Текст книги "Fighting To Forget (ЛП)"
Автор книги: justinmakesmebelieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Я улыбаюсь. Я была в таких ситуациях, похуже его матов, меня больше ничто не шокирует.
– Хорошо, я поговорю с тобой завтра, – он заканчивает разговор. – Извини.
– Ничего. Я работаю в баре, помнишь?
Я замечаю, где мы едем. – Оу, поверни здесь налево. Девятый дом справа.
Грузовик медленно едет по улице.
– Хороший район.
– Да, за исключением того, что все дома выглядят одинаково. В течение первого месяца, что я жила здесь, я все время сворачивала не на ту подъездную дорожку.
Мы подъезжаем к моему дому, и прежде чем грузовик останавливается, моя кровь леденеет, а мышцы напрягаются. Черт, черт черт!
Мотоцикл Хэтча припаркован перед моим домом.
Джастин
– Ого, это чей байк?
Она не отвечает и сидит прямо. Ее огромные глаза смотрят на байк, освещенный моими фарами. И реальность того, что, вероятно, происходит, поражает меня. У нее нет парня, потому что она рассталась с ним.
Я поворачиваюсь к ее все еще замороженному телу.
– Все нормально, Мак. Я ничего не сделаю. Я выгружу твой байк и уеду.
Ее голова дергается, и она переводит свой пристальный взгляд на меня.
– Что?
Я киваю на мотоцикл. – Это твоего парня, верно? Я не хочу причинять тебе никаких проблем.
– Фу, – ее лицо исказилось, как будто я предложил ей пожрать собачье дерьмо. – Нет, он не мой парень. Он вроде как встречается с моей соседкой.
Она напряглась, когда увидела этот байк, и понятно, что тут что-то не так. Я наклоняю голову и изучаю ее, пытаясь решить, верить ей или нет. Нет, она лжет.
Адреналин бежит по моим венам, и я сжимаю руль, чтобы не сжать кулаки.
– Он опасен? Для тебя и твоей соседки?
– Оу, нет. Ну, у него ужасные манеры, и он немного мудак, но это все.
Я расслабляю хватку, и мои плечи опускаются. Дерьмо. Что я делаю? Я и так уже потерял достаточно времени. Мне нужно бросить этот байк вместе с девушкой, и лечь спать.
– Очень мило. Я возьму мотоцикл.
Я спрыгиваю с грузовика и обхожу его, освобождая храповые ремни. Низкое ворчание гаражной двери привлекает мое внимание. Я быстро поднимаю глаза, но тут же застываю, уставившись на нее. Мак бросила сумку, которую держала ее как щит. Ее тонкая талия и округлые бедра машинально покачиваются, когда она направляется ко мне.
– Я помогу тебе.
С небольшим усилием она запрыгивает на заднее колесо грузовика и закидывает ногу. Я стараюсь не замечать, как хорошо выглядят ее ноги в обтягивающих черных джинсах, вместе с парой крутых черных кожаных байкерских ботинок в комплекте с ремнями и пряжками.
Она хватается за руль с другой стороны и кладет другую руку на сиденье. Я делаю то же самое со своей стороны.
– Помедленнее.
Потихоньку мы спускаем байк по пандусу к подъездной дорожке. Она отпускает его, и я иду с ним в гараж. Я ставлю его на его подножку и хожу по гаражу.
– Знаешь, что не хватает этому месту?
Ее брови складываются вместе самым милым образом. – Что?
– Машина.
Она смеется, но звук, я не знаю, какой-то напряженный.
– Еще раз спасибо, что подвез.
Оу, так она избавляется от меня. Намек принят.
– Ну конечно, – я киваю и возвращаюсь к своему грузовику.
Она стоит рядом, пока я убираю свои ремни и толкаю рампу обратно в кузов. Каждые несколько секунд я бросаю на нее взгляд и вижу, как она переводит взгляд с меня на входную дверь. Да, он определенно ее парень, или по крайней мере бывший.
Заезжая сзади своего грузовика к передней части, я дарю ей последний взмах руки.
– До встречи.
– Джастин, подожди, – черт возьми, я уже второй раз слышу, как она произносит мое имя, и этот звук тянет меня, как маяк.
Она пересекает несколько метров, разделяющих нас. Шагнув ближе, так что между нами осталось всего несколько дюймов, она откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня. Свет прожектора над гаражом позволяет мне лучше разглядеть ее лицо. Ее темные брови низко нависают над глазами, такими светло-карими, что они похожи на цвет песка. Я делаю глубокий вдох, и запах, который я уловил в кабине грузовика, усиливается от этой близости: мягкий кокосовый орех и что-то сладкое, как масло для загара и экзотические фрукты. От нее пахнет отпуском.
Откинув прядь волос со щеки, она заправляет ее за ухо.
– Прежде чем ты уйдешь… – ее зубы скользят по вишнево-розовой нижней губе, и внезапное желание попробовать ее на вкус вспыхивает во мне так же остро, как и раньше. – Мне нужно кое о чем с тобой поговорить, – она бросает быстрый взгляд, почти бессознательно, через плечо в сторону своего дома. – Сейчас не время и не место, но я боюсь, что если не расскажу тебе, то ты никогда больше не заговоришь со мной, и я никогда не получу этот шанс обратно.
Я так и знал. Именно здесь она сбросит сумасшедшую бомбу, которая объясняет, почему она ведет себя так странно. Она мне ни черта не должна. Я предложил ей свою помощь, и она согласилась. На этом все должно было закончиться.
– Я просто помог тебе.
Ее длинные ресницы трепещут несколько раз, когда она наклоняется ближе.
– Мы можем как-нибудь вместе выпить кофе…?
Громкий треск захлопнувшейся двери заставляет нас обоих повернуться лицом к гаражу. Из темноты выходит парень, которого я сразу узнаю. Ублюдок.
– Вот дерьмо, – Мак делает несколько маленьких шагов, становясь спиной ко мне спереди и вставая между мной и уродом с прошлой ночи.
– Что это у нас тут такое? – он неторопливо идет к нам, без рубашки. – Белоснежка, я и не знал, что ты так хорошо ладишь с этим любителем мужских задниц.
В моем животе вспыхивает огонь. Я делаю шаг к нему, но Мак снова опирается на мои бедра и живот. Мои губы скривились над зубами.
– Вообще-то я очень рад снова видеть тебя, жирдяй. Такое чувство, что мы не закончили то, что начали вчера вечером, – я делаю еще один шаг вперед.
Запах Карибского коктейля доносится чуть ниже моего носа. Я не отрываю глаз от этого придурка, медленно приближаясь, когда Мак упирается в пятки, чтобы остановить мое движение.
– Да, держу пари, ты хочешь прикончить меня, – он свирепо смотрит на меня. – Но у меня есть для тебя новости, красавчик. Я же не гей.
Я бросаюсь в спину Мак. – Ты, сволочь! —
– Отойди, Хэтчет, – говорит Мак твердым и, несомненно, серьезным голосом. – Вернись в дом. Сейчас же.
Он откидывает голову назад и смеется.
– А если я этого не сделаю? И что ты собираешься с этим делать, сука?
Странное чувство поднимается от моего живота к груди.
– Не смей, мать твою, с ней так разговаривать, придурок. Разбирайся со мной!
Он переводит взгляд с меня на нее.
– И не смотри на нее, если только не хочешь извиниться, – я стараюсь говорить тихо, надеясь избежать вмешательства других соседей.
– Ну-ну, похоже, что наш парень позарился на киску и поменялся командами.
– Заткнись нахуй, Хэтчет! – говорит Мак.
Вот и все. Я уже готов наброситься на этого урода за неуважение к девушке возле ее собственного дома, и его словесные насмешки жгут меня, как кислота. Мои руки хватают Мак за плечи и отводят ее в сторону. Она прижимается ко мне, но я легко прохожу мимо нее.
– Джастин, нет! – она пытается удержать меня, но я быстро иду прямо в лицо Хэтчету.
– Я разрешу тебе сделать первый удар, ублюдок, – я улыбаюсь, готовясь к молниеносной боли, и не волнуюсь об этом. – Смотри, – я сцепляю пальцы за спиной. – Я даже руки не подниму.
Глаза Хэтчета вспыхивают.
– Ты блефуешь.
– А ты попробуй, придурок.
Он поднимает локоть.
– Нет! – раздается голос Мак. Она бросается между нами за несколько секунд до того, как его кулак врезается ей в челюсть и она падает, широко раскрыв глаза.
– Сука! – я атакую правым хуком, который заставляет его отшатнуться назад.
Он замахивается и бьет меня в грудь. Один удар пришелся мне в челюсть. Я не чувствую ничего, кроме возбуждающей ярости, которая питает мои мышцы. Затем, один за другим, я пустил в ход кулаки. В жестокой волне гнев и стремление защищаться перерастают в карающие удары. Мы падаем на землю, я держу его своими ногами, размахивая руками.
Это не займет много времени, прежде чем он устанет, и больше не будет сопротивляться. И все же я не сдаюсь, обрушивая кулаки на каждую незащищенную часть его торса. Что-то тянет меня сзади.
– Остановись! – голос Мак доносится откуда-то издалека.
Я снова ударил его. И еще раз. Тяга в моей футболке усиливается.
– Джастин! Стой! – В ее голосе слышится страх, который поселяется глубоко внутри меня, меняя мою агрессию на беспокойство.
Я отталкиваюсь от байкера и встаю, чувствуя, как Мак цепляется за мою футболку. Туман гнева рассеивается. Я резко оборачиваюсь, тяжело дыша.
– Блять… ты… в порядке?
Она держит свою щеку, и на ее руке кровь. Мой пульс ускоряется и толкает меня к Хэтчету, но ее хватка на моей одежде натягивается еще сильнее.
– Джастин, нет. Пожалуйста. Больше не надо.
Должно быть, она до смерти перепугана, но по ее виду этого не скажешь. Ничто не выдает того, о чем она думает, кроме ее руки, все еще крепко сжимающей мою футболку.
Как она может быть так спокойна после того, что этот осел сделал с ее лицом? Он затеял драку возле ее дома и еще ударил ее кулаком, даже не обратив внимания.
У меня внутри все переворачивается от беспокойства. Мы оба виноваты. Если бы я развернулся и уехал, ничего бы этого не случилось. Хотя кто знает, во что бы она сегодня ввязалась, если бы меня здесь не было? Как часто ей приходится иметь дело с этим говнюком?
Я провожу рукой по волосам. Эта девушка – не моя забота. Но я должен все исправить. Я отрываю ее руку от своейфутболки и веду ее к пассажирской двери моего грузовика.
– Садись. Быстро.
Ее глаза широко раскрываются над рукой, которая все еще держит окровавленное лицо.
– Я не могу… Куда?
– Понятия не имею. Но я не оставлю тебя здесь с этим психом.
Я оглядываюсь и вижу, что Хэтч уже катается по полу и стонет. Удовлетворение переполняет мою грудь.
– Со мной все будет в порядке, – она выдергивает свою руку из моей.
– Садись в грузовик, Мак.
– Я-
– Залезай в этот гребаный грузовик, или я перекину тебя через плечо и посажу в него! – она вздрагивает и забирается на пассажирское сиденье.
– Молодец, – после того, как она благополучно села, я прохожу мимо окровавленного Хэтча в ее гараж, нажимаю кнопку и бегу обратно к грузовику. – Спокойной ночи, ублюдок.
Я быстро выезжаю из этого района и затем останавливаюсь.
– У тебя очень сильное кровотечение, – схватив подол своей футболки, я натягиваю ее через голову и протягиваю ей. – Держи.
Она не забирает ее. Я перевожу взгляд на нее и вижу, что она открыто смотрит на мою голую грудь. Обычно, когда меня так изучают, мне хочется отвернуться, но в ее глазах есть тоска, которая притягивает меня. Она поглощает меня, пока я не заставляю себя вернуться в настоящее. Я сильно моргаю. Что за чертовщина?
Я трясу перед ней одеждой и сглатываю сквозь шепот возбуждения, который танцует в моей крови.
– Возьми ее.
Выхватив ее из моей руки, она прижимает его к своему лицу.
– Спасибо, – она поднимает глаза к моей шее и останавливается на моем лице. Я хватаю один конец рубашки и вытираю пятно крови на ее подбородке. Она вздрагивает.
– Я знаю, что больно, – я опускаю руку на колени. – Наверное, следует отвезти тебя в больницу-
– Нет, пожалуйста! – ужас вспыхивает в ее светлых глазах. – Только не в больницу.
– Черт, Мак, – наверное, ей нужно наложить швы. – Очень много крови.
Ее свободная рука тянется к дверной ручке.
– Я никуда не поеду. Я убегу. Клянусь Богом, если ты отвезешь меня в больницу, я-
– Ладно, ладно, ладно, – какого хрена все это значит? – Не повезу.
Долгий, глубокий вдох, и она расслабляется. – Спасибо, эм…извини.
Это не мое дело, но она вызывает у меня любопытство. Какая девушка бросается перед байкером, чтобы защитить парня, которого она едва знает, но хочет сбежать при упоминании о больнице?
– Ты не хочешь рассказать мне, что все это значит?
– Я… боюсь, – ее голос так тих, что я едва слышу его.
Она боится?
Она бесстрашна. И раздражающий тик на задворках моего сознания напоминает мне о том, кто я есть. Живу ради драк, ожогов от татуировки или иголки, но я избегаю того единственного, без чего большинство мужчин не могут жить.
Да, я знаком с необоснованными страхами. Если это и правда так, то я не хочу чтобы она больше боялась. Это остается только один вариант. Тревога пронзает мои нервы, грудь сжимается, дыхание становится неглубоким.
– Ладно, я отвезу тебя к себе. У меня хотя бы есть аптечка.
Я завожу машину. Это не приведет ни к чему хорошему.
Мак
Обжигающая боль проходит через мою щеку. Прижимая футболку Джастина к своему лицу, я глубоко вдыхаю, наслаждаясь запахом мыла, смешанного с солью его чистого пота. Запах успокаивает меня настолько, что я вспоминаю в своей голове все, что произошло.
Все, что я хотела сделать, это уберечь Джастина от удара. Защитить его – было инстинктивно. И я бы сделала так еще раз. Я бы принимала удары каждый день, если бы это спасало его от боли. Я никогда больше не позволю навредить ему.
Смотреть, как его бьют, было бы еще хуже, чем колющая боль, которую я чувствую сейчас. Черт, он уже давно профессионально боксирует, но я еще не видела, как он дерется. Я никак не могу смириться с тем, что он принимает все эти удары во имя зарплаты.
Мы въезжаем на стоянку его дома. Мысль о том, что меня везут в дом Джастина, взбудораживает мои внутренностями. Возбужденные трепетания смешиваются с тревогой и опасением.
Грузовик дергается, посылая еще одну стрелу боли через мою щеку. А если я что-нибудь сломала?
– Приехали, – он выскакивает из машины и бежит к пассажирской двери.
Я открываю ее, и он обнимает меня за плечи, чтобы помочь спуститься вниз.
– Спокойно, один грубый шаг и будет чертовски больно.
– Я в порядке, – бормочу я что-то сквозь ткань и прижимаю ее ближе к носу.
Фонари на стоянке дают мне хороший обзор его татуировок. И одна из них ловит мой взгляд. Мама. Простое слово было написано чернилами над его сердцем. Я отвожу взгляд, и слезы щиплют мне глаза. Он включает сигнализацию на своем грузовике, и все еще держа мою руку на сгибе локтя, ведет меня через двор.
Я точно знаю, где он живет, но немного волочу ноги, чтобы притвориться, что это не так. Сделав еще несколько шагов мимо двери, в которую он сейчас вставляет ключ, я ковыляю обратно к нему.
– Эй, с тобой все в порядке? – он крепче держит меня за руку, чтобы я не упала.
Это не его квартира. Где мы?
– Ну да. Просто немного закружилась голова на секунду, но я в порядке.
Он не выглядит убежденным, но открывает дверь и тащит меня в темную квартиру. Паника облизывает мой позвоночник, пока он не включает свет. Я тяжело выдыхаю и смотрю, как он проходит через маленькую квартиру на кухню.
– Присаживайся на диван. Я принесу тебе немного льда.
Я хочу спросить его, где мы, но тогда он поймет, что я знаю, что это не его дом. Я обвожу взглядом гостиную. Все в этом месте смешано-подобрано. Обеденный стол окружен четырьмя совершенно разными стульями. Зеленый плед, диван в комплекте с одеялами, брошенным на спинку. Несколько свечей на кофейном столике и чаша с ароматической смесью явно передают женский оттенок. Это квартира девушки. Я перехожу к изучению нескольких фотографий в рамках на соседней книжной полке.
– Садись.
Я вздрагиваю и надеюсь, что он не заметил, что я делаю. Я падаю на диван, и он втискивается рядом со мной. Он наклоняется, чтобы осмотреть мою щеку, и я продолжаю смотреть на его губы. Его обнаженный торс искушает меня изучить его татуировки. Они повсюду: грудь, живот, плечи, даже на шее. Я знаю, что если опущу глаза, то потеряюсь в красоте его тела. Нет, смотри на его губы.
Он наклоняется вперед, легкое давление и жар его колена, когда оно касается моего, посылают покалывание через мой живот. У меня перехватывает дыхание. Он гримасничает.
– Больно, да?
Я умудряюсь кивнуть, благодарная ему за то, что он воспринял мой вздох как боль, а не как чистый всплеск удовольствия, вызванный его прикосновением.
Его длинные пальцы обхватывают мое запястье, и он тянет мою руку прочь, забирая с собой успокаивающе пахнущую футболку. Его глаза сужаются и вспыхивают чем-то смертельным, прежде чем он вытирает немного крови.
– Да, здорово он тебя, – его слова идут из глубины его груди, вибрируя в воздухе между нами.
Тепло нарастает под кожей на моем бедре и ползет вверх с дразнящей скоростью. Я прочищаю горло, боясь, что мой голос сломается от давления его близости.
– Эм… челюсть сломана?
Он поднимает руку к моему лицу и наклоняет голову, изучая мою щеку. В тот момент, когда его пальцы касаются моей чувствительной кожи, я борюсь с желанием закрыть глаза и прижаться к нему. Вместо этого я не отрываюсь от его прекрасных карих глаз. Вот как мы были близки в детстве. Глаза в глаза, не более чем в шести дюймах друг от друга, как и сейчас.
Мое сердце бьется так громко, что я чувствую его пульсацию в своей раненой щеке и слышу в ушах. Он слегка надавливает, но я отказываюсь вздрагивать от полученной боли из страха, что он отодвинется. Его густые черные ресницы плотно закрывают карие глаза.
– Черт, – он закатывает в рот кольцо для губ и убирает руку с моего лица.
Я сразу же скучаю по его прикосновению и борюсь с желанием упасть на колени и умолять его вернуть. Он снова открывает глаза, и мягкость, которую я там вижу, превращает мои внутренности в жидкость.
Он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Глаза такие карие, взъерошенные волосы, как будто он проводил по ним руками, линия его челюсти сильная и мужественная, ведущая к самым сочным губам, полным и умоляющим быть укушенным.
– Не думаю, что сломана.
– А? – его слова прорываются сквозь мои мысли.
Он ворачивает руку, но на этот раз в ней лежит пакет со льдом, завернутый в кухонное полотенце.
– На, держи. Надо снять опухоль.
– Спасибо, – я стону и прижимаю холод к щеке, желая, чтобы это была его рука.
Грязные мысли о Джастине не приносят мне ничего хорошего. Вспомни, кто он и почему я здесь. На меня накатывает волна тошноты. Я еще не готова к этому. Я откидываю голову назад, чтобы откинуться на диван.
– Ну и крутая же ты баба, Мак, – он встает и направляется в маленькую кухню. – Ты приняла этот удар как настоящий мужчина.
– Ха. Да… – моя щека чертовски болит, но эта боль относительна. Зная, что я спасла Джастина даже от одного удара, мне легче. Я слышу, как он ходит по кухне, задаюсь вопросом, кто здесь живет?
– Хочешь чего-нибудь выпить? Вода, сок… – я слышу, как он что-то передвигает в холодильнике. – Кофейное дерьмо из Старбакса.
– Воды, если можно.
Он плюхается обратно на диван рядом со мной с бутылкой воды. Открыв крышку, он протягивает ее мне.
– Держи.
Я сажусь обратно и делаю неглубокий глоток, чтобы избежать боли в лице.
– Спасибо.
Между нами повисает молчание, и я решаю воспользоваться случаем, чтобы спросить: – Милое местечко. Как давно ты здесь живешь?
–Это не моя квартира, – он немного ерзает, но спохватывается прежде, чем это становится слишком очевидно. – Я живу через несколько домов отсюда.
Но ведь у него есть ключ. Какого черта?
– А чья это квартира?
Он избегает моего взгляда.
– Одного моего друга… Соседки. Она уехала из города на несколько дней.
У меня в животе все переворачивается. Она. Девушка с сегодняшнего утра. Вот почему он помогал ей с сумками. Срань господня! Он встречается со своей соседкой. Он, наверное, почти все ночи проводит здесь, в ее объятиях, свернувшись калачиком на этом диване. Тьфу. Меня тошнит.
Моя челюсть сжимается так сильно, что зубы болят, и эта боль пронзает мою щеку. Комната начинает вращаться. Я зажмуриваю глаза. О нет. Я думаю, меня сейчас вырвет прямо на горохово-зеленую клетчатую кушетку Маленькой мисс совершенство.
– Ого, ты выглядишь не очень хорошо, – я чувствую его руки на своих плечах, он кладет меня на диван. – У тебя, наверное, сотрясение мозга.
У меня нет гребаного сотрясения мозга! Я сижу на диване твоей подружки. Наверное, где вы двое… о нет. Не тошнит, не тошнит.
– Ты уверена, что я не могу отвезти тебя в больницу? – в его голосе появляется что-то новое, чего я раньше не слышала. Это… забота?
– Я в полном порядке. Я просто хочу пойти домой и поспать-
– Черт возьми, нет.
Я резко открываю глаза и смотрю на него. Его глаза пылают гневом.
– Джастин, я не могу спать здесь, у тебя-
– Нет, ты должна быть в больнице. Но если ты откажешься туда идти, то будешь спать здесь.
– Здесь… В доме девушки-
– Да. А почему бы и нет? – он показывает на короткий коридор, который ведет в спальню. – Там есть кровать, куча девчачьего дерьма в ванной, и что-то, во что можно переодеться. Эмма не будет возражать.
Эмма. Так вот как зовут ее.
– А я уверена, что она будет возражать.
– Я буду здесь на диване, чтобы проверять тебя каждые несколько часов, будить и спрашивать всякое дерьмо.
– Нет. Тебе не нужно этого делать.
Он приподнимает проколотую бровь, и мне вдруг становится любопытно, на что это будет похоже, если я поцелую его. Нет, прекрати.
Он пожимает плечами. – Ты собираешься в больницу?
– Нет, я же сказал тебе-
– Хорошо. Итак, ты будешь здесь, и я буду тебя каждые пару часов, – он выдерживает мой пристальный взгляд. Проходят секунды. Легкая улыбка кривит мои губы.
– Если это мой единственный выбор…
– Так оно и есть.
– А ты упрямый.
– Меня называли и похуже, – очень расслабленная и столь же великолепная улыбка играет на его губах.
– Ладно, я останусь.
Он кивает и откидывается назад, положив ноги на кофейный столик и скрестив руки на груди и поворачивается ко мне.
– И ты еще называешь меня упрямой. Сегодня вечером мне уже трижды пришлось умолять позволить помочь тебе.
Я изучаю свои колени, чтобы избежать его испытующего взгляда.
– Я не привыкла к тому, что люди хотят мне помочь, – особенно тот человек, которому я сама обещала помочь.
Я могла бы спасти его от жестокого обращения, если бы только была умнее, старше, внимательнее. Если бы я только спросила его, заставила бы рассказать мне, через что он проходит. Боже, он был ребенком, беззащитным мальчиком.
– Мак?
Я поднимаю на него глаза и вижу, что он озабоченно смотрит на меня. – Что?
– Ты опять побледнела. Я думаю, тебе нужно прилечь.
Я мечтала обо всем, что скажу ему, если он наконец заговорит со мной, обо всем, что я спрошу, если мы когда-нибудь окажемся где-то вдвоем и наедине. Вот он. И я никак не могу собраться с мыслями.
Я встаю и протягиваю ему пакет со льдом. – Я думаю, что со мной все хорошо. Тебе нужно обработать костяшки пальцев.
Он несколько раз сгибает руку, но не показывает даже намека на дискомфорт.
– Нет, все хорошо.
Хорошо? Я отмечаю это в своем мысленном списке вещей, о которых нужно думать, но не сегодня вечером. Слишком много всего произошло, и мне нужно время, чтобы все обдумать.
– Да, было приятно наконец-то пообщаться с тобой. Спасибо, что спас меня… три раза.
Его лицо становится серьезным. Задумчивым.
– Эй, – он пожимает плечами. – Это ты меня спасла.
Но я не сделала этого, когда это было важнее всего. Но я всё исправлю.
========== four ==========
Зло внутри тела.
Я кричу, чтобы смерть забрала меня,
но все мои крики остаются неслышными.
– Атаксия
Джастин
Эта ночь слишком долгая. Я быстро сбегал к себе за кофтой, теперь сижу на крошечном диване, смотря повторы ночных кошмаров. Мне тесно. Я рассеянно играю с резинкой на запястье. Мак не издала ни звука с тех пор, как ушла в комнату Эммы. Надеюсь, ей удобно спится. Зевок вырывается из моего горла. Я очень устал, но сегодня заснуть не получится. Все сегодняшние события просто не позволят сделать это.
Как бы сильно я не жаждал комфорта своего дома, горячий душ, чистые простыни и кровать, я понимаю, что лучше остаться здесь. Из-за меня у этой девушки, наверное, сотрясение мозга. Самое меньшее, что я могу сделать, это пожертвовать своим сном, чтобы убедиться, что с ней всё будет в порядке.
Я ничего не знаю об этой девушке, но что-то в ней кажется мне знакомым. Может быть, все дело в её легкомысленном поведении. Она ведет себя скорее как парень, чем как девчонка. Совсем не то, к чему я привык. Большинство девушек, с которыми я тусовался, хнычут, когда официантка забывает про лайм в их коктейле. Даже Эмма хлопает дверью, визжа как ребенок, когда видит паука. Но Мак не такая. Черт возьми, её ударили, и она даже не заплакала.
Крутая.
Держу пари, Мак убивает пауков у себя дома, вероятно, голыми руками.
Забавно, что я не замечал её раньше. Не то, что она сливается с остальными, нет. У неё очень бледная кожа по сравнению с остальными девушками в Вегасе. Сочетание её светлой кожи и черных волос бросается в глаза. Она чертовски сногсшибательна.
И эти губы. Черт. Я никогда раньше не видел таких естественно темных губ. Цвет вишни. И эта улыбка. Легкая ухмылка и изогнутые брови над большими глазами. Очень сексуально, ничего подобного раньше не видел. Моя грудь сжимается, и я делаю долгий выдох. Я чувствую любопытство и отвращение.
Блять. Я вытираю лицо. Мое тело реагирует на красивую женщину, и я испытываю отвращение? Это ненормально. У моего терапевта есть сотни различных теорий, ни одну из которых я не могу переварить. Я мало что помню из своего прошлого, поэтому предпочитаю не тратить время и силы на выяснение этого дерьма. Вперед – это единственное направление, куда я хочу идти. И по какой бы то ни было долбанной причине меня все равно тошнит от возбуждения. Мне уже двадцать пять лет. Секс должен быть на первом месте в моем списке приоритетов.
Но нет. Я подавляю свои потребности так долго, как только могу, бросая всю избыточную энергию в тренировки и музыку. Когда я, наконец, поддаюсь своим извращенным желаниям, я связываюсь только с оплачиваемыми незнакомками, чтобы избегать обязательств. Потом я сразу ухожу, чтобы не смущать себя, потому что вскоре после того, как я кончаю, меня всегда тошнит.
Боже, я совсем запутался.
Внезапно почувствовав непреодолимое желание выпить глоток текилы, я встаю и как можно тише обыскиваю кухню Эммы в поисках чего-нибудь подходящего. В холодильнике нет пива. Никакой водки в морозилке. Никакого бурбона в буфете. Ничего. Я наваливаюсь всем своим весом на стойку. Моя кожа липкая от пота. Лишение сна и пребывание в этой квартире заставляют меня нервничать.
Я замечаю ножевой блок, который находится недалеко от моей правой руки. Ножи взывают ко мне, умоляя пометить свою кожу. Я представляю себе, как тащу острые лезвия по коже и смотрю, как сочится кровь. Я застонал, и моя голова тяжело опустилась на плечи. Шрамы на моих предплечьях и внутренней стороне бедер вспыхивают.
– Пиздец, – я отодвигаюсь от стойки и пересекаю маленькую квартиру, направляясь в комнату Эммы.
Заглянув внутрь, я вижу, что Мак спит на боку, её руки сложены и втиснуты под крошечную подушку, которая баюкает её голову. Она лежит поверх одеяла и полностью одета. Она выглядит такой умиротворенной. Я отступаю от двери и тихо закрываю её за собой.
Я проделываю короткий путь от двери квартиры Эммы до своей собственной. Я протискиваюсь внутрь, сбрасываю ботинки на коврик и иду прямо к бару с напитками. Вытащив текилу, я откупориваю пробку и делаю обжигающий горло глоток. Я дышу через этот ожог, прежде чем сделать ещё один, а затем ещё.
Я никогда раньше не был так близко к красивой спящей девушке, и это странно сказывается на моем теле. Большинство парней бы радовались. Но только не я.
Щелкаю резинкой по руке, ликер излучает тепло через мое тело. Я делаю ещё один глоток, пока у меня окончательно не немеет голова. Идеально. Я чищу зубы прежде чем вернуться к Эмме. Я проверил Мак и решаю попытаться уснуть. Алкоголь должен помочь.
Чувствуя себя гораздо лучше, запираю дверь и устраиваюсь на диване Эммы. Я переключаю каналы, не обращая внимания на то, что там показывают, глаза слипаются от сна. Я заправляю за шею оборчатую подушку и… что это было, черт возьми?
Я поворачиваюсь и смотрю через спинку дивана в сторону спальни Эммы. Мак с кем-то разговаривает? Возможно, её соседка по комнате позвонила, чтобы спросить о кровавом байкере, свернувшемся калачиком на её подъездной дорожке. Её голос снова доносится из комнаты, на этот раз пронизанный болью. Не плач, а мольба отчаяния, которая звучит как слышимая агония.
– Что за хуйня? – я спрыгиваю с дивана и в несколько широких шагов пересекаю квартиру.
Я хватаюсь за дверную ручку, и тут её крик пронзает мне уши.
Я распахиваю дверь и вижу её в той же позе, в которой оставил её раньше, но теперь она вся сжалась. Поставив колено на кровать, я наклоняюсь вперед. Она не разговаривает по телефону.
– Мак, проснись.
Ничего. Её тело сотрясается. Она всхлипывает, но не отвечает. Я протягиваю руку и хватаю её за плечо, возможно, чуть крепче, чем следовало бы, и она вырывается из моих объятий. Она бормочет тем же самым голосом.
– Мак, всё в порядке. Проснись, всё хорошо, – я рискую ещё одним прикосновением, и она вздрагивает, но не отстраняется. – Это я, Джастин. Ты в безопасности. Проснись, всё в порядке.
Она снова что-то бормочет, и последнее слово звучит как мое имя. Её тело раскачивается взад-вперед. Всё ещё спит. Её подбородок плотно прижат к коленям, так что я не вижу её лица. Она застонала.
– Что? Я… Я тебя не слышу.
Из ее груди вырывается рыдание. – Я думала, что потеряла тебя.
– Что? – я поглаживаю её по спине, уговаривая проснуться. Даже через кофту, тепло её кожи на моей ладони заставляет мой живот сжаться. – Проснись, Мак, – её дыхание замедляется, и мышцы спины немного расслабляются.
– Я ничем не могу тебе помочь. Мне очень жаль.
– Ш-ш-ш, всё в порядке, – вся эта ситуация кажется такой чертовски знакомой, будто дежавю. Возможно, я слишком много выпил на пустой желудок. Она перекатывается на спину, и я нахожу её глаза в темноте.
– Мак, ты…
– Ты здесь, – она крепко обнимает меня за талию и прячет лицо у меня на груди. – Это реально.
Я отвожу руки вверх и в сторону, стараясь не прикасаться к ней, хотя у нее явно нет никаких проблем с личным пространством.
– Ну да… ты же спала и…
Она тут же отпускает меня, и пятится назад, пока она не ударяется о спинку кровати.
– О, Джастин, извини. Я. – дрожащими пальцами прижимается к губам, и она качает головой.
– Нет… Все нормально. У тебя был кошмар. Я пытался разбудить тебя в самой гуще событий.
Мак
– Откуда ты знаешь, что мне приснился кошмар? – он проводит рукой по своим спутанным волосам и пожимает плечами.
– Я слышал…
– Слышал? – паника переполняет мою грудь. Я рада, что мы в темноте, так что он не видит румянца, поднимающегося на моих щеках. – А что я такого сказала?
Его глаза на секунду останавливаются на мне, прежде чем он смотрит на свои ботинки.
– Не знаю. Просто бормотала. Извинялась.
Он слышал, что снился мне. О нет, нет, нет!
– И это все? – я пытаюсь очистить свой голос от паники. – Я кричала? – я и раньше вскакивала с постели при звуке собственных криков.
