Текст книги "Fighting To Forget (ЛП)"
Автор книги: justinmakesmebelieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– Ладно, – она качает головой. – Забудь, – помахав рукой, она поворачивается и уходит.
Он закрывает дверь и прижимает меня к себе, заключая в объятия.
– Черт возьми, это было чертовски сексуально, – в его голосе слышится юмор.
– Не знаю, что случилось. Как будто мне снова было восемь лет, – я прерывисто вздыхаю.
Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него.
– Ну что?
Его руки бегают вверх и вниз по моей спине.
– Джиа, нам многое нужно пережить. Мы всё сможем, – он пытается убедить меня?
– Я знаю, – ад с Джастином лучше, чем рай без него. – Даже когда мы всё преодолеем, я никогда не смогу смириться с тем, что кто-то плохо говорит о тебе.
– Блин, тогда не будем ходить в гости, к моим друзьям, – он целует меня в лоб, посмеиваясь. – Мы постоянно обзываем друг друга.
Я качаю головой и облегченно вздыхаю, зная, что парни всегда подкалывают друг друга, но он сказал мне, что они все прикрывали его спину, когда он искал меня, поэтому я знаю, что они любят его.
– Теперь, когда ты возможно, родственник Рэйвен, думаю, они будут относится к тебе по-другому.
Он тяжело вздыхает. Я сжимаю его еще крепче и молюсь, чтобы он знал, что независимо от того, что принесет будущее, я буду рядом, чтобы поддержать его.
– Завтра много дел, да? Помирится с Эммой, встретиться с Рэйвен в клинике и сообщить Джону, что ты дядя их ребенка.
– И всё за один день, – он кажется таким расслабленным.
С тех пор, как он узнал, что Доминик может быть его отцом, он казался немного отстраненным. Я думала, он будет в гневе. И мне интересно, что происходит в его голове.
– Так…ты и Эмма…
– Да, – он целует меня в лоб.
Мой желудок сжимается, когда я слышу подтверждение из его уст.
– И как долго?
– Пару месяцев.
Я не имею права ревновать. В конце концов, у меня были не совсем платонические отношения с Хэтчем. И если то, что Эмма сказала о его отказе заниматься с ней сексом, правда, то про меня вообще лучше молчать.
Раздается звонок в дверь, и мы оба смотрим на нее широко раскрытыми глазами.
– Откроешь? – спрашиваю я его.
– Я боюсь того, что ждет меня на той стороне.
– Я умираю с голоду. Может быть, ради китайской еды рискнем?
Он улыбается мне сверху вниз.
– Ради тебя я готов рискнуть.
И это то, что мы сделали. Мы рискнули друг для друга, зная, что все будет тяжело, что наше будущее неясно, и что нам предстоит еще много работы. Но ничего не бывает просто так. Повернувшись спиной к боли, вы не избавитесь от нее; она просто оседлает ваши плечи и медленно загонит вас в могилу.
Нам еще так много предстоит узнать и преодолеть, но благословения не стоят дешево, и я отказываюсь позволить демону из нашего прошлого отнять у меня хотя бы одну секунду нашего будущего.
========== twenty five ==========
Джастин
Сейчас десять утра, и я сижу в гостиной Джона. Джиа стоит рядом со мной, ее тело прижимается ко мне. Рэйвен прижимается к Джону, и объясняет своей маме Милене, почему мы все сегодня здесь. Женщина, которая выглядит ненамного старше Рэйвен с длинными черными волосами и большими карими глазами, широко раскрытыми от шока, пристально смотрит на меня. Она сидит прямо, и мы ждем ее реакции.
Ждем ответов. И надеемся услышать правду.
– …И из-за этого Джиа считает, что Джастин – сын Доминика, – Рэйвен заканчивает историю, которую Джиа рассказала мне вчера вечером, и мы поделились ею со Слэйдами этим утром.
Глаза Милены, темные и успокаивающие, находят мои. Они сужаются, когда она изучает мое лицо так долго, что я борюсь с желанием отвести взгляд.
– Я вижу сходство. Каким бы ужасным ни был Доминик, он был очень красив. Глаза, губы, —она наклоняет голову. – Линия подбородка, ты вполне можешь быть его сыном.
Джон откашливается, на его лице все еще отражается недоверие после того, как я сказал ему об этом сегодня утром.
– Милена, Джастин на три года старше Рэйвен. Ты помнишь что-нибудь о других детях Доминика?
Она сжимает пальцы на коленях и затем смотрит на Джона.
– Доминик был самым эгоистичным человеком, которого я когда-либо знала. Я бы не удивилась, если бы у него были еще дети, – ее глаза находят мои. – А как звали твою мать?
Эмоции обжигают мне горло. Ее имя и медицинские записи – это все, что у меня есть. Даже когда мои воспоминания вернулись, ни одна из воспоминаний о маме не всплыла на поверхность.
– София Мэри Картер, – мой голос срывается, Джиа сжимает мою ногу.
Милена щурится, переводя взгляд с меня на пространство за моим плечом.
– София… – пока мы ждем, в воздухе висит тишина.
Возможно ли, что Милена была с ней знакома? В документах ничего не говорилось о том, что она проститутка. Но насколько мне известно, она работала уборщицей. Не самая гламурная работа, но она была законной.
– Может быть, вы мне еще что-нибудь о ней расскажете? – говорит Милена.
Я качаю головой, и надежда узнать что-то новое о моей маме ускользает сквозь пальцы. Джиа встает рядом со мной и наклоняется вперед.
– София покончила с собой, когда Джастину было пять лет. Она была найдена в машине, недалеко от своей квартиры, с огнестрельным ранением. Это было самоубийство.
Лицо Милены бледнеет, и она медленно прикрывает рот дрожащей рукой.
– Боже, – ее глаза становятся влажными. – Мэри.
Мы с Джией быстро переглядываемся, и Рэйвен бросается к матери.
– Мам, что за Мэри?
Глаза Милены проясняются, и она изучает меня, как будто видит впервые.
– Мэри была одной из горничных Доминика.
Мое сердце взрывается, стуча молотком.
– Да, она была уборщицей, – я киваю ей, чтобы она продолжала.
– Я не очень хорошо ее знала, но я ее помню. Она была так прекрасна. Темные волосы. Доминик любил темноволосых женщин. Когда я была беременна и находилась в доме Доминика, она была там. Она всегда выглядела грустной, и я часто ловила ее за тем, как она на него смотрела, вытирая пыль.
– Смотрела?
– Неразделенная любовь, – Милена качает головой. – Доминик умел заставить девушку почувствовать, что Земля начинается и заканчивается только у ее ног. Он так сильно пудрил мозги, – ее лицо каменеет. – Но когда он решал, что ты этого больше не стоишь, ты превратишься из Королевы мира в грязь под его ногами.
Во всех отчетах больницы говорилось, что они нашли лекарства от депрессии по всей квартире моей мамы. Она была одна, воспитывая ребенка, который, как она думала, был зачат в любви, а затем брошен, отвергнут и выброшен, как мусор.
Что-то щелкает глубоко в моей душе, и в этот момент я понимаю, что это ответ, который я искал.
– Однажды днем Доминик остановился у дома, где я жила с Рэйвен. Он был в плохом настроении. Я никогда этого не забуду. Он сказал кому-то по телефону, что Мэри умерла. И что о ее сыне нужно было позаботиться, пока он не придумает, что с ним делать, – она качает головой. – Я и не знала, что у Мэри есть сын, но сейчас, глядя на тебя, Джастин, вижу, что ты ее точная копия.
Я опускаю подбородок на грудь и делаю глубокий вдох, стараясь дышать ровно и не поддаваться давящей на легкие истине.
Моя мама была влюблена в дьявола. Они зачали ребенка. Меня. Наполовину зло, наполовину красота.
– Джастин, – говорит Рэйвен, и я киваю, но не поднимаю глаз. – У нас сегодня назначена встреча в больнице. Не расстраивайся, пока не узнаешь наверняка.
– Я не расстраиваюсь, просто пытаюсь переварить, – я отрицательно качаю головой.
Джиа сжимает мое бедро, но я смотрю на свои колени и думаю о маме. Доминик украл ее любовь и злоупотребил ее преданностью. И из-за этого она умерла. Эта информация камнем ложится мне на живот.
– В котором часу тест на родство? – я готов покончить с этим, получить ответы и двигаться дальше.
– Эта больница связана с UFL, они сделают тест и тут же скажут результат. Думаю, если мы придем раньше, они не будут против, – говорит Джон.
– Пошли отсюда. Мне нужны ответы, – я киваю и встаю.
***
– Цель теста на родство – выяснить, есть ли у Рэйвен и Джастина общие генетические связи, – парень в белом лабораторном халате что-то объясняет, как будто мне не все равно.
Я просто хочу это выяснить, чтобы двигаться дальше.
– Тест совершенно безболезненный, – он поднимает длинную ватную палочку. – Мы возьмем образец ДНК с внутренней стороны щеки.
Он все говорит и говорит, но я не обращаю на него внимания и сосредотачиваюсь на девушке рядом со мной. Джиа весь день не выпускала мою руку, только тогда, когда садилась в машину, но как только я сел на водительское сиденье, она тут же схватила ее обратно. Я кладу ее руку себе на колени, и она поворачивается ко мне с легкой, но ободряющей улыбкой.
– Джастин, открой рот, – Лаборант сначала берет у меня образец, а потом у Рэйвен.
Он молча ведет нас в большой зал ожидания, обставленный удобными креслами. Рэйвен и Джон сидят в другом конце комнаты, а Сэди спит в коляске. Мы с Джиа садимся рядом с Миленой, которая настояла на том, чтобы пойти с нами. Она вообще ничего не говорила с тех пор, как рассказала мне все, что знает о моей маме.
– Милена, спасибо, что рассказала мне, – говорю я.
Она поднимает глаза и кивает.
– Примерно полгода назад я не помнил своего детства. И я не вспомнил ничего про свою маму. Если ты еще вспомнишь что-нибудь о ней, хоть что-нибудь, ты позвонишь мне?
– Я постараюсь, но не слишком обнадеживайся. Я тоже очень мало помню из своего детства.
Смех срывается с моих губ, когда я рассматриваю своих друзей в этой комнате. Все без родителей, воспитанные чужими людьми или зачатые в ужасных ситуациях, мы все нашли друг друга.
Всю свою жизнь я чувствовал себя аутсайдером, скрывающим постыдные чувства, но больше нет. В этой комнате, с этими людьми, мы равны. Будто Бог свел нас вместе, чтобы мы поддерживали друг друга.
– Знаешь, оглядываясь назад, я понимаю, что у Доминика был свой типаж, – ее взгляд встречается с моим. – Мэри была очень красивой женщиной. А Доминик любил разрушать красоту.
– Моя мама, судя по тому, что я читал, была в депрессии.
– Я сожалею о твоей потере, но как мать, могу сказать, что она очень гордилась бы тобой, Джастин.
– Спасибо, – я сглатываю комок, который образуется у меня в горле, когда я слышу эти слова.
Из коляски доносятся тихие крики Сэди. Милена берет ребенка, а Рэйвен достает одеяло и бутылочку.
Дверь распахивается настежь.
– Миссис Слэйд и Мистер Бибер, у нас есть результаты.
Джиа смотрит на меня, ее теплые серые глаза светятся смесью ожидания.
– Джастин? – Рэйвен стоит рядом со мной. – Ничего, если мы пойдем туда вдвоем?
– Детка? – брови Джона опускаются.
– Пожалуйста, Джон. Если результаты окажутся такими, как мы думаем, я хочу услышать их наедине, – она переводит взгляд на Джию. – Если вы не против.
– Конечно, – Джиа обнимает меня за талию и приподнимается на цыпочки, медленно прижимаясь теплым поцелуем к моей щеке.
Джон откидывает назад длинные волосы Рэйвен и опускается, чтобы поцеловать ее в
шею сбоку.
– Хорошо, будем тут. Я люблю тебя.
Рэйвен кивает и берет меня за руку. Я беру ее, и мы выходим из комнаты и следуем за лаборантом в частный кабинет. Оказавшись внутри, он просит нас присесть. Рэйвен падает в кресло, но не отпускает мою руку. Слишком нервный, я остаюсь стоять.
– Взглянув на оба ваших ДНК-профиля, можно предположить, что у вас есть значительное количество общих генетических маркеров, что привело нас к выводу, что у вас один родитель.
Мое сердце колотится, и Рэйвен крепче сжимает мою руку.
– Значит… – мне нужно услышать, как он это скажет.
– Вы сводные брат и сестра, – его глаза бегают туда-сюда между нами. – Хотя, это довольно очевидно, вы же похожи, – он улыбается и протягивает нам по листку бумаги. – Вот копия полученных результатов. 98,9 процентов.
Рэйвен не смотрит на бумагу, поднимает подбородок, чтобы посмотреть на меня. Она отпускает мою руку и встает; ее глаза блестят от слез.
– Теперь ты мой брат.
– Наверное, – я улыбаюсь и обхватываю ее сзади за шею, притягивая к себе для объятий. – Сестра.
– Я думала, что Джон уже подарил мне счастье, но теперь… – она хихикает сквозь слезы.
Моя грудь наполняется теплом от ее слов, ее любви к своему мужу, человеку, который был рядом со мной с того самого дня, как я его встретил. А теперь мы официально родственники.
– Кто бы мог подумать, что мы вдвоем выберемся из дерьма и Вселенная так справедливо наградит нас?
– Кстати, о справедливости, —усмехается она. – Я подписываю тебе 50% всех активов Доминика.
– Какого хрена? Рэйвен, нет. Я этого не хочу-
– Джастин, – она качает головой. – Ты разделяешь его кровь, ты разделяешь его наследство.
– Оставь его для себя.
– У нас достаточно средств, чтобы прокормить свою семью в течение следующей тысячи лет. А теперь твоя очередь. Используй его грязные деньги на что-нибудь хорошее.
Да, именно это я и сделаю. Есть дома, которые переполнены детьми, которые уже слишком взрослые для усыновления, детьми, которые подверглись насилию, которые нуждаются в психологах. Я мог бы использовать эти деньги, чтобы помочь, сделать все возможное, чтобы дети не страдали так, как страдал я.
– Хорошо, я сделаю это.
Мы благодарим лаборанта и возвращаемся в зал ожидания. Прежде чем открыть дверь, мы делаем общий вдох. Джон, Милена и Джиа встали, с нетерпением ожидая результатов.
– Ну и что? – Джон переводит взгляд с меня на нее и обратно.
Я перевожу взгляд на Джию, девушку, которая вошла в мою жизнь, разорвала меня в клочья, а затем снова собрала вместе.
– Ты была права.
Джон хлопает в ладоши.
– Твою мать, да! – он бросается к нам, притягивает жену в объятия и дает мне удар кулаком. – Добро пожаловать в нашу семью, брат!
Джиа, чьи серые глаза сияют, а рыжие волосы мягкими прядями падают на лицо, смотрит, как я подхожу к ней. Я провожу пальцами по ее волосам, заправляю их за ухо и провожу губами по ее губам.
– Ты сражалась за меня с самого начала; даже когда все они говорили, что ты сумасшедшая, ты сражалась.
– И ты сражался за меня, – слезы скапливаются в ее глазах, проливаясь на нижние веки. – Я была бы мертва, если бы не ты.
Не в силах больше выносить разделяющее нас пространство, я обнимаю ее, и она делает то же самое, обнимая меня так крепко, что мне трудно дышать.
– Это хорошие новости, Джастин. У тебя теперь есть семья, – она откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня. – Это только начало исцеления.
– Я люблю тебя, Джиа, – я улыбаюсь и целую ее голову, впитывая ее слова, и понимаю, что буду вечно благодарен за эту девушку.
– Я тоже люблю тебя, Джастин.
Комментарий к twenty five
осталось одна глава и два эпилогаааааа
========== twenty six ==========
Джия
Это мой первый понедельник в Вегасе. У меня впереди целая неделя и слишком много дел в списке. Джастин считает, что я должна взять больше времени на восстановление и говорит, что он счастлив финансово содержать меня, но с тех пор, как я освободилась от Рэдли, я была сама по себе, и мне это нравится. В прошлом, когда я кому-то доверяла, я терпела неудачу. Как бы сильно я не любила Джастина, мне нужно знать, что я сама могу заплатить за себя.
Именно эта дискуссия привела нас к моему главному пункту в списке дел: терапия.
Джастин потирает мою ногу, чтобы она перестала дрожать.
– Не надо нервничать. Даррен хороший парень.
– Я в этом не сомневаюсь, но у меня с психотерапевтами не самая лучшая история, – я свирепо смотрю на динамик в другом конце комнаты. – Что это за музыка? Это же жутко. Если я разобью эту колонку, Даррен убьет меня? – я улыбаюсь своей шутке и поворачиваюсь к Джастину.
У него твердая челюсть, мускулы подпрыгивают на щеках.
– Ему сначала придется убить меня.
Моя улыбка становится шире. Я никогда не привыкну к тому, насколько он заботливый. С тех пор как я очнулась в Денверской больнице, он почти не позволяет мне делать что-либо самостоятельно. Это еще одна причина, по которой я должна работать. Мне нравится, что он хочет заботиться обо мне, но я не калека, по крайней мере, физически.
Мысленно я уже не та, что была до отъезда из Вегаса. Джастин не говорит об этом, но я вижу это по тому, как он смотрит на меня, как будто ждет чего-то большего. Он не единственный, кто скучает по старой мне. Я тоже скучаю по той девушке, которой была раньше, и я действительно чувствую, что она медленно возвращается.
Я смотрю в глаза человеку, который является такой же частью меня, Джии, Мак и Энни. Он-общность, которая объединяет их всех, недостающая часть.
Дверь в маленький кабинет открывается, и оттуда рука об руку выходят женщина и ее сын. Мои глаза следят за маленьким мальчиком, прижавшимся к матери. Примерно столько же было Джастину, когда мы встретились. Нам потребовалось четырнадцать лет, чтобы все исправить.
– Увидимся на следующей неделе, – мужчина, который прощается, должно быть, Даррен.
Он моложе, чем я думала. Он переводит взгляд на нас, и его лицо озаряется ошеломляющей улыбкой.
– Вау, – он качает головой, прикрывая рот рукой.
Джастин берет меня за руку и встает. Я иду за ним, и он ведет меня к Даррену. Его светлые волосы длинные, с несколькими седыми прядями, которые едва заметны на фоне его светлых волос. Он смотрит на меня сквозь очки, и в его карих глазах так много доброты.
– Даррен, – Джастин притягивает меня к себе, кладет руки мне на плечи. Жар его груди согревает мою спину, и я чувствую себя в безопасности. – Это моя Джиа.
Тепло наполняет мою грудь, прогоняя беспокойство.
– Просто… вау, – Даррен протягивает мне руку. – Для меня большая честь наконец встретиться с вами.
– Взаимно, – я тоже протягиваю руку.
Джастин сжимает мои плечи, и я не могу скрыть улыбку. Даррен жестом приглашает нас следовать за ним в его кабинет. Мы подходим к маленькому диванчику и втискиваемся вместе. Джастин берет меня за руку, постоянно поддерживая контакт. Смогу ли я любить его больше, чем сейчас? Я думала, что нет, и все же моя привязанность к нему растет с каждым днем.
– Даррен?
– Да? – он смотрит на меня.
– Я не знаю, как много Джастин рассказал тебе о моем прошлом, но…
– Он рассказал мне все, что знает, Джиа. И я знаю, что сейчас ты в это не веришь, но здесь ты в безопасности. Джастин согласился оставаться с тобой до тех пор, пока ты мне не доверишься.
– Спасибо, – я выдыхаю и заставляю свои плечи расслабиться.
Он кивает и улыбается так мило, его глаза перемещаются между нами.
– Ты знаешь, что это не очень профессионально с моей стороны говорить, но я знаю Джастина очень давно, так что скажу, – он наклоняется вперед, упершись локтями в бедра. – С вашей историей, опытом, травматическими событиями, у вас, ребята, нет шансов на здоровые отношения.
Мой желудок сжимается, мышцы напрягаются, но я замечаю, что Джастин все еще расслаблен.
– Но если посмотреть на вас сейчас, на препятствия, которые вы преодолели… Джиа, твоя любовь сделает верующим даже самого худшего циника.
Рука Джастина судорожно сжимает мою.
– Совершенно согласен. А теперь скажи моей девушке, что ей пока не стоит возвращаться на работу.
У меня отвисла челюсть, и Даррен безуспешно пытается подавить смех.
– Теперь я доверяю Даррену, – я игриво пихаю Джастина. – Можешь свалить.
Мы все трое смеемся, и в комнате становится светлее. Джастин притягивает мое лицо к своему и нежно целует меня в губы. Его карие глаза сверлят меня, и он улыбается.
Что-то сдвигается в моей душе, и еще один осколок старой меня возвращается к жизни.
Джастин
– Ты пиздишь, – говорит мне Тэлон с улыбкой на лице и пивом в руке. – Ты же не встречался с ней.
Я играю с настройкой на гитаре в нашей гримерной за кулисами.
– С какой стати мне врать об этом? Она, блять, живет со мной.
О нас с Джией никто не знал, кроме парней из UFL, и я не удивлен, что Тэлон думает, что я вру.
– Значит, Мак уехала на полгода навестить семью, а теперь вернулась и живет с тобой? – Тэлон отрицательно качает головой.
– Да, почему в это так трудно поверить?
– Ну, я не знаю, может быть, потому что это первый раз, когда я слышу, как ты вообще говоришь о ней?
– Мне плевать, если ты не веришь.
Дверь в раздевалку распахивается, и входят Лейн и Тай.
– Там сумасшедший дом, – Лейн роется в кармане и достает сигарету.
Тэлон потирает свою бритую голову и опускается на противоположную сторону дивана. Тай берет маленькое ведерко со льдом, в котором было полно пива.
– Мне нужно выпить.
– Проверил нову официантку? – Лейн делает длинную затяжку сигареты.
Я возвращаюсь к настройке своей гитары и борюсь с усмешкой. Тэлон отрицательно качает головой.
– Нет. Она горячая штучка?
– Ха! Горячая это еще мягко сказано. Она феноменальна, – Тай прижимает руки к груди. – Большие сиськи, тонкая талия и упругая маленькая попка.
– Полегче, Тай, – из моего горла вырывается рычание.
Все трое пристально смотрят на меня. Тай, похоже, не понимает моего предупреждения и продолжает говорить.
– Чувак, самое приятное, что она рыжая. Ты ведь знаешь, что говорят о рыжих, да?
Я не знаю, что говорят о рыжих, но я знаю, что мне это не понравится.
Он указывает на свою голову.
– Рыжие тут, —затем на промежность – Рыжие там, – он сгибает бедра вперед.
Все трое парней громко смеются, пока я готовлюсь к тому, как лучше всего вырвать кадык Тая голыми руками. Раздается стук в дверь, и она распахивается. Моя кровь сразу же становится горячей, когда взгляд падает на Джиа.
Она устроилась обратно, но согласилась работать неполный рабочий день, пока не вернет свои силы. После нашей консультации с Дарреном в начале недели, ей, кажется, становится все лучше и лучше с каждым днем. Она хорошо питается и начала бегать со мной по утрам.
Я спросил ее вчера вечером, скучает ли она по наркотикам, и она клянется, что нет. Она сказала, что единственная причина, по которой она чувствовала, что они ей нужны, – это попытка забыть меня, но теперь у нее есть я.
– Привет, ребята, – ее серые глаза останавливаются на мне, и я оказываюсь в их плену.
Ее ярко-рыжие волосы выпрямлены, придавая ей утонченный вид. На ее губах появляется едва заметная усмешка, а щеки заливает легкий румянец.
– Марио сказал, что у вас есть около тридцати минут перерыва. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
Я облизываю губы, и по тому, как ее румянец усиливается, я думаю, что она знает, что единственное, что я хочу – это она. После нашей первой ночи дома, я не мог насытиться ее сладким телом, мягкими звуками, которые она издает, когда я прикасаюсь к ней или разочарованным всхлипыванием, когда я дразню.
– Да ладно, Тай, – Тэлон приближается к ней и останавливается слишком близко. – Ты ведь не шутил.
Да, вы, блять, издеваетесь. Я отложил гитару и встал.
– У тебя есть имя, Рыжик?
Рыжик? Как оригинально.
Я делаю шаг к ней, но она смотрит мне прямо в глаза и отрицательно качает головой. Я останавливаюсь и смотрю, готовый вмешаться, если мне понадобится сломать этого ублюдка.
– Меня зовут Джиа. А тебя? – на ее губах появляется улыбка.
Он протягивает руку и проводит своими гребаными пальцами по ее волосам. Я пожимаю плечами и пристально смотрю на свою девочку. Какую бы шутку она ни пыталась разыграть, ей лучше уйти отсюда, пока я не оторвал руки своему барабанщику.
– Тэлон, – он прищуривается. – Ты выглядишь знакомо. Мы раньше не встречались?
Она пожимает плечами и хлопает ресницами. Еще пять секунд этого дерьма и я сорвусь. Я поворачиваю свою руку к ней, чтобы она продолжила.
– Я так не думаю. Ты бы меня запомнил, – ее пристальный взгляд скользит по моему, крошечная улыбка растягивает ее губы. – Меня трудно забыть.
Черт возьми, я так сильно хочу поцеловать ее, что у меня горят губы. Я делаю шаг к ней, и она снова смотрит на Тэлона.
– Держу пари, что так оно и есть, милая. Почему бы тебе не дать мне свой номер? Мы встретимся после шоу.
Ее улыбка меняется от волчьей до прямо-таки злой.
– Конечно. Дай мне свой телефон.
Я широко улыбаюсь, но опускаю подбородок. Он протягивает ей свой телефон, и она набирает несколько цифр, прежде чем вернуть его обратно.
– Вот.
В отличие от Калеба, Тэлон смотрит на номер. Джиа кусает свои полные губы. Я сокращаю расстояние между нами как раз в тот момент, когда Тэлон резко вскидывает голову.
– Какого черта? Это же номер Джастина.
Я кладу руку ей на плечо и притягиваю ее к себе.
– Ни хрена себе, придурок, правда? Я же сказал, она живет со мной.
Глаза Тэлона бегают туда-сюда между нами, но еще дольше задерживаются на Джии. Когда все становится очевидным, он, наконец, понимает, и его глаза расширяются.
– Ни хрена себе! Ты же Мак! – говорит он.
Тай и Лейн подходят ближе, щурясь.
– И да, – говорит она. – И нет.
– Ребята, это Джиа или Мак, она не привередлива. И вы, братаны, ответите за свои грязные мысли, – я указываю на Тая. – Особенно ты, придурок. Как только мы споем последнюю песню, ты либо бежишь изо всех сил, либо принимаешь мои удары как настоящий мужчина.
Тай пристально смотрит на Джию.
– Да ладно, реально? Рыжая ты просто красотка.
Я сильно толкаю его.
– Разве ты не слышал, что я только что сказал?
– Он шутит, Тай, – она обнимает меня.– Он не причинит тебе вреда, да детка?
– Ну уж нет, – я смотрю на нее сверху вниз.
Она ненормальная, если думает, что эти уебки не получат за неуважение к ней в моем присутствии.
– Ты же знаешь, что тебе чертовски повезло, – Лейн качает головой, полуулыбка направлена на меня.
Поцеловав ее в макушку, Я вдыхаю ее запах, поражаясь тому, что один человек может изменить мою жизнь так, как это она.
– Знаю.
– Вам нужно, что-нибудь, прежде чем вы выйдете на сцену? – она вернулась в режим официантки, но держится поближе ко мне.
Оглядываясь назад, я понимаю, что она всегда была здесь. Хотя я подавил большую часть своих воспоминаний, есть часть меня, которая держалась за нее. И она всегда держалась за меня. Я никогда не знал такой любви. До сих пор.
***
Толпа ликует, я оглядываюсь через плечо на свою группу, их лица отражают энергию толпы.
Я снова поворачиваюсь к зрителям, заслоняя глаза от света прожекторов. Там, в конце длинного стола, за которым сидят мои друзья, стоит моя Джиа. Она широко улыбается и хлопает в ладоши. Я пробегаю взглядом по длинному столу. Блейк сидит с Лейлой, а Рэйвен, моя сестра, сидит, обнявшись с Джоном. Мейсон, Калеб, Оуэн и его жена Никки, Ева, все они здесь, чтобы показать свою поддержку.
Они приняли Джию в свою банду так, как будто она была там все это время. Она машет мне рукой. Я подмигиваю, и она посылает мне воздушный поцелуй. Черт побери, у меня голова идет кругом от этой эйфории.
Я бренчу начало новой песни, над которой мы работали. Тэлон присоединяется.
– Еще одна песня, да?
Толпа взрывается радостными возгласами.
– Понял, понял, – я отступаю от микрофонной стойки и сосредотачиваюсь на сложном выборе партии гитары.
Я счастлив и чувствую себя живым впервые в своей жизни. Музыка обволакивает меня, как объятие, и глядя на лица обожающих поклонников и мою семью я просто в восторге.
Слова текут из моих уст как продолжение моей души. Изливая свое сердце в лирической форме, я поясняю слова и надеюсь, что она знает, что эта песня для нее. Я молюсь, чтобы они проникли внутрь, чтобы снова стереть воспоминания о прошлом, чтобы мы могли заменить их возможностями для нашего будущего.
Ты вошла в мою жизнь, как легкий ветерок.
Принесла мне свежий воздух, который позволил мне дышать.
И твоя доброта наполнила меня.
Твое тело – мое святилище; я поклоняюсь у его врат.
Недостойный его сокровищ, ты все равно впустила меня.
Я нашел свое исцеление в твоих небесах и в твоем чуде.
Я посвящу свою жизнь тому, чтобы доказать, что я достоин тебя.
Потому что…
Тебя я буду помнить.
Твоя любовь – моя страховочная сетка.
Уберегает меня от разрушающих воспоминаний.
Дает мне силы, когда я стараюсь забыть.
Дорога впереди вымощена болью и осколками разбитого прошлого.
Жизнь не дает никаких гарантий.
Но когда темнота сомкнется, мы пойдем дальше.
Мы пожмем друг другу руки сквозь бурю, и я найду свое убежище в тебе.
Потому что…
Тебя я буду помнить.
Твоя любовь – моя страховочная сетка.
Уберегает меня от разрушающих воспоминаний.
Дает мне силы, когда я стараюсь забыть.
И я буду бороться, чтобы забыть.
Вместе мы будем сражаться…
Продолжать бороться, чтобы забыть.
С закрытыми глазами я пою клятву, которую написал Джии, сидя в больнице и ожидая, когда она вернется ко мне. Мое обещание посвятить свою жизнь ей и сделать все возможное, чтобы принести свет в темноту наших душ, дать нашей любви шанс, несмотря на все дерьмо, через которое мы должны пройти.
Звучит последний аккорд, и комната взрывается криками и свистом. Я щурюсь в толпу, ища яркие волосы и серые глаза. Наконец, я нахожу ее. Она стоит рядом со сценой, глаза полны слез, полные губы растянуты в дрожащей улыбке.
Такая красивая и вся моя. Навсегда. Она улыбается сквозь слезы.
Черт, я люблю эту девушку. Ее страсть, борьбу, ее решимость взять на себя худшее и выйти на первое место.
Моя девочка.
Моя Джиа.
========== epilogue.1 ==========
Джиа
– Ты уверен, что мы все делаем правильно? – я стою в сторонке и изучаю шестифутовую рождественскую елку, которая криво стоит на подставке, кое-где свисают гирлянды, а между ветвями развешаны украшения.
Джастин почесывает голову и пожимает плечами.
– Понятия не имею. Я никогда не делал этого раньше, но черт возьми, кто знал, что это так трудно?
Я прикусываю нижнюю губу. Не думала, что будет так сложно, никто из нас не праздновал Рождество раньше, и я понятия не имела, что украсить елку это такая морока.
– У вас никогда не было елки в детском доме? – я продираю пальцы сквозь какие-то ветки, отталкивая красный стеклянный шар, пока он не исчезает за иглами.
– Нет, – он толкает ветку вверх только для того, чтобы посмотреть, как оно откидывается назад. – А в Рэдли тоже никогда не ставили елки?
Я подвешиваю разноцветные лампочки повыше на дереве.
– Нет. Они думали, что это опасно. Ну знаешь, электричество, острые вещи, – я снова смотрю на елку. – Ты уверен, гирлянды нормальные? Они какие-то большие.
– Честно говоря, детка, я, блять, понятия не имею. На коробке было написано «Гирлянда», я и взял.
Я проверяю электронные часы на плите.
– Все будут здесь через час.
Мы смотрим на дерево несколько секунд, а затем разражаемся смехом.
Джастин решил, что он готов пригласить гостей в дом, и мы думали, что встреча в Сочельник будет идеальным оправданием. Но все, что дается легко большинству, для нас тяжело. У нас не было обычного детства и всяких традиций, типа украшения праздничной елки.
– Да в жопу, – Джастин берет пустую коробку из-под украшений и бросает ее в большой мусорный мешок. – Я думаю, что это прекрасно.
– Зато мы сами это сделали, – я снова смотрю на наше жалкое дерево.
– Именно, детка, – он целует меня в лоб.
Последние пару недель были очень тяжелыми. Мы оба ходим на терапию два раза в неделю, один раз вместе и один раз отдельно. Нам пришлось заново пережить то, что мы оба хотели забыть, и воспоминания Джастина все еще понемногу просачиваются обратно.
