Текст книги "Fighting To Forget (ЛП)"
Автор книги: justinmakesmebelieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
[Если хотите просто сдохнуть, включите эти песенки на повтор, при дальнейшем прочтении:
Bishop Briggs – Never Tear Us Apart
The Eden Project – Crazy in Love (Feat. Leah Kelly)]
Я отваживаюсь на прикосновение и протягиваю руку, гладя ее живот. Шепот удовольствия срывается с ее губ. Я провожу кончиком пальца по ее коже дразнящими кругами; она такая нежная, что мне кажется, будто я ласкаю воздух.
Ее бедра приподнимаются с кровати в поисках большего контакта.
– Нет, – я отдергиваю назад свою руку.
С ее губ срывается обреченный вздох, и она расслабленно откидывается на кровать.
– Умница, – я возвращаю свои пальцы к ее коже, на этот раз к нижней части груди, чтобы вознаградить ее за послушание. – Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе.
– Да, – ее единственное слово дрожит от нетерпения и напряжения, усиливая мое возбуждение.
Сделав глубокий вдох и пытаясь остаться в этом моменте, я двигаю пальцем, пожирая ее сладкую плоть дюйм за дюймом, пока не оказываюсь между ее грудей. Зачарованный, я описываю вокруг них круги, один перед другим. Она реагирует даже на самые невинные прикосновения, и ее грудь поднимается и опускается быстрее. Я сдерживаю самодовольную усмешку. Эта сила опьяняет.
Освобождение.
Увлечение.
Отодвинувшись от ее груди, я подношу палец к ее соску и обвожу его кругом. Ее спина выгибается над кроватью, и она стонет с таким желанием и так страстно, что мой член болезненно прижимается к моей ширинке.
Еще несколько движений, и она втягивает нижнюю губу в рот и стонет. Я придвигаюсь ближе, наклоняясь к ней так, что мой рот оказывается всего в одном дыхании от ее рта.
– Отдай мне себя, – я провожу пирсингом по ее рту, и она немного вздыхает.
Так чертовски жарко.
– Отдай мне всё, – я прикусываю ее губу, которая теперь стала еще более красной от укуса. – Позволь мне исследовать тебя.
– Пожалуйста, – ее тело содрогается в конвульсиях.
Я прижимаюсь к ее губам и стону в ее рот. Черт, я люблю, когда она умоляет. Голос в моей голове говорит, что я болен, потому что наслаждаюсь ее слабостью, но я игнорирую его. Чувствуя тяжесть ее груди в своей руке, я просовываю свой язык ей в рот. Ее медовый вкус толкает меня глубже, в поисках большего. Я посасываю ее язык, покусываю губы и беру все, что могу. Ее голова наклоняется, чтобы принять мой грабеж, и я принимаю все, что она предлагает с ненасытным удовлетворением.
Оглушительный треск моего сердца за ребрами выбрасывает адреналин в вены. Все здесь новое, и мой разум спешит не отставать. Я наклоняю свой, опершись на локоть, в то время как моя свободная рука запоминает ощущение ее изгибов. Я опускаю свою руку ниже, от впадины ее живота до выпуклости ее бедер.
Из ее горла вырывается всхлип. Я отстраняюсь и замечаю, что у нее побелели костяшки пальцев.
– ОткрОЙ глаза.
Она делает это, и мне приходится сдерживать свою реакцию, видя войну, идущую позади них. О чем она только думает?
– Поговори со мной.
– Я хочу прикоснуться к тебе.
Я снова смотрю на ее руки, все еще крепко прижатые к покрывалу кровати.
– Разве не больно?
– Да, – ее голос срывается.
Зная, что я мучаю ее, мне так хорошо, что у меня кружится голова. Ее желание прикоснуться ко мне так сильно, что ей больно. Но ее боль с такой глубокой потребностью, что она отказала бы себе в облегчении, чтобы угодить мне? Она дает мне абсолютное превосходство, и черт возьми, я хочу дать ей все. Голова кружится. Я подавляю смятение и даю себе разрешение чувствовать, жить настоящим моментом и высасывать из него всё хорошее, что только можно.
Подталкивая себя вверх, я закидываю ногу на ее крошечное тело, оседлав ее. Ее глаза вспыхивают. Возвышаясь над ней, она выглядит такой маленькой, беспомощной и абсолютно потрясающей.
Я откидываюсь назад и стягиваю рубашку через голову, бросая ее на пол рядом с кроватью. Ее руки дергаются, но она не отпускает их.
– Хорошая девочка, – я задерживаюсь на мгновение, замечая, что бледная кожа ее груди теперь розовая; ее груди подпрыгивают с каждым прерывистым вздохом. Но даже несмотря на все это, она подчиняется и остается неподвижной. – Спасибо.
Она кивает, несколько раз быстро мотнув головой, но ее глаза не встречаются с моими. Они на моей груди, смотрит на пирсинг, а потом на пресс. Я смотрю в ее глаза, они пожирают мое тело, и безумное желание вспыхивает под моей кожей.
Мне нужно почувствовать ее.
– Дай мне свою руку, – я держу свою руку всего в нескольких дюймах от ее кулака, давая ей выбор повиноваться.
Она повинуется, и влага на ее ладони – свидетельство ее страданий. Я улыбаюсь и подношу ее к губам, целуя влажную кожу. Не в силах больше ни секунды отказывать себе в ее вкусе, я провожу языком к среднему пальцу и вверх по подушечкам, прежде чем положить кончик в рот. Мои глаза борются, чтобы оставаться открытыми против соленого вкуса, который наполняет мои чувства. Она стонет и кружит бедрами, вжимаясь в меня.
Целуя подушечку пальца, я тяну ее руку вниз, контролируя медленный темп ее прикосновения к моей шее, ключице и, наконец, моей груди над сокрушительным биением сердца. Я отпускаю ее руку, чтобы вернуть самообладание.
Она изучает мое выражение лица, спрашивая разрешения. Я киваю, делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание.
Наконец, после того, что кажется вечностью, она двигается. Ее прикосновение скользит по моим грудным мышцам, чередуясь между рисунком татуировок. Некоторые движения нежны, иногда она задевает меня ногтями, вызывая мурашки на руках. Ее пальцы смыкаются вокруг штанги моего соска и тянут. Я со стоном опускаю голову. Она снова тянет.
Сильнее. Пусть будет больно.
Эти слова вертятся на кончике моего языка, но в попытке удержать вещи в нескольких шагах от извращения, я отмахиваюсь от этих слов. Мы зашли так далеко, и сказать ей, что я хочу, чтобы она причинила мне боль, разрушит прогресс, которого мы достигли.
После того, как она тщательно исследует мою грудь, она кладет свою руку обратно на кровать, как будто она ждет следующей команды. Надежда вспыхивает в моей груди. Она делает это так легко. Я мог бы к этому привыкнуть.
Я приподнимаюсь на коленях и спускаюсь вниз по ее телу.
– Не забудь о том, что всегда можешь остановить меня, – она кивает, понимая с прошлого раза, что если я выхожу за пределы ее зоны комфорта, она должна дать мне знать.
Я развязываю шнурки на ее спортивных штанах и стягиваю их вниз. Она поднимает свою задницу, одну ногу за другой, пока не оказывается лежащей в одних кружевных трусиках.
– Черный. Мой любимый цвет, – я провожу костяшками пальцев по внутренней стороне ее бедра. – Красивые, – я провожу костяшками пальцев вверх, вниз и снова вверх. – Но думаю, что, что находится под ними, намного красивее.
Она кусает губы и прижимается к моей руке.
– Умница, – я стягиваю ее трусики вниз по бедрам и впервые вижу ее полностью обнаженной.
Воздух вырывается из моих легких, и я моргаю от нахлынувшей волны возбуждения, которая сильно бьет меня. —
– Блять, посмотри на себя, – ее обнаженная бледная кожа манит меня к себе.
Я провожу руками от ее лодыжек до бедер, читая ее мурашки по коже, как по шрифту Брайля. Я записываю в память те места, к которым прикасаюсь, какие заставляют ее напрягаться, а какие заставляют ее таять.
Мой рот наполняется слюной, знакомое чувство, но на этот раз это не тошнота. Это голод, чистый, простой, животный голод.
Я поднимаю ее ногу и кладу ее себе на плечо, полностью обнажая ее. Она стонет, склонив голову набок. Низкий раскатистый рык грохочет в моей груди, и я облизываю губы. Все в ней, от волос до кончиков пальцев ног, чертовски великолепно.
– Я был прав. Тут красивее.
У нее перехватило дыхание.
– Спасибо, – говорит она благоговейным и искренним шепотом.
Я целую внутреннюю часть ее икры раз, другой, а затем перехожу к внутренней стороне бедра. Она извивается и выгибает спину над кроватью.
– Потише, детка, – мои пальцы впиваются в плоть ее бедра, удерживая.
Она стонет, кажется расстроенной, но снова кивает, страдая от моего удовольствия. Это заставляет меня задуматься, что еще она сделала бы для меня, на что бы она пошла, если бы знала, что это сделает меня счастливым.
Мой разум кружится от видений, наши тела бьются друг о друга, жестокие удары кожи о кожу. Я зажмуриваюсь, отталкивая от себя эти мысли и погружаясь в умиротворение. Я не сделаю этого с ней. Я все держу под контролем. Я полностью контролирую ситуацию.
Я открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня в ожидании.
– Ты в порядке?
– Да, – я продолжаю ласкать ее кожу и двигаюсь дальше вниз, пока мои плечи не ложатся между ее бедер. – Более чем в порядке.
Закинув другую ее ногу себе на плечо, я опускаюсь вниз и начинаю водить губами взад и вперед по ее телу. Ее пятки впиваются мне в спину, и она приподнимается, предлагая мне себя.
Я толкаю ее бедра обратно на кровать. Она расслабляется, и ее ноги раскрываются. Я наклоняюсь вперед, принимаю первый вкус и стону от удовольствия.
– Да… – ее ноги крепко обхватывают мои плечи.
– Ш-ш-ш… – мое дыхание на ее гладкой, влажной коже заставляет ее дрожать. Я улыбаюсь и давлю языком там, где ей это нужно больше всего.
Я жадно пожираю ее, стараясь ощутить своими губами, скользя своим пирсингом по ее чувствительной коже и наслаждаясь мягкими звуками, которые слетают с ее губ.
Волна желания проносится по моим венам. Мои глаза закрываются, и я представляю, как теплый шелк на моем языке обвивается вокруг моего члена, когда я погружаюсь в ее тело. Я снова использую свое кольцо на губе, снова и снова против нее, пока она не начинает извиваться.
Она стонет, и мышцы ее живота сокращаются. Я все контролирую, и все же… Это, будто, меня пытают.
Ее тело реагирует на каждое движение моего языка, и ее грудь подпрыгивает от учащенного дыхания, каждая реакция отгоняет моих демонов. Еще один поцелуй в ее возбужденную плоть, и я отстраняюсь. Она всхлипывает в знак протеста. Я достаю из заднего кармана презерватив и расстегиваю пуговицу на брюках.
Она стонет и закрывает глаза рукой.
– Мак, детка, посмотри на меня.
Она опускает руку и встречается со мной взглядом.
– Я хочу, чтобы ты посмотрела, – это тошнотворно, властно и напористо, но мне нужно чувствовать ее взгляд на себе.
Я тону в ее предвкушении, тоске, желании. Я расстегиваю молнию на брюках и опускаю их достаточно низко, чтобы показать, что она делает со мной. Не сводя с нее глаз, я зубами разрываю обертку презерватива и медленно надеваю его. Дюйм за дюймом я зачарованно смотрю в глаза Мак, смотрящую на меня. Желание превращается в нужду, а нужда – в отчаяние.
С членом в руке, я поглаживаю ноги и она облизывает свои губы.
– Перевернись.
– Но я хочу тебя видеть, – ее глаза метнулись от моих бедер к лицу, и брови сошлись вместе.
Я никогда не делал этого лицом к лицу. Я уверен, что в конце концов смогу, но все идет так хорошо, что я нервничаю, боясь попробовать что-то новое.
– Мак…
– Пожалуйста. Я… это очень важно для меня, – она откидывается назад и встает на колени. – Я буду держать свои руки при себе и не буду ничего говорить, просто… Дай мне это?
Я бы тебе все отдал.
– Я постараюсь, – в моем голосе нет прежней уверенности, и она должна его услышать. Я провожу рукой по ее щеке, запустив пальцы ей в волосы. – Иди сюда.
Она садится, встает на колени и подходит ближе, пока мой член не прижимается к ее мягкому животу. Тепло, хотя и приглушенное через презерватив, дает мне почувствовать вкус того, что должно произойти. Я стону и двигаю бедрами, страстно желая оказаться внутри ее сладкого тела.
Притянув ее к себе, я наклоняю голову и накрываю ее губы своими. Мой желудок перевернулся с желанием трахнуть ее до тех пор, пока она не закричит и не попросит меня остановиться.
Нет. Блять!
Я прерываю поцелуй и провожу рукой вниз к ее груди, чтобы обхватить ее ладонью, прежде чем прижаться губами. Она откидывает голову назад и вздыхает, звук такой сладкий, что мне хочется еще. Я бы украл, дрался и убивал за этот звук. Я глубоко втягиваю ее сосок в рот, и она громко ахает. Я крепко зажмуриваюсь.
Я не хочу причинять ей боль.
Язык, зубы, кольцо – против ее розовых сосков. Она откидывается назад, ее руки взлетают к моим плечам, чтобы стоять прямо. Она впивается пальцами, удерживая меня.
В горле у меня болит, а желудок сжимается. Я вздрагиваю, но сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть ее. Зло толкается на порог моего разума, желая отнять это у меня, уничтожить добро и украсть любой шанс, который у меня есть на счастье.
Я способен на большее, чем мне кажется.
Оторвав свой рот от ее груди, я обхватываю ее сзади за шею и подтягиваю вверх. Ее глаза закрыты веками, губы приоткрыты, полуночные волосы падают на плечи, скрывая молочно-белую кожу.
– С тобой все в порядке? – беспокойство в ее словах, произнесенных шепотом, приносит теплоту.
Это не имеет никакого смысла, но кажется таким правильным. Я улыбаюсь и киваю.
– После этого все будет по-другому.
– Боже, Джастин… – ее рука скользит от моего плеча к подбородку, и туман возбуждения рассеивается в ее глазах. Она проводит большим пальцем по моей щеке. – Надеюсь, ты прав.
Так вот что это за взгляд? Я видел как Джон смотрит таким взглядом на Рейвен, держа руку на ее растущем животе. Я видел как смотрела Лейла, на Блейка, когда тот возился со своей сестрой. Это не любовь, а нечто лучшее. Зримое. Защищенное. Ничто в мире не может коснуться его. И когда я вижу это на девушке передо мной, обнаженной, нуждающейся, готовую делать все, что я захочу, я способен на все.
Я обвиваю рукой ее шею. Собственническая хватка заставляет ее пульс ускоряться в моей ладони, а мой член пульсирует между ног. Ее рука падает с моего лица, и она делает глубокий вдох.
Я притягиваю ее к себе и нежно целую в губы.
– Разведи колени в стороны, – я держу ее за шею, провожу большим пальцем вниз.
– Жаль, что ты не видишь, как потрясающе выглядишь, – я провожу свободной рукой вниз по ее руке к бедру и провожу кончиками пальцев внутрь.
Тяжелый стон грохочет в ее груди, и она толкает бедрами.
Я посмеиваюсь над ее рвением и не собираюсь заставлять ее ждать.
– Да. Я тоже этого хочу, – просунув два пальца ей между ног, я прикусываю губу от ощущения ее готовности. – Черт, ты такая мокрая, – я просовываю пальцы внутрь и останавливаюсь от сжимающего давления.
Я провожу большим пальцем вверх по ее шее и снова вниз, призывая ее расслабиться. Когда я чувствую, что с ней все в порядке, я медленно двигаю пальцами туда-сюда, давая ей возможность привыкнуть к этому вторжению.
Ее бедра оттягиваются назад и толкаются в противоположность моим. Она готова к большему, и я не в том положении, чтобы отказывать ей.
Она скулит, когда я убираю свою руку от ее теплого тела. Я сжимаю ее между ног и проглатываю кислый привкус, поднимающийся к горлу, прежде чем притянуть ее к себе для поцелуя. Она сосет мою нижнюю губу и кусает мое кольцо для губ, прежде чем отпустить его. Я завелся и так чертовски рад, что зашел так далеко. В остальном все просто.
– Держись крепче, детка, – говорю я ей прямо в губы, а потом отпускаю ее шею и хватаю за задницу. Сжав колени вместе, я просовываю их между нее так, чтобы она оседлала мои бедра.
Она едва успевает положить руки мне на плечи, когда я погружаюсь в ее жар. Ее резкий крик эхом отдается от стен.
– Черт возьми, прости, – я не хотел причинить ей боль.
– Я в порядке, – она кивает. – Правда, я в порядке.
Я даю ей секунду, в которой она явно не нуждается, поскольку ее глаза встречаются с моими, и она начинает двигаться. Я сжимаю бедра, удерживая ее. Она разочарованно стонет.
– Тсс, детка, – я наклоняюсь и беру ее сосок в рот. Она расслабляется и опускает свой вес на меня. Я резко выпрямляюсь; ее пальцы погружаются в мои волосы, прижимая меня к своей груди.
Я сжимаю ее задницу и сильно щипаю. Я рычу на ее обнаженную грудь, и она выгибает бедра навстречу моим.
– Да, – она дергает меня за волосы.
Жало такое сладкое, такое отвратительно знакомое. Я борюсь со стыдом наслаждения болью и толкаюсь в нее быстрее. Сильнее. Мое зрение затуманивается; тьма опускается на мои глаза. Вспышки, видения. Руки. Стыд от беспомощности.
– Твою мать! – я руками сжимаю ее, отталкиваясь, причиняя боль.
Грязный. Плохой. Уродливый.
– Оставьте меня в покое, – я съеживаюсь от слабости, которую слышу в своем голосе.
– Джастин? – ее мышцы напряглись.
Нет. Они не понимают. Это мое. Это мой момент.
С гортанным ревом я толкаюсь вверх и швыряю ее обратно на кровать. Я врезаюсь в нее, прижимая ее крошечное тело к своему.
– Мне очень жаль.
– Не стоит. Выплесни это на мне, – ее ноги обхватывают меня.
Я зарываюсь лицом в ее шею, ее руки обвивают мои плечи, прижимая меня к себе, пока я борюсь с ужасными видениями, которые не отпускают меня.
Мои легкие сжимаются. Никакого воздуха.
– Я не хочу причинять тебе боль.
– Я бы приняла эту боль за тебя, – ее пальцы зарываются в мои волосы. – Возьми у меня то, что тебе нужно. Я хочу этого.
Я поднимаюсь и вижу огонь и решимость в ее глазах.
– Я серьезно, Джастин, – она прижимает мое лицо к своему, не сводя глаз.
Решимость разжигает такую глубокую потребность, что я приподнимаюсь на руках и смотрю на нее сверху вниз. Она глубоко вздыхает, опускает руки на кровать и кивает. Я закусываю губу и вжимаюсь в нее зубами. Она стонет, дразня моих внутренних демонов.
Мои бедра движутся вперед. Сильнее. Быстрее.
Она выгибает спину, меняя позу. Ее голова откидывается назад, зарываясь в подушку, а ноги раскрываются шире, позволяя мне больше свободы двигаться.
Я просто вне себя. Сочетание ее податливого тела и ощущения ее захватывающего жара заводит меня.
Прекрасно, изумительно.
– Джастин, я… – ее полуприкрытые глаза впиваются в мои.
Я опускаю голову и всем своим весом отталкиваюсь от бедер. Мои плечи горят, а мышцы болят от напряжения.
Она обвивает меня ногами и выкрикивает мое имя. Ее ногти впиваются в мои бицепсы, и она корчится подо мной так сильно, что я чувствую это в своей чертовой крови.
Потребность берет верх, и я врываюсь в нее. У меня внутри все сжимается. Тошнота прокатывается по моему желудку. Я проглатываю ее обратно и борюсь с желанием остаться в этом моменте. Ее тело обмякло под моим. Мой оргазм уже почти здесь, и я беспомощен, чтобы остановить его Я зажмуриваюсь и прикусываю губу. Белые вспышки позади глаз. Мое освобождение взрывается из тела. Черт!
У меня кружится голова; волна эйфории лишает мои мышцы сил. Я падаю на ее тело, прижимаясь к ее обнаженной груди. Я жду всплеска рвоты, стремительного порыва очистить свое тело от стыда. Проходят секунды, и ничего.
Она крепко обнимает меня; ее пальцы танцуют дорожку вверх и вниз по моей спине.
– Джастин… Ты в порядке?
Я делаю глубокий вдох и быстро собираюсь с мыслями. Все хорошо. Никакой рвоты на горизонте.
– Вроде да, а ты?
Я поднимаю глаза, и ее губы медленно изгибаются в довольной улыбке.
– Еще бы.
– Ты просто чудо, – я убираю ее волосы с лица. Она широко улыбается и закрывает лицо руками. Из-за ее руки доносится хихиканье.
Я улыбаюсь ее беззаботному смеху, все еще удивляясь, что меня не тошнит.
– Много чего случалось со мной после секса, детка, но надо мной еще никто не смеялся, – я зарываюсь лицом в ее шею.
– Извини, это не смешно. Я просто… – она делает глубокий вдох. – Я не помню, когда в последний раз была так счастлива.
– Ммм, – я провожу губами вверх и вниз по ее шее, вдыхая запах.
Она обхватывает меня ногами за талию и скрещивает лодыжки. Это движение удерживает меня на месте. Призрак паники скользит вверх по спине, но не может принять форму. Я в безопасности. Он не причинит мне вреда. Мои плечи расслабляются от свободы свершения. Битва за битвой я побеждаю в войне за мое будущее. И все это, рядом с ней.
Все из-за нее.
– Джастин? – больше никакого смеха в ее голосе, то, как она хрипло произносит мое имя, обжигает мою кровь. Она крутит бедрами, прижимаясь ко мне.
Мое тело резко оживает, становясь по стойке смирно и готовясь к новой битве. Уверенный, как никогда.
– Ты еще не закончил со мной.
– Никогда.
Комментарий к twelve
эта глава – лучший секс в моей жизни
========== thirteen ==========
Новые начинания
прошлое ушло.
Будущие возможности
мы не можем ошибиться.
– Атаксия
Джастин
В комнате Мак темно. Наши обнаженные тела сплетаются вместе поверх одеяла. Тут тихо, если не считать мягкого дыхания у моего уха.
Неужели она заснула? Моя голова была полностью занята тем, что случилось сегодня вечером. Я потратил время, чтобы изучить ее тело настолько близко, что когда мы, наконец-то занялись сексом, это не было жестоким актом, к которому я привык. Это было что-то совершенно другое.
Я никогда не думал, что у меня будет что-то подобное. И хотя эти видения и стыд тяжело давят на меня, ее присутствие притупляет их действие. Большую часть своей жизни меня тошнило от секса, поэтому я избегал его. Но быть с кем-то, кто для тебя что-то значит, намного лучше.
Это кажется таким логичным. Я имею в виду, посмотрите на Блейка и Джона. Эти парни прошли путь от плейбоев до предложения руки и сердца, и все потому, что связались с хорошими девушками.
Если девушки были для них лекарством, возможно ли, что Мак может быть моим?
Могу ли я быть с ней на постоянной основе? Свидания за ужином, вечера в кино?
Медленная улыбка растягивает мои губы.
– Мак, детка? – я целую ее в голову, и она смотрит на меня в темноте. – Ты спишь?
– Нет, просто задумалась, – она целует меня в грудь.
– Насчет того, чтобы вышвырнуть меня из своей постели? – не думаю, что смогу оставить ее сейчас, даже если она попросит меня об этом.
– Нет, наоборот.
– Давай я тебя сейчас ударю по голове, мы залезем под это дурацкое одеяло, и ты расскажешь мне все об этом «наоборот», пока я буду держать твою голую задницу в своей руке, – никаких приступов рвоты. Удивительно.
– Звучит превосходно, – глубокий смех грохочет в ее груди.
Она пытается высвободиться из моих объятий, но мои руки судорожно сжимаются вокруг нее.
– Погоди, – ее тело возвращается на свое место, она молчит.
– Насчет сегодняшнего, я знаю, что это был не самый сладкий для тебя опыт. Я… – я выдыхаю и пытаюсь сказать то, что мне нужно, сохраняя при этом свое достоинство. – Все наладится. Со временем, я думаю, мне станет лучше.
– Куда еще лучше? – она качает головой.
– До идеальности? – я сжимал ее горло, зубами впивался в ее кожу, держал ее так крепко, что появлялись следы. Она думала, что это было прекрасно? Жар бросается мне в лицо, и я поворачиваю голову, чтобы избежать ее оценивающего взгляда.
– Ты можешь считать меня сумасшедшей, но мне действительно понравилось, – она проводит пальцем от моего виска до подбородка. – Я не терпела тебя, Джастин. Я наслаждалась тобой.
Как такое возможно? Я ранен, но это не старые раны, которые зажили и оставили шрамы, а зияющие раны из крови. И ей все равно. Она принимает меня.
Ее зевок отвлекает меня от мыслей.
– Нам пора спать, – я перекатываюсь через нее и зарываюсь лицом в ее шею. – К твоему сведению, мне тоже понравилось. Очень.
– Я и сама это поняла, – она проводит рукой по моему голому бедру и спине.
Я ухмыляюсь и провожу дорожку из поцелуев от ее шеи до ключицы.
– От тебя невозможно уйти.
– Ванная всего в нескольких метрах отсюда. Чем быстрее ты уйдешь, тем быстрее вернешься, – она крепко обнимает меня, отрицая свои слова.
Мой рот прокладывает путь к ее губам.
– Вернусь через пять минут, – я встаю с кровати, она фыркает, и я чувствую, как ее тело перемещается позади меня.
С мягким щелчком, комната купается в свете, прежде чем она падает обратно на кровать с ворчанием. Я закидываю ноги на кровать и позволяю себе секунду прийти в себя. Уронив голову на руки, я потираю глаза. Черт возьми, это были долгие недели. Я смертельно устал. После завтрашней ночи я буду спать целую вечность.
Мои пальцы ног впиваются в ковер. Черт, у меня даже пальцы болят.
Собравшись с силами, чтобы встать, я ловлю что-то торчащее из-под кровати. Я моргаю, затем щурюсь на коричневый мех и крошечную голубую рубашку. Трудно сказать, это что, плюшевый мишка? Мои руки немеют. Меня бросает в пот. Какого хрена?
Я наклоняюсь вперед и беру его. Его шерсть слиплась вместе с грязью и возрастом. Крошечная синяя рубашка была прошита в некоторых местах, и слова Лас-Вегас в красном выцвели и потрескались. Моя грудь слишком мала, чтобы вместить колотящееся сердце.
Рука дрожит. Я знаю этого медведя. Я сжимаю игрушку так крепко, что у меня горят костяшки пальцев. Видения. Из снов. Этот медведь.
О нет… По моему телу разливается жар. Я роняю голову на руки. Вдох, выдох…
– Для меня?
– Да, он очень мягкий…
У меня перехватывает дыхание. Маленькая девочка. Я закрываю глаза и протягиваю руку. Оранжевые волосы, серые глаза. Да. Вот она. Я вижу ее. Мы разговариваем, пытаясь держаться за руки. Это очень сложно. У меня все тело болит. Сердце бешено колотится.
– Я подумала, что это поможет тебе уснуть.
– Спасибо, Джиа.
Вот как ее зовут. Джиа, маленькая девочка из моих снов, она подарила мне такого медведя. Или именно этого медведя. Но как такое возможно? К горлу подкатывает тошнота. Я сглатываю разливающуюся слюну. Какого хуя тут происходит? Я не могу позволить Мак видеть меня таким.
Я встаю с кровати и нахожу свои штаны. Мне нужно убираться отсюда. Головокружение выводит меня из равновесия. Медведь падает на землю. Я наваливаюсь всем своим весом на кровать.
– Джастин? – голос Мак, мягкий от сна, полная противоположность тому, что происходит сейчас в моей голове. – Ты что, уходишь?
Я уже натянул спортивные штаны и был на полпути к двери ее спальни, когда в моей голове раздался резкий звон.
– Твою мать! – я затыкаю уши, но звук не прекращается.
Я падаю на колени. Мое сердце взрывается в груди, ломая ребра. Я умираю. Яркий свет пронзает темноту. Мужчина, хорошо одетый, спускается по лестнице в подвал. Ко мне. Мне страшно. Мои ладони вспотели. Он говорит, что я хорошенький. Хорошенький… Это неправильно.
– Джастин! – я слышу ее, но так далеко.
Я раскачиваюсь на коленях. Пусть это пройдет. Не переставай двигаться. Никогда не переставай двигаться. Покой – это смерть. Боже, я сейчас здесь умру.
– Я вытащу тебя отсюда.
Это все она. Она хотела мне помочь. Я помню. Глаза – как грозовые тучи, волосы – как огонь.
Видения вспыхнули в полном цвете. Не сны. Воспоминания.
Остался один в подвале. Ничто не могло меня утешить, кроме моих рыданий. Боже, я все помню. Я все записывал, надеясь, что если вылить дерьмо из моей головы, то оно не отравит меня до смерти. Так страшно. А потом я ее слышу.
– Ш-ш-ш, все в порядке. Я здесь.
У нее такой чистый голос. Она была всего лишь ребенком.
– Джастин, поговори со мной, черт возьми, поговори со мной!
Она сказала, что поможет мне, но помощь так и не пришла.
Ее родители. Они называли их гостями. Один из них уже едет. Мне нужно было умыться, собраться. Но я больше не ждал, когда меня спасут.
Это не было попыткой самоубийства. Я не хотел умирать. Я хотел быть уродливым.
Ржавый металл. Он звал меня, давал обещания. Я не хотел быть красивым. Как только я начал помечать свою кожу, я уже не мог остановиться. Кровь вызывала у него дурманящее чувство. Боль… Низкий стон грохочет в моей груди. Я любил эту боль. Если копнуть поглубже, то это был мой ответ. Мое спасение. Руки мокрые от крови, рубашка промокла, волосы слиплись. Я прикрыл себя одеялом. Прячусь. Защищаюсь. Я больше не красивый.
А потом мир погрузился во тьму. Я оставил медведя позади.
Рыдание вырывается из моего горла, но оно звучит далеко в моих ушах.
– Спой мне.
– А что ты хочешь, чтобы я спела?
Я кладу голову на колени и обхватываю ее руками.
– Все что угодно, просто хочу слышать твой голос, – из моих глаз текут слезы. Мое тело сотрясается от воспоминаний.
– Я вытащу тебя отсюда.
Ее голос был моим убежищем.
– О Господи, Джастин! – душераздирающие рыдания возле моего уха. – Я хотела тебе сказать.
Я задерживаю дыхание.
Из Аризоны.
В поисках покоя.
Наблюдает за мной.
Этого не может быть. Она совсем не похожа на ту девушку, которую я помню из-под двери. Ее глаза, ее волосы.
Я отталкиваюсь от пола и сосредотачиваюсь сквозь пелену слез. Ее глаза светло-коричневые. На ней моя футболка, черные волосы рассыпались по плечам. Но это невозможно. Это не может быть один и тот же человек.
– Джиа?
Ее руки взлетают ко рту. Глаза широко раскрыты. Из-под ее пальцев вырывается всхлип.
Время останавливается.
Бледная кожа, эти губы. Подсобка в Blackout. Сны.
Мое лекарство.
Мое убежище.
Моя Джиа.
Мак
Боль. Я не чувствую ничего, кроме боли. Разрывающей, мучительной. Его глаза были пусты. Они смотрят на меня с расстояния в несколько футов.
– Поговори со мной, – я медленно подхожу к нему на коленях.
– Нет! Не… – он вздрагивает, отшатывается.
Я его потеряла.
– Позволь мне объяснить…
– Твои глаза. Волосы… – он качает головой. – Ты не она.
Агония пронзает мою грудь. Я поднимаю руки вверх.
– Дай мне секунду, чтобы объяснить.
Он не отвечает, но продолжает смотреть сквозь меня мертвыми глазами. Его тело напряжено, он стоит на коленях, согнув руки, готовый броситься наутек.
Я опускаю голову, чтобы снять линзы. Он отодвигается от ковра. Пожалуйста, Господи, пусть это сработает. Глубоко вздохнув, я закрываю глаза. Я могу это сделать. Я должна это сделать. Это мой единственный шанс заставить его понять.
– Я хотела тебе сказать, – я выглядываю из-под тяжелой вуали своих волос.
Его глаза сузились, глядя на меня. Вся кровь отливает от его лица, даже торс кажется бледным под мириадами чернил. Он качает головой.
– Нет.
Я придвигаюсь ближе; на этот раз он не пытается убежать. Он наклоняется вперед. Стараясь не сводить с него глаз, я останавливаюсь примерно в метре от него.
Одинокая слеза скатывается с его глаз и бежит вниз по щеке.
– Джиа…
– Да, это я, – я вздохнула от облегчения. – Мне так жаль, – мое сердце сжимается. – За все. Я была ребенком.
Слезы текут быстрее, губы дрожат.
– Ты должен мне поверить, – я сглатываю и смотрю, как конфликт заменяет пустоту его глаз.
– Как так? – его глаза сужаются, и он наклоняет голову.
Я лезу под кровать к коробке, которую засунула туда до того, как Джастин вошел в мою комнату, прежде чем мы занялись любовью. Это не должно было так случиться. Только не после того, что мы пережили вместе. Что же теперь с нами будет?
Толкая старый металлический контейнер, который раньше представлял собой связь между нами, теперь служит лезвием, которое разлучит нас навсегда. Я отодвигаюсь, чтобы дать ему немного пространства.
– Коробка. Наш секрет.
Он моргает, глядя на меня с узнаванием в глазах, но не делает ни шагу в сторону ящика. Я обхватываю себя руками, в ужасе от того, что он сделает. Он смотрит на нее сверху вниз.
