Текст книги "Семья на первом месте (СИ)"

Автор книги: Истории Агаты

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

========== I. Франция. Семья. Хогвартс. ==========

Франция, Поместье Лестрейнджей

Август, 1976

За длинным обеденным столом, чуть сгорбившись, сидела девушка. Та была настолько увлечена маленькой потрепанной книгой в руках, что совершенно не заметила, как двое молодых людей наперегонки вбежали в обеденный зал.

– Смотри, Басти! – елейно протянул Рудольфус. – Наша сестрица нас опять не замечает.

– Должно быть, общество старых книг ей куда больше интересно, – в ответ парировал второй с легкой улыбкой на губах.

Двое не спеша прошли в зал, садясь на бархатные стулья изумрудного цвета с изящно вырезанными ножками с золотистым отливом. Волшебники заговорщически переглянулись друг с другом: порой их ментальной связи можно было только позавидовать.

– Ну же, красавица, посмотри на нас, – молодой мужчина не оставлял надежд разговорить младшую сестру, недовольно оглядывая ветхий переплет в её руках. – Ты от своих книг вообще отрываешься?

Шумно вздохнув, Алина перевернула страницу, не отвлекаясь от увлекательного романа.

Осталось меньше ста страниц, и она наконец-то сможет перейти к другой книге, которую ей посоветовала Паркинсон. Уж она-то знала в них толк, хоть и упорно отрицала.

– Верно. За целое лето ты уже и забыла, как выглядят твои братья, – с шумом выдохнул Рабастан, в нетерпении постукивая кончиками пальцев по поверхности массивного стола.

– Вовсе нет, – небрежно бросила девушка, морща чуть вздернутый нос. – Никого я не забывала! Просто мне нужно поскорее дочитать пока…

Не успела она договорить, как двое тут же ответили за нее:

– Пока родители не вернулись!

– Да, – угрюмо кивнула Лина, ерзая на месте.

– Бросила бы ты уже свои маггловские романы, пока наша chère mère{?}[Дорогая мать] не сожгла их, – нараспев протянул Рудольфус, в миг выхватив из рук девушки книгу, попутно пролистывая пожелтевшие страницы.

– Осторожней! – воскликнула молодая волшебница, подскочив на ноги. – Это книжка Кэти! Не смейте ее повредить!

– Что за Кэти? – невзначай поинтересовался черноволосый юноша.

– Кэти, просто Кэти.

Девушка недовольно закатила глаза. Братья же в ответ продолжали смотреть на нее в упор, намереваясь услышать более развернутый ответ. Не выдержав, Лестрейндж сдалась:

– Кэти МакДугол из Пуффендуя. Она одолжила мне пару книг, когда мы возвращались домой из Хогвартса.

– Та девчонка с двумя хвостиками?

– Да. И вообще-то она староста, так что имейте хоть каплю уважения, – сложив руки на груди, сердито добавила она.

– Да будет тебе! – озорно улыбнулся юноша, в пару движений оказываясь рядом с сестрой, чтобы приобнять за плечи. – Мы же скучаем. Все лето пролетело, а ты дальше книжного переплёта ничего и не видела, – в подтверждение своих слов слизеринец оглянулся на старшего брата. – Верно, Руди?

– Совершенно верно, – согласно закивал он. – Давай-ка, проведи со своими братьями последние летние дни. – Подходя ближе, молодой человек расплылся в милейшей улыбке, на которую только был способен. – Да-ва-й, – растягивая гласные, вновь повторил Рудольфус.

Двое стояли в напряжении, терпеливо дожидаясь ответа. В то время как хитрая слизеринка демонстративно задрала подбородок кверху, скользя по молчаливым братьям оценивающем взглядом. Всего миг, и она все же сжалилась.

– Ну, и разве я могу отказать таким джентльменам, как вы? – Алина звонко рассмеялась, забирая книгу у парня.

На их лицах сразу же расцвели улыбки.

– Вот это другое дело, – весело проговорил брюнет, не убирая рук с плеч хохочущей сестры. – Итак, пожалуй, сначала отправимся в город, прогуляемся по парку и, конечно же, съедим по мороженому в Arlequin Gelati{?}[Кафе-мороженое], поговаривают, у них оно лучшее во Франции! – с блаженной улыбкой промурлыкал Рабастан.

– Ты как всегда прав, братец, – Рудольфус усмехнулся себе под нос. – Лично я обязательно закажу три шарика клубничного мороженого с кленовым сиропом.

– Ну, а я фисташковое с горячим черным кофе.

– А я… – не успела она договорить, как была прервана сразу двумя.

– Шоколадное! – хором закричали волшебники намного громче, чем хотели.

Не растерявшись, брюнетка тут же дала смачный подзатыльник младшему брату и пнула локтем под ребра старшего. Те, абсолютно не ожидав удара, согнулись пополам, еще громче смеясь.

– Вы оба невоспитанные грубияны! – сквозь зубы произнесла Алина, грозя обоим указательным пальцем. – Что за идиотская привычка обрывать меня на полуслове? – сердито оглядев братьев, она схватила мягкую бархатную подушку с вышитым на ней гербом семьи и принялась лупить обоих в качестве воспитательных мер. – Наглецы! Невоспитанные мальчишки! – припоминала все известные ей ругательства слизеринка, при этом не забывая каждого одарить ударом своего мягкого оружия.

– Полно, сестренка, смилуйся! – взмолился Рудольфус.

Мужчина уклонился от очередного удара с правой стороны, попутно прикрываясь телом брата. В то время как Рабастан хохотал до колик в животе, оставаясь единственной преградой между сестрой и старшим братом.

– Смешно тебе? – елейным тоном поинтересовалась Лестрейндж. – Может, тоже хочешь получить?

– Прошу, успокойся, Алина, это всего лишь невинная шутка. – Рудольфус по-прежнему прикрывал лицо руками, ожидая возможного возобновления их «битвы».

– Ваши шутки не заканчиваются на протяжении шестнадцати лет. – фыркнула волшебница и все же выпустила из рук подушку, упавшую прямо на пол. Алина прошла мимо обоих братьев прямиком к дивану.

– Сколько можно себя так вести, вы же уже не дети. Ладно он, – небрежно махнув в сторону младшего брата, проговорила девушка. Рабастан состроил оскорбленную рожицу. – Ну, а ты, Руди? Ты же самый взрослый, не устал?

– Кажется, кто-то хандрит, – подразнил младший.

Ничего не ответив на реплику брата, Рудольфус неспешным шагом прошел к дивану. Спиной откинувшись на изящную спинку дивана, он моментально уместил голову сестры на своей широкой груди. Недолго думая, Алина обхватила брата за торс одной рукой, прижавшись крепче.

– Что случилось, милая? – нежно спросил Лестрейндж. – Что расстроило мою красавицу сестру?

Та в ответ лишь уткнулась лицом в грудь брата, спрятавшись от двух настойчивых пар глаз. Пропыхтев что-то нечленораздельно, Алина тяжело вздохнула.

– Расскажи нам, – попросил Рабастан, удобно устроившись на коленях сестры. – Ты же знаешь, мы переживаем за тебя. И за… – хотел было продолжить Рабастан, как вдруг встретив предостерегающий взгляд брата, не закончил предложение.

– Все дело в том, – еле слышно всхлипнув, начала Алина, на что оба тут же заметно напряглись. – Я просто боюсь, что мы можем утерять нашу связь и отдалиться. Ты уже закончил Хогвартс, Руди, а нам с Басти еще два года там учиться, но без тебя. Мы же никогда не расставались, а теперь…

Она всхлипнула, уже не сдерживая слез, начавших стекать по щекам с неравномерно покрывшим их румянцем.

Рудольфус коснулся заплаканного лица сестры, осторожно утирая ее слезы, словно она маленький ребенок. Ему совершенно не нравилось унылое настроение сестры. Алина часто хандрила, когда летние каникулы подходили к логичному концу. Рабастан слегка приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть обоих.

– Посмотри на меня, – осторожно протянул Руди, приподнимая за кончик подбородка лицо девушки, тем самым стараясь поймать ее взгляд. – Никто, – добавил гораздо громче, – и ничто никогда нас не разлучит. Ты и Басти – самое дорогое, что у меня есть. За каждого из вас я отдам свою душу и спущусь в самое пекло ада, если будет нужно. Сделаю все и даже больше, но вас не потеряю.

Алина слушала его внимательно, ловя каждое слово и затаив дыхание.

– Поэтично и драматично, братец. – Пролепетал младший Лестрейндж. – Но он прав, – Рабастан напустил более серьезный вид, обращая на себя внимание. – Мы всегда будем вместе, и никто не посмеет встать между нами. Я клянусь тебе, вам обоим. – Положа правую руку на сердце, серьезно проговорил юноша.

– И я клянусь, клянусь вам обоим. – Повторил слова брата Рудольфус.

– Клянусь. – Сказала Алина, утерев нос рукавом тонкой рубашки.

Лицо ее озарилось ослепительной улыбкой.

– Ну же, chère sœur{?}[Дорогая сестра], что же это за манеры? – с лукавой улыбкой Рудольфус поглядывал на влажный рукав сестры. – Боюсь, наша chère mère{?}[Дорогая мать ] не простит тебе этого пятна.

– Верно-верно, – подтвердил слова брата Рабастан, закинув руки за голову. – Она же отдала за нее целых пятнадцать галеонов! – разведя руки в стороны для пущего эффекта, воскликнул он.

– Неоправданная плата. – Тихо пробубнила волшебница, пряча улыбку в уголке рта.

– Поздравляю! Наша сестра снова в строю!

Рабастан протянул руку брату, ожидая братского рукопожатия, тот сразу на него ответил.

– Я люблю вас.

– Как и мы, mignonne{?}[Милая]. – Мужчина заключил сестру в крепкие объятья. – Ну, – Рудольфус требовательно глянул на скривившего губы брата.

– Только ради вас!

Рабастан набросился на обоих, прижав их к мягкому дивану своим телом, без какой-либо возможности выбраться. Гостиную наполнил звонкий смех Алины, к которой присоединились два более грубых.

Через несколько секунд раздался щелчок аппарации. Вернулись родители.

– Один… – шепотом проговорил младший Лейстрендж.

– Два… – продолжил Рудольфус.

– Три! – не выдержав, воскликнула девушка.

Трое сорвались с места, не расцепляя рук. Пробегая мимо домашних эльфов и родителей, которые толпились в зале около огромной мраморной белоснежной лестницы.

– Где ваши манеры? – прикрикнула светловолосая женщина вслед убегающей троице.

Лестрейнджи лишь разразились безудержным хохотом, уже через мгновение оказываясь у двери, ведущей в сад. Они неслись навстречу закатному солнцу.

Миссис Лестрейндж недовольно покачала головой.

– Любовь моя, полно. – поддерживая супругу под локоть, произнес мужчина, нежно оглядывая ее. – Они всего лишь дети, дай им насладиться детством.

– Ох, Себастьян… – глубоко вздохнув, женщина недовольно взглянула на мужа, с чьего лица по-прежнему не сходила улыбка. – Разве этому я их учила? Столько времени потрачено, а им хоть бы что! – огорченно сказала женщина, вынимая бриллиантовые серьги из мочек ушей.

– Mon amour{?}[Моя любовь ], – он ободряюще сжал её руку, накрыв своей. – Ты прекрасная жена и мать, не стоит себя ни недооценивать, ни тем более корить. А дети… Это просто дети. – Мистер Лестрейндж поцеловал жену в чуть сморщенный лоб. – Вспомни хотя бы нас в их возрасте.

– Только не начинай, – женщина, наконец, улыбнулась, но для вида все же добавила: – Знаю я твои намеки, негодник!

Мужчина ничего не ответил и лишь крепче обнял жену, вовлекая в глубокий и чувственный поцелуй. Этого у них нельзя было отнять – за столько лет, что они вместе провели, Лестрейнджи не утратили и доли чувств к друг другу.

***

Вокзал Кингс-Кросс, Платформа 9¾

Сентябрь, 1976

Первое сентября – одна из важнейших дат для каждого ученика и студента. Время, когда пора вновь вернуться за школьные парты, встретиться с повзрослевшими за лето однокурсниками и вновь погрузиться во все последние новости и сплетни. И наконец-то взяться за голову, чтобы успешно закончить свое обучение.

Вот и сейчас толпа на платформе лишь увеличивалась в размерах. Родители провожали в школу своих детей, кто-то из них садился в ярко-красный Хогвартс-экспресс в последний раз. А для растерянных и одновременно счастливых первокурсников это должно было произойти впервые.

Двое юношей бежали сломя голову через всю толпу, держа свой багаж над головой, дабы ненароком не задеть кого-то. Гриффиндорцы попутно приносили свои извинения тем, кого все же им удалось зацепить.

– Давай же, Бродяга, поднажми! – пытался перекричать шум толпы широкоплечий юноша с взлохмаченными волосами, делавших их больше похожими на птичье гнездо. – Иначе поезд отправится без нас! – добавил он, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что друг не отстал от него.

– Хогвартс не переживет этот год без нас! – уверил в ответ черноволосый юноша. – И мы не можем позволить этому произойти.

Сириус Блэк отчаянно пытался восстановить дыхание, когда они остановились перед поездом.

– Ты прав, мой друг, – рассмеялся молодой человек, облокотившись плечом об рядом стоявшую колонну. – Как думаешь, Хвост и Лунатик уже там? – кивая в сторону вагонов, спросил волшебник, протирая краем мантии стекла очков.

– А то! – усмехнулся Бродяга, похлопав друга по плечу. – Пойдем уже, иначе староста нам всю плешь проест.

Двое направились к ступенькам поезда, как вдруг взгляд одного из юношей, оглянувшего платформу, зацепился за незнакомую фигуру волшебницы неподалёку. Неосознанно замешкавшись на средней ступеньке, он так и замер, пытаясь лучше разглядеть ту, что привлекла его внимание.

– Да, что такое? – недовольно выругавшись, черноволосый врезался в спину друга. – На что ты там уставился, Сохатый? – нетерпеливо повторил парень, пытаясь рассмотреть в толпе причину, заинтересовавшую друга.

Пока тоже не нашёл глазами невысокую девушку с невероятно длинными черными волосами, доходящими до бедер. По обеим сторонам от нее стояли двое парней, всем своим видом излучающих статность и какую-то особенную силу, присущую только членам аристократических семей. Перед ними стояли и их родители: видимо, они как раз прощались с детьми, поочередно обнимая каждого.

Затем юная мисс обратилась к молодому мужчине, стоявшему от нее по правую сторону. Приподнявшись на носочки туфель, она коснулась губами гладко выбритой щеки своего старшего брата. А тот в ответ притянул ее в объятия, скрывая лицо в пушистых темных волосах.

– Я буду скучать, – тихо прошептала девушка, крепче обхватывая его за спину.

– Как и я, sœur.{?}[Сестра] – отозвался мужчина.

А после обернулся на самого младшего Лейстренджа и крепко обнял его, шепотом давая тому наставления на предстоящий год.

Леди Селестина лишь утирала кончиком фамильного платка уголки глаз. Расставания с детьми всегда давались тяжело, но в это утро, смотря на своих детей, она не могла держаться, как ей должно быть подобало. Еще крепче обхватив локоть своего мужа, она чуть слышно всхлипнула.

– Полно, дорогая, – успокаивающе произнес глава семейства, обращаясь к жене. А затем, вновь обратившись к детям, продолжил:

– Даю вам свой наказ: присматривайте друг за другом. Ведите себя соответственно своей фамилии и статусу. Не забывайте, что Familia venit primus.

– Семья – на первом месте, – хором повторили трое.

И ласково улыбнувшись, добавил:

– И повеселитесь там! Юность не вечна. Пролетит так, что и не заметите.

Двое тут же переглянулись, одобрительно кивнув отцу.

Мужчина вновь обратил свое внимание, но уже на дочь.

– Моя дорогая, не забывай писать нам с матерью. Но мне – почаще, – уже тише произнес отец, озорно подмигнув и поцеловав в лоб.

– Père{?}[Отец], осторожней! Иначе мы с Руди решим, что нашу сестрицу ты любишь сильнее прочих! – с видом оскорбленного до глубины души протянул Рабастан.

– Вздор! – возразил мужчина. – Я люблю каждого из вас в равной степени.

– Не дуйся на него, папа, он просто tromper{?}[Дурак].

– Алина! – одернула ее Селестина, вновь нахмурившись.– Не забывай, где ты находишься.

– Прости, матушка. – опустив голову, промямлила девушка.

– Не опускай головы, Лина, – склонившись к уху сестры, прошептал Рудольфус. – Помни об этом.

Алина тут же расправила плечи. Рудольфус одобрительно кивнул, незаметно улыбнувшись.

***

Поезд Хогвартс-экспресс, четвертый вагон, первое купе.

Рассевшись по местам, друзья наперебой принялись рассказывать истории, произошедшие с ними за целое лето.

– И потом она выгнала меня из-за стола и заперла в комнате, представляете? – смеясь, рассказывал Блэк под заразительный хохот друзей. – Но я не растерялся… – парень смахнул упавшие на глаза пряди. – Соорудил веревку из простыней и спустился из окна, прямо как в том кино, которое мы смотрели в прошлом году. Магглы были в таком шоке, видели бы вы их лица! – вновь раздался хохот.

– Разумеется, моя дражайшая матушка не могла спустить мне такого с рук. И заперла меня в поместье на целый месяц без права на выход. Но уж поверьте, лицо Малфоя в сырном соусе того стоило!

Питеру с подобных историй было смешнее всех: Малфоя он ненавидел до дрожи в пальцах. И любая несуразица, произошедшая с этим типом, доставляла неимоверное наслаждение.

А все из-за его отвратительного характера и бьющей все рекорды нахальности.

– Это лучшее, что я слышал за всё лето. Я представляю его перекошенное аристократическое личико. Спасибо, Сириус! – хохоча, Петтигрю изобразил шуточный поклон.

– Для тебя, Хвост, я постараюсь припоминать эту историю как можно чаще.

– И все-таки, что вас задержало? —вновь вернулся к теме их запоздалого появления Люпин, даже с близкими друзьями прежде всего оставаясь их старостой.

– Действительно, что же это нас задержало, Сохатый? – издевательски переспросил Сириус, отпив лимонада, любезно прибереженного для него Питером.

Джеймс пропустил все вопросы мимо ушей.

А ведь правда, что его так привлекло. Точнее кто?

Остолбенел так, будто впервые ее видел. Странно, они ведь шестой год в одной школе учатся, к тому же на одном курсе.

Вот только эти волосы.

Усмехнувшись своим мыслям, Джеймс, как ни в чем не бывало, повернулся к друзьям:

– Разве есть что-то, что может меня интересовать?

– Да те же картофельные лепёшки, – насмешливо протянул Питер.

– Ящик огневиски, матч по квиддичу, побег от Филча… – воодушевленно принялся перечислять Сириус, попутно загибая длинные пальцы.

– Полагаю, не обойтись без шуток над Снейпом, – вставил Римус.

Все дружно захохотали, вспоминая прошлогодние шалости.

Хотел было он продолжить, как дверь купе резко открылась, и на пороге появилась знакомая девушка.

Её темные туфли отдавали блеском, в короткую черную юбку была заправлена белоснежная рубашка, расшитая золотыми нитями на запястьях, а поверх плеч накинут такой же черный пиджак с золотистым значком. На шее красовался атласный зеленый галстук.

Даже не глядя на лицо, можно было безошибочно определить, кто это был.

– Неужели вы до сих пор не в форме? – вскинула брови Лестрейндж, окинув четверых взглядом, полным сдержанного недовольства. – Разумеется, все, кроме Римуса, – ему Алина одобрительно кивнула.

– Да ла-адно тебе, Лестрейндж, – Поттер развел руками. – Лучше присоединяйся к нам, у нас целая куча сладостей.

И действительно, на сиденье между Питером и Сириусом располагалась гора шоколада, мармелада, даже «Берти Боттс» и летающих карамельных бабочек.

Не успела слизеринка и рта открыть, как за её спиной появился сокурсник, при виде которого четверо мародеров тут же скривились.

– Я искал тебя, – привлекая внимание девушки, протянул Люциус. – Мы все заждались лишь тебя, пойдем. – Малфой медленно потянул Алину к выходу. – Паркинсон всем уши прожужжала о том, как прошли ее каникулы в Испании, словно поговорить больше не о чем…

– Да, да, идем, – кивнула девушка, успев бросить беглый взгляд на гриффиндорцев. – Вы все же переоденьтесь, мы подъезжаем.

Дверь купе захлопнулась, и двое скрылись в темном коридоре поезда.

Взгляды присутствующих незамедлительно устремились на задумчивого Поттера.

– Что это было, Сохатый? – подал голос Питер. – «Не присоединишься к нам?» – карикатурно передразнил он друга.

В ответ компания рассмеялась, а Блэк протянул кулак Питеру, отбившему его.

– У меня есть Лили! Зачем мне эта змеиная «принцесса»? – мигом возразил Поттер. – Я всего лишь проявил галантность, не зря же моя матушка вложила в меня столько сил.

Теперь расхохотались четверо, быстро забыв и про Лестрейндж, и про её дружка.

А уже через пятнадцать минут виднелись пестрые крыши Хогсмида.

– Ну-с, господа, пора! – Блэк широко зевнул, подхватив с верхней полки свой багаж.

– Встречай нас, Хогвартс! – поддержал друга Поттер, повиснув на плече смеющегося Римуса.

Этот год обещал быть каким угодно, но уж точно не скучным.

========== II. Друзья. Отработка. Мир. ==========

Звон посуды, шум голосов и лёгкая живая музыка волшебных инструментов – все эти звуки сопровождали учеников, входящих в Большой зал. Хогвартс оставался в точности таким же, каким его покидали: огромные яркие флаги факультетов развевались над столами, на отдельном возвышении восседали профессора, ожидающие студентов.

Массивные окна позади них открывали вид на всё такой же неприветливый и глухой Запретный Лес. Но главным украшением Большого Зала служил он – заколдованный потолок, сегодня принявший вид бескрайнего звёздного неба, которое так любил директор.

Альбус Дамблдор неспешно поднялся со стула, откинув небесно-голубую мантию за спину, он вышел к уже подготовленному табурету для распределения учеников.

– Я искренне рад видеть всех вас этим вечером. Надеюсь, что это лето провели именно так, как и мечтали, и смогли набраться сил на новый учебный год. Так как в этом учебном году вас ждёт сложная, но интересная работа. Неимоверное количество новых открытий и испытаний, – лукавая улыбка тронула его губы. – И, конечно же, я не могу не уделить внимание ежегодному чемпионату по квиддичу, которой состоится осенью.

Ему в ответ раздался одобрительный гул, сопровождающийся хлопками и свистками. Квиддич – это то, что ученики беспрекословно любили в школе и чего ждали целое лето. И было совсем неважно, игрок ты или болельщик.

– На этом ещё не всё, – директор взмахнул правой рукой, призывая к тишине. – По просьбе нашего высокоуважаемого профессора миссис Доликонд, – волшебник уважительно кивнул в сторону женщины в пурпурной мантии. – Зимой, в рождественский сочельник, до того, как вы отправитесь домой на каникулы… Состоится Бал!

Студенты вновь разразились оглушительными хлопками, и зал погрузился в громкое обсуждение: женская половина принялась обсуждать наряды, причёски и потенциальных партнеров, мужская же – одобрительно засвистела, предвкушая незабываемый вечер.

Ведь это означало одно – танцы!

– Судя по всему, вы рады и довольны. Что в ответ радует и нас, ваших преподавателей, – Дамблдор снисходительно улыбнулся и, обернувшись на профессора по трансфигурации, кивнул: – Прошу вас, профессор МакГонагалл.

Минерва МакГонагалл этим вечером была на удивление дружелюбна и приветлива, напрочь позабыв о присущей ей строгости. Как ни странно, но даже мародеры удостоились её похвалы, когда вовремя заметили зазевавшихся первокурсников и отвели к остальным. Такая редкая улыбка профессора буквально излучала свет и делала её лицо будто бы даже моложе.

– Спасибо за такую содержательную речь, Директор. – Она внимательно и строго оглядела учеников. – А сейчас, наконец, приступим к процедуре распределения! Того студента, чьё имя я буду называть, прошу выходить и садиться на табурет.

Представители старших курсов уже давно не вслушивались в слова преподавателей, погружённые в свои разговоры. За слизеринским столом ровно посередине сидела Алина Лестрейндж, сонно поглядывая на присутствующих. По правую от неё сторону расположился её брат-двойняшка – Рабастан. С левой стороны, как и всегда, Роберт Нотт – лучший друг мисс Лестрейндж. Напротив сидели Регулус Блэк, Люциус Малфой и Патрисия Бёрк.

– Поскорей бы это дурацкое распределение закончилось, – девушка нервно постукивала пальцами по поверхности стола, в очередной раз закатывая глаза. – Я ужасно голодна.

– Успокойся, Пати… – лениво растягивая слова, откликнулся Малфой-младший, повернувшись к смуглой девушке с золотистыми волосами, как всегда идеально уложенными домовиками. – Успеешь ещё отужинать.

– Скоро восемь, а мне нельзя так поздно есть. Это может плохо сказаться на моей фигуре. – Бёрк мотнула головой, силясь отогнать от себя скверные мысли.

– Если бы ты, Пэти-Бэти, не сидела на своих диетах, то не пришлось бы и изнывать от голода, – встрял в диалог Регулус, беззлобно усмехнувшись однокурснице.

Круто развернувшись, Патрисия смерила того пронзительным взглядом перламутровых глаз. Ей совершенно не нравились замечания Блэка, которые, как всегда, приходились не к месту.

– Эдварду нравится моя фигура! – сквозь зубы прошипела девушка, подобно ядовитой змее. – И перестань, наконец, называть меня этим мерзким прозвищем! – Патрисия в отвращении скривила губы.

Лестрейнджи переглянулись между собой, стараясь скрыть улыбки.

Все прекрасно знали, что ссориться с Бёрк – хуже смерти. Поэтому никто и не осмеливался. Никто, кроме Блэка-младшего.

Сильнее всего Бёрк ненавидела своё имя, состоявшее из двух частей: Патрисия – в честь давно почившей бабушки, которую она терпеть не могла. Ведь леди Бёрк так любила пичкать детей банановым печеньем собственного приготовления и, стоит отметить, отвратительного качества, а ухудшало ситуацию ещё и сильная аллергия у Патрисии. И Бэлинда – в честь тётки отца.

И лишь Регулус так часто старался ей об этом напомнить, от чего на втором курсе придумал запоминающиеся прозвище – Пэти-Бэти.

– Ты же знаешь, дорогая, я не могу отказаться от такой замечательной привычки, – невинно отозвался Блэк, пожав плечами.

Бёрк лишь сильнее разозлилась. И уже хотела было поддаться вперед, как тяжелая рука Люциуса опустилась на её предплечье и не сильно сжала его. Слизеринка в свою очередь поджала губы и смогла вернуть себе крупицы самообладания.

– Я не выношу скандалов, Патрисия, – Малфой редко так к ней обращался, и обычно это означало крайнюю степень усталости от её излишней нервозности и истеричности, на которую умело давил младший Блэк.

– И ты, Регулус, успокойся. Иначе наша милая подруга свернёт тебе шею.

Четверо подавили смешки, чего нельзя было сказать о Бёрк. Слизеринка, всё так же поджимая губы, демонстративно отвернулась от друзей в сторону проходившего распределения.

Блэк лукаво взглянул на порозовевшую от злости подругу. Его сегодняшнему настроению можно было только позавидовать.

– Приношу извинения за свою бестактность, – полным прискорбного сожаления сказал юноша. – Только прошу, сохраните мне жизнь, всемилостивая Пэти-Бэти!

Тут уже не сдержались и рассмеялись все, включая Алину, и не подозревавшую, что за ней в этот момент с другого конца зала наблюдали четверо гриффиндорцев.

В отместку за очередное оскорбление Патрисия, как ей казалось, со всех сил пнула Блэка ногой в голень. Слизеринец недовольно поморщился, потирая место хоть и мелкого, но не становившегося от этого приятным, удара. С этого момента Бёрк заметно повеселела, наслаждаясь гримасой, исказившей прекрасное лицо Регулуса.

– Не часто можно заметить, как смеются слизеринцы, – заметил Питер, поглядывая их стол. – Чаще всего они шипят, – высунув язык, словно змея, с азартом продемонстрировал Петтигрю.

– А я смотрю, ты сегодня в ударе, Хвост, – хохотнул Римус.

– Просто рад вернуться.

– Так сильно по нам скучал? – похлопав друга по плечу, спросил Джеймс, и без этого зная ответ.

– Конечно, целых три месяца вас не видел! – ухмыльнулся Хвост. – Мать с отцом сослали меня к тётке. Пришлось жить в деревне, я там чуть не умер! – не унимался Питер.

– Верим-верим! – согласился с другом Сириус, только бы перевести друга с бесконечной темы под названием «моя обожаемая семья». В чём так кстати помог Люпин и не засыпающее в нём призвание старосты:

– Хотелось бы поскорее узнать наше новое расписание.

– Кто о чём? А наш староста об учебе. – Шумно выдохнул Джеймс. – Скажи-ка мне, Лунатик, может тебе книжки ещё и снятся? – шутливо поинтересовался Поттер, не сводя с друга карих глаз.

Римус очаровательно улыбнулся, пригладив упавшие на лицо пряди.

– Не волнуйся, Сохатый. Тебя я тоже часто во снах вижу. – Питер присвистнул, а Блэк задорно рассмеялся.

– Прости, Лунатик, но ты не в моём вкусе. – Поттер приобнял девушку с огненно-рыжими волосами. – К тому же у меня есть мой цветочек.

– Джеймс, перестань! – негромко прикрикнула гриффиндорка, выбравшись из объятий парня. – Ты мне форму помнёшь. – Звонкий голос Лили значительно смягчился.

Трое мародеров бегло глянули в сторону Джеймса, тот закатил глаза, отмахиваясь от гриффиндорки. В последнее время у них всё чаще и чаще случались ссоры, а самое забавное, что все они возникали на ровном месте.

Начался пир, столы были набиты до отказа. Обширный выбор горячих блюд, десертов и всевозможных напитков. Всё как всегда, в лучшем виде.

– Знаешь, Бродяга, я все еще жду, – напомнил другу Хвост.

Сириус коварно улыбнулся, достав палочку из кармана мантии. Совершив пару ловких движений под столом, он направил её в сторону слизеринского стола.

Через мгновение зал взорвался оглушительным хохотом. Малфой окунулся головой прямо в шоколадный пудинг. Мародеры похлопали друга по плечам, не переставая смеяться.

Люциус был в бешенстве. Такое унижение, к тому же на глазах у всех.

– Я убью его, – прошипел Малфой, одним взглядом испепеляя виновника случившегося инцидента.

– Тише, Люци, он не стоит твоего внимания. Этот Блэк просто недоумок, – успокаивала друга Алина, попутно вытирая остатки шоколада с лица Малфоя белоснежным платочком.

– Ну уж нет, Лина! Я так просто этого не оставлю! – горячо возразил Малфой-младший, вставая со скамьи.

Отпрыск благородного дома Блэков давно нарывался на гнев Люциуса. Потому и заслуживал того, что должно с ним произойти прямо сейчас.

– Люци, пожалуйста, не здесь, – заглядывая в серебристые глаза другу, умоляла девушка. И осторожно коснувшись ладонью локтя юноши, потянула его назад. – Он того не стоит.

Лестрейндж принялась очищать лицо Малфоя, стараясь стереть липкий шоколад с подбородка и скул. В то время как волшебник не мог отвести взгляда от подруги. Она его гипнотизировала.

От увиденной картины Поттер чуть заметно поник. Почему-то было неприятно смотреть на то, как она возится с этим слизняком.

– Он буквально у неё под каблуком! – воскликнул Бродяга.

– Говорят, у них роман, – вклинилась в разговор гриффиндорка Мэри с пятого курса. К тому же ужасная сплетница на пару с Эленой. – Лори сказала, что сама лично видела, как они по кабинетам прячутся.

– А вот и нет! – возразила из ниоткуда появившаяся Элена. – У неё роман с Ноттом. Эх, запретная любовь. – Мечтательно вздохнула Элена Молдник.

Римус прыснул.

Иногда девчонки сочиняют небылицы. Уж он-то узнал это на своей шкуре и не раз.

Ужин подошёл к концу. Ученики начали расходиться по своим гостиным. Старосты сопровождали первокурсников, не забывая провести легкий инструктаж.

– Чистота крови навек, – обращаясь к стене в подземелье, негромко произнёс староста Слизерина – Эдвард Селвин. – Прошу за мной, – обратился он к новым студентам.

Ученики прошли в общую гостиную факультета. Выглядела она со вкусом, на стенах висят гобелены со знаменитыми слизеринцами. У стен стоят старинные буфеты из тёмного дерева и высокие шкафы с книжными полками, доходящими до потолка.

Несмотря на наличие внушительного камина, в комнате было холодно. Поэтому каждый уважающий себя слизеринец обязательно должен знать согревающее заклятье – vehementer.