Текст книги "Семья на первом месте (СИ)"

Автор книги: Истории Агаты

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

– Тише, – просил он.

Вцепившись в мантию Блэка, Алина спрятала заплаканное лицо в шею парня, продолжая лить горькие слёзы. Сириус продолжал сжимать слизеринку в объятьях, успокаивая её и шепча что-то на ухо.

Он не выносил женских слез.

Постепенно Лестрейндж приходила в себя. Легонько взяв ее за подбородок, Блэк стер оставшиеся слезы большим пальцем. Слизеринка сипло прошептала слова благодарности.

– Он поплатится, – сказал Сириус как никогда серьёзно.

Волшебница отрицательно покачала головой, месть ей не нужна. Блэк заметно нахмурился.

– Я не хотела, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии, – прошептала она тихо-тихо.

– Никто не узнает, – заверил ее Блэк.

Встав на ноги, девушка привела себя в порядок, пока Сириус восстановил разбившееся зеркало. Блэк собирался было уйти, как раздался хриплый голос.

– Спасибо.

Бродяга остановился, стоявшая недалеко Алина, не отрываясь, глядела на него своими золотистыми глазами так, будто заглядывала в душу.

– Спасибо тебе, Сириус, – вновь сказала она,

Сириус.

Блэк сухо кивнул, уходя.

Он не выносил женских слез, так почему остался?

***

Одно место за столом Слизерина этим вечером пустовало. Малфой бегло оглядел зал на наличие знакомого лица.

– Где Алина? – спросил он у Нотта.

Тот пожал плечами, он и впрямь не знал, куда запропастилась одна из подруг.

– У неё разболелась голова, и она осталась в комнате. – откликнулся Рабастан, ближе наклонившись к другу.

Люциус нахмурился. Слишком часто у Лестрейндж болела голова.

– Те сны, – подозрительно оглядевшись на наличие лишних ушей, он продолжил, – они ещё ей снятся? – Люциус напрягся.

Рабастан отложил столовые приборы в сторону, обратив полное внимание на друга. Говорить о столь щепетильной теме не хотелось, но Малфою он доверял.

– Летом всё было спокойно, но когда мы вернулись в Хогвартс… – Лестрейндж замялся, а Люциус продолжал жадно внимать каждому слову. – Ей приснился один кошмар, – Рабастан побледнел, вспоминая минувшие дни. – Я не смог разбудить её сразу. – Лестрейндж прикрыл глаза, Малфой положил на плечо друга свою тяжелую ладонь в знак поддержки. – У Руди получалось куда лучше. – Брюнет помолчал пару секунд. – Я так сильно боюсь опоздать, она очень от них страдает, – с горечью сказал Лестрейндж.

– Что говорят колдмедики? – сдавлено спросил Малфой-младший.

– Отец не говорит, даже Руди не знает, – с сожалением ответил Рабастан, кривя губы.

Подойдя к столу Гриффиндора, Сириус сел рядом с Лунатиком. Трое оглядели друга с лицами полных вопросов.

– Где ты был? – начал Питер, – тебя не было на трансфигурации.

– Был занят, – буркнул Блэк, не отрываясь от тарелки с сырным супом.

Поттер и Люпин подозрительно переглянулись.

– Ты в порядке? – Джеймс прищурился, Бродяга сжал зубы. – Ты сегодня слишком отстранённый, что-то случилось?

– К чему эти вопросы? Я не голоден. – Вскочив из-за стола, Бродяга прошептал себе под нос очередное ругательство и скрылся.

– Что с ним происходит? – не выдержал напряжения Питер.

– В последнее время он сам не свой, – отозвался Римус, продолжая ковыряться вилкой в тарелке.

Поттер и Петтигрю сидели с опущенными вниз головами. Каждый думал о своём.

На выходе из большого зала Питеру преградил дорогу третьекурсник с Когтеврана, протянув маленький кусочек пергамента.

В девять у Маэстро. Н.Б.

У Питера перехватило дыхание. Он не забыл. Николас о нем не забыл. Бегом добравшись до комнаты и схватив первую попавшуюся под руку мантию, Петтигрю выбежал из гостиной Гриффиндора. Молниеносно пролетая лестничные пролеты и темные коридоры, Питер добежал до главных ворот Хогвартса, а после и вовсе покинул его приделы.

Около небольшого двухэтажного кирпичного дома с пестрой крышей, гриффиндора уже ждал когтевранец. Он был прекрасен в этой темно-синей мантии, подобно звездному небу. На мгновение Питер забыл, как дышать.

И вдруг он обернулся, взгляд Николаса был направлен на него, только на него. Эти глаза, как маленькие вселенные, смотрели лишь на него одного. Бурский как будто был создан специально для Питера. Прекрасен, как небосвод. Как ливень из слез русалок.

Такой светлый и прекрасный.

– Ты вовремя, – сказал Бургский, подойдя ближе.

И они отправились в магазин волшебных музыкальных инструментов. Здесь было все и даже больше, столько редких вещей. Например, шкатулка с голосами мертвых. Арфа, у которой вместо струн были золотистые волосы морских русалок. Поющие птички, невидимая гитара, воздушный орган.

Этот вечер был прекрасен. Нескончаемые разговоры, огромное количество шуток и его прекрасный смех.

Смех Николаса.

Возвращаясь в Хогвартс, оба не переставали улыбаться. Для них обоих это было ново. Попрощавшись у парадной лестницы, они разошлись. Напоследок Бургский кинул:

– Свидимся.

Свидимся.

***

Четвертый этаж, библиотека

Октябрь, 1976

Минуло полтора месяца с начала учебы. Профессора по-прежнему задавали много, часто пугая. Одним словом, жизнь кипела. Приближался День Всех Святых. Каждый тщательно готовился, девушки подбирали лучшие наряды, макияж и прически. Молодые люди так же в стороне не стояли. Но были и те, кто не забывал об учебе. Вот и сейчас, сидя в дальнем углу библиотеки, Эванс и Снейп корпели над совместной работой.

Лили часто поглядывала в сторону сокурсника, он же и взглядом ее не удостоил, что уж говорить о разговоре. Не выдержав, Эванс прервала тишину:

– Северус, – позвала она его негромко.

Слизеринец вздрогнул. Как же давно он не слышал её голоса, обращённого лишь к нему одному. Сохранив хладнокровие, он невозмутимо взглянул на девушку, смерив её тяжелым взглядом.

– Мы можем поговорить? – Снейп кивнул. Собравшись с силами, Лили продолжила. – Знаешь, с последнего нашего разговора прошло почти полтора года.

Девушка сминала складки юбки тонкими пальчиками. Она давно должна была с ним поговорить и объяснить. Юноша шумно вздохнул.

– К чему этот разговор, Лилс? – Оба напряглись.

Лилс – так он назвал её в последнюю их встречу, когда староста Гриффиндора убегала в слезах. После того, как он прилюдно оскорбил ее.

Девушка коснулась своей дрожащей рукой холодной и мертвенно-бледной руки волшебника.

– Я скучаю, – сорвалось с её губ прежде чем она подумала.

Прикусив язык до крови, она взглядом ловила реакцию слизеринца. Он скривился так, будто на его плечах покоился непосильный груз.

– Зачем ты мне это говоришь? – голос звучал хрипло. – Ты сама сказала, что прошло столько времени, так к чему всё это? Я столько времени бегал за тобой, просил прощения. Признал свою ошибку, как только с моих губ слетело это мерзкое слово, – волшебник скривился. – Я молил тебя о прощенье, бегал за тобой, а ты даже не захотела меня выслушать. – Пальцы сжались в кулаки, в то время как глаза Лили наполнились слезами. – Я совершил всего одну ошибку, – голос Снейпа дрогнул, – и ты так просто от меня отказалась, – на последних словах он уже дрожал.

Эванс глотала слезы. Оба молчали.

– Северус, – вновь позвала девушка, так и не убрав своей ладонь с руки парня.

– Не надо, всё кончено. Ты сама сделала этот выбор.

Слизеринец поднялся с места, небрежно скидывая в потрепанную временем сумку чернила, пергаменты и прочие принадлежности.

– Ты выбрала Поттера, избавившись от меня, как от ненужной вещи. Теперь слишком поздно.

По щекам девушки текли горькие слезы, не в силах этого вынести, волшебник последовал прочь из храма знаний. Сорвавшись с места, Лили накинулась на Снейпа со спины, удерживая своими веснушчатыми руками его на месте. Юноша остановился, выпрямившись подобно натянутой струне.

– Лили, – начал он.

– Северус, прости меня. Пожалуйста, прости! – Слёзы градом продолжали стекать по щекам. – Я так виновата. – Крепко зажмурившись, она ждала его ответа.

– Жизнь, в которой нет тебя, мне больше не мила. Не всходит солнце для меня. Лишь слёзы льются по щекам. Я плачу ночью, я жду тебя.

Это были строчки из песни, их песни.

– Ты не забыла? – голос осип.

– Ни на миг, – гриффиндорка мелко дрожала.

Снейп медленно развернулся к девушке, смахивая слезу с покрасневшей щеки, бледными костяшками пальцев.

– Прости меня, – начал он.

– Прости меня, – закончила она.

***

Сириус Блэк выкуривал третью по счету сигарету, смотря на звездное небо. Хогвартс спит. А он сидит на каменной скамейке в полпятого утра, кутаясь в легкую мантию. За последний год так много изменилось. Он и сам себя не узнавал.

Позади раздались тихие шаги, но Блэк не обернулся. Женская фигура присела рядом. Он украдкой взглянул в ее сторону.

Лестрейндж.

– Давно сидишь? – она нарушила тишину после нескольких минут молчания.

– Пару часов, – ответил он, туша сигарету об скамейку.

– Я хотела ещё раз поблагодарить тебя, – слизеринка смотрела на профиль молодого волшебника.

– Не стоит, – отмахнулся парень.

– И всё же, – настаивала волшебница и, улыбнувшись, она пояснила: – слизеринцы не остаются в должниках. Так что теперь я твоя должница.

– Выходит, я могу попросить у тебя всё, что мне вздумается? – гриффиндорец заинтересовано вскинул брови, поворачиваясь к слизеринке всем телом.

– Да, но в пределах разумного, – пояснила Лестрейндж.

– До какого-то определённого времени? – молодой человек глухо рассмеялся.

– До тех пор, пока я буду жива.

Сириус усмехнулся.

Осмотрев девушку с ног до головы, он заметил, что слизеринка сидит лишь в тонком ночном халате поверх пижамы. А ведь сейчас середина октября.

– Тебе не кажется, что уже холодно, – окинув ее халат беглым взглядом, Сириус прочистил горло.

– Накинула первое, что увидела.

Алина пожала плечами, пряча руки под халат. Блэк хмыкнул. Стянув с себя мантию, Сириус набросил ее на плечи девушке.

– Но ведь ты замёрзнешь, – возразила Лестрейндж, сузив глаза.

– Пустяк, – отмахнулся парень.

Сильнее нахмурившись, девушка накинула половину мантии на спину волшебника, закрыв его от холодных потоков ветра. Благо мантия просторная. Вопросительно изогнув правую бровь, Блэк обернулся к девушке.

– Не хочу, чтобы по моей вине ты заболел, – просто ответила Алина, продолжая глядеть на небо. – Скоро начнется рассвет.

– Закат или рассвет? – Блэк достал свою последнюю сигарету.

Девушка на мгновение задумалась, размышляя над вопросом.

– Определенно закат. Потому что когда садится солнце, то впереди есть целая ночь. – Лестрейндж умолкла. – Ну, а с рассветом у тебя больше нет времени в запасе.

Блэк согласно кивнул.

Изо рта выпуская сигаретный дым, Сириус чуть запрокидывал голову к звёздному небу. Вывернув руку из-под осенней мантии, Лестрейндж выхватила из рук парня сигарету и сломала её надвое, закинув в траву. Сириус оказался в ступоре.

– Не выношу этот запах, – пояснила Алина, морща нос.

Поднявшись с каменной скамьи, она побрела прочь в сторону замка. Предварительно скинув с плеч мантию молчаливого гриффиндорца.

Она только что сломала его последнюю сигарету. И Блэк позволил ей это сделать.

Он позволил уничтожить свой последний косяк.

Позволил.

========== IV. Кошмар. Квиддич. Разговор. ==========

Комментарий к IV. Кошмар. Квиддич. Разговор.

Эстетика к главе: https://t.me/awrebit/248

Этелберт Пьюси: https://t.me/awrebit/246

Башня Гриффиндора

Джеймс Поттер развалился на огромном диване, спинка которого была отделана бархатом с золотистыми узорами. Он старательно начищал свою новую метлу – Серебряная стрела 003.{?}[Модель метлы для полётов, созданная мастером Леонардо Джуксом. Является прообразом гоночной метлы. Развивала намного большую скорость, чем её предшественники «Лунный луч» и «Дубрава-79» – до 70 миль в час при попутном ветре. Поскольку метла производилась одним человеком, спрос на неё значительно превышал предложение.] Напротив в кресле восседал Сириус Блэк. Его недлинные волосы цвета вороньего крыла еле-еле касались плеч. Устало прикрыв глаза, он затянулся ментоловой маггловской сигаретой.

Едкий дым облаком окутал комнату.

Питер и Римус уместились на полу, дорабатывая своё совместное домашнее задание. В углу комнаты на широком подоконнике сидела грустная девушка, подобрав под себя ноги. Её взгляд, направленный в сторону Запретного леса, так и излучал несусветную тоску. В гостиную вошла высокая волшебница с копной рыжих волос, держа свои книги подмышкой. Усевшись на диван подле своего парня, Эванс откинулась на спинку, обитую алым бархатом.

– О, привет, я тебя сразу не заметил, – не отрываясь от дела, подал голос Поттер.

– В последнее время ты совершенно меня не видишь, – сквозь зубы проговорила девушка, обратив внимание гриффиндорца на себя.

Парень кисло скривился, глупые ссоры не доставляли абсолютно никакого удовольствия.

– Эванс, давай не сейчас. Я занят, – отмахнулся волшебник.

Волшебница хотела было открыть рот, но так и застыла. Блэк насторожил слух, исподлобья поглядывая на парочку.

– Джеймс! – недовольно воскликнула Лили. – Что происходит?

– А что происходит? – тупо переспросил Поттер. – Я занят, а ты мне мешаешь, – на свою девушку он так и не взглянул, просто не хотел.

– Так значит, я тебе мешаю! Да? – прикрикнула она, порывисто поднимаясь на ноги. – Значит, я для тебя проблема, не нужна, да?! – Девушка расставила руки в боки. – Ты совсем обо мне не думаешь!

– Я не это сказал! Для чего ты раздуваешь конфликт на ровном месте? Чего ты добиваешься?! – взревел Поттер, да так, что у бедняжки Лили лицо стало белым, как школьный мел. Поднявшись, он подошёл ближе, смотря на волшебницу свысока. – Я не намерен выслушивать твои необоснованные упрёки, хочешь поорать? Ори. Но не на меня.

Закинув метлу на плечо, Джеймс направился к лестнице, а затем в комнату. От злости в глазах Лили пылал огонь.

– Просто так уйдёшь? Тогда я пойду к Снейпу, он куда более разговорчивее тебя! – в отчаянии воскликнула Лили, чувствуя дрожь в пальцах.

Поттер нехотя остановился. Не спеша обернувшись, он издевательски оскалился.

– Нюниусу привет, – и ушёл в свою комнату.

Опустошённая всяким желанием выяснять отношения, Лили подошла к Марлин, которая сидела на каменном подоконнике. МакКиннон даже носом не повела при появлении подруги.

– Ты слышала? – Эванс нахмурилась. – Он разговаривает со мной так, будто я какая-то его очередная фанатка. – Марлин молчала. – Марли, ты в порядке? Тебя кто-то обидел?

Тёплые ладони Эванс, усыпанные веснушками, опустились на сжатые в кулаки руки подруги.

– Кто меня может обидеть? – голос МакКиннон источал такую боль в голосе, что у Лили сжалось сердце.

– Может, мы поторопились, как считаешь?! – новым вопросом Эванс старалась отвлечь подругу.

МакКиннон тускло улыбнулась, смотря сквозь пространство.

– Ты его любишь? – Эванс молчала. Марлин вновь повернулась к окну. – Если ты его больше не любишь, то не мучай ни себя, ни его. – Последовала пауза. – Ты же до сих пор не можешь забыть Снейпа? – МакКиннон еле слышно усмехнулась.

– Северус… Он совершенно другой, – вспоминая слизеринца, глаза волшебницы ярко заблестели, а глупая улыбка заиграла на устах.

Марлин промолчала, пока Лили щебетала об угрюмом и неразговорчивом слизеринце.

– Представляешь, мы ведь на днях помирились и забыли все обиды. Теперь у нас опять всё хорошо. – Эванс улыбнулась так тепло, отчего Марлин не смогла сдержать улыбки в ответ.

– Так иди к нему, ты ведь этого хочешь.

Не спросила, а подтвердила гриффиндорка. Счастливая Лили обняла подругу за плечи и умчалась к выходу из гостиной, мечтая поскорее встретиться с давним другом. МакКиннон горько улыбнулась, если бы её проблемы решались так быстро и благополучно.

Поднявшись на ватные ноги, она засеменила к креслу у камина. Усевшись на самый край, Марлин взглянула на такого родного, но совершенно чужого человека. Сердце предательски сжалось, а к глазам подступили слезы. Так хотелось прикоснуться к его мягким волосам, зарывшись в них пальцами, почувствовать его тепло и любовь. Поцеловать каждый сантиметр его прекрасного тела.

Всё это было лишь мечтой, её несбыточной сказкой.

– Как дела? – дрожащим от волнения голосом поинтересовалась девушка.

От Сириуса не укрылась дрожь, а ведь она так хотела быть сильной, хотя бы в его глазах. Блэк взглянул на неё из-под опущенных ресниц. МакКиннон окаменела.

Идеален, как всегда.

– Лучше некуда, – буркнул парень, прикрыв глаза. – Как ты?

Марлин знала, что он поддержал диалог из вежливости. Ей и этого было достаточно.

– Мне очень плохо, – по румяной щеке скатилась слеза.

Хоть Сириус этого и не видел, но губы скривил.

– Я скучаю.

Девушка прикоснулась к руке гриффиндорца. Блэк резко отдёрнул её и, поднявшись с кресла, отпрянул.

– Не надо, Марли, – он мотнул головой, – ты будешь несчастна.

Гриффиндорец поспешно скрылся за портретом Полной Дамы.

Марли.

По щекам покатились солёные слёзы. Гостиная уже давно опустела, только поленья в камине продолжали трещать. Тепло огня освещало одинокую девушку, прикрывшуюся узкой ладонью, дабы её рыдания не слышала ни одна живая душа.

Он выгнал её из своего рая, сослав на вечные муки в преисподнюю ада.

***

Подземелье Слизерина

Люциус Малфой расположился на огромном старинном диване, держа в руках Воинственный колдун.{?}[Журнал антимагловской направленности, издателем которого был чистокровный волшебник – Брутус Малфой.] Рядом в кресло плюхнулся Роберт Нотт.

– Что пишут? – Роберт скучающе разглядывал потолок.

– «Всякий волшебник, проявляющий склонность к общению с маглами, в колдовстве столь слаб и жалок, что способен возвыситься в собственных глазах, лишь окружив себя магловскими свиньями. – Вслух зачитал Малфой, на что Нотт удручённо вздохнул. – Пристрастие к немагическому обществу – вернейший признак магического бессилия».

– Какая чушь, – Роберт хлопнул себя по коленке.

– Мой отец так не считает, – негромко заметил юноша.

– Как и мой, – согласился волшебник, поджав губы. – Думаешь, они и впрямь так плохи? – Нотт взглянул на друга.

Люциус непроизвольно напрягся, а Роберт терпеливо ждал ответа.

– Магглы… Никогда с ними не общался, – отодвинув от себя газету, изрёк слизеринец. – Отец говорит, что они не стоят ни малейшего внимания. – Люциус немного помолчал. – Он даже за животных их не считает.

Малфой задумался, непроизвольно вспомнив прошлое.

– Абраксас крайне сложный человек, – подал голос Нотт. – Один его взгляд хуже камеры в Азкабане.

– До сих пор коленки трясутся? – На тонких губах заигралась издевательская улыбка.

– А-то! На четвёртом курсе, если ты, конечно, помнишь, моим боггартом был твой отец. – Роберта передёрнуло.

Малфой хрипло рассмеялся, обнажая ряд белоснежных зубов.

Постепенно гостиная начала пустеть, отбой уже давно наступил. Однако двое слизеринцев всё ещё сидели возле камина, негромко общаясь. Проход открылся и внутрь вошли две девушки, держась под ручку.

– Наши подружки наконец-то вернулись, – цокнул Нотт.

– Неужели скучал? – Паркинсон явно издевалась над сонным Ноттом.

– Конечно! – согласно воскликнул слизеринец. – Нам стоит как-нибудь собраться всем вместе.

– Предлагаешь сходить в Три метлы? – Патрисия заулыбалась, попеременно глядя на друзей.

– Слишком скучно, – отмахнулся Роберт. – Лучше собраться в выручай комнате, – он оглядел девушек. – С вас приятная компания.

– А с вас? – нагло перебила Клотильда, из-за чего Нотт закатил глаза.

– Почему ты такая не терпеливая, Клоти? – В ответ девушка пожала плечами. – С нас закуски и напитки. – Юноша обернулся на Малфоя, тот кивнул, затем он вновь посмотрел на слизеринок. – Так что?

Девушки переглянулись между собой, оценивая предложение друзей.

– По рукам!

Слизеринки скрылись из виду. Посидев ещё минут десять, Роберт поднялся с кресла.

– Пожалуй, я пойду, – Малфой, не глядя, кивнул, оставаясь на месте.

***

Лестрейндж проснулась в холодном поту. Прилипшая к телу футболка неприятно оттягивала шею. Смахнув влажные пряди волос с лица, девушка свесила ноги с кровати. Время два часа ночи, соседки по-прежнему сладко спали. Тяжело вздохнув, слизеринка отправилась в душ. Стоя под струями горячей воды, Лестрейндж неосознанно вспомнила свой кошмар.

Холод пронизывает тело до костей, потоки ветра отбрасывают волосы за спину. Девушка ступает по рыхлой земле босыми ногами. Она идёт долго. Постепенно сгущается туман на тёмный лес, слизеринка продолжает свой путь.

Через время вырисовывается поместье Лестрейнджей. Двери открыты настежь, рамы окон выбиты. Сад, который так любила её мать, завял со всеми цветами. Женская фигура зашла в огромный холл, фамильная мебель отсутствовала, а то, что осталось, – было неисправно испорчено.

Девушка прошла дальше. Старинные полотна картин с почившими родственниками были зверски изуродованные. Уцелела лишь одна, та, на которой был её любимый дедушка – Филлициан Лестрейндж. Держа свою шляпку с пером феникса, он обеими руками прижимал её к груди. Старик качал головой, продолжая лить кровавые слёзы.

Алина вышла за пределы дома, к задней части сада. Пройдя дальше, вырисовывалось небольшое кладбище. У девушки перехватило дыхание, грудная клетка сжалась. Пройдя вдоль могил, слизеринка заметила знакомые имена.

Селестина Лестрейндж.

Себастьян Лестрейндж.

Горькие слёзы скатились по щекам, воздух в груди закончился, стало невыносимо больно, как будто всё хорошее, что есть в мире, – исчезло. Перед глазами пронеслись воспоминания, которые она делила со своими родителями.

«Мама держит её на руках, отец наколдовал маленькие снежинки. Малышка ловит их крохотными ручками.»

«Папа учит её беспалочковой магии, из ладошек вылетают золотистые бабочки. Девочка заливисто смеётся.»

«Вот мама заплетает её длинные волосы в косу, напевая себе под нос песню «Золотой Дракончик». А в тот вечер состоялся её первый бал.»

«Отец кружит её в вальсе на глазах у всех родственников и гостей.»

«Она плачет на коленях матери, потому что боится ехать в Хогвартс. Селестина гладит её по голове, шепча добрые слова. В комнату вошёл отец, усадив дочку на колени, он принялся её слегка укачивать, как когда-то в далёком детстве.»

«Родители так горды, она стала старостой Слизерина. Её нагрудный значок отдаёт серебром.»

Руки трясутся, но она упрямо продолжает идти дальше, стирая слёзы рукавами белоснежного платья. Того самого, в котором она праздновала своё шестнадцатилетние.

Рудольфус Лестрейндж.

Из груди вырывается сдавленный то ли крик, то ли вскрик. Вся прежняя боль усиливается в миллиарды раз. Поворот головы.

Рабастан Лестрейндж.

Ноги перестают держать тело. Она падает на сырую землю, крича во всё горло. Алина плачет так долго, что может создать озеро из своих слёз. С силой сжав руки в кулаки, да так, что из полумесяцев ногтей вытекают струйки крови.

Алина стучит по земле обеими руками с такой силой, что кажется, будто её кости будут непременно раздроблены. Она срывает голос в криках, но боль не утихает.

«Она убегает от братьев вдоль по тропинке, ленты в волосах развеваются на ветру, девушка заливисто смеётся.»

«Братья стискивают её в объятьях, а она визжит и вырывается. Вот они прыгают с обрыва в глубокое озеро, плескаются и веселятся, как дети.»

«Она танцует с Рудольфусом, переходит в руки Рабастана. И жизнь так прекрасна.»

– Руди! – зовёт она брата – ответа нет.

– Басти, пожалуйста, – ответа нет. – Пожалуйста, только не вы… Только не вы.

Она осталась одна, одна во всём мире.

Слёз больше нет. Алина взглянула на влажные руки. Это кровавые слёзы. Из груди вырывается полукрик.

Голоса мёртвых шепчут лишь одно:

– Это ты виновата! Из-за тебя мы гниём в могиле. Ты – проклятье этого рода. – Лина вертит головой в качестве протеста, но всё бесполезно, мёртвых не переубедить. – Ты всех нас погубила! Проклятие рода! Проклятье!

Вынырнув из безрадостных воспоминаний, слизеринка облачилась в лёгкую сорочку. Оставаться в комнате больше не было смысла, поэтому она отправилась в общую гостиную.

В комнате было прохладно, но так даже лучше. Алина заметила одинокую фигуру друга.

– Почему ты не спишь? – спросила она хрипло, присаживаясь на диван подле слизеринца.

Волшебник вздрогнул. Он явственно не ожидал её увидеть.

– Не спится, а ты? – Люциус тут же мысленно дал себе пощечину.

Лестрейндж неопределенно повела плечом, чуть жмуря глаза.

– Ты знаешь, – ответила она, укладывая голову на коленях слизеринца.

Малфой ненароком задержал дыхание. Его длинные бледные пальцы прошлись по мягким волосам девушки, бережно перебирая чёрные, как смоль, пряди.

– Знаю, – ответил он, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Долгие минуты прошли в полном молчании. Он наслаждался её присутствием. Совершенно одни в огромной гостиной и это прекрасно. Пожалуй, это была его лучшая ночь за последние годы. Алина вздрогнула, правой рукой вцепившись в колено слизеринца.

– Тише, – шептал Малфой, поглаживая спину. – Всё хорошо. Пока я рядом, никто не причинит тебя вреда, Лина.

Волшебница разжала ладонь, продолжив тихо посапывать. Дотянувшись до волшебной палочки, Малфой трансфигурировал плед из хрустальной чаши, заботливо укрыв им девушку. Откинувшись на спинку изящного дивана, он прикрыл глаза, продолжая перебирать длинные волосы Лестрейндж.

***

С лестницы спустился заспанный Рабастан, сонно потирая слипшиеся глаза. Подойдя ближе, Лестрейндж заметил девушку и парня, уместившихся на одном диване. Голова волшебницы лежала на коленях слизеринца, он же держал свою руку на её тёмных волосах.

Задев ногой маленький столик, Рабастан тихо выругался сквозь зубы. Малфой распахнул глаза, последние остатки сна его мигом покинули. Лестрейндж извиняюще улыбнулся. Двое бросили взгляд на девушку, та продолжала спать.

– Давно вы так? – прошептал Рабастан.

– С ночи, – отстранённо пробубнил Малфой, разминая затёкшую шею. – Сколько сейчас?

– Почти девять, – Лестрейндж взглянул на помятого друга, после чего перевел взгляд на сестру. – Как она?

– Спокойно, – успокоил его слизеринец, Басти облегчённо выдохнул.

– Ты знаешь, какие сны ей снятся? – Люциус пропустил чёрный локон сквозь пальцы.

Рабастан отрицательно покачал головой.

– Она не говорит, даже Руди не знает. – Оба погрузились в молчание.

Девушка зашевелилась, переворачиваясь на спину.

– Люци? – заспано спросила Лестрейндж.

Малфой улыбнулся краешком губ, несмотря на затёкшее тело. Слизеринка отпрянула от светловолосого, сев на колени.

– Мы проспали так всю ночь? – брови взлетели вверх.

Двое парней согласно кивнули.

– Люци, прости! Сильно устал? – Поднимаясь вслед за слизеринцем, поинтересовалась Лестрейндж.

– Всё в порядке, Лина. Не стоит беспокоиться. – Люциус переплёл их пальцы рук. – Главное, что ты спала спокойно, – он заправил прядь её волос за ухо. – Ты же выспалась, верно? – задал вопрос Малфой, тепло улыбаясь.

Алина кивнула в знак подтверждения.

– Спасибо тебе, я давно так спокойно не спала.

Волшебница порывисто обняла друга за плечи. Люциус притянул её ближе, касаясь руками чуть оголенной спины. Его ладони предательски вспотели от осознания их близости. Из-за мыслей, что под воздушной сорочкой её тело абсолютно обнажённое, кружилась голова. При касании её груди об свою, Люциус на миг забывал дышать. А когда её тоненькие пальчики ненароком коснулись его затылка, рассудок полетел к чертям.

– Спасибо, Люци, – девушка коснулась небритой щеки слизеринца пухлыми губами, после чего быстро ретировалась в женскую спальню.

– Загадал! – воскликнул Лестрейндж, тем самым вынуждая Люциуса обратить на себя внимание.

Малфой уставился на того с немым вопросом.

– Ты покраснел, – заметил Рабастан. – А я загадал желание. Считай, девятое чудо света!

– Девятое? – рассеяно спросил Люциус, прикоснувшись к пылающей щеке.

– Ну да, – тут же отозвался Лестрейндж. – Я же восьмое! – Слизеринец лукаво подмигнул.

– Я пойду… – Малфой нервно прочистил горло.

– Иди, конечно! – Рабастан плюхнулся на диван, где совсем недавно дремали молодые люди. – Только, Малфой, – светловолосой обернулся, одной рукой держась за перила. – Наша спальня в другой стороне, – Лестрейндж не сдержал смешка.

***

За круглым столом сидели двое. Гриффиндорец сосредоточенно искал информацию в учебнике, как вдруг, его руки коснулась чья-то чужая ладонь.

Такая теплая.

– Я закончил, – как ни в чём не бывало, отозвался Николас. – А ты?

– И я, – сипло прошептал Питер.

Неожиданно на стол упал огромного размера фолиант, глухо приземлившись на деревянную поверхность. Второкурсница с Пуффендуя возмущённо шикнула, а Джеймс ее передразнил, показывая кончик язык. Блэк усмехнулся, хлопнув друга по плечу. Питер заметно напрягся, когда по бокам от него с Николасом расселись Блэк и Поттер. Бургский и Петтигрю отдёрнули руки друг от друга, будто бы ничего не было.

– Привет, ребят, – добродушно поздоровался Джеймс, оглядываясь назад.

– Что вы тут делаете? – светлые брови Бургского сами собой взлетели вверх.

– Ждём напарницу по работе, – небрежно отмахнулся Поттер, постукивая ногой об пол. – Опаздывает, – он, улыбаясь, беззаботно пожал плечами.

– А вы чего здесь сидите? – Блэк широко зевнул, откинувшись на спинку скрипучего стула.

– Готовимся к трансфигурации, – опуская руки на колени, ответил когтевранец.

– Решил взяться за учебу, Хвост? – Поттер продолжил оглядываться по сторонам.

Сейчас или никогда.

– Основательно, – ответил Питер, опуская левую руку под стол, еле ощутимо задевая колено Николаса.

Всего на секунду время замедлилось. По спине от волнения стекала струйка холодного пота, должно быть, от переизбытка возбуждения.

Он встанет и уйдёт. Николас больше никогда со мной не заговорит, никогда.

Спустя долгие секунды ожидания, когтевранец беспечно переплел их пальцы рук.

Невозможно.

Сердце Питера подпрыгнуло к горлу и со свистом сорвалось к пяткам.

Ничто не выдало их эмоций. Четверо продолжили поддерживать непринужденный разговор, обмениваясь дежурными фразами, периодически шутя и смеясь. Николас продолжал всё так же держать в своей тёплой ладони руку Питера.

Счастлив, как же сильно он был счастлив в этот момент.

К круглому столику у окна бесшумно подошла девушка. Поттер вскочил с места, как ошпаренный. Слизеринка удивлённо уставилась на улыбчивого парня. Его улыбка буквально доходила от уха до уха. Джеймс галантно предоставил своё место Алине, не забыв отодвинуть стул на себя, дабы она смогла сесть.

Гриффиндорец уступил слизеринке.

– Доброе утро, – раскрасневшаяся от смущения, Лестрейндж покрепче сжала книги в своих руках.

– Алина, неужели это и есть твои напарники? – по-доброму усмехнулся Бургский.

– Должно быть, Слизнорт перепил медовухи, когда составлял список, – пожала плечами слизеринка.

Стол взорвался хохотом. Алина попыталась отшутиться, но не сказать, что у неё это хорошо получилось. Тем не менее, Поттер оценил подобие юмора.

Придётся хорошо её поднатаскать.

– Оказывается, у тебя неплохое чувство юмора, – заметил Блэк, ближе придвинувшись к девушке. – Сыровато, но небезнадёжно.