Текст книги "Живи и помни (СИ)"
Автор книги: jane_lana_doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Тогда я пойду, да?
– Нет, – Юра схватил подругу за руку и буквально поволок её по коридору. – Вернее, пойдёшь, конечно, но только в комнату. Я тебя слишком долго не видел, чтобы отпускать.
Помещение, рассчитанное на двух студентов, сейчас благополучно вмещало в себя около десяти, если не больше – Лиза даже не сумела сосчитать мельтешивших перед глазами парней и девчонок, которые активно перебирали разбросанные по кроватям и столу шуршавшие пакеты с импортной одеждой, журналами, кассетами и прочей всячиной.
– Ты что, с ума сошел?! – привстав на цыпочки, прошипела Лиза – так, чтобы «покупатели» не услышали. – Ты понимаешь, что это статья?!
– Причём здесь я? Это просто мой знакомый, мы каждые две недели так собираемся, только сегодня он раньше пришёл.
– Да это всё равно… – Лиза уже хотела было напомнить другу про регулярные облавы милиции на таких вот любителей иностранщины, как вдруг её цепкий взгляд споткнулся о… – Ты?!
Пчёлкин сидел прямо на столе, как ни в чём не бывало пересчитывая толстую пачку купюр и дымя сигаретой, зажатой в зубах. На громкий возглас он отреагировал, и в тот же миг всё спокойствие с его лица словно сдуло ветром – на смену ему пришли раздражение и… растерянность?
– А ты что здесь делаешь? – спрыгнув со столешницы, Пчёла схватил Лизу за локоть и отволок в угол, не обращая внимания на удивленного Юру. Черкасова дёрнула рукой, и хватка сразу же ослабла.
– Хотелось бы спросить то же самое у тебя, потому как я просто пришла к другу.
– В общагу вечером?
– А это уже не твоё дело. Ты что, серьёзно занимаешься… этим?
– Только не надо делать такие глаза, словно я здесь детей убиваю, – Черкасова поёжилась от такого чёрного юмора, а Пчёлкин продолжил: – Каждый зарабатывает так, как умеет. И не надо сейчас читать мне мораль.
Девушка промолчала. Отчаянно захотелось уйти и вообще никогда больше не возвращаться в эти стены, в которых те, кому ещё и двадцати не было, совершали уголовное преступление.
– Парни, атас! – Витя и Лиза перестали буравить друг друга тяжёлыми взглядами лишь тогда, когда в комнату буквально влетел, задыхаясь от бега, длинный парень с растрёпанными вихрами. – Милиция с облавой, фарцовщиков ищут.
И начался ураган. В буквальном смысле – пакеты начали летать, оставляемые теми, кто еще мгновения назад подсчитывал их стоимость, а сами потенциальные «покупатели» один за другим ринулись к двери. Времени было в обрез. Пчёла кинулся к товару и покидал его в объёмную чёрную спортивную сумку буквально в пару мгновений – Черкасова не успела и опомниться.
– Как выйти отсюда? – рявкнул он Юрию, и тот, растерявшись, взглянул на Лизу. И она всё поняла.
– Пойдём, – голос её вдруг наполнился совершенно нетипичными нотками металла и холодности. Правду говорили – всё происходит впервые. Вот сейчас, к примеру, она впервые будет покрывать фарцовщика.
– Куда?
Девушка не ответила – молча схватив Пчёлкина за рукав кожаной куртки, она буквально выкинула его в коридор. И откуда только сила-то взялась?
– Здесь есть пожарная лестница.
Оглядевшись по сторонам, Черкасова мысленно поаплодировала охотникам до импорта – ни одного студента в коридоре не наблюдалось. Лиза взяла Пчёлу за руку и поволокла его к спасительной лестнице. Им повезло, и замка на двери не оказалось – отчего-то девушке подумалось, будто его спилили специально, на случай таких вот «неожиданностей».
– Давай, вперёд, – Черкасова толкнула Пчёлкина, и тот, не говоря ни слова, начал спускаться, предварительно перекинув лямку сумки через плечо. Лиза же замешкалась – в конце концов, у неё был выбор – она могла остаться, пользуясь пропуском, и промыть Юре мозг, но, с другой стороны, лучше ей было тоже смыться от греха подальше. Последнее перевесило, и девушка схватилась за холодные перила.
– Осторожно, тут лужа, – Пчёлкин ждал её внизу и вовремя схватил за талию, спасши от участи промочить босоножки. Лиза позволила парню опустить её на асфальт, и лишь тогда с силой оттолкнула его от себя. Ярости её не было предела, и, несмотря на темноту – улица освещалась одним лишь фонарём – казалось, что её злоба была очевидной.
– Так вот, чем таким ты промышляешь. Совсем с ума сошёл? Тебя же посадят однажды!
– Не ори только, – спасшийся, Пчёлкин был сейчас спокойнее воды в тихом ручейке. – Хочешь жить – умей вертеться, классный принцип.
Лиза молча покачала головой и протяжно вздохнула. Злоба её смешалась с взявшейся из ниоткуда усталостью.
– Если ты так меня осуждаешь, тогда ответь мне – почему я должен горбить спину ещё пять лет в институте, а потом вкалывать за сотню в месяц, если я уже сейчас получаю куда больше? Если ты готова так жить, то я нет.
– Кто сказал, что я готова? – неожиданно для самой себя выпалила Лиза и тут же прикусила язык.
– А по тебе видно. Собственной тени боишься, а шампанское пьёт только тот, кто рискует.
– Космос тоже с тобой?
Пчёла достал из кармана джинсов пачку сигарет, но, взглянув на спасительницу, спрятал их обратно. Почему-то ему опять расхотелось дымить при ней.
– Да.
– А Саша с Валерой?
– Нет, мы вдвоём. Они для этого слишком правильные.
– Они не правильные, они просто умные, – рыкнула Лиза, и Витя вдруг усмехнулся. – Что смешного?
– Ты просто, когда злишься, очень красивая.
– Ну ты и сволочь, – Лиза даже задохнулась: она не собиралась хамить, но комплимент почему-то вызвал неподдельное возмущение. Она тут про серьёзные вещи пыталась говорить, а он всё в шуточки переводил!
– Сволочь? Да ну? – Пчёлкин неожиданно сделал пару шагов навстречу и схватил Лизу за руку до того, как она успела сделать хоть шаг назад. – А стоит мне к тебе прикоснуться, и ты робеешь. Ну вот, например, сейчас опять. Сволочи такой реакции не вызывают обычно.
– Пусти.
– Нет. Мне нравится на тебя такую смотреть.
Рука продвинулась выше по предплечью, и нежная кожа девушки покрылась мурашками. Заметив это, Витя шагнул ещё ближе и взглянул девушке прямо в глаза. Та нервно сглотнула, но взгляда не отвела, чтобы не выглядеть совсем уж девочкой.
– Нет, мне определённо это нравится.
========== 5. Просто мне не всё равно, что ты подумаешь ==========
Тёплые солнечные лучи самым наглым образом проникали в класс, слепя некоторых особенно неудачно выбравших себе парту учеников. Несмотря на то, что по Москве гуляли ещё шуточки про «радиоактивное солнышко» – чёрный юмор про аварию в Чернобыле до сих пор никак не желал сходить на нет – горожане искренне радовались долгожданному теплу и погожим денькам. Вот и сейчас, несмотря на то, что урок биологии был в самом разгаре, на голос учителя почти никто не реагировал, даже Черкасова со своим вечным стремлением к знаниям. Откинувшись на спинку неудобного стула, она, разомлевшая, вытянула ноги под партой и лениво выводила каракули на тетрадном листке в клеточку. Отчаянно хотелось спать – после вчерашних «приключений» она всю ночь не смыкала глаз – читала мораль Юрке, который позвонил ей в районе десяти. Сейчас можно было с уверенностью заявить о том, что разговор не возымел ровным счетом никакого эффекта, потому как Юра, по большей части, просто молча сопел в трубку и не говорил почти ни слова в ответ на шипящие возмущения Лизы, которой пришлось утащить телефон к себе в комнату и говорить как можно тише, чтобы не разбудить родителей. Разговор продлился примерно до трех ночи, а по его окончании Черкасовой стало понятно, что ложиться уже не имело смысла – три часа погоды не сделали бы. Так что оставшееся до подъёма время девушка посвятила повторению экзаменационных билетов.
Сидевший на соседнем ряду Пчёлкин отчаянно пытался поймать небольшим зеркальцем, позаимствованным у кого-то из девчонок, солнечный луч. Одного беглого взгляда в сторону одноклассника хватило Черкасовой, чтобы понять – луч должен предназначаться ей и послужить способом привлечения внимания. Но пусть этот Пчёла хоть костьми здесь ляжет, голову она не повернёт. Почему-то именно сейчас Лизавете было откровенно неприятно находиться в одном помещении с тем, кого она спасла вчера от ночёвки в милиции, рискуя при этом собственной шкурой и репутацией. А если об этом вдруг узнает хоть кто-нибудь в школе? Да её же тогда просто-напросто разжалуют из старост! Накануне экзаменов-то… Об этом даже подумать было страшно… Справа громко шикнули, и возня Пчёлкина прекратилась – судя по тяжёлому взгляду, который девушка почувствовала на себе и невольно поёжилась, это Космос пытался сейчас прожечь в ней дыру. И чем таким она ему не угодила?..
– Холмогоров, шею свернешь, – устало проговорила Нина Павловна. – Свернёшь и парализованным станешь.
По классу прошёл наигранный смешок, донёсшийся от парочки «любимчиков» биологички. Прекрасная тактика – смейся над любой глупостью преподавателя и получай благосклонность на экзамене. Лиза бы тоже изобразила смешок, если бы глаза её не слипались. А ведь впереди ещё физика… появился стойкий соблазн отпроситься и уйти домой, чтобы хоть немного поспать. Сейчас приходило понимание того, что надо было всё же отдать приоритет ночному сну, а не билетам, от которых и так уже порядком тошнило.
– Лиз! – позади раздался голос Саши Белова, и Черкасова лениво наклонила стул назад, тем самым пододвигаясь к однокласснику. – Что там после рецессивных признаков?
– Я не пишу, – прошептала девушка и зажмурилась – луч солнца добрался до её щеки. Лицо Белова вдруг вытянулось.
– Ты не заболела?
Лизавета хмыкнула – конечно, стоило ей хоть раз не записать конспект, как одноклассники уже готовы были “Скорую” вызывать.
– Не выспалась просто, мысль теряю.
– Тебе дать потом переписать?
Кивнув, девушка приняла прежнее положение и взглянула на настенные часы. Оставалось ещё целых пятнадцать минут…
… – Постой!
Даже несмотря на то, что она выскочила из класса самой первой – пожалуй, вообще впервые в жизни – он её всё-таки догнал. И не просто догнал, а ещё и крепко схватил за руку и рывком развернул лицом к себе. Пришлось применить недюжинную силу, чтобы высвободить запястье из мёртвой хватки.
– Чего тебе?
– Что-то ты не очень любезна, – Пчёла собрался уже было съязвить в характерной для себя манере, но, увидев лёд во взгляде своей дважды спасительницы, шумно выдохнул, словно подавляя рвавшиеся наружу издёвки. – Что случилось-то?
– В каком смысле? – Лиза сложила руки на груди и посмотрела на одноклассника так, как обычно смотрели на разбившего дорогую вазу ребёнка.
– Только вчера же всё, кажется, нормально было.
– Когда кажется – креститься надо, слышал о таком? – Лизавета изогнула бровь, и Пчёлкин нахмурился. Какая-то она сейчас была не такая, эта староста-спасительница. – Можешь считать, что мне просто стало противно находиться с тобой рядом.
Последнюю фразу она словно выплюнула, постаравшись придать ей как можно больше холодности и язвительности. Не желая слушать ответ, Лиза развернулась на каблуках и как можно быстрее двинулась к лестнице, мысленно отчаянно надеясь на то, что Пчёлкин не двинется следом. И он не двинулся, остался стоять на месте, словно облитый ледяной водой. Или кое-чем другим…
…С урока она попросту сбежала, решив, что завтра обязательно подойдет к учителю и расскажет про внезапно разболевшуюся голову. Находиться в школе и дальше просто не было сил, тем более, не находилось выдержки на то, чтобы ещё почти час терпеть на себе испытующие взгляды Холмогорова и униженного ею Пчёлкина. Это странно, но почему-то девушка не испытывала ровно никаких намеков на угрызения совести из-за того, что, фактически, нахамила однокласснику. В конце концов, он сам виноват – не надо было начинать заниматься незаконными делами. Ведь преступлением нельзя добиться каких-то высот, разве не так?.. Хотя, погружаясь в подобные раздумья все больше, Лизавета незаметно для самой себя приходила к мыслям о том, что она, пусть хоть немного, но могла понять Пчёлкина. В конце концов, жить хорошо и припеваючи хотелось всем, а те, кто отрицал это, просто лукавили. А, если быть совсем уж честными, то путей к этой «хорошей жизни» совсем немного. Точнее, их вообще практически не было. Сколько раз тот же Юрка предлагал ей хотя бы частично подключиться к нему и получать в пару недель суммы, равные месячной зарплате рядового заводского рабочего? А сколько раз она в ответ на это взвивалась, словно её окунали в ведро грязи? А сколько раз её мама сетовала на то, что денег придётся занимать до получки? Раньше как-то не случалось всерьёз задумываться над этими вопросами, а сейчас, когда как раз подвернулся случай, девушка полностью отдалась не самым радужным мыслям. Порой Лиза, конечно, размышляла над тем, что придется по поступлении в институт устраиваться на работу – хотя бы той же продавщицей в магазин, чтобы хоть как-то помогать семье. Но что она там сможет принести? Полтинник или чуть больше? Сейчас это уже почти не деньги. Её отец – капитан милиции, мать – сборщица на часовом заводе, особенно много денег в семье никогда не водилось. Но, тем не менее, даже задумываясь над вариантами заработка, Лиза до последнего отчаянно гнала от себя мысли о возможности «сотрудничества» с Соболевым. Лучше уж приносить домой полтинник и не испытывать при этом угрызений совести, чем иметь намного больше, но ходить по краю.
…Вивальди сегодня поддаваться никак не желал, и его ноты плясали перед глазами, словно играя в чехарду и смеясь над той, которая так старательно старалась их прочесть и озвучить. В конце концов, это порядком утомило, и Лизавета отложила скрипку на стол, решив сегодня больше не связываться с нотной тетрадью и смычком. Через час должны были вернуться с работы родители, пора бы заняться ужином. Готовить Лиза не любила и не умела, но, как у будущей хозяйки дома и матери семейства, выбора у неё не было – приходилось учиться, то и дело сжигая яичницу или котлеты. Сегодня было проще – макароны с сыром и сосисками. Главное, не умудриться сжечь и их.
В дверь настойчиво позвонили как раз тогда, когда в процессе готовки наступал самый ответственный момент – помешивание. Пришлось цокнуть языком и отложить деревянную лопатку. Кого только нелегкая могла принести?.. Подойдя к двери, Черкасова посмотрела в глазок и тут же повернулась к створке спиной.
– И что тебе понадобилось?
– Поговорить.
– Говори.
Несмотря на плотно закрытую дверь, девушка всё же сумела услышать то, как громко фыркнул Пчёлкин.
– Может, мне сразу соседям позвонить? Пусть тоже послушают?
Нет, соседи были явно лишними. Лиза резко распахнула дверь и, недобро взглянув на одноклассника, в квартиру его всё же впустила.
– Излагай, – только захотев сложить руки на груди, девушка, впрочем, тут же спохватилась и метнулась на кухню – риск сжечь варимые макароны повышался с каждой секундой. – Садись.
Пчёлкин послушно сел за стол и сцепил руки в замок. На лицо его набежала мрачная тень – это Лиза заметила, мимолётно обернувшись на парня.
– Может, ты хотя бы отвлечёшься?
– Не могу. Но я тебя прекрасно слышу, – на самом деле, кастрюля была спасением. Очень уж не хотелось Черкасовой смотреть на незваного гостя.
– Ладно, как хочешь. Я, честно говоря, ни хрена не понимаю, почему вдруг получил у тебя статус конченой скотины, но раз уж так, то и ладно…
Черкасова невольно поморщилась – Витина манера разговаривать не вызвала у неё восторга.
…– Да и я не очень-то понимаю, на кой-черт пришел к тебе объясняться. Просто…
– Вить, да и не надо объясняться. Ты прав – кто я такая, чтобы ты пытался сейчас оправдываться передо мной? Я тебя не выдам, делай ты, что хочешь.
Тяжёлый взгляд устремился промеж лопаток, и девушка на автомате расправила плечи. Как же она ненавидела, когда смотрели вот так!.. Чтобы хоть чем-то занять руки, пришлось взять в руки хлеб и нож.
– Ты не дала мне договорить. Просто мне не всё равно, что ты подумаешь.
Рука дрогнула, и острое лезвие полоснуло нежную кожу. Вскрикнув, девушка выронила нож и сжала руку. Пчёлкин тут же выскочил из-за стола и в мгновение ока оказался рядом. Схватив девушку за запястье, он рывком заставил разжать кулак.
– Не дёргайся.
Из крана полилась вода, и через мгновение ледяные струи обдали место пореза. Лизавета, закусившая губу, возмущённо взвыла.
– Тихо. Аптечка где?
– На холодильнике.
Витя оглянулся и стянул с морозильного шкафа белую коробку. Увидев коричневый пузырёк, девушка вдруг шмыгнула носом, заставив одноклассника обернуться и улыбнуться.
– Ну ты как маленькая прямо. Терпи.
И Черкасова послушно закусила губу вновь.
– Всё.
Девушка раскрыла сначала один глаз, затем другой. Боли не было, что вызывало искреннее удивление. Хмыкнув, Лиза осмотрела порез и исподлобья взглянула на Пчёлкина.
– Спасибо.
– Да не за что, – тот лишь пожал плечами, убирая йод обратно в коробку. – Осторожнее надо.
Ничего не ответив, Черкасова обернулась к плите и сняла с огня злосчастные макароны, которые сегодня всё-таки не будут иметь привкус гари.
– Чай будешь?
Этот вопрос заставил Пчёлкина перестать греметь склянками и повернуться к девушке. На губах парня заиграла улыбка.
– А я что, теперь снова впал в милость? Даже без объяснений?
– Нет, просто тебе же всё равно хоть кол на голове теши. Да и, если быть совсем уж честной, я даже могу тебя понять.
Витя присвистнул и уселся на краешек стола, словно ожидая окончания фразы. И Лиза продолжила:
– Могу понять лишь в желании жить лучше других. Работёнка твоя всё равно ничего хорошего в себе не несёт. Ты же Юрку Соболева знаешь по этим вашим делам, да?
– Угу.
– Ты даже не представляешь себе, сколько раз он меня к себе звал, – девушка поставила чайник на плиту и вздохнула. И почему её всё больше начинали окружать именно такие – чересчур любившие рисковать и танцевать на углях?..
Пчёла вздернул брови, удивившись откровению и воспользовавшись тем, что Лизавета не могла его видеть, но через пару мгновений лицо его вновь приняло спокойное и даже немного усталое выражение.
– Слушай, давай сменим тему, а? Говори, о чем хочешь, хоть о логарифмах, но не возвращайся больше к этому, ладно? Хотя бы сегодня.
И Черкасова молча кивнула, взглянув на раненый палец и мысленно даже порадовавшись тому, что о скрипке на пару дней можно было позабыть.
========== 6. Проблемы, Пчёлкин? ==========
…В этот вечер он пришёл какой-то не такой. Нет, вернее даже не так – он ворвался в её квартиру, воровато оглядываясь, и первое, что спросил – дома ли родители. Получив отрицательный ответ, Юра расслабился, но не забыл закрыть входную дверь на цепочку. Огромная спортивная сумка через плечо вынуждала парня отчаянно клониться под её тяжестью вбок, но избавляться от ноши нежданный гость не торопился, словно боясь расстаться со своим грузом.
– Мне нужна твоя помощь.
Лиза передёрнула плечами и неопределённо мотнула головой – мол, «излагай дальше». И Соболев продолжил:
– Спрячь сумку у себя на пару дней. А я её потом заберу.
– А что там?
– Тебе лучше не вникать.
Черкасова вдруг похолодела – как-то слишком резко догадка о содержимом сумки пронзила её сознание.
– Да ты с ума сошел?! – от возмущения даже голос предпочёл осипнуть. – Выметайся вон отсюда, живо!
– Лиза! – Юра взвыл так отчаянно, что девушка невольно замерла на месте, хотя уже дёрнулась было в сторону двери, дабы открыть её и указать другу на лестничную клетку. – Мне с ней край, понимаешь? Нас менты чуть не повязали, я еле удрал.
– Менты? А мой отец кем работает?
Соболев осёкся, вспомнив про синюю, с капитанскими погонами, форму Лизиного отца.
– У нас в общаге скоро наверняка шмон устроят, и тогда всё, понимаешь? Это всего лишь на пару дней.
– Ты хоть понимаешь, что несёшь? – Черкасова покрутила пальцем у виска, сделав большие глаза. – Ты на меня статью сейчас вешаешь, дружок!
Юрка покачал головой и скинул сумку с плеча. Та тяжело упала на паркетный пол коридора.
– Никто не узнает. Если ты сама никому не проболтаешься, конечно.
– Нет.
– Я очень тебя прошу.
– Нет, ты оглох, что ли?
– Да я что, так часто к тебе с такими просьбами обращаюсь?! – Соболев взвился, мучимый страхом и сбитым от долгого бега дыханием.
Лиза сложила руки на груди и посмотрела на несчастную сумку. В принципе, она с лёгкостью поместилась бы под кровать, а там такая пыль, что матери и в голову не придёт лезть туда. Более того, если это и впрямь…
– На пару дней, говоришь?
Юрка сложил ладони в молитвенном жесте, и крещёная Лизавета поморщилась. У неё всё равно не хватило бы сил, чтобы отказать другу детства. В конце концов, если это и впрямь на несколько дней…
– Хорошо. В первый и последний раз, ясно тебе?
Соболев подлетел к подруге и обнял ту так крепко, что, казалось, лёгкие свернулись в трубочки.
– Ты святая.
– Прекрати богохульничать уже, надоел. Неси эту дрянь в комнату, под кровать.
Парень поспешил выполнить приказ, а девушка пошла следом. Неожиданная догадка пронзила её, словно молния.
– Витя с тобой был?
– Кто?
Пришлось закатить глаза и вспомнить малоприятную кличку.
– Пчёла.
– А, он… да, первый легавых заметил, кстати. Ой, прости за «легавых».
Но девушка даже не услышала оскорбления бравой советской милиции, которая не сумела догнать ни одного из молодых парней.
***
…Сегодня он был какой-то не такой. Чересчур сосредоточенный, словно чего-то опасавшийся. Хотя, почему «словно»? Уж кто-кто, а Черкасова знала наверняка, что именно занимало мысли нерадивого одноклассника. И отчего-то это знание вызывало у девушки какое-то непонятное чувство – отдалённо оно могло напоминать смесь злорадства с сочувствием.
– Поймите же вы, что последний звонок не может заключаться в том, чтобы вкусно поесть, попить и разойтись по домам с аттестатами подмышкой. Вам учителя посвятили десяток лет своей жизни, отблагодарите их хотя бы разочек, подарите им достойный и красивый концерт…
По классу волной прошелся недовольный бубнёж – плясать и петь заезженные песенки никому особенно не хотелось. Мария Васильевна окинула класс грустным взглядом, чем внезапно вызвала у Черкасовой чувство жалости. Ну как вот объяснить молодой учительнице, что сейчас у подростков уже несколько иные интересы?
– Слушайте, ну ладно, – голос вдруг подал тот, от кого инициативы не ждал уж совсем никто, а именно Космос Холмогоров, – давайте сделаем, но с одним условием – мы номера сами придумываем.
Анисимова растерялась.
– А как я тогда буду перед директором отчитываться? Мало ли, что вы там надумаете?
– Ну, по согласованию с вами, естественно. Мы вот спеть можем, да? Пчёл, уснул, что ли? – и парень ткнул в бок всё это время молчавшего и тупо смотревшего куда-то в пустоту Витю. Тот вздрогнул и машинально кивнул, даже не переспросив, на что именно он согласился.
– Не знала, что вы поёте… – не удержалась Лизавета. Космос вдруг шаркнул ногой и шутливо раскланялся перед старостой, чем вызвал у той нервный смешок. Страшно представить, что они там петь соберутся…
– Кстати, а где Белов? – взглянув на разошедшегося сына астрофизика, вспомнила Мария Васильевна.
– А, он просил предупредить, что на медкомиссию в военкомат поедет. Простите, забыла совсем, – отрапортовала Лиза, чуть склонив голову набок, делая вид, что корила саму себя за забывчивость. На самом деле, сейчас ей было как-то все равно, кто там и где пропадал.
… – Проблемы, Пчёлкин?
Его пришлось даже догнать, чтобы сообщить новость – столь быстро он предпочёл покинуть школу и отойти в куст сирени, в котором была оборудована курилка.
– Не понял, – чиркнув спичкой, парень нахмурился. Лиза схватила одноклассника за рукав и усадила на старые пластиковые коробки из-под стеклотары, которые служили здесь стульями.
– Всё ты понял. Я про облаву и большую такую спортивную сумку чёрного цвета.
Пчёлкин вскочил на ноги и схватил девушку за плечи.
– Откуда знаешь?!
Лиза поёрзала в крепкой хватке, но ослабить её не смогла. Пришлось вздохнуть и признаться:
– Да она у меня дома. Юрка притащил.
Молодой человек ослабил хватку и сплюнул.
– Нашёл, к кому припереться, идиот.
– Я тоже так подумала. Но и отказать я ему не смогла. Ну, а тут просто увидела твоё состояние, и решила успокоить, всё равно он мне рассказал о том, что ты там с ним тоже был.
Пчёлкин затянулся и на пару мгновений прикрыл глаза. Сейчас весь его вид говорил о постепенном расслаблении.
– Спасибо, – взглянув на одноклассницу, произнес Витя, и, схватив её за руку, резко притянул к себе и обнял. Охнув, девушка замерла и почему-то даже предпочла сделать вид, будто не замечала того, что Пчёла, нагло пользуясь её податливостью, совмещал приятное с вредным – не размыкая объятий, он продолжил докуривать свою сигарету.
…Юра не подвел – злосчастная сумка была изъята им из-под кровати Лизаветы ровно через два дня. Безостановочно рассыпаясь в благодарностях, парень даже признался подруге в любви и наговорил еще столько «глупостей», что, казалось, ещё немного – и хрупкая девушка спустила бы его с лестницы вместе со злосчастным товаром. Впрочем, одними словами не обошлось, и под самый конец их встречи в ладонь девушки были вложены несколько купюр. «Плата за хранение», как объяснил это Соболев, поспешивший смыться быстрее, чем подруга начала бы кидаться в него этими самыми деньгами. И Черкасова долго ещё стояла посреди коридора, рассматривая потрёпанные купюры и постепенно приходя к мысли о том, что теперь и её втянули в эти грязные дела. От осознания этого становилось жутко и противно.
***
– Ох, мамочки, ещё и горошек зелёный!..
Лиза сидела на кровати, подтянув ноги к груди и обхватив коленки руками. На кухне мать девушки с восторженными возгласами разбирала два больших пакета со всякой всячиной, с таким трудом добытой дочерью. Консервы, крупы, сосиски, колбаса… Всего и перечислить было сложно, и хватить должно было надолго. Несколько дней понадобилось Лизавете для того, чтобы придумать, как объяснить родителям наличие такой большой суммы денег, и объяснение это лежало сейчас на письменном столе – скрипка. Пришлось наврать про мифический музыкальный конкурс в студии, из которого девушка вышла победительницей и завоевала неплохой денежный приз. Родители поверили, а вот самой Лизе от вранья стало просто гадко на душе. Она, зная истинное происхождение этих денег, сидела сейчас, прислонив голову к стене, и слушала приглушённые причитания матери. Как можно жить нормально, когда двух зарплат не хватало на то, чтобы набить холодильник продуктами, а малой доли от фарцовки хватило с лихвой? И как быть дальше? Лизе хватило один раз увидеть слёзы счастья в глазах матери, чтобы возненавидеть саму себя. Возненавидеть просто за то, что больше она не сможет радовать родительницу и дальше. Раньше тяжкость жизни как-то не казалась девушке такой уж глобальной и страшной, а сейчас отчаянно хотелось делать всё, что угодно, лишь бы не слышать больше слов про то, что придется занимать денег до зарплаты… Смахнув слезу с щеки, Лиза поднялась с кровати и полезла в шкаф за курткой – за окном уже смеркалось, и становилось прохладно.
– Мам, я к Юрке схожу, ладно?
– Конечно, доченька! Дверь только захлопни.
И девушка вышла, оставив мать наедине с «подарками».
…Врать постепенно входило в привычку. Девушка и не собиралась идти в общежитие – путь её лежал к дому Саши Белова, точнее, к старенькой беседке, что располагалась за бело-синей шестнадцатиэтажкой. И она не прогадала – уже издали до её слуха донеслись смех и громкие голоса.
– О! А ты-то тут какими судьбами? – Холмогоров заметил гостью ещё издали, метров за двадцать до беседки. На пару мгновений Лиза даже замерла на месте, вдруг засомневавшись в правильности своих действий, но всё же сумела взять себя в руки и придать походке хоть какое-то подобие уверенности.
– Привет, – удивлённо поприветствовал девушку Валера Филатов, тут же отставив бутылку пива в сторону, словно застеснявшись Черкасовой. Кивнув поприветствовавшим её парням, девушка перевела взгляд на Пчёлкина и кивнула куда-то в сторону.
– Можно поговорить с тобой?
Космос присвистнул, но этот пошлый звук был тут же прерван из-за тычка, которым наградил друга Белов. Витя кивнул, кинул бычок в кусты и вышел из беседки. Молодые люди отошли на довольно приличное расстояние от беседки – так, чтобы любопытные уши Космоса не сумели услышать ничего «эдакого».
– Случилось что-то? – вид у Пчёлкина стал каким-то озадаченным – никак он не ожидал встретиться здесь с грозной старостой, и от этого растерялся. Лиза повернулась к однокласснику и закусила губу. Пришлось взглянуть куда-то в небо, но это не помогло – слёзы всё равно предательски выступили на глазах.
– Это Юра всё…
Парень заметно напрягся, видимо, по-своему истолковав мокрые от слёз глаза девушки, её наглухо застёгнутую куртку, собранные в хвост волосы и спортивные брюки вместо привычной юбки.
– Что он с тобой сделал? – вопрос прозвучал так тихо и хрипло, что напомнил рык. Лиза вздрогнула и в непонимании взглянула на Пчёлкина – он даже в лице изменился, а глаза, казалось, потемнели от злобы. Несколько мгновений понадобилось девушке, чтобы осознать страшную суть вопроса и в ужасе всплеснуть руками.
– Ничего такого, о чём ты подумал. Просто… сумка эта чёртова, потом деньги…
– Объясни нормально.
Лизавета сделала глубокий вдох, но это сыграло злую шутку – слёзы ручьём хлынули из глаз, заставив девушку спрятать лицо в ладонях. Пчёлкин заметно растерялся, ничего не понимая, и всё, до чего он сумел додуматься, так это обнять одноклассницу и погладить её по спине, пытаясь хоть как-то успокоить. Рассказ – сбивчивый и скомканный, но суть всё же передававший – полился через пару минут рыданий. Уткнувшись лбом в мягкую ткань олимпийки, Лиза выплёскивала всё, что так мучило её вот уже не один день.
– Ну, просто ты – единственный, кто вообще в курсе дел… я поэтому к тебе и пришла, потому что больше не к кому… прости…
Объятия вдруг стали крепче.
– Успокойся. Ты никого не убила и ничего не украла, слышишь? Все нормально. Ты оказала услугу, получила за неё деньги, всё логично.
Лиза нахмурилась и судорожно вздохнула, понимая, что в словах парня была доля правды, причем доля немалая.
– И что делать-то теперь?
– Для начала, – Пчёлкин коснулся губами затылка девушки и разомкнул объятия, – пойти в беседку и выпить с нами. Немного. Это успокаивает. Косу, вон, расскажем сейчас – может, он что придумает.
– Я пить не буду… – Лиза даже нахмурилась, забыв о раскрасневшихся от рыданий щеках. Пчёла хмыкнул.
– Я же сказал – немного. Чуть-чуть не считается, слышала о таком? Давай, а я тебя провожу потом.
Девушка нахмурилась. Что она потеряла бы, если бы сделала пару глотков? Отец сегодня всё равно на дежурстве, а мать всегда ложилась рано, так что вряд ли её кто-то начнет поучать и стыдить. А расслабиться хотелось очень сильно.
