Текст книги "Империя Мёртвых (СИ)"

Автор книги: Julie28

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Я вот думаю… – через силу выговаривала я, тяжело дыша не то от душевного состояния, не то от физической работы. – Неужели это был единственный возможный вариант развития событий? Неужели Мартин всё равно бы умер? – взяв лопату двумя руками в качестве опоры, я перевела дыхание, но мой подбородок самопроизвольно начал ходить ходуном.

– Это зависело только от него самого, – наверное, Рик пытался успокоить меня.

– От меня! – выкрикнула я. – И от меня тоже!

– Я уверен, что ты дала ему всё, – твёрдо сказал Граймс и впредь больше не поднимал на меня взгляда, был занят делом.

Отчётливо запомнить каждый момент? Действительно…наверное, очень даже неплохо, что я не помню ничего, тогда, есть надежда, что он останется в моём мозгу хотя бы чуточку живым. Есть надежда, что он не погрязнет в земле навсегда, истерзанный мерзкими червями и жуками.

Неизвестное мне количество времени я провела в сне из которого было очень тяжко выбраться – мне снились действительно очень хорошие сны: яркие, добрые, в них присутствовал совсем иной мир, а близкие люди были живыми. Стоило мне проснуться, как состояние аморфности снова затягивало меня в себя, я еле-еле поднималась на свою верхнюю полку нар и снова засыпала, изредка лишь улавливая момент, как отец подходит к моей кровати, проверяет меня и снова уходит, как приходит в камеру Боно, поскуливает, и покидает помещение вновь.

В одно такое утро я проснулась с более-менее ясной головой. Сильно хотелось есть, руки слегка подрагивали от чрезмерного расслабления, ноги еле удержали меня, когда я спрыгнула с нар на бетонный пол. Мысли то и дело рыскали по лабиринтам моей головы, пытаясь осознать, а действительно ли произошло то, что произошло? Всё в башке было так неясно, смутно, и прошедшие сны смешивали всю реальность в одни сплошные бредни, непонятно было – может это лишь плохой сон?

Я вышла на улицу. Могилы. На месте. Нет, это не плохой сон. Это ужасающая явь.

Я вернулась в камеру, весь путь отгоняя мысли об этом. Не хотелось возвращаться в этот день, но могилы стояли перед моими глазами, словно я физически не могла покинуть это место, была привязана к крестам, а голова моя была зафиксирована, чтобы я не смогла отвести взгляд.

В камере на тумбочке у кровати посторонний предмет. Нож. Это Дэрила нож. Что он тут делает? Оставил его специально, чтобы я его нашла и отдала владельцу? Хочет видеть меня, значит…

Закусив яблоком, я выхожу на улицу снова. Снова эти кресты. Отвожу взгляд, сглотнув накативший к горлу ком, отравляющий всю глотку неприятной горчинкой. У ворот Нора.

– Ты не знаешь, где Дэрил? – спрашиваю её я, надеясь получить экстрасенсорный прогноз.

Она лишь кивнула в сторону леса, отражая вполне очевидный факт.

– Он хочет меня видеть, – не знаю, зачем я это сказала, будто оправдывалась перед кем-то. – Надеюсь, он не хочет меня убить, – а вот эта фраза была совсем ни к чему, под чьим контролем находится мой язык?

– Он хочет поговорить, только и всего, – пожала плечами женщина-одуванчик.

– Чтобы спросить меня «зачем»? – хмыкнула я.

– Думаешь, он не понимает?

Я вышла за пределы тюрьмы, переваривая слова Норы. Вот опять. С ней, ровно как и в обществе Кэрол я чувствую себя кем-то несовершенным, кем-то не сумевшим поднять себя и оставшимся ребенком, которому необходимо подтереть нос. Я не хочу, чтобы меня учили, но всё равно задаю вопросы. Замкнутый круг.

Охотник особо не скрывает себя: следы чёткие, путь прямой, пара убитых ходячих по ходу дороги. У небольшого ручейка я вижу его со спины – сидящего у дерева и что-то вертящего в руках. Подхожу обычным шагом, чтобы он мог меня услышать, сажусь на землю рядом, сложив ноги по-турецки.

– Ты кое-что забыл, – пробормотала я, положив нож рядом с ним.

Спустя несколько секунд, Диксон потягивает мне бурый мелкий цветок:

– Похож немного на тебя, – произносит он.

– Ну спасибо, – я брезгливо принимаю цветок, осторожно держа его – белладонна, ядовитый цветочек.

– Не забывай, что это лекарственное растение.

– И что в нём общего со мной? Мой химический состав, способный спасти мир?

– Нет, – протянул Дэрил. – Это тут не причём. Тобой можно как вылечиться, так и отравиться.

– Как мы заговорили, – пробурчала я.

Во мне не лепетала вежливость, я скорее, ожидала какого-то нападения, обвинения в сломанной жизни и тому подобное. Я не ожидала примирений. Но с каждой секундой, что мне доводилось сидеть рядом с Дэрилом, напряжение во мне постепенно угасало, на смену ему приходило какое-то успокоение и смирение. Возможно, прощение я обрету именно здесь.

– У меня для тебя тоже кое-что есть, – спустя с десяток минут тишины, сказала я.

Я вынула из кармана модифицированную мальчишкой свечу – корявый человечек и выскобленное «Мартин Диксон».

– Возможно, он сам творец всего, что произошло, – пробормотала я, вспоминая слова Рика. – Но он всегда хотел быть похожим на тебя. Он хотел быть героем, – я задержала взгляд на мужчине, одобрительно кивнув ему.

– Я подал ему неправильный пример? – спросил он у меня, явно готовясь к потоку обвинений.

– Скорее, я, – вздохнув, произнесла я. – А может…тут и нет виноватых. Вирус виноват.

На несколько секунд голоса ушли в тишину, остались только редкие чириканья птичек фоном и дуновения ветра. Охотник не начинал разговор заново, лишь вертел в руках свечку, не отрывая от неё глаз. Я не думала, что он держал на меня зло, но очевидно весь его вид выдерживал скорбь. Горькую скорбь, проедающую его душу…и мою тоже. Он потерял двоих…должно быть, ему сейчас тяжелее.

– Ты ведь пожертвовал собой, верно? – спросила я.

Дэрил резко повернул голову в мою сторону, вопросительно уставившись.

– На последней вылазке. Когда Рик разозлился на тебя. Ты ведь пустился в пекло, верно? Спасал группу? – уточнила я.

– Наверное, – Дэрил пожал плечами, в его голосе звучала неопределённость, подкрепляющая в нём отсутствие самообожания, он не причислял себя к лику святых и к лику героев, кажется, да, действительно он помог, а, по его мнению, это был не подвиг, а нечто само собой разумеющееся.

– Я…горжусь тобой, – я боялась, что он заметит мою, пусть и грустную, но улыбку, потому что она может нарушить его представления о скорби, но стоило ему коснуться взглядом моих губ, как я заметила в его глазах появившуюся лёгкость и особенное свечение. – Правда, я вспомнила себя сразу…Я убила Губернатора и сделала из этого события достояние империи. Будто все мне теперь что-то должны. А ты, кажется, совершил подвиг, подставив задницу под удар, и не признаёшься в этом. Ты был прав…я всё ещё циничная сучка с Аляски. Всё что угодно…но не для группы, а для себя… – объясняла я, не без отвращения в голосе.

Да, я не очень любила себя. Ни такой, какой была раньше, ни тем более, такой, какой стала сейчас. И объяснить свои действия порой было очень трудно. Я не бралась что-то поменять в себе, разумеется, я просто ныла и выставляла Дэрилу свою несостоятельность напоказ, как будто бы прося жалости. А мне просто хотелось быть честной с ним.

– Все мы научились выживать…просто разными способами, – вновь пожав плечами, протянул мужчина.

Оправдывает меня? Я бездумно закивала, словно болванчик, соглашаясь, глаза залипли, пялясь на струи ручейка.

– О чём думаешь? – вдруг спросил он, выводя меня из неопределенного пространства.

– О том, что боюсь смотреть тебе в глаза, – вздохнув, честно призналась я. – Я ожидала подвоха придя сюда, пустила подозрения поверх того знания, что мы – напарники.

Дэрил нахмурился в ответ.

– А чего мне ещё ждать? Я убила твоего брата. Неужели ты будешь относиться ко мне так же как прежде? – повышая голос на волне удивления, выдала я. – Я даже прощения не прошу. За такое его не просят, – я, наконец, бросила на землю цветок белладонны, который до этого вертелся в моих руках, и брезгливо отряхнула ладони о поверхность джинс.

– Я не скажу, что я тебя до конца понимаю, – выждав небольшую паузу, вероятно, занятую размышлениями, начал мужчина слегка хрипловатым голосом. – Но ты лишилась человека, который был твоим смыслом жизни.

– Это дает мне право лишать смысла жизни тебя? – я не дала ему договорить, грубо перебив.

Дэрил взглянул на меня из-под непослушных длинных волос челки. Взгляд не то жалеющий, не то просто понимающий, не то оправдывающий…чёрт ногу сломит в этих глазах охотника, скажу я вам. Сидя рядом с ним, вот так, бок о бок, пусть и перестав ощущать тревогу, вызванную ожиданием какого-то страшного суда, я не лишилась желания продолжать уничтожать себя ему напоказ. Меня не покидала чёткая уверенность в том, что прощения от него мне даже и не стоит выпрашивать, совесть этого не позволяла.

– В любом случае, это Мэрл убил Мартина, – опустив голову и сложив руки в замок, ответил на мою реплику Диксон. – Чёрт знает, кем бы для меня он стал после этого.

– А Марти пытался убить Мэрла. Хуев замкнутый круг, – фыркнула я. – И кем бы ОН стал для тебя, если бы ему это удалось?

Диксон ответил глубоким молчанием. Мой вопрос его реально озадачил. И вряд ли он разбежался ломать себе мозги над ответом, он открыто старался выкинуть из головы эту мою фразу, забыть её, стереть её, совсем не думать над ней. Понятно и табуретке, что Мартин занимал много места в сердце младшего Диксона, и тот его по-настоящему любил. То обстоятельство, что два самых дорогих ему человека погибли в попытках убить друг друга, разрывало его сердце на части, и это было заметно как никогда отчётливо. Дэрил не валялся на кровати, скрываясь от беды во сне, как я (но, пожалуй, не будем тыкать пальцем), он убежал в лес, чтобы наедине с ручьём и лесной жизнью внутренне решить свои проблемы и удалить с лица все признаки переживаний. Очень почётно было для меня – быть свидетелем его страданий.

– Я лишь хотел тебе сказать… – вдруг начал он, нарушив несколько минутную тишину; выражение боли на его лице всё ещё заявляло о себе, он не старался его скрывать. – Давай…всё начнём сначала…

Я удивлённо хлопнула глазами, слегка дёрнувшись от неожиданности его слов.

– Просто снова пойдём дальше, снова будем напарниками, – продолжал мужчина, слегка понизив голос и усилив твёрдость и уверенность в произношении. – Дойдём вместе до конца.

– Что в твоём понимании «конец»? – задала я вопрос, будто подвергая критике его решение.

– Смерть любого из нас.

– Ты для этого ушёл сюда? Чтобы подумать, стоит ли нам дать второй шанс? – в моём голосе главенствовало удивление и весьма нешуточное.

Мужчина кивнул мне в ответ на мой вопрос.

Я всё еще не могла стереть из головы опасения, подозрения…Вот так просто? Снова вместе? Хлопаю глазами, как типичная влюблённая баба, вроде бы и готова согласиться на всё, только вот душа-то прекрасно понимала, что “как прежде” уже не будет. Однако чуть придвинувшись, я опустила голову ему на плечо, слегка прикрыв глаза. Внутри меня всё бушевало, потому что душа раздваивалась и обе её частички летели в противоположные стороны. Одна хотела остаться с Дэрилом, быть с ним всегда и везде, ровно как и раньше, другая болела от одной мысли о последующей жизни в тюрьме. Обстоятельства последней вылазки открыли мне глаза на то, насколько сильно Дэрил видит в группе семью, на какие вещи он готов ради этих людей. Он не покинет тюрьму. А после смерти Марти, я не видела своего места здесь. Меня будто что-то выгоняло, звонким и раздражающим колокольчиком гремя в голове, что пора осуществлять то, ради чего я в этом мире.

В моей мечте я и Дэрил – мы едем вместе, сквозь кишащие мертвецами дороги, вперед, в сторону Лэнгли или Вашингтона… Мы доберёмся до точки, способной принять нас и использовать мою кровь. То, ради чего я действительно была жива, ожидало меня.

Ощущая буквально физически, как две разъярённые частицы борются внутри меня в порыве смертельного боя, я отдыхала на плече у Дэрила, положив руку ему на колено. Может, к чёрту священные миссии? Пройдём путь вместе, до самого конца?

Только сильный человек мог предложить это. Начать всё сначала и идти до конца. Несмотря на всё, что когда-либо сделал любой из нас. И надо быть сильным, чтобы принять это.

Я слегка шелохнулась, прижавшись носом к его шее и вдохнув стойкий мужской запах его тела. Слишком сильное чувство. Чувство, приносящее боль.

– Я не хочу оставаться здесь. Я не хочу оставаться в тюрьме, – прошептала я.

– Ты думаешь, ты так легко найдёшь тех, кто способен помочь тебе восстановить вакцину? – Дэрил быстро понял, к чему я клоню.

– Я думала, ты поможешь мне…но это очевидно, что ты не покинешь группу. А без тебя…что мне делать без тебя? – фыркнула я. – Для таких декораций мы шли в комплекте.

– Честно…я бы не стал строить призрачные надежды по поводу каких-то волшебных задниц из правительства или секретных служб. Они как были козлами, так наверняка ими и остались. Вряд ли они проявят какую-либо заботу по отношению к тебе.

– Разве это плохо – отправиться на поиски?

– Это глупо. Помрешь по пути, так и не сумев никому помочь.

Папочка тоже мне ещё! Под мой уставший вздох в поле зрения оказался ковылявший по лесу одинокий мертвец. Лениво вскинув руку с пистолетом, я произвела бесшумный выстрел. Мы посидели так еще немного, я умиротворённо вдыхала запах леса и Дэрила, так и продолжая держать голову у него на плече. Быстро почесав нос, встревоженный пролетавшей мимо мушкой, я резко опустила кисть, которая с довольно неплохим импульсом упала на руку охотника.

– Прости, – пропищала я в ответ на его вопросительный взгляд.

Но ладонь даже и не подумала сдвинуть с места. Накрыла ей его здоровую лапу, впитывая её тепло.

– Почему Рик спрашивает у приходящих, сколько они народу порешали? – задала я вопрос.

– Ему неважно число, ему важна реакция, с которой ты отвечаешь. Нормальные люди, вспоминая убийства, совершенные ими самими сожалеют, а у пиздюков типа Губернатора наверняка при ответе на этот вопрос засияла бы гордость на роже, – доходчиво объяснял мне Дэрил.

– А мне вообще плевать, – еле слышно протянула я.

– Выпендриваешься, – покачал головой Диксон, сорвав травинку недалеко от себя и принялся её пожёвывать, смотря куда-то вглубь леса.

Послала ему мысленный вопрос, отобразив это во взгляде.

– Ничерта тебе не наплевать. Со стороны лучше видно.

– Спасибо, – после недолгой паузы, выговорила я.

– За что это?

– Помогаешь оставаться человеком.

========== Глава семнадцатая. Отбери моё гнездо. ==========

Возможно, это был единственный раз за историю, когда я и Дэрил возвращались из леса без добычи. Мы условились на том, что никто никого не собирается винить. Вообще чувство вины в наших отношениях было основным отравляющим агентом.

Казалось бы, мы порешали все вопросы, зависшие между нами спокойно, мирно и по-взрослому, но каково идти рядом с человеком, чью семью ты уничтожил не одной смертельной пулей? Я глубоко сомневалась в том, что он отпускает это. Не может такого быть. Даже если он отпускает эту ситуацию ради Марти.

Но мы всё равно идём рядом, как и прежде, как в старые добрые времена.

– Ты таким засранцем был, Диксон…

– Когда это? – возмущенно спросил охотник.

– Ну, когда мы только познакомились…когда я попала в группу. Ей богу, я блевать от тебя хотела, – не знаю, зачем это бессмысленное повествование срывалось с моих губ вместе с добродушной улыбкой, но я продолжала тараторить, будто ради того, чтобы выбить нас обоих из западни погружения в раздумья, убивающие нас. – Кто б мог подумать, что ты окажешься таким годным мужиком!

– Все мы тогда не очень-то и разбирались в людях, – он не поддержал моего желания как-то развеселиться, оставался в том же тяжёлом, неподъемном, свинцовом настрое.

– Знаешь, тебя не так-то просто раскусить, – покачала головой я. – Даже тем, кто разбирается.

– Как будто я какой-то шпион, – хмыкнул Дэрил.

Как только между нами снова повисала тишина, я принималась вновь тараторить, поднимая такие темы, вроде любимого мороженого или самого запоминающегося хоккейного матча. Потому что слышать это молчание было просто невозможно. Сейчас мы войдём на территорию тюрьмы, увидим эти кресты, и наши души снова придётся собирать по паззлам. Это странно, но мне ещё хотелось жить…хотя абсолютно не зналось – как.

Мы сидели в блоке поодаль друг от друга: Диксон на лестнице чистит арбалетные болты, я мою посуду, думаю о том, что надо собрать вещи Мартина и раздать их детям прибывших. Надо только суметь собрать себя, чтобы сделать это.

В блок заходит женщина лет тридцати, светлая, худая. Она постоянно предлагала свою помощь, активно выполняла всю работу. Вот и сейчас, видимо, пришла за дополнительной порцией указаний. Она окинула несколько смущенным взглядом охотника и подошла к Мэгги, что-то прошептав ей. Приложив некоторое усилие, я вслушалась в шёпот, то и дело перекрываемый звуками тюремного быта:

– Это была неудачная вылазка?

Мэг кивнула в ответ. Я сразу поняла, о чём речь. Для жителей Вудбери официальная версия смерти Мартина и Мэрла – не кровавый пиздец, что случился на втором этаже нашего блока, а неудачная вылазка, в которой оба пострадали.

– Жалко человека…у него брат погиб. Как его зовут? – кивнув в сторону Диксона, спросила женщина тихо.

– Дэрил, – ответила Мэгги, кажется, начиная напрягаться.

– Может быть, ему нужна моя помощь, или что-то ещё? – вздохнув, пролепетала блондинка.

Затем я услышала смех Мэгги:

– У него есть девушка…если ты об этом. Я бы не советовала с ней связываться. Она убила Губернатора.

Я готова была громко засмеяться от такой антирекламы. Спасибо, Мэгги, это действительно было сильно. Я кратко обернулась, подмигнув ей. А дальше снова законспирировалась, покинув кухню с накинутым на голову капюшоном. Надо разобрать вещи Марти.

– Помочь? – Грин появилась в моей камере спустя несколько минут.

– Здорово ты её, – ухмыльнулась я, не поднимая на неё взгляд, оставаясь сосредоточенной на своём занятии.

– Я не очень доверяю им, – Мэгги присела на корточки рядом со мной. – Считаю свои долгом не давать им затуманивать глаза нашим мужикам.

– Возможно, им стоит дать шанс, – я пожала плечами. – Да и эта тётка…по-моему весьма неплоха. Нам с Диксоном всё равно ничего не светит.

Мэг хотела было что-то возразить, но задумчиво замолчала, приобняв свои колени. Кажется, даже она не могла найти доводов для положительных прогнозов. Особенно сейчас.

– Мы условились снова быть напарниками, – из меня сами собой полились слова, приправленные горькой интонацией. – Но всё весьма дерьмово. Как бы мы там крепко не смотрелись со стороны.

– Всё образуется, Джулиетт, – она положила ладонь на моё плечо, вглядываясь в профиль моего лица с улыбкой, требующей ответа. – Кажется, наступили более-менее спокойные времена, которые дадут вам время во всём разобраться.

– Почему ты со мной возишься? – в моей голове до сих пор висело удивление по отношению к ней.

– Я считаю тебя хорошим человеком, – в свойственном ей выражении, Мэгги поджала губы и растянула их в улыбке, отдающей ноткой горечи. – И я вижу в тебе надежду…на спасение.

– Не будет спасения, Мэг, – грустно вздохнув, пробормотала я. – Мы теперь предоставлены сами себе. Ничего уже не вернётся на круги своя.

Ящик, что стоял передо мной через десять минут уже был полон, венчала горку вещей красная кепка с логотипом хоккейной команды. Это было правильно – избавиться от вещей, его нужно было отпустить, и чем быстрее, тем лучше для нас обоих.

Медленно поднявшись с колен, под провожающий взгляд Мэгги, я покинула камеру неторопливым размеренным шагом, не отрывая глаз от пластмассового ящичка в моих руках. Чем дольше я смотрела, тем более мутным становился мой взгляд, глаза наполнялись слезами, которые не желали быть долго ограниченными и поэтому лились на щёки горячей струёй.

Я довольно сильно передёрнулась, когда на моё плечо опустилась тяжёлая ладонь. Это был отец. Он кивнул, одобряя моё действие. Отправился в блок к беженцам вместе со мной. Я не заставала его плачущим, но я знала, что он проронил не одну слезу после смерти внука.

Среди жителей Вудбери было крайне непривычное количество детей. Я давно не видела их в таком количестве, а особенно в таком качестве. Они были крайне беззаботны и не имели практически никаких страхов, касаемо жизни снаружи. Это были очень уязвимые дети, очень неприспособленные. Но у них было бесценное богатство при себе – они сумели сохранить частичку прошлого мира в своей голове. Только выжить при таком раскладе было крайне сложно.

Они были рады моим вещам. После пожара в Вудбери у многих не осталось ничего, у большинства по одному комплекту одежды. Единственная пока совершённая вылазка не восполнила недостающих вещей, и, кажется, мой поступок пошёл на пользу не только мне самой и покойной душе.

***

На очередной вылазке мы с Дэрилом не были. Команда уехала в город, а мы, по своему обыкновению, отправились на охоту почти на целый день. Животные отходили всё дальше, пожар в Вудбери их здорово припугнул, часто выезжающие машины из тюрьмы тоже. Чтобы добыть пропитание для не одного десятка ртов, нужно было уходить далеко в чащу. Пусть Дэрил был и повыносливее меня, но к концу похода у него тоже уже висел язык на плече, на меня же вообще было страшно смотреть.

Мы уже вплотную подобрались к тюрьме, её уже стало видно за деревьями, пот лился в три потока с наших лбов, в руках носилки с пристреленной косулей, как вдруг довольно резкий шорох заставил нас мгновенно опустить добычу на землю и схватиться за оружие.

– Что это? – шепнула я, резко вертясь по сторонам, всматриваясь в верхушки деревьев – звук был откуда-то с высоты. – Большая птица?

– Давно ты в наших краях видела больших птиц?

Я пожала плечами в ответ:

– Сторожи косулю, я осмотрюсь.

Я всматривалась в каждый квадратный сантиметр чёртовых одинаковых веток, но чем больше я всматривалась, тем сильнее замыливался мой взор, тем менее продуктивными становились поиски. Я обошла несколько метров лесной площади, продолжая водить пистолетом из стороны в сторону, но всё безуспешно. Может, это действительно была птица?

Диксон не потерял беспокойства. Мы всё же вернулись в тюрьму, но пока шли по открытой местности, не прекращали по очереди оборачиваться. Я чувствовала и сама, как в голове у охотника звенит тревожный звоночек: ровно такой же как и при слежке посланников Губернатора. Однако сейчас ситуация обстояла мистичнее: вычислить не удалось ни единой души – ни человека, ни ходячего, ни ожидаемой птицы.

Когда мы вошли в двери блока, занося внутрь дичь, за окнами было уже довольно сумеречно, внутри зажглось искусственное освещение. Большая часть нашей группы почему-то сидела за пустым столом и что-то обсуждала, причём тихо и напряжённо. Их голоса мгновенно стихли, а взгляды устремились к нам, стоило двери за нашими спинами захлопнуться.

– Что-то случилось? – произнесла я, суматошно всматриваясь в лица своих товарищей по группе.

Рик вызвался ответить:

– Мы видели группу. И они не похожи на друзей.

– Где? Сколько людей? Они видели вас? – задал чёткие вопросы Диксон.

– Я уверен, что они нас не заметили, – говорил Гленн. – Их около пятнадцати человек, но большая их часть – мужчины.

– Насколько мы поняли, у них нет постоянного убежища, – заговорил снова полицейский. – Но у них целый грузовик с местного оружейного завода, и я готов поклясться, что он не пустой.

– Они похожи на тех, кто представляет угрозу? – задала я вопрос.

– Я же сказал: они не похожи на друзей, – задержав взгляд на сцепленных в замок пальцах, проговорил Рик. – Вы что-то видели? – он перевел взгляд на наши лица, в которых, очевидно, что-то узрел.

– Мне показалось, посторонний в лесополосе перед тюрьмой, – ответил Диксон с расстановкой, в голосе чувствовалось волнение.

«Когда уже мы обретем покой?» – мысли в голове истерично требовали справедливости.

– И что же мы будем делать? – Кэрол стояла в проеме двери, скрестив руки на груди и слегка сгорбившись.

– Они знают о нашем существовании, мы знаем о них… – вдруг заговорила Нора, она сидела за столом напротив Рика и за всё время, что мы с Дэрилом присутствовали на этом собрании, она не проронила ни слова, а теперь всё наше внимание было направлено на неё. – К чему же нам прятаться?

В последнее время она редко давала пророчеств и даже не отвечала на наши вопросы, если они имели место быть. Всех интересовало – а что же будет, как нам быть? Но она упорно молчала, поджав губы, будто проклиная свой дар и всё, что ей приходится видеть. Нора зареклась никому не говорить о смерти, если она вот-вот придет, видимо, всё её молчание о будущем было связано именно с этой клятвой. Потому что наше будущее идёт рука об руку с «костлявой».

– Мы – не те, кому следует зарываться в нору, – прошептала ясновидящая. – Мы – те, кого следует бояться.

– Предлагаешь напасть первыми? Разве это правильно?! – с возмущением воскликнул Гленн.

– Почему же сразу нападать? Можно ведь просто поговорить, – объяснила парню Нора.

– Гленн, разве сейчас время рассуждать что правильно, а что нет? – я уже устала стоять, поэтому бесцеремонно плюхнулась на свободный стул, закинув ноги на стол прямо рядом со сцепленными влажными от напряжения руками Рика; шериф недовольно покосился на меня. – Я вот уже запуталась по поводу правильности и неправильности. Я выживаю. Но…я считаю, Нора права. Давайте сначала поговорим с ребятами. Вообще, Нора, какая энергия исходит от этих людей? Что ты чувствуешь? – я не привыкла задавать ей такие вопросы, но ответ мне действительно интересно было знать.

Пару секунд женщина сидела, неподвижно глядя в одну точку, где-то на поверхности стола, затем она начала говорить, не сводя с этого места свой застывший взгляд:

– Агрессия. Обида…обида на судьбу…за несправедливость.

Это чувство испытывал каждый из нас по сто тысяч раз. Обида на судьбу, жизнь, бога, кого там ещё! Всем было обидно, что наше существование – такое. Возможно, нам как никому можно было понять этих враждебных соседей, но никто не собирался этого делать. Как в том мире, так и в этом, жалостью никто не разбрасывался. Истерики, слабости и жалобы на жизнь всегда раздражают, не правда ли?

Нора мгновенно очень погрустнела, её лицо отчетливо выражало отчаяние. Она резко встала из-за стола и отправилась в свою камеру широкими быстрыми шагами.

– Что случилось? – Кэрол поспешила за ней, стремясь задеть её плечо рукой в поддерживающем жесте, но ясновидящая увернулась.

Она, как и всегда, не ответит на вопрос. Логично же, что она увидела что-то плохое.

***

В ближайшем времени пришлось вернуться к бытовым делам: разделывать тушу косули, замораживать мясо. Нами было решено отправляться в город на следующий же день, чтобы провести беседу с нашими новыми соседями. Планировалось, что поедут Рик, Хершел и Дэрил.

Одному Богу было известно, что Граймс хотел сказать им. Но он что-то чётко для себя уже решил – это было ясно заметно на его лице.

Лампы в коридоре погасли, мы с Диксоном сидели на лестнице, которая вот уже сколько недель подряд служила ему кроватью. Сидели и молча всматривались в темноту, ожидая, пока глаза привыкнут и начнут различать во тьме предметы.

– Как думаешь, когда уже мы сможем жить спокойно? – шепотом произнесла я.

– Теперь уже никогда.

– И завтра как всё будет…

– Я не знаю, – оборвав мою фразу, сказал Дэрил.

– Не дай им себя грохнуть, – впервые за весь диалог я повернула голову в его сторону, рассматривая профиль его лица в темноте.

– Пусть только попробуют, – с хрипотцой произнес мужчина.

– Мне страшно… – выдержав долгую паузу, собираясь с силами, прошептала я.

– Ты никогда не говорила этого.

– Мне всегда было страшно. Я не готова встретить то, что там, за чертой. Я не готова потерять тех, кто рядом, даже если они не имеют для меня большого значения. Не могу принять, что был человек…и нет его…не могу! – с надрывом, часто срывая шёпот на тихий хрип, проговорила я.

– Мы через всякое говно проходили, и через это пройдём.

– Не без потерь.

– Кто знает… – Дэрил пожал плечами.

Мы снова замолчали на какое-то время. Опять поддавшись желанию и тяге к нежности, я опустила голову на его плечо.

– Обещаешь, что не отправишься на поиски ЦРУ-шного дерьма, – опустив голову, Дэрил поймал мои глаза и удерживал на них свой сосредоточенный тяжёлый взгляд.

– Я не могу ничего обещать. Я не знаю, как повернётся моя судьба. Может, мне всё-таки придётся куда-то отправиться.

– Упрямая курица, – покачал головой охотник и поцокал языком.

– Вредный, – я пихнула его в бок, тем самым качнувшись в противоположную сторону.

Диксон тихо засмеялся и пихнул меня в ответ. Приняв импульс его широкой ладони, я качнулась сильнее. В этот момент моя рука потянулась слегка назад и крепко захватила уголок массивной перьевой подушки, которая спустя секунду грузно опустилась на голову Диксона:

– Ах ты, мелкая сучка, – улыбнувшись уголком губ, процедил он и, выхватив подушку из моих пальцев, пихнул меня ей в лицо так, что я опустилась спиной на ступеньку, приняв горизонтальное положение.

Тогда он навалился сверху, грубо раздвинув мои ноги своим коленом и опустив его между ними. Мужчина навис надо мной, оперевшись руками по обе стороны от моей головы, между нашими лицами было весьма незначительное расстояние.

– Какая ты бесявая, Фатте, – произнес он, обдавая горячим дыханием мою шею и лицо.

– И, тем не менее, ты меня любишь. Не так ли? – я сказала это скорее с издевкой и скорее шутя, нежели выдавая какую-то информацию в духе «я тебя раскусила», нет, я до сих пор не знала, что он ко мне чувствует, но…

Диксон сверлил мои глаза всё тем же свойственным ему тяжелым свинцовым взглядом, не давая мне отвести взор, водил головой туда, же куда и я, не давая мне убежать от ответственности за свои слова. Стоило мне резко отвернуть голову, как он схватил меня за подбородок и вернул мою физиономию в прежнее географическое положение. Однако пальцы не отпустил. Они впивались в моё лицо не крепко, скорее щадяще, будто боясь сломать. Сделав несколько глубоких вздохов, он наклонился сильнее, тем самым приблизившись ко мне. Кончик его носа почти соприкасался с моим, я судорожно водила зрачками по его лицу, моё сердце билось учащённо, как у влюблённой школьницы, тело мгновенно окатило волной жара.

Не выпуская моё лицо из довольно мягких тисков своих пальцев, мужчина прикоснулся своими губами к моим, довольно жадно захватывая их зубами и вовлекая в глубокий поцелуй. Щетина приятно колола мою кожу, сердце выпрыгивало из груди, я дышала часто и глубоко, задевая вздымающейся грудью его грудную клетку.

Я не давала ему оторваться, притянув его рукой за шею ещё ближе. Дэрил старался сделать поцелуй более мягким, но я была жадна, как никогда, смакуя на вкус его губы, слегка покусывая их, просовывая язык в его рот, по-хозяйски ведя себя там. Лишь спустя какое-то время, будто насытившись, я остановилась, приоткрыв губы, давая ему лишь опускать мимолётные поцелуи на них, едва ощутимые.