Текст книги "Послания Ивана Грозного"

Автор книги: Иван IV Грозный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Саула. И много напасти претерпеша, и Бог милосердова о них и воздвиже

им праведника Давида царя и царьство распространи. Се первое

благословение царству бысть: Бог, сходя к немощи человечестей, и царство

благослови. Таж умножившимся человеком и царьством и властей и

беззаконию растущу, Бог же не презре рода человеча от диявола мучима.

Первое посла пророки провозвещающе пришествия Божия Слова, о гресе

обличающе и о беззаконии; они же немысленнии быша, врагу ими

владущу, и пророкы избиша, и больма нечествоваша. Таж человеколюбия

ради сам Господь-Сын, Слово Божие вопнотитися изволи от пречистыя

Матере, спасение содела посреди земля человеком. И исперва убо царствие

отверже, якоже рече Господь во евангелии, юже есть высоко в человецех,

мерзость есть пред Богом, таж потом и благословие, якоже божественным

своим рожеством Августа кесаря прославив в его же кесарьство родитися

благоизволи, и его и тем вспрослави и распространи его царство, и дарова

ему не токмо римскою властию, но и всею вселенною владети, и Готфы, и

Савроматы, и Италия, вся Далматия и Натолия и Макидония и ино бо – Ази

и Асия и Сирия и Междоречие и Египет и Еросалим, и даже до предел

Перских. И сице обладающу Августу всею вселенною и посади брата

своего Пруса во град глаголемый Малборок и Торун и Хвойницу и

преславный Гданеск по реке глаголемую Неман, яже течет в море

Варяжское. Господу же нашему Исусу Христу смотрения тайну

совершившу, посла божественныя своя ученики в весь мир просветити

вселенную. Оным же яко крылатым всю вселенную обтекше им, и слово

Божие проповедающе. И понеже всюду греху царьствующу и нечестию

обладающу, царие и князи и местоблюстителя и обладатели вси дьяволу

поработившуся и супротившуся, и побита их, таж и учеников, святителей и

священников и простых множество показаша мучеников. И от Августова

царства в Риме даже до лет Максентия и Максимияна Галера сие гонение

бысть на християны. Господь же наш Исус Христос не презре моления раб

своих, еще же и к матерним мольбам ( Испр.; в ркп. больбам. ) призирая, и

свое обетование исполняя, яко же: се аз с вами есть до скончания века сего,

аминь, – и сице воздвиже благочестия корень – великого во благочестии

сияюща Констянтина Флавия, царя правде християнска, священство и

царство во едино, и оттуда повсюду християнская царьствия умножишася.

Тажь по благоволению в Троицы славимого Бога в Росийской земле

воздвижеся царствие сице якоже выше рех, еже Август кесарь римский,

194

обладали всею вселенною, постави брата своего Пруса, иже

вышепомянутый. И живоначалные троицы десницею и милостию

воздвижеся царьство в Руси сице: под Пруса четвертое надесять колено

Рюрик прииде нача княжити в Русии и в Новегороде, иже сам прозвася

великий князь и град Великий Новъград нарече. Сын же его Игор

преселися на Киев и тамо царьствия скифетры Росии положи, и на Грекех

дань емляше и в Переславце Дунайстем живяше, иже есть Бен и Бедна.

Таж что по сих? В Троицы славимый Бог милосердием своим призре на

нашу Росийскую землю, сего Святославова сына великого Владимера в

познание истинны приведе и светом благочестия просвети, славити себя

истинного Бога Отца и Сына и Святого Духа во единстве поклоняемого, и

избра его, якоже второго Павла, в державных сединах и царя правды

християнска во крещение воздвиже, якоже великого Констянтина. Якоже

рече божественный апостол Павел: никая же владычества не от Бога

учинена суть, всяка бо душа владыкам превладущим да повинуется; темже

и противляяйся власти, Божию повеленью противится, и никому же повеле

в чюжая пределы преступати. Мы же хвалим, благословим, покланяемся

Господу в трех лицах, во едином же существе, поем и превозносим его во

веки, якоже воздвиже нам рог спасения, яже в дому Давида раба своего,

тако в дому блаженного великого Владимера во святом крещении Василия.

Сего убо трисиянного единственного Божества милостию и благоволением

и волею утвердися и дасться нам скифетродержание в Росийской земле, от

сего великого Владимира, иже во святом крещении Василия, иже царским

венцом описуется на святых иконах, и сына его великого государя

Ярослава, нареченного во святом крещении Георгием, иже тое Чюдскую

землю плени, еже есть Лифлянты, и град Юрьев во свое имя постави иже

нарицается Дерпт, и великого царя и великого князя Владимера Мономаха,

иже на Фракею Царяграда воевавшего и царьский венец и имя приобрете

царьствия (от царя Констянтина, иже тогда во Цареграде царствующего сия

приемлет), и преславного великого князя Александра, иже над римскими

немцы на Неве победу показавшего, и хвалим достойного великого

государя великого князя Дмитрия, иже над безбожными Агаряны за Доном

великую победу показавшего, и деда нашего блаженные памяти великого

государя Ивана Васильевича, собрателя Руския земли и многим землям

обладателя, и отца нашего великого государя царя всеа Русии блаженные

памяти Василья закоснейным прародительствия землям ( Испр.; в ркп.

прародительский земля; на полях пометка А. И. Попова и сия? ) обретателя,

таж по коленству даже доиде и до нас скифетром держание Росийского

царьствия. Мы же хвалим Бога в Троицы славимого за премногую его

милость, бывшую на нас (Трисолнечного Божества...милость, бывшую на нас. -

Композиционное своеобразие комментируемого послания заключается в том, что

вступительная часть титула «Божьей милостью...», вообще значительно расширенная

при Грозном (см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 1), достигает

здесь грандиозных размеров – больше половины всей грамоты. Обычную формулу

«Божества...милостью...мы, Иван Васильевич», царь здесь как бы раскрывает, стараясь

разъяснить противоречие между словами Христа (в Евангелии) о мирской власти: «еже

195

есть высоко в человецех, мерзость есть перед Богом», и фактом Божьего благословения

ему, царю Ивану Васильевичу. В связи с этим он излагает (по библейским и

хронографическим легендам) целую историю мирской власти, противопоставляя

«неблагочестное царство», возникшее «от дьявола», царству, «благословенному» Богом.

При составлении этого вступления к посланию Полубенскому Грозный использовал

свои предшествующие сочинения и больше всего первое послание Курбскому. Из этого

послания заимствовано и рассуждение о том, почему Бог разрешил иудеям приносить

жертвы (см. выше, стр. 15), и перечисление владений Августа (ср. стр. 23 – 24; как и в

том послании, «Ази[я]» и «Асия» [Малая Азия?] выступают здесь в качестве различных

понятий); перечисление предков во вступлении к титулу «Послания Полубенскому»

почти дословно совпадает со вступлением («историческим титулом») к первому

посланию Курбскому. Однако, если в первом послании Курбскому Грозный начинал

«Российское самодержавие» с Владимира, то в послании Полубенскому оно выводится

непосредственно от «Августа-кесаря». Этому своему «предку» Грозный прощает даже

его языческое вероисповедание, объявляя его царство «благословенным» от Бога на том

основании, что в это время «благоизволил» родиться Христос. При изложении легенды

о Прусе – «брате» Августа и предке русских государей, Грозный в значительной

степени повторяет свои прежние грамоты польским королям (см. текст их выше, в

комментарии ко второму посланию Иоганну III, прим. 21). Далее царь переходит к

изложению родословия русских государей – своих предков. Следуя «Начальному своду»

и «Софийскому временнику» (а не «Повести временных лет»), царь утверждает, что

после Рюрика Игорь (а не Олег) «преселися на Киев и тамо царьствия скипетры Росии

положи». Игорю же, вместо его сына Святослава, приписываются походы в Дунайскую

Болгарию – «в Переяславце Дунайстем живяше, иже есть Бен (?) и Ведна [ =Вена; ср.:

Памятники дипломатических сношений, т. I, стр. 489, 500, 517 и др.]». Здесь, впрочем,

возможна какая-то порча в тексте, так как дальше, говоря о Владимире, Грозный

называет его сыном «сего Святослава» – следовательно, он упоминал (или собирался

упоминать) Святослава выше. Говоря о Ярославе Мудром, царь подчеркивает, что он

господствовал над «Чудской землей» – Ливонией (тема, повторяемая затем в основной

части грамоты); говоря о Владимире Мономахе, вспоминает популярную в XVI в.

легенду о приобретении этим князем византийских регалий в результате войны в

византийской Фракии (ср.: ПСРЛ, IX, 144; Сб. РИО, т. 59, стр. 345; об этой легенде см.:

И. Н. Жданов. Русский былевой эпос, стр. 62 – 98, 130 – 131; текст легенды по

памятникам начала XVI в. – там же, стр. 598 – 599). В изложении библейских легенд

царь в большей степени следует Хронографу (ср.: ПСРЛ, XXII, стр. 30 – 32, 93 – 95) и

апокрифическим сказаниям [напр., объяснение вавилонского столпотворения

стремлением обезопаситься от нового всемирного потопа, – ср. у Козьмы Индикоплова

и в одной из Палей (И. Я. Порфирьев. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах

и событиях. СПб., 1877, стр. 108 – 110)], чем Библии. Политические претензии,

высказанные Грозным во вступительной части послания Полубенскому (и повторенные

затем в переговорах с польскими послами Крыйским и другими в январе 1578 г.),

сильно обеспокоили польского короля. Уже в ноябре 1577 г., в инструкциях гонцу

Полуяну, король иронически указывал, что в грамоте Полубенскому царь «почал

вычитывать рожай свой от створенья света, от Адама...яко нигде ничего кгрунтовного

[основательного] и правдивого не назначил» (КПМЛ, т. II, стр. 27 – 28). Об этих же

претензиях Грозного Баторий напомнил и в 1579 г., формально объявляя войну царю

(там же, стр. 44).).

Сего Тричисленного Божества Отца и Сына и Святого Духа милостию и

властшо и хотением покрываеми, иногда же ограждаеми и заступаеми и

соблюдаеми и утвержаеми, и удержахом скифетро Росийского царьствия;

мы великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всея Русии

196

[следует полный титул] нашего царьского повеления слова – нашего

княжества Литовского дворянину думному и князю Олександру Ивановичу

Полубенскому, дуде, пищали, самаре, разладе, нефирю (то всё дудино

племя!) (Полубенскому, дуде, пищали, самаре, разладе, нефирю (то всё дудино

племя!). – Это место грамоты не совсем понятно. Царь, назвав Полубенского «дудой»

(дудкой; это же прозвище повторяется и на «подписи» – адресе грамоты), перечисляет,

очевидно, дальше названия сходных музыкальных инструментов («то все дудино

племя», т. е. «все это разновидность дудки»). «Пищаль», действительно, представляет

собой музыкальный инструмент типа свирели (см.: Финдейзен. Очерки по истории

русской музыки, т. I, вып. II, 1928, стр. 186; Н. И. Привалов. Музыкальные духовые

инструменты русского народа. СПб., 1908, стр. 108-109); другие названия, приводимые

царем, в литературе не встречаются (их нет ни у Финдейзена, ни у Привалова, ни у

Срезневского и т. д.). – Враждебный тон царя по отношению к Полубенскому может

объясняться многими причинами: ; Полубенский был связан с Курбским [он был его

свойственником (ср.: Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни, т. I. Киев, 1849,

стлб. X – XII, 157); ср. также грамоту Полубенского Шабликину и Огибалову, в которой

Полубенский вымогает от них «тетради», оставленные Курбским в России, грозясь

иначе не выдать их пленных родственников (А. М. Курбский, Соч., прилож., стлб. 495)]

и с другим эмигрантом – Т. Тетериным; в сотрудничестве с последним он захватил

обманом русскую крепость Изборск (см. прим. 4).).

Нашия честныя царьские заповеди слово то, что не от коликих лет

Лифлянская земля отчина наша от великого Ярослава, сына великого

Владимера, иже во святем крещении Георгия, иже и Чюдскую землю плени

и постави в ней град в свое имя Юрьев, а по-немецки Дерпт, та по сем

великого государя Александра Невского, и дань старые залоги с тое

Лифлянские земли шла, и прадеду нашему великому государю и царю

Василыо и деду нашему великому государю Ивану и отцу нашему

великому государю и царю всеа Русии блаженные памяти Василию ( В ркп.

Василию нет. ) присылывали неоднова бити челом за свои вины и о своих

нужах и о миру с их вотчинами с великим Новымъгородом и Псковом, и

что было им к Литовскому не при ставать. Так же и к нашему царьскому

величеству присылали и не одинова бити челом своих послов, и дань на

себя по старому положили, и после того в том во всем не исправилися, и за

то на них наш гнев, мечь и огнь ходит. И некогда убо прииде в слухи наша,

яко то безгосударное место Литовское, преступив Божие повеление, еже не

повеле никому же в чюжия пределы преходити, и Литовские люди в ту

нашу отчину, в Лифлянскую землю, вступившися, тебя учинили тут

гетманом. И ты многие неподобные дела поделал еси: не имея храбрства,

взял еси искрадом нашия вотчины Пскова пригородок Избореск, как еси

поругалъся, отступив от крестьянства, церкви Божий и священства образом

(Взял еси искрадом нашия вотчины Пскова пригородок Избореск как еси поругалъся,

отступив от крестьянства, церкви Божий и священства образом. – Захват Изборска

Полубенским произошел в январе 1569 г.; Полубенский и его сподвижники, по словам

Псковской летописи, «впрошалися опритчиною [притворились опричниной]» (ПСРЛ,

IV, 318; ср.: Синбирский сборник, М., 1844, стр. 23). Историю этого обмана излагает

немец-опричник Генрих Штаден. Он рассказывает, что «губернатор польского короля

Сигизмунда в Лифляндии» Александр Полубенский в сопровождении 800 поляков и 3

197

русских перебежчиков подъехал к воротам Изборска и закричал привратнику:

«Открывай! Я иду из опричнины». Поляки продержались в Изборске 14 дней, после

чего город был отбит настоящими опричниками (Штаден. О Москве Ивана Грозного.

Л., 1925, стр. 94). Нападение Полубенского на Изборск и последовавшие за [этим

военные действия были предметом специальных переговоров между Иваном IV и

польским королем Сигизмундом II Августом в течение всего 1569 г. (см.: Сб; РИО, т. 7,

№ 23, стр. 584 – 610). Грозный писал польскому королю, что с тех пор, как последний

«нашу изменную раду, отступников истинного православия, учинил у себя в раде, и от

тех мест и посемест кровь крестьянская не престалась лити...И по той твоей раде, брата

нашего, а наших изменников умы-шлению, князь Олександр да князь Иван

Полубенские, пришедчи некрестьянским обычаем...сослався с нашими изменники,

безбожным обычаем в наш пригород в псковской в Избореск с нашими изменники

въехали, и город Избореск на тебя, брата нашего, засели, и вере крестьянской

ругательство учинили» (Сб. РИО, т. 71, стр. 588). Впоследствии, когда Полубенский

попал в плен к русским, царь укорял его в том, что он в Изборске «чудному Николе

глаза колол»; Полубенский оправдывался, что это не он, «а рыцарство» (Донесение-

дневник Полубенского. Труды X Археологического съезда в Риге в 1896 г., т. III, етр.

136)). Ино тричнсленного Божества и пречистыя Богородицы милость и

всех святых его молитвы и иконного покланяния крепость вас иконоборцев

посрами, а нашу древнюю отчину к нам возврати, а ваша надежда – Крон и

Зевс и инии, о нихже выше рехом, ни во что же бысть.

А пишешься Палемонова роду (А пишешься Палемонова роду. – Палемон -

легендарный предок литовских князей. Согласно рассказам литовских летописей, он

был римский «княже», родственник императора Нерона, покинувший Рим из страха

перед «кривдами и втеснениями» со стороны этого императора. Добравшись по «морю-

окиану» до реки Неман, Палемон со своими спутниками «почали размноживатися» и

положили начало литовскому народу и государству (см. Западно-русские летописи.

ПСРЛ, XVII, 227 – 229, 240, 296 – 297 и др.). Легенда о Палемоне по характеру своему

весьма сходна с русской легендой о Прусе.)), ино то палаумова роду, потому что

пришел на государство, да не умел его под собою держать, сам в холопи

попал иному роду. А что пишешься вицерентом земли Ифлянъския,

справцы рыцарства волного – ино то рыцарство блудящее, розблудилося по

многим землям, а не волное (А что пишешься вицерентом земли Ифляньские,

справцы рыцарства волного – ино то рыцарство блудящее, розблудилося по многим

землям, а не водное. – «Справцей людей рыцерских войска...короля Полского и великого

князя Литовского у земли Ифлянской» именовал себя Полубенский в грамотах

русскому боярину Ивану Петровичу Федорову (Сб. РИО, т. 71, стр. 81 и 87); в грамоте

Шабликину и Огибалову он именовался «гетманом Лифлянской земли и справцей

рыцарских людей» (Курбский, Соч., стлб. 496). «Вицерегентом» Полубенский называл

себя, очевидно, как заместитель Ходкевича – администратора («регента») Ливонии (см.

прим. 7).). А ты выцерент и справьце над шибеницыными людми, которые

из Литвы ушли от шибеннцы, то с тобою рыцерство. А гетманство твое над

кем? С тобою жадного доб-рова человека нет из Литвы, а то все воры, да

тати, да разбойники. А владеешь – городков з десять нет, где тебя слушают.

А Колывань за Свейским, а Рига особе, а Задвинье за Кетрером (А Колывань

за Свейским, а Рига особе, а Задвинье за Кетрером. – Колывань – русское название

Ревеля (Таллина), находившегося с 1561 г. под шведской властью. Готгард Кетлер,

коадъютор (соправитель) магистра Ливонского ордена, заключил в 1559 – 1561 гг. с

польским королем соглашение, согласно которому южная Ливония (Курляндия,

198

Задвинье) превращалась в вассальное владение Польши, за что польский король

обещал защищать Ливонию от царя. После этого Курляндия была обращена в

герцогство, а Кетлер стал герцогом Курляндским. Рига после довольно энергичного

сопротивления также признала (в 1562 г.) власть польского короля, но при условии

некоторого самоуправления и полной независимости от герцога Курляндского.

Центральная часть Ливонии также была передана польским королем (в 1566 г.) в

управление не Кетлеру, а другому лицу – «маршалку» Литовскому Яну Ходкевичу с

титулом администратора Ливонии (тем самым центральная Ливония как бы

объединялась с великим княжеством Литовским). Рига, не признавшая власти Кетлера,

не признала и Ходкевича, и в 1567 г. он безуспешно пытался взять этот город осадой

[см. Хронику Рюссова в «Сборнике материалов и статей по истории Прибалтийского

края» (т. III, Рига, 1880, стр. 158 – 161)].).

А старостить тебе над кем? Где меньтер, где машъкалка, где кумендери,

где советники, и все воинство Лифлянские земли? (Где меньтер, где

машъкалка, где кумендери, где советники, и все воинство Лифлянския земли. -

Перечисляются чины прежнего Ливонского ордена. «Ментерь» – очевидно то же, что

«местер» (ср. Псковскую летопись, ПСРЛ, IV, 182 – 183, где сперва употребляется

термин «местер», затем о том же лице, термин «мендерь») – Сго88те181ег, магистр

Ливонского ордена. «Кумендери» – командоры (ср. Новгородскую летопись, ПСРЛ, III,

89, 109). «Машкалка» – маршал; термином «ламмашкалка» в Никоновской летописи

именуется ливонский ландмаршал Шалль фон-Белль (ПСРЛ, XIII, 330).) Всево у тебя

ничего!

А ныне наше царьское величество пришло своих вотчин разсмотрити

Беликове Новагорода и Пскова и Лифлянские земли, и наше царьское

повеленье с милостивнейшим защищеньем и чесные заповеди тебе: почто

избранный ваш государь Стефан Обатур присылает к нам о миру и послов

своих к нам шлет (Избранный ваш государь Стефан Обатур присылает нам о миру и

послов своих к нам шлет. – Семиградский (трансильванский) воевода Стефан Баторий,

избранный частью сейма на престол в декабре 1575 г., короновался польской короной 1

мая 1576 г. Власть его была непрочной, так как основная часть магнатства не

признавала его и приглашала на польский престол германского императора

Максимилиана II (избранного сенатом в короли одновременно с избранием Батория).

Уже в августе 1576 г. Стефан отправил посланников Груденского и Буховецкого к Ивану

IV и гонца Гоголя к боярам с мирными предложениями. Иван IV относился к избранию

Стефана на польский престол отрицательно, предпочитая видеть на этом престоле

императора, от которого он, невидимому, получил неофициальные обещания об уступке

Ливонии, а может быть и Литвы. Посланники были встречены холодно; боярам было

поручено «отписати панам жестоко: как бы посмеяся обрали себе за государя

семиградцкого воеводу» (ЦГАДА, Польского двора кн. № 10, л. л. 238 – 238 об; текст

этой грамоты бояр см.: КПМЛ, т. II, стр. 7). Впрочем, Стефану было предложено

прислать «великих послов». К июлю 1577 г. послы эти еще не прибыли, – этим, между

прочим, впоследствии оправдывал Иван свое наступление на польскую Ливонию,

прибавляя, однако, что Ливония – его исконная вотчина и что «тебе [Стефану] было в

Лифляндскую землю вступаться непригоже, потому что тебя взяли с княжества

Семигратцково на королевство Польское и на великое княжество Литовское, а не на

Лифлянскую землю» (там же, л. л. 308 – 308 об.)., ) и мы хотим с ним миру как

будет пригоже, и ты б меж нас с Стефаном Обатуром миру не рушил, и на

кровопролитие-християнское ( Испр.; в ркп. христианство. ) не прагнул, и

199

из нашие бы еси вотчины из Лифлянские земли поехал со всеми людми, а

мы всему своему воинству приказали, не велели литовских людей ничем

крянути. А толко ж так не учинишь, и не пойдешь из Лифлянские земли, и

которые люди Литовъские будут в Лифлянской земле, и что над ними

учинится, и то кровопролитие от тебя будет. А на Литовскую землю и ныне

никоторые войны не учиним, доколе у нас ( Испр.; в ркп. вас. ) от Оботуры

послы будут. А с сею есмя грамотою послали к тебе воеводу своего князя

Тимофея Романовича Трубецково, Семеновича, Ивановича, Юрьевича,

Михайловича, князя Дмитрея, сына великого князя Олгерда, у которого

твои предкове служили Палемонова роду (Тимофея Романовича

Трубецково...сына великого князя Олгерда, у которого твои предкове служили

Г1алемонова роду. – Род князей Трубецких (или Трубчевских), окончательно

перешедший на русскую службу в начале XVI в., ведет свое происхождение от князя

Дмитрия Ольгердовича Брянского-Трубчевского, участника Куликовской битвы (на

стороне Дмитрия Донского), сына литовского великого князя Ольгерда. 9 июля 1577 г.

Т. Р. Трубецкой был отправлен царем из Пскова «наперед себя», «воевать немецкие

земли» в направлении на «Владимирец» (Вольмар); Трубецкому было дано для

передачи комментируемое послание Полубенскому (см. подробный разрядный список:

Ливонский поход царя Иоанна Васильевича Грозного в 1577 и 1578 гг. Военный

журнал, изд. Военно-уч. комитетом, 1852, № III, стр. ИЗ – 114; ср.: Синбирский

сборник, стр. 60).).

Писан в дому живоначалные Троицы и великого государя Всеволода

Гаврила, а в нашей отчине двора нашего из боярские державы в городе в

Прескове (Писан в дому живоначалные Троицы и великого государя Всеволода

Гаврила, а в нашей отчине двора нашего из боярские державы в городе в Прескове. -

Троицкий собор – главный храм Пскова. По названию этого храма, как это часто бывало

в древней Руси (напр. Тверь называлась «Спас златоверхий»), именовался и сам город.

Всеволод-Гавриил Мстиславич (первая половина XII в.) – первый псковский князь.

Всеволод был изгнан из Новгорода и принят псковичами; в дальнейшем он почитался

как местный герой (наряду с другим псковским князем – Довмонтом). Выражение

«двора нашего из боярские державы» – не понятно.), лета 7085 июля в 9 день,

индикта 5, государствия нашего 43, а царств наших Росийского 31,

Казанского 25, Астрахансково 24. А на подписи у грамоты подписано:

великого княжества Литовского дворянину доброму князю Олександру

Ивановичи) Полубинскому, Дуде, вицеренту Литовския земли блудящие

рыцарства Ливонсково розганеново, старосте Волъмерскому, блазну.

ПОСЛАНИЕ ЯНУ ХОДКЕВИЧУ (1577)

200

Такова грамота послана от государя из Володимерца к пану Яну

Еронимовичу со князем Олександром с Полубенским

(Из Володимерца к пану Яну Еронимовичу со князем Олександром; с Полубенским.

– Судьба Полубенского во время событий 1577 г. во многих отношениях не ясна. Можно

считать несомненным, что Полубенский еще до прихода русских войск был взят в плен

самими жителями города Вольмара и выдан Магнусу [об этом говорят совпадающие

сообщения Б. Рюссова (Хроника, Прибалт, сб., т. III, стр. 271) и самого Полубенского в

его дневнике (стр. 132); сообщением последнего устраняются сомнения на этот счет В.

Новодворского (Борьба за Ливонию между Москвою п Речью Посполитой, СПб., 1904,

стр. 58 – 59, прим. 2)]; но когда это произошло – не ясно; дата самого Полубенского [28

июня (?)], как и последующие даты его дневника (напр, дата первой беседы с царем – 1

августа) явно перепутаны (может быть сознательно). Во всяком случае, 28 августа,

когда царь готовился к взятию Вольмара, он не знал, где Полубенский, и очень

беспокоился о его судьбе (см.: Ливонский поход, Военный журнал, 1853, V, стр. 105 -

108); в начале сентября Полубенский несомненно уже был в руках русских. О

пребывании царя в Вольмаре 12 сентября (дата комментируемого послания) в других

источниках ничего не сообщается; по словам Полубенского, 11 и 15 сентября царь

сообщил ему, что он дарует ему жизнь и перешлет с ним письма (Донесение-дневник

Полубенского, стр. 136, 137; о вероятных причинах такого превращения Полубенского

из пленника, недавно еще пользовавшегося особой нелюбовью царя, в его посланца см.

выше, стр. 507). Вместе с посланием Яну Ходкевичу, главнокомандующему польскими

силами в Ливонии, царь отправил послания Стефану Баторию, Курбскому, Таубе и

Крузе и Тимофею Тетерину.).

Бог наш Троица Отец и Сын и Святой Дух во единстве поклоняемый, о

нем же живем и движемся, им же царие царствують и силнии пишут

правду, сего властию и хождением и милостью удержахом скифетры

Росийского царствия, мы великий государь царь и великий князь Иван

Васильевич всея Руси [следует полный титул] государя Стефана [следует

полный титул] пану Яну Еронимовичю Хоткевича, кграбя на Шклове и на

Мыши, пану Виленскому старосте Жемоитицкому, маршалку земскому

великого княжства Литовского, старосте Кобеньскому и державце

Плотельскому и Телыновскому слово наше то (кграбя на Шилове и на Мыши,

пану Виленскому старосте Жемоитицкому, маршалку земскому великого княжества

Литовского, старосте Кобеньскому и державце Плотельскому и Телыповскому... -

Ходкевич принадлежал к одному из наиболее влиятельных литовских магнатских

родов. Титул графа («кграбя») Ходкевичи получили от германского императора Карла V

Габсбурга (когда отец Яна, Иероним, был послом при дворе императора).

Перечисленные здесь владения Ходкевича находились частью на территории

Белоруссии – г. Шклов (ныне Могилевской обл. БССР) и Мышь (Барановичская обл.

БССР), частью на территории Литвы – область Жмудь, г. Вильно (Вильнюс), Ковно

(Каунас), Телынов и Плотеле. Часть титулов Ходкевича Грозный опускает – он не

именует его администратором и гетманом Ливонии (специально объяснял этот

поступок ниже – в этом же послании), не упоминает еще два белорусских владения

Ходкевича – Быхов и Глуск.).

Мужю храбрый и велемудрый и дородный, достоин еси в роде

начальнейшее быти и начальствовати! Издавна бо слышах храбрство твое

и дивихся и похвалях и исках еже любити тя и жаловати на много времена

201

и различна. Сему не даст быти, но и тогда, егда к нам через Лифлянскую

землю без короля писал еси (егда к нам через Лифлянскую землю без короля писал

еси. – Во время борьбы за польский престол в 1572 – 1575 гг., и особенно во время

второго «бескоролевья» (после бегства избранного короля Генриха Валуа во Францию в

июне 1574 г. и до 1576 г.) царь неоднократно вел (через посредников) письменные и

устные переговоры с литовско-польскими магнатами и, в частности, с Яном

Ходкевичем. Позиция Ходкевича в отношении русской кандидатуры на польский

престол была двойственной и неискренней: в Литве он вел решительную борьбу против

этой кандидатуры, опасаясь ее популярности среди литовской шляхты (ср.: А.

Трачевский. Польское бескоролевье. М., 1869, стр. 262 – 263), но одновременно

поддерживал тайные сношения с русскими послами, уверяя их в своей преданности

царю (для того, чтобы удержать его от войны, а может быть, и на случай успеха его

кандидатуры) и обвиняя самого царя за недостаточную энергию в борьбе за престол [в

беседе с гонцом Ельчаниновым он говорил, что царь «точно через пень колоду валит»

(ЦГАДА, Польского двора кн. № 10, л. л. 5 – 7 об.)]. По совету Ходкевича, царь написал

в августе 1575 г. ряд грамот польско-литовским магнатам, и в том числе самому

Ходкевичу (там же, л. 61). В апреле 1576 г. русский посланник Новосильцев [также

беседовавший с Ходкевичем, но догадывавшийся о его неискренности (там же, л. 158

об., 162)] привез царю грамоту от Ходкевича (там же, л. 134 об.). Не известно, имеет ли

в виду Грозный эту грамоту или какую-нибудь другую (в комментируемом послании

говорится о письме «через Лифляндскую землю»).), ныне же благоволением

Божиим, яко же рече апостол Павел: «во время благоприятно послушах

тебя, и в день спасения помогох ти, се ныне время благоприятно, се день

спасения, ни единого же, ни в чесом же, дающе претыкания»; сего ради

восписую ти.

Тричисленного Божества и во единстве поклоняемого милостию, со

крестоносною хоругвию ходили есмя своей отчины очищати и дозрити, и

ныне вседержительною Божиею десницею и силою животворящего креста

отчина вся Лифлянская; земля учинилась в нашей воле. А ты писался

администратором и гетманом Лифлянские земли, ино то у тебя отошло, и

ты б, муж велеразумный и храбрый, о том не сумневался, занеже Бог дает

власть, емуже хощет. А сие было имя ещо государственное, к тебе и

неприлично (а ты от роду великих панов, так мы, тешачи тебя, пишем к

тебе кграбя, а и то так же к тебе неприлично). А убытка тебе здеся ни в чом

нет, лише слово твое было, и ты б о том не кручинился, занеже слово

мимошественно, а не постоятелно. Слышах твое велеразумие и храбрость

под Улою и дивихся, и то храбръски еси учинил (Слышах твое велеразумие и

храбрость под Улою и дивихся – и то храбръски еси учинил. – В 1568 г. Ходкевич

осадил русскую крепость Улу, но, несмотря на проявленную им при этом личную

храбрость и энергию, ему пришлось снять осаду. В своем донесении королю он

объяснял эту неудачу «храбростью москвичей и робостью наших» 1ср. перевод этого

донесения, сделанный С. М. Соловьевым (История России, кн. II, стлб. 201) по книге

Nowakowski «Zrodia do dzejow Polski» (I, стр. 193)] ); а в Лифлянскую было землю

вступатися напрасно. И сего ради пишу велеразумью твоему; дай бо, рече,

премудру вину, премудрее будет, сказай ( Так Пк; ЦТ сказати. ) праведному

и приложит приимати. Сего ради убо тебе, премудрому человеку, о сем не

подобает смущатися и сия смущения отложити, и промышляти о покое

202

христианском, и государю б еси Стефану королю Полскому говорили, чтоб

он нашие вотчины Лифлянские земли не воевал и ничем не зацеплял. Так