Текст книги "Живи и помни (СИ)"
Автор книги: jane_lana_doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Серёж, иди сюда.
Неудавшийся ухажёр Лизаветы послушно подошёл к начальнику, и тот молча кивнул. Нервно посмотрев по сторонам, парень достал из кармана кителя связку ключей и подошёл к «клетке». Лязгнул замок, и камера открылась. Черкасова изогнула бровь, а справа от неё хмыкнули.
– Выходите бегом отсюда.
Ничего не понимая, девушка поднялась на ноги и обернулась – Витя продолжал смирно сидеть на старой лавке.
– Оба выходите.
– Вить, – девушка сделала большие глаза и кивнула в сторону выхода. Но ответом ей послужили сложенные на груди руки.
– Иди. Иди, а я утром всё равно выйду. Космосу позвони из ближайшего автомата и всё расскажи. Он знает, что делать.
– С ума сошёл? – рыкнул Черкасов-старший, вызвав у Пчёлкина улыбку.
– Андрей Степанович, всё нормально. Погонами не рискуйте лишний раз. Мы же оба знаем, что Лиза просто мимо проходила и под горячую руку попала, правда? Бывает ведь всякое – пойдёшь на рынок за чем-нибудь, и просто не туда свернёшь.
Мужчина посмотрел на развалившегося на лавке парня, и Лиза готова была поклясться в тот момент, что увидела в глазах отца проблеск уважения и благодарности.
– Утром тебя выпустят. Деньги у меня.
Лиза вновь посмотрела на парня, и тот подмигнул ей, кивнув в сторону выхода:
– Иди.
…– Не дай бог кто-то об этом узнает. Меня уволят к чертям собачьим.
– А никто не узнает. Твои всё равно будут молчать, им ведь нового начальника вряд ли хочется.
– Я тебя вообще не спрашивал.
Пришлось послушно замолчать. Лиза выполнила просьбу Пчёлкина сразу же, как только покинула отделение. Как ни странно, Космос, которого разбудили посреди ночи не самыми лучшими новостями, несильно удивился и, коротко наказав Лизавете не нервничать, отсоединился. Теперь оставалось только гадать, как скоро всё разрешится.
– Ты мне одно скажи, – Андрей Степанович вдруг резко остановился, и в голосе его прозвучало какое-то отчаяние, – неужели вот это – то, чего ты хотела? Чтобы отец тебя по ночам из кутузки вытаскивал?
– Честно? Нет, это не то. Я жить хочу хорошо, и ни в чём не нуждаться, вот и всё. Просто сегодня немного не повезло.
– А если бы дежурил не я? Ты хоть пустой своей головой понимаешь, чем бы это тогда кончилось? Ты понимаешь, что это опасно?!
– Пап, – Лиза ответила тихо и так вкрадчиво, что Черкасов-старший не сумел её перебить, – жить вообще страшно и опасно. Я это брошу, потом. Но сейчас я не готова, сейчас мне слишком хорошо, чтобы отказываться. Прости уж меня, что я такая дура выросла.
Андрей Степанович раздражённо хмыкнул.
– Это я тебя такую дуру вырастил. Сам виноват. Я и мать, только мы вдвоём. Куда ты сейчас?
Лиза пожала плечами и полезла в карман куртки. Мгновение – и она уже судорожно обыскивала каждый кармашек в поисках ключей от Витиной квартиры. Их не было. Внезапно стало смешно.
– Уже не знаю, – глупо хихикнув, отозвалась девушка, глядя отцу в глаза. – Он у меня ключи из кармана вытащил, представляешь?
– А не такой уж он и дурак… домой пойдёшь?
Смех оборвался, сменив собой в мгновение выступившие на глазах слёзы. Домой. Он звал её домой… Значит, простил. А если и нет, то хотя бы сумел понять.
– Пойду.
========== 13. Ты понимаешь, что я за тебя боюсь? ==========
Осень подобралась незаметно. Настолько незаметно и быстро, что они и понять ничего не успели, и очнулись, лишь когда Лизавете пришлось впервые ехать в институт на занятия. Мечта о профессии экономиста по-прежнему не отпускала девушку, и именно поэтому она не бросила учебу, не отдалась полностью своему левому заработку, который продолжал оставаться таким манящим и желанным. Постепенно просыпалась алчность, которая, впрочем, пока что весьма успешно маскировалась и скрывалась ото всех. Медленно, но верно втягиваясь в опасные игры, Лиза продолжала отчаянно бояться за Пчёлкина, который всё больше поддавался влиянию Космоса, и словно не замечала того, что сама давно уже катилась по наклонной. Не зря говорили: коготок увяз – всей птичке пропасть. Эти слова в последнее время как нельзя лучше характеризовали судьбу молодой девушки, которая, казалось, так недавно не желала просто подержать у себя дома сумку с вещами…
– Слушайте. Я только сейчас подумала – а Елисееву когда в последний раз кто-нибудь из нас видел?
Ответом послужило молчание, которое дало Лизавете понять, что не она одна вспомнила о девушке лучшего друга только в эту минуту.
– Ну, Саня же у нас о ней ничего не спрашивает, значит, она ему пишет. Всё нормально, – легкомысленно бросил Холмогоров. Впрочем, подобный ответ Черкасову не сильно удовлетворил. Закутавшись посильнее в ветровку, выклянченную у Пчёлкина, девушка взглянула на владельца куртки – тот лежал, развалившись на лавочке беседки, и о чём-то думал.
– Эй, тебе совсем неинтересно?
– Честно? Совсем. Кос всё правильно говорит – раз Сашка молчит, значит, всё нормально.
– А Кос у тебя вообще всегда и во всем прав, – сощурившись, съязвила Лиза. Пчёлкин приподнялся на локте и взглянул на подругу так недобро, что та невольно отвернулась, предпочтя сделать вид, будто ничего не заметила. Подозрительное отношение к сыну астрофизика у девушки проявилось уже довольно давно, и так же давно она не упускала возможности уколоть Холмогорова. Она боялась. Боялась, видя попытки Космоса переманить Витю к себе и прекрасно понимая, что, стоило тому только согласиться, и всё – впереди пропасть. Раньше, когда Пчёлкин наотрез отказывался и пресекал любые предложения друга, было куда проще, но теперь, когда вода постепенно стачивала камень, становилось сложнее. Однажды Лизавета даже помимо воли подслушала разговор молодых людей, и с удивлением и ужасом для самой себя узнала о том, что Витю только одно удерживало – знание того, что она, Лиза, будет против. А так бы он давно уже согласился. – Ладно, я пойду, мне ещё лекцию переписать надо. Филу привет, ладно?
Космос кивнул, махнув подруге рукой – он быстро всё понял и привык не обращать на колкости и нападки с её стороны практически никакого внимания. А вот Пчёлкин, которому в этот раз язвительность подруги прилично надоела, явно разозлился. Очень уж недобрый взгляд он послал в спину уходившей Лизавете, вынудив ту невольно передёрнуться и подумать о том, что неплохо было бы сегодня уйти ночевать к родителям. Но, конечно же, она этого не сделает, иначе можно будет раздуть из мухи слона, а это у них обоих получалось просто превосходно.
…Виктор Цой и его пусть довольно банальные, но такие душевные и пронзительные тексты, всегда помогали отвлечься и настроиться на нужный лад. Вот и сейчас кассета, выкупленная с рук у Парамона, вот уже в который раз крутилась в магнитофоне и время от времени перематывалась карандашом, в то время как её хозяйка сосредоточенно переписывала материал лекции по научному атеизму в толстую тетрадь. Из-за внеплановой встречи на Рижском пришлось пропустить пару, а теперь необходимо было восполнять пробелы в знаниях.
Тёзка известного и запрещённого в Союзе певца вошёл в комнату как раз тогда, когда заиграла прелестная «Восьмиклассница». Не обращая ровным счетом никакого внимания на дело, которым была занята Лизавета, Пчёлкин подошёл к магнитофону и нажал на кнопку. Щелчок, и музыка стихла, уступив место дребезжащей тишине, незамедлительно заполнившей комнату. Лиза, впрочем, не придала внезапному исчезновению шипевшей мелодии никакого значения, продолжив выводить каллиграфические буквы. И даже не взглянула на Витю, когда тот, спрятав руки в карманы штанов, подошёл к столу, буравя подругу тяжёлым взглядом.
– В чём проблема?
Лишь на мгновение Лизавета отвлеклась от тетрадей, но только для того, чтобы бегло взглянуть на Пчёлкина.
– Ни в чём. Всё отлично.
– Не прикидывайся, – в голосе парня явственно различались сталь и злоба, которые заставили Лизу внутренне содрогнуться. Пришлось отложить ручку и откинуться на спинку стула.
– А то ты сам не догадываешься. Только Холмогоров куда-то подался, и тебе следом надо. Причём меня даже как-то и не спрашивает никто, типа, я и так смирюсь со всем. Подумаешь, Лиза боится и переживает. Главное, что Космос скажет, а на моё мнение наплевать. А то, что Космос твой тебя в яму хочет затянуть, так это ничего страшного, подумаешь, глупость какая.
Последние фразы, брошенные, скорее, исключительно из желания уколоть побольнее, были явно лишними – уж больно явственно на скулах Пчёлкина вдруг заиграли желваки.
– Ты с катушек съехала, что ли?
Стиснутые зубы, руки, сжатые в кулаки. Казалось, еще немного – и он мог её ударить, столь сильна была его злоба сейчас. Лиза отвернулась и устало покачала головой.
– А что, не так, что ли? Я не вижу, думаешь, что ты за ним тянешься, словно привязанный? Причём сам тянешься, а мне не даёшь. В конце-то концов, откуда в тебе эгоизма столько? Хорошо всё-таки, что Валерка от вас в стороне в этом плане держится, хоть один умный человек…
Пчёлкин опустил голову и взлохматил волосы, растрепав хвост. Некоторое время он так и стоял – уперевшись руками в стол и глядя куда-то в никуда.
– Ты мне решила мозг вынести для разнообразия? Не выйдет. И чтобы я больше о Косе ни слова подобного не слышал, ясно?
Медленно Лизавета встала из-за стола и, неотрывно глядя на парня, выпрямилась. Сощурив глаза, она некоторое время молча смотрела на Пчёлкина, а затем тихо прошипела, внезапно обозлившись:
– Не смей мне указывать.
Рука парня медленно потянулась к тетради, всё ещё лежавшей на столе. Мгновение – и она, жалобно шелестя страницами, полетела в стену, принимая на себя удар, который мог бы, как показалось на мгновение зажмурившейся Лизавете, прийтись и по другому адресу. Он не сказал больше ни слова – молча зыркнул на подругу, молча вышел из комнаты и так же молча хлопнул входной дверью, оставив девушку стоять в пустой комнате наедине с самой собой и вновь пришедшей в эти стены звенящей тишиной.
…Где он ночевал, так и осталось для Лизаветы загадкой. Скорее всего, у Космоса, но выяснять наверняка почему-то просто не хотелось. Встреча с Юрой по непонятным причинам сорвалась почти что в самый последний момент, и девушка, порядком разозлившаяся на товарища, посвятила день уборке и зубрежке конспектов – в конце концов, не зря же она поступала?
Пришёл он только под вечер, когда глаза уже порядком слипались, а нервы начинали предательски щекотаться где-то внутри. Причём не просто пришёл, а ввалился в квартиру, с грохотом уронив что-то на пол и выругавшись сквозь зубы. Лиза отложила учебник по экономике и встала из-за кухонного стола, за которым и учила материал, закусывая его печеньем с чаем.
– А я думал, что ты ушла.
Пришлось фыркнуть в ответ и, сложив руки на груди, выйти в коридор, чтобы понять, почему же Пчёлкин не спешил показаться ей на глаза. И лучше бы она не выходила.
– Господи, кто тебя так?..
Пчёлкин не ответил, лишь молча задрал голову, чуть отвернувшись – так, чтобы разбитые губа и бровь были менее заметны в свете люстры. Глупо, но что ещё он мог сделать? Лизавета шагнула к парню и, взяв его за руку, силой развернула к себе, уже через мгновение болезненно поморщившись, словно почувствовав боль от рассечений на себе.
– Вить, я вопрос задала.
В ответ Пчёлкин махнул рукой. Весь его вид говорил о крайней степени нежелания обсуждать эту тему, но и выбора у него не было. Лиза схватила Витю за плечо и буквально заставила пройти на кухню, где хранилась аптечка, необходимость которой сейчас была очевидной.
– Не дёргайся, – пришлось предупредить парня, прежде чем коснуться ватой, смоченной в спирте, разбитой губы. – Так и будешь молчать? Я же жду.
– А то ты не догадываешься. Конкуренция. Юрка такой же сейчас.
Конкуренция… Давно уже Лиза начала замечать, что на рынок всё чаще стали заявляться другие фарцовщики, незнакомые. Но раньше этот вопрос как-то решался без кулаков. Видимо, время «мирных переговоров» подошло к концу, и отношения между торговцами перешли на новый уровень. Отложив вату, Лизавета опустилась на стул и протяжно вздохнула, предоставив Пчёлкину возможность самому «зализать раны».
– Сегодня же я должна была ехать…
– Я не знаю, откуда Юрка обо всем этом прознал, но это я его попросил о том, чтобы он отменил встречу с тобой. Первая стычка позавчера случилась, помнишь Маринку Томилину?
Лиза кивнула. С Мариной она была знакома довольно поверхностно, знала лишь, что она сестра одного из людей Парамона, тоже фарцовщика, и пару раз болтала с ней о косметике. Витя откинул вату на край стола и, взяв сиротливо скучавшую на уголке кухонного диванчика пачку сигарет, закурил.
– Уволокли во время потасовки, нашли только ночью в лесопарке. Избитую и изнасилованную. Сейчас едва живая.
Воздух словно выкачали, лишив возможности дышать. Внезапный страх – животный и какой-то абсолютный – вмиг окутал пеленой обхватившую себя руками за плечи Лизавету. Качнувшись в сторону, она прошептала, с отчаянием взглянув на Пчёлкина:
– Скажи, что ты шутишь. Скажи.
– Я на совсем опущенного похож? – Витя вмиг озлобился, и, не найдя пепельницы, дрожавшей рукой стряхнул пепел с сигареты в фикус на подоконнике. И Лиза, которая раньше бы при таком жесте парня непременно начала вопить и читать мораль, ринувшись спасать цветок, сейчас словно и не заметила его действий. – Нам надо поговорить. Серьёзно.
– Вить… – девушка уже хотела было возразить, протяжно вздохнув, но Пчёлкин не дал ей этого сделать, грубо перебив на полуслове:
– Ты понимаешь, что, если тебя хоть пальцем тронут, то я по сто второй могу пойти?{?}[102 статья: умышленное убийство по УК РСФСР от 1960 г.]
Он никогда не говорил ей банального «люблю», ни разу за все те полгода, что они были вместе. И сейчас она вдруг поняла, что и не надо ей этого слова из его губ, что она и так всё прекрасно знала. Этот вопрос, произнесённый с такой злобой и болью, в один миг затмил все вдруг показавшиеся глупыми и лживыми признаниями в любви, о которых она раньше так мечтала.
Витя встал из-за стола и, подойдя к окну, открыл его. Докурив, он выкинул бычок на улицу и повернулся к сгорбившейся к подруге, которая сейчас напоминала запуганного воробья. На какой-то миг во взгляде его промелькнула жалость, но давать ей волю было нельзя.
– Если ты не уйдешь, то рано или поздно то же самое произойдет и с тобой. Если повезёт, и не убьют. Это не просто моя прихоть.
Слеза помимо воли скатилась по щеке, и девушка зло вытерла её тыльной стороной ладони, оставив на коже влажный след. Как же она хотела поспорить, и как боялась сейчас сказать хоть слово поперёк!..
– Слушай, – Пчёлкин подошёл к девушке, и, присев перед ней на корточки, крепко сжал её тонкое запястье, – ты можешь хотя бы раз в жизни сделать что-то ради меня? Сделать так, как я тебе говорю?
Стало плохо. Так плохо, что захотелось взвыть от жалости к самой себе, которая накатила огромными волнами. И тогда Витя предпринял последнюю попытку, надавив ещё сильнее:
– Ты понимаешь, что я за тебя боюсь? – вопрос прозвучал так чётко и пронзительно, что по коже девушки побежали мурашки – Витя явственно почувствовал это, всё ещё сжимая тонкую руку. – Раньше я ни слова поперёк не говорил, но теперь это уже не шутки.
– А… а ты как же?
– Мне есть, куда идти.
Лиза в отчаянии помотала головой, сжав губы. Конечно, ему было, куда идти, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять это.
– Ну вот почему всё именно так, а? – девушка взглянула на всё ещё сидевшего перед ней Пчёлкина, и следующий вопрос сорвался с её губ столь тихо, что его едва ли можно было услышать. – Неужели ты не можешь всё бросить?
Внезапно парень улыбнулся – так устало и обречённо, словно разговаривал сейчас с нерадивым ребенком, которому всё надо было объяснять по десять раз.
– Знаешь, чем ты меня привлекла? Наивностью. Помнишь, когда-то давно я тебе говорил про то, что здесь трудовую нельзя просто взять и забрать? С тех пор ничего не изменилось. У тебя ещё есть шанс, и, если ты сама им не воспользуешься, это сделаю я, и тогда тебе же будет хуже.
– Я не хочу без тебя…
– Я знаю. Не всегда приходится делать только то, что хочется.
Лизавета вздохнула и посмотрела куда-то в потолок, сдерживая слёзы. Почему-то она практически не думала в данный момент о себе, голову её занимали совсем иные мысли. Вот сейчас Витя все же перейдет к Космосу, став коллегой Парамона, а не его подчиненным, и что же тогда? Весь этот бизнес напоминал лестницу, поднимаясь по которой, человек, на самом деле, лишь опускался ниже и ниже, на дно. Но как быть, когда не имелось иного пути, когда обстоятельства и специфика жизни оказывались сильнее человека?..
Комментарий к 13. Ты понимаешь, что я за тебя боюсь?
========== 14. Артур ==========
Похороны выпали на дождливый и пасмурный день. Тяжёлое небо, казалось, давило на собравшихся с тройной силой, словно испытывая их на выносливость. Народа было достаточно много – у Марины Томилиной и её брата были хорошие друзья. Были и люди Парамона, и он сам, и более высокие «чины». Первая смерть в результате рыночных стычек не слабо подкосила общий дух, и сейчас мысли каждого, кто стоял вокруг свежей могилы с крестом, были одинаковы: как быть дальше и что делать? Разными были только их порядок и глубина.
На поминки осталось мало народа – несмотря на общий траур, все прекрасно понимали, что родителям и близким куда как хуже, и толпа сейчас совершенно ни к чему.
– Вить, поехали домой? – она осторожно коснулась его руки и подняла взгляд красных от слёз глаз. Ответом послужил кивок и тугая струя дыма, выпущенная изо рта. За долгие часы траурной процессии они не обмолвились и словом, просто не отходили друг от друга ни на шаг. И сейчас он не ответил – лишь осторожно взял девушку за руку и не спеша двинулся по асфальтовой дорожке, ведшей редких прохожих к метро. – Как думаешь, что теперь будет?
Пчёлкин пожал плечами и недобро прищурился.
– Всех девок точно попрут. От греха подальше. А там не знаю.
– А Космос где? – только сейчас девушка поняла, что Холмогорова с ними не было.
– С Парамоном говорить остался.
– Ты заметил, что её в школьной форме хоронили? – вопрос сам собой сорвался с губ, и поздно Лизавета прикусила язык.
– Она же только в десятый класс пошла.
Внезапно Лизавета почувствовала себя какой-то чересчур взрослой. Марина, ещё школьница, показалась ей совсем ребёнком. Ребёнком, которого жизнь затянула в такой ужас и в результате просто растоптала.
– Вить, – девушка вновь подала голос и опустилась на первую попавшуюся лавочку. – Давай поговорим?
– Прямо сейчас?
Ему явно не хотелось вести беседы, но пронзительный взгляд серых глаз вынудил поступиться своими желаниями. И, увидев выжидание в его взгляде, Лиза заговорила:
– Просто мне это давно уже покоя не даёт… Ну, вот смотри – когда я только к вам собиралась подключиться, ты меня горячо поддержал, даже перед Космосом слово замолвил. Теперь ты меня одной из первых из движения исключил. Я уже даже не пытаюсь спорить, смирилась, просто… просто не понимаю, что теперь с нами-то будет? Так и будем вместе жить или…
– Не понял, – Пчёлкин вмиг окрысился, прекрасно сообразив, куда клонила подруга, а та, в свою очередь, не сумела вовремя остановиться, ведомая стрессом и переживаниями.
– Мне не дает покоя сама мысль о том, как у нас все дальше будет. Мы будем и дальше вместе жить, и я у тебя на шее висеть начну? Мы же с тобой уже это обговаривали, ты сам против того, чтобы я шла работать, а я так не могу… это неправильно.
Он схватил её за руку, заставив подняться на ноги, и встряхнул с такой силой, что, казалось, пытался вытряхнуть все мысли из головы подруги. А затем заговорил, стараясь придать голосу как можно большее спокойствие, хотя и давалось ему это с неимоверным трудом.
– Я сделаю вид, что не слышал сейчас этого бреда. Никуда ты от меня не денешься, ясно? И ещё один такой разговор, и я ничего не обещаю. Не у тебя одной нервы.
И он подтолкнул её вперед, в сторону входа в подземку, сделав вид, что не заметил той слабой улыбки, которая промелькнула на девичьих губах. В глубине души у неё словно камень упал с души, несмотря на ту грубость, с которой он ответил ей сейчас. Его чувство собственности по отношению к ней почему-то вызывало чувство спокойствия и умиротворения. Она чувствовала себя в безопасности.
***
Вишневая «пятёрка» красиво блестела на солнце своими лакированными дверцами – несмотря на своё подержанное состояние, выглядела машинка ещё хоть куда. Вокруг «красавицы», как её уже успела окрестить Лизавета, неторопливо прохаживались по кругу Фил и Витя, оценивающе осматривая транспортное средство Соболева, который, как ни в чем не бывало, стоял в сторонке и периодически самодовольно ухмылялся, будучи полностью удовлетворённым тем впечатлением, которое сумел произвести на товарищей по работе.
– Да, Пчёл, там только движок бы посмотреть. Батя твой не сможет попросить там знакомых своих?
– Да без проблем, когда?
– Ну, когда ему удобно будет.
– Ладно, я поговорю.
Лизавета не выдержала, и, открыв дверцу, запрыгнула на водительское сидение. Внутреннее убранство машины было, конечно, весьма скромным, но зато – подумать только! – у её друга появился свой личный транспорт! Пусть и весьма потасканный, из-за чего, собственно, и обошёлся Соболеву в относительно небольшую сумму. Какая вообще к чёрту разница, сколько хозяев у неё было?
– Юр, покатаешь?
Соболев выкинул бычок в урну и подошёл к подруге. Казалось, ещё чуть-чуть, и он просто лопнул бы от гордости.
– Конечно, о чём речь?
– А ты как вообще на ней приехал-то? – подал голос Валера, ударив ногой по правому заднему колесу. – У неё же колеса сдуты.
– Ну, вот доехал как-то. Насос я тебе где сейчас искать буду?
– Лиз, – Пчёлкин отвлекся от изучения содержимого капота и взглянул на подругу. – Сгоняй домой, на антресоли насос ножной есть.
– Откуда он у тебя? – девушка удивлённо посмотрела на парня. На антресоль она ещё как-то не залезала ни разу, поэтому о вещах, которые там хранились, не знала.
– Откуда у сына бывшего автомеханика насос? Действительно, глупость какая, зачем он сдался?
– Ладно, не бухти, – Черкасова улыбнулась и нехотя вылезла из машины.
…Связка со звоном выпала из рук, и Лизавета, чертыхнувшись, присела на корточки в поисках ключей – даже днём в подъезде из-за постоянно отсутствовавшей лампочки было темно. Громкий топот донёсся с лестничной клетки, и, стоило девушке подняться, держа в руках заветное колечко с брелком, как в неё тут же со всей силы влетел…
– Артур, твою мать, – Лиза отшатнулась и потёрла ушибленное плечо. – Ну осторожнее же, ну.
– Извини, я тебя совсем не заметил.
– Это я уже поняла.
– Сильно ударилась?
– Нормально всё. Куда ты так летишь-то?
– Да, там… – и Лапшин неопределенно махнул рукой. Впрочем, его стойкости не хватило и на пару мгновений: – Меня в банк на работу берут. Пока что пятым колесом, но ведь и расти можно, правда?
– Конечно! Поздравляю. Давай, не опаздывай, – Лиза усмехнулась, махнула Витиному соседу рукой и двинулась вверх по лестнице. Артур Лапшин давно уже посматривал в её сторону, но куда ему, простому парню-третьекурснику, было тягаться с Пчёлкиным? Хотя, в отличие от последнего, Артур хотя бы пытался пробиться в люди честными и законными способами…
***
К сигаретному дыму она давно уже привыкла. Но когда курили посреди ночи в постели… Нет, это было уже чересчур.
– Убери, а?
Витя закатил глаза и нехотя встал, закутавшись в одеяло. Тушить цигарку в его планы никак не входило, проще было открыть окно и высунуться на улицу, чтобы дотравиться до конца. Лизе же достался плед, который она не замедлила схватить с края постели и накрыться им.
– Артур сегодня из подъезда выскочил, счастливый такой.
– Ещё бы, – Лиза села повыше и сладко потянулась. Сладкая нега всё ещё не отпускала её, давая возможность насладиться расслабленностью. – Он в банк устроился работать. Легальный заработок, есть, чем гордиться.
– А ты откуда знаешь? – Пчёлкин повернулся к подруге, и та улыбнулась, заметив не очень добрые искорки в его глазах.
– В подъезде встретила его. Он со мной поделился.
Витя рыкнул что-то нечленораздельное и выкинул окурок в окно.
– Интересно, как часто вы с ним вот так вот пересекаетесь.
Лапшин Вите не нравился. Не нравился, прежде всего, тем, что имел виды на девушку, которая по праву принадлежала только ему, Виктору Пчёлкину. А, стало быть, когда клали глаз на твое, надо было быть очень осторожным и держать ухо востро. А то ещё уведут, не ровен час.
Лиза закусила губу и взглянула на парня. Эта его очевидная ревность так сильно льстила ей, что на лице сама собой появлялась плутовская улыбочка. Девушка встала и подошла к Пчёлкину, который по-прежнему смотрел в окно. Пришлось первой поцеловать его, отвлекая от малоинтересного вида на двор и увлекая вслед за собой. И даже настойчивая трель телефона не сразу привлекла их внимание.
– Подожди-подожди… – девушка с трудом отстранилась от уже порядком возбудившегося Пчёлкина и трясущейся рукой схватила трубку. – Да.
– Спите? – мрачный голос Космоса заставил что-то внутри тревожно затрепыхаться. Лиза машинально ответила на поцелуй и в следующий миг несильно ударила настойчивого Витю по плечу.
– Нет. Что-то случилось?
– Дай мне Пчёлу.
– А что такое-то?
На том конце провода шумно вздохнули.
– Парамона на перо посадили, наши сейчас встречаются. Давай.
Лизавета взглянула на Витю и безмолвно протянула ему трубку. Тот закатил глаза, ещё не зная невесёлых вестей и злясь на Космоса за прерванную прелюдию.
– Ну?
Всё так же молча девушка стояла перед Пчёлкиным, наблюдая за тем, как менялось в темноте выражение его лица, и не знала, что теперь делать.
========== 15. Лучше уж подольше и в опасности, но с тобой ==========
– А что, если следующим будешь ты? Что, если тебе не повезёт, как Парамону? Да счастье, что он выжил. А я так не хочу. Я не хочу постоянно бояться. Постоянно, слышишь?
– А ты не бойся.
Кривая усмешка пополам с гримасой боли и очередная футболка, небрежно брошенная в сумку. Она собирала вещи. Просто потому, что иного выхода, как ей казалось в эти минуты, не было. Ведь он её словно не слышал.
– А как мне не бояться? Просто махнуть рукой на мысли о том, что тебя в один день могут прирезать где-нибудь? Вить, мне двадцати лет нет, и что ты мне предлагаешь при худшем варианте – статус соломенной вдовы в таком возрасте?
Фраза про вдову резанула слух, но он не подал вида, продолжив молча стоять у дверного косяка, сложив руки на груди и глядя в пустоту. А в самом деле, что он мог ей предложить? Криминал, бандитскую романтику? Да она же какие-то полгода с небольшим назад была наивной девчонкой, которая с ужасом в глазах рассказывала ему про деньги, заплаченные ей за сохранность сумки с товаром! А теперь он выдернул её из заварухи в самый последний момент. Только вот как не выдергивай и не пытайся оградить, а опасность всё равно всегда будет где-то рядом. Причём конкретно в их случае эта самая опасность исходила и будет исходить от него, от Вити Пчёлкина. Случись с ним что, и она станет уязвимее слепого котёнка. А с ним рано или поздно непременно что-то случится, ведь нельзя ходить по краю вечно. А думать об этом очень уж не хотелось, хотелось жить настоящим моментом. Но в груди всё равно предательски щемило. Ведь она была его. Его. Его девочкой…
– И что, значит, всё?
Кинула очередную тряпку на подлокотник и обессилено опустилась на диван. И столько в её движениях какой-то усталости и тяжести, что отчаянно хотелось схватить её и не отпускать. И впервые он понимал, что не мог этого сделать, что могло выйти только хуже.
– Я не знаю, – голос дрогнул, и девушка согнулась пополам, обхватив себя за колени. Сердце рвалось на куски при одной лишь мысли о том, что осталось сделать немного – застегнуть сумку и отдать ему ключи. И почему-то даже пошевелиться было тяжело, тело словно не желало слушать свою хозяйку, предпочитая упрямо имитировать усталость.
Он напоминал самому себе загнанного в угол зверя. Впервые от него не зависело ровным счетом ничего, впервые в жизни не он решал, и не за ним было последнее слово. Да даже если он сейчас вытряхнул бы все шмотки из этой чёртовой сумки, если подлетел бы к ней и скрутил в бараний рог, что, ну вот что изменилось бы? Она только возненавидеть его ещё больше смогла бы…
– Ну, ты уж реши что-нибудь, – попытки придать голосу твердость и привычное безразличие потерпели полное фиаско. Исподлобья смотрел он на девушку, которая трясущимися руками закидывала в ненавистную сумку последние вещи. Подойди к ней. Отбери проклятый баул. Насильно отними, в конце концов… Пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей и вновь заняться изучением обоев.
Она уже потянула собачку, застёгивая молнию, когда подняла голову и взглянула на него. Он так и стоял, по-прежнему глядя в невидимую точку на стене. Только вот лицо его напоминало маску – как-то неестественно он выглядел, очень уж чуждо. Внезапно злость взяла верх. Неужели он не видел, что она хотела остаться?! Что она давно уже готова послать к чёрту всё и всех, лишь бы с ним быть? Что ей одного надо – чтобы он ей сказал, что не отпустит. Не отпустит, несмотря на её нервы и страхи, просто возьмёт, и напомнит ей о том, что она его. Ведь совсем недавно он резко пресёк её попытку расселиться, а сейчас что? Почему сейчас-то он делал вид, что это происходило не с ним?
Лизавета перехватила сумку и подошла к Пчёлкину. Тот словно и не слышал даже её шагов, не видел движений.
– Да что с тобой?!
Он отвлекся от изучения стены и медленно повернул голову в её сторону, стараясь придать взгляду как можно большую ясность.
– Что?
Губа предательски дрогнула, и девушка на мгновение отвернулась, стараясь не расплакаться. Какая-то непонятная обида вперемешку со злостью на его деланную чёрствость заставляли передёрнуться.
– А то. Тебе совсем наплевать на то, что я уйду сейчас? Всё, я больше уже от тебя не завишу? По барабану всё стало?
– Веришь, нет, – Витя опёрся спиной о стену, отойдя от дверного косяка, и посмотрел на девушку сверху вниз, – я просто устал. Я прекрасно понимаю, что ты далеко не в безопасности со мной. У тебя поклонников куча, есть и подостойнее меня. Вон, тот же банковский служащий с третьего курса…
Она беспомощно открыла рот, схватив воздух, и на несколько секунд закрыла глаза ладонью. Только не это…
– Ну вот почему ты такой? Почему просто не можешь меня отговорить и остановить? Да, мне страшно, чёрт возьми, но тебе проще пустить все на самотёк, что ли? Да я готова, понимаешь, готова постоянно быть в опасности, лишь бы с тобой. А тебе словно совершенно плевать хотелось.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так. И я не могу постоянно держать тебя у ноги. Насильно.
