Текст книги "Живи и помни (СИ)"
Автор книги: jane_lana_doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
========== 1. Оп, Черкасова ==========
… ты идешь, замечая
что тебя я встречаю
улыбаясь ромашке,
что прижата к груди.
Ali J. Blu “Живи и помни”
Тёплые апрельские деньки радовали советских граждан своим постоянством и ярким солнцем, лучи которого были так долгожданны. Только, пожалуй, школьники-выпускники, да студенты не особенно радовались середине весны. На носу были экзамены – у кого выпускные, у кого сессия… Подготовка затмевала собой все мало-мальски приятные моменты. Практически все были поглощены пыльными учебниками и муками насчет подготовки заветных шпаргалок. Конечно, их будут изымать почти наверняка, но попытать судьбу-то стоило? Так думали практически все несчастные подростки, жизнь которых только начиналась, и для которых экзамены сейчас были важнее всего. Шёл апрель тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года…
– Но ведь она не права! Лиз, почему ты молчала, я ведь видел, что ты со мной согласна?
– Да, Саш, я была с тобой согласна, – девушка развернулась на каблучках и вздохнула. – Но я не считаю, что Зоя виновата. Ведь не она виновата в том, что у нас в магазинах полки полупустые и денег почти ни у кого нет. Она рассказывает то, чему учила годами, как за пару дней можно поменять весь учебный план?
Зоя Николаевна Пантелеева – школьный учитель истории СССР – в самом деле, искренне пыталась быть в своих рассказах предельно реалистичной. Но разве можно было как-то убедить в правоте своих лекций подростков, которые прекрасно видели, что ты и сама не верила в свои россказни?
– Высказалась бы от лица всего класса. Ты же староста, тебя бы она послушала.
– Вот я как староста, кстати, тебя и спрашиваю: где Пчёлкин с Холмогоровым? Мне перед Анисимовой опять за них краснеть? У них же сплошные пропуски.
Саша Белов мучительно поморщился, и, заприметив вдали тонкую фигурку Лены Елисеевой из параллельного класса, поспешил отпочковаться от настырной старосты десятого класса «А». Порой Лиза даже завидовала этой девочке – завоевать сердце такого парня, как Саша Белов, хотелось, наверное, очень многим. А удалось лишь одной Лене… Вообще, сама Лиза отношениями между мужчиной и женщиной не особенно сильно интересовалась – не было времени. Подготовка к выпускному и экзаменам, а затем и поступление в институт (Лиза всегда хотела быть экономистом) занимали почти всё свободное время девушки. Так, иногда получалось в кино сходить с одноклассницами, и то далеко не всегда. Обычная жизнь обычной советской старшеклассницы – скучная и безликая.
– Оп, Черкасова! – Елизавета уже вышла со школьного двора, когда услышала знакомый голос одноклассника. С лавочки спрыгнул Космос Холмогоров и вразвалочку направился к старосте. – Что там Зоя сегодня вещала?
– Рассказывала про двадцатый съезд партии, – девушка посмотрела на одноклассника снизу вверх – Космос всегда отличался ростом. – И не надо морщиться, как ты собрался историю сдавать, если на занятия не ходишь?
– Сдадим, – парень отмахнулся и достал из кармана брюк пачку сигарет. Иностранные – всё, что успела заметить девушка, невольно проследив краем глаза за движением Холмогорова.
– Где Пчёлкин? – Лиза мучительно вздохнула.
– По делам поехал. Сейчас уже вернется.
– Господи, да какие у вас дела могут быть, а? А вот то, что вернется сейчас – хорошо. Подожду его с тобой.
– Слушай, на него твои морали всё равно действия не возымеют. Как ты ещё не поняла?
– Капля камень точит, – Лиза отряхнула коричневое школьное платье и поправила темно-синий фартук.
***
… – Я уже молчу про твои патлы!..
– Волосы не тронь, ясно?
Черкасова закатила глаза и перехватила порядком оттянувший руку портфель поудобнее.
– Но это же смотрится просто несолидно, понимаешь? Вот будут нас снимать для выпускного альбома, и что? С хвостом своим придешь?
Пчёлкин тряхнул головой, отчего русые волосы до плеч растрепались ещё больше. Этим жестом он словно попытался разозлить старосту ещё больше, но в этот раз не вышло – девушка была готова к выходкам своего одноклассника.
– Понимаешь, – Витя положил руку на плечо девушки и отвел её в сторонку, чтобы в них не врезались бежавшие со всех ног прочь из школы малыши, до этого томившиеся на продлёнке. – Мне вот как-то всё равно на то, что ты мне говоришь, или на морали Анисимовой. Осталось продержаться месяц. Экзамены я сдам, обещаю, а остальное тебя пусть не волнует.
Черкасова вздохнула и переминулась с мыска на пятку. Беседа получилась бестолковой – это она поняла уже давно, но почему-то всё равно отчаянно пыталась достучаться до легкомысленного парня.
– Экзамены ты в любом случае сдашь, тройки тебе даже нарисовать смогут. А как же поступление? Ведь без знаний ты ни один вступительный экзамен не напишешь. И что тогда – армия?
– А ты что же это – волнуешься?
Лиза отвела взгляд от молодого человека, тут же лукаво сощурившегося, и махнула рукой проходившей чуть поодаль Елисеевой.
– Я волнуюсь за каждого, потому что отвечаю за всех вас. А наиболее проблемный у нас как раз-таки именно ты.
– Да брось.
– Серьезно.
Витя открыл пачку сигарет, которую до этого крутил в руке. Чиркнула спичка, и воздух вокруг наполнился едким сизым дымом.
– Вот, далеко даже ходить не надо. Из всего класса курите только ты и Космос. Но у него хотя бы с учебой всё нормально.
– Ладно, я тебя понял. Правда. Давай только закончим? – Витя послушно кинул сигарету на асфальт и затоптал её мыском кроссовка. Отчего-то ему стало неудобно.
Лиза кивнула. А что ещё ей оставалось сделать? Все равно перечить Пчёлкину – то же самое, что пытаться остановить локомотив.
– Давай, я тебя до дома провожу?
– Это зачем еще? – девушка скептически изогнула бровь.
– Ну, это… Сумка у тебя тяжелая, я же вижу. Старост надо беречь, – и, не дожидаясь ответа, парень буквально отобрал у растерявшейся Черкасовой портфель.
***
… – А… а что у вас с Космосом за дела такие? Не сочти за любопытство, но просто надо же мне знать, куда вы постоянно сбегаете с уроков.
– Я тебе не могу сказать.
– Не доверяешь?
Пчёлкин вдруг остановился и развернулся к пошутившей старосте. Она, со своей наивностью и всеобщей любовью ко всем людям сразу, была такой… Непохожей. Да, наверное, именно это слово как нельзя лучше характеризовало её. Черкасова была не похожа ни на своих одноклассниц, ни на подруг, которых он часто видел во дворе. Какая-то немного себе на уме, но такая чистая и честная, что аж порой доходило до смешного. И это как-то умиляло. Ну, как мог он рассказать ей про подработку фарцой?
– Не в этом дело. Просто те дела, которые я делаю, они очень шаткие и ненадежные. Я сейчас расскажу, и всё развалится, и толку от рассказа?
Лиза пожала плечами и протянула руку в сторону портфеля.
– Как хочешь, я же просто так спросила. Давай, мы уже пришли.
Витя протянул сумку девушке. Прядь её пушистых русых волос выбилась из косы, и отчего-то отчаянно хотелось эту прядь поправить. Он так и застыл с вытянутой вперед рукой, когда Лиза разогнулась и взглянула на одноклассника.
– Ты чего?
– Нет, ничего. Растрепалось просто.
Черкасова поправила волосы и едва заметно зарделась.
– Приди завтра, пожалуйста. Я тебя очень прошу.
– Хорошо.
Девушка с подозрением взглянула на одноклассника – уж больно легко тот согласился на её просьбу.
– Кстати, а зачем вам эти… клички?
– Какие? – Витя задумался настолько крепко, что не сразу понял, о чём именно спросила его спутница.
– Ну, Пчёла там, Фил, Кос…
Валеру Филатова Лиза знала довольно поверхностно – видела пару раз возле школы. Обычный парень, спортсмен, много смеялся и, в отличие от Космоса и Виктора, отличался практически постоянным спокойствием и даже какой-то рассудительностью вкупе с искренней доброжелательностью… можно было сказать, что к нему у Лизы сложилось отношение весьма себе благосклонное.
– Так просто удобнее, – Витя пожал плечами. – А что?
– Ничего, – Лиза легко хмыкнула и поковыряла асфальт мыском черной туфельки. – Мне даже нравится.
Пчёлкин непонимающе взглянул на одноклассницу, а та вдруг улыбнулась. И улыбка у неё тоже была какой-то не такой – она смешно морщила нос, смеясь, и это отчего-то умиляло, делая её похожей на ребёнка.
– Ты обещал завтра прийти. Не подведёшь?
– Не подведу.
– И не цепляйся к Анисимовой, хорошо? Промолчи хотя бы ради меня.
«Ради меня». Услышав эти слова, Пчёла отчего-то передёрнулся. Захотелось курить. Но при ней было почему-то стыдно поддаваться привычке.
– Обещаю.
Лиза кивнула и зашагала к двери подъезда. И Пчёла достал из кармана пачку жутко дефицитных Camel, только когда хрупкая фигурка скрылась из глаз.
…Витю Пчёлкина любили многие. Кто-то за голубые глаза, кто-то за весёлый нрав, кто-то за непосредственность и некоторую дерзость. Многие девчонки строили ему глазки, и он не отшил ни одну из них. А зачем? Внимание льстило и вызывало зависть у одноклассников или просто знакомых. Да и удобно это было – попросишь ту же Машку Зайцеву сделать задание по геометрии, она сделает. А ты ей польскую тушь для ресниц, и обоим счастье. Только вот Лизу Черкасову не хватало смелости о чем-то попросить, даже за «взятку». Пчёла знал – она не возьмёт. Только хуже будет. Только отношения испортит, а этого очень уж не хотелось. Да и совесть почему-то начинала противно царапаться, когда парень задумывался над тем, чего бы этакого он мог получить от этой старосты.
========== 2. На поруки ==========
– Ну, так ведь нельзя! У вас же экзамены, поступление! Неужели вам настолько наплевать на свое будущее? Брали бы пример с Саши Белова, ведь дружите же…
Мораль читали уже долго – порядком успела затечь спина. Надо было отдать должное Пчёлкину – своё обещание он сдержал и стоял сейчас перед Марией Васильевной Анисимовой, сложив руки на груди и глядя на молодую классную руководительницу с лёгкой полуусмешкой, словно издеваясь над той, для которой десятый «А» был первым выпуском в её жизни.
– Ну, что вот ты улыбаешься, Вить? Ты не понимаешь, что это вещи серьёзные? – молодая учительница вздохнула и опёрлась спиной о первую парту среднего ряда. – Ты понимаешь, что подставляешь Лизу? Ведь она за всех вас отвечает. Теперь ей придется идти и отчитываться перед директором за тебя и твои загулы.
Лиза вздохнула и искоса взглянула на одноклассника. Анисимова говорила правду – директор был человеком самых строгих правил, и требовал соответственно. Регулярно к нему «на ковёр» ходили не только учителя, но и старосты классов, чтобы отчитаться и получить на орехи. Так что сегодняшний вечер Лизе было суждено провести, роняя слёзы в подушку от обиды не только на сварливого Сан Саныча, но и на стоявшего справа от неё Пчёлкина. В глубине души девушка даже искренне жалела в эти минуты, что вызвалась несколько лет назад стать старостой.
– Мария Васильевна, – Витя оживился, услышав про светивший однокласснице «ковёр», – подождите. Вы только Лизку не трогайте, не она же виновата в том, что я гуляю. Давайте, я сам схожу, объяснюсь. А Черкасова меня пусть вон, на поруки возьмет.
Мария Васильевна с подозрением взглянула на «подопечного» и перевела взгляд на Лизу.
– Справишься с ним?
Лиза посмотрела на Пчёлкина, и тот едва заметно искривил уголки губ.
– Попробую…
– Ну, а ты, – Анисимова подошла к своему столу и вынула из верхнего ящика чистый лист бумаги и ручку, – изволь писать объяснительную.
– Иди, подожди меня на улице, – почти не размыкая губ, шепнул старосте Пчёла и, кинув сумку на парту, уселся за стол.
… – Спасибо, что выручил.
– Да брось. Ты же и впрямь не должна отдуваться за меня.
Лиза улыбнулась уголком губ и замерла – вдали прошли, держась за руки, Белов с Елисеевой. Отчего-то сегодня их милование девушку отчаянно раздражало и вызывало чувство зависти. Хотелось тоже держать кого-нибудь за руку и весело смеяться, как это делала Ленка. Но…
– Пчёл! Где ты шляешься?
Голос Космоса, появления которого Лиза даже и не заметила, заставил девушку вздрогнуть. Холмогоров был раздражён, и от этого староста даже немного поёжилась – не любила она, когда на неё смотрели сверху вниз, да ещё и так злобно, словно она держала Пчёлкина на привязи.
– А что такое? – Витя пожал протянутую руку и вопросительно воззрился на друга.
– Хочешь это прямо сейчас обсудить? – Холмогоров рыкнул и выразительно кивнул в сторону Черкасовой. И та всё поняла.
– Ладно, я пошла. До завтра.
– Угу.
Развернувшись на каблучках, Лиза зашагала по дорожке, стараясь держать спину как можно более прямой – чтобы казаться более статно. Она чувствовала на себе тяжёлый взгляд Космоса, устремленный прямо ей промеж лопаток, и не хотела сгибать спину в привычной сутулости. Правда, стоило ей скрыться за углом дома, как плечи вмиг опустились, а из груди вырвался тяжкий вздох. Что-то неладное делали её одноклассники, а что именно, она могла только догадываться.
***
– Эй, – в комнату заглянул отец, и Лиза отняла смычок от скрипки, – спать давай укладывайся, хватит соседей мучить.
Девушка отложила инструмент на стол и прикрыла глаза.
– Устала?
– Да нет. Просто настроения нет…
Андрей Степанович опёрся плечом о дверной косяк и сложил руки на груди.
– Что случилось-то?
– Ничего. Всё нормально, – Лиза выдавила из себя улыбку и, подойдя к отцу, поцеловала его в щёку.
– Ну, смотри мне… – Андрей Степанович с лёгкой тенью подозрения покосился на дочь, а затем закрыл дверь.
Девушка осмотрелась по сторонам и взяла в руки скрипку. Музыка – единственное, что давалось Лизе без особого труда. С самого детства девочка пилила и пилила, изучая гаммы и порой истязая инструмент до посинения. И это приносило свои плоды – в музыкальной студии Черкасова была, пожалуй, одной из самых сильных учениц. Хоть в чём-то преуспевала…
– Лиза! – из коридора донёсся голос матери. – Тебя к телефону.
Девушка вынырнула из мыслей и убрала скрипку в чехол. И кому она могла понадобиться в десятом часу вечера?..
– Алло?
– Привет, – в трубке послышался абсолютно спокойный голос Пчёлкина.
– А ещё попозже не мог позвонить?
– М-м-м… извини. Разбудил, что ли? – на том конце провода заметно растерялись, не услышав восхищения в ответ на внезапный звонок.
– Почти. Что-то случилось?
– Да нет, просто… Ты же меня вроде как на поруки согласилась взять?
– И?
– Считай, что у меня проснулось рвение к учёбе. Сможешь уделить мне завтра пару часов?
Лиза изогнула бровь и взглянула на узор обоев. По какой это причине Пчёлкина потянуло на стремление к знаниям? Да ещё и так яро, что он сорвался звонить ей на ночь глядя?
– А с чего это ты вдруг учиться вздумал?
– Я же обещал. Тебе и Анисимовой. Считай, что держу слово.
– Ну… ладно. Завтра тогда, после уроков?
– Договорились, – пару мгновений Витя помолчал, дыша в трубку. – Спокойной ночи?
– Спокойной, – и Лиза опустила трубку на рычаг, задумавшись. Пчёлкину наверняка что-то от неё понадобилось, но вот что именно, было непонятно…
***
– А твои когда вернутся?
– Часов в шесть-семь, не раньше.
Пчёла уселся прямо на стол и осмотрелся по сторонам.
– А у тебя уютно.
Лиза пожала плечами, всё ещё держа руки сложенными на груди. Витя же зацепился взглядом за чёрный чехол музыкального инструмента.
– На скрипке играешь?
– Играю, немного. А что?
Парень дёрнул плечом и пошарил по карманам.
– Да ничего, просто внимание обратил. А вот, это тебе, кстати.
Чёрная торбочка перекочевала в тонкие руки девушки, и Лиза не сумела сдержать любопытства. Сняв колпачок, Черкасова выкрутила помаду.
– Ух ты, красота какая!..
Пчёла самодовольно хмыкнул, а Лиза осмотрела подарок. На глаза тут же попалась крохотная наклейка с цифрой двадцать пять, криво написанной ручкой.
– Это что, цена?
– Дай-ка сюда, – Витя перегнулся через стол и буквально отобрал косметику у одноклассницы. Содрав наклейку, парень вновь протянул помаду девушке, но та брать её не стала. – Что?
– Я не возьму. Она же дорогая ужасно…
– Глупости не говори.
– Правда. Это четверть зарплаты моего отца.
Витя вздохнул, тряхнул волосами и соскочил со стола. Подойдя к девушке вплотную, он схватил её за руку и вложил торбочку в холодную ладонь.
– Ты меня выручила? Выручила. Считай, что это – моя благодарность.
Лиза опустила голову и потупила взгляд. Рука её всё ещё находилась в руке молодого человека, и отчего-то становилось очень неловко. Отчаянно не хотелось краснеть, но получалось плохо, и Витя это, конечно же, заметил.
– Кто-то обещал со мной позаниматься.
– Чем?.. – Лиза даже не сразу поняла, о чём именно напомнил ей одноклассник. Тот же, довольно ухмыльнувшись, даже присвистнул, заставив девушку зардеться ещё больше. – И-извини, я не то хотела сказать… то есть, спросить…
– Да ладно тебе, – Пчёла вновь запрыгнул на стол и схватил учебник по алгебре. – Давай, вещай мне. Я весь внимание.
========== 3. Он тебя под монастырь подведёт, будь уверена ==========
– Привет.
Зашедшая в туалет, чтобы посмотреть, не растрепалась ли коса, Лиза, затормозила в дверях. Встреча с Елисеевой, восседавшей на покоцанном подоконнике, девушку не особенно обрадовала. Никак нельзя было подумать, что Лена не нравилась Черкасовой, нет. Правильнее было бы сказать, что девушка относилась к подруге Белова несколько холодновато, возможно, из-за той откровенной непосредственности и лёгкости характера, которыми обладала Елисеева. Лизе эти черты казались несколько культивированными и утрированными, чтобы быть искренними. А, быть может, имела место простая женская зависть…
– Привет.
– На танцы идёшь сегодня?
Черкасова вздохнула, стараясь сделать это как можно более тихо. На танцы-то хотелось, даже очень, только вот музыкальную студию никто не отменял, так что перспектива развлечений развеивалась, словно лёгкий дымок.
– Нет, дела. А ты?
Елисеева тряхнула русыми волосами и потянулась.
– Все зависит от того, смогу ли я Сашку вытащить. Если он не захочет, то и меня одну не пустит.
Лиза понимающе кивнула и расстегнула портфель, чтобы достать расчёску – коса всё же немного растрепалась и выглядела не очень-то презентабельно. Черная торбочка с характерным стуком упала на пол, выскочив из кармашка, и тут же стала предметом любопытства – Лиза и опомниться не успела, как Ленка, ловко спрыгнув с подоконника, схватила помаду и молниеносно уселась обратно. Сейчас она напоминала сороку на ветке дерева.
– Ух ты! Откуда такая классная?
– Пчёлкин подарил, – Черкасова вздохнула вновь и отвернулась к зеркалу, расчёсывая топорщившиеся «петухи».
– Кто? Пчёла? – Елисеева присвистнула, рассматривая нежно-розовый оттенок помады. – И что же ему от тебя надо?
– В каком смысле? – Лиза отвлеклась от причёски и вопросительно взглянула на ученицу параллели. Ленка цокнула языком.
– Это же Пчёлкин, боже мой. Он просто так ничего никогда не делает. А тут такая штука дорогая. Да-да, видела, сколько за такие на рынке дерут, больше двадцатки.
– Просто я согласилась «взять его на поруки», – на последних словах Лиза изобразила пальцами кавычки. – И теперь его больше не третируют по поводу пропусков.
Лена громко фыркнула и протянула помаду законной владелице.
– Спорю на новые варёнки, что это – не та причина.
– Мне он так сказал.
– Да потому что ты – святая простота.
Черкасова сделала мину и отвернулась к зеркалу. Отсутствие какой-либо словесной реакции на её выпад не понравилось Ленке – вновь соскочив с насиженного места, она, предварительно проверив юбку на предмет повреждений от дряхлого подоконника, подошла к Лизе и заглянула её отражению в глаза.
– Мой тебе совет – держись-ка ты от него подальше. Я же к их компании имею отношение, знаю, что говорю. Он тебя под монастырь подведёт, будь уверена.
Хлопнув дверью, Елисеева покинула уборную, оставив Лизу стоять неподвижно у зеркала. Девушка тупо смотрела на своё отражение, словно оценивая его. Почему-то именно в эти минуты она, едва ли не впервые в жизни, всерьез задумалась над собственной внешностью. И синий фартук казался сейчас недостаточно выглаженным, и ресницы слишком редкими, и веснушки какими-то слишком явными… Что и говорить – серая мышь. Ленка, вон, и с минимум косметики умудрялась оставаться красивой и яркой, а она… Отвернувшись от ставшего противным зеркала, Лиза опёрлась спиной о холодную кафельную стену и прикрыла глаза. Держись-ка ты от него подальше. И что имела в виду Елисеева, говоря про монастырь?..
***
–Лиз!
Черкасова обернулась на знакомый голос, так громко окликнувший её. У забора стоял Валера Филатов, приветственно махая ей рукой и явно зовя к себе. Девушка потянула носом тёплый весенний воздух, так приятно пахнувший сиренью, и двинулась к молодому человеку.
– Привет.
– Привет. Что-то случилось?
Филатов растерялся.
– В каком смысле?
– Ну, звал меня так активно…
– Да нет, просто ты единственная, кого я здесь знаю, кроме пацанов и Елисеевой. А никого из них нет, а одному стоять скучно.
Лиза улыбнулась и прислонилась плечом к забору, чтобы облегчить противную боль в оттянутом тяжёлым портфелем плече.
– Устала?
– Семь уроков было, любой бы устал.
– Не знаю, у нас максимум урока три в день.
– А остальное время как же? – Черкасова удивлённо вздёрнула брови. Нет, она, безусловно, знала, что Валера учился в спортивном интернате, так как был сиротой, но неужели всё свободное от учёбы время…
– Тренировки, – кивком подтвердил мысли девушки Валера.
– Я бы умерла.
– Если бы занималась этим с детства, то нет. Организм-то привыкает к нагрузкам. Я скорее без спорта умру теперь, нежели с ним. А ты здорово выглядишь, кстати. У наших девчонок ни у кого таких волос длинных нет.
Черкасова моментально раскраснелась и в первые мгновения даже не знала, что и сказать в ответ на комплимент.
– М-м… а почему нет?
– Неудобно, ухаживать за ними некогда.
– Ты… ты ведь ребят ждешь? Пойдёте куда-то? – Лиза искренне не знала, как продолжить разговор, поэтому и спросила первое, что пришло в голову.
– Ну да, там у Коса с Витей дело есть одно. Надо помочь.
– Какое дело, конечно же, не скажешь?
Филатов нахмурился, и Лиза поспешила пояснить:
– Просто с меня все учителя постоянно спрашивают, где они вечно пропадают, а я не знаю, что и сказать.
– Соври.
– Соврать преподавателю? С ума сошел, – Лиза всплеснула руками, словно отгоняя вредный совет куда подальше, как назойливого комара.
– Ну, или спроси у них напрямую. Просто это не моё дело, я только на подхвате, поэтому и говорить не могу, прости.
– Да ладно, ничего, – Черкасова переминулась с мыска на пятку и посмотрела на маленьких девочек, прыгавших в резиночку в паре метров от неё. – Мне они всё равно ничего не скажут, только пошлют, куда подальше.
– Пчёла не пошлёт.
– С чего ты взял? – ставшая со временем привычной кличка, произнесённая парнем, резанула слух, и Лиза оторвала взгляд от игравших детей.
– Ну, просто знаю, и всё. Спроси по-серьёзному, должен расколоться.
– Это что-то незаконное, да?
– Каждый по-своему может это расценить, – Филатов пожал плечами и махнул куда-то в сторону. Обернувшись, девушка заметила продиравшегося в их сторону сквозь толпу «мелюзги» Космоса.
– Ладно, я пойду.
– Уже? – Валера заметно растерялся, словно не желая, чтобы девушка его оставляла наедине с мрачным товарищем.
– Он меня не очень-то любит, если честно, – шепнула Филу на ухо Лиза, и, подхватив портфель, поспешила скрыться в толпе – так, чтобы Холмогоров её не заметил. Впрочем, стоило ей чересчур увлечься «побегом», как откуда ни возьмись на её пути возник Пчёлкин, которого девушка, впрочем, заметила слишком поздно.
– Ай!
– Прости.
Лиза поморщилась и потёрла ушибленную руку – совершенно не заметив Пчёлу, она буквально врезалась в него, ударившись о крепкое плечо. Покачнувшись на каблуках, Черкасова и вовсе едва не упала, благо, Витя вовремя придержал её за локоть.
– Твои уже собрались.
Всё ещё державший старосту за руку Пчёлкин вдруг сжал тонкое плечо сильнее и нахмурился.
– В каком смысле «собрались»?
– Ну… вон, у забора стоят. А ты что имел в виду? – Лиза попыталась высвободить локоть, но не тут-то было.
– А, это… просто не так тебя понял, извини.
– Странный ты какой-то, Вить.
– Что?
– Странный, говорю. Случилось что-то?
– Да так, проблемка кое-какая… неважно. Иди.
– Руку-то отпусти.
Пчёла непонимающе взглянул на одноклассницу, и та кивнула на руку, всё ещё им сжимаемую. Выпустив локоть, Витя почесал затылок.
– М-да, день сегодня хреновый… не обращай внимания, в общем.
– Пчёл, мы тебя только ждем! – чуть поодаль раздался злобный голос Космоса – всё это время он нагло наблюдал за молодыми людьми и не испытывал ровным счётом никакого смущения. – Заканчивай там свои сцены.
– Иду! – Витя повернулся к Лизе и чмокнул ту в щёку. – Пока.
Черкасова покачнулась и нахмурилась. Обернуться не хватило смелости, поэтому девушка так и осталась стоять неподвижно, словно не понимая, что случилось, и с чего вдруг Пчёлкин её поцеловал. Пусть даже в щёку.
Он тебя под монастырь подведёт, будь уверена.
========== 4. Нет, мне определённо это нравится ==========
Трель телефона была услышана не сразу – слишком уж увлечённо Лиза водила смычком по струнам, пользуясь тем, что квартира была пуста, и музыкальная практика никому не мешала. Разве что, должно быть, соседям, которые, впрочем, с каждым занятием волновали девушку всё меньше. В конце концов, никаких режимов она не нарушала, занималась ещё до ужина, а маленьких детей у неё в соседстве не было. И старики были понимающими – по батареям не стучали, видимо, тихо радуясь тому, что за стенкой слышалась классическая музыка, а не пьяный гогот и звон посуды. Но телефон трещал и трещал, поэтому скрипку всё же пришлось оставить в покое.
– Алло.
– Лизка, привет! – в трубке раздался знакомый голос. Юра Соболев был давним Лизиным знакомым, можно даже сказать, одним из немногих настоящих друзей. Ребёнком, он жил в Горьком, где у Черкасовых были дальние родственники, к которым они ездили каждое лето. Там Лиза и познакомилась с Юркой, который теперь жил в общежитии от экономического факультета своего института. Учась на втором курсе, Юрка в полной мере успел хлебнуть «столичных соблазнов» – теперь парень просто грезил о «красивой жизни», и порой очень рисковал в своих стремлениях, в число которых входили и фарца, и даже участие в массовых потасовках на рынках. Несмотря на крепкую дружбу и абсолютное доверие со стороны друг друга, данные «тёмные» стороны Юриной деятельности Лиза предпочитала никогда не затрагивать, чтобы не поднимать тину со дна болота. Человеком Соболев был неплохим – добрым, весёлым, лёгким на подъём – и этого, в принципе, с лихвой хватало на поддержание крепких товарищеских отношений. – Как дела?
Черкасова потёрла большим пальцем подушечку указательного, потрескавшегося от струны, и поморщилась.
– Нормально, а ты?
– А приходи к нам сегодня? Поболтаем, чаю попьём. Твои же мне доверяют, отпустят.
– С чего вдруг такое гостеприимство? Ты же свою общагу не иначе как «клоповником» именуешь, а тут аж в гости зовешь.
На том конце провода мучительно вздохнули.
– Понимаешь, у меня сессия на носу, а знаний ни шиша. Я по тебе соскучился, а, если на улицу только выйду, то обязательно пару дней где-то проторчу, вместо того, чтобы готовиться. Поэтому, лучше уж ты к нам.
– Ладно, – Лиза улыбнулась, услышав про тоску друга по её персоне. – Во сколько?
– В семь.
– Договорились.
Опустив трубку на рычаг, девушка задумчиво закусила губу. И что ей надеть? Ещё надо в магазин зайти, хоть печенья к чаю купить, ведь у Юрки наверняка в холодильнике только мыши в петлях и висели…
***
–Лиза!
Черкасова обернулась на голос и втянула голову в плечи. Что Елисеевой опять от неё понадобилось?.. И почему она вообще взялась караулить её около подъезда?
– А ты чего здесь?
Елисеева спрыгнула со скамейки и быстро тряхнула головой. Весь вид её словно кричал о крайней степени раздражения, испытываемого девушкой.
– У тебя есть время?
– Минут десять есть, а что?
Ленка схватила Черкасову за руку и с силой потянула на лавочку.
– Мне с тобой поговорить надо. Ты же Сашкина староста, может, хоть ты сможешь как-то на него подействовать? Я же знаю, ты морали читать всегда горазда.
– Ты суть расскажи.
– Представляешь, что Саша учудил? Он в армию собрался! Даже поступать, сказал, не будет – сначала, говорит, отслужу, а потом уже спокойно учиться пойду, прикинь?
– Ну… а что в этом плохого?
Елисеева закатила глаза и громко выдохнула.
– Слушай, ты правда не понимаешь? Война в Афгане, а если его туда отправят? И потом, два года в разлуке – это же чересчур долго!
Лиза закусила губу. Доля правды в словах Лены, безусловно, присутствовала, и Лиза даже могла смутно себе представить, что именно чувствовала сейчас Елисеева. Но что она-то могла сделать? Этот вопрос Лиза и поспешила озвучить нежданной собеседнице.
– Я не знаю, что. Поговори с ним, попытайся отговорить. Я ж тебе говорю, ты умеешь зубы заговаривать. Меня он даже не слушает, а как я ждать его буду, так его этот вопрос вообще не интересует. Дождёшься, говорит, не денешься никуда.
– А ты что же, ждать его не хочешь?
– Хочу. Только плохо представляю, как выдержу два с лишним года.
Черкасова нахмурилась. Глупость Лениной просьбы была просто очевидной, но, в то же время, после её слов про Афганистан, даже самой Лизе стало несколько неуютно. Все знали тяжёлую обстановку в тех краях, и мало кто хотел бы, чтобы их сын или молодой человек умчался охранять границу. Поэтому Елисееву можно было понять.
– Я попробую, – Елизавета дёрнула плечом, стараясь не думать сейчас над речью для Белова, которую он, несомненно, даже не станет слушать, – только сейчас прости, мне идти пора.
– Ладно, – Ленка вскочила на ноги и неожиданно расплылась в совершенно довольной улыбке, став похожей на кошку, умыкнувшую большую рыбину. – Тогда пока. Спасибо.
…Обшарпанное общежитие встретило девушку резким запахом чего-то сгоревшего. Что и говорить, кашевары из будущих экономистов были никудышные. Сизый легкий дымок – не то от сигарет, не то от неудавшегося ужина – медленно витал по длинному коридору, в конце которого слышались смех и громкие голоса. Родители отпускали Лизу в общежитие без особых проблем – ведь они знали, куда и к кому шла их уже вполне взрослая дочь, и прекрасно понимали, что глупостей она не наделает раньше времени. Так почему бы и не отпустить её к давнему другу?..
– Лизка! – выглянувший в коридор Юра со всех ног ринулся к подруге и заключил её в такие крепкие объятия, что у той перехватило дыхание. – Наконец-то!
– Что у вас там за крики стоят? – Черкасова попыталась высвободиться из мужских рук, но потерпела сокрушительное фиаско.
– А, это… это у нас там движуха кое-какая.
Ох, уж это слово «движуха». Оно словно было лакмусовой бумажкой для Соболева – всегда, когда он его произносил, что-то происходило. Что-то, что совершенно не вызывало у Лизаветы положительных эмоций.
