Текст книги "Братья Хорна или Ключ от магии (СИ)"

Автор книги: Каэ

Соавторы: Лена Лазарева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Шорох шагов, удаляющийся… И снова голос Сарверы:

– Вы ведь не спите уже, рэм Энвальт? По дыханию слышу, что не спите…

– Кажется, не сплю, – я, наконец, открыл глаза.

Сарвера стоял рядом, глядя на меня внимательно и придирчиво. Выглядел он замотанным и усталым, но уже без рвущего душу отчаяния в глазах. То есть вполне себе неплохо выглядел, в общем-то.

– Прошу прощения, я не доглядел. Вас разбудили…

– Да я и так долго валялся! Словно дома… Жеарт, как брат? Я вчера даже не спросил у тебя ничего… Прости меня…

– Он спит… наверное. Я не лекарь, но почему-то кажется, что именно спит. И Вам не следует извиняться передо мной, мой рэм. Скорее уж наоборот – это я должен молить о прощении, что… не смог помочь Вам там. В горах.

– А что бы ты мог сделать?! Жеарт, скажи – все ли уцелели? Ведь я боялся, что обвал мог вас погубить – и я тому виной…

Я сел, оглядываясь. Кажется, кругом был туман. Я проспал всю ночь! В густом тумане двигались фигуры и раздавались приглушенные голоса.

– Обвал никого не задел, рэм Энвальт, все живы. Ну то есть… кроме тех, кто погиб в бою. Таких двое. И еще трое ранены, тяжело. Но жить будут, я надеюсь. Ну и… Ваш брат еще. Как вы с ним вообще умудрились спастись?

– Это магия, капитан… Вот и всё. Мне… очень повезло, что она пришла. И вы целы, и пленники…

Сказав «пленники», я вспомнил услышанный сквозь сон разговор, и не выдержал:

– Насчет пленниц… Пусть-ка рыбной похлебки приготовят. Хорошей. Для моего брата. Я слышал, что она полезная. Может, я и сам поем немного! А то… – я постарался придать голосу холод, так, как это умел делать отец, – кажется, бывшие пленники забыли, что именно моему брату они в первую очередь обязаны своей свободой, и распускают языки… я тут слышал что-то сквозь сон, но, надеюсь, ошибся!

– Вы не ошиблись, мой рэм, – хмуро, но спокойно отозвался Сарвера. – Вы слышали то, что слышали. Всем рты не заткнешь, да и стоит ли возиться… их многовато, если честно. Про то, что Вы на батюшку Вашего похожи куда сильнее, чем старший сын, говорено немало – это трудно не заметить. Встречал я и таких, которые считают, что наследник выбран неумно, и что рэм Энокерт неправ, ущемляя родного сына в пользу невесть чьего ублюдка. Рэм Энрост про то и сам не единожды слыхал. И, кстати, свободой эти люди обязаны Вам, а не ему – полагаю, он первый это и подтвердит, как только сможет говорить. А насчет похлебки сейчас распоряжусь – я решил дать людям и лошадям немного отдохнуть, так что время есть и приготовить, и съесть.

– Хорошо… Но Жеарт! Ты же и сам прекрасно знаешь… Если бы не брат – то неизвестно, где бы мы все сейчас были… Вернее, я просто стараюсь себе этого не представлять! Он же выручил всех – с котами с этими… а ведь еще потом самострел! – горячо и сбивчиво проговорил я.

А ведь я и не знал об этих слухах. Какая же гадость! Как они смеют?!

Я поискал глазами женщин, пытаясь угадать, которая из них говорила о брате. Стоило тебя спасать, коза ты бессмысленная! Дать бы тебе плетей за мерзкий язык…

Сарвера поднял руки, словно сдаваясь, и улыбнулся:

– Я не хочу с Вами спорить, мой рэм. Скажу только, что именно Ваше вмешательство изменило судьбу пленников ч-ра. А рэм Энрост… он появился вовремя, да. Но без Вас он бы там не появился вообще.

“Может, и не стоило их спасать, каких-то шургинцев?!” – мелькнула мысль, но потом стало стыдно. Там ведь были и другие люди, женщины и дети – не одна же эта дура болтливая!

Ростик лежал тут же, совсем рядом.

Под навесом был полумрак, да и солнце сквозь туман светило еле-еле, но, похоже, через несколько часов всё должно было высохнуть – небо было чистым, и дождя ожидать не приходилось. Как будто и природа решила, что хватит с нас испытаний…

Я опустился на землю. Откинул полу плаща.

Ростик все так же… спал? Да, он дышал ровно и редко, как всякий спящий… и лицо его разгладилось, став уже не таким напряженно-измученным, напоминающим о боли и ране, а просто спокойным и немного усталым.

Я смотрел на него и чувствовал, как расправляется что-то внутри… что-то, сжатое до боли… а еще перехватывает горло. Нельзя, нельзя! Люди кругом… не хватало тут еще расплакаться, как мальчишке!

Я осторожно прикоснулся к его руке. Она была теплой – но не горячей, как накануне, а просто теплой и живой. Еле заметно, как мотылек, толкнулось в пальцы ощущение магии… и ушло.

Может, оно вернулось бы, если бы я растормошил Ростика – но я знал, что сейчас не нужно. Вчера я выложился до капли, и спокойный сон брата был мне наградой!

И вдруг Ростик улыбнулся – совсем чуть-чуть, дрогнули губы… но это было так здорово! Лучшего подарка мне бы сейчас никто не сделал!

И я снова укрыл его и встал.

Капитан обнаружился неподалеку, возле костра. Он спокойно втолковывал что-то незнакомому мне парню, явно не из наших. Тот преданно ел Сарверу глазами и кивал на каждое слово. Заметив мое внимание, Сарвера отпустил парня и повернулся ко мне.

– Скоро будет похлебка, мой рэм. Мне кажется, не стоит будить рэма Энроста, но… Вы, пока с нами не встретились, хоть что-то ели?

– Немного… В седельных сумках оставалось… А потом мы ночевали в убежище, которое показал брат! Там немного припасов было, я похлебку варил… С вяленым мясом.

– Ох… – Сарвера вздохнул, – я – старый дурак, рэм… Вы сами голодны сейчас? У нас есть чем перекусить, пока горячее ждем…

– Я…

Непроизвольно я сглотнул, вспомнив вчерашнюю похлебку – какой же вкусной она была! Я бы сейчас, наверное, съел целый котелок. Один. Но, видно, что-то изменилось во мне за последние три дня… Раньше я бы сказал «да!» и, конечно же, набросился на припасы. А теперь…

Кругом люди, воины, и Ростик, которого тоже надо кормить! А когда мы попадем домой – неизвестно… К своему стыду, я не помнил сейчас, как далеко мы находимся от дома. Перед глазами маячили видения – блюда с едой на вышитой скатерти, там, дома… Это чертовски мешало думать! А ведь Ростика надо везти осторожно, на носилках, – это совсем не то, что обычная скачка! И это, конечно же, замедлит возвращение… Ничего. Главное, что это возвращение состоится.

– Я подожду, – сказал я и всё-таки, улыбнувшись, не выдержал:

– Разве что кусок хлеба. Если есть.

Хлеб можно жевать долго, тем более с моей щекой, а еще отламывать крошки.

Сарвера уважительно хмыкнул и сказал:

– Один момент, рэм.

Он отошел, не очень далеко, порылся в каком-то мешке и быстро вернулся. Протянул мне что-то, завернутое в тряпицу, и сказал:

– У нас есть возможность ждать, не сглатывая слюну. Думаю, Вам это в самый раз, для ожидания.

В тряпице оказалась половина тонкой лепешки, уже вовсю черствеющей и похрустывающей, в которой явственно угадывалась начинка. Темная и с виду не очень привлекательная, но сводящая с ума запахом жареного лука и чего-то еще.

– Спасибо, Жеарт! – воскликнул я.

Такого чудесного подарка я давно не получал! Да я бы не променял его сейчас на кошелек, полный монет!

– Посиди со мной, – попросил я Сарверу. – Я так устал… бояться, что вы могли погибнуть…

Сарвера посмотрел на меня, и тень мелькнула в его глазах.

– Я понимаю, мой рэм. Хотя, полагаю, и вполовину не так, как я боялся за Вас. Рэма Энроста я полагал погибшим, а Вы… Вы пропали. Один. Без опыта жизни в горах. Мы ждали Вас у гор, у выхода из Желтого ущелья… я с самыми лучшими следопытами ходил в горы несколько раз в надежде, что найду Вас. Но людей нужно было уводить. Это было… тяжелое решение. И моя вина.

Он говорил медленно, и на лице капитана, обычно невозмутимом и суровом, отразилось то, о чем он упомянул сейчас так коротко.

Гаснущая надежда, что хотя бы одного из наследников барона он вернет домой живым, чувство вины и горькие, бесполезные сожаления, что в такой-то момент нужно было бы поступить вот так, и тогда, быть может, всё бы обошлось… Ох, как мне это было знакомо! Сколько раз я думал о то, ЧТО было бы, если бы я убедил Ростика надеть панцирь обратно?!

– Но какая вина, Жеарт? – возразил я. – Ты не виноват ни в чем… Еще хвала богам, что никто не погиб во время этих поисков!

– Это да, этому стоит радоваться… Только рэм Энокерт вряд ли принял бы это во внимание, – Сарвера посмотрел в сторону, куда-то за горизонт – видимо, там был наш дом. – На мою долю оставалось только бесчестье и, скорее всего, казнь.

Он посмотрел на меня в упор и неожиданно признался:

– Я ехал домой умирать, мой рэм. С позором. И… это заслуженно. Даже и сейчас – нет моей заслуги в том, что Вы выжили. Зато вины в случившемся с избытком. О том буду докладывать рэму Энокерту, как вернемся. Пусть он решает…

– Жеарт! Капитан! Но мы ведь живы! И не смей говорить о смерти! Это я виноват, а не ты. У меня ведь совсем нет опыта! И мы ведь победили… Ты и я. И наши люди. И мой брат!

– О смерти не стану, – пообещал мне Сарвера, помолчал, потом, поколебавшись, спросил:

– Рэм Энвальт… не сочтите праздным любопытством, но… Меж вами, братьями, раньше приязни никто не замечал. А сейчас вижу, Вы иначе совсем к нему относитесь?

– Ну… да. Потому что…

Кажется, я покраснел.

– Я раньше совсем не знал брата, – глухо сказал я. – Что, разумеется, не говорит обо мне хорошо. А теперь… знаю.

Почему-то мне в первую очередь вспомнилось даже не то, как Ростик умело командовал, как выручил меня, когда напали горцы с котами – нет, я вспомнил дедушку Чина. А еще – как он рассказывал о степи и ее травах…

– Он ведь тоже не знает Вас, – Жеарт вдруг усмехнулся, – а панцирь отдал. И обиделся еще, что не взяли… я эти его глаза знаю – как он на Вас посмотрел тогда. Только вот ни разу не видел раньше, как он своей обиде волю дает. Не было еще такого. А тут вдруг дал… позволил себе показать, что Вы задели его. Тогда-то я и посмел надеяться… что вы с ним поладите, наконец.

– Ты был прав, – ответил я, опустив голову.

Капитан был прав трижды – а я, наверное, слеп. Почти. Ведь Ростик не знал, что я смогу ему помочь, что у меня проснется магия – он просто жертвовал собой. Спокойно и привычно. Как всегда. Так он и панцирь мне отдал, и задержался, чтобы уничтожить самострел…

«Рано или поздно я бы так и кончил…» – вспомнилось мне опять. Так нет же! Я не дам тебе погибнуть! Если ты заслоняешь других – собой, то неужели я – не смогу?!

– Я хочу служить под его началом, – сказал я. – Что бы по этому поводу ни думал мой отец!

– Полагаю, Ваш батюшка обрадуется этому Вашему… походу, – подумав, заявил Сарвера. – Скорее всего, он отдаст меня Вам – чтобы Вы набирались опыта под присмотром. Если не казнит, конечно. А рэм Энрост… боюсь, даже с Вашей помощью ему выздоравливать не один день. Прошлый раз он провалялся после ранения недели две, если не больше, прежде чем сесть в седло. Так что у Вас будет время решить этот вопрос.

– Ничего. Я подожду. И вообще… очень надеюсь, что в ближайшие две-три недели у нас даже и повода не будет отправляться в следующий поход!

Ну в самом деле, мы же всё-таки победили, ведь так? Победили…

Только бы с Ростиком было всё хорошо.

– И еще, – подумав, сказал я, – если что, то это я принудил тебя ехать. Угрозами. Твоей вины нет. Никакой, Понимаешь, Жеарт?

Он невесело рассмеялся:

– Я ведь мог и не ехать, мой рэм. Я бы мог просто сказать Вашему брату о Ваших планах, и никто бы никуда не поехал. И никого не спас. Так что… смысла нет взваливать на Вас ответственность за мои действия. Вам и своих хватает. И… кстати, о походах… Рэм Энокерт никогда не нуждался в поводах, чтобы отправить нас в рейд. Вспомните, подолгу ли рэм Энрост бывал дома…

– Да.

Я помрачнел. Многое теперь виделось иначе, если вспомнить о словах той девчонки, и о том, что слуги в замке тоже могут болтать всякое. Еще хвала богам, что мне такого слышать не доводилось – до сегодняшнего дня. А брату?! А ведь Сарвера сказал, что он знает о таких слухах… А если отец тоже?! И усылает его в почаще поход – специально? Ведь брат и вправду дома бывает мало, особенно летом и весной…

Как же всё это несправедливо! Как-то я слышал от своей няньки, что брат похож на мать. Разве это плохо – быть похожим на мать? Выходит, плохо…

Бедный Ростик… И всё держать в себе. Знать – и молчать. Я бы не смог! Впрочем… может, он и обсуждал это с кем-нибудь… не знаю. Только почему-то кажется, что все-таки молчал.

«Я не видел, как он своей обиде волю дает…» – вспомнил я слова Сарверы. Ведь я и вправду его обидел. Я отказался от панциря – от жертвы. Ведь мог бы сказать, что надень я панцирь, и магия могла не прийти ко мне еще очень долго! Наставник как-то объяснял это, да я всего не понял, только и уяснил, что если ждешь прихода магии, то не надевай металл на тело – не то отведет он ее, так же, как удар стрелы или ножа, не то поглотит. Но брату-то я не сказал! И ранили его из-за меня, и обидел я его… обязательно попрошу прощения!

– Я скажу, что я приказал тебе молчать словом чести, – не без труда я вернулся к предыдущему разговору. – Ты не должен пострадать из-за меня. Достаточно того, что брат…

Сарвера посмотрел на неподвижного Ростика и вздохнул:

– До сих пор поверить боюсь, что он живой. Боюсь надеяться. Я к нему привязался, мой рэм. Семь лет вместе, скоро восемь…и таких лет, какие обязательно выплавляются во что-то… важное. Как забыть?

– Расскажи мне о нем! Пожалуйста! – выдохнул я.

Жеарт почесал затылок, явно озадаченный, потом пробормотал:

– Наверное, надо, да… Только вот что? Может, Вы спрашивать чего-нибудь станете, рэм? А то я что-то… не соображу… Ну, что именно Вам интересно.

– Ну… вот как с самого начала ты его увидел? Какой он был… ведь тогда ему было столько же, сколько мне сейчас? – спросил я с тайным желанием, что Сарвера сейчас скажет, что чем-то Ростик был тогда похож на меня.

– Так это… увидел я его куда раньше, когда он совсем мелким был, – хмыкнул Сарвера. – Такой нескладеха голенастый… Вы, кстати, тоже мне его напоминали, покуда мальчишкой по двору бегали.

Он помолчал, припоминая, потом улыбнулся:

– Ему кто-то из соседей как-то сказал, что в любой конюшне рано или поздно заводится серебряный гвоздик в подкове какого-нибудь коня. Такой, который заветные желания исполняет. И, мол, чем больше коней в конюшне, тем быстрее заводится. Так он потом долго еще, несколько месяцев бегал на конюшню проверял, не завелся ли еще. Я думал, выдернуть хочет – мало ли заветных желаний у мальца… А он, оказывается, боялся, как бы кто другой не вытащил – охромеет же коняга… Специально банку со смолой припас, чтобы закрасить, если вдруг найдется. Смешной…

– Он и тогда думал не о себе, – тихо сказал я.

– Он грезил славой, – медленно продолжил Сарвера. – Мечтал, как станет великим воином. Однажды даже решил выманить на самого себя ч-ра. Мы тогда здорово перепугались все – потому что он им попался, и пришлось отбивать. Я думал, покалечат или еще что… но нет, обошлось, не успели.

– А он мне рассказывал! Только мало… Сказал, что ему стыдно до сих пор. А еще… что большинство ругательств, которые он знает, он тогда от тебя и услышал! – улыбнулся я. – Я только никаких подробностей не узнал от него… Как же это он – выманил?! Один поехал туда, в горы?!

– Продал им сведения… сам… что наследник Хорна, молодой и глупый, едет в рейд в предгорья, всего с десятком ратников. Они не могли не клюнуть – кровь Хорна ценна для них, а тут всего лишь десяток, и без барона… с молодым и глупым наследником. Мы устроили им ловушку, и она почти сработала, только… под ним пала лошадь, и ч-ра утащили его петлей. Ему пришлось просидеть в плену несколько часов, покуда мы смогли настичь и загнать ч-ра в приготовленную засаду. Хорошо, что ничего необратимого тогда не случилось, – Сарвера помолчал, потом усмехнулся, – стыдно, значит, да? Это обнадеживает. Может, есть некоторый шанс, что больше такого не случится…

– Не случится! Я его не пущу! – непримиримо заявил я и смешался. Попробуй запрети что-то Ростику, ага. Он просто усмехнется и сделает по-своему… Разве я для него авторитет?!

Я вздохнул и добавил:

– Я очень попрошу его так не делать. Или пойду с ним.

– Ну, надо отдать ему должное, после того раза он так больше не делал. Хотя, конечно, был еще случай… тот, с переправой. Нам надо было перейти Постаэру, а она раздулась от дождей, и брод найти никак не получалось… Нас было десять человек вместе с ним. Я был за то, чтобы переждать непогоду и отойти в верховья. Это долго, у нас было не очень с припасами, но… мне казалось, так безопаснее. Он так и не сумел убедить меня идти низом. Понял, что я вот-вот скомандую уходить вверх, и… упал. Оскользнулся на мокром валуне и канул в реку. Это я сейчас понимаю, что упал он нарочно, а тогда… ну мы же не могли его бросить. Ринулись следом, все. С веревками, прямо в седлах – все надеялись выловить, вытащить… Нашли на том берегу через полчаса, мокрого, с живым конем и готовым уже костром. Нас ждал – разумеется, сильно ниже по течению, как и хотел. И вот там ему даже стыдно не было, ручаюсь.

– Он отчаянный! – гордо сказал я. Словно это я сам придумал упасть в воду… небось она еще холодной была. – Наверное, я бы так не смог… – честно добавил я.

– Подозреваю, что Вы еще более непредсказуемы, чем он, – вздохнул капитан. – Между прочим, он тогда сильно побился, так что я действительно не хотел бы, чтобы Вы… повторили подобное.

– А почему ты думаешь, что я даже более непредсказуемый? – спросил я после некоторой паузы. На протяжении которой я тщетно пытался поставить себя на место Ростика – и… не получалось. Как же мне до него далеко!

– Не знаю даже, – усмешливо сощурился Жеарт, – может, потому что взять под свою руку отряд, не имея опыта командования, и сорваться на помощь незнакомым людям в незнакомое место, он точно не пытался? А вот Вы умудрились. И кто бы от Вас эдакого подвига ждал? Разве что батюшка Ваш надеялся на что-то в этом роде.

– Батюшка надеялся? Вряд ли… – пробормотал я. Пожалуй, я и сам от себя не ожидал – мне просто вдруг стало невыразимо жаль тех людей, что должны были принести в жертву. А тут еще Сарвера и его история…

– Как там раненые? – спросил я.

– Трое тяжелых, помимо рэма Энроста, еще один тоже довольно серьезно ранен, но в седле держится, доедет. Еще пятеро задеты, но не страшно, все в строю. Те, что тяжелые… у одного пробито легкое и сильно головой приложился. Но, как ни странно, еще жив. А двоих других порвали коты. Потеряли много крови, и у одного жилы порваны, ходить уже не сможет нормально, увы. И то если выживет.

– Это наши воины? Или из пленников? – спросил я и вдруг подумал: а ведь Ростик бы на моем месте наверняка в первую очередь узнал, кто ранен, почему и насколько тяжело. Еще вчера узнал бы. А я завалился спать… А парень, которого я потащил с собой в поход – именно я, не Сарвера и не Ростик! – не сможет ходить?!

Меня обожгло стыдом.

– Все наши. Те, кого мы спасли, целы, – вздохнул Сарвера. – И… все раненые из тех, кто пошел с нами. Из тех, кто пришел позже, раненых нет. То есть…

Он виновато оглянулся на Ростика.

– Один раненый есть…

Я отвел глаза, притворяясь, что собираю крошки от давно съеденной лепешки с начинкой. Ростик был ранен тяжелее всех, да. Это была смертельная рана…

Но ведь я должен попробовать помочь и тому парню, у которого пострадали ноги! А вдруг получится? Я, кажется, слышал, что тут важно помочь вскоре после ранения, пока связки гибкие еще. А пробитое легкое?!

Я уже хотел вскочить – и остановился. Подойти к этим ребятам и сказать «я вас вылечу!» нельзя. Ни в коем случае. Подать надежду – а если я не смогу? И мне, наверное, нужно сперва заняться братом… хоть он наверняка сказал бы мне «сперва ребята!» Почему-то я был в этом уверен.

Я опустил голову на руки. Что решить?

Кажется, ясно одно – размышлений мне до конца трапезы. Потому что уже мутит от голода, несмотря на лепешку. И даже если бы я хотел немедленно бежать исцелять того парня – всё-таки сытый я сделаю это лучше.

Если сделаю вообще…

И если тот парень никогда не сможет ходить, то виноват в этом буду я. И мне всю жизнь с этим жить и помнить. Помнить, что он доверился мне, был верным и храбрым воином – и пострадал по моей вине.

Потому что, как ни крути, а я отвечаю за него… И за того, с пробитым легким – тоже. И еще один, Сарвера не сказал, что с ним, только то, что его кот порвал… За него – тоже.

Комментарий к Глава 14. Утренние разговоры

Глава 14.

========== Глава 15. Дом близко ==========

Энвальт Хорна

Мы подъезжали к замку Хорна.

Его силуэт уже отчетливо был виден на фоне неба.

Две пузатые башни слева – я им в детстве придумывал имена, мне казалось, что это как две грозные воительницы, такие женщины с мощной фигурой! Между ними в глубине высился тэнсэк – главная башня, а над правой частью замка, самой новой и красивой, трепетал флаг – крошечное яркое крылышко. Хоть и с трудом, я различал его!

Никогда не думал, что возвращение домой и просто вид нашего замка может вызывать столько разных противоречивых мыслей и заставлять горло сжиматься почти до боли… Да и то: откуда я раньше возвращался? С охоты? От соседей? С объезда наших деревень, вместе с отцом? Тоже мне – опасные вылазки!

Вот как бывает, значит, когда возвращаешься домой после настоящего похода! Когда ты мог… просто не вернуться.

Что же ждет меня там, дома?

Ну матушка и Таррима будут охать и причитать, наверное. Я усмехнулся, – рана на щеке привычно отозвалась болью. Своей ране я был почти рад, хоть и понимал в глубине души, что это дурость и ребячество. Какая в том заслуга – подставиться под удар?! Это ведь не так, как Ростик, который фактически пожертвовал собой, чтобы уничтожить клятый этот самострел… И всё равно – это был как знак принадлежности к тем людям, которые раньше были для меня не то что чужими… нет, просто они были рядом, но сами по себе. Не было у нас с ними ничего общего, кроме места проживания…

Как же к нашему походу отнесется отец?

«Он отдаст меня под вашу руку…» – сказал Жеарт Сарвера. Угу, после того, как я чуть всех не угробил… А брата, значит, лишить самого опытного помощника? С которым он всегда был вместе в походах?

«Я к нему привязался… Семь лет, которые обязательно выплавляются во что-то важное…»

Нельзя так. Я просто должен попроситься в отряд к брату. А Сарвера еще и казни ждал! Тоже из-за меня… Хотя в чем его вина? В том, что послушал меня, поверил, что я знаю и чувствую эти алтари ч-ра? Что был фактическим командиром отряда и решал все те задачи, о которых я и понятия не имел, что они существуют? Дорога, привалы, дозор, лошади… Я должен отстоять его перед отцом – любой ценой. Потому что если бы не Сарвера – ничего бы у меня не получилось!

Я привычно скосил глаза на носилки, закрепленные между двумя лошадьми. Моей и Жеарта Сарверы. Именно мы с ним везли Ростика домой – и никому не уступили бы этой обязанности!

Похоже, Ростик спал, несмотря на тряску – впрочем, мы с капитаном старались делать всё, чтобы она была минимальной. И я стал вспоминать, как он очнулся сегодня утром…

Это была последняя наша ночевка вне дома в этом походе, люди напряженно ждали окончания дороги, нетерпеливо вглядываясь в горизонт. Наверное, именно поэтому рассыпались остатки крупы (я сам видел, как та самая болтливая девчонка, скуля и захлебываясь слезами, ползала по земле и пыталась по зернышку собрать хоть что-то) и подгорела каша. Все валилось из рук. Даже лошади немного беспокоились, слишком часто отвлекаясь от травы.

Я посмотрел раненых – всю дорогу я пытался им помочь, по чуть-чуть вливая свою силу и бормоча заклинания, которые уже не приходилось вспоминать – так часто они оказывались на языке в последнее время. Сарвера радовался каждому моему успеху, даже и самому малому – ведь это означало чуть больше шансов для кого-нибудь из них.

Брата я тоже пытался лечить. Но если с раной все казалось уже почти решенным – она и впрямь выглядела куда лучше, чем раньше, и явно неплохо затягивалась, – то об остальном так сказать было сложно. Ростик почти все время спал, просыпаясь редко и совсем ненадолго. Правда, Жеарт, выслушав мою историю наших злоключений, покивал и сказал, что так иногда бывает. Когда человек надрывается, ему потом требуется долгий отдых. Видимо, рэм Энрост чувствует себя в безопасности, раз позволил себе таковой. Так что этот его сон меня хоть и беспокоил, но… не слишком. Я больше тревожился от того, что брат слишком часто был горячим. И кашлял – нечасто, правда, но сухо и как-то нехорошо. «Застыл, видать, в грозу…» – со вздохом пробормотал как-то Сарвера и признался, что это впервые такое вот с Энростом.

А в это вот самое утро, после ночевки, он проснулся. Я как раз закончил лечить парня, которому леопард порвал сухожилия на ногах, когда ко мне подбежала приставленная к Ростику девчушка лет восьми, из спасенных шургинцев, и взволнованно сообщила, что рэм Энрост изволил открыть глаза, встревожился и меня зовет. Очень беспокоится и очень-очень зовет! И кашляет еще – ух…

Я подхватился и почти побежал к брату. Благо, это было совсем рядом, хоть я и находился у дальнего костра… Брат зовёт? А вдруг ему хуже?!

Ростик лежал точно так, как его и положили, только голову повернул в мою сторону. При виде меня в его запавших глазах плеснуло невыразимое облегчение.

– Валька… – выдохнул он, приподнимая руку мне навстречу. – Ты здесь…

– Куда же я денусь! Я просто Оксета лечил, тут, рядом…

Брат улыбнулся и, закашлявшись, хрипло выдавил:

– Ты молодец, братишка… Много раненых?

– Трое тяжелых. Уже не совсем тяжелых! – похвалился я. – Пятеро легкораненых, один… надеюсь, тоже почти легкораненый… Как ты-то себя чувствуешь, скажи мне!

– Я в порядке, не думай об этом… все хорошо. Нам… далеко еще?

– Ну конечно, всё отлично, – прошептал я, и сам почувствовал, какая кривая и горькая вышла у меня усмешка.

Как бы Ростик себя ни чувствовал – он будет говорить, что всё хорошо… Не теряет сознание от боли – значит, замечательно все. Просто прекрасно!

Больно было это слышать и стыдно…

Лихорадка – вполне ожидаемая, она могла появиться даже безо всякого дождя, из-за одной раны… А тут мы еще вымокли и замерзли. Все. Но вот именно для Ростика сейчас лихорадка была опасной. Я не должен этого допустить! Просто не должен, и всё!

Как хорошо, что я уже поработал с нашими самыми тяжелыми ранеными…

– Сейчас я немножко приготовлю тебя в дорогу, – сказал я, с удивлением осознав, что интонация моя напоминает чем-то нашего старого целителя. – Только не двигайся. Не мешай. Хорошо?

Ростик неопределенно хмыкнул. Хотя бы лечению не противится, и то славно!

А ведь я не ответил на его вопрос. Что он спрашивал? Ах да! Далеко ли еще… Правда, я думал, что Ростик чувствует дорогу – даже вот так, лежа и не оглядываясь по сторонам.

– Сарвера говорит, что вечером мы будем дома. Если нас ничего не задержит.

– Неплохо, – вздохнул брат и снова кашлянул, – я боялся, медленнее будем… я задерживаю всех… Хотя, ты же сказал, да, есть еще раненые… Тяжелые? Как они сейчас?

– Лучше, Ростик! Правда. Они будут жить. И… не знаю, тебе Жеарт говорил наверное… в общем, я постараюсь… – немного смешался я.

Я всё старался сделать так, чтобы Оксет мог нормально ходить. И надеялся, даже порой чувствовал, кажется… что должны бы сраститься жилы… но, конечно же, не был уверен ни в чем. Только время покажет. Жеарт не то чтобы верил, что у меня получится, но хотя бы не мешал – уже хорошо. Велел помогать и выполнять мои указания. Например, не двигаться, не мешать лечению…

– И никого ты не задерживаешь! Здесь, возле дома, нам уже некого бояться!

Втайне я надеялся, что если кто-то из ч-ра выжил, то обвал и смерч, может, хоть напугают их на какое-то время?

Брат помолчал, потом тихо сказал:

– Валька… у тебя попить есть чего-нибудь? Жарко так… и глотка пересохла… даже говорить как-то… неприятно.

– Да! Сейчас!

Я помчался, словно за мною гнались… Мимолетно подумал: несолидно нестись так, люди кругом. Но в следующее мгновение решил – ерунда это. Какого демона!

– Жеарт… дай фляжку, пожалуйста… Ростику попить. С родниковой водой, или с отваром каким…

Сарвера кивнул и вручил мне свою флягу:

– Держите, мой рэм.

Так же бегом я вернулся к брату и осторожно протянул ему питье:

– Вот! Ростик, тебе надо больше пить… У тебя же потеря крови. И… ты сегодня вообще что-нибудь ел?!

Брат сделал несколько больших глотков, захлебнулся и, откашлявшись, прохрипел:

– Ох, не помню… Но мне совсем не хочется, правда. Совсем не хочется. Только пить… и спать. Долго я спал, Валь?

– Долго… Но это хорошо, наверное – ты же отдыхаешь и выздоравливаешь во сне… Жеарт говорит, что это потому, что ты чувствуешь себя в безопасности! – немного сбивчиво выпалил я. – Если все вместе сложить – то около полутора суток ты спишь, а если с того момента, как ты проснулся, попросил попить и опять заснул, то часов двенадцать, наверное.

– Жеарт… – Ростик усмехнулся. – Ты с ним уже подружился? Это правильно… он надежный. Как он? Извел себя, поди… что нас с тобой потерял… а?

– Ну… Он просто сказал, что ехал на смерть. И ждал, что его казнят, и считал, что это правильно, – ответил я, поежившись внутренне оттого, что очень ярко вспомнил слова и спокойный тон Жеарта Сарверы. С него бы сталось и самому потребовать себе казнь… – Но, Ростик! Ведь он же не виноват, это всё я… Помоги мне защитить его, пожалуйста! Если отец разгневается…

Брат задумался. Потом хмыкнул:

– Проще всего сказать, что это я велел ему за тобой присматривать. Вот он и… поехал с тобой, чтобы присмотреть и выполнить мой приказ. Как считаешь?

– Да! Здорово! Только ты ему скажи, а то ведь он сам начнет виниться…

– Хорошо, позовешь его тогда… – Ростик внимательно посмотрел на меня и спросил, – ты сам-то как? Выглядишь не ахти… Устал? Или на лечение все силы извел?

– Нее, это я по жареной рыбе соскучился! – пошутил я. – А ещё по куропаткам в ягодном соусе… Ростик, а я рыбную похлёбку ел! – похвастался я и виновато улыбнулся: это прозвучало, должно быть, совсем по-детски.

– О, эк тебя походная жизнь приперла! – тихо и хрипло рассмеялся он в ответ. – Как же это Жеарт не досмотрел, что тебя заставили рыбу жевать? Или больше ничего нет?

– Есть! Но я сам попросил! Нарочно… Ведь ты ее любишь, правда? Должен же был я ее распробовать? А если ты откажешься ее есть, то значит, зря я старался… – улыбнулся я брату.

– И как она тебе с голодухи? Съедобная? Или как раньше?

– А вот съедобная! Туда много трав положили, овощей сушеных. Я всё съел! И сытная

такая… и разве это было бы правильно, если бы я один ел что-то другое, а не то, что все остальные? – быстро заговорил я. – Я же хочу ходить с тобой в походы… и знаю, что пирожных там не бывает!

– Почему не бывает? Бывает, – усмехнулся Ростик. – Если их приготовить. Правда, именно с ними возни много – я предпочитаю пирожки и друпни, если уж совсем настроение не походное…