Текст книги "Империя Мёртвых (СИ)"

Автор книги: Julie28

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Он ускоренным шагом отправился к следующим ловушкам, но он был не слишком доволен. Собирательную охоту мальчишка не любил, чего и следовало ожидать. Естественно, ему безумно нравилось стрелять, ну…а если быть уж очень честным, ему нравилось убивать. Малой снова несколько отдалился от нас, однако я и Дэрил следили за территорией вокруг него особенно внимательно.

Ловушка действительно была нетронута, в ней был довольно целый внешне кабан, которого осталось только погрузить в мешок и унести голодным ртам тюрьмы. И увидев добычу, Мартин со всех ног бросился туда. Из-за кустов, рядом с ловушкой, довольно сильно зашумев листьями и сухими ветками, выбрался ходячий. Моё сердце мгновенно сорвалось с цепей и улетело вниз, в область пяток. Это был всего один ходячий рядом с Марти, но моя рука уже держит пистолет, нацеленный на тухлые мозги.

Увидев мою готовность, Дэрил спокойно положил ладонь на мою вытянутую руку. Он, конечно, тоже был в напряжении, и продолжал быстрое приближение к ним, но напарник был намного больше меня уверен, что мальчишка справится. Именно тогда, опустив пистолет, я заметила, насколько Мартин был яростен. У него в глазах никакого намёка на страх за собственную жизнь не было, он отчаянно не хотел делить свою добычу с кем бы то ни было еще. Подняв пистолет, он даже побежал на встречу ходячему, выстрелив целых два раза, которые без исключения достигли своей цели, и мертвец упал, заснув навсегда.

– Отличная работа, парень, но в следующий раз береги патроны, одного выстрела было бы вполне достаточно, – Диксон потрепал мальчика по голове, мягко улыбнувшись ему.

Марти любил, когда его хвалил Дэрил. Для него это была наивысшая награда, это было заметно.

Мы возвращались к тюрьме, потратив на охоту не более полутора часа. Мне кажется, это антирекорд. Я шла чуть позади, Марти шёл рядом с Дэрилом, что-то рассказывая ему на языке жестов, причём, не останавливаясь ни на минуту. Тарахтелка маленькая.

Вот мы вышли из чащи леса, идём, пересекая холм, на котором стоит ветряк.

– Дэрил, – окликнула я напарника. – Может, заглянем к Морси? Мы давно не были у него. Оставим ему птичку, – я приподняла пойманную мной пернатую добычу.

Марти озадаченно взглянул сначала на меня, потом на Диксона, потом на ветряк. Дэрил с согласием кивнул, хотя несколько секунд колебался с выбором. Мальчишка кинулся к нему с расспросами, но охотник лишь небрежно кивнул в мою сторону, мол «она объяснит».

– Там, на ветряке, живёт один человек, – тяжело вздохнув, сказала я Мартину. – Он раньше работал в тюрьме доктором. Он очень пугливый и живёт там один, ест всякие ягодки и грибы.

Мы вошли в дверь у основания башни, как всегда все было тихо, только вращающиеся лопасти ветряной станции шумели.

– Лезешь последний, – скомандовал Дэрил Мартину, мальчик послушно кивнул.

– Морси! – приветливо крикнула я, первой взбираясь по лестнице.

Ответом мне послужило какое-то движение наверху, но вскоре все стихло. Не получив ответа, я с подозрением вытащила из кобуры пистолет и теперь уже взбиралась наверх с ним. Я снова услышала шаги, когда подобралась уже к открытому люку, но эти шаги…не нужно было долго думать, чтобы понять, что там, наверху, был ходячий.

Я лишь чуть-чуть выглянула из люка, и тогда заметила, что мертвец стоит прямо над нами, смотрит своими пустыми, мутными, желтыми глазами. Он не был особо покалечен, искусан, в нём свободно проглядывалось и узнавалось лицо Морси. Это был не просто ходячий, а человек, которого я знала…Наверное, поэтому я несколько замешкалась, и выстрелила уже тогда, когда мертвец наклонился, чтобы откусить от меня кусок, а Дэрил достаточно сильно дёргал меня за ногу, чтобы я быстрее соображала.

Пуля, вонзившаяся Морси в череп, придала ему импульс, толкнувший его тело назад. Он упал рядом с люком, и я смогла беспрепятственно забраться наверх.

– Ждала, когда тебя третий раз укусят что ли? – яростно крикнул Дэрил. – Быстрее не могла соображать?

– Дэрил, это Морси, – я сидела на коленках рядом с убитым ходячим.

Мартин с интересом разглядывал его, сев рядом.

– Дэрил, я до этого ни разу не видела знакомых мне людей в виде ходячего. Никогда. Я…испугалась, – говорила я, улавливая дрожь в своём теле.

– Ну вот…теперь будешь знать, что это такое.

– Я…действительно думала раньше, что они – другие. А они на самом деле…все мы ими станем.

– Прекрати нести чушь, – недовольно проворчал Диксон. – Ты-то точно не станешь. В этом плане тебе сказочно повезло. Эх, его укусили. Жалко парня, – охотник слегка приподнял рукав ходячего, на руке красовалась область, «украшенная» запекшейся кровью.

Со своим взглядом, неправленым на охотника, я отправила к нему какой-то жалостливый посыл, требующий поддержки в свой адрес.

– Тебя что, пожалеть? – мне казалось, Дэрил слишком тяжелым взглядом меня пилит, поэтому я отвернулась, мотая головой, в знак отрицательного ответа, однако голос его был достаточно мягким. – Не распускай нюни. Он всё равно бы умер.

Такой не прожил бы долго, – Диксон крепко сжал моё плечо в знак поддержки.

– Марти, никому не рассказывай про то, что здесь жил человек. Это была наша тайна, – наказала я мальчику, шмыгнув носом…да…меня потянуло заплакать? Да, мне было жалко этого парня, он вызывал у меня симпатию.

Отвернувшись от Диксона, я вытерла глаза рукавом. Засмеёт ещё.

– Мы должны похоронить его, – лишь произнесла я.

Кажется, Диксон хотел громко возразить. Он бродил по ветряку, проверяя, всё ли в порядке. Но он лишь сел на корточки рядом и тихо сказал:

– А что если кто-то из наших найдет могилу? К нам будет несколько вопросов. Я бы на твоём месте был паинькой и оставил его в лесу. То, что мы скрывали от группы человека – не самая хорошая тайна.

– Но Дэрил!

– Оставим его в лесу, – твёрдо сказал он.

Мы с Марти слезли с ветряка первыми, Дэрил же взвалил на себя мёртвого тюремного доктора, спустился по лестнице и твердым уверенным шагом отправился к лесу, оставив Морси на земле прямо у подножья холма.

Как раз к обеду мы подошли к тюрьме. Марти всем сердцем желал сам принести кабана, но охотник взвалить на себя половину веса мальчишки ему не дал. Отец сидел на ступеньках перед входом в блок, видимо, ждал нас. Мартин кинулся к нему, чтобы рассказать, как прошла охота, забыл мальчонка, что отец не понимает языка жестов.

– Поговорить не хочешь? – обратилась я к Диксону, бросив беглый взгляд на отца и кивнув ему в знак приветствия.

– О чём?

Я собиралась снова завести шарманку про то, что мне жизненно необходимо выяснить род отношений между нами, но, слава богу, до меня уже дошло, что это бесполезно.

– Я просто хотела извиниться. Я вчера тебя вывела своими капризами, – не решаясь взглянуть в глаза, я опустила взгляд, покачав головой и нервно улыбнувшись. – Пора уже стать сильной…

– Пора уже понять, что мы просто напарники. Мне больше от тебя ничего не нужно, – бросил он и направился к тюрьме.

– Ну, ночью было нужно, – кажется, это была неудачная шутка.

– Это тебе было нужно, я тебе это дал. Понравилось – обращайся, не понравилось – меня не колышет.

Вот оно как, значит. Вот он – Диксон, зверь немытый! Не знаю, умеет ли он любить или нет, но оно ему не нужно. Он умеет защищать. С удовольствием защищает меня и Мартина, работает со мной рука об руку. Но какая тут может быть любовь, глупая девочка? А вот секс без обязательств – пожалуйста. Даже не наверное, а точно, в прошлой жизни я бы не пошла на такое – воспитание не позволяло, а сейчас…наверное пойду, просто чтобы быть ближе.

– Эй, Джули, всё в порядке? – отец привстал со ступеней, окинув меня обеспокоенным взглядом.

– Я просто обеспокоена собственной судьбой, – поджав губы, произнесла я. – Рик ещё никого не собирал?

– Нет, но сказал, чтобы на обеде были все до единого.

– Всё понятно, – громко выдохнув, сказала я.

Вся наша небольшая община собралась за столом. Мне и кусок в горло не лез, я лишь прижалась ближе к отцу, чтобы чётко почувствовать то, что он сможет меня защитить. Сейчас, отчётливо понимая, что и у меня есть родитель, я осознала, насколько я устала сама быть оберегом. Мне так захотелось забраться под крылышко, пригреться, перестать драться и убивать, просто существовать, принимая бесконечную заботу.

– Я мог бы прогнать тебя еще вчера, – вдруг начал говорить Рик, и общий галдеж за столом непременно стих, выделив голос лидера.

Я подняла на него взгляд, тихо положив на стол вилку, которую держала пять секунд назад.

– Но подумал, что стоит решить это всем вместе. Проголосовать, – Граймс оглядел всех членов группы.

Многие кивнули в знак согласия.

– Но я хочу отметить одно: если тебе придётся уйти – ты уйдёшь одна. Ты не возьмёшь с собой Мартина, ты не заберешь своего отца или Дэрила. Ты покинешь тюрьму одна.

– А ты их остановишь? – я пробормотала эту фразу нечётко, но она звучала настолько нахально и мерзко, что, наверное, мне должно было стать стыдно, но не стало – я защищалась.

– Уж поверь, – Граймс ответил мне в том же тоне.

Я посмотрела на Марти, наверное, уже с готовностью заплакать, потому что ком застрял в горле. Меня хотят раздавить, изгнать, уничтожить. И это маленькое чудо сейчас сидит и всем бесстыдно показывает, кто он есть. Тот взгляд, откровенно демонстрирующий демона внутри себя…я могла бы предположить, что этот маленький мальчик без труда вонзит нож в тело копа, не испытывая никаких угрызений совести…потому что в его шесть лет он уже прирождённый убийца.

– Кто за то, чтобы Джулиетт покинула тюрьму? – спросил Рик у всех и сам поднял руку.

Руку поднял и Гленн. Не так высоко, как Граймс, но твёрдо, не побоялся отвести от меня взгляд, когда мы столкнулись глазами. Кэрол. Очень скромно и неуверенно, опустив голову вниз, но она за. Нора. Она не видела во мне надёжного человека, наверное, уже отчётливо видела, какой я псих. Прошло несколько секунд, Рик уже хотел было перевести внимание на тех, кто против моего ухода, но в самый последний момент руку подняла и Бет.

Не скрываю, что от этого мне стало больно – такой лёгкий укол в сердце. Я не ожидала от неё этого, совсем не ожидала…Итак, их пятеро.

Я на секунду замерла, ожидая, может кто-то ещё поднимет руку.

– Надеюсь, воздержавшихся нет, – произнёс Рик.

Я с облегчением выдохнула, еле слышно засмеявшись. Остальные за меня. За меня, вашу ж мать!

– Я слишком хороша, чтобы против меня было большинство, – улыбнувшись в лицо Рику, проговорила я.

– Всё изменится, когда они поймут, что твоя жизнь тебе дороже, чем жизнь любого из нас.

– Не обижайте девчушку, она все ваши жирные жопы спасла, кто бы ещё почесался! – встал на мою защиту Мэрл, но моя улыбка была уже безвозвратно утеряна – Рик легко понял, кто я есть, какоё трус я есть.

Отец бросил взгляд поддержки на меня, сжал мою ладонь, но я пулей вылетела из-за стола, даже не притронувшись к обеду, и запряталась в своей камере, забившись в угол нар.

– Дорогая… – у клетки появился отец и Марти, я буквально чувствовала их спиной.

– Оставьте меня, пожалуйста, – обессилено проговорила я.

Наверное, Рик ожидал, что я сама уйду, но чёрта с два. Лежа на нарах, на своей укромной верхней полке, я вспоминала те мои первые дни в группе, первые недели, когда я не понимала, что происходит в этом мире и как спасаться. Граймс был первым, кто протянул руку помощи, они с Лори тогда следили за Мартином, когда я первый раз ушла с Дэрилом на охоту, Рик тогда хорошо поддерживал меня. Сейчас восстановление отношений с шерифом вообще не представляется возможным.

Насколько бы мне сейчас не хотелось жалости и внимания к себе, я чётко понимала, что чтобы как-то вернуть своё положение, надо стараться искренне помогать остальным. Не требуя ничего взамен, не устраивая истерик. Просто быть сильной. Да, именно так, как это делает Дэрил. Надо смотреть на него и делать так же. И надо перестать бояться…давно уже надо.

========== Глава пятнадцатая. Сломлена. ==========

От третьего лица.

Отец вернулся в камеру Джулиетт несколькими часами позднее, каждые несколько минут он тихим шагом подходил к клетке, следил за её дыханием, он надеялся, что она немного поспит и успокоится. Но она не спала, не могла нагнать на себя желанный сон.

Джон не подпускал Мартина к тёте. Мальчику было больно, но не так больно, как ему – отцу. Пройдя столько километров и вместе с этим столько всего пережив, Джон имел чудесную черту – он постоянно надеялся и верил, верил, что его дочери живы, здоровы…Но видя сейчас, как её поменял этот мир, как её душа ломается у него на глазах… Джон начал частенько возвращаться к мысли, что зря он вообще пересёк стену Анкориджа, вырвался из укрепления, чтобы найти её такой.

Боно, тяжело постукивая хвостом по полу, лежал под столом и грустно поскуливал, изредка поднимая взгляд на хозяина. Отец сел на нижнюю полку нар, вслушиваясь в дыхание дочери на верхней полке. Кажется, оно стало ровным. Девушка…женщина прекратила плакать.

– Ты так и не рассказал мне про Анкоридж, – вдруг произнесла она захрипшим голосом, Джон встрепенулся от неожиданности – она вывела его из раздумий. – Мама…она ведь умерла, не так ли?

Джон кивнул. Кивнул молча, но он знал, что она всё поняла. Это было слишком очевидно, чтобы не понять…Старик крепко сцепил пальцы в замок и устремил на них взгляд, он пытался провалиться в закоулки памяти, напрячься, вспомнить, как же там было, в этом Анкоридже. Он настолько был занят поисками своей семьи, что то укрытие, что спасало ему жизнь долгие первые месяцы пандемии, совсем перестало иметь для него значение, и утратило всякий узнаваемый облик в голове, его так сложно было вернуть, так сложно было вспомнить, что брови сами собой хмурились от натуги, голова начинала трещать…

– Твой кузен выжил, Дарен. Тётя Маргарет и наша бабушка. Как ни странно…бабушка оказалась самой живучей, и…я не удивлён. Всё-таки она жила в военное время, – завёл рассказ отец.

– Ты уверен, что они всё еще живы? – на лице Джулиетт не было никаких эмоций, она не думала ни о бабушке, ни о кузене, ни о тёте…та семья, которая исчезла далеко в воспоминаниях о нормальной жизни, давно была сменена другой семьёй.

И зачем только ей понадобилось знать про этот Анкоридж…

– Бабушка наверняка, она тот ещё боец, – Джон сказал это с доброй улыбкой. – Когда всё началось… – он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями. – Военные очень быстро среагировали. Конечно, они действовали слишком жёстко, но благодаря им западный Анкоридж удалось полностью изолировать, появилась такая…своеобразная военная республика.

Джулиетт осознавала, почему её отец здесь один. Никто не захотел идти с ним. Каждый понимал, что потеряет всё, а та цель…ну согласитесь, она слишком идиотская. Была…пока Джон не достиг её.

– И много там выживших? – лишь поинтересовалась Фатте.

– Когда я ушёл, было чуть больше двух тысяч.

Джули повела бровью от удивления. Две тысячи человек за стеной. Военный режим. У них наверняка есть ресурсы, рядом море, есть оружие и все возможности к выживанию. А их тут…меньше двух десятков. И каждый цепляется за жизнь так, что теряет всяческие остатки самого себя. Приходит к тому, что выживание дороже личности. Еда ценнее морали. Действительно. Кому сейчас нужна мораль?

– Я сломалась, папа, – её губы снова задрожали, она боялась повернуться лицом к отцу, боялась увидеть его глаза, полные жалости и сострадания. – Я сломалась, – она еще сильнее прижалась к стене. – Мы с Марти в одиночку в лесу жили, я начала убивать животных, чтобы мы не умерли с голоду. Я была сильной, папа. Ферму разрушили, пришлось бежать, постоянно в бегах, переездах, а я в группе никто, но я была сильной, пап. На базе всё пошло к адовым ебеням, я искала, я искала их, как ты меня, я месяцы провела в одиночестве, и я была сильной. Я была сильной, папа, – нижняя челюсть уже не поддавалась её контролю, горло снова горело от неосязаемого кома внутри, глаза затуманили слезы, а ум затуманила наступающая истерика.

Джулиет сделала пару глубоких вдохов:

– А потом…Дэрил ушёл. Я тогда уже опустила руки, тогда начала думать иначе. И потом это нападение. Я боялась умирать. Я не хотела! Я поэтому сломалась! Я сломалась, папа!

Последние слова были почти стёрты неистовыми криками и рыданиями. Вся тюрьма слышала их, никто не осмелился подойти ближе, но теперь все всё знали. Это и есть жизнь в общине. Твоя жизнь – уже не твоя, а общая. Общие и твои страхи, твои переживания, твои отношения…наверное, нет смысла этого стесняться и что-то скрывать, нет смысла прятаться.

– Я сломалась, я сломалась… – приговаривала она, зажмурив глаза.

Отец тормошил её, пытаясь привести в чувство, гладил по голове, успокаивал, хотя на самого накатывала паника, ему не свойственная. Он не знал, что делать. Он сам сгибался под напором того, что видел и слышал.

– Я сломалась…

Мартин сидел на импровизированной кухне, напрягая уши и вслушиваясь в их разговор. Однако вдруг его резко потянули за руку и выволокли на улицу.

– Помоги мне растаскать отсюда мусор. Держи перчатки, малой, – Дэрил кинул в маленькие ручки не по размеру большие рабочие перчатки. – Побудь на улице. Тебе пока не место…быть там.

Диксон глубоко вздохнул, но его свинцово-тяжелый взгляд остался укрытым от мальца: мужчина отвернулся, собирая со двора ржавые куски металла и прочий хлам.

«Она нас не защитит больше», – стоило Дэрилу повернуться, как Мартин заговорил с ним на языке жестов.

– Она справится, – кратко ответил мужчина.

«Так помоги ей», – мальчик выглядел недовольным, обиженным ребёнком.

– Она и не из такого дерьма выбиралась… – буркнул охотник.

«Ты нас бросил. Поэтому она грустит».

– Не отлынивай от работы, разболтался, – гаркнул Дэрил на мальчишку, слегка оскалившись.

Диксон старался больше не поворачиваться лицом к Марти, дабы не быть для него открытым для диалога. Для него самого всё было ясно. Он не верил, конечно, что всё потеряно, всё утрачено и разбито, он был сторонником позитивных наклонных в судьбе человеческой, он был лучшего мнения о выживании. Конечно потому, что был сильнее…Он не знал, каково это – сломаться. И не воспринимал это терпеливо и с пониманием.

Он вернулся в блок, когда уже сгустились сумерки, плотный вечер, укутавший небо облаками, опустился на крышу тюрьмы. Он не подойдёт и не скажет «дорогая, мне жаль», для него, возможно, само собой разумеющееся то, что она сама найдет путь к спасению, без его помощи.

Многие разбрелись по камерам, Мэгги протирает вымытую посуду после ужина, Джулиетт сидит на коленях посреди коридора и усердно натирает пол. Она трёт его в одном и том же месте, будто стараясь отмыть какой-то явно несуществующий изъян, каплю крови или же собственную память.

Дэрил проходит мимо и занимает привычное место на лестнице. Охотник не сводит следящего взгляда с рук и лица Фатте, она же не удостоила его и капли внимания: она усердно натирает одно и то же место.

Джулиетт моет пол изо дня в день. Каждый день. Днём и вечером. Дэрил заметил, как чисто стало в тюрьме. Так чисто здесь не было никогда. Пол чист, а её волосы, её лицо…лицо искажено гримасой боли, на голове гнездо из жирных немытых волос, на щеках грязь, её джинсы на коленках уже протёрты до дыр. Она моет пол.

Пару раз к ней подходила Мэгги. Садилась на колени рядом и помогала делать уборку. Она ничего не говорила, просто смотрела на неё поджав губы и грустно улыбалась…

Позднее утро. В блоке никого нет. Только Дэрил готовится к охоте и чистит болты на своём привычном месте, а Джулиетт напротив него, чуть поодаль, с тряпкой. Вода в ведре давно закончилась, а от бесконечных трений тряпка высохла, теперь она елозила по полу с очень неприятным характерным писком, сверлящим мозг.

Охотник резко поднялся с места и со всей силы пнул ведро, стоящее рядом с Фатте:

– Прекрати уже, твою мать!

Джули чуть заметно дрогнула и подняла на мужчину обиженный взгляд:

– Я тут чистоту навожу вообще-то.

– У себя в голове наведи чистоту, – буркнул Дэрил.

Он хотел уже было вернуться к своему занятию, но остановился и присел на корточки рядом с женщиной. Диксон осторожно оторвал её пальцы от грязной противной тряпки и развернул руки ладонями вверх. Они были сплошь усеяны мелкими ранками и мозолями.

– Перестань, Джули. Слышишь, перестань!

– Я…предала Рика, Дэрил, – шёпотом выговорила она.

Мужчине стоило всего на секунду уловить её взгляд, как у него по спине уже побежал холодок, и он слегка содрогнулся от того, что видел. Она уже не была собой…в этом взгляде не было личности Джулиетт, не было той по-малому сумасшедшей и решительной, не было защитницы. Это не был человек. Ему стало настолько противно, что хотелось наблевать ей на лицо, насколько мерзкой была эта физиономия сбрендившего человека…хотелось надавать ей сотни и сотни пощёчин, чтобы она, наконец, пришла в себя. Ему хотелось ударить это лицо, сжечь его, закопать его…

– Я предала группу, я должна была, наверное, уйти…

– Ты спасла группу. Ты понимаешь это? – он говорил это, но понимал, что всё бесполезно.

– Мы были с Риком друзьями…Он надеялся на меня, знал, что я смогу подать руку помощи, – Джулиетт оглядела свои руки, стёртые долгим намыванием полов. – А я насрала ему в душу. Кинула его.

– Ты забыла, что мы вдвоём всё это делали, – и зачем он продолжает эту канитель?

Джули не ответила. Дэрил схватил её под локоть, резко, больно, без сожаления. Он вытащил её на улицу, её ноги почти не шевелились, скорее, переплетались, как у ходячего, поэтому он почти как тряпку тянул её за собой. Мужчина без особого терпения толкнул её ближе к чанам с водой. И опрокинул на неё один из них.

Огромный столб воды сбил Джулиетт с ног, она упала на колени, держась за голову и активно выплёвывая изо рта воду, откашливаясь.

– Ты хочешь жить, твою мать! Поднимись на ноги и живи, тупая ты тварь! – кричал он на неё, яростно размахивая руками. – У тебя есть Мартин. Он для тебя – сын.

– Когда-нибудь он поймёт, в ком была причина…и убьет меня, – Джули прошептала это очень тихо, Дэрил не расслышал, и это было к счастью.

– Вставай, сука, вставай! – Дэрил подхватил её под мышки и попытался поставить на ноги, но они не держали её, по её же собственной воле.

Охотник одарил её парой звонких пощёчин, отчего женщина всё-таки сумела ощутить твёрдую землю под ногами.

– Ты меня…огорчаешь, – сказала она уже более спокойно. – Мы так хорошо общались, мы могли называться семьёй, а потом ты оттрахал меня, как грязную суку. Нет, мы не вместе всё это провернули с Вудбери. Нет… – Джулиетт грустно улыбнулась. – Я тебя втянула, я тобой манипулировала. Твой брат всё раскусил, и ты…чтобы самоутвердиться, доказать, что ты настоящий мужик, поимел меня там на вышке! Ты просто глупый, предсказуемый ни на что не годный деревенщина! – протараторила она, ткнув в его грудь пальцем, колко и, стоит признаться, больно.

Диксон буравил её тяжёлым взглядом, стараясь не отводить его, чтобы не проиграть.

– Но я…тебя…всё равно…люблю, – еле слышно выговорила женщина; она сосредоточила на нём твёрдый и уверенный взгляд, впервые взгляд живого и психически здорового человека за всё это время. – В этом – я сильнее тебя. А ты…постоянно от чего-то бежал, боялся принять какие-то чувства, думал, что тебе это не нужно. Да, я сломалась, упала…низко…у меня нет сил подняться, как бы больно ты меня не пинал. Но есть то, в чём я тебя сильнее, когда-нибудь ты это поймёшь.

– На охоту собирайся, – лишь грубо выдал мужчина в ответ.

– Я не пойду с тобой, – покачала головой Джули, разведя руками.

– Почему это?

– Ты не видишь, что я немного не в форме? Я могу подставить вас с Марти…

– Идиотка… – прошипел он сквозь зубы и оставил её.

Чуть пошатываясь, Фатте направилась в блок, трясущимися руками выжимая одежду.

– Дорогая, держись от неё подальше… – донеслось до девушки из-за поворота.

Она слегка выглянула из-за угла. Рядом с входом в блок стояли Гленн и Мэгги, разговаривали. Точнее, мужчина говорил. Стоял спиной к Джулиетт. Он не был из тех, кто кричит и яростно доказывает свою точку зрения, но он был из тех, кто умеет быть искренне обеспокоенным. И в этой ситуации он не был на стороне уроженки Анкориджа, и не скрывал этого.

– Ну, неужели ты не видишь, что она чокнутая? Её уже не вернуть…

Мэг осторожно выглянула из-за плеча Гленна, на её лице появилось то же самое выражение: она поджала губы, грустно улыбнулась, подняла брови домиком. Кореец резко обернулся. Джули не пряталась:

– Приятно, что меня обсуждают, – промокшая до нитки женщина окинула пару спокойным взглядом, легко улыбнулась и прошла мимо, по направлению к блоку, еле волоча ноги.

– Что случилось? – жалостливо произнесла Мэгги, Гленн слегка коснулся её руки, неодобрительно покачивая головой.

– Всё в порядке, – ответила Фатте. – Всё в порядке…

Внезапно со стороны забора раздался гудок. Гленн резко обернулся, на автомате хватая любимую за руку. Джулиетт, не успев ещё открыть дверь в блок, медленно развернулась на лестнице в сторону ворот. У ворот тюрьмы стоял автобус, грузовик и целая колонна из автомобилей. С вышки сию же секунду выбежал Рик, он держал автомат в руках, но не поднимал его в сторону приехавших. Кажется, он понимал, что произошло…

В голове Джулиет снова что-то щёлкнуло, снова этот страх перед возможным нападением. Но она подняла глаза на Рика – вот он, уверенно идёт им на встречу, кажется, собирается открыть ворота. Маленькие кисти рук мгновенно сжались в сильные кулаки, и Фатте сделала твёрдый шаг, чтобы спуститься со ступенек вниз.

– Ух, ты! Знакомые все лица приехали! Что у них там? Всемирный потоп? – Джули услышала саркастичный тон Мэрла и обернулась в его сторону; мужик ковылял откуда-то из-за тюрьмы, отряхивая пыльные руки о грязную штанину – Рик занял его работой.

Гленн кинул на Диксона недовольный взгляд и, продолжая держать Мэгги за руку, повёл её в место, наиболее безопасное с позиции закрытости от обзора со стороны ворот.

– Лень было в душе раздеваться, детка? – мерзко улыбнувшись, проговорил Мэрл.

Джулиетт промолчала, кинув на него весьма нейтральный взгляд в ответ, не выражающий абсолютно ничего.

– Может вам утешение требуется, мисс? Слышал, с братцем вы не особо контачите, – Диксон выглядел именно так, будто подлизывался, он сделал шаг на встречу и предпринял попытку коснуться её, но Джули резко одёрнула руку, даже немного отскочив назад, будто её током ударило:

– Отвянь, Мэрл, – тихо сказала она.

– По-хорошему или по-плохому?

– Мне глубоко плевать, какая вы с ним семья, – твёрдо проговорила Джулиетт, резко понизив голос. – Но ты разрушил мою с ним семью. Ты был прав – мы не поладим.

Последний взгляд, обращённый на Мэрла, был полон презрения и желания абстрагироваться от его общества на максимально продолжительное время. Конечно, старший Диксон и терпеть такого не собирался, ещё бы баба смела ему такое говорить. Незамедлительно мужик пустил в её адрес кучу слов, от которых вянут уши, и вытекает из носа мозг. Ещё при прошлой жизни такое отношение безмерно задевало душу девушки, обращая её на сторону жёсткой обиды, однако теперь ей было настолько на него плевать, что большая часть этих слов не была даже услышана.

Джулиетт делала медленные, но размеренные шаги в сторону приехавших машин. При ней не было абсолютно никакого оружия, ни пистолета, ни даже маленького ножика. Конечно, как и любого человека в этом мире, отсутствие оружия заставляло её чувствовать себя неуютно, будто она была без одежды, но уверенность в том, насколько её безумие может быть всесильно, заставляло её понять, что она могла бы и голыми руками оторвать голову тому, кто покушался бы на её жизнь.

Теперь на поляне, перед воротами были только они с Риком. Краем глаза Джули заметила Кэрол за баррикадой, с автоматом в руках.

Ворота ещё не были отворены. Из автобуса вышел человек, им уже хорошо знакомый – это был Тайриз. Он сделал несколько шагов к сетке, ограждающей тюремную территорию, и обратился к Рику, видя, что тот не собирается поднимать оружие:

– У нас в Вудбери случился пожар, много домов сгорело, ходячие потянулись на пламя и опрокинули забор в одной части города. Много людей погибло…вы…можете нас принять? – говорить это ему было явно нелегко, Тайриз старался держаться молодцом, но его голос всё равно подрагивал, он держался пальцами за сетку ограждения, его взгляд был умоляющим – да, именно так – им некуда было идти.

Это была сложная ситуация и для него, и для всех жителей, даже несмотря на то, что Граймс открыто предлагал им свою помощь. Ни для кого из них жители тюрьмы не казались спасительным маяком, для тех, кто обитал в Вудбери они до сих пор были врагами. Но у них не было выбора. Жизнь «снаружи» почти для каждого из них была невозможна.

Джули окинула взглядом окна автобуса: детские лица с интересом выглядывали из них, родительские руки оттаскивали их подальше от окна. Лица, полные интереса и боли одновременно. А вы бы променяли свой родной дом и уютную постель на тюремные нары с потенциально враждебными людьми за стенкой?

– Я прошу вас… – произнес тихо Тайриз, не сводя глаз с Рика, следя за его реакцией.

Видимо, променяли бы, если бы это был вопрос выживания.

Граймс уверенно кивнул Тайризу – он держит своё слово. Шериф отворил ворота, впуская на территорию тюрьмы колонну. Джулиетт с усталостью в глазах опустила голову, уставившись в землю под ногами с навязчивыми мыслями о том, что эти несколько десятков человек хотят есть и спать, у них всех есть свои проблемы, которые придётся решать, у них всех есть потенциально отрицательный настрой по отношению к тем, кто живёт в тюрьме…Возможно, именно это снова поставит её на ноги…

Колонна медленно продвигается вперёд, множество лиц с удивлением и настороженностью выглядывают из окон, жадно рассматривая элементы тюремного убранства.

– Они действительно нам нужны? – смотря в след проезжающим машинам и щуря глаза от поднявшейся пыли, спросила Джулиетт Рика.

– Это мы им нужны, – твёрдо сказал полицейский и, закрыв ворота, кинулся встречать людей.

Женщина не совсем хотела, чтобы её видели люди, она знала, что встретит только косые взгляды, полные недоверия и опасения. И это даже без выставленных на обозрение шрамов. Она привыкла носить одежду с длинными рукавами, чтобы самой пореже созерцать изуродованную руку, сразу вызывавшую не самые приятные воспоминания, в том числе и тело повесившегося доктора, некогда зашивавшего её покусанную конечность. Однако она всё равно не предприняла попыток скрыться в стенах здания, просушивая одежду. Джули понимала, что теперь Рик не желает получать от неё помощь, но ей больше ничего не остаётся, как снова быть тихоней и делать свою работу, ровно как и в сумасшедшие холодные месяцы зимы.