Текст книги "Fighting To Forget (ЛП)"

Автор книги: justinmakesmebelieve

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Поэтому он, наверное, и пришел. Надеюсь, что это было не так. Он потирает затылок.

– Да, кричала.

Я опускаю подбородок и стону.

– Как неловко.

– Не надо смущаться, – его голос звучит мягко, но я не могу заставить себя посмотреть на него.

– Может из-за того, что тебя ударили. Наверное, снилось как за тобой гонится пухлый розовый медведь с козлиной бородкой.

Я хихикаю, несмотря на тяжесть, которая оседает в моей груди. Если бы он только знал, что мои кошмары были о нем, что моя вина преследует меня даже во сне.

Сколько я себя помню, я все время готовилась к этому моменту – снова сблизиться с Джастином, чтобы облегчить свою ношу. Но теперь не знаю, смогу ли я. Моим намерением всегда была прежде всего месть, а уже потом отпущение грехов. Вот я, сижу рядом с ним, держа в руках информацию, которая, как я думала, принесет Джастину мир, которого он заслуживает, но наблюдая за ним в течение этих последних нескольких месяцев, кажется, что он и без меня справляется.

– Мне уже лучше. Наверное, уже пора домой. Не думаю, что мне грозит кома, – я поворачиваюсь, чтобы сбросить ноги с кровати, когда его рука твердо ложится на мое бедро. Мой взгляд устремляется на него, и даже в темноте я вижу вспышку паники на его лице.

– Не уходи, – его пальцы слегка сгибаются, как бы подтверждая слова. – Просто, эм… Ты устала, уже поздно, этот ублюдок, вероятно, развалился у тебя дома, – все мои мысли сосредоточились на его большой руке, лежащей на моем бедре, и слова застряли у меня в горле.

Он дергает зубами свое серебряное кольцо на губе, перекатывая его несколько раз, прежде чем отпустить.

– Я знаю, каково это – видеть плохие сны, – в его словах, произнесенных шепотом, чувствуется запах спиртного и мяты. Я наклоняюсь на долю дюйма и делаю глубокий вдох.– Когда плохо, ты просыпаешься, и совсем не весело быть одному.

Моя голова качается в знак согласия.

– Оставайся.

Я изучаю угловатые линии его челюсти, полные губы и ярко раскрашенную татуировку дракона, которая скользит по его шее сбоку: когти, зубы, шипы и свирепое рычание на лице.

– А что тебе снится?

Он шевелит рукой, и я тут же жалею, что задала этот вопрос. Это просто вырвалось, но последнее, что я хочу сделать сейчас, когда он здесь, разговаривает со мной, прикасается ко мне, – это оттолкнуть его и снова потерять.

Быстрый щелкающий звук привлекает мое внимание к резинке на его запястье.

– Сны – это не что иное, как дерьмо. Оставшееся дерьмо с прошлого, – треск становится все громче. – Это ничего не значит.

– Согласна, – неправда, но напряжение, исходящее от его тела, заставляет меня солгать. Кажется, что это работает, и щелканье останавливается.

– А тебе? – голос у него тихий, отчаянный.

– Воспоминания из прошлого. То, что я хотела бы забыть, но не могу.

Всегда ты.

– Забыть, – с его губ срывается невеселый смех, сухой от сарказма. – Ты думаешь, что твои кошмары закончатся, если ты забудешь плохое?

– Даже не знаю. Я надеюсь, что так и будет.

Он тяжело вздыхает и опускает плечи.

– Это не так.

Боже, что он говорит? Он не помнит плохого, но ему это снится? Я настаиваю, я знаю, что это так, но он открывается, и я не могу упустить возможность узнать, всё ли с ним в порядке.

– Тебе снится что-то плохое, но ты этого не помнишь?

– Что-то вроде этого.

Но это невозможно.

– Тогда откуда ты знаешь, что такое было по-настоящему?

Он опускает голову на руки, сжимая в кулаках свои волосы.

– Не знаю.

И вдруг он – тот самый мальчик, к которому я приходила каждую ночь и сжимала его руку под дверью, предлагая все утешения, какие только могла предложить восьмилетняя девочка. Пою песни, борюсь со слезами, чтобы быть сильной. Для него. И всё ради него.

Я подхожу к нему и кладу руку ему на спину. Рука застывает, страх тянет меня в двух направлениях: боясь оставить этого мальчика там, и нервничая, чтобы вытащить его. Секунды тикают, и напряжение заполняет комнату.

Он больше не тот мальчик. Он ожесточен своим прошлым, вынужден жить в кошмаре, который всё ещё преследует его во сне, не в состоянии избежать опустошения того, что осталось позади. Человек сломался.

– Извини, – я неохотно опускаю руку.

– Ты любишь текилу, Мак? – он всё ещё смотрит вперед, в никуда.

Я качаю головой.

– Конечно.

– Я сейчас вернусь, – и он уже встал, вышел из комнаты, и я наклоняюсь, чтобы посмотреть, как он проходит через маленькую гостиную и выходит через парадную дверь.

Его отсутствие проясняет мутные мысли о прошлом и возвращает меня в настоящее.

Я спрыгиваю с кровати и бегу в ванную. Как только я включаю свет, мое отражение вскрикивает.

– Ого, – моя щека синяя и распухшая.

Фиолетовый синяк под глазом. И волосы просто ужас. Тьфу. Я мочу руки в раковине и пытаюсь пригладить завитки, которые пробиваются сквозь шелковистые пряди хвоста. Закинув длинные концы за плечо, я провожу сквозь них пальцами, когда слышу, как закрывается входная дверь.

– Черт, – говорю я, приглаживая волосы так быстро, как только могу, смотрю на свое отражение.

Я выхожу из ванной и обнаруживаю Джастина, прислонившегося к стене прямо за дверью.

Его высокая фигура занимает большую часть пространства. Здесь, в освещенном коридоре, его карие глаза блестят ещё ярче. Я с благоговейным трепетом наблюдаю, как они путешествуют от моих губ к глазам и вниз к щеке. Они вспыхивают на мгновение, а затем щурятся, прежде чем перейти к моим волосам. Он наклоняет голову и размахивает прозрачной бутылкой, наполненной светло-янтарной жидкостью. Он вспыхивает легкой улыбкой и поднимает бровь. Тепло согревает мой живот.

– Ты в игре? – говорит он.

– Конечно.

Ликер действует как сыворотка правды. Я только надеюсь, что мы достаточно сильны, чтобы справиться с тем, что правда приносит на свет. Я поворачиваюсь к гостиной, но он направляется в противоположную сторону, обратно в спальню.

Он забирается на кровать, прислоняется спиной к изголовью и скрещивает лодыжки. Мои ноги прикованы к полу в дверном проеме, отягощенные всем, что подразумевает интимная обстановка. Он поворачивается ко мне, но в тусклом свете я не могу разглядеть выражение его лица.

– Передумала?

– Ты хочешь пить текилу в постели?

– А разве есть место получше? – он делает большой глоток и втягивает воздух сквозь зубы. – Давай, – он протягивает мне бутылку. – Тот диван для карликов. Я просто подумал, что здесь будет удобнее.

Я всё ещё не могу сдвинуться с места, мысль о том, чтобы напиться в постели с Джастином, вызывает в моей голове слишком много образов, которые так же сбивают с толку, как и соблазняют. Я люблю Джастина. Я всегда его любила. Эти чувства в сочетании с его суровой внешностью, пирсингом и татуировками делают с моим телом непонятные вещи.

– Не волнуйся, Мак. Я не трону тебя, – он тихо хихикает; этот звук омывает меня, как теплое масло. – Обещаю.

– Очень приятно. Спасибо, – я обхожу кровать и ложусь рядом с ним. – Приятно знать, что я в безопасности от твоих авансов, – я пытаюсь сохранить легкий сарказм, но трудно скрыть обиду в голосе.

Я ему не нравлюсь. Возможно, ему нравятся маленькие белокурые девочки, кто-то вроде Лейлы или дюжины обесцвеченных белокурых фанаток, которые свисают с него, как мокрое полотенце.

Он протягивает мне текилу.

– Да, ты определенно в безопасности.

Я вырываю бутылку у него из рук и прижимаю её к губам. Жидкость обжигает, и я заставляю себя проглотить ещё один глоток.

– Черт возьми, Мак, успокойся, – он вырывает бутылку у меня изо рта. – Не весело блевать с больной щекой, – он тычет большим пальцем себе в грудь, привлекая мое внимание к тому, как туго натянута хлопчатобумажная ткань на его груди. – Уж я-то знаю.

– Тьфу, – я возвращаю ему бутылку. – Ненавижу, когда меня рвет.

– И я тоже. А если ты напьешься, то я тоже, – он закрывает бутылку крышкой и ставит её между нами. – Так что давай притормозим, – скрестив руки на затылке, он сползает вниз на несколько дюймов.

Я переворачиваюсь на бок и смотрю на него, положив голову на руку.

– Эта Эмма, твоя девушка-

– Она не моя девушка.

– Соседка-друг?

– Угу.

– Ты сказал, что её нет в городе. Ты когда-нибудь уезжал с ней?

Он всё ещё смотрит в потолок, но его брови сведены вместе.

– Что? Нет. С какой стати?

– Тебе она нравится?.. Больше, чем друг?

– Мак, ты спрашиваешь меня, не встречаюсь ли я со своей соседкой? – он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. – Нет. Я бы никогда так не поступил с Эммой.

Почему его нежный тон заставляет меня хотеть сломать каждый предмет мебели в этой квартире?

– Она хорошенькая. Почему бы и нет?

Он приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на меня, его темные брови нахмурены.

– Откуда ты знаешь, как она выглядит?

Вот дерьмо!

Я падаю на спину и смотрю вверх, избегая его взгляда.

– Вроде видела её фотографию в гостиной, – это ложь, но я чертовски надеюсь, что на фотографиях в гостиной есть она.

– Оу, – он тоже падает на спину.

– Она хорошая девочка. Хорошие девочки не в моем вкусе. Что насчет тебя?

– Да, хорошие девочки тоже не в моем вкусе.

Он снова тихо смеется, посылая волны бабочек через мою грудь.

– Вы с Хэтчем когда-нибудь встречались?

– Нет. Я же говорила тебе, что он мутит с моей соседкой по комнате.

– А что, твоя соседка по комнате умственно отсталая? Этот парень – просто придурок.

Я хихикаю и качаю головой. Да, она действительно иногда глупит.

– У Трикс странный вкус.

Он садится прямо и поворачивается ко мне всем телом.

– Трикс твоя соседка по комнате?

– Да. Ты её знаешь?

– Черт возьми, да, я её знаю. Все парни в группе знают её, – он усмехается.

Я сажусь и пристально смотрю на него. Мы так близко друг от друга на большой кровати, и нас ничто не разделяет, кроме этой бутылки текилы. Грудь сжимается от ревности.

– Вы с Трикс?..

Все те разы, когда она снова и снова рассказывала о своих половых связях. Рассказывала мне все грязные подробности, пока я смеялась. И одним из них был Джастин? Ох, да пошло все к черту!

– Нет, – он качает головой. – Я знаю её, потому что она бывает на некоторых наших шоу. Я никогда с ней не встречался.

Облегчение проходит через мои напряженные мышцы, и я наклоняюсь ближе.

– Ни разу?

Его глаза танцуют вокруг моего лица.

– Никогда.

Не раздумывая, я закрываю крошечное пространство между нами. Мои губы один раз касаются его губ, металл от кольца на его губе теплее, чем я себе представляла. Я прижимаю к нему нижнюю губу-

– Нет, – он толкает меня обратно за плечи. – Не делай этого, мать твою, – он встал с кровати, руками сжимая кофту на животе.

Я прикрываю рот рукой. Вот дерьмо. Я поцеловала его!

– Можешь остаться на ночь, – я не могу прочитать выражение его лица в темноте.

– Извини, – я не могу произнести это достаточно громко, чтобы он понял. – Пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло. Я просто-

– Запри дверь, когда будешь уходить.

Последнее, что я вижу, это удаляющуюся спину Джастина, прежде чем слышу, как хлопает входная дверь.

Слезы щиплют мне глаза. И что же я сделала? Я почувствовала облегчение от того, что он не переспал с Трикс, его карие глаза встретились с моими, чистый запах его кожи смешался с текилой, и то, что мы были так близко—я поцеловала его. О нет, это очень плохо. Мы наконец-то были так близко друг с другом, он почти открылся мне, а я всё испортила.

Он больше никогда со мной не заговорит.

Комментарий к four

оплачиваемые незнакомки – новое имя для проституток:))))))))))))))

========== five ==========

Боль – это соблазнительное удовольствие,

а я – болезнь

в своем собственном личном аду.

– Атаксия

Джастин

Черт! Что это было? Я не ожидал такого поворота событий. Не могу поверить, что она пыталась меня поцеловать. Пыталась? Черт, она же меня поцеловала!

Это были секунды, а мой член уже с ревом вернулся к жизни. Легкое прикосновение этих полных вишневых губ, запах солнца и сладости, исходящий от её кожи, и я сдался. Вся кровь в моем теле мгновенно скопилась в двух местах, одно из которых было болезненно очевидно за ширинкой, а другое – в животе. Я хлопаю дверью машины, практически задыхаясь от поднимающейся текилы.

Я делаю глубокий вдох и увеличиваю громкость своей автомобильной стереосистемы. Я всё ещё вижу боль отказа в её глазах и выражение полнейшей паники на её лице, когда уходил. Но никакая музыка не может стереть её запаха в моей машине или ощущений на моих губах, оставшегося от мягкого поцелуя.

– О чем, черт возьми, ты думала, Мак? – спрашиваю я и не получаю ответа.

Я хорошо вижу признаки поведения девушки, которая хочет перепихнуться. Я даже иногда позволял себе безобидный флирт. Я должен это делать, чтобы защитить себя. Что бы могли подумать люди, если бы у меня никогда не было девушки? Сколько слухов пойдет? Так что я делал исключения ради приличия. И я всегда знаю, когда девушка ищет большего, когда флирта недостаточно, и она готова принять оплату за обещания.

Мак не подавала никаких флюидов: ни одного взгляда «трахни-меня», ни кокетливого хихиканья, ни того дерьма, которое телки вытворяют со своим телом, превращаясь из человека в кошку.

Я провожу рукой по волосам и продолжаю смотреть на дорогу перед собой. Тот небольшой кайф, который я испытал, испарился от адреналина, вызванного одним поцелуем. Поцелуй возник из ниоткуда, но определенно мог куда-то привести.

Мои брюки всё ещё неудобно тесны между ног. Мне нужно немного расслабиться как можно скорее, или я развернусь назад, поставлю Мак на колени и все испорчу. Я застонал, представив себе, как она смотрит на меня снизу вверх.

– Черт возьми.

Уже почти пять утра. Тату и пирсинг магазины закрыты, но открыт зал тренировок. Я выхожу на автостраду и направляюсь обратно в противоположном направлении. Надеюсь, там никого не будет, и я смогу спокойно провести несколько часов на беговой дорожке.

У меня такая херня в голове, что я не обращаю ни на что внимания. Бросив свой грузовик на парковку, я крадусь к двери, опустив голову, пытаясь изо всех сил сосредоточиться на чем-нибудь, кроме Мак. Этот проклятый поцелуй всё ещё заражает каждую часть моего тела и разума. Зачем она это сделала? Я захлопываю дверь раздевалки с такой силой, что она отскакивает от стены.

– Ого! – удивленный ответ привлекает мое внимание.

Кэмерон Кайл, новый генеральный директор UFL стоит с папкой в руке.

Он пристально смотрит на меня.

– Джастин? Ты выглядишь так, словно готов оторвать кому-то голову.

Мне нужно успокоиться. Кэм одевается так, как будто он провел лучшую часть своей жизни, сидя жопой на стуле, но в свое время он был лучшим бойцом. Помимо того, что он больше не бреется налысо, он выглядит так, как будто может забрать чужую карьеру, и уничтожить своего конкурента.

– Бурная ночь, – эти два слова выходят с рычанием, и я направляюсь к своему шкафчику, чтобы взять полотенце и пойти в душ.

– Я рад, что ты здесь, – его голос следует за мной по пятам. – Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Я хмыкаю в знак согласия, но видение некой черноволосой девушки с карими глазами поглощает меня.

– Приближается большая битва. Через две недели, – скрип дерева говорит мне, что он удобно устроился на скамейке позади меня. – Мне нужен боец среднего веса.

Средний вес? Я поворачиваюсь и прислоняюсь к шкафчикам, скрестив руки на груди.

– А что случилось с Ризом и Коби? – их завербовали на этот бой ещё несколько месяцев назад.

Он тяжело вздыхает и бросает папку на землю, страницы летят на пол.

– Коби, – он качает головой и смотрит на меня. – Этого гребаного осла вчера арестовали.

У меня отвисла челюсть.

– Да ну нахер?

– Да ну нахер.

– За что? – он с нетерпением ждал этой схватки с Ризом. Это матч-реванш после того, как Риз, боец из Великобритании, победил его.

– Продавал кокаин.

У меня опять отвисла челюсть. Долбаный идиот.

– У нас бой через две недели, и никто не горит желанием биться против Риза, – он кивает в сторону разбросанной папки с файлами. – Я проверяю бойцов, которые могут быть готовы через две недели, и список очень короткий. После того, как Гиббс побил главного из UFL.

Это правда. Многие бойцы UFL теперь не знали на кого работать после скандала с Гиббсом.

– Блин, мужик. Так что же ты собираешься делать?

Он наклоняет голову и смотрит на меня.

– Я предлагаю тебе драться.

– А?

– Ты тренируешься с Дэниелсом уже три месяца. Я думаю, что ты можешь подготовиться и выбить всё дерьмо из Риза.

– Не могу, – пожимаю я плечами. – Не та весовая категория. Риз – это полусредний вес, а я средний.

– Семь килограмм, Джастин. Ты без проблем сбросишь вес за две недели.

Да, наверное, смогу. Достаточно физических упражнений, хорошей диеты, много кардио. Не говоря уже о том, что моей карьере может пригодиться это. Какое-то время я был партнером по тренировкам для всех остальных. Было бы здорово получить свой собственный бой. Я бы предпочел драться в своей весовой категории, но черт с ним. Что я потеряю от этого? По крайней мере, это отвлечет меня от всего дерьма.

– Хорошо, – я предлагаю ему свою руку.

Он ухмыляется, встает и пожимает её.

– Только вперед. А теперь можешь начинать сбрасывать вес.

Схватив свои бумаги с пола, он оставляет меня в душе и наедине со своими мыслями.

Прошло уже больше года с моего последнего телевизионного боя. Есть только одно чувство в мире, которое превосходит борьбу в клетке – это борьба перед пятнадцатью тысячами кричащих поклонников и живой телевизионной миллионной аудиторией.

Чувствуя себя уже лучше, я планирую провести большую часть своих дней на тренировках.

Мак

Солнце уже встает, когда я наконец добираюсь домой. Поездка на такси была бы дешевой, ведь мы живем близко, но мне нужен был свежий воздух, поэтому я решила идти пешком. Я снова и снова прокручивала в голове то, что произошло с Джастином, и пришла к выводу, что это было ошибкой. Я должна перед ним извиниться.

Черт, я вообще не понимаю, что у меня на уме. Всё это время, наблюдая за ним, беспокоясь о нем и любя его на расстоянии, мое тело взяло верх над тем, что мой разум никогда не позволял. Это была ошибка, и даже сейчас я чувствую себя глупо, позволив себе так поступить. Я проработала в Blackout почти полгода и сумела сохранить хладнокровие. Но он был так близко… И я просто не сдержалась.

Я поворачиваю ключ в замке входной двери и толкаю её в сторону тихого дома. Слава богу, байка Хэтча на подъездной дорожке не было. Не то, чтобы я его боялась. То, что произошло вчера вечером, было простой случайностью, что мое лицо оказалось в самом неподходящем месте в самое неподходящее время.

Направляясь прямиком в горячий душ, я прохожу мимо комнаты Трикс. Дверь открыта, и она уже встала. Я наклоняюсь в дверной проем.

– Привет, почему так рано встала?

Она отворачивается от стопки белья, которую складывает, и широко раскрывает глаза, глядя мне в лицо.

– Вот сволочь! Он сделал это?

Мои пальцы поднимаются к припухлостям на щеке.

– И да, и нет. Я вроде как сама виновата.

– Черт. Больно? – двигаясь ко мне, она щурится, смотря на синяки.

– Теперь уже не так сильно. Просто побаливает, – как и мое глупое сердце.

– Он рассказал мне, что случилось. Я вышла из душа и он сидит на кухне, избитый до полусмерти с прижатой к лицу коробкой мороженого. Он сказал, что ты прыгнула между ними и он тебя ударил, – её взгляд становится всё более напряженным. – Зачем ты это сделала?

Чтобы защитить Джастина.

– Я пыталась их разнять.

– Хэтч теперь безумно уважает тебя, – она закатывает глаза. – Он просто идиот.

Она возвращается к своей куче белья, и я следую за ней. Усталость давит, и я плюхаюсь на её кровать.

– Почему ты не спишь?

– Сбилась со сна из-за смен в Зевсе. Вчера проспала весь день, а ночью потом не могла уснуть, – она складывает носки вместе. – Решила заняться стиркой.

Я зеваю и кладу под голову подушку.

– Так вы с Джастином, да? – на её губах появляется хитрая усмешка.

– Нет.

– Но он же тебя трахнул вчера, да?

– Фу, Трикс. Нет.

– Минет сделала?

– Нет!

– Подрочила?

– Что? Нет!

– Правда?

– Да. Правда. Он беспокоился, что у меня сотрясение мозга, и не хотел, чтобы я была одна. Он был настоящим джентльменом, даже спал на диване.

Она бросает в ящик две пригоршни обтягивающих трусиков и кружевных лифчиков.

– Ну, черт возьми. Я надеялась его охмурить. Он никогда не встречался ни с одной девушкой из клуба, – крутясь на ногах, она снова ловко улыбается. – Я видела, как его группа играла на Коачелле. Он снял рубашку, поэтому я знаю, что его соски проколоты, и я хочу знать, везде ли у него пирсинг, – она дергает бровями.

Везде? Типа… там, внизу? Нет, он никогда этого не сделал бы. А может, и нет? Эта мысль согрела мое тело.

– Он никогда не зависает в Зевсе, как остальная часть его группы и несколько парней из UFL, – она вешает обтягивающее мини-платье, которое выглядит так, словно оно сделано из резины. – Очень жаль, правда. Он чертовски горяч.

– Держи свои когти при себе, Трикс. Джастин не такой, как другие парни, – и я узнала это сегодня на собственном горьком опыте.

Сколько парней откажутся от поцелуя с девушкой? Особенно поцелуй, который может привести куда-то дальше? Позволила бы я этому поцелую зайти дальше? Трепещущее возбуждение в моем животе подтверждает громкое адское «да».

Когда я перешла от любви к Джастину как к брату к такой любви? Если быть честной, это строилось в течение последних нескольких месяцев. В Blackout я уводила девушек подальше от него, говоря им, что у него есть девушка, когда они спрашивали. Я делала это под предлогом, что защищаю его от того, чтобы им воспользовались.

Только мертвая девушка не влюбится в Джастина. Он великолепен, вежлив и нежен в том смысле, который не встречается у большинства мужчин. Его кожа может быть покрыта татуировками, но даже они не могут скрыть его красоту. Он хороший. Он всегда был таким, и никакое количество тату или пирсинга не сможет скрыть это.

Вот почему они за него платили.

Эти слова ударили по моему сознанию, как разрушительный шар, разрушая прогресс и возвращая меня к своей цели: сделать всё правильно, выполнить мое обещание помочь ему, даже если я опоздала на четырнадцать лет.

– Пойду приму душ, – говорю я и выхожу из комнаты, прежде чем она успеет заметить слезы, набежавшие на мои глаза.

Трикс отмахивается от меня и снова запускает руки в корзину для белья.

Как я могла быть такой эгоисткой? Это не из-за моих чувств. Это всё из-за Джастина. После нашего разговора о ночных кошмарах, его смешанных посланиях о том, что он не помнит плохое, но помнит сны, я думаю, что ему хуже, чем кажется. Внешне он выглядит как успешный спортсмен и музыкант, но возможно ли, что это всё прикрытие для того, что происходит внутри?

Он нуждается во мне, как и тогда. Он нуждается в ответах на прошлое. Ответы, которые я могу ему дать.

Оказавшись в своей комнате, я раздеваюсь и иду в душ. Холодная плитка на моих ногах посылает толчки вверх по ногам. Я включаю душ и дрожу, ожидая, пока вода согреется.

Придерживайся плана, Джиа. Я зашла слишком далеко, чтобы сдаваться. Мои эгоистичные желания отходят на второй план. После того, как я дам ему всё, что могу, поделюсь с ним тем, что знаю, тогда я смогу сосредоточиться на том, чтобы сделать свою жизнь такой, которая не вращается вокруг чувства вины и гнева. Мне просто нужно снова подойти к нему достаточно близко, чтобы сказать, кто я. Вот тогда я извинюсь за то, что не спасла его, и расскажу ему то, чего он не знает. Я только надеюсь, что мои тайны купят его прощение.

Он ушел от меня сегодня утром, но я не собираюсь сдаваться. Я пока что оставлю его одного, и в другой раз, я расскажу ему всё.

***

Воскресный вечер в Blackout, спустя неделю после ночи с Джастином. Я была занята каждую ночь, подбирая дополнительные смены, так как знала, что Атаксия не будет играть, и я могу избегать встречи с Джастином, но это не мешало мне пробегать мимо его дома. Его грузовик почти всегда уезжал рано, и в четверг я заметила, что его соседка вернулась из своей поездки. Интересно, она узнает, что в её постели была другая девушка?

Я вытираю ладони о фартук и бросаю быстрый взгляд на сцену. Он ещё не пришел. Я делаю глубокий вдох. Независимо от того, сколько раз я подбадриваю себя, мое сердце всё ещё прыгает в груди при мысли о том, чтобы встретиться с ним после поцелуя.

Схватив ключ, я направляюсь в кладовую, чтобы взять бутылки, когда задняя дверь распахивается. Мои ноги застревают на месте, пульс учащается, а глаза привыкают к знакомому лицу. Тэлон, барабанщик Атаксии, улыбается, проходя мимо меня на сцену.

Черт возьми. Я прижала руку к груди. Успокойся. Я опускаю взгляд на пол и бегу в заднюю комнату. Джастин может войти в любую минуту, и не хочу, чтобы он увидел меня в таком ступоре. Моя рука дрожит, когда я вставляю ключ в замок. Несколько мужских голосов бормочут позади меня и становятся громче, как будто они направляются в мою сторону. Мое сердце колотится под ребрами.

К счастью, дверь открывается как раз перед тем, как они завернули за угол, и я вбегаю в крошечную комнату. Я включаю свет и прислоняюсь спиной к кирпичной стене.

Возьми себя в руки. Рано или поздно тебе придется встретиться с ним лицом к лицу.

Я делаю несколько глубоких вдохов и иду через крошечную комнату, загружая бутылки и припасы на маленькую тележку.

А что, если он меня возненавидит? Я могу принять его равнодушие, но его неприязнь я не смогу вынести. На следующее утро после того, как мы были вместе, я клялась, что ничто не сможет помешать мне встретиться с ним лицом к лицу. Но сегодня вечером неуверенность растворила мое мужество.

Окей. Дыши. Сосредоточься. Я хватаюсь руками за холодную металлическую перекладину тележки, готовясь покинуть убежище склада. А что, если я столкнусь с ним на обратном пути в бар? «Эй, Джастин, извини за тот поцелуй. Ты ясно дал понять, что я тебя не привлекаю, и я все равно навалилась на тебя» Тьфу… это унизительно.

Прижавшись ухом к двери, я слышу только слабый звук разговора нескольких официантов. Никаких глубоких мужских голосов. Идеально. Если мне удастся избежать встречи с ним до тех пор, пока я не окажусь за стойкой бара, я буду в безопасности всю ночь. Это даст мне достаточно времени, чтобы прокрутить в голове речь, которую я планировала всю неделю. Отведу его в сторону после шоу и извинюсь. Наклонив голову, прямиком в бар. У меня есть целая смена, чтобы прорепетировать остальное.

Я поворачиваю ручку и толкаю дверь, но она не двигается. Что? Поворачиваю ручку и толкаю снова. Она даже не шелохнулась. Вспышка паники тикает у меня в груди. Я толкаю её всяко разно, но безрезультатно.

Проклятие. Тяжесть ложится мне на грудь, и по телу пробегают мурашки. Мне кажется, что стены вокруг меня скручиваются и сжимаются.

Дыши и расслабься. Это не одно и то же. Это не одно и то же.

Я делаю глубокий вдох и отодвигаю подальше свою тревогу, чтобы собраться с мыслями.

Там нет замка изнутри, так что каким-то образом я заперта снаружи. Точно, как тогда, когда я была ребенком. Запертая в шкафу на несколько дней. Без света. Тесное пространство. Без воздуха. Паника вспыхивает, желудок скручивает, и головокружение заставляет меня упереться всем своим весом в дверь.

О Боже, пожалуйста. Только не здесь. Знакомое ощущение бешено бьющегося сердца и влажной от пота кожи наполняет мои вены адреналином.

Выпустите меня отсюда. Я должна выбраться отсюда!

Мой кулак стучит по деревянной двери. Один раз, два раза и третий.

– Эй! – моё единственное произнесенное слово разрывается от эмоций. – Есть там кто-нибудь?

Я снова прижимаю ухо к двери. Тишина. Вот дерьмо! Тихий всхлип срывается с моих губ. Воспоминания накатывают на меня волнами. Один. Напуганный. Зная, что никто не придет на помощь. Я стучу снова, на этот раз со всей силой своего отчаяния.

– Помогите! Я застряла. Есть тут кто-нибудь?

Там никого нет.

– Помогите! – я стучу ещё, громче, сильнее. – Кто-нибудь, помогите мне! – у меня на лбу бисеринки пота.

Я слишком тяжело дышу. Мне не хватает воздуха. Темнота угрожает моему зрению. Не падай в обморок. Дыши. Я считаю каждый вдох, стараясь замедлить его. Один-два-три. Один-два-три. Это не работает. Мои мышцы сводит судорогой.

– Пожалуйста, помогите мне! – я шлепаю по двери тыльной стороной ладони. Ничего.

Беспомощный. Бесполезный. Боже, я не могла спасти его. Не смога его защитить.

Я снова стучу, но эмоционально опустошена, и моя рука скользит вниз по дереву.

– Боже, пожалуйста-

– Эй, – голос доносится с другой стороны двери. – Ты там в порядке?

– Эй? Да, пожалуйста! Я в порядке, но… Я заперта, – я стараюсь говорить ровным голосом, но даже в моих собственных ушах безошибочно угадывается ужас.

– Ш-ш-ш, всё в порядке. Я вытащу тебя отсюда.

Мое тело превращается в камень. Джастин. Ручка качается, но не двигается с места.

– Эм, блин. Схожу за Марио.

– Нет! – я прижимаю ладони к двери и прижимаюсь к ней лбом. Мысль о том, что меня оставят здесь одну ещё на секунду… Я не могу. – Не уходи.

Тишина… Неужели он ушел? Мой череп покалывает, а ладони вспотели.

– Мак? – его голос тихий, как будто он прижат к другой стороне двери, как и я.

Один звук его голоса успокаивает меня. Я делаю глубокий вдох.

– Да.

Снова наступила тишина.

– Все нормально. Я тебя не оставлю, – его голос звучит твердо и успокаивающе.

Мое сердце сжимается от его слов. Как всё это знакомо – разделены дверью и шепчем слова утешения своим страхам. Может, он помнит?

– Мак, у тебя там ключ есть? – его голос всё ещё мягкий, но теперь решительный.

– Да.

– Можешь подсунуть его мне под дверь?

Я не отвечаю ему, а вместо этого скольжу к щели внизу. И точно так же, как когда мы были детьми, я прижимаюсь щекой к полу, глядя в щель. Я проталкиваю ключ в щель двери, и его ноги отступают назад.

Время замедляется, он тянется за ключами. Наши пальцы встречаются.

Кожа касается кожи под дверью, и что-то происходит. Никто из нас не двигается.

– Джастин…

Джастин

Прямо как в моем сне.

Руки сжаты вместе, это безобидный жест, но он такой больной, что мое сердце не выдерживает.

– Джастин…

У меня перехватывает дыхание. Она произносит мое имя, печаль капает с этого слова. Так знакомо и всё же… нет.

Я смотрю в пространство, где наши пальцы соединены. Темно-фиолетовые накрашенные ногти подчеркивают её бледную кожу.

– Всё нормально, – эти два простых слова звучат у меня в голове, как гонг. – Всё нормально, – меня охватывает непреодолимое желание прижаться щекой к холодному полу и попытаться увидеть её. – Я вытащу тебя отсюда, – опять же, слова кажутся знакомыми.

Я неохотно отпускаю её пальцы и встаю. С поворотом ключа дверь распахивается настежь. Мак сидит на полу, поджав колени и крепко обхватив их руками. Она откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня. Боль и смятение в глубине её глаз.