Текст книги "Живи и помни (СИ)"
Автор книги: jane_lana_doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
========== 18. Дура ты, Черкасова ==========
– Ты чего такая загруженная? Опять с Пчёлой поцапались?
Лизавета потерла замёрзшие ладони и откинулась на спинку переднего пассажирского сидения. О собственном автомобиле мечтали многие советские граждане, поэтому Юркина «пятёрка» всё чаще становилась объектом зависти. Причём не всегда белой.
– Да ну его. Всё бесится из-за Артура.
Это было правдой. Отношения между Лизаветой и Пчёлкиным заметно ухудшились – парень по-прежнему злился на подругу за её посиделки в подъезде с Лапшиным, несмотря на то, что прошло уже больше недели.
– Зря ты парня доводишь, – Соболев потыкал пальцем в новенькую магнитолу, с трудом выкупленную у какого-то неизвестного Лизавете барыги на рынке. Приблуда работала с такими перебоями, что постоянно вызывала у парня потоки непечатных эпитетов в свой адрес, – он тебя любит, а ты…
– Ты-то хоть мне мозг не выноси. Говорите так, словно я с Артуром не в подъезде посидела, а переспала.
– Говорите? – Юра изогнул бровь.
– Угу. И ты, и Космос, и даже Фил. Тоже мне, мужское товарищество.
– Ну, я от их тройки всё равно довольно далёк, так что решайте сами. У меня к тебе просьба, вообще-то.
– А, то есть, просто так ты уже ко мне и не приезжаешь, да? – Лиза выдавила слабую улыбку и потянулась, постепенно согреваясь после уличного мороза.
– У меня появились знакомства в Подмосковье. Ну, – Юрка качнул головой, – точка, грубо говоря. Хотел тебя попросить со мной съездить.
– Зачем ещё?
Соболев замялся.
– Просто нужен свежий взгляд. Там точка неплохая, но товар самый разный, надо, чтобы ты посмотрела – у тебя же на подделки нюх.
Лизавета хмыкнула и похрустела пальцами. Предложение было весьма заманчивым, но страх перебарывал.
– Ты знаешь, что с тобой Витя сделает, если я вдруг соглашусь? Он же только-только успокоился на тему моего рвения в ваши дела. Он нас обоих прибьёт.
– А кто ему скажет? Один разочек съезди со мной, и всё, я от тебя отстану.
Пришлось крепко задуматься, отчего на лбу пролегла морщина. Отказываться от предложения сразу отчаянно не хотелось, но, в то же время, страх зарождался где-то в глубине души. В самом деле, что будет, если Пчёлкин узнает? А ведь он легко может узнать.
– Я не знаю, правда.
– Ты друга детства можешь хоть раз в жизни выручить?
– Хоть раз в жизни? – Черкасова прищурилась и пристально взглянула на парня. Его выпад вызвал у девушки искреннее возмущение. – А кто тебя постоянно из передряг вытаскивал? Сумку твою кто у себя прятал несколько дней? Кто статью на себя вешал ради тебя?
Эта гора вопросов заставила Соболева прикусить язык и побарабанить пальцами по рулю. В самом деле, как-то он переборщил…
– Прости. Просто мне ну очень твоя помощь нужна. Если я там всякого дерьма нахватаю, то потом на такие бабки попаду, что мама, не горюй. Ввек не расплачусь.
– Не надо было такую точку брать.
– А она выгодная. Если знать, что брать, то навар просто сказочным будет.
Лиза сложила руки на груди и вздохнула. Предательское стремление согласиться грызло изнутри, порождая серьезные сомнения и заставляя девушку мысленно метаться меж двух огней.
– И когда ехать надо?
– Послезавтра, – во взгляде Соболева мелькнула столь явственная надежда, что Лизавета невольно поёжилась. Ну, вот как ему отказать? Ведь он всю жизнь был где-то рядом, ведь она его с детства знала. И пусть он умело вил из неё веревки, ему можно!
– А Вите мы что скажем?
Вопрос поставил Юрку в тупик, заставил нахмуриться и задуматься.
– Скажем, что в Горький поедем.
Девушка закусила губу и напряглась. Так откровенно обманывать Витю ей совершенно не хотелось, но, в то же время, какая-то странная тяга к тому, чтобы стать поближе к привычным делам и просто помочь Юрке, не отпускала.
– Ладно. Но только в первый и в последний раз, ясно?
– Ясно. Ты настоящий друг, – и Юрка поцеловал подругу в щеку, заметно расслабившись.
***
Новый год подбирался медленно и незаметно. Постепенно скупались ёлки, денежные запасы тратились на подарки родным и близким, а прилавки магазинов и универмагов, и без того практически полностью пустые, становились совершенно сиротливыми. Но, даже несмотря на отсутствие какого-либо выбора и излишеств, люди радовались. Радовались наступавшим праздникам, радовались предвкушению бессонной ночи, радовались запаху мандаринов и хвои. Просто советские люди умели радоваться малому, и в этом было их преимущество.
– Может, всё-таки здесь отпразднуем?
Пчёлкин отвлёкся от пересчёта купюр и взглянул на подругу.
– Почему ещё?
– Просто как представлю, что за пьянка там будет, и как я потом одна буду отдраивать двухэтажный дом, жутко становится.
Отмечать планировалось на даче Царевых, причём в огромной компании и несколько дней. Не надо было быть академиком, чтобы догадаться, в каком состоянии будет находиться дача после праздников.
– И что ты предлагаешь? Дома тухнуть? Сюда я всю эту толпу не хочу, разнесут же всё.
– Ну, можно отметить вдвоём, а потом приехать на дачу.
– Вдвоём? – Пчёлкин тут же расплылся в двусмысленной улыбке, и девушка подошла к нему и опустилась на его колено, тем самым словно подтвердив всю правильность его догадок.
– А ты против? – девушка позволила обнять себя за талию и лукаво улыбнулась. Пчёлкин передернул плечами и взглянул на подругу снизу вверх.
– Да, в принципе, нет. Если только наши представления о празднике совпадают.
Лизавета поцеловала парня в губы и вновь улыбнулась. И не заметила той едва различимой тени, что мелькнула во взгляде синих глаз.
– Как в Горьком дела?
Неожиданный вопрос поставил девушку в тупик. С момента поездки Лизы вместе с Соболевым на точку прошла неделя, и за все эти дни Пчёлкин как-то не заговаривал на эту тему, из-за чего Черкасова быстро успокоилась. Как видно, рановато.
– Нормально, – Лизавета закусила губу и пожала плечами. – Посидели, поговорили за жизнь, да уехали. Это же Юркины родственники, а не мои. К моим мы не поехали, иначе бы не на сутки застряли, а на всю неделю, если не больше.
Пчёлкин не ответил, ограничившись кивком. В том, что он поверил в историю с Горьким, у Лизаветы до настоящего времени не было никаких сомнений, весьма сдержанное его поведение, по её мнению, было обусловлено иной причиной.
– Слушай, долго ты на меня ещё дуться будешь? Я же прекрасно всё вижу. Сколько можно уже?
– Сколько нужно. Будешь знать, с кем по подъездам рассиживать.
Лизавета вздохнула и потрепала Пчёлкина по собранным в хвост волосам, растрепав причёску. Он всё ещё злился на неё за то распитие вина в компании Артура, хотя сейчас, по прошествии времени, злоба его была скорее напускной, нежели реальной. И проявлялась периодически.
– А я тебя всё равно люблю. Даже такого обиженного.
Витя усмехнулся, и рука его переместилась с талии на бедро девушки. Он никогда не отвечал на эти её признания, но действия его порой были куда красноречивее.
– Слушай, а ты когда-нибудь задумывался над тем, что будет дальше?
– В каком смысле?
– В прямом. Не вечно же тебе по точкам с Космосом ездить.
Парень качнул головой.
– Посмотрим, как всё повернется. Смысл сейчас-то над этим думать? Ещё раз с Юркой куда-то дёрнешься, пеняй на себя тогда.
Лиза раскрыла рот от испуга и изумления, а Пчёлкин, как ни в чём не бывало, спихнув подругу с колен, поднялся с дивана. Во взгляде его девушка смогла прочесть намёк на нечто, напоминавшее смешок. Или показалось?..
– От… откуда ты узнал?
– Не дурак, – Витя хмыкнул и взял с полки пачку сигарет. – Несложно догадаться, с чего это ты вдруг куда-то с Соболевым рыпнулась, да ещё на сутки. Кстати, при случае можешь его поблагодарить – он даже почти не отпирался.
– Вот козёл, – в сердцах пробормотала Лиза. Злоба на друга закипала со скоростью света. Пришлось опустить голову в знак осознания вины. – Прости, Вить.
Внезапно Пчёлкин рассмеялся.
– Да ладно. Я ждал чего-то подобного, всё интересно было, на сколько тебя хватит. Но чтобы в первый и в последний раз, ясно? – на последней фразе в голосе парня явственно проявился металл.
– Ты что, правда не злишься, что ли? Я же тебя обманула…
– Я злюсь. Но мы с тобой договорились, в первый и последний раз.
Черкасова кивнула и взглянула на парня снизу вверх. Она ожидала всего: криков, ругани, даже, возможно, пощёчины… Но почему ничего этого не последовало? Что вообще происходило?
– Просто смысла нет сейчас орать на тебя за то, что ты уже сделала, – Витя словно сумел прочесть вопросы, что крутились в голове его подруги.
Девушка молча встала с дивана и, подойдя к Пчёлкину, уткнулась носом в его плечо. И тот обнял её, прижав к себе.
– Дура ты, Черкасова.
========== 19. Новый год ==========
Новый год – дело всегда очень хлопотное, но, в то же время, весьма радостное. Несмотря на тяжёлое время, советские граждане умели радоваться простым мелочам: мандаринам в авоське, живой ёлке, советскому шампанскому, от которого хотелось передёрнуться… Все денежные сбережения постепенно начинали тратиться на подарки родным и близким, а дома украшаться традиционными мишурой и серпантинами. Каждый год неповторимая атмосфера и предвкушение чуда меняли людей, делая их более добрыми и открытыми по отношению друг к другу.
Дача Царёвых, как и ожидалось, была выбрана в качестве места проведения торжества. И груз подготовки к празднику лёг, что, в принципе, было очевидным, на хрупкие плечи Лизаветы. Правда, в этот раз ей было легче, ибо неожиданно нашлась помощь в лице Надьки Ланге, которая ответила-таки взаимностью Космосу, и ещё одной девушки – подруги Валеры Филатова.
– Лиз, куда тарелки поставить? – высокая блондинка тряхнула волосами и поудобнее перехватила посуду. Черкасова кивнула на стол, и девушка поспешила избавиться от груза.
– Том, – Лизавета повернулась к помощнице и не сумела сдержать лукавой улыбки. – А вы с Валерой когда познакомились?
Тамара как-то смущённо взглянула на Черкасову и пожала плечами.
– Ну, привязались там ко мне однажды двое каких-то в подворотне… а Валера просто мимо шёл, раскидал их, как котят… Вот, с тех пор и дружим.
Лиза понимающе улыбнулась и вернулась к нарезке ненавистного ей лука. Неизвестно было, только ли дружба связывала Валеру с этой милой девушкой, или же нечто большее, но лезть в души ни к одному, ни к другой, она не собиралась.
Из комнаты донёсся жалобный звон, сопровождённый тихим ругательством сквозь зубы. Лиза усмехнулась.
– Надь! Веник в коридоре.
– Знаю.
– А ребята где? – Черкасова взглянула на Тамару, и та слегка искривила губы.
– Сказали, что в магазин пойдут. Только что они там найдут, время же уже к десяти?..
– О, поверь, эти найдут. Лучше бы они ёлку нарядили.
– Ну да, я им предложила, они мне знаешь, что ответили? «Что нам, заняться больше нечем?» И ушли за водкой.
Лизавета усмехнулась и ссыпала лук в миску. С улицы послышались гогот и крики, которые резко заглушили уже ставшие привычными звуки скрипки, вот уже больше часа доносившиеся из дома напротив. Лиза настолько отвыкла от этой музыки, что сейчас даже мысленно разозлилась на парней, которые вернулись так не вовремя и не дали дослушать мелодию. Тамара выглянула в окно и взглянула на дом музыкантши.
– Странно, что соседи к празднику не особенно готовятся…
– А я здесь была несколько раз, там девочка молоденькая с бабушкой живёт, не до шумных веселий, наверное. Так, тихо посидят, телевизор посмотрят, да спать пойдут.
– Это ужасно, – Тамара опустила голову и слегка нахмурилась.
– Почему?
– Ну, ты же сама сказала, что она молодая. Когда ещё веселиться, как не в этом возрасте?
Черкасова пожала плечами. В глубине души ей было, конечно, жаль скрипачку, но не звать же её к себе?
Входная дверь распахнулась, и буквально через пару мгновений мороз проник в кухню, заставив девушек поёжиться. Парни, весело хохоча над очередной бородатой хохмой Пчёлкина, втащили в помещение по весело звеневшему ящику.
– Девчонки, как дела? – улыбнувшись вошедшей на кухню Ланге, пропел Космос.
– Могло быть и лучше, если бы вы нам хоть немного помогли, – Надя высказала единую мысль трёх девушек и схватила со стола кучу вилок, чтобы отнести их в комнату, где сервировался в две хрупкие руки огромный стол.
– Мы помогли! – возмущенно парировал Космос, кивая на бутылки, батареей выставляемые Валерой на стол. Девушки синхронно фыркнули, предпочтя не отвечать.
– Ладно, девчонки, идемте переодеваться, – проявила инициативу Лизавета, отложив надоевший за несколько часов нож и протерев руки полотенцем.
– А это?! – Холмогоров кивнул на два недоделанных салата.
– Их только перемешать осталось. Надеюсь, хоть с этим вы справитесь? – Надька прищурилась, взглянув на сына академика, и тот сдался.
…Нежно-голубое платье никак не желало застегиваться, вынуждая свою владелицу вертеться и так, и эдак в попытках справиться с молнией. Упрямая застёжка совершенно не поддавалась и уже порядком выводила Лизу из себя. Платье было красивым, сшитым на заказ у маминой знакомой, но вот о мелочах как-то не подумали изначально. Хоть на помощь зови, ей-богу!
– Ты не готова ещё?
Он вошёл так тихо и незаметно, что девушка невольно вздрогнула, обернувшись. Пчёлкин плотно закрыл за собой дверь и осмотрел подругу с ног до головы. Даже в полумраке была видна смешинка в его взгляде, и, едва уловив её, Лиза сглотнула и вновь отвернулась к окну.
– Помоги, а то я с ума сойду сейчас.
Витя подошёл к девушке и с легкостью справился с собачкой, а затем вдруг мягко развернул девушку лицом к себе.
– Слушай, ты красивая такая…
Лизавета улыбнулась и изогнула бровь, словно показывая парню ожидание продолжения его речи. И тот, вздохнув, внезапно нервно рассмеялся.
– Чёрт, я этого не умею, это не для меня – все эти словечки красивые, пламенные дифирамбы. Короче, – Пчёлкин полез куда-то в карман джинсов, а затем, словно спохватившись, взглянул на подругу, – глаза закрой.
– Почему именно сейчас-то?
– Потому что через полчаса мы нажрёмся. Давай.
Лизавета хмыкнула и послушно прикрыла глаза, чуть зажмурившись, и замерла в ожидании. Внезапное любопытство начало разрывать изнутри, но девушка держалась изо всех сил, стараясь растянуть удовольствие от предвкушения. Послышалась тихая возня, а затем что-то предательски холодное опутало левое запястье. Не выдержав, Лиза распахнула глаза раньше положенного, и потому как раз увидела, как Пчёлкин застёгивал браслет на её руке.
– Ну, с фантазией у меня всегда были проблемы. Вспомни хотя бы моё выпускное сочинение. Поэтому, вот.
Девушка шагнула к окну и в тусклом свете ночника, стоявшего у подоконника, рассмотрела подарок. Тонкое красивое плетение браслета приятно посверкивало в желтоватом свете лампы.
– Спасибо, – едва слышно промолвила Лиза, взглянув на спрятавшего руки в карманы Пчёлкина. Тот лишь пожал плечами в ответ и кивнул в сторону двери – пора было спускаться, тем более что с первого этажа уже доносились звон и какая-то, должно быть, очень смешная история от Космоса. Девушка шагнула к Вите и, склонив голову чуть набок, осторожно поцеловала его в губы. Отчего-то спускаться ей сейчас не очень-то и хотелось, желание продлить интимность момента оказывалось сильнее жажды праздника и шампанского с мандаринами.
– Вить, а Вить! Вы идёте там? – Холмогоров, видимо, не счёл нужным хотя бы подняться из-за стола, решив, что крик тоже сойдет.
– А что, может, задержимся? – Пчёлкин подмигнул девушке и потянулся было к её шее, но Лиза, вздохнув, решила иначе.
– Успеем ещё, пойдём. Он же не успокоится, сам знаешь.
…Утро после праздника, тем более такого, всегда начинается в обед, причем в самом удачном случае. Дача Царёвых с достоинством выдержала шумную компанию, которая утихла только к семи часам утра, и сейчас бдительно берегла сон своих гостей и почти абсолютную тишину, которая наконец-то пришла в эти стены.
Лизавета зевнула и, почесав растрёпанную голову, лениво прошла в комнату, которая служила вчера местом празднования. В горле противно жгло от сухости, хотелось спать и пить. Причем последнее перебарывало сонливость.
– А ты чего тут сидишь?
Пчёлкин махнул рукой и откинулся на спинку дивана. Ленивым взглядом он наблюдал за тем, как девушка рыскала глазами по столу в поисках…
– Воды нет, я её уже выпил.
Лиза скорчила рожицу и двинулась на кухню. Хорошо ещё, что вода из-под крана в доме была всегда. Наполнив стакан живительной водопроводной влагой, девушка вернулась в комнату.
– Я так понимаю, все ещё спят?
– Угу. Башка трещит, блин.
– У меня тоже, – Лизавета вздохнула и присела рядом с парнем. – Таблетку дать?
– Да я пил уже, толку от неё никакого.
Опорожнив стакан, девушка отставила его на край стола и потянулась.
– Слушай, а Фил с Тамарой… они тоже, ну… – пришлось замяться, не зная, как бы помягче назвать то, чем вчера закончилось празднование как у Лизы с Пчёлкиным, так и у Космоса с Ланге.
Витя хмыкнул и нехотя поднялся с дивана.
– Пойдем, что покажу тебе.
– Что? – Лиза не поспешила согласиться на предложение, и Пчёлкин почти что стащил подругу с дивана. Точно так же, за руку, парень довёл её до одной из комнат. – Ты куда меня тащишь, с ума сошёл?
– Т-ш, – шикнул Витя и тихонько приоткрыл дверь, позволяя Лизавете заглянуть внутрь.
Тамара мирно спала, сложив руки под щекой, на кровати, укрытая одеялом почти до подбородка. А вот Валера устроился… на полу, на непонятно, где найденном матрасе, положенном возле окна. Увидев столь мирную и умилительную картину, Лизавета не удержалась и прыснула.
– Да тихо ты, – Витя легко ткнул подругу в плечо и прикрыл дверь, позволив молодым людям и дальше наслаждаться сном.
– Я просто как-то смелости не набралась у нее вчера напрямую спросить.
– Не, у них дружба. Типа.
– Почему «типа»? – Лиза с любопытством взглянула на парня, по пятам шагая следом за ним обратно в комнату.
– Потому что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной.
– Прямо-таки?
– Угу, – Пчёлкин обнял подругу за плечо и поцеловал её в растрепанную макушку.
– А как же мы с Соболевым?
– А я бы твоего Соболева вообще от тебя изолировал. Он на тебя влияет неблаготворно. Хотя, я тоже, если так подумать…
Лизавета ничего не ответила, лишь поплотнее прижалась к парню и поцеловала его в плечо. Может, он и влиял на нее как-то «не так», и пусть! Зато она его любила, ей с ним по-настоящему хорошо и спокойно. По крайней мере, пока…
========== 20. Истинное лицо ==========
Дни сменяли друг друга, словно причудливые картинки в калейдоскопе. Отрывной календарь, висевший на стене и вещавший о днях тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, постепенно терял свои странички, словно сиротея. Жизнь как-то незаметно стала быстрой и стремительной. Странная жизнь, которая с каждым прожитым часом становилась всё сложнее и сложнее…
– Артур, привет! У-ух ты, твоя?!
Выскочившая из подъезда Лизавета невольно поёжилась, поздновато поняв, что юбка оказалась коротковата, а колготки тонковаты: погода всё ещё не напоминала весеннюю, даром, что март уже вступил в свои права, и зря девушка обрадовалась ложному яркому солнцу, которое разбудило её с час назад своими назойливыми лучами. Лапшин обернулся на знакомый голос и махнул рукой, словно подзывая соседку к себе. Лиза подошла к старенькому Вольво, возле которого и крутился Артур.
– Можешь поздравить меня с покупкой.
– Поздравляю… – Черкасова с заметной завистью осмотрела автомобиль со всех сторон и даже провела ладонью по блестевшей в солнечных лучах крыше. А ведь совсем, казалось бы, недавно, с таким же восторгом она смотрела на «пятёрку» Соболева, которая сейчас показалась просто смешной. – А, если не секрет, откуда такие средства на такую красоту?
Артур пожал плечами и чуть склонился в сторону объекта симпатий, по отношению к которому так и не смел сделать никаких шагов, словно заранее зная конечный результат.
– Только тебе и по большому секрету. Я дело своё начал, вот это, – парень похлопал машину по дверце. – Результат первой прибыли.
– И что же за дело?
– Небольшой офис, – Лапшин говорил таким обыденным тоном, словно рассказывал о погоде. – Мелочная торговля, так сказать.
Черкасова напряглась и покачала головой.
– Ты только смотри, никому, кто с моими связан, не проговорись.
– А что такое? – Артур чуть нахмурился, а Лиза в свою очередь молча изобразила ладонями домик, соединив кончики пальцев обеих рук. – Да ну тебя, где они и где я теперь?
Девушка усмехнулась и поправила чуть сползший с плеч плащ.
– Я тебя предупредила.
– Я тебя услышал. Подвезти? А то ты едва ли не дрожишь, – и парень распахнул дверцу переднего пассажирского места. Лиза закусила губу. Идти до метро было жуть, как лениво, да и время уже поджимало – несмотря на обучение на вечерке, пересдачи проходили в первой половине дня.
– А подвези, – Лизавета улыбнулась соседу и ловко запрыгнула в салон автомобиля. В иномарках она ещё не ездила, грех было упускать такой шанс.
– Знаешь, а я уже и не знаю, как на тебя реагировать, – проговорил Лапшин, ловко выруливая со двора.
– В смысле?
– Ну, Витя же на меня всё ещё волком смотрит, я с тобой поздороваюсь, а он уже бычится, а внимания не обращать на тебя я же тоже не могу.
– Да наплюй, – Лиза пожала плечами.
– Поссорились, что ли?
Вопрос вызвал протяжный вздох собеседницы, которая не очень-то хотела отвечать.
– Да мы и не миримся уже почти. Не бери в голову.
Это было чистой правдой. Кризис в отношениях настиг молодых людей довольно-таки внезапно и стремительно – теперь они могли кричать друг на друга по малейшим пустякам, изводя руганью не только самих себя и друг друга, но и соседей. Наверное, этот нелегкий период надо было просто пережить – так думала порой Лиза после очередного выяснения отношений. Но как долго предстояло «переживать», было неясно, и нервы порой сдавали, вынуждая девушку не спать ночами, роняя слёзы в подушку – порой они даже спали в разных комнатах. Да и бурных примирений, которые непременно случались раньше, сейчас практически не было. Совместная жизнь стала напоминать серо-чёрную рутину.
***
А вот ближе к обеду погода заметно поменялась, и теперь короткая юбка и легкий плащ пришлись как нельзя кстати. Солнце, которое постепенно прогревало воздух, начинало радовать и своим лёгким теплом даже отвлекало от не самых радужных мыслей. Домой не хотелось, но куда было ещё деться? Родители всё равно были на работе, а перспектива слоняться по улицам без дела тоже не особенно радовала.
Звук автомобильного клаксона заставил её вздрогнуть и обернуться уже у самого входа в подъезд. Юрка поджидал девушку, сидя в машине, которую припарковал в тени деревьев, что сразу показалось Лизе странным, ведь обычно парень ставил «пятёрку» прямиком у подъездной двери, вызывая регулярные возмущения и проклятия местных божьих одуванчиков. Сейчас же он словно прятался. Так в чём же было дело?.. Машинально осмотревшись по сторонам, девушка подошла к машине и дождалась, пока Соболев соизволит вылезти из салона.
– И что за конспирация?
– Как экономика? Пересдала? – вопросами на вопрос ответил Юрка. Черкасова дёрнула плечом.
– Нормально, четвёрка.
– Отлично! Значит, ты свободна?
– Пока да. А что? – девушка прищурилась, неотрывно глядя на друга. Уж больно тот был взволнованный и возбужденный.
– Короче, мне опять твоя помощь нужна. Помнишь, ты со мной на точку ездила однажды?..
– Нет. Я больше никуда не поеду, – Черкасова изогнула бровь и взглянула на Юру со всей строгостью, какую только сумела изобразить. Тот сложил руки лодочкой.
– Пожалуйста! Один раз.
– Нет. Ты думаешь, как Пчёлкин отреагирует? Ты и так язык за зубами держать не можешь, совсем меня хочешь под черту подвести?
– Мы вечером уже вернёмся, он и не догадается ни о чем. Я тебе клянусь.
– Ты дурак или притворяешься? – Лиза устало вздохнула и закатила глаза. И тогда Соболев пошел ва-банк: обойдя машину, он открыл переднюю дверцу и залез в бардачок. Выудив из его недр блокнот, он нацарапал на чистой страничке число и молча продемонстрировал его подруге. Та присвистнула и округлила глаза. – Серьёзно?
Юрка кивнул.
– И это исключительно твоя доля.
– С чего вдруг такие суммы? Наркоту повезём, что ли? – Черкасова хмыкнула, хотя шутка её не вызвала у Соболева даже кривой улыбки.
– Партия крупная, под завязку вернёмся. Ну? Давай, время уже жмёт.
– Я не знаю… – в голосе Лизаветы явственно проступили нотки сильнейшего сомнения, что и требовалось её другу.
– Деньги платят сразу, ещё там.
И Черкасова сдалась. Алчность победила быстро, и в данные минуты девушка не чувствовала ни стыда, ни опаски, предпочтя подкупиться круглой суммой.
– Я только переоденусь?
Соболев возликовал, победно вскинув кулак.
– Десять минут у тебя.
Девушка кивнула и поспешила к подъезду. Всё же ездить по таким «делам» на каблуках и в мини-юбке не следовало, мало ли, что могло произойти…
Дверь оказалась не заперта, что сразу же зародило в душе девушки беспокойный трепет. Предчувствие тоже оказалось не самым радужным. Войдя в квартиру, она сумела убедиться в правоте своих сомнений – куртка Пчёлкина висела на крючке. Руки вдруг похолодели.
– Вернулась уже? – Витя вышел в коридор и коротко чмокнул подругу в щёку. Внезапно та обозлилась: он даже не торопился спросить, как у неё дела.
– Я только переодеться.
– А куда собралась?
– Юра попросил помочь, – девушка скинула плащ и хотела было пройти в комнату, но Пчёлкин не дал ей этого сделать, резко схватив за руку и притянув обратно. В глазах его моментально заплескалась злоба.
– Опять?! Мы с тобой договаривались.
– Это ты договаривался, – девушка попыталась высвободить руку, но куда там! – я тебе тогда ничего не ответила.
Витя недобро прищурился.
– Ты никуда не пойдёшь.
– Да с чего бы ещё?! – Лиза вновь дёрнула рукой, и хватка ослабла. – Ты молодец такой, взгляните на него – сам делаешь, что заблагорассудится, а я что? Что, дома должна сидеть и только твоего разрешения ждать? Ничего, что я не кукла?
– Лучше замолчи, – прошипел Витя, но Лизу уже понесло – перед глазами предательски стояла сумма, которую написал ей Соболев, и стойкое чувство того, что ехать нужно в любом случае, перебарывало чувство самосохранения.
– Ещё что сделать? С какого чёрта ты меня вещью своей сделал? – в голосе постепенно появлялся металл, так несвойственный Лизавете. – Этого не делать, туда не ходить. Ты сам-то на себя давно смотрел, чтобы указывать мне? Да я ангел по сравнению с тобой! Уж не тебе меня учить. Самого посадят, того и гляди, а всё…
Последняя фраза оказалась явно лишней и стала последней каплей. Он сорвался. Сорвался, сам не ожидая от себя этого, не думая, что хватит сил сделать это. Пощёчина – без замаха, и от того более сильная и болезненная – обожгла нежную кожу Лизаветы и та, вскрикнув, затихла, прижав дрожащую руку к щеке. В глазах вдруг помутнело, и девушка покачнулась, едва устояв на ногах. За какие-то мгновения вся привычная жизнь словно перевернулась с ног на голову, и с глаз словно спала пелена. Витя Пчёлкин вдруг показал свое истинное лицо.
Он тебя под монастырь подведёт…
Медленно Лиза отняла руку от лица и взглянула на неё – он разбил ей губу, об этом явственно говорили следы крови на кончиках тонких пальцев. Половина лица словно онемела, не было боли, и даже не было слёз. Вместо всего этого была злоба вперемешку с ненавистью. Девушка взглянула на стоявшего перед ней Пчёлкина, и что-то в её взгляде заставило его внутренне содрогнуться, окончательно осознав, что же он наделал. Он стоял перед ней, опустив руки, и в глазах его можно было без труда прочесть ужас. Он ударил её. Ту, которую искренне любил и готов был носить на руках…
– Лиз, я… – голос его охрип так сильно, что казалось, он принадлежал совершенно другому человеку. Парень сделал было шаг вперед, но Лизавета тут же отскочила от него. Так отскакивают от огня, боясь обжечься.
– Больше ты никогда меня не тронешь, ясно? – так её голос не дрожал ещё никогда. Она не плакала и даже не всхлипывала, но её глаза… Они говорили обо всем, и от этого взгляда хотелось умереть. Он будет проклинать этот момент всю свою жизнь. – Никогда больше.
Развернувшись, она схватила плащ и пулей выскочила из квартиры, оставив его наедине со звенящей тишиной и осознанием того, что в одно мгновение он сломал всё. Всё, чем так дорожил.
– Эй, ты чего не переоделась? – Соболев вылез из машины, заметив выскочившую из подъезда Лизавету. Та подбежала к «пятёрке» и взглянула на друга детства. И сложно ему было не заметить того, что стало с её лицом, даже не смотря на длинные распущенные волосы. – Это он?! Я его убью сейчас…
– Подожди, – она схватила Юрку за локоть в последний момент. – Да стой же! Если ты сейчас туда пойдешь, можешь забыть о нашей дружбе.
– Но он же… – Соболев указал рукой в сторону подъезда.
– Ты понял меня? – девушка спросила это так вкрадчиво и тихо, что иного ответа и не осталось…
– Да.
– Поехали, – обойдя автомобиль, она прыгнула на переднее сидение и, перегнувшись через коробку передач, взглянула на друга, всё ещё стоявшего на улице и с ненавистью глядевшего куда-то в сторону третьего этажа панельного дома. – Вечером я вещи заберу, поможешь?
– Угу, – Соболев сел, наконец, в машину и кивнул на бардачок. – Там салфетки есть.
– Спасибо, – Лиза достала упаковку, и в носу вдруг защипало столь сильно, что сдержаться не вышло. Закрыв лицо руками, девушка заплакала так отчаянно и горько, что у Соболева ёкнуло сердце. Как же хотелось ему отомстить сейчас за ту, которую знал с самого раннего детства, и как бесился он от того, что не мог этого сделать…
***
– Ночь закрыла прошлого листы.
Одни мы в мире я и ты.
В руке твоей моя рука.
Шанс тебе дается только раз…
Трасса была абсолютно пустынна, поэтому ехали они со скоростью куда большей, чем максимально разрешенная. Кому из автоинспекторов могло вздуматься тосковать на пустынной трассе в ожидании сомнительного заработка, которого могло и не быть сегодня? Ведь это Соболев предпочитал полихачить, а таких, как он, было совсем немного.
Ехали молча, лишь кассета в магнитоле нарушала напряжённую тишину. Лиза тупо смотрела в окно, не замечая мелькавшие перед глазами деревья. Все слёзы она выплакала ещё час назад и сейчас сидела, словно полумёртвая. Пощёчина обернулась синяком, а разбитая губа саднила и никак не желала проходить. Но физическая боль была ничем в сравнении с болью моральной. Она не понимала, за что? За что и чем она заслужила такое?.. Что она сделала не так? Недостаточно любила, недостаточно потакала и слушалась?.. Что она сделала не так, когда всё, чем она дорожила, полетело под откос?
– Юр, – отвлёкшись от тягостных мыслей, прохрипела девушка, даже не взглянув на друга, – можно, я выключу?
Песня выводила из себя. Соболев кивнул, не отвлекаясь от дороги, и Лиза склонилась к магнитоле. Собранная неизвестно, где, и неизвестно, кем, приблуда никак не хотела слушаться и замолкать, продолжая воспроизводить дискотечные мотивы. Несколько раз Черкасова тщетно пыталась справиться с магнитолой, но электроника оказалась сильнее. Девушка выругалась, чем привлекла внимание Юрки.
