Текст книги "Of Dragons, Roses and a Second-Hand Match (СИ)"

Автор книги: joely_jo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Кейтилин сама надеялась на это. Нед уехал уже давно, а перед самым его отъездом она попыталась заставить его поклясться, что он вернется к ней, опасаясь, что может потерять мужа в одной из тех битв, в которые его мог отправить Роберт. Будучи честным человеком, Нед не стал давать никаких клятв, но сказал, что будет думать о ней и детях и отправлять им письма при первой возможности. Однако, с того момента Кейтилин получила лишь одно письмо, и ей уже стало казаться, словно Нед уехал навсегда.

Когда в самом начале, Кейтилин думала, что никогда не будет такого, чтобы ее муж оставался на всю ночь в ее покоях, но после рождения Сансы, Нед чаще всего стал оставаться, чем уходить. Сейчас же, когда он уехал, а не просто поднялся с первыми лучами солнца и ушел молиться в богорощу, кровать казалась Кейтилин пустой и холодной.

Она скучала по нему и порой гадала, скучал ли он так же по ней.

Нед всегда был замкнутым человеком, скрывающим свои чувства глубоко внутри, и Кейтилин со временем полюбила даже эту черту его характера, хотя все равно ей хотелось получить хоть что-то в ответ, услышать о его чувствах вслух, понять по его действиям, что же на самом деле у него на сердце.

Той ночью, уложив детей спать, Кейтилин сама решила лечь пораньше, стараясь не касаться больного бока. Ребенок снова вел себя беспокойно, и она лежала без сна, положив руки на свой увеличившийся живот, пытаясь успокоить плод. На момент отъезда Неда Кейтилин практически еще не чувствовала шевелений, так что когда муж вернется и обнаружит ее со сломанным ребром, он без сомнения будет удивлен. Кейтилин вспомнила, как Нед впервые ощутил толчки Сансы, это воспоминание было одним из самых ценных в ее жизни, и мысль о том, что она вновь скоро сможет увидеть лицо мужа в этот момент, вызвало у нее улыбку. Размышляя об этом, Кейтилин не заметила, как уснула.

Пять дней спустя, в полдень, Кейтилин услышала звук рога – сигнал стражникам опустить подвесной мост и открыть ворота. Она играла в тот момент с Сансой, но сразу же отложила куклу в сторону и поднялась. Комната Сансы была с другой стороны замка, так что на какое-то мгновение Кейтилин не могла разорваться между желанием поскорей увидеть Неда и советом мейстера Лювина относительно ее травмы. Но ее замешательство продлилось всего несколько секунд, и она подхватила на руки удивленную малышку, поморщившись от боли, и поспешила вниз.

Мост уже практически опустили к тому моменту, когда она вышла во двор. Миккен, их новый кузнец, ковал сейчас в своей кузнице, и Робб вместе с Джоном Сноу стояли рядом, наблюдая за работающим мужчиной с широко раскрытыми глазами.

– Робб! – позвала сына Кейтилин. – Твой отец вернулся.

Оба мальчика, бросив свое занятие, с радостными криками понеслись к южным воротам. Санса, сидящая на руках у Кейтилин, показала в ту сторону пухлым пальчиком, пролепетав что-то на своем детском языке. Парой мгновений спустя в ворота въехал Нед, ведя за собой своих людей. Он выглядел уставшим, а его серый скакун был весь покрыт грязью и тяжело дышал. Они скакали галопом последний отрезок пути, поняла Кейтилин, почувствовав удовольствие от этой мысли.

Рассмотрев ее среди собравшихся во дворе, Нед спешился, и направился прямо к ней с широкой улыбкой на лице.

– Кет, как же хорошо снова быть дома, – сказал он, касаясь щеки Сансы, когда девочка потянулась к нему. – А ты так подросла, юная леди, пока меня не было.

Он поцеловал малышку и повернулся к Роббу и Джону, стоящим рядом с ним. Робб выпрямился, глядя на отца, и убрал руки за спину.

– Отец, – со всем возможным уважением серьезно произнес мальчик.

Улыбка Неда стала еще шире.

– Иди ко мне, парень, – сказал он и, подхватив мальчика под руки, поднял его вверх и стал кружить, пока Робб не рассмеялся громко.

Кейтилин с улыбкой наблюдала за ними, а Нед, поставив Робба обратно на землю, потрепал Джона по темным волосам.

– Рады меня снова видеть? – обратился он уже к обоим мальчикам.

– Да, да, да! – радостно завопил Робб. – А мы можем поиграть вместе позднее? Я тренировался на мечах с Джоном и сиром Родриком, и сир Родрик говорит, что у нас обоих хорошо получается.

– Ты молодец, Робб, – сказал Нед. – Конечно, мы поиграем завтра, но сейчас я слишком устал. Дорога была долгой, мои люди ожидают хорошего ужина, а я сам бы хотел провести немного времени с твоей матерью.

Мальчики закивав, побежали снова наблюдать за работой Миккена в кузнице, а Кейтилин почувствовала, как ее сердце забилось учащенно после этих слов мужа.

– Добро пожаловать домой, милорд, – сказала она.

Она ожидала увидеть лишь улыбку и услышать вежливый ответ здесь, пока они стоят во дворе, но Нед, повернувшись и взяв ее лицо в ладони, поцеловал ее, прямо во дворе перед всеми, забыв на какое-то время о своей извечной сдержанности. Когда он отпустил ее, Кейтилин знала, что покраснела сейчас, словно юная девушка. Она не осмеливалась смотреть вокруг сейчас, ей казалось, что все во дворе сейчас наблюдают за ней. Вместо это Кейтилин, удивленно моргнув, посмотрела на мужа, на лице которого отобразилось явное замешательство, когда он увидел ее реакцию.

– Простите, миледи, это было…неуместно. Я просто… – Нед опустил глаза вниз. – Я соскучился больше, чем предполагал.

Кейтилин приподнялась на носочках и поцеловала его в заросшую щетиной щеку.

– Так же как и я, любовь моя.

Тем вечером Нед дал указание накрыть большой ужин в Великом чертоге для тех, кто сопровождал его во время подавления мятежа Грейджоя. Практически четыре сотни человек собрались за столами, ломящимися от еды – огромные куски оленины, запеченной с каштанами, форель, фаршированная луком, грибами и миндалем, жареные гуси, куропатки и перепела. Эля и вина было в изобилии, и весьма скоро все уже были пьяны. Кейтилин заметила, что Нед тоже весь вечер пил вино, чтобы было редкостью, и явно был в приподнятом настроении. Она села рядом с мужем, слушая, как он разговаривает с людьми, отличившимися во время военной кампании, а после предложил Джори Касселю занять должность капитана стражи в качестве награды за его отважную и преданную службу.

Совсем еще юный Джори отошел от стола лорда, сияя и покраснев от гордости, вернувшись на свою скамью, где его принялись поздравлять друзья.

– Вам нравится награждать ваших людей, – отметила Кейтилин, когда Нед откинулся на спинку своего стула и потянулся к кубку с вином.

– Мне нравится, что я завоевал их преданность, – ответил Нед. – А награда уже нравится им, – он наклонился поближе к жене, продолжив шепотом. – Вы же помните Джори во время нашей первой брачной ночи, любовь моя? Ему тогда было всего пятнадцать.

– Пятнадцатилетний и весьма рьяный, как я помню, – с улыбкой сказала Кейтилин, вспоминая, как тот порвал ее платье в тщетных попытках снять его. Она посмотрела в сторону Джори, за которого сейчас поднимали тосты другие мужчины, а Нед, увидев это, усмехнулся. – Ему будет явно нехорошо завтра, если он будет продолжать так дальше.

– Он сейчас счастлив, позвольте ему наслаждаться этим моментом, вином и тостами в его честь, – пожал плечами Нед, посмотрев в ее собственный кубок, который был практически пуст. – А вы хотите еще вина?

– Вы забыли о кое-чем, Нед, – ответила она, опустив глаза на свой увеличившийся живот.– Вы же не хотите, чтобы ребенок привыкал к вину еще в утробе.

– Нет, вовсе нет. Может тогда воды?

Кейтилин кивнула, и Нед, взяв со стола кувшин с водой, наполнил ее кубок. Вечер был просто превосходным, и Кейтилин уже было решила оставить новость о своем сломанном ребре на утро, но едва она только подумала об этом, Нед сам заговорил о ребенке.

– Как поживает самый младший из Старков? Он уже шевелится?

– Самый младший из Старков оказался самым беспокойным. Он сломал мне одно из моих ребер.

У мужа был настолько недоуменный вид, что Кейтилин едва не рассмеялась при взгляде на него. Нед нахмурился и недоверчиво посмотрел на ее живот.

– Сломал одно из ребер? – повторил он, и Кейтилин утвердительно кивнула. – Милостивые боги, но как это возможно?

– Это был весьма точный и сильный пинок. Мейстер Лювин говорит, что со временем все пройдет само, нужен просто отдых, – она коснулась рукой бока. – Я пыталась свыкнуться с болью, но мне было слишком тяжело дышать, поэтому я была вынуждена начать пить утром и вечером чай, в который добавлено маковое молочко. Я практически не чувствую теперь боли, хотя ощущения все равно далеки от приятных, если кашлянуть или чихнуть.

Нед посмотрел на нее и криво усмехнулся.

– А я еще гадал, как же мне объяснить вам, откуда у меня новые шрамы, а тут словно вовсе не я побывал на войне! – он повернулся на своем стуле и положил руки на живот Кейтилин. – А вот теперь послушай меня, юный Старк, – сказал он, обращаясь к животу. – Тебе следует прекратить бить свою бедную мать. Я не позволю навредить ей ни тебе, ни кому-либо другому, – шутливо добавил Нед.

Кейтилин так надеялась, что ребенок сейчас начнет шевелиться, чтобы муж тоже мог тоже почувствовать, насколько сильны эти толчки. Однако ничего не последовало.

– Похоже, что малыш решил затаиться, так что, боюсь, придется немного подождать, любовь моя.

Нед хмыкнул и, откинувшись обратно на спинку стула, стал наблюдать за мужчинами в зале, в этот раз положив руку жене на бедро.

Кейтилин улыбнулась и положила свою руку поверх, ничего не говоря.

Они оставались в зале до позднего вечера, когда все уже стали расходиться по своим комнатам, распевая пьяные непристойные песни. Нед смеялся гораздо больше, чем это когда-либо видела Кейтилин, но он явно не собирался вставать или убирать руку с ее бедра, а она сама была просто рада быть здесь вместе с ним. Когда в зале стало тихо, Нед наклонился к ней, и Кейтилин взял его за руку, переплетая их пальцы. Наконец-то они были практически одни, в зале оставалось всего несколько мужчин, но те были настолько пьяны, что на них можно было не обращать внимания.

– Уже поздно, я пойду, – подавив зевок, сказала Кейтилин.

Он попыталась подняться на ноги, но едва она коснулась подлокотников, Нед повернулся к ней и поцеловал.

Это не был просто формальный поцелуй, в нем не было того чувства облегчения и радости от возвращения домой, как это было днем. Поцелуи, подобные тому, что был сейчас, Кейтилин получала от мужа буквально несколько раз, в нем была лишь одна страсть. Это застигло ее врасплох, хотя сюрприз был приятным, особенно потому что Нед не торопился отодвигаться назад, но когда он это сделал, то на его губах заиграла мягкая улыбка, и Нед с нежностью провел рукой по щеке жены.

– Да, уже поздно, – согласился он. – Пойдемте, любовь моя.

Нед встал и протянул ей руку, помогая подняться.

Он вышел с женой из зала, продолжая улыбаться, и повел ее через двор к их покоям в замке. Нед поцеловал Кейтилин, стоя в дверном проеме и придерживая для нее дверь, а затем еще раз, когда они уже были на полпути к покоям. Его губы были такими теплыми и на них ощущался вкус вина.

– Вы пьяны, милорд, – насмешливо сказала Кейтилин, когда муж стал расплетать ее прическу, целуя ее возле входа в покои.

Это было так странно видеть его таким раскованным, но при этом столь же приятно увидеть эту его сторону, обычно скрытую за фасадом из чести и долга.

– Да, но самую малость, – сразу же согласился с ней Нед.

Кейтилин улыбнулась и, взяв его лицо в ладони, поцеловала мужа сама, а затем, не сводя с него взгляда, открыла дверь в свои покои у себя за спиной.

Оказавшись внутри, Нед принялся развязывать ее платье. Кейтилин помогла ему, вскоре стоя перед мужем полностью обнаженная в свете свечей. Нед окинул ее взглядом, задержавшись на увеличившимся животе, а затем на жуткого цвета синяке на сломанном ребре, которого Нед коснулся совершенно невесомо, что было неожиданно для его огрубевших и сильных пальцев.

– Впечатляет… – сказал он, а затем его лицо затуманилось. – А вы точно уверены, что…?

Кейтилин знала, что если не успокоит его сейчас, то Нед будет волноваться, что может причинить ей вред и уйдет в свои собственные покои.

– Нед, я в порядке, – ответила она. – Я скажу, если что-то не так.

Кивнув, Нед откинул меха на кровати, и Кейтилин устроилась на подушках, наблюдая за тем, как раздевается муж – его бриджи, рубашка, кожаный дублет, все полетело на пол, а следом за этим и его нижнее белье. На руках и груди Неда появились несколько новых шрамов, все еще розовых и едва заживших. Один из них был длинный, через все плечо, все еще со следами швов, и Кейтилин попыталась представить, какой же удар мог оставить такой след.

Она подумала, что муж ляжет к ней в кровать, но вместо этого он сел на край, вновь став серьезным.

– Я думал об этом все время, пока ехал домой, – сказал Нед. – Я соскучился, Кет.

– Я тоже скучала, любовь моя.

Он кивнул, ложась рядом. Его кожа была прохладной, как обычно, а его пальцы, такие грубые и нежные одновременно, скользнули по ее бедру. Кейтилин закрыла глаза, полностью отдаваясь нахлынувшим ощущениям.

С самой их первой ночи Нед всегда был нежен с ней, и его сегодняшние прикосновения, от которых все ее тело дрожало от удовольствия, не были исключением.

– Я не хочу причинить вред, любовь моя. Вы в самом деле уверены, что хотите этого? – спросил Нед.

Кейтилин ничего не ответила и лишь подтолкнула его в грудь, заставляя лечь на кровать, сама устраиваясь у него на бедрах. Нед закрыл глаза, когда его плоть оказалась в ней, а Кейтилин, глядя на его выражение лица сейчас, старалась запомнить его навсегда.

Его руки опустились ей на бедра, помогая двигаться, а затем она услышала его громкий стон, продолжая двигаться до тех пор, пока не присоединилась к нему.

Их дыхание постепенно успокаивалось, и Нед приподнялся, целуя жену и запуская руки в ее волосы. Ее увеличившийся живот вплотную касался его живота, когда ребенок довольно ощутимо пнул туда. Нед замер, опустив глаза вниз.

– Милостивые боги, – пораженно выдохнул он. – Это было то, о чем я подумал?

– Теперь понятно, откуда у меня травмы? – со смешком ответила Кейтилин.

Аккуратно он помог ей лечь рядом на кровать, а сам устроился на боку, оперевшись на локоть так, чтобы иметь возможность смотреть жене в глаза, второй рукой гладя ее живот, в то время как ребенок все еще продолжал пинаться и переворачиваться.

– Запомните мои слова, любовь моя, у нас будет настоящий боец. Пообещайте, что научите его как правильно обращаться с мечом.

– Разумеется, – сказал Нед.

Он накрыл их обоих мехами, крепче прижимая к себе жену.

Кейтилин вздохнула, закрывая глаза. Она знала, что это Нед был тем, кто сегодня вернулся домой, но ей казалось, словно она разделяла сейчас с ним это чувство. Это было именно то место, где ей и хотелось бы быть.

Это был ее дом.

И даже когда Нед уже заснул, она долго еще не могла уснуть, прислушиваясь к его дыханию и ощущая тепло его тела рядом с ней.

Она знала, что этим утром он останется с ней.

========== Эпилог. Джон – Ты не Старк ==========

Достижение десятилетнего возраста ребенком на Севере в большинстве домов считалось событием, достойным празднования. Разумеется, Джон Сноу знал, что он оказался в привилегированных условиях в тепле и безопасности Винтерфелла, и что ему повезло намного больше, чем другим мальчикам его возраста.

И в то же время он знал, что он был просто мальчишкой-бастардом, так что на подобное празднование просто не мог рассчитывать.

С другой стороны, Робб, его сводный брат и мальчик, рядом с которым Джон провел всю свою жизнь, наслаждался самыми шикарными именинами в свою честь. Был устроен большой пир, приглашены музыканты, а Робб выбрал свои самые любимые блюда из списка, что был длиной едва ли не с его руку. Он получил несколько дюжин подарков от гостей, а затем еще один от отца и леди Кейтилин – красивую брошь для плаща, выполненную из серебра и янтаря, которая принадлежала их отцу. Наследник Винтерфелла был весь день в центре внимания, начиная с утра, когда он проснулся, и до самого вечера, когда он задремал прямо на своем стуле, слишком возбужденный событиями дня, чтобы признаться, что устал. Наконец, отец понес Робба в постель, а Джон следовал за ними.

Собственные именины Джона были всегда на одну луну позже Робба. Его лорд-отец сказал, что это его день рождения. Бастарду не пристало отмечать что-то торжественно, так что его именины обычно проходили более чем скромно. Он ожидал, что и его десятый день рождения будет таким же. Но, к его огромному удивлению, тем утром отец подошел к нему утром во дворе, где Джори Кассель тренировал его вместе с Роббом и Теоном Грейджоем в стрельбе из лука. Отец спросил, не хочет ли Джон пойти с ним в кабинет, чтобы выбрать блюда, которые он хотел бы видеть на пиру в честь своих десятых именин.

Робб и Теон, похоже, были поражены не меньше, хотя никто из них не сказал ни слова против решения отца.

– Да, конечно, – сказал Джон и сразу же передал свой лук Джори, проследовав за отцом.

Лорд Эддард Старк в полной тишине вел его к своему кабинету. Оказавшись внутри, он закрыл дверь, сказал Джону, чтобы тот сел, а затем направился к своему креслу, садясь и скрещивая руки перед собой. Джон молча ждал, что же скажет отец.

– Десять лет – это важный возраст, – наконец, сказал он. – Он означает то, что мальчик начинает становиться мужчиной. Через шесть лет ты уже будешь взрослым и должен будешь исполнять все мужские обязанности, хотя, по правде говоря, в том непредсказуемом мире, что мы живем, многим приходится принимать на себя эти обязанности в гораздо более юном возрасте, – отец сделал паузу, выражение его лица сейчас было твердым, а голос – официальным, Робб говорил, что так полагается настоящему лорду. – Я верю, что ты сделаешь правильный выбор в своей жизни, Джон, так же как я верю в Робба. Надеюсь, что ты не разочаруешь меня.

– Конечно же нет, отец, – решительно затряс головой Джон.

– Вот и хорошо, – лорд Эддард улыбнулся и подтолкнул Джону через стол кусок пергамента. – Это тот же список, что я давал Роббу месяц назад. Как и он, ты можешь выбрать десять блюд из него. Но выбирай с умом, разумеется, я хочу, чтобы ты выбирал по своему вкусу, но не забывай, что там так же будут еще и гости, которые предпочли бы увидеть не только десять разных блюд из курицы.

Джон удивился, недоумевая, кто же могут быть эти гости. Он знал, что его отец пользуется огромным уважением среди своих знаменосцев, но он явно не мог бы рассчитывать на то, чтобы те посетили празднование в честь его сына-бастарда.

– А кто там будет? – не сумел справиться с любопытством Джон.

– Я предложил старейшинам горных кланов прислать своих представителей в Винтерфелл. Будут кланы Норри, Флинты и Вуллы, Харклеи, Лиддли и Нотты. Они из Первых людей, но они так и северяне, а их старейшины мудры и благородны. Они – одна из важнейших опор дома Старков уже тысячи лет. И я намерен показать тебе и Роббу, как с ними нужно общаться.

Джон мало что узнал о горных кланах во время своих уроков. Это были простые люди, живущие в своих пещерах и деревянных хижинах, но приспособившиеся к суровым условиям вокруг них. Мысль о том, чтобы увидеть их в качестве своих гостей, взволновала Джона, ведь даже к Роббу были приглашены лишь знаменосцы отца.

Мальчик посмотрел на список, который ему дал отец. Он был обширный, с полусотней разных вариантов, и лорд Эддард терпеливо ждал, пока Джон прочитает их все. Когда он закончил и поднял взгляд, то увидел, что отец протягивает ему перо, которое уже обмакнул в чернила.

– Если ты четко отметишь те, что выбрал, то на кухне смогут правильно тебя понять.

Джон сделал, как ему было сказано, вырисовывая аккуратный крестик возле каждого из десяти выбранных блюд, а затем передал пергамент обратно отцу, который, пробежавшись по нему глазами, кивнул и поднялся со своего кресла.

– Хороший выбор, Джон. А теперь иди и возвращайся к своим занятиям, – сказал лорд Эддард.

Джон поднялся на ноги.

– Спасибо, отец, – сказал он.

Мальчик побежал обратно во двор, задыхаясь от волнения от мысли о праздновании собственных именин. Когда он добежал до двора, Робб как раз целился в мишень, но, увидев Джона, сразу же опустил лук.

– Ну как, ты выбрал? – спросил он.

– Да, отец сказал, что я сделал хороший выбор.

– Давай, рассказывай уже, что ты выбрал? – нетерпеливо поинтересовался у него Робб.

– Ну, многое, сам потом все увидишь. Но для тебя специально я выбрал молочного поросенка.

Робб просиял от удовольствия.

– Хороший выбор! – сказал он, заулыбавшись еще шире.

Джон взял свой лук и приготовился выстрелить в цель, когда за спиной у него раздался издевательский голос Теона Грейджоя.

– С чего бы вообще устраивать праздники в честь тебя, Сноу? Ты же не Старк, ты – бастард.

Эти слова прозвучали словно пощечина, и Джон, вздрогнув, выронил стрелу. Грейджой расхохотался. Джон, нахмурившись, посмотрел вниз на упавшую стрелу. Он не испытывал особо дружеских чувств к воспитаннику отца. Теон, долговязый и всегда улыбающийся мальчик, был несколько старше, чем он и Робб, но за этой вечной улыбкой у него скрывалась какая-то злоба, заставлявшая Джона не доверять ему.

– Бастардам такое не положено, – продолжил Грейджой. – С чего бы тебе быть исключением?

– Достаточно, Теон. Ты хочешь, чтобы я позвал лорда Эддарда? – пригрозил ему Джори, но Теон пропустил его угрозу мимо ушей.

Джон наклонился, чтобы поднять упавшую стрелу, чувствуя, как в глазах уже стали скапливаться слезы, и он заморгал, пытаясь их скрыть.

– Да он же плачет, – окончательно развеселился Теон, локтем толкая Робба, который продолжал молчать. – Ой, ну не плачь, Сноу, это не твоя вина, что твоя мать была шлюхой.

Это стало последней каплей. Джон развернулся и побежал, а слово «шлюха» продолжало звенеть у него в ушах. Он слышал громкий смех позади и подумал о том, смеялся ли сейчас Робб вместе с Теоном, поскольку не опасался теперь обидеть его своим смехом.

Он не знал, куда он бежит, а лишь хотел оказаться сейчас подальше от всех, в то время как по его лицу лились горячие слезы.

Наконец, когда он совсем выдохся, Джон замедлился, переходя на шаг, а затем и вовсе остановился. Он был в самой глубине богорощи. Он с яростью потер глаза кулаками, вытирая слезы.

Почему я позволил ему так обращаться со мной? Теперь ведь он будет знать, что сделать, если захочет расстроить меня?

Джон разочарованно выдохнул, и этот звук показался таким громким сейчас в тиши вековых деревьев богорощи. Деревья окружали его, словно темные фигуры, все сильнее сжимающие свой круг, но при этом все равно вокруг чувствовалось умиротворение.

Он сел в тени огромного дуба и, согнув ноги в коленях, оперся на них подбородком. Где-то у него над головой пел соловей, но, сколько мальчик не смотрел наверх, он нигде не мог рассмотреть птицу. Он не знал, сколько времени прошло, пока он слушал птичье пение, когда неожиданно в богороще раздался крик.

– Джон!

Это был голос его отца.

Нахмурившись, Джон встал на ноги. Он знал, почему отец отправился на его поиски, без сомнения, Джори рассказал ему обо всем произошедшем. Но сейчас события были еще слишком свежи у него в памяти, чтобы обсуждать сейчас их. Он, без сомнения, снова бы расплакался, а ему так не хотелось выглядеть ребенком в глазах своего лорда-отца.

– Джон! – выкрикнул снова его отец.

Избегая того направления, откуда раздавался голос, Джон направился незаметно обратно к замку. Мягкая земля в богороще заглушала его шаги. Оказавшись во дворе, он увидел, что на тренировочной площадке все еще стояли брошенные всеми мишени, а рядом никого не было. Джон подумал, неужели все ищут его сейчас, или же ему просто повезло. Он прокрался через двор к западным воротам, а оттуда – в зимний сад.

Там было тепло, как и всегда это и было в зимнем саду, а влажный воздух был наполнен ароматом цветов и растений. Джон сделал глубокий вдох. Вокруг него были дюжины грядок, усаженных овощами всех видов. Он рассмотрел там кочаны капусты, стрелки лука, листья моркови и картофеля, даже горох, растущий на опорах из тростника. Между грядками были проложены узкие дорожки, и мальчик пошел по одной из них, сорвав несколько стручков спелого гороха и высыпая их содержимое себе в рот.

В дальнем углу были цветочные клумбы, и именно там Джон и решил остановиться. По правде говоря, он не часто посещал зимний сад, только если не хотел тайком нарвать немного спелых ягод, но здесь было всегда тихо и малолюдно, так что это был идеальный вариант сейчас. Он сел на землю, прислонившись спиной к невысокой каменной ограде, и стал размышлять обо всем случившемся. Дело было вовсе не в словах Теона, а в том, что он позволил себя ими ранить. Он ведь и в самом деле был бастардом. Но порой так трудно было помнить это, особенно когда отец был так добр к нему. Вот только стоило Джону хоть на мгновение забыться, то реальность всегда наносила ему тяжелый удар. Совсем как это было сегодня, подумал он.

Неожиданно над ним нависла чья-то фигура.

– Джон?

Вздрогнув, мальчик поднялся на ноги. Перед ним стоял лорд Эддард, с тревогой глядя на него.

– Отец… – с трудом сказал Джон.

– Что ты здесь делаешь? – отец огляделся вокруг, остановив взгляд на кустах синих роз, что росли за ограждением, возле которого сидел Джон. – Тебя все ищут.

– Я… – начал было мальчик, но затем опустил голову. – Мне жаль, я просто убежал от них. И я убежал от вас, отец. Я слышал, как вы звали меня в богороще, но я убежал.

Отец внимательно посмотрел на него.

– Я поговорил с Теоном, – сказал он, проигнорировав признание Джона. – Он так не будет больше говорить.

Услышав слова отца, Джон с горечью подумал, что это будет лишь в те моменты, когда эти слова могут услышать посторонние.

– Если он вновь так скажет, то ты должен мне рассказать, ты понял?

– Да.

– Вот и хорошо, – отец присел на каменную изгородь. – До твоих именин еще пять дней, Джон, и я хотел оставить подарок до того времени, но сегодняшние события заставили меня передумать, – голос мужчины смягчился, и Джон молча наблюдал за тем, как тот достал что-то из кармана. – Это подарок только для тебя, чтобы показать, что тебя любят и ты – часть этой семьи, пусть даже и носишь другое имя. Храни его, словно это самая большая ценность.

Лорд Эддард протянул ему руку, в которой было что-то блестящее. Джон сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть этот предмет, и охнул, когда, наконец, понял, что это такое.

На ладони отца лежала серебряная брошь в форме лютоволка, совсем такая же, как та, что подарили Роббу несколько недель назад, только глаза зверя вместо янтарно-желтых, были яркие, рубиново-красные.

– Ну, что думаешь? – спросил отец. – Тебе нравится?

– Нравится? – пораженно переспросил Джон, робко беря брошь у отца. – Конечно же! Она великолепна!

Лорд Эддард улыбнулся и кивнул.

– Храни ее, Джон. Это не игрушка. Застежка Робба когда-то принадлежала мне, а эта когда-то принадлежала моей сестре Лианне. Сначала я думал отдать тебе ту, что принадлежала моему брату Брандону, но затем подумал, что наиболее подходящим будет отдать ее Брану, когда ему исполнится десять, поскольку он назван в его честь.

Джон покрутил брошь в руках. Она была сделана с вниманием к деталям, даже с вырезанной в металле шерстью волка. Но более всего поражали глаза – они светились каким-то своим внутренним светом, словно глядя сейчас на него.

– Спасибо, – сказал мальчик. – Обещаю, что буду хранить ее.

Он сжал брошь в руке. Джону хотелось сейчас подойти к отцу и обнять его, но он удержался, заметив, что на лице отца вновь появилось отстраненное выражение, словно он подумал о чем-то грустном.

– А ваша сестра умерла примерно в это же время года? – спросил тогда мальчик.

Джон слышал историю о том, как его отец пытался спасти свою сестру из плена принца Рейгара Таргариена, который похитил и удерживал ее. Король Роберт начал войну, чтобы вернуть Лианну, и убил принца Рейгара, но Лианна умерла прежде, чем отец смог добраться до нее. Узнав об этом, Джон стал понимать, почему иногда отец так грустит – без сомнения, он думает о своих погибших сестре, брате и отце.

– Да, так и есть, Джон, – ответил лорд Эддард, поднимаясь и отряхивая бриджи. – А теперь, полагаю, тебе стоит разыскать Робба. Он волнуется о тебе.

– Правда?

– Правда. А когда ты найдешь его, то можешь передать ему то, что я жду от вас обоих, что вы оба уберете со двора то, что бросили после тренировки. Я не хочу, чтобы Джори тратил свое время, убираясь за вами.

– Да, отец, – сказал Джон.

Мальчик улыбался, совершенно забыв об обидах.

Потянувшись рукой за ограждение, лорд Эддард сорвал едва распустившийся бутон синей розы с ближайшего куста. Поднеся розу к носу, он глубоко вдохнул ее аромат. Это показалось настолько странным для обычного поведения отца, что Джон озадаченно нахмурился.

– Твои слова напомнили мне, что мне стоит спуститься в крипту и отдать дать памяти им всем. Моя сестра очень любила именно синие розы, – объяснил ему отец.

– Правда?

– Да. Эти цветы много для нее значили.

– Я понял… – Джон посмотрел на лорда Эддарда, задумчиво держащего между двумя пальцами бутон розы, и неожиданно почувствовал, что ему обязательно нужно сопровождать отца в крипте. – А я могу пойти туда с вами? – пробормотал он, а отец замер, недоуменно посмотрев на него. – Я обещаю, что я все уберу во дворе позднее.

Наконец, на губах лорда Эддарда появилась тень улыбки.

– Разумеется, ты можешь, Джон. Разумеется, ты можешь…