Текст книги "Живи и помни (СИ)"
Автор книги: jane_lana_doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Лиза сжала губы и посмотрела парню в глаза. Она прекрасно понимала, что именно он имел в виду, но что ответить, не знала. И он это видел. Отношения хоть и были, но вот в разряд физических они пока что переходить не спешили, и периодически это влекло за собой множество неудобных для Лизаветы моментов.
– Кос нас на дачу Царёвскую зовет.
Царёвы – друзья Юрия Ростиславовича Холмогорова – пару лет назад уехали за границу, а дачу оставили в распоряжение и присмотр своего товарища-академика, чем порой очень любил воспользоваться Космос. Было очевидно, чем могли закончиться эти посиделки за городом, с алкоголем и ночёвкой – не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. И отчего-то Лизу эта поездка страшила. Не то, чтобы она боялась Пчёлкина или не доверяла ему, просто страх первой близости, которая (Лизавета была в этом просто уверена) обязательно случится там, если она согласится поехать, не давал покоя. А с другой стороны, отчаянно хотелось, чтобы первым в её жизни обязательно был именно он – тот, который стоял сейчас перед ней и смотрел снизу вверх, ожидая ответа. И это желание пересилило.
– Ну, раз зовёт, то поехали.
– Точно?
Лиза заставила себя улыбнуться как можно более легко, и Витя притянул девушку к себе, совершенно не обращая внимания на окружавших их людей.
========== 10. Просто хорошо ==========
– Ну и где этот чёртов дом?!
– Не кричи, людей распугаешь.
Пчёлкин уже почти вспыхнул, но, взглянув на мягко улыбнувшуюся ему Лизавету, лишь закатил глаза и поудобнее перехватил огромный баул с вещами. Девушка остановилась и внимательно посмотрела на парня. Улыбка вмиг слетела с её лица, уступив место выражению напряжённости.
– Я же прекрасно знаю, что это ты Космоса уговорил дом тебе оставить…
Ответа не последовало, и это молчание оказалось красноречивее всяческих слов и объяснений. Она оказалась права. Видимо, Кос пошел навстречу другу, но взамен от заветных ключей заставил Пчёлкина перевезти в нежилой дом пару сумок с товаром. И как они раньше не догадались до этого? Ведь пустовавшая дача в Подмосковье – прекрасное место для хранения дефицита.
Лиза отвернулась от всё ещё молчавшего парня и заприметила медленно бредшую по аллейке девочку лет пятнадцати на вид. Каштановые волосы её мягкими волнами спускались до лопаток, а правую руку так знакомо оттягивал чёрный чехол. Скрипач скрипача, как говорится… Лизавета дождалась, пока незнакомка подойдёт ближе, и первой завела разговор:
– Привет. А ты местная?
– Ну да, – юная скрипачка с любопытством взглянула на странную парочку – девушка, явно старше её, и стоявший позади неё парень, с ненавистью пытавшийся распутать завязавшиеся в узел лямки немаленькой спортивной сумки. – А что?
– Мы тут дом ищем… – Черкасова вытащила из кармана шорт бумажку. – Лесная, семь. Не подскажешь, где такой?
– Да вот же, – и девочка махнула рукой в сторону ближайшего двухэтажного дома. – А вы от Царёвых?
– Ага, – Лиза даже не покраснела, внаглую обманывая отзывчивую скрипачку.
– На доме просто табличка отвалилась, не сразу поймёшь, что это именно седьмой дом.
– Спасибо, – Черкасова протянула спасительнице руку, и та, на пару мгновений замешкавшись, все же её пожала. Любопытство вдруг пересилило, и девушка кивнула на чёрный чехол. – Давно играешь?
– С детства, а что?
– Просто я тоже скрипачка. Ну ладно, спасибо ещё раз. И удачи тебе.
– Спасибо, – девочка улыбнулась, и, поудобнее перехватив кофр, зашагала дальше, вдоль по аллее. Лиза посмотрела вслед незнакомке и перевела взгляд на уже закурившего Пчёлкина. Тот тоже смотрел на удалявшуюся фигурку.
– Я ни разу толком не слышал, как ты играешь, – задумчиво проговорил парень, переводя взгляд на подругу. Та передёрнула плечами – она и сама уже не помнила, когда посвящала инструменту хотя бы пару часов.
– Боюсь, что уже элементарного не вспомню. Пошли.
И Пчёлкин, кинув окурок в небольшую лужицу, нехотя перехватил сумку.
…Руки отчаянно дрожали, мешая аккуратно резать салат. В который раз отложив нож, Лизавета упёрлась руками в столешницу и выглянула в окно. Уже начинало смеркаться, Пчёлкин где-то ходил – «изучал местность», как он это прокомментировал перед уходом. И чем ближе становилась ночь, тем сильнее накатывал необъяснимый страх. Зачем она вообще согласилась ехать на эту чёртову дачу? Может быть, она ещё не готова? Впрочем, сама виновата – раньше надо было думать…
Громкие шаги донеслись из коридора, и через несколько мгновений в кухню ввалился Пчёлкин, принеся с собой запах свежести, вечерней росы и леса.
– Не представляешь, как их много здесь растёт, – из-за пазухи был выужен внушительных размеров букет ромашек. Лиза улыбнулась и взяла охапку цветов. Теперь нужна была ваза. Или хотя бы банка.
– Спасибо.
Витя уселся на стол и закинул в рот пару ломтиков огурца. Молча он наблюдал за движениями подруги – сейчас они были какими-то нервными, отрывистыми, и вообще, весь её внешний вид говорил о крайней степени напряжённости. Сегодня всё шло как-то наперекосяк… Молодой человек спрыгнул со стола и подошёл к девушке вплотную. Руки его легли на хрупкие плечи и сжали их. Лизавета прерывисто вздохнула и отложила букет, словно позволяя парню взять дело в свои руки. И он не стал медлить – развернув Лизавету к себе лицом, он впился в её губы горячим поцелуем, словно утверждая свою власть над девушкой, которая, впрочем, даже не думала сопротивляться… Медленно его руки начали движение, изучая точёное тело подруги и постепенно заставляя её дышать всё чаще и глубже. Стеснение постепенно отступало, и на его место приходила неведомая доселе страсть, которая заставляла ноги девушки предательски дрожать и подкашиваться. Целиком она отдавалась сейчас ласкам, стараясь забыться и позволяя Вите осторожно и медленно, но с уверенностью лишать себя одежды. Как они оказались в тёмной комнате с распахнутыми настежь окнами? Наверное, никто из них не заметил этого перемещения, да и не играло оно сейчас ровно никакого значения.
– Вить… Вить, я… – тихий шёпот сорвался с истерзанных поцелуями губ, но ему не суждено было обрести продолжение. Слишком уж сильно было возбуждение.
– Помолчи, пожалуйста, – тихо прохрипел Витя. Никаких разговоров сейчас. Никаких слов. Только не в эти минуты и не в эту ночь.
***
Она проснулась рано – солнце только-только вставало, проникая своими яркими лучами в комнату. Это странно, но чувствовала она себя не просто хорошо – отлично. Не было той боли или ещё чего-то, о чём она так много слышала и даже порой читала. Была лишь приятная нега и чувство лености. Но и валяться вечно тоже было невозможно, надо было привести в порядок дом и собираться домой, чтобы лишний раз не гневить отца, у которого удалось отпроситься всего на сутки. Да и мелодичные звуки скрипки, так прекрасно слышимые из-за распахнутых окон, не позволили бы продолжить сон. Должно быть, соседи этой скрипачки точно так же, как и когда-то Лизины, привыкли к длительным репетициям.
Лизавета оделась и спустилась на первый этаж. На кухне, на столе всё ещё лежал уже порядком подзавявший букет, ведь вчера его так и не поставили в воду. А вот салат отсутствовал. Девушка полезла в шкафчик, и, погремев посудой, выудила из его недр большую банку. Вряд ли вода сумела бы спасти эти цветы, но попробовать стоило.
Витя нашелся на улице, на крыльце. Сидя на деревянных ступенях, он меланхолично затягивался, и, казалось, даже не слышал шагов позади себя. Волосы его были распущены – видимо, не нашёл потерянную вчера где-то в коридоре резинку.
– Завтракаешь? – Лиза усмехнулась и опёрлась о перила.
– Башка трещит, – Пчёлкин поморщился и кивнул в сторону дома через дорогу, где отрабатывали гаммы.
– Ну вот, а ты ещё ворчал, что не слышал моей игры. Через минуту бы умолял прекратить.
– Иди сюда, – Витя протянул руку в сторону девушки, и та послушно опустилась на ступеньку рядом с ним. – Как дела?
– Нормально, – Лизавета положила голову на плечо парня, и, почувствовав на себе долгий взгляд, закончила. – Нет, правда нормально. Сколько времени?
Пчёлкин взглянул на наручные часы.
– Без пяти семь.
– И чего нам не спится, правда? – девушка рассмеялась.
– Чего ей не спится, лучше спроси, – Витя вновь кивнул в сторону дома скрипачки, и волосы его рассыпались по плечам, защекотав Лизину щёку. Та поморщилась, и, стянув с собственных волос резинку, протянула её парню. – Спасибо.
– Слушай…– протянула девушка, оторвавшись от ставшего родным плеча и взглянув в синие глаза. – Мы же телефон так и не включили…
– И?
– Космос ведь говорил, что наберёт нам.
– Всё равно скоро поедем, не ходи, – Витя схватил девушку за запястье как раз тогда, когда она уже поднялась было со ступеньки, и осторожно потянул её обратно. – Посиди ещё.
– Чего это ты? На романтику потянуло? – Лизавета хмыкнула, воззрившись на парня, и тот лишь усмехнулся.
– Просто хорошо.
***
Пересчёт купюр – дело тонкое, и уж никак не мужское, поэтому в компании, состоявшей из троих парней и одной девушки, роль бухгалтера доставалась именно представительнице слабого пола. Хотя, если признаться честно, то и у Пчёлкина тоже были способности к ведению финансов – очень редко Лизавета находила несоответствия в его нечастых подсчетах.
– Ну, что там?
Шорох купюр на мгновение приостановился, затем продолжился.
– Как представлю, что здесь зарплата отца за пару месяцев, аж руки трястись начинают… четыреста тридцать пять, всё нормально.
– Ну и ладушки, – Космос развалился на лавочке беседки и вытянул ноги. – Знаешь, я вот ни разу не пожалел, что ты к нам пришла. Молодец твой Юрка, знал, к кому идти.
– Не напоминай.
Вспоминать о том злосчастном визите Соболева (с которым, кстати, Лиза давненько уже не встречалась, ограничиваясь телефонными разговорами до ночи) все равно не хотелось. Именно друга детства девушка винила порой в своем нынешнем положении. Ведь она, по сути, завралась, причём сильно, и врала, в первую очередь, родителям. Совесть мучила, но и иного пути Черкасова не видела. По крайней мере, сейчас.
– Где Валера?
– Сейчас с тренировки подтянется.
– Хоть кто-то из нас честным делом занимается…
– Да ладно тебе, не кисни. Хорошо же живёшь, согласись.
Пришлось согласиться, ведь жить семья Черкасовых, в самом деле, стала заметно лучше. До получки уже давно никто ни у кого не занимал, холодильник был полон, и почти всё это благодаря одной только Лизе и её «работе».
– Где насекомое?
– С Юрой встречается, там у них по товару какие-то вопросы возникли. И не называй его так.
– Проблемы? Помочь? Ты ж знаешь, что я теперь могу, – и Холмогоров даже выкатил грудь вперед, словно демонстрируя свою мощь. Хотя, по сути, он был всего лишь шестёркой шестёрки.
– Тебя нам только не хватало, сами разберёмся, – Лиза усмехнулась и бережно убрала деньги в сумку. – Можно честно?
– Конечно.
Лизавета сцепила руки в замок и взглянула на тонкие пальцы.
– Я так не хочу, чтобы Витька вслед за тобой во всё это лез, но, в то же время я понимаю, что сама бы с удовольствием к тебе попросилась.
– То есть? – Холмогоров изогнул бровь.
– Просто я знаю, что Витю это всё быстро затянет, и он уже не выкарабкается. А мне легче было бы, я не такая… увлекающаяся. Но это я так, абстрактно, конечно.
– Лиз, ты прекрасно должна знать, что без него я тебя взять не смогу, – Космос нахмурился. – А он не пойдёт, потому что за тебя боится. Тут как замкнутый круг выходит.
– Да я знаю, Космос, я же не серьёзно. Так, просто поговорить захотелось.
– Ты только такими вот темпами друга мне под каблук не загони, хорошо?
– Глупости не неси. Просто я за него боюсь.
– А он за тебя. Знаешь, а вы просто идеальная парочка. Одна сатана.
========== 11. Он мне сказал, чтобы я не только работу бросила, но и тебя ==========
Новоселье стоило отметить так, чтобы вновь обжитые стены просто дрожали от смеха и кутежа. Но к этому веселью стоило сначала подготовиться, что было несколько проблематично.
– Вить, прекрати, пожалуйста, ты мешаешь.
– Я не хочу прекращать.
– У меня нож в руке, – Лиза улыбнулась, пытаясь отвернуться от настойчивого Пчёлкина. Но не тут-то было – нож ловко перехватили и откинули в раковину. – Сейчас уже ребята придут, – в ход пошёл последний аргумент.
Мимолетный взгляд на часы, впрочем, сказал об обратном.
– Мы успеем, – Витя углубил поцелуй, ещё сильнее вжимая девушку в столешницу. Но вот она на продолжение была явно не настроена – вывернувшись-таки из объятий, Лизавета застегнула пуговицы блузки и лукаво взглянула на парня, словно издеваясь над ним. Тот тряхнул волосами и схватил с одной из тарелок редиску.
– Я надеюсь, они без баб придут? – Лиза вернулась к раковине и выудила из неё нож.
Пчёлкин фыркнул и продолжил воровство нарезанных овощей.
– Космос всё равно Надьку Ланге хочет, а она ему всё не даёт, так что он точно в пролете, а Фил чисто из солидарности один будет.
– Ланге? – Лиза даже отвлеклась от чистки картофеля. – Так у неё же эпилепсия.
– И что? Одно другому не мешает, – Пчёлкин изогнул бровь и шагнул было в сторону девушки, но Черкасова вовремя выставила руку вперёд.
– Стой, где стоишь. И прекрати со стола трескать, подожди.
– То есть, ни секса, ни еды? Круто.
Лизавета вновь повернулась к Пчёлкину спиной и продолжила готовку. Ей, у которой руки были явно вставлены немного не тем концом, пришлось срочно учиться готовить хотя бы что-то с появлением в её жизни Вити. А теперь ещё и было, где экспериментировать, не заставляя родителей быть «подопытными кроликами».
– Ключи потом не забудь забрать.
– Какие ключи?
– От квартиры, какие…
Рука дрогнула, едва не порезав другую. Вот уж неожиданность… Пришлось вновь откинуть картофелину в миску с водой и прервать процесс чистки.
– Ты серьёзно, что ли?
Пчёлкин фыркнул.
– В коридоре, на зеркале.
Лиза как-то неопределенно хмыкнула и вытерла руки о полотенце. Такой простой фразой Витя почему-то заставил девушку смутиться.
– Я… я не ожидала.
Пчёлкин молча раскинул руки в стороны и призывно посмотрел на подругу, словно зовя её к себе. И та подошла, обняла сидевшего на диванчике парня и поцеловала его в макушку. Сейчас она даже не придралась к растрёпанным волосам.
…Для неё веселье закончилось раньше – пришлось уйти домой, потому как маме было дано клятвенное обещание ночевать в родных стенах. Но, несмотря на начало двенадцатого ночи, родная квартира встретила бодрствованием.
– А вы чего не спите? – совершенно трезвая, она быстро скинула с ног кроссовки и босиком прошлёпала в кухню. А кухня словно дышала напряжённостью. Алла Дмитриевна и вовсе как-то странно прятала глаза. – Что случилось?
– Сядь, – Андрей Степанович кивнул на табурет, и девушка не стала задавать лишних вопросов. – Знаешь, что, дочура? Я от тебя такого, конечно, не ожидал. Всю жизнь я под погонами горбился, наверное, именно для такого вот разговора.
Лизавета нахмурилась, не понимая, и отец продолжил, уже более основательно.
– Рассказывай, что на Рижском рынке делала, дорогая. Продукты продавала?
Ком встал в горле, а земля под ногами словно заходила ходуном. Теперь вдруг резко стало понятно ночное бдение родителей и, в частности, заплаканные глаза Аллы Дмитриевны. Лиза беспомощно оглянулась на мать, но та лишь покачала головой и устремила взгляд в окно. Девушка опустила голову и взглянула на руки.
– Откуда ты знаешь?
– Погляди, мать, – Андрей Степанович горько усмехнулся, хлопнув ладонью о столешницу. – Она даже не пытается объясниться. Что, надоело врать? А я тебе скажу, откуда узнал. Коллега мой рассказал, как раз дежурил вчера там, видел, как ты сумочку-то какому-то мужику передавала. Представляешь, как мне приятно было, когда ко мне подчиненный подходит, и в открытую так говорит – а знаешь, мол, Степанович, чем дочка-то твоя промышляет? Спасибо Владимиру Евгеньевичу, открыл глаза. Жаль, что поздновато.
Владимир Евгеньевич… Лиза знала этого лейтенанта, которому уже было к сорока годам. Скользкий, любивший везде совать свой нос и выслуживаться перед начальством. Вот и сейчас… выслужился.
– Пап, я…
– Замолчи. Я слушать тебя не хочу. Мало я тебя порол, что сейчас вот такая грязь всплывает. Говорил же, предупреждал, что ничего хорошего от этого Пчёлкина ждать не следует, так нет же, не послушалась, дрянь…
– Андрей! – Алла Дмитриевна надрывно воскликнула, осаждая мужа, но тот и не подумал остановиться.
– Что Андрей? Ну что? Ты меня ещё будешь останавливать? Может, погладить её по головке ещё? – и мужчина повернулся к дочери, постепенно переходя на крик. – Спасибо тебе, доченька, удружила! Спасибо! Так держать!
Лиза вдруг вскочила и пошатнулась. Злоба в ней смешивалась с чувством несправедливости.
– А в чём я виновата? Я что, убила кого-то? Я же, наоборот, ради вас старалась! Чтобы не нуждались ни в чем, чтобы всё хорошо было! Что, плохо нам жилось с этой работой? Вы же сами радовались деньгам, тому, что теперь в долг не просим. А теперь я вдруг злом стала.
– Замолчи! Ты меня на старости лет опозорила на весь отдел, так хоть сейчас язык свой прикуси!
Лиза примолкла, исподлобья глядя на отца, и тот, побарабанив пальцами по столешнице, продолжил:
– В общем, так. Про работу свою отныне забываешь, и с Пчёлкиным своим расстаёшься.
– Что? – девушка даже рот раскрыла от шока, который напомнил ушат ледяной воды. – А с чего ты вообще взял, что это он виноват? Ты забыл, чем Юра занимается? Почему к нему у тебя претензий нет?
– Я всё сказал. Пока ты живёшь в моем доме…
– Отлично, – Лиза хлопнула себя по бокам и оскалилась. В глубине души она только и ждала подобной фразы, – тогда я больше не буду здесь жить. Я не брошу это дело, и Витю тоже не брошу. Представь себе, я его люблю, и не собираюсь тебя слушать. Это моя жизнь.
Каждое слово, словно яд. Она сыпала этими фразами, вкладывая в них всю боль и обиду. Выплюнув последние слова, девушка вихрем метнулась в коридор, влезла в кроссовки и вылетела из квартиры, вмиг ставшей чужой. Наружу рвались судорожные рыдания, но давать им волю Лизавета не могла.
…Она ввалилась в квартиру и, захлопнув дверь, тут же упёрлась в неё спиной. Чтобы не зарыдать в голос, пришлось зажать рот ладонью.
– О, ты чего вернулась-то? – из кухни нетвёрдой походкой вышел Пчёлкин, оставив Фила и Космоса, о чём-то горячо споривших, один на один. Лиза взглянула на него, и явственно почувствовала, как парень начал трезветь. – Что случилось?
– Отец… отец узнал о наших делах.
– Откуда?
– Коллега его на Рижском дежурил вчера, нас видел. Вить, я из дома ушла, – девушка взглянула на парня, и тот крепко обнял её, позволяя зарыдать, уткнувшись в плечо.
– Да заткнитесь там! – гладя подругу по спине, Пчёлкин обернулся в сторону кухни. Спор прекратился, и в коридор выползли совершенно косые Холмогоров и Филатов.
– Чего такое?
Витя повторил только что услышанное от подруги, и лица друзей постепенно стали принимать более осмысленное выражение.
– Что мне теперь делать-то?
– Успокойся. Успокойся, а потом подумаем.
– А кто ему рассказал-то? – заплетавшимся, но уже не столь сильно, языком, поинтересовался Космос.
– Коллега, подчиненный… Владимир Евгеньевич… – имя-отчество Лиза произнесла с такой ненавистью, что, казалось, готова была самолично растерзать этого лейтенанта. Ребята переглянулись – это имя им совершенно ничего не говорило.
– Да ладно тебе, Лиз, – к девушке подошёл Валера и похлопал её по плечу. – Помиритесь, всё нормально будет.
– Не хочу я с ним мириться. Вы не представляете, что он мне наговорил…
Космос молча жевал губы, будучи не в силах найти нужные слова или советы. Но вот одно они с Валерой поняли одновременно и очень точно: они сейчас стали лишними. Праздник всё равно испорчен, и никому сейчас уже не до веселья.
…Они молча лежали на не разобранном диване. Витя тупо смотрел куда-то в стену, одной рукой обнимая Лизавету за плечо, а та рассматривала звездное небо, видневшееся из распахнутого настежь окна. На языке вертелись слова, которые она так до сих пор и не сказала, опасаясь реакции парня. Но молчать с каждой секундой становилось всё тяжелее.
– Вить…
– Что?
– Он… – Лиза покусала губу, прежде чем продолжить. Голос её всё ещё дрожал от недавних рыданий, да и слова нужные стоило подобрать, – он мне сказал, чтобы я не только работу бросила, но и тебя.
Казалось, он даже перестал дышать. По крайней мере, на какие-то мгновения так уж точно. И взгляд его остекленел окончательно, остановившись на какой-то точке на стене.
– И что? – голос его вдруг так охрип, что показался девушке совершенно чужим. Лиза взглянула на парня и уткнулась носом в его майку.
– Я отказалась. Иначе бы меня здесь не было, логично?
Он не ответил. Но та сила, с которой он сжал её плечо, привлекая девушку к себе, была красноречивее всяческих слов. И его горячие губы на её виске, и рука, мягко опустившаяся на затылок – это выражало всё, что чувствовал в эти мгновения Виктор Пчёлкин, который, пожалуй, впервые в жизни признавался самому себе в том, что умудрился полюбить.
========== 12. Допрыгались, ребята? ==========
Юру заставили набрать номер телефона Черкасовых, прикинувшись ничего не знавшим дурачком, чтобы проверить, дома ли Андрей Степанович. Ей повезло, и отец как раз был на дежурстве, а это означало, что она могла быстренько наведаться в стены, которые ещё пару дней назад были родными.
– Вещи мне собрать дашь? – она даже не поздоровалась с матерью, распахнувшей дверь сразу же после первого звонка. С собой Черкасова взяла Юрку, чтобы лишний раз не обострять ситуацию присутствием Пчёлкина. А с Соболевым пусть делают, что хотят. В конце концов, это он виноват во всём.
Алла Дмитриевна молча посторонилась, и Лиза прошла в квартиру, делая вид, что не замечала красных от слёз глаз матери. Если бы она сейчас дала волю эмоциям, было бы только хуже. Нужно рвать там, где тонко, тем более, что не она всё это начала.
– Как ты мог?! Ведь ты мне был, как сын… – шёпот из коридора доносился до слуха молча набивавшей спортивную сумку вещами Лизаветы, и резал без ножа.
– У меня выхода иного не было, тёть Алл.
– Всегда есть выход. Всегда. А теперь вот что? Ты в одночасье семью под черту подвёл, причём семью-то вроде не чужую тебе. И я ничего сделать не смогу, понимаешь? Я же прекрасно знаю, что это ты виноват во всем, но Андрею легче и удобнее думать на Витю, чем на того, кого с пелёнок знает.
– Давайте, я с ним поговорю? Я… я не знаю, что мне ещё сделать…
Ответа не последовало, но Лиза чётко могла представить, как мать лишь махнула рукой на тщетные и наивные попытки Соболева сгладить острый угол. Последняя кофта полетела в сумку, и взгляд серых глаз непроизвольно упал на сиротливо лежавший на столе чёрный кофр. Скрипку приходилось оставлять здесь. Всё. Закончилась её музыка, отыгралась. Теперь уже не до гамм.
– Пойдём, – Лизавета вышла в коридор и, всё ещё стараясь не пересекаться с матерью взглядом, протянула Соболеву сумку.
– Куда ты хотя бы уходишь? – Алла Дмитриевна спросила это так тихо, что последние силы словно выкачали из девушки. Вздохнув, она всё же взглянула на мать и словно не узнала её – неужели за ночь можно так измениться? Чудом сдержав слёзы, Лиза подошла к столику, на котором стоял домашний телефон, и вырвала из телефонной книги, покоившейся рядом с аппаратом, листок. Дрожавшая рука авторучкой вывела на страничке по привычке аккуратные и ровные цифры и адрес.
– Витя живёт отдельно теперь, в квартире бабушки, – протягивая листок, прокомментировала написанное на нём девушка. Алла Дмитриевна сжала страничку, и Лиза вдруг сорвалась – дав волю слезам, она кинулась матери на шею и уткнулась носом в родное плечо. – Ты… ты прости меня, пожалуйста, – тихий шёпот – всё, на что хватило сил.
– Иди. Всё-всё, иди, – каждой клеточкой тела Лиза чувствовала, как тяжело матери прерывать объятия. Но назад пути уже не было, только вперёд. Вытерев влажные щёки, девушка кивнула и, не оглядываясь, покинула квартиру. Юра вышел следом, и лицо его напоминало маску.
– Лиз…
– Заткнись, – девушка не спеша спустилась на один лестничный пролёт, подошла к подоконнику и опёрлась о него руками. В голове витал туман – густой, вязкий, он вытеснял собой любые мысли, наполняя голову мутной пустотой. Постояв неподвижно примерно минуту, девушка всё же оторвалась от подоконника, и пошла вниз по лестнице, наплевав на наличие лифта. И словно не слыша тяжёлых шагов друга позади себя.
***
Она даже не дёрнулась на звук открываемой двери, так и оставшись неподвижно сидеть на подоконнике, лишь периодически покачивая ногой. Середина лета выдалась поистине душной, поэтому приходилось концентрироваться на удерживании равновесия в открытом настежь окне.
– Слезь сейчас же, – он только заглянул в кухню, а голос его уже был преисполнен льдом. Конечно, не каждый раз, приходя домой, можешь застать на кухне девушку, как ни в чем не бывало рассевшуюся на подоконнике распахнутого окна. Но Черкасова не послушалась, лишь чуть подвинулась в сторону кухни.
– Дай сигарету?
Пчёлкин уже собрался было высказать подруге всё, что он думал о её настоящем состоянии, но, взглянув в эти серые и какие-то словно пустые глаза, лишь покачал головой, достав из кармана джинсов пачку Camel. Лиза схватила спички и вытащила из протянутой упаковки сигарету. Впрочем, желание попробовать покурить прошло буквально через пару мгновений, когда тяжёлый дым наполнил лёгкие, до этого не знавшие сей отравы, и словно прожёг их, лишив возможности качать кислород. Судорожно закашлявшись, Лиза высунулась в окно, хватая свежий воздух ртом.
– Не доросла ещё, – резко прокомментировал сцену Пчёлкин, затем отобрал сигарету и затянулся сам. Некоторое время оба молчали – Лизавета продолжила тупо рассматривать сновавших туда-сюда по улице людей, а Витя продолжил курить, предпочитая смотреть куда-то в сторону соседнего дома. – Ты помнишь, что нам к семи к Парамону? Или давай лучше, я один съезжу?
– Нет, я тоже поеду. Всё нормально.
Он ничего не ответил – только цокнул языком и покачал головой. Что бы он там не говорил и не делал, а тоску по семье перебить было практически невозможно.
– И чего ему вечером приспичило встречу назначать… – пробормотала Лиза, словно заканчивая озвучивать свои мысли.
– Ментов меньше.
***
…Ментов в самом деле было меньше – по вечерам они обычно, пользуясь тем, что количество народа на рынке резко снижалось, уходили куда-нибудь в столовую, ужинать. Исходя из этих самых «перерывов» Парамон и выбирал время для встречи.
– Что там?
– Как обычно – кассеты, Цой, в основном, – зевнула Лиза, – тряпки и пара бутылок – ликёр и коньяк.
– Отлично, – Парамон сделал пометку в блокноте и достал из кармана сложенные вдвое купюры, но их почему-то перехватил Пчёлкин, который до этого, прищурившись, смотрел куда-то в сторону. – Эй, субординация!
– Странно, – Витя, казалось, даже не услышал замечания в свой адрес.
– Что?
– Давайте-ка, расходимся, – Пчёлкин, все еще неотрывно смотревший вдаль, подтолкнул Лизу вправо от себя. – Вон там, за прилавком…
Парамон проследил за взглядом «коллеги» и тихо присвистнул.
– Не, ребят, я тут вообще не при делах.
– Да вали уже. И ты бегом давай отсюда.
– Нет, – уперлась Лиза, к которой относилась последняя фраза. Теперь она тоже увидела до этого успешно скрывавшихся в толпе сотрудников правопорядка. Пчёлкин вдруг сделал страшные глаза.
– Бегом.
Пришлось послушаться и начать смешиваться с толпой. И как только она начала отходить от парня, послышались протяжные и пронзительные звуки свистков.
– Стоять!
Отчего-то усмехнувшись (видимо, проснулся азарт), Лизавета припустила вдоль рядов, обгоняя и расталкивая вечерних покупателей. Она знала этот рынок, словно свои пять пальцев, и всё зависело лишь от того, насколько быстро она умела бегать. Но в этот раз скорость её подвела, и буквально в паре метров от потенциального убежища – старых гаражей – путь ей преградил долговязый сержант. Взглянув в его лицо, Лизавета, пытаясь отдышаться, рассмеялась.
– Неожиданная встреча, да?
Она знала его. Молоденький сержант из смены отца. Серега Павлов. Он давно уже засматривался на Черкасову, но никаких шагов в её сторону не делал. А сейчас вот – стоял, не давал сбежать. И смотрел ещё так… С укором.
– Не пустишь?
Глупый вопрос, но попытаться-то стоило. Сержант покачал головой, и Лиза выпрямилась, тряхнув распустившимися волосами – резинка слетела, должно быть, во время бега. Во взгляде её явственно читалась какая-то странная гордость и даже надменность.
– Пойдём, – Сергей взял девушку за плечо и повёл в противоположную от заветных гаражей сторону. Наручники были лишними, да и не заметила Лиза их наличия у молодого милиционера.
Витю тоже повязали, причём с ним было явно сложнее, потому как он стоял в окружении сразу троих сотрудников органов. Взглянув на Лизавету, парень хмыкнул и укоризненно покачал головой: мол, даже убежать не смогла.
– У него вон, ещё, целое состояние в кармане…– на мгновение обернувшись в сторону девушки, продолжил старший лейтенант, до этого явно шмонавший Пчёлкина. – Сопляк, ты хоть понимаешь, что это статья?
Лиза слабо дернулась в руках сержанта, но куда уж там – держал он крепко. Да и куда бы она побежала с тонущего корабля?
… – Да уж, я только в кутузке ещё не сидела.
– Ну вот, видишь, как круто быть моей девушкой?
Лиза лишь махнула рукой и откинулась на холодную грязную стену. Сидели они уже несколько часов, причём сидели скучно и тоскливо – никто не приходил, никто ничего не говорил. А проходившие мимо представители доблестных органов так и вовсе смотрели на Черкасову и прятали глаза. Дочка одного из лучших сотрудников в отделе сидела в обезьяннике. Позор.
– Хорошо, что Парамон ушёл.
– Почему ещё?
Пчёлкин поковырял заусенец на среднем пальце и усмехнулся.
– Ну, если бы с товаром повязали, было бы куда хуже.
– А, то есть, вот это – ещё не предел, да? – и Черкасова вдруг нервно рассмеялась.
– Ты только не дёргайся, главное, поняла? – проигнорировав вопрос, продолжил парень. – Деньги всё равно у меня были, а ты может, вообще, мимо проходила. На тебя у них вообще ничего нет.
Лиза открыла было рот, чтобы ответить, но слова её так и не были произнесены. В коридоре послышалась какая-то суматоха, и через пару мгновений перед камерой, словно из ниоткуда, материализовался…
– Ты?! – Черкасова даже подскочила на месте, увидев отца. Андрей Степанович молча смотрел на дочь, но даже в полумраке девушка разглядела желваки и вздувшуюся вену.
– Допрыгались, ребята? Вот это, наверное, то, чего вы хотели?
Ответа не последовало. Да и что можно было ответить, глядя на отца сквозь решетку? Так они и молчали, все трое – Лиза потому, что не знала, что сказать, капитан Черкасов потому, что ждал ответа, а Витя Пчёлкин просто копошился в карманах куртки своей подруги, пользуясь тем, что на него сейчас внимания не обращали.
