случилось? Или… а, да что гадать… не успел и не успел.

Вообще-то капитан всегда докладывал обо всем барону, а если что по чисто военной части, то и Энросту. Сейчас отца в замке не было, и по идее доклад должна была выслушать Алмерана. Но мачеха не вникала в дела, не касающиеся хозяйства, а Сарвера именно с такими делами и приходил…

– Госпожа, рэм Энрост, рэм Энвальт… – Сарвера поклонился всем сразу, не обращая внимания на то, как недовольно поджала губы баронесса.

– Что-то случилось, Сарвера? – сухо спросила она, явно желая поставить капитана на место и по сути лишая Энроста возможности потихоньку увести Сарверу прочь.

– Да, моя госпожа. Пришли новости с границы, ч-ра снова зашевелились… четыре отряда вдали видели…

– Это уже второй раз за эти полгода, – встревоженно пробормотал Энвальт, и Энрост кивнул, соглашаясь с младшим. Слишком часто. Неужели ч-ра объявили этот год Солнечным, и теперь придется постоянно быть начеку? Пока они славят своего Солнцеликого, покою не будет никому – ни Рогви, ни Калопе, ни Князю Островов, ни самим ч-ра… Нет, он бы знал. Солнечный год был всего пять лет назад, не может же их бог так частить.

Энрост невольно потер шрам на шее – память с того хлопотного и, что уж таить, страшного года. Тогда его принесли из боя на щитах, залитого кровью и без сознания. Новенькая подпруга лопнула, как перетянутая струна, седло съехало с лошади, и ловкач из горских копейщиков не преминул воспользоваться удачей, покуда Энрост пытался не упасть под копыта коней. Что ж… у ч-ра получилось. Впрочем, Энрост выжил. А копейщик, насколько он знал – нет.

– Просто зашевелились – это не случилось, – сказала Алмерана, и с ней Энрост согласился тоже, снова кивнув.

Сарвера вздохнул:

– Обоз из Шургины разграбили, госпожа. Так что ни кожи, ни снадобий для раненых мы еще долго не получим. А еще там с ними три семьи на поселение ехали – их всех забрали. Шестеро молодых девок, четыре мужика, две бабы, и дети еще… пятеро или шестеро…

– В жертвы?! – вскинулся Энвальт.

– Скорее всего, рэм Энвальт, – мрачно отозвался Сарвера.

– Их надо спасти, капитан!

– Слишком поздно, рэм, если б сразу узнали – можно было бы попытаться отбить. А так… они уже в горах, скорее всего.

Жеарт Сарвера угрюм и даже зол, в глаза темная стоялая ненависть и привычная уже боль. Два года назад ч-ра выкрали с дальнего хутора девушку, ездившую навещать родню. Отряд гнался за похитителями не один день, потеряв нескольких коней, а потом и всадников. Вотще. Девчонку принесли в жертву на каком-то полузабытом алтаре (Энрост, знавший примерное расположение ближайших алтарей ч-ра, об этом даже не подозревал) и скрылись в своих горах. Тело несчастной сгорело в огне ч-ра, и даже хоронить было нечего. Она была невестой Каниста Сарверы, младшего брата Жеарта. Канист души в ней не чаял, его потом два раза из петли вынимали…

Энрост хорошо понимал сейчас капитана, для которого эта история, пусть и не с их людьми, была ровно отравленный нож в животе. Понимал, но ничего поделать не мог. Если бы это были их люди, он был бы обязан хотя бы попытаться… и тогда кони оставленной ему рати уже седлались бы для погони. А так…

Энрост стиснул зубы, чтобы не отдать необдуманного приказа. Он – не Энвальт, пороть горячку не собирается. Тот-то вон, хоть сейчас готов в седло – мышцы напряжены от непривычной для него ярости, в глазах чуть ли не слезы от сострадания… Будь на то воля младшего, опять же скакать бы им туда во весь опор день и ночь… и зря, между прочим.

Энрост знает, что это было бы напрасно. Как тогда, с невестой Каниста…

– Идем, Жеарт, – тихо сказал он, увлекая Сарверу в коридор и жалея, что не сделал этого сразу же. – Нам надо решить, собирать ли ополчение или пока рано…

– Да, рэм, – помедлив, ответил капитан.

До самой двери спину жег взгляд Энвальта, потрясенный и… неужели презрительный?

«А ты думал, все всегда герои, да?» – скривившись, подумал Энрост. – «Думал, если у тебя есть полусотня, так ты уже всем богам любимый внучек? Я не поведу наших людей на смерть. Ради своих еще повел бы, а так – нет…»

Они с Сарверой дошли до арсенала, где Энрост остановился и тихо спросил, не выдержав:

– Там действительно поздно?

– Мы не знаем, куда… – сдавленно отозвался Сарвера. – Да, мой рэм. Там поздно. Они уже в горах, я уверен. А оттуда… никого еще не вернули.

Энрост кивнул и решительно сменил тему:

– Что с теми отрядами, которые видели у границ? Большие? Давно ли было дело?

– Седмицу назад примерно… пастух заметил два отряда вдалеке, близко они к границам не подошли, так что не смог рассмотреть повнимательнее. Но ручается, что там были оружные.

– То есть оружие разглядел?

– Оружие разглядел. День был солнечный…

– Так… Что еще?

– Люди Аркавы видели еще два отряда. Порознь и в разных местах, но говорят, что это были разные отряды.

– Численность известна?

– Те, которых видел пастух, десятка полтора в каждом. А аркавские следари насчитали в одном дюжину, в другом два десятка ч-ра.

«Аркава и пастух… Почему аркавцы так долго молчали? Отчего сразу весть не прислали? Случилось чего?»

– Аркава велел своим проследить за ч-ра, но далеко не вышло. Оттого задержка вышла. А голуби у них издохли оба.

– Что ж… посмотрим, что он скажет при встрече. Пойдем в кабинет, покажешь, где кто и чего видел. Кстати, карты я обновлял последний раз месяц назад… ничего новенького нет?

Сарвера отрицательно покачал головой, но Энросту показалось, что была перед этим некая невразумительная заминка. Хотя… может, и впрямь – лишь показалось? Он не стал выяснять.

До темноты они проторчали над картами, сделав в них пару незначительных правок. Так и эдак тасовали отряды, ругались по поводу снабжения и планировали патрулирование. После чего Энрост свернул карты и с тяжелым сердцем пошел спать. Спалось ему, вопреки всем привычкам, отвратительно, он то и дело просыпался, открывал глаза и долго вслушивался в тишину комнаты. Вновь засыпал, зарывшись пальцами в мех горной росомахи. Ему снилась всякая чушь, и он беспокойно ворочался в постели, крепко уснув уже под утро. Немудрено, что встал он позже обычного, удивившись, что его никто не стал будить.

И только спустившись во двор на тренировочную площадку, он узнал, почему. Канарса, начальник их гарнизона, почему-то чуть ли не смутившись (что было свойственно ему не больше, чем любовь к рыбе – барону Хорна), сообщил, что рэм Энвальт не велел его беспокоить.

«Энвальт… что? Что?!»

Первым порывом было найти младшего пакостника и… Энрост задавил этот порыв нещадно, не дав себе даже додумать, что именно он бы сделал с младшим братом. Явно же что-то нерадостное, а это не подобает и неправильно.

– Они уехали с капитаном Сарверой вскоре после полуночи, мой рэм, – сообщил Канарса, с беспокойством глядя на господина.

– Уехали? – тихо спросил Энрост.

– И с ними полторы дюжины ратников из дружины Хорна, – обреченно добавил начальник гарнизона.

Энрост помолчал, переваривая новости. Канарса нервничал все сильнее. Энокерт Хорна гневался шумно и недолго, и это было знакомо и привычно. Его старший сын гневался тихо, а главное – редко. Поэтому привыкнуть к взбешенному Энросту никто не успел, и чего ждать от такого рэма, мало кто знал. Канарса точно не знал, потому и дергался. Хотя чего ему дергаться, если подумать? Рэм Энвальт Хорна имеет право приказывать в этом замке всем, кроме своей матушки и рэма Энроста, верно?

«Верно, верно… Ну, Энвальт! Ну учудил!»

– Как именно прозвучали приказы рэма Энвальта? – все так же тихо и очень сдержанно спросил Энрост.

– Рэм Энрост велел капитану собрать добровольцев для спасения пленников ч-ра. И перед отъездом он велел не будить Вас и дать Вам отдохнуть, мой рэм.

– Ясно. Значит, пленники… – Энрост несколько секунд смотрел Канарсе в глаза, отчего тот совсем побледнел и словно бы оцепенел. Как кролик под взглядом удава. Удавом Энрост себя не считал, и Канарсу кроликом тоже.

«Энвальт не мог найти никого, более подходящего для этой затеи, нежели Сарвера! С одной стороны – хорошо, что Сарвера с ними, с ним больше шансов натворить поменьше глупостей. А с другой… одну глупость он уже сделал! Причем сам! Проклятье, Сарвера! Как так можно?! Неужели ты не понимаешь, что угробятся все?! И те, кого вы спасать рванули, и те, кого вы для этого взяли с собой?!»

Энрост медленно, со свистом выдохнул и коротко приказал:

– Седлайте коней.

И быстро ушел к себе – надо было собраться. Погоня за младшим братом – дело ответственное!

Пока одевался в поход, в голову пришла еще одна мысль.

«Сарвера… Сарвера бы не стал так рисковать, если бы не какая-нибудь зацепка! Что они могли придумать с Энвальтом? Нельзя же вот так, вслепую, скакать… Надо знать, куда…»

Карты! Может, они оставили ему какую-нибудь подсказку? Он ринулся было в кабинет, где они вчера с Сарверой обсуждали их действия (Энрост вспомнил ту самую заминку капитана и яростно стиснул зубы – была, выходит, причина!), но почему-то остановился напротив комнат Энвальта. Сейчас там делала уборку Таррима, девчонка, гревшая его брату ложе по ночам. Юная и свежая красавица с волосами цвета льна, мечта многих и многих мужчин замка Хорна, споро и трудолюбиво мывшая полы, при виде старшего сына барона вскочила и склонилась в поклоне.

– Достопочтенный рэм!

– Мой дальше, – махнул рукой Энрост, – не отвлекайся на меня.

Он подошел к столу у окна и замер.

Карты. Почти такие же, как те, которые делает он сам. Только куда красивее и изящнее. Ну да, Энвальт всегда был лучшим рисовальщиком, чем он… вот бы кого к этому делу приспособить…

Энрост закусил губу, разглядывая нанесенные на драгоценную бумагу дороги, деревни и горы… и алтари ч-ра!

«Откуда ты взял эту информацию, братец?! Ты же не ездишь в походы… откуда?!»

Впрочем, долго стоять там он не стал. Бесцеремонно скатал в рулон две карты, мысленно отметив наиболее вероятный маршрут, и поспешил во двор.

«Энвальт! Я становлюсь вором по твоей вине!»

Его трясло от ярости и…страха. Как бы он ни относился к младшему, но дать ему погибнуть там не мог. Просто не мог, и все. И ужасно боялся не успеть.

Во дворе он обнаружил остатки своей дружины уже оружными и в седлах. На крыльце стояла Алмерана, глаза мачехи потемнели от тревоги, но… ни слезинки, ни нервического заламывания рук. Сдержанна и холодна. Только глаза и выдают.

– Энрост, – голос тихий и даже не дрожит, но…

– Я найду его, – хмуро пообещал баронессе Энрост, впервые не испытывая к ней ничего, похожего на неприязнь.

– Спасибо… – шепот женщины едва слышен, но Энрост разобрал. И молча кивнул в ответ.

Энвальт Хорна

Я ходил взад-вперед по комнате и сам себе напоминал волка в клетке. Видел однажды…

Только где-то в глубине существа голос, который не обманешь, спокойно говорил: «Какой ты волк? Куда тебе до него…»

Этот голос был прав – и от этого становилось еще хуже.

Я мог сколько угодно говорить себе, что неплохо дерусь, что рисую карты и чувствую некоторые вещи лучше, чем мой брат… но этих вещей было слишком мало. Я не мог так же, как он, приказывать людям, я не водил их в бой – и что тогда значит мое владение мечом? Пусть даже Канарса и хвалил меня на занятиях. Даже сказал однажды, что ему нравится моя манера боя – она более непредсказуемая, чем у моего брата, хоть техника порой и сбоит…

Ну да, сбоит! Потому что не могу я часами отрабатывать одно и то же движение! Тоска! Скучно! Не представляю, как у Энроста хватает терпения! Или у него просто нет воображения, вот и не скучно?

Энрост… Ростик. Даже отец его никогда так не называет. Во всяком случае, при мне… Только я, про себя. Или – очень редко – когда он меня разозлит.

Он ведь правильный у нас, вроде бы и злиться-то не на что!

Не о том я думаю… не о том… Не могу забыть о рассказе Сарверы!

Не имею права забыть. Мерзко на душе. И что с того, что мой правильный брат просидел с Сарверой чуть ли не несколько часов над картами?

Они же всё равно решили, что ничем помочь нельзя. Незачем. Рискованно и всё такое…

А мне всё сильнее кажется, что я должен, наконец, принять решение. Вспомнить, что я тоже сын барона и у меня есть ответственность перед людьми, которым больше никто не поможет… И что я – могу, да, могу! Я знаю их алтари, я их чувствую… не знаю, почему и как, но чувствую…

Старый Схейт Эчхора, мамин друг, говорил, что «это неспроста». Когда я что-то предчувствую. Мол, это магия и никак иначе! Сочится вот такими предчувствиями и снами… Только вот она может никогда и не пробудиться, если я не найду свой Ключ. И не стану никаким магом, как, впрочем, и нормальным воином тоже!

Но ведь не об этом нужно сейчас думать… Я как будто оправдываю себя заранее. Стыдно.

Может быть, сегодня как раз – мой день? Тот день, когда надо наконец решиться, понять, кто ты есть… не прятаться ни за брата, ни за мать, ни за то, что магия не проснулась… Так удобно: нету магии – значит, можно не принимать решения и не чувствовать себя… окончательно взрослым.

Нет, нельзя так больше… Ведь я же себе не прощу. Мне потом будет очень паршиво. Всю жизнь. Знать, что я мог – и ничего не сделал…

Ну и пусть Энрост считает, что дело безнадежное. Я-то знаю, что это не так! Я, кажется, даже знаю, на какой Алтарь хотят положить этих бедняг… Просто надо быть смелее. Принять решение. Принять… Не уходить в сторону «мне еще рано, я не умею, за мной не пойдут…» Я ведь знаю того, кто пойдет. А он один стоит пятерых, если не больше! Сарвера!

После того, что произошло в его семье, он меня поддержит. Я знаю. Если не удалось спасти одних, то можно в их память спасти других!

Как Энрост может быть таким спокойным?! Так вот взять и… отмахнуться! Равнодушный и… безразличный! Еще бы ему было скучно отрабатывать удары, когда он такой…

А ведь я сегодня был почти уверен, что он отправится в погоню… Ну, надеялся, по крайней мере! Слова подбирал, какими попрошусь вместе с ним. Решал, как сообщу об этом маме. Несколько раз прошел мимо комнаты, где они беседовали с Сарверой… Ну да, подслушивал!

Но ничего не услышал, кроме «неизвестно… аркавцы… непонятно… уже поздно…» и много чего другого, столь же вдохновляющего. Впрочем, я быстро ушел. Не хватало еще, чтобы слуги меня застукали!

И ждал – всё-таки, не веря до конца, ждал, что мне сообщат о намерении Энроста отправиться в погоню. Нет, того, что он сам меня позовет с собою, я не предполагал. Но спрашивать его позволения я не стал бы! Поехал бы, и всё!

Но этого так и не случилось.

И тогда я сам пошел к Сарвере.

Против ожидания, Сарвера нашелся не у себя, а на пути к псарне. По сути, я с ним чуть не столкнулся в темноте – хорошо хоть, что факелы на стенах горели…

– Мой рэм? – он хмуро и устало посторонился, давая мне пройти (видимо, думал, что я не к нему). – Не спится?

– А тебе? – ответил я вопросом на вопрос. – Неуютно забираться в теплую постель, правда? Мне вот неуютно…

– Да, рэм, – капитан согласно кивнул, глядя на меня с некоторым недоумением и подозрением. – Неуютно…

– Сарвера, – сказал я, – может, зайдешь ко мне в кабинет? Поговорить надо…

– О чем, рэм Энвальт? – не торопясь следовать за мной, спросил он.

– О том, на какой именно Алтарь их могут повезти, – глухо сказал я.

Короткий судорожный вздох – и он кивнул со словами:

– Конечно, зайду, рэм. Карты взять?

– Обязательно! – заверил я и постарался посмотреть на Сарверу твердо. Ну… или как полагается смотреть рэму (который никем, по сути, не командовал!) на подчиненного (который отвечал за пятьдесят человек).

– В таком случае сначала за ними… – мы двинулись вместе к кабинету у арсенала. – Хорошо, что рэм Энрост позволил мне иметь ключ.

«А вот у меня такого ключа нет», – подумал я и, кивнув, прошествовал дальше – уже к своему кабинету.

Я очень любил эту комнату. Готов спорить, что Энросту она не нравится, хоть он и не говорил со мной на эту тему. Цветы на подоконнике, красивые сколы камней, гравюры – мне нравится на них смотреть. Брат считает всё это бесполезным мусором, я полагаю… Впрочем… не помню даже, чтобы он тут бывал.

Сарвера огляделся, аккуратно положил добычу в виде свернутых рулонов на мой стол и вопросительно уставился на меня:

– Разговор, рэм Энвальт. Вы позвали меня поговорить. Я слушаю Вас.

– Садись, капитан…

Я указал ему на стул и присел тоже.

Теперь нужно было говорить. Приказать? Нет, ни в коем случае… Мне нужна добрая воля Сарверы и его опыт. Его поддержка.

Поэтому я сказал ему чистую правду.

– Мне кажется, я знаю, к какому алтарю повезли людей. И знаю, что у нас есть еще время – у ч-ра какой-то праздник, когда жертвы приносят, только через неделю. Что ты думаешь об этом?

– Это… интересно, – медленно проговорил Сарвера. – Очень. Я даже не стану спрашивать у Вас, откуда Вы это знаете… у ч-ра праздники скачут по календарю ровно белки по деревьям. Но почему Вы говорите об этом со мной, а не… с братом, рэм?

– Потому что он не считает нужным ехать в погоню. А я… полагаю, что людей можно спасти, – сказал я, наконец, слова, отрезающие возможность пойти на попятный и сделать вид, что я тут не при чем…

– А… я? – взгляд Жеарта Сарверы сделался острым и пронизывающим. – Вы объяснили, почему не пошли к нему. Но не сказали, почему я…

– Потому что… тебе не всё равно. У тебя есть свои счеты с ч-ра. И потому что я могу на тебя положиться! Разве не так? – спросил я, глядя Сарвере в глаза.

Он молчал очень долго, что-то обдумывая, потом кивнул.

– Так, мой рэм. Вы говорили, что знаете, какой алтарь задействуют ч-ра. Карты я принес. Покажите мне, и мы подумаем, что можно сделать…

Я показал. Показал оба алтаря, о которых мне рассказывали, рассказал всё то, что виделось мне в непонятных, но довольно ярких видениях – даже объяснил, что сам не уверен, но вот здесь я видел седловину, тут – маленькую горную речку, а там – приметное сухое дерево… Мне пришлось признаться, что эти видения, по всей видимости, объясняются спящей магией, и я не могу полностью ручаться за их достоверность, но у меня была пара возможностей убедиться, что они не лгут. Ну… пока что не лгали…

– Вот как! – тихо, но с каким-то непонятным возбуждением уставился на меня Сарвера. – Значит… Вы – почти маг, рэм Энвальт? Как занятно! Кто-то… кто-нибудь еще знает об этом?

– Моя мать… и отец, – добавил я не слишком уверенно.

Какая разница, кто знает – если не проснулась моя магия как следует?! Если она вообще когда-нибудь проснется, если я найду Ключ этот злополучный!

Сарвера хмыкнул и снова уткнулся в карты.

– Значит, этот, да? – он коснулся пальцем обозначения алтаря уже на моей карте. – Смотрите, рэм. Вот тут можно проехать даже с конями, не спешиваясь… если я правильно помню, Желтое ущелье в это время года вполне проходимо. Камнепады вот только… И коней заводных надо взять. Даже если мы там на месте сможем разжиться конями ч-ра… все равно. Заводные нужны. Если нам удастся, спасенных тоже надо будет сажать в седло.

– Да. Разумеется, ты прав. Так что? Распорядишься?

Я постарался улыбнуться ему с уверенностью, которой вовсе не чувствовал.

А в душе нарастала обида. Обида, недоумение и… да, пожалуй, чуть-чуть презрение тоже. Ну как Энрост мог остаться в стороне?! Почему я сейчас делаю то, что по праву старшего является его обязанностью!

Да и при чем тут старший – не старший… Люди гибнут. Молодые девушки. Дети, наконец… А эти проклятые горцы совсем обнаглели, потеряли страх, как будто им позволено ВСЁ! Ненавижу!

Я никогда не считал брата трусом. Нет, Энрост не трус… он воевал, он был ранен… так в чем же дело?!

А вот мне сейчас… страшно. Надо быть честным. Я отрезал себе возможность передумать.

– Я? – Сарвера едва заметно улыбнулся. – Нет, рэм Энвальт. Я – нет. Вы – да. Приказывайте, мой рэм.

– Приготовить лошадей и снаряжение. Оружие и запасы. Лекарства. Думаю, ты в этом разбираешься лучше меня… А люди… Я не стану никого принуждать. Пусть едут те, кто… посчитает это своим долгом!

Я не воевал. Но чем я хуже Энроста? Да ничем! Ведь это неправильно – руководствоваться одними соображениями о целесообразности… пусть это не трусость, но – равнодушие! Когда-то же надо показать этим диким тварям их место!

Улыбка капитана сделалась явственной… и одобрительной!

– Слушаюсь, мой рэм. И… спасибо.

– За что спасибо, Сарвера? – спросил я, хотя, надо сказать, примерно догадывался. Но мне хотелось услышать…

Он помолчал, потом устало и уже без улыбки сказал:

– Вы знаете, рэм Энвальт. За надежду.

У меня сильнее заколотилось сердце от этих слов – это было даже немного больше, чем я ожидал. Может, даже больше, чем я хотел… потому что хуже нет, чем обмануть чью-то надежду. А уж если она – последнее, что остается… И я почти физически почувствовал груз, что взвалил на плечи. Жизнь и чаяния тех людей, что попали в плен – и тех, которые, поверив в меня, пойдут их выручать.

Всё, Энвальт. Детство кончилось. Ты хотел доказать, что не хуже брата? Доказывай. На тебя надеются, тебе верят люди!

– И вот еще что, – добавил я. Как хорошо, что вспомнил! А ведь я должен был думать об этом с самого начала и на основании этого строить свои планы! Вот брат бы, наверное, вспомнил раньше.

– Обязательно надо взять с собой порох, – сказал я. – Ты умеешь с ним управляться?

Сарвера хмыкнул:

– Разберемся, мой рэм. Умельцы есть, и кто-нибудь обязательно пойдет с нами. Через полчасика спускайтесь, все будет готово.

Я спустился даже раньше…

Потому что… боялся.

Боялся, что собравшиеся сочтут, что я передумал или струсил. Что мне всё равно – пусть, мол, стоят, кто они и кто я, пускай себе ждут!

Они – те, кто в меня поверил, кому я дал надежду… И в этом сражении тот, кто будет работать с порохом, – не главнее ли он будет, чем сам рэм, то есть я?

Стыдно признаться, но свою одежду я продумывал едва ли не дольше, чем всё остальное снаряжение. Потому что она была вся очень нарядная, эта одежда, а мне не хотелось быть нарядным. Ни в коем случае. Даже если бойцы мне ничего не скажут – они всё равно подумают, что я подчеркиваю свое положение, не имея настоящего опыта.

Или – не подумают?

В общем, я оделся максимально просто и удобно. И вышел во двор, освещенный луной – и факелами.

Сарвера и полторы дюжины человек ждали меня в седлах, и запасные кони негромко и беспокойно пофыркивали за их спинами. Мне подвели рослого вороного жеребца по имени Утёс, хотя обычно я ездил на моей любимой кобыле Речной Пене – легкой на ногу серебристо-серой красавице, которую отец подарил матушке, а она отдала мне.

– Что, женщины для боя не годятся? – полуутвердительно сказал я Сарвере, легонько похлопав коня по шее.

– Годятся, рэм, – он чуть сощурился. – Половина наших людей едет на кобылах. Но… если Вы о Пене, то эта кобыла, во-первых, ни разу не была в бою, а во-вторых, слишком светлая. Ее очень легко заметить, мой рэм. А Утёс проверен, рэм Энрост не один раз в походы на нем ходил. И в бой тоже.

– Да, ты прав, – вздохнул я и взлетел в седло, постаравшись сделать это как можно ловчее.

Рэм Энрост! Опять рэм Энрост! Хоть бы лошадка своя, родная! Да нельзя, Сарвера прав… Как еще этот Утес поведет себя? Надеюсь, подружимся – что еще остается?! Другой вариант меня не устраивает.

========== Глава 2. К ущелью… ==========

Энрост Хорна

Второй день шел дождь. Дороги быстро развезло, и Энрост все чаще хмурился, глядя в небо. Они теряли скорость – лошади оскальзывались в слякоти, вязли в грязи, сбиваясь на шаг, лагерь на стоянках разбивался дольше, отдыхалось во время остановок тоже не очень. А Энвальт далеко впереди, и, хотя голову ему тоже поливает, его тропа уже каменистая, и идет он быстрее. Немного, но быстрее. Да, там Энрост его догонит… рано или поздно. Только вот… не опоздать бы!

Горы ч-ра казались близкими и игрушечными. В большинстве своем кудряво-мохнатые (во всяком случае, остро-белоснежных пиков было пока что не видать, и даже Сиреневая Шишка не показывалась), они казались обманчиво добродушными. Энрост лучше многих других знал, что это впечатление далеко от действительности. Энвальт в горах был всего два раза, и то… по сути это были ознакомительные прогулки, устроенные отцом, причем в самое безопасное время. Сейчас же… Конечно, с Энвальтом Сарвера, а Сарвера в горах ориентируется очень хорошо для равнинника, но… все понимают, что в горах надо жить, чтобы суметь там выжить. Сможет ли Сарвера уберечь младшего рэма?

К тому же до Малого перекрестка Энросту надо просто догонять, а вот потом придется еще и искать. Какой путь выберет Энвальт? Чем он руководствуется? Ведь наверняка решил, что у него есть подсказка! Что он знает, где искать обреченных пленников. Ну не мог же он совсем вслепую удрать!

Энрост достал карты младшего и принялся снова их изучать. Вот эти алтари он знает – вроде и не далеко, но даже если Сарвера свихнется на почве мести ч-ра, туда он своего рэма не поведет. Слишком неприступны те места… или слишком коварны. А вот эти два далековато, Энвальт не может не понимать, что просто не успеет. Не успеет не то что спасти, а даже просто доехать туда, чтобы убедиться… в неудаче. Но на карте есть еще два алтаря, о которых сам Энрост не знал. То есть… нет. Он знал, что они существуют. Но понятия не имел, где.

«Как?!» – в который уже раз за время пути мысленно возопил он, поднимая глаза к небу, которое наконец-то перестало плакать. – «Как ты умудрился о них узнать?!»

От этого ему было едва ли не неуютнее, чем от всей ситуации в целом. Он так привык считать младшего братца никчемным охламоном, которому не нужно ничего, кроме заботы родной маменьки… неужели он ошибался?! Энвальт умеет составлять карты – во всяком случае, почерк в обозначениях на этих листах точно принадлежал ему. Умеет добывать информацию («Но откуда?!»). Может… может, он умеет что-то еще. Что ж… никогда не поздно признать, что заблуждался. Но все равно ужасно неуютно, да.

Так… вот этот неучтенный им алтарь наиболее вероятный. Расположен довольно интересно, за двумя мелкими безымянными ущельями, и там еще речка мелкая, в Постаэру впадает… то есть сначала в Антару, а потом в Постаэру. Этот? Или нет? Второй чуть в стороне, вряд ли он…

Тучи ворочались и пихались боками, то показывая кусочки голубого неба, то снова пряча его от смертных глаз. Вот снова разрыв… солнце вонзило в просвет копья своих лучей, превращая предгорья в сказочную Чирайю – Страну Светлых духов. Энрост повернул карту к свету и… впился взглядом во второй алтарь. Отпечаток пальца. То ли жирного, то ли потного, то ли… да не важно, в конце концов. Значит, этот? Тот, что чуть в стороне, за Желтым ущельем, ведущим к Малому Калопскому перевалу. Забавно… в ту сторону из знакомых Энросту никто не заходил – там система озер дальше, мелких речушек и искрящихся водопадов. Говорят, там красиво, но… сведений удручающе мало. Так который же?! Этот, прямо-таки напрашивающийся, если смотреть на окружение? Или… тот, который под отпечатком?

Выбор мучителен. Отпечаток мог быть случайностью. А мог быть свидетельством принятого Энвальтом решения. Проклятье! Ну, братец! Только дай до тебя добраться! Устроил тут, понимаешь… состязания в ребусах!