Текст книги "Семья на первом месте (СИ)"

Автор книги: Истории Агаты

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

Семейство Нортс оказалось воспитанными и приятными людьми, из-за чего с лица Римуса Люпина не сходила тёплая улыбка те дни, которые он провёл с этими замечательными людьми. Знакомство выдалось благоприятным, как и сам вечер.

После ужина гриффиндорца отправили в гостевую комнату.

– Я счастлива, что ты приехал, – прошептала рыжеволосая девушка. А приподнявшись на носочки, Элла оставила несмелый поцелуй на щеке волшебника. – Сладких снов, Рими.

Когда миловидная пуффендуйка скрылась за дверью, Люпин рухнул на кровать, продолжая глупо улыбаться. Он и надеятся не мог, что такая потрясающая девушка обратит внимание на искалеченного судьбой волшебника.

Пока он не был готов поведать свой секрет, но лишь потому, что боялся её потерять.

Возможно, однажды…

***

Поместье Ноттов

Однако не всё было так радушно, как хотелось бы.

Роберту пришлось вернуться в дом отца. Ведь одна из его старших сестёр на днях должна была выйти замуж за влиятельного и бессовестно богатого отпрыска чистокровного семейства.

Все дни он провел затворником в своей комнате, ни разу не спустившись к столу. На удивление слизеринца, его никто не трогал. И это определённо было хорошо. Хотя и обидно, что за всё время старший брат и две сестры так и не поинтересовались, как он.

Сложно признать, но Роберт к этому давно привык. В своей семье он был изгоем, над которым издевался не только отец-тиран, но и злобные сестрички.

Частенько они пробрасывали ему мышей и жаб в кровать, добавляли червяков в грибной суп или же запирали в тёмном подвале, в который обманом заманивали. Брат Эдриан был старше слизеринца на целых пятнадцать лет. В силу своего возраста ему были неинтересны «детские» забавы, но и поспешить на помощь Роберту он не собирался.

Эдриан его и вовсе не замечал.

Лишь родная сестра его матери – Глория Розье, с любовью относилась к мальчишке. Именно в её доме жил Роберт с двенадцати лет, о большем он и мечтать не смел.

До тех пор, пока в его жизни не появилась Клотильда. С ней он захотел создать огромную семью, которая будет любить тебя, несмотря ни на что.

Затворничество продлилось недолго, и ближе к середине каникул Нотт-старший пожелал увидеть своего сына. Собрав все силы в кулак, Роберт отправился вниз по огромной лестнице к кабинету отца. Помещение было точно таким же, каким он его запомнил лет пять назад.

Кабинет тёмный, окон не было, и поэтом лишь камин и свечи освещали помещение. Запах ужаснее, чем зелья Слизнорта. Алкоголь, табак и кровь смешались в одну гремучую смесь.

Роберта затошнило. На мгновение ему подумалось, что прямо сейчас он вывернет содержимое своего желудка прямиком на дорогущий ковёр отца.

Дверь захлопнулась, юноша неосознанно вздрогнул. Когда его глаза привыкли к полумраку, то он смог получше разглядеть тёмную фигуру.

Конопатый мужчина восседал на мягком кресле, словно самый настоящий король. Разве что короны не хватало. Меж пальцев он крутил волшебную палочку, от которой слизеринца бросило в дрожь.

Это деревко навеки отпечаталось в его памяти, именно ей его отец «воспитывал» Роберта.

– Подойди, – низкий бас рассёк тишину, будто стрела, выпущенная лучшим лучником.

Волшебник подошёл ближе, а внутри всё кричало, дабы он бежал, бежал без оглядки.

– Ты стал выше, – чёрные глаза зыркнули в сторону непутевого сына, тот с огромнейшим усилием все еще находился на ногах. – Слабак! – с ненавистью и отвращением бросил мистер Нотт, сплюнув сгусток слюны на пол, под ноги ненавистного сына. – Ты не похож на нас, – поднимаясь с кресла, он подошёл к слизеринцу вплотную. – Такой же неженка, как твоя сука мать!

Мистер Нотт с особым удовольствием залепил сыну звонкую пощечину. Роберт упал на колени, в глазах резко потемнело.

Нотт-старший, как хищник, обошёл волшебника и, осушив стакан с виски, стоявший на тёмном столе с вырезанными ножками, бросил колкое оскорбление в сторону шатена.

Взгляд его снова метнулся в сторону юноши, который продолжал сидеть на полу, жадно глотая воздух.

Губы мужчины задрожали, небывалая ярость охватила его целиком.

– Круцио! – во всю глотку прокричал он что есть мочи. Роберт не издал ни единого звука, сжав зубы до скрежета, что ещё сильнее вывело волшебника из себя, и он снова наставил палочку на измученного сына. – Круцио! Круцио! Круцио!

Тело била предательская судорога. Глаза закатились до покрасневших белков, а из сломанного носа хлестнула кровь, заливая собой пол из тёмного дерева.

Такому тёмному заклинанию он не смог противостоять, как бы сильно не старался. Он даже сдачи дать не мог.

На лице взрослого мужчины промелькнул довольный оскал. Роберт лежал в собственной крови на холодному полу. Из горла вырывались сдавленные хрипы. Волшебник находился на последнем издыхании.

– Добро пожаловать домой, щенок, – выплюнул Нотт-старший, скрываясь за массивной дверью.

***

Берик-апон-Туид, дом Поттера

Молодой волшебник бездельно валялся на мягком диване бордового оттенка. Его правая нога свисала до пола, пока в левой руке находился золотой снитч.

Когда Джеймс вернулся в родной дом, на него тут же навалилась тоска по старым добрым временам. Он отчётливо помнил тёплое прикосновение рук своей матери, задорную отцовскую улыбку, которой Флимонт каждый день награждал любимого сына. Его родители прожили счастливую жизнь, достойно воспитав единственного ребёнка в достатке и в любви.

По обыкновению рядом в кресле восседал верный друг гриффиндорца, попивая маггловское пиво из жестяной банки. Сириус Блэк оказался потрясающим кулинаром, так как именно он готовил в кухне матери Поттера. Исключением были лишь те вечера, когда молодые люди заказывали магловскую пиццу с тройной порцией сыра и салями.

Друзья прекрасно друг с другом уживались, избегая ссор, скандалов и прочих неурядиц. Днём они ходили в ближайший парк, в котором познакомились с престарелым дедушкой по имени Мики. У мужчины был старенький пёс, который поистине обожал двух мародеров. После они отправлялись в магазин за продуктами и уже дома готовили, чаще всего это делал Блэк, но и Сохатый не сидел без дела.

На днях они получили письмо от Хвоста, в которое была вложена рождественская открытка с фотографией Николаса и Питера. Сириус с Джеймсом были искренне рады за счастье своего друга. Разумеется, и за Римуса, гостившего у пуффендуйки Эллы Нортс. Однако каникулы всё же омрачало лишь то, что Лестрейндж так и не написала ни одного письма.

Джеймс тосковал по девушке с золотыми глазами. На его свитере всё ещё витал цветочный аромат, как и в его комнате на светлых простынях. Именно поэтому он не открывал окна и не снимал вязаный свитер матери даже в тёплой гостиной.

Сириус частенько сидел у потухшего камина, усердно выкуривая вишнёвые маггловские сигареты. Благодаря им он чувствовал вкус ее губ на своих. Не было ни дня, чтобы Лестрейндж не появлялась в его снах.

Там он был счастлив. Там он был с ней. Там она была его.

В окно постучал белоснежный филин с ярко-голубыми глазами. Сохатый подскочил с дивана, настежь раскрывая окна. Птица влетела внутрь и, покружившись, приземлилась на спинку дивана. Поттер забрал конверт с письмом из маленького клюва, с неким трепетом скользя по аккуратному почерку. В ту же секунду белоснежный филин вылетел в окно, скрываясь в ночи.

Карие глаза торопливо пробежались по строчкам. Густые брови Джеймса сдвинулись на переносице. Блэк придвинулся ближе, с нетерпением дожидаясь объяснений. Поттер разразился громким хохотом и, плюхнувшись на бордовый диван, прикусил костяшки смуглых пальцев. Бродяга мотнул головой, всё ещё ничего не понимая.

– Алина написала, – объяснил Джеймс, держа пергамент в руке. – Просит вести себя прилично и не ввязываться в какие-нибудь передряги.

Закатив глаза, гриффиндорец по-доброму усмехнулся.

Сириус откинулся на спинку мягкого кресла, ухмыляясь. Совершив простой жест рукой, брюнет призвал друга к тому, чтобы он продолжил.

– Хочет, чтобы на Рождество пришёл Снейп, и мы зарыли топор войны. О! И написала, что это очень важно для Лили.

Гриффиндорец махнул головой.

Залпом осушив банку пива, Сириус скривил губы, вспоминая Нюниуса.

– И какое решение ты примешь, Сохатый? – как бы невзначай поинтересовался волшебник, доставая очередную сигарету из бумажной коробки.

Поттер прыснул.

– Пойду на уступок, – гриффиндорец сделал глоток пива из ещё одной банки. – Я сам лично пошлю Снейпу письмо. – Сириус нахмурился. – Не смотри на меня так, Бродяга. Мы не будем издеваться над Нюньчиком, а постараемся зарыть наш топор, как можно глубже.

Потягиваясь и сонно зевая, Поттер поудобнее развалился на диван. Прикрыв глаза, он медленно провалился в сон.

– Это слишком большой топор, Сохатый.

Сириус молча отправился на второй этаж, прямиком в свою спальню.

***

Поместье Лестрейнджей

Сочельник, 1977

Огромный особняк был вдоволь украшен новогодними игрушками. Ель стояла в самом центре зала, украшенная всеми возможными украшениями.

Из столовой доносился приятный аромат запечённой свинины в сырном соусе с картофелем, а также горячий глинтвейн со вкусом ягод. Эльфы постарались на славу.

Около рождественского дерева собралось скромное семейство Лестрейнджей, прямо на персидском ковре. Двойняшки с энтузиазмом распаковывали подарки, мужчины же мирно потягивали огневиски.

– Басти, это тебе. – Алина предала маленькую коробочку брату, тот сразу же нахмурился. – От Мелиссы Узерти, – сведя брови к переносице, слизеринка пыталась вспомнить отправительницу. – Кажется, это четверокурсница со Слизерина.

Волшебница игриво стукнула брата по плечу, тот в ответ громко цокнул.

– У тебя появилась ещё одна поклонница? – издевательски протянул Рудольфус.

Пожилой мужчина, сидевший подле старшего сына, негромко хохотнул.

– Очень смешно, Руди.

Рабастан недобро нахмурился. Узерти преследовала его днём и ночью в компании своих подружек в надежде, что старшекурсник обратит на неё внимание. Лестрейнджа это жутко раздражало.

– Может, уже хватит надрывать животы от смеха? – осведомился Лестрейндж-младший.

– Да ладно тебе, братишка. – Закинув руку на плечо брата, Алина прижалась ближе. – Они тебе просто завидуют. – Рабастан расслабленно улыбнулся, уместив кучерявую голову на коленях сестры. – Ты же у нас мужчина нарасхват!

Мужчины в очередной раз рассмеялись, подтрунивая над сопящим от возмущения Рабастаном. Лина нежно поцеловала младшего брата в лоб.

– Когда ты уедешь? – спросил двойняшка, с неприкрытой печалью в голосе.

– Через пару часов сработает мой порт-ключ. – Лина ласково перебирала пряди брата, голова которого всё ещё покоилась на её коленях.

– Мы будем скучать, Лина, – тихо прохрипел Рудольфус.

Отец коснулся плеча сына в качестве поддержки. Басти заскулил.

– Вы не успеете и глазом моргнуть, как будете отплясывать на нашем выпускном! – с долей ехидства возразила Алина.

Семейство просидело так ещё пару часов, попивая горячий напиток, общаясь на всевозможные темы, не затрагивая политику. Разговоры о матери уже не приносили боль и не терзали сердце. Осталась лишь светлая печаль.

Когда подошло время, мужчины принялись провожать свою единственную женщину в путь.

Отец, как и всегда, давал напутствия, целуя дочь в обе щеки. Так раньше делала Селестина Лестрейндж. После чего старший брат Рудольфус крепко сжал сестру в объятиях, а после и Рабастан.

– Как Мари? – на ухо младшему брату прошептала Алина.

– Всё хорошо. – Рабастан не выпускал сестру из крепкой хватки. – Она обещала, что скоро вернётся и пишет каждый день. – Юноша лукаво улыбнулся. – Я буду скучать, Лина.

– Как и мы все. – Рудольфус ободряюще обнял брата за плечи.

Девушка взглянула на семью, лучезарно улыбаясь, прошептала одними губами:

– Люблю вас.

После чего растворилась в трансгрессии.

***

Берик-апон-Туид, дом Поттера

Музыка грохотала так сильно, что её было слышно по всему кварталу. Маггловские дети распевали песни, проходя вдоль улиц. Кругом шум и гам, зато так атмосферно.

Волшебница тепло улыбнулась, с благодарностью принимая шоколадный лоточник из рук маленькой девочки.

– С Рождеством, мисс!

– С Рождеством.

Алина негромко постучала в дверь, за что её не раз ругал хозяин дома. Джеймс говорил, что двери его дома всегда для неё открыты. Хотя девушка всё равно соблюдала рамки приличия.

Дверь резко распахнулась, обдавая теплом. На пороге стояла рыжеволосая волшебница в симпатичном платье из синего бархата, которое отлично подчеркивало подтянутую фигуру. Девушка радушно улыбнулась, за руку утягивая Лестрейндж в дом, а после и в свои объятия.

– Наконец-то ты приехала!

Лили нехотя выпустила девушку из плена своих рук, любезно помогая ей снять зимнее пальто. Эванс повесила его на крючок в прихожей.

– Спасибо тебе, – прошептала Эванс, беря руки Алины в свои, Лестрейндж удивленно приподняла брови. – Северус здесь! – незамедлительно пояснила гриффиндорка. – И они с Поттером даже руки пожали, представляешь?

Эванс ещё раз обняла Лестрейндж.

Обе заливисто рассмеялись.

Пройдя в гостиную, Алина обомлела.

Стол был забит всевозможными блюдами на любой вкус. Огромная ель стояла около камина, украшенная ни пойми чем. Еловые ветки, в которых находились восковые свечи, свисали с потолка, освещая собой пространство. Музыка гремела так, что уши закладывало. Тем не менее, под неё отплясывали счастливые волшебники.

Николас и Питер в праздничных свитерах кружились в танце, попутно целуясь. Элла кормила Люпина, а тот довольно улыбался, прося добавки. Сириус с Джеймсом, на удивление Снейпа, действительно нашли с ним общий язык.

Захохотав, волшебник запрокинул голову, и в одно мгновение его взгляд столкнулся с той, которую он и не надеялся увидеть. Поднявшись с места, Поттер подскочил к девушке, закружив её в своих сильных руках.

– Мерлин, как же я скучал! – горячо шептал Сохатый, на что слизеринка звонко рассмеялась. – Тебе очень идёт это платье.

Алина смущённо улыбнулась. Его ладони по-прежнему находились на её талии.

Красное платье выше колена очерчивало стройную фигуру, подчёркивая тонкую талию и округлые бёдра. В тёмных волосах, убранных у лица, красовались волшебные ягодки. Их подарил ей Рудольфус. Эти штучки оберегали от бед и отгоняли печаль.

– Змеёныш! – воскликнул хмельной Сириус и кинулся к девушке, та сомкнула руки на его шее, шутливо взлохматив волосы.

Друзья уселись за огромный стол. Смех и шутки не утихали до поздней ночи. В этот вечер и ночь мир крутился лишь для них. Никаких ссор и скандалов, лишь счастье и смех. После ужина парочки плясали до упаду.

Марлин не отрывала взгляда от Сириуса. Взор которого был устремлён на девушку, танцующую с его лучшим другом. Сердце болезненно сжалось. Её касаются чужие руки, хуже всего то, что ей это нравится. Осушив кружку с огневиски, Блэк шаткой походкой вышел на террасу дома.

Оперевшись на деревянные перила, Сириус ртом втянул холодный воздух.

Скрипнули доски. Белокурая волшебница встала рядом с парнем. На ней было вязаное платье голубого оттенка, которое как мешок висело на изрядно похудевшей МакКиннон.

– Новая причёска? – прохрипел Сириус, нечитаемым взором оглядывая волшебницу с ног до головы.

Это было правдой, не так давно гриффиндорка перекрасила волосы в белый цвет с желтоватым оттенком.

– Решила попробовать что-то новое, – пояснила она с металлическими нотками в голосе. Юноша усмехнулся, закурив уже вторую сигарету. – Я видела, – размыто начала она, – видела, как ты смотрел на неё. – Усмешка парня померкла. – Это больно? – прошептала Марлин, обернувшись к нему всем телом. – Больно видеть, как её обнимает другой, как она заливисто смеётся, и всё её внимание обращено на другого? Не на тебя! Больно?

– Чертовски, – сквозь зубы проговорил Сириус, мрачно поджав губы.

Марлин тяжело выдохнула, сжимая деревянное ограждения, пока её пальцы не побелели. Испустив несколько вздохов, МакКиннон взглянула на ночное небо, усыпанное звёздами.

– Я бы сделала что угодно для тебя. Стала бы, кем ты бы хотел меня видеть. – Блэк кивнул. – Только со мной ты бы смог обрести счастье, тебе не пришлось бы притворяться. – Прикоснуться к нему она так и не осмелилась. – Я бы сделала для тебя что угодно, только бы ты был счастлив.

– Знаю, Марли, – тихо прохрипел Блэк после долгого молчания. – Я не заслуживаю тебя, ты достойна лучшего.

Девушка не смогла сдержать солёных слёз. Ей было больно.

– Ты её любишь? – через силу спросила Марлин, наперёд зная ответ.

– Не знаю, – Сириус выпустил сигаретный дым изо рта.

МакКиннон направилась обратно в дом, но остановилась, взглянув на печального волшебника.

– Надеюсь, что когда ты полюбишь её или кого-то еще. – Мотнув головой, она старалась подобрать слова, пока в голове царил каламбур. – Ты поймёшь, какого это чувствовать всю ту боль целого мира, пока другие радуются жизни. И когда твои чувства будут пожирать тебя изнутри, словно могильные черви, а каждый твой вздох будет ломать твоё тело изнутри, и ты не сможешь этому противостоять, – с горечью выплюнула она, – быть может, тогда ты и узнаешь, что я чувствую к тебе.

Девушка ушла, словно её и не было, а гриффиндорец ещё долго стоял, обдумывая произошедшее.

Цепко держа волшебницу за руку, Поттер бежал вверх по многочисленным ступеням. Он часто оглядывался назад, дабы убедиться в том, что всё это не сон. Волосы девушки забавно подпрыгивали, а улыбка не сходила с прекрасного лица.

– Я хочу тебе кое-что подарить, – выпалил Джеймс, вытащив кольцо сказочной красоты из своих брюк. – Это принадлежало моей матери, семейная реликвия.

Лестрейндж распахнула глаза. Она никогда не видела ничего прекраснее, даже золото богатейших и чистокровных волшебников ничто по сравнению с тем, что держал в руках Поттер. Это было так трогательно.

– Я хочу, чтобы оно было у тебя.

– Джейс, – девушка отошла на шаг, замотав головой. Она не могла принять столь щедрый дар.

– Алина, я хочу, чтобы оно было у тебя! – Джеймс настаивал, пытаясь её убедить в обратном. Лестрейндж снова замотала головой в знак протеста. – Если тебе не нравится, то можешь его не носить. Просто…

– Не говори глупости, Джейс! – оборвала его Лина, тот пораженно глянул на нее. – Оно красивое, очень красивое. Но я не могу.

– Глупости! – в тон ей воскликнул гриффиндорец.

Алина робко улыбнулась, оставив на небритой щеке прикосновения мягких губ.

– Пожалуйста, сделай это для меня. – Лестрейндж кивнула. Джеймс в то же мгновение надел на безымянный палец правой руки красивейшее кольцо. – Когда-нибудь оно будет красоваться на другой твоей руке.

Губы Джеймса впились в приоткрытые уста. Языки сплелись воедино. Влюбленным было абсолютно все равно на нехватку воздуха. Губы сминали друг друга, пока руки жадно шарили по телу.

– Я люблю тебя, – жарко прошептал Поттер, не выпуская девушку из кольца своих теплых рук. – Мерлин, – протянул он, оставляя мокрые поцелуи на скулах, веках, лбу и губах. – Я так сильно люблю тебя, Лина.

– Джейс, – прошептала девушка, осыпая губы волшебника сладкими поцелуями. – У меня тоже есть кое-что для тебя. – Гриффиндорец с интересом следил за движениями волшебницы. – Это часы, которые могут указать тебе не только время, но и путь. Куда бы ты не хотел попасть, к чему бы не стремился, они приведут тебя точно к цели.

Лестрейндж отдала золотые часы волшебнику.

Поттер с восторгом разглядывал их со всех сторон, словно малый ребёнок. Алина тепло улыбнулась, облегченно выдавая. Ему понравился ее подарок.

Моему отважному гриффиндорцу, – гласила гравировка.

– У меня нет никаких путей, если они не пересекаются с тобой.

– Джейс. – Лина подалась вперёд.

– Люблю тебя, люблю, – простонал Сохатый в нежные губы, в то время, пока его руки ласкали её бедра. – Моя будущая миссис Поттер.

Они были на седьмом небе и упивались своей любовью в жарких объятиях. В этот самый момент не было ничего важнее их губ, томных вздохов и обрывистого дыхания. Только он и она.

Сириус, который всё это время стоял за дверью, прислонившись к стене, никак не мог вдохнуть. Для него рухнул мир. Да, он не знал, что чувствовал к Алине, но мысль, что она принадлежит его другу, заставляла сердце изнывать от боли.

Кажется, он сполна осознал слова белокурой девушки.

***

Астрономическая Башня

Март, 1978

В середине первого месяца весны четверо гриффиндорцев закатили грандиозную вечеринку в честь восемнадцатилетия Джеймса Поттера, Римуса Люпина и Питера Петтигрю. Празднование состоялось в самой высокой башни Хогвартса, на которую предварительно было нанесено заклятье тишины.

Именинники устроили целое представление с помощью маггловских фейерверков. Студенты веселились, позабыв про межфакультетскую вражду.

– Потанцуй со мной, – обратился к слизеринке Джеймс, утащив её из круга слизеринцев.

Тёплые ладони волшебника поглаживали лопатки и поясницу. Её руки притягивали его за плечи ближе к себе. Их движения были переполнены страстью и нежными чувствами, которые двое испытывали друг к другу.

– Моя красавица, – шептал волшебник, оставляя поцелуй у виска волшебницы.

Девушка смущённо улыбнулась, прижавшись к широкой груди. Алина уместила на его плече голову. Тонкие пальцы любовно перебирали его непослушные волосы цвета вороньего крыла. Под энергичную музыку двое влюбленных покачивалась из стороны в сторону.

Сириус Блэк коротал одинокие дни в объятиях девушек, имён которых на утро не помнил. Внутри всё по-прежнему неприятно сжималось, когда он видел Алину Лестрейндж. Влюблённые глаза которой видели только Джеймса, его лучшего друга.

Пока слизеринка танцевала вместе с двумя подругами, Сохатый подошел к другу. Сириус локтями облокотился на перила башни.

– Скучаешь, Бродяга? – весело поинтересовался гриффиндорец.

– Хорошо танцуешь, друг мой. – Блэк хлопнул Поттера по плечу.

– Мне просто повезло с партнёршей.

Неопределенно пожав плечами, Джеймс в считанные секунды нашёл миниатюрную фигурку. Проследив за взглядом друга, как делал это всегда, Блэк отвернулся.

Веселье длилось и после отбоя. Большинство волшебников были уже изрядно пьяны, но все равно не собирались расходиться. Лестрейндж проходила мимо хмельных студентов, направляясь в сторону брата. Но ее перехватили сильные руки гриффиндорца.

– О-о-о, – протянул Блэк, носом зарываясь в волосы Алины. – Ты пахнешь, как в ту ночь, – прохрипел он ей в шею. – Я так и не смог её забыть.

Девушка пыталась вырваться, но тщетно. Даже в нетрезвом состоянии Бродяга был гораздо сильнее.

– Сириус, ты пьян, – настаивала волшебница, не оставляя своих попыток.

– Я так не думаю, – Сириус облизал в миг пересохшие губы. – Будь моей. – Лестрейндж не знала, что ей делать. Римуса и Питера поблизости не было, значит, помочь ей не кому. – Будь моей.

На славу Мерлина на помощь юной слизеринке пришел Поттер. Он ловко подхватил пьяного друга и поволок в спальню Гриффиндора. Лестрейндж мельтешила рядом, по пятам следуя за парнями. Было нелегко идти с грузом на плечах в виде восьмидесяти килограмм мышц. С трудом добравшись до спальни, Джеймс уложил пьяного Блэка в кровать, заботливо укрыв одеялом.

– Побудь тут, я возьму вещи и пойдём в комнату.

Губы Поттера прижались к щеке Лины.

Лестрейндж кивнула, и гриффиндорец скрылся за дверью ванны.

– Лина! – вскрикнул Блэк, девушка обернулась в сторону юноши, тот все еще спал. – Я…тебя… – глухо шептал парень, ворочаясь в кровати.

– Спокойно, Сириус. – Алина поглаживала его по волосам. – Это только сон. – Блэк притих.

Кошмары не возвращались к девушке. Ведь рядом с ней всегда был Джеймс, оберегающий её от всего, что, по его мнению, могло навредить слизеринке. За всё время они так и не поговорили о Пожирателях и слизеринцах. Оба всё ещё не были к этому готовы.

– Ты устала, – прошептал волшебник, оттягивая лямку платья и целуя оголенное плечо. Лестрейндж закусила губу, Поттер лучше всех знал ее слабые места. – Пойдём спать, моя красавица. – Он помог ей подняться с постели, после чего набросил ей на плечи свой пиджак. – Не хочу, чтобы ты замёрзла.

В ответ она его нежно поцеловала в скулу.

Волшебники покинули комнату. Их общий друг не видел, как девушку, чье имя он шепчет каждую ночь, уводит его брат. Названный брат.

***

Апрель, 1978

Время мчалось с бешеной скоростью. Снег растаял и почки расцвели на деревьях. Хотя небо было по-прежнему тёмным и дождливым, а солнца видно не было. Студенты со всей ответственностью готовились к экзаменам, сдача которых начнётся в первой половине мая.

Римус частенько засиживался допоздна в библиотеке на пару с Нортс. Оба ни на миг не могли оставить друг друга и возвращались после отбоя, за что их отчитывала Лили Эванс, грозясь снять баллы.

Питер никак не мог отойти от совместной поездки в Берлин. Этот город не просто запал ему в душу, а буквально влюбил в себя. Сестра Николаса с радушием приняла выбор брата, пожелав всех благ влюблённым. Радости не было предела. Петтигрю дал сам себе слово, что заберет своего возлюбленного в тот самый город-мечты.

Лили медленно, но верно сближалась с Петуньей.

Старшая сестра даже позвала волшебницу на скорую свадьбу. Это был огромный шаг с её стороны на пути к примирению. С Северусом гриффиндорка не расставалась, их отношения были поистине идеальны.

Целеустремленные волшебники даже расписали планы на скорое будущее. Оба хотели жить где-нибудь за границей и открыть свой маленький бизнес, которой основывался бы на зельях. Как-никак, но оба были в этом не просто хороши, а великолепны.

И это было ещё не всё.

Лестрейндж с Поттером умело прятались, скрываясь от своих друзей и прочих зевак. Обоих это устраивало. Хотя частенько Джеймс злился, когда не мог обнять или поцеловать свою девушку на глазах у всех. Забирая карту мародеров и вооружившись мантией-невидимкой, волшебник сбегал в комнату Алины под покровом ночи.

В их комнату.

Ничего, кроме поцелуев, у них не было, потому что гриффиндорец уважал Алину и её выбор. Он был готов ждать, пока Лестрейндж сама не захочет слиться с ним воедино. Но порой Джеймс всё же запирался в ванной и под струями горячей воды сбрасывал возбуждение, виной которому была волшебница с золотистыми глазами.

Нотт сбежал к тётке в тот же день, когда отец его едва не убил. Рассказав всё до мелочей Клотильде, которая бушевала, как шторм в холодном океане, Роберту стало легче. После чего он пообещал Паркинсон, что не при каких обстоятельствах не вернётся в то проклятое место.

В начале весны, когда оба достигли совершеннолетия, они поженились в маггловской церквушки. В кругу родных и друзей. Теперь Роберт носил её фамилию, считая это честью.

Регулус закрылся в себе, отдалившись от мира. От всех, кроме Патрисии. Слишком тяжело было видеть смерть и кровь, разрушенные семьи и искалеченные тела. Если бы не Пати, он бы не справился, просто не выдержал. А Сириус так и не узнал о том, что пришлось пережить его младшему брату.

Рабастан строчил письма волшебнице, с нетерпением дожидаясь ответа. В это время его старший брат проводил дни и ночи с мисс Розье. Они провели немало бессонных ночей в кровати, обнажёнными. Мэриэнн была лучшей женщиной в его жизни, а ведь Рудольфус был любвеобилен и знавал каждую знатную даму от фамилии до оголённого тела.

Единственное, что заставляло держаться волшебников в постоянном напряжении – это бездействие Упивающихся смертью. Те не давали о себе знать с октября.

***

Июнь, 1978

Всё резко изменилось в конце мая. Пожиратели Смерти устраивали беспорядки, нападали без причин на маглов, убивали их, причём нередко. Это были массовые убийства. Магов, отказавшихся перейти на сторону Волан-де-Морта, пытали и убивали. Тех, кто имел власть, подвергали заклятию Империус. Семьи убитых магов часто уничтожались до последнего наследника.

Гарольд Минчум был зверски убит в собственном доме, как и вся его семья. На должность нового Министра магии была назначена Миллисента Бангнолд.

Нередко в Азкабан отправлялись люди, чья вина не была доказана. Это была отчаянная борьба, в которой волшебники обращались к любым возможностям, чтобы сдержать бесчинства Пожирателей. Погибло много сильных магов, сражавшихся против Волан-де-Морта и за него.

Семья Марлин МакКиннон была безжалостно убита. Её родители, которые работали врачами в магловской больнице, спасая жизнь маглов. Старший брат с беременной женой и годовалой дочерью, которые приехали на юбилей отца. Трёхлетние Кристиан и Альфред – мальчики близнецы, были убиты в собственных кроватках. А над домом висела тёмная метка.

Все говорили о том, как Марлин повезло. Ведь она осталась жива, потому что сдавала школьные экзамены в тот самый момент. Бедная девушка разрыдалась в Большом зале на глазах у всех. Разрывающий душу, душераздирающий крик слышал каждый. Студенты и профессора сочувствовали и поддерживали, как могли.

МакКиннон не была первой жертвой войны, а лишь одной из многих.

В отчаянии девушка перерезала себе вены в сломанном женском туалете, к счастью, она осталась жива. Её вовремя нашли девочки с четвертого курса. После всего произошедшего Альбус Дамблдор поговорил с волшебницей, той стало хоть чуть-чуть, но легче.

Девушка незамедлительно отправилась в больницу Святого Мунго. Гриффиндорцы частенько навещали сокурсницу, но та никого не хотела видеть. И в начале июня МакКиннон отправилась в Магловский пансионат на территории Австрии.

***

Несмотря на скверную ситуацию в стране, экзамены были успешно сданы. Выпускной, который все с нетерпением ждали, – отменился. Было бы слишком безрассудно и неправильно праздновать, когда многие волшебники покоятся в сырой земле.

Собрав все вещи и в последний раз взглянув на стены замка, в котором волшебники жили на протяжении семи лет. Студенты отправились к каретам, их тащили запряженные Абраксанские крылатые кони. Многие студенты их видели так же отчетливо, как видели смерть.

Хогвартс-экспресс вёз волшебников домой, кого-то в последний раз, а кого-то ещё не раз. Покинув купе гриффиндорцев, Лестрейндж направилась в уборную.

Вымыв руки от скользкой жижи, которую ей по ошибке вручила Эванс, Алина вытерла руки бумажным полотенцем. Дверь открылась, и внутрь вошёл волшебник.

– Здравствуй, дорогуша. – Нахально ухмыльнулся Пьюси, облокотившись на косяк двери.

Закатив глаза, девушка направились к выходу, но за локоть её перехватила сильная рука. После чего парень впечатал Алину в стену, возвышаясь сверху.

– Молчишь? – издевательски спросил он под хмурый взгляд Лестрейндж. – С нетерпением жду августа, – продолжил парень, очертив ее нижнюю губу большим пальцем правой руки. – Я люблю красное бельё, дорогуша.

Проходясь по её телу жадным и похотливым взглядом, Пьюси гадко усмехнулся.

– Ублюдок! – прошипела Алина и зарядила коленом в пах парня.

Тот согнулся в три погибели, скуля от боли. Лина мигом выскользнула за дверь, убегая к купе гриффиндорцев. Этелберт расхохотался.