Текст книги "Живи и помни (СИ)"
Автор книги: jane_lana_doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Иди, звони, – Пётр кивнул на стоявший неподалеку от места их стоянки автомат, и Лиза похлопала себя по карманам.
– У тебя монетки нет?
Закатив глаза и картинно покачав головой, мужчина словно нехотя достал из кармана брюк две копейки и протянул их незадачливому бухгалтеру. И та, благодарно улыбнувшись, выскочила из автомобиля – звонить и каяться.
***
Территория, на которой расположился «Курс-Инвест», была, откровенно говоря, внушительной. За время поездки Витя Пчёлкин сумел успокоить разыгравшиеся нервы, и сейчас вёл себя так же, как и обычно – нагловато и развязно. Окинув нарочито бесстрастным взглядом аллеи и арку, он подошёл к железному заборчику с воротами – первый из всех, кто приехал «в гости». Навстречу ему из своей будки вышел охранник с бейджиком на груди – прямо у самого сердца.
– Вы к кому?
Пчёлкин взглянул на охранника и затянулся.
– Передай Артуру – Витя Пчёлкин приехал.
Страж «Курс-Инвеста» юркнул в будку и снял трубку стационарного телефона. Надо же, какие технологии…
– Проходите, – Пчёлкин не успел и задуматься, как его вновь окликнули, давая добро на проход. И тут в Вите взыграла наглость.
– А что, открыть в обязанности не входит? – кинув взгляд на усмехнувшегося Белова, схамил он. Ответа не последовало, и пришлось чуть сбавить спесь. – Ясно, самообслуживание.
Распахнув ворота, он вальяжно и не спеша двинулся по аллейке прямо под арку. Рядом, нога в ногу, шёл Белов, и это придавало Пчёле какую-то непонятную уверенность. Хотя внутри всё опять начинало предательски клокотать. Не то от волнения, не то от ненависти к Лапшину, которого он увидит через пару минут.
Валера, шедший позади друзей, намеренно затормозил, поравнявшись с охранником, и взглянул на бейджик. Словно издеваясь, он коснулся куска пластика пальцами, чем вызвал вполне себе понятное негодование:
– Руки.
– Похож, – как можно более дружелюбно констатировал Филатов.
– Фил, завязывай, – обернувшись, окликнул друга Пчёлкин, и Валера, отстав-таки от охранника, двинулся следом за товарищами, ощущая приятно нагревшийся за пазухой тесак.
***
…Это же надо было такой поганый банк-то выбрать! Мало того, что проценты какие-то дикие, так ещё и куча подводных камней. Интересно, чем вот им не угодил главный бухгалтер, и почему именно он, Артур, должен всё бросать на хрен и лететь, сломя голову, чтобы поставить свою подпись в паре бумаг? Чёртова бюрократия. А тут ещё и гости совсем нежеланные пожаловали. Хорошо хоть, что Лизку Пётр куда-то есть повёз, значит, у него было время на то, чтобы выпроводить Пчёлкина поскорее и не допустить малоприятной встречи.
– Так, Люда, – даже не взглянув на секретаршу, Артур махнул в её сторону рукой, привлекая внимание молоденькой девушки, – я поехал, ты всё запомнила, что я тебе сказал?
– Да, Артур Вениаминович.
– Артур, подмахни, – словно откуда-то из-под земли возник зам Лапшина, вызвав у того праведный гнев.
– Я же тебе говорил – все подписи до десяти. И машину мне через десять минут.
– Не позже, – раздался знакомый голос.
Быстро сориентировались на незнакомой территории. Артур надеялся перехватить Пчёлкина на улице, чтобы тем самым ещё больше сократить время разговора, но не тут-то было. Пришлось натянуто улыбнуться.
– Витёк, здорово. Что надо? – Лапшин пожал протянутую ему руку и не сумел не заметить разительных перемен в старом знакомом. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы по одному лишь внешнему виду гостей догадаться, кем именно они являлись и по какому делу пожаловали. Тревога предательски защекотала где-то на подкорке, но Артур отмахнулся от неё, словно от назойливой мухи.
– Здорово, – Пчёлкин держался так, как и всегда – нагловато и слишком самоуверенно. Осмотрев костюм Артура, он задрал подол пиджака. – О, как ты разбух…
Лапшин резко ударил Пчёлкина по руке и заметно напрягся.
– Зато на свои ем, не то, что некоторые.
– Ну, вот, познакомься, – Витя указал поочередно на своих «сопровождающих», не обратив внимания на колкость в свой адрес, – Саша, Валера.
– Рад познакомиться, очень много о тебе слышал, – тот, который Саша, первым протянул Артуру руку, и не пожать её было бы как-то уж совсем некрасиво.
– А я о тебе нет, – впрочем, огрызнуться – дело святое. Белов улыбнулся во все тридцать два и двинулся в сторону кабинета.
– Мы пройдём?
Пчёлкин пропустил Белова в кабинет, и, в последний раз зализав руками волосы, что делал до этого, глядя на своё отражение в полированной дверной табличке, обнял Артура за плечо, заводя его в кабинет и невольно оглядываясь. Глазами он искал знакомый силуэт, но на вид попалась только смазливая секретарша. Последним зашёл, закрыв за собой дверь, Валера, попутно показав зазевавшемуся подчиненному Лапшина, что соваться к начальнику сейчас не следовало.
Витя окинул кабинет оценивающим взглядом. Неплохо устроился этот Артур, очень даже неплохо… Кожаная мебель, красное дерево, техника. Да уж, надо было быть полной дурой, чтобы отказаться работать в таких условиях. А она дурой-то не была никогда, ни минуты в своей жизни. С ненавистью глянув на засуетившегося возле стационарного телефона Лапшина, Витя закинул руки за спину и переглянулся с Беловым – тот улыбнулся, словно ободряя друга, и отвернулся к повесившему трубку на рычаг Артуру.
Разговор обещал быть долгим.
***
– Ну, а всё же?
– Что?
Собрав на вилку остатки салата, девушка усмехнулась.
– Почему ты так заботишься-то обо мне? Есть вон, чуть ли не силой потащил, да и вообще…
Пётр с громким звоном отбросил кофейную ложечку на стол и откинулся на спинку стула.
– Какая тебе разница? Меньше знаешь – лучше спишь.
Лиза не ответила, но взгляд её приобрёл столь жалостливые и просящие нотки, что даже взрослый мужчина не выдержал.
– Ну, у меня сестра младшая была, на тебя очень похожа. Десять лет назад она умерла от пневмонии. А такая же была, как ты – ну, там, волосы, глаза. В целом много общего.
– Слушай, прости, – девушка явно стушевалась, ибо никак не ожидала такого ответа на свой вопрос. Да ещё и произнесённого столь обыденным голосом, без какого-либо намёка на тоску или что-то в подобном роде. Пётр махнул рукой, и Черкасова решила сменить тему. – Нам не пора ещё? Артур меня и так пригрозил заживо съесть.
– Он всё равно в банке сейчас должен быть, – мужчина взглянул на наручные часы. – Ему ехать минут двадцать, а, судя по тому, сколько ты там торчала, то и он за пять минут не освободится. Ты ему план на следующий месяц отдала?
– Нет, он обещал сегодня вечером посмотреть, – Лиза мотнула головой и взяла в руку стакан с апельсиновым соком. Пётр склонил голову набок, и девушка пояснила: – нет, он у меня давно готов уже, честно.
– Ну, смотри. Знаешь же, что, если он вовремя не отчитается…
– …То ваша же Контора ему по шапке настучит. Знаю-знаю, – нарочито скучающим тоном протянула Черкасова, и Пётр – привычно жёсткий и беспринципный человек – усмехнулся столь легко, что именно в эти мгновения стал походить на простого мужчину, а не на железного крышующего. Только шрам его по-прежнему напоминал о криминальном прошлом и тёмных делах.
Они молча сидели за столиком ещё примерно десять минут – Лиза допивала сок, а Пётр ждал, пока ей надоест картинно медлить и тянуть остатки напитка со скоростью черепахи. Наконец, это начало претить и самой Лизавете.
– Поехали? Надо бы нам так вернуться, чтобы с Артуром не пересечься, не хочу сейчас ему на глаза попадаться.
Пётр встал из-за стола и, достав из кармана смятую сторублёвку, небрежно кинул её на стол. Хотя наели они максимум рублей на сорок.
… – Люда!
В офис она зашла одна, распрощавшись с Петром возле арки. Секретарша сидела за столом, надувшись, словно хомяк, и глядела в одну точку. Лиза улыбнулась и подошла к стойке.
– Что случилось-то? Кто тебя обидеть посмел?
Девушка взглянула на Черкасову и кивнула в сторону кабинета Лапшина.
– А что он такого сделал?
– Да пришли тут к нему трое каких-то… – Людочка сложила руки на груди и принялась жаловаться. – Заперлись в кабинете и уже третий час никого не пускают и сами не выходят. Совещание у них якобы какое-то, хотя по плану нет ничего. Я постучалась, думала спросить, всё ли нормально, а Артур Вениаминович как заорёт… бестолочью меня обозвал…
Лиза не выдержала и расплылась в улыбке. Зайдя за стойку, она обняла обиженную секретаршу за плечо. Эх, Артур, Артур…
– Стоп. Как третий час? – осознание пронзило, словно молнией, и Лизавета развернула Людмилу к себе лицом. – Он что, в банк не ездил?!
– Нет, говорю же, они там заперлись и не выходили…
Черкасова невольно поёжилась, представляя, какой катастрофой могла обернуться неявка Лапшина к кредиторам, и сжала кулаки. Какое может быть к чертям собачьим совещание, когда у них такая лажа случилась?! Он без кредита остаться захотел, что ли?
– Так, – помотав головой, девушка одёрнула белую блузку и развязала светло-розовый шарфик, – я сейчас.
Путь её лежал в кабинет, где на столе лежали давно уже подготовленные планы на следующий месяц. Как раз сейчас убьёт двух зайцев – выкурит Лапшина из кабинета и заполнит пробел в отчетности.
– Ой, не надо, – Людочка даже вскочила со своего места, завидев решительно настроенную Лизу, державшую в руках папку с документами. Черкасова лишь презрительно поморщилась, и, нарочито громко стуча каблуками, подошла к двери. Люда, пробормотав что-то про бумагу для факса, поспешила покинуть свое рабочее место, явно опасаясь вновь услышать крики начальника. Приглушённые голоса, что доносились из-за плотно закрытой створки, различить не получилось, и Лизавета громко и отрывисто постучала в дверь.
– Артур, прости, конечно, но это срочно.
***
Переговоры длились уже больше двух часов. Надоело всё – честно отобранный коллекционный коньяк, сигареты, бесцельное шатание по кабинету. Он даже сумел просчитать его примерные размеры – четыре шага в ширину и шесть в длину. Нехило так получалось. Хотя, учитывая то, что шаги его каждый раз были разными по размерам из-за прилично заплетавшихся ног (коньяк всё же был выпит практически в одиночку), нельзя было ручаться за точную площадь кабинета. Валере вон хорошо – сидел себе, тесаком папку для бумаг резал. Скучал, так хоть как-то себя занять пытался. И чего этот чертов Лапшин не прогибался-то? Неужели нравилось играть в нарды с Беловым и постоянно проигрывать? Никто уже даже за счётом не следил – на седьмой победе Саши сбились и махнули руками. Да что там за счетом следить надоело – надоело даже в шлеме сидеть. Вон, валялась железка на диване, сиротливая такая… а прикольная штука, как настоящая прямо. И звенела от удара по ней тесаком ой-ой, как. Пчёлкин едва не оглох, поплатившись за то, что не дал Филу, вооруженному тем самым тесаком, померить предмет защиты рыцарей.
Завалившись на диван, Пчёлкин вытянул ноги и закинул голову на спинку кожаного предмета мебели. Да, так удобно. А то от хождения туда-сюда голова уже кружилась. Алкоголь помог заглушить чувство волнения окончательно, и сейчас молодой человек не испытывал ровным счетом ничего, кроме лёгкого головокружения.
А вот секретаршу Артур зря обидел. Хорошая девочка, симпатичная. Зачем кричать на такую? Она же беспокоилась, в конце концов…
– Что, Пчёл, совсем плохо? – Валера взглянул на друга с заметной издёвкой, и тот нехотя оторвал голову от спинки дивана.
– Нормально, – отмахнувшись, Пчёлкин взглянул на Артура. Выглядел тот не ахти: весь взмыленный, руки тряслись так, что сигарета чуть не выпадала, глазки туда-сюда бегали, нервный весь… а чего, спрашивается, нервничать-то? Соглашался бы сразу на всё, и ладушки. Так нет же…
Стук каблуков он расслышал совершенно чётко. Опять секретарша? Мало этой девочке было услышать в свой адрес, что она бестолочь, за добавкой пришла? Ну, сейчас получит…
– Артур, прости, конечно, но это срочно.
Алкоголь выветрился из головы с космической скоростью. Дёрнувшись на диване, он вскочил на ноги и с бешенством во взгляде посмотрел на Лапшина. Тот тоже поднялся было с кресла, но тут же опустился обратно, испепеляемый взглядом старого знакомого. Он уже успел утешить себя тем, что она, должно быть, больше здесь не работала, а теперь… что теперь? Пчёлкин взглянул на друзей – те неотрывно смотрели на него, позабыв о своих делах, и только Артур сидел неподвижно, обхватив голову руками и, казалось, даже не дыша. В груди что-то закололо, и вдруг стало страшно. Где же она была, почему он сразу не заметил её? Должно быть, она куда-то уезжала, или что-то ещё… и почему эти мысли крутились в голове именно сейчас?!
Пчёлкин молча указал на дверь, и Белов ободрительно кивнул ему, а затем вновь повернулся к Лапшину. Переговоры возобновились, хотя так сильно голос Артура ещё не дрожал за все два с лишним часа их «собеседования». Витя повернул ключ и открыл дверь, просочившись в щель – так, чтобы она не сумела увидеть бардака в кабинете и того, в каком состоянии находился её начальник.
…Лиза крепко сжимала папку, ожидая хотя бы какой-то реакции на её взывание к Артуру. Тишина за дверью почему-то напрягала – мало ли, что там делали незнакомцы с Лапшиным… поэтому, когда дверь наконец открылась, девушка даже невольно вздрогнула от неожиданности. Но разве могла эта крохотная неожиданность сравниться с истинным шоком – парализовавшим и отуплявшим…
– Ты?!
Руки ослабли, и папка полетела на лакированный пол, теряя всё своё содержимое и отправляя его в свободный полёт.
А он изменился. Очень сильно. В какие-то доли секунды она его даже не узнала – столь непривычный Витя Пчёлкин стоял сейчас перед ней, крепко держа дверную ручку и закрывая её собой. Внезапная дрожь охватила всё тело, и даже показалось, что ещё немного – и она грохнулась бы в обморок. Но сознание не спешило покидать свою хозяйку, поэтому девушка стояла неподвижно, лишь взгляд серых глаз лихорадочно скакал по молодому человеку, изучая его. То же самое происходило и с Пчёлкиным. Совладать с собой, казалось, было невозможно, и Лиза отчаянно пыталась перебороть волнами накатывавшую панику. Сейчас она не думала о том, что перед ней стоял, глядя ей в глаза, тот, с кем было связано непростительно многое. Сейчас шок постепенно сменялся злобой. Бордовый пиджак, широкий золотой браслет на руке, зачёсанные назад светлые волосы… она достаточно времени крутилась в бизнесе, чтобы знать, какой именно контингент выглядел подобным образом. Значит, фарцовка и рэкет не прошли для него бесследно… значит…
– Что… что ты здесь делаешь? – она так отчаянно силилась придать голосу хоть какую-то уверенность, но как же бесполезны оказались её старания!
Пчёлкин с трудом сумел остановить взгляд на её лице. Он смотрел на неё и не узнавал – столь чужой и родной одновременно она была.
– У нас предложение к Артуру.
Лиза вздохнула и судорожно сглотнула, стараясь совладать с внезапным стрессом.
– Пусти-ка меня, – она шагнула вперёд, но он перехватил её правую руку и качнул головой.
– Тебе там делать нечего.
Ярость. Вот, что вызвал его жест, когда он взял её за руку. Он приехал сюда качать свои права, наверняка будучи прекрасно осведомленным о том, что она работала здесь. Иначе он бы и не сунулся в эти стены – не было никакой мотивации. Подумать только – он вновь хотел разломать её жизнь, которую она так долго восстанавливала! И не только её, но и Артура. Конечно, ведь он не переваривал его с восемнадцати лет… Лиза взглянула в синие глаза. Интересно, сколько он выпил, что его взгляд был настолько мутным? Хотя, соображал он на удивление нормально.
– Пусти, – лёд в её голосе был столь явным, что на какое-то мгновение его хватка даже ослабла. Правда, лишь на мгновение.
– Нет.
И тогда девушка сорвалась. Замахнувшись свободной рукой, она поняла, что не просчиталась – не до конца протрезвевший, Пчёлкин переключился на грозивший ему удар, и не только отпустил её правую руку, но и невольно шагнул в сторону от двери, пресекая замах. Этого хватило девушке, чтобы распахнуть дверь и замереть на пороге. Руки безвольно опустились, а лицо словно превратилось в маску. Она ожидала увидеть кого угодно, но не их…
– О, – Саша Белов, восседавший на столе, казалось, даже нисколько не удивился внезапному появлению в кабинете Черкасовой. Значит, они точно всё знали, – привет старосте десятого «А».
Перебросив пугающе безразличный и какой-то словно пустой взгляд вправо, Лиза посмотрела на Валеру. Тот лишь опустил голову, и по его виду Черкасова поняла, что вот он-то и не хотел, должно быть, ехать сюда. Просто за друзьями сорвался. Девушка уже хотела было отвернуться от Филатова, как вдруг взгляд её невольно зацепился за тесак, лежавший на столе. Руки затряслись, а внутри всё заклокотало. Артур сидел, стараясь не смотреть на свою подчинённую, и девушка боялась даже представить, чем именно они могли ему угрожать и какие именно беседы вести.
– Сволочь, – она развернулась на каблуках и на этот раз довела замах до конца. Звонкая пощёчина заставила Пчёлкина отвернуться, но он ничего не сделал, даже не дотронулся до щеки рукой – так и остался стоять неподвижно. Ударив его, она словно отвела душу, и теперь шок постепенно отходил на второй план. Предательские слёзы выступили на глазах, и она стояла перед Пчёлкиным, опустив руки, неотрывно глядя на него и даже не пытаясь скрыть своего взгляда – беззащитная и напоминавшая побитую собаку. Витя стоял всего в шаге от неё, и её глаза, наполненные влагой, словно прожигали его насквозь. Он готов был проклясть тот момент, когда заикнулся Белову про чертов «Курс-Инвест».
========== 24. Триумф ==========
– Что ты сделал?! Артур, ты понимаешь, что ты натворил?! Чем ты думал, господи?
Так она не кричала ещё никогда в своей жизни. Наверное, Людочка сейчас тряслась от страха за своей стойкой, выступая невольной слушательницей этих криков. Но Лизе казалось, что она едва ли шептала.
Артур сидел перед ней, развалившись в кожаном кресле. Сейчас он был поразительно спокоен, и непонятно, что именно выводило Черкасову из себя – его спокойствие или то, что он сделал.
– Ты понимаешь, что теперь они мстить будут?
– Наплевать, – Лапшин подался вперед и взглянул на бывшую любовницу. – Они пришли в мою фирму, которую я лично поднял с нуля, в которую вкладывался несколько лет, и начали качать свои права и угрожать. Я должен был согласиться и, как барашек, пойти у них на поводу? Вот это всё, – мужчина обвел пальцем кабинет, – я создал сам, постоянно падая и поднимаясь. Я буду давить их до последнего, ясно?
Лиза вздохнула и опустилась на диван, на котором ещё вчера валялся Пчёлкин. Устало прикрыв глаза, девушка протяжно вздохнула.
– Ты же прекрасно понимаешь, какова причина, и откуда у всего этого ноги растут.
Лапшин откинулся на спинку кожаного кресла. Его спокойствие вгоняло в ступор, и Лизавета мысленно поражалась своему начальнику.
– Понимаю. Ты можешь что-то предложить?
Разве она что-то могла? Конечно же, нет. Сейчас у неё даже соображать нормально не получалось. Она чувствовала себя, словно меж двух огней.
– Нет, не могу.
Артур вдруг подался вперёд и пристально взглянул на свою подчинённую.
– Вот тогда позволь мне самому решать такие вопросы. Фирму я просто так не отдам.
– Они тоже теперь так просто не отстанут, – Черкасова покачала головой и обняла себя за колени, – я же их с детства знаю. А твои люди их юриста покалечили.
– В любом случае, тебя это не касается.
Лиза всё поняла. Разговор окончен, и пытаться достучаться до Лапшина и дальше просто бессмысленно. Молча кивнув, девушка поднялась с дивана и поспешила покинуть кабинет, оставив Артура смаковать то, что он считал маленькой победой, наедине. Черкасовой было по-настоящему страшно, ибо она точно знала – за юриста, которому люди Артура проломили голову и выкинули где-то в малолюдном переулке, последует ответ. И какой именно это будет ответ, она не могла и догадываться. Мысли были самыми разными, и именно их разнообразие вгоняло в тихую панику.
***
Информацию о новой поставке – таджикский алюминий на шестьсот тонн – им подкинул Пётр, который, проверив заказчиков и согласовав всё с Конторой, расписал поистине золотые горы от успешно заключенной сделки. Суммы и впрямь фигурировали просто баснословные, поэтому сложно было усомниться в готовности Артура принять заказ. Только вот метался Лапшин меж двух огней по одной причине:
– А кто они, ты Петру звонил?
– Да, реальные люди.
– Чёрт-чёрт… риск, конечно, огромный, но наличка, – Артур покусал ноготь, заходя в кабинет и на пороге окликнул Людмилу. – Люда, чай с лимитом… лимоном.
– Хорошо, Артур Вениаминович, – девушка улыбнулась и поспешила выполнить распоряжение. Лиза молча шла следом за обсуждавшими потенциальную сделку Артуром и его замом. Всё равно её никто слушать не станет, так зачем же вмешиваться?
– Ладно. Звони в Душанбе, договаривайся о поставке. Сам поедешь туда, всё проконтролируешь.
Зам Лапшина по фамилии Хлебников, который по инерции вместе с заманчивым предложением нёс на подпись Артуру папку с документами, опрометчиво протянул бумаги начальнику, но тот сразу же взбесился:
– Что ты стоишь?! Бегом, бегом! – крикнул Лапшин и выпроводил Хлебникова, изобразив бег на месте. От этой картинки Лиза не выдержала и прыснула в кулак. Артур проводил зама взглядом и повернулся к девушке. – Ну, что думаешь?
Та пожала плечами.
– Предложение заманчиво, а там не знаю. Мое дело маленькое.
– Ни фига себе, маленькое, – хохотнул Артур и, плюхнувшись в кожаное кресло, закинул ноги на стол. Весь его вид говорил о крайней степени возбуждения и довольства самим собой. Потянувшись, начальник запел так фальшиво, что Черкасова, уже направившаяся было к двери, обернулась и картинно поморщилась: – А в Таджикии родной распускаются каштаны…
…Денег оказалось так много, что Черкасова наблюдала за горой пачек с банкнотами с неподдельным изумлением. Точно так же рядом с ней стоял Хлебников, словно не веря в то, что это состояние сейчас, в самом деле, небрежно высыпали из мешков на стол его начальника. И только Артур был спокоен, как удав – молча наблюдал он за тем, как баулы с банковскими метками опустошались прямо на лакированную столешницу. Его спокойствие было напускным, это Лиза знала наверняка, но мысленно признавала: актёр из Лапшина был довольно неплохой.
– Надо пересчитать, – дождавшись, пока последняя пачка банкнот упала в общую кучу, Артур кивнул на фронт работ. Лиза переглянулась с Хлебниковым и демонстративно отошла от стола подальше, всем видом показывая, что принимать участие в подсчётах не собиралась, даром, что бухгалтер.
– Артур, – тучный мужчина с испариной над верхней губой – Лизавета даже не потрудилась поинтересоваться, как его звали – казалось, оскорбился, – мы не первый год в бизнесе.
– Дай бог, не последний. Считайте.
– Здесь половина, ждём металл, – и заказчик поднялся с дивана, оставив Артура и его подчинённых наедине с горой денег.
– Что встал? Считай, – Лапшин взглянул на своего зама и кивнул на банкноты. Лиза же покинула кабинет, предоставив мужчинам заниматься вполне мужским делом. Молча улыбнувшись скучавшей на своём рабочем месте Людочке, Черкасова прошла в свой кабинет и устало упала на диван. Постепенно накатывал очередной приступ, и голову начинало словно сковывать железным обручем. Уткнувшись носом в спинку дивана, девушка вздохнула и отдалась собственным не самым радужным мыслям. Из головы всё никак не шла встреча с ним. Что же такого сделала она в своей жизни, за что судьба так сильно наказала её, подкинув любовь к такому, как Пчёлкин? Да, за всё это время она так и не сумела до конца забыть того, с кем связывал целый год совместной жизни и отношений. Год любви, взаимной и искренней… Он вихрем ворвался в её жизнь, которая уже стала привычной и обыденной, и всё перевернул с ног на голову, разворошил устоявшийся быт, ничего, по сути, не предпринимая. Одним своим появлением в здании фирмы он заставил её вновь переживать в воспоминаниях всё то, что связывало их когда-то. Почему, почему всё это именно с ней? Ведь они давно уже друг другу чужие люди, так почему же руки начинали предательски дрожать от одних лишь воспоминаний?
***
Перед длинным поездом собралась целая делегация. Кучка сотрудников станции «Москва – Сортировочная», Артур с верной Лизой по левую руку и Хлебниковым по правую, и несколько мелких сошек, типа водителей и охранников. Наступал ключевой момент, и потому Хлебников бережно поглаживал зелёное стекло бутылки с шампанским, а сам Лапшин, казалось, сверкал ярче полированных самоваров.
– Всё готово, да? – Артур обратился к заму, и тот кивнул, принимая из рук одного из охранников пластиковые стаканчики. Обмывать алюминий планировалось прямо на месте, прямо здесь и сейчас – как только откроется первый вагон состава.
– Да, открывайте, – Хлебников махнул рукой одному из сотрудников станции, и тот вооружился длинными кусачками.
– Итак, перерезана алая лента, и первые тонны таджикского алюминия хлынут…
Вагон открылся, и стакан с шампанским выпал из руки Артура, мягко шлёпнувшись о землю и расплескав все свое содержимое. Вагон был пуст. Абсолютно. Всецело, если не считать сиротливо стоявшей в проёме корзинки с цветами, украшенной траурной лентой. Это словно был какой-то чёрный юмор, чересчур чёрный…
– Я не понял, – Артур взглянул на своего зама, и тот задрожал под этим взглядом, – это что за херня?
Хлебников ринулся к вагону и, запрыгнув в него, отчаянно завопил:
– Бегом проверять все вагоны!
Лиза отвернулась от поезда и отошла на пару метров вправо. Её затрясло, затрясло так сильно, что это можно было заметить невооружённым глазом. Хорошо, что сейчас до неё никому не было дела.
Это они. Это точно они, больше некому. Но как? Как и зачем? Лиза прислонилась к фонарному столбу и до боли закусила губу, поморщившись в отчаянных попытках сдержать рвавшиеся наружу рыдания. Сейчас ей было по-настоящему страшно. Артур попал, причем крупно, и теперь, чтобы выкрутиться, ему надо будет пойти у Белова на поводу. Иначе его прижмут заказчики, ведь это их товар и их деньги, которые не окупились сегодня днём. А, если Лапшин прогнётся, то можно считать, что «Курс-Инвест» сдан. Сдан со всеми потрохами. И ей, Лизавете, тоже придётся прогнуться и работать на того, с кем, казалось бы, всё было покончено три года назад. Если её вообще не уволят к чертям собачьим, что, кстати, было куда вероятнее. И самое страшное заключалось в том, что их прижали к стенке столь сильно и умно, что отступать и выкручиваться было попросту нереально. Чёрт, как же она ненавидела сейчас того, кто так нахально натравил своих друзей на относительно честного и адекватного бизнесмена просто из-за того, что, видите ли, испытывал личную неприязнь к его персоне!..
***
Витя Пчёлкин ликовал и сиял, словно начищенный пятак. Стоя в проёме открытого вагона, он нетерпеливо пританцовывал, глядя на подходивших к нему друзей, каждый из которых, как один, сверкали счастливыми улыбками. Алюминиевые чушки, которые молодой человек ощущал своей спиной, приятно согревали ему душу, вызывая стойкое желание петь от счастья.
– Советский цирк умеет делать чудеса, – хлопнув в ладоши, затянул Пчёлкин, изображая какой-то простецкий танец на краю вагона и рискуя свалиться вниз.
– Золото Маккены, – усмехнулся Саша, оценивающим взглядом изучая аккуратные штабеля чушек, так нагло украденных у Артура.
– В Уфе, – хохотнул Пчёлкин, – вагончики отцепили, пустые прицепили, опломбировали, и вперёд! Ту-ту-ту!
Космос потянулся было к алюминию, но Витя ловко подставил свою ногу, не давая другу коснуться заветного товара.
– Теперь этот урод никуда не денется, – прокомментировал Белов. В глазах его плескалось искреннее счастье. Он был уверен в своих действиях и в их результате. – Замуровывайте вместе с Пчёлой.
Витя захохотал и не сумел справиться с потянувшимися к нему руками друзей и охранников. Его стянули с вагона и несколько раз подкинули в воздух, словно признавая его, Пчёлкина, триумф. А это был именно триумф – провернуть такую аферу, да ещё и так гладко!
Отбившись, наконец, от многочисленных рук, обнимавших его, молодой человек отошёл в сторонку, предоставив возможность разговаривать с сотрудниками станции Валере и Космосу. Одёрнув подол помявшегося плаща, Пчёлкин достал из кармана брюк пачку сигарет и закурил. Странное что-то творилось с ним. С одной стороны, это было абсолютное ликование и эйфория от такой успешной операции, а с другой… с другой стороны было стойкое чувство какой-то гадливости, ибо в глубине души он прекрасно понимал, что поступил подло. Подло, прежде всего, по отношению к ней – Артур и его ранимая душонка волновали Пчёлу в самую последнюю очередь. Ведь она работала в чертовом «Курс-Инвесте», и в любом случае выступала на стороне Лапшина, а это значило, что он, Витя Пчёлкин, с каждым своим действием всё больше увеличивал ту пропасть, что образовалась между ними. Сам, своими руками, можно сказать, рыл яму между собой и той, которую искренне любил когда-то. Хотя, почему «когда-то»?.. Твою мать, он, молодой мужчина, у которого за плечами уже довольно многое, не мог разобраться с самим собой, и метался, словно мальчишка. Да он в школе был более решительным, чем сейчас!
– Пчёл, оглох, что ли?
Это Космос звал его, как оказалось, уже не в первый раз. Пора было уходить, оставив вагоны на попечение подкупленных рабочих станции. Больше им здесь делать было нечего, самое главное они уже провернули, и теперь оставалось только ждать, когда этот урод сам приползёт к ним на коленях, готовый выполнить любые условия Белова. А условия у него были поистине размашистые: ни много, ни мало, а ввести в фирму на должность соучредителя его, Витю Пчёлкина. А появись в «Курс-Инвесте» человек Белова, считай, всё – фирма благополучно отжата. Теперь всё упиралось лишь в то, насколько крепкими окажутся нервы Артура, и как скоро он сорвётся. А, проще говоря, во время.
– Сань, – кинув бычок в лужицу, Витя обратился к другу, стараясь придать голосу как можно большую беспечность, – я домой поеду, ладно?
– Ты чего, Пчёл? А отпраздновать? – Белов в недоумении воззрился на друга. Хотя, изумление это было скорее притворным – Саша прекрасно видел то, в каком состоянии находился его друг вот уже почти целую неделю, и вполне отдавал себе отчёт о том, почему именно Пчёлкин не хотел оставаться на «празднование».
– Потом. Мне там сделать кое-что надо… – и Витя неопределённо махнул рукой.
– Ну, как знаешь.
Накатить. Нажраться до такой степени, чтобы лыка не вязать, и валяться пьяным в пустой квартире, на не разобранном диване и в одежде, отключив телефон и закрывшись на все замки. Вот, какое желание двигало сейчас Пчёлкиным, который с огромным облегчением двинулся к своему автомобилю. Опустошить пару бутылок коньяка, чтобы забыться на хрен, и не думать больше о том, в какую ситуацию он загнал самого себя и ту девчонку, которая смотрела на него взглядом побитой собаки всего несколько дней назад.
