Текст книги "Другая жизнь (СИ)"

Автор книги: in_Love_with_a_Psycho

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Наш отъезд был запланирован на поздний вечер тридцатого декабря. Учитывая время в пути и разницу с Россией, в Москве мы должны были быть рано утром. Совершенно разбитые после двух спектаклей, усталые и сонные, мы, наконец, заняли места в самолете. Искренне мечтая лишь об одном, поспать ближайшие четыре часа полета, я была слегка удивлена, когда Илена, практически не отстающая от своего Флавьеном, уселась рядом со мной.

– Ты ничего не путаешь? – ошарашено спросила я. – Моран не против, что ты села сюда? Или вы опять поссорились?

– Нет, он не против. Он очень хочет спать. А мне нужно с тобой поговорить.

– Вообще-то я тоже устала и хочу спать. Нельзя подождать до Москвы?

– Там мы не сможем остаться наедине, – ответила Илена, кивая на сидящих чуть впереди и сбоку наших друзей. Не успели они сесть, как, казалось, уже оба задремали.

Я была возмущена, но глядя в растерянное и даже слегка испуганное лицо подруги, сдалась.

– Хорошо, говори, только быстро, что у тебя стряслось.

Самолет благополучно взлетел, и мы, отстегнув ремни безопасности, могли устроиться удобнее и спокойно поговорить. В салоне стоял полумрак, почти все пассажиры спали. Илена никак не могла собраться с мыслями, но, наконец, решилась:

– Талиана, я, кажется, беременна, – побледнев, выдавила она.

– Ты что?! – чуть громче, чем хотела, произнесла я. – О, молодцы, голубки! Доигрались в любовь с первого взгляда!

– Да тише ты! – замахала на меня Илена. – У тебя реакция похлеще неверного любовника! Я же сказала, мне только кажется.

– Что значит кажется? – спросила я, пребывая в немалом шоке.

– Значит, что я еще не уверена. У меня задержка пять дней, но поняла я это только сегодня. Со всеми этими ссорами и примирениями я совсем потеряла чувство реальности. В общем, я решила подождать еще пару дней, и если ничего не изменится, то сделаю тест, когда вернусь в Париж.

– А Флавьен знает? – спросила я, посмотрев на ряд впереди, где мирно посапывали Моран и Либерте.

– Знает, я сказала ему сегодня. Мы вместе решили подождать, а потом уже думать, что делать, – она помолчала немного и продолжила. – Талька, я не готова еще выходить замуж и рожать детей. Я совсем не хочу этого, я не думала даже…

Она замолчала, уставившись в иллюминатор. Подумав с минуту, я спросила:

– А ты уверена, что можешь быть беременна? У вас были прецеденты?

– Да, пару раз мы были не совсем осторожны.

Я снова не смогла сдержать эмоций и вспылила:

– Да что ж такое! Взрослые люди, а ведете себя как дети малые, честное слово!

Но увидев выражение досады, исказившее лицо подруги, я замолчала. Больше на эту тему мы не разговаривали.

Москва встретила нас обычным для этого времени года холодным утром. На улице было еще темно. Снег блестел на морозе, отчего и дорога, и деревья, и даже спешащие куда-то люди казались волшебными. Множество новогодних елок и гирлянд в совокупности с настоящим русским морозом, и подобия которому не было в Париже, привнесли в мой спящий разум ощущение новогодней радости, совсем как в детстве. Несмотря на то, что глаза почти слипались от бессонной ночи, моя душа ликовала, а на лице застыла идиотская улыбка. Багажа ни у кого не было, поэтому мы быстрее, чем ожидали, вышли из здания аэропорта и теперь ждали, когда за нами приедут. Отец Илены, Хью Бейли, обещал, что в назначенный час пришлет машину. По словам Илены, узнав, что мы везем иностранных гостей, он очень обрадовался и обещал принять нас на самом высоком уровне. Какое значение имели эти слова в устах дипломата, оставалось загадкой. Я только лишь надеялась, что все будет тихо и спокойно. Никаких ковровых дорожек, оркестров и фанфар.

– В общем, официальные планы у нас сегодня такие, – решила ввести нас в курс дела Илена. – Сейчас едем ко мне домой, бросаем вещи и приходим в себя, потому что потом в два часа обед у моих родителей. Кстати, Талья, твои там тоже будут. Потом едем по делам Талианы, и самое интересное – встречаем Новый год!

Илена почти прыгала от восторга, но я не разделяла ее оптимизма. Зная, каким занудным может оказаться обед у ее родителей, где соберется человек тридцать политиков и бизнесменов, и все они будут таращиться на наших французских друзей, я поморщилась. Потом все было еще более скверно. Мои дела состояли в том, чтобы съездить к себе домой и забрать кое-какие вещи. Уехав месяц назад практически без всего, я до сих пор так и жила, покупая что-то по мере необходимости. Но возвращаться в нашу с Андреем квартиру было пыткой. Хотя застать его там точно не было никакой возможности. Он давно переехал. Но встретиться лицом к лицу с прошлой жизнью, от которой я старательно убегала, было непросто.

– Что будем делать в Новый год? – задала я резонный вопрос, потому что об этом мы еще вообще не разговаривали. – Чем займемся? Я надеюсь, Илена не потащит нас в какое-нибудь злачное место?

– Нет, я думаю, лучше останемся у меня, выспимся, нам же завтра опять предстоит ночной перелет, – поспешно ответила подруга.

Никто не возражал. Все мы очень вымотались, и перспектива нормально поспать была лучшим новогодним подарком. Тем более, что после недавних событий в ночном клубе никого не тянуло на поиски новых приключений.

Неожиданно из-за поворота выехали две большие черные машины и, не сбавляя скорости, свернули на стоянку перед входом, затормозив в последнюю секунду, когда уже, казалось, столкновение с нашей компанией было неизбежно. Немного ошарашенные, мы смотрели, как передние пассажирские двери открылись, и из-за них показались два секьюрити. Они действовали настолько слаженно, как будто вовсе не были живыми людьми, а лишь роботами, сделанными точными копиями друг друга. Водители так же одинаково не двинулись со своих мест.

– Это, видимо, за нами, – первой от увиденного кордебалета оклемалась Илена, узнав в этих мужчинах охрану отца.

– Дядя Хью решил, что мы везем из Франции самого президента? – с сомнением покосилась я на свою подругу.

– Нет, что ты. Если бы мы везли президента, папа прислал бы отряд ОМОНа, который оцепил бы все вокруг, – в тон мне ответила подруга.

Стоящий рядом Флавьен кашлянул, привлекая внимание.

– Илена, а кто такой твой папа? – подозрительно глядя на свою подругу, спросил он.

Понимая, что пришло время раскрыть карты, Илена быстро глянула на меня, ища поддержки. Я лишь пожала плечами, но она не отвела взгляд.

– Дипломат, – ответила я за Илену, продолжая смотреть ей в глаза. – Он американский посол, который когда-то давно женился на русской девушке. А потом у них родилось вот это чудо, именуемое моей подругой.

Выпалив все это на одном дыхании, я, наконец, отвела глаза от Илены и посмотрела на Морана. Илена сделала то же самое. Флавьен, кажется, был ошарашен, потому что его и без того большие глаза округлились, и выглядели теперь немного странно. Он медленно повернулся к Мануэлю.

– Ха! Ты слышал? Ее папа дипломат. А мы с тобой думали, что ж тут не так?..

Теперь три пары глаз обратились в сторону Либерте. Но, казалось, его это ничуть не удивило. Посмотрев на своего друга, он ответил:

– Мне интересно другое. Кто тогда отец Талианы?

Я физически ощутила, как его черные глаза, от взгляда которых мне стало очень неуютно, взглянули на меня.

– Мой папа всего лишь особо удачливый бизнесмен. Ничего интересного, – расставила я все точки и поспешно отвернулась. – Поехали уже, все-таки холодно.

Не спеша, наша компания подошла к машинам.

– Добро пожаловать домой, мисс Бейли, – поприветствовал Илену один из охранников и открыл перед ней дверцу.

Илена и с ней, конечно, Флавьен поехали в первой машине. Я и Мануэль – во второй. Как только мое тело почувствовало мягкую удобную спинку сиденья, я расслабилась, и глаза стали невольно закрываться.

– Ты не против, если экскурс по Москве будет попозже? – зевая, спросила я Мануэля.

– Нет, я и сам выключаюсь, – улыбнувшись, ответил он и отвернулся к окну.

Утро только началось, и до знаменитых московских пробок было еще далеко. Мы мчались по заснеженным дорогам довольно быстро. Мимо мелькали огни фонарей, домов и встречных машин. В ожидании, когда сон окончательно завладеет сознанием, я бездумно смотрела на них. Невольно перед глазами стали возникать картинки из прошлого. Того прошлого, которое я так хотела забыть и совсем не вспоминала в Париже. Это было мое прошлое с Андреем. Зима три года назад, когда мы только начали встречаться. Сколько дней и ночей мы провели вместе под снежно-звездным небом ночного города. И казалось, что не было вокруг ни людей, ни машин, никого. Только мы. Такая огромная и шумная Москва стала для нас самым тихим и уютным местом на земле. От осознания, к чему мы пришли в итоге, снова стало нестерпимо больно. Захотелось плакать. Я мельком глянула на Мануэля, который, кажется, задремал. Но даже его присутствие не вернуло меня к реальности. Я снова переживала, как будто не было времени, проведенного в Париже. Как будто я снова была всего лишь брошенной женой своего непутевого мужа.

Машины остановились у обычного жилого дома в центре города, и мы дружно ввалились в подъезд. Заметив мое весьма несчастливое выражение, Илена шепнула:

– Что-то случилось?

– Ничего, кроме того, что я брошенная мужем идиотка, которая все еще никак не может это пережить, – пробурчала я.

Мы немного отстали от наших спутников, задержавшись у почтовых ящиков, чтобы никто не мешал договорить и не услышал лишнего.

– Москва навеяла воспоминания? – поняла она, и я кивнула. – Может, так оно и лучше. Нельзя всегда убегать от себя. Лучше один раз отмучиться, чтобы потом смело взглянуть в глаза новой любви.

– Какой любви? – зашипела я. – Я ненавижу всех мужчин на этом свете, а ты мне про любовь.

– Ой ли? – ухмыльнулась Илена. – Я бы на твоем месте не была столь категорична.

Я не успела спросить, что она имела в виду, потому что Илена уже поднималась к лифту, торопясь вновь оказаться рядом с Флавьеном. Да мне и не хотелось развивать эту тему. Больно уж не нравилась метафора про глаза, сказанная подругой. На всем белом свете за всю мою жизнь был лишь один человек, которому я не могла смотреть в глаза. Сейчас эти самые глаза наблюдали, как я неохотно поднималась по лестнице и вдруг невольно опустила голову, снова прячась от пронзительного взгляда Мануэля Либерте.

Поднявшись на шестой этаж, мы вошли в квартиру.

– Папа-дипломат не балует дочку, – задумчиво произнес Флавьен, окидывая взглядом простую однокомнатную квартиру.

– Папа хочет, чтобы дочка сама устраивала свою жизнь, – ответила Илена, раздеваясь. – Но вы сами видите, что из этого пока получается.

Она усмехнулась и прошла в комнату, жестом приглашая следовать за ней.

– В тесноте, да не в обиде! У этой комнаты просто потрясающие способности вмещать кучу людей. Талья, помнишь, как мы раньше тут по десять человек умудрялись ночевать?

Я кивнула и искренне улыбнулась, вспоминая, как в нашу бытность студентами университета, к Илене заваливались толпы народа из общежития. Как мы ходили по клубам, а после все те, кому было никак не доехать домой, оставались у нее, продолжая гулять до утра. Я посмотрела на небольшой угловой диван. Сейчас мне и одной было бы на нем не очень просторно. А в эпоху беззаботного студенчества этот диван в самом деле мог служить кроватью сразу десятерым худеньким девчонкам, спящим поперек.

– Кому-то придется спать на полу, – как будто невзначай бросила Илена и направилась в кладовку.

– Кажется, у кого-то уже есть такой удачный опыт, – приятным голосом замурлыкал Флавьен, посмотрев на меня и Мануэля, но тут его вниманием снова завладела Илена, тащившая из кладовки большой двуспальный матрас. – Что ж ты делаешь? Тебе нельзя носить тяжелое!

Флавьен бросился к ней, будто на его глазах происходило нечто страшное. Он буквально вырвал у остолбеневшей Илены матрас, сам дотащил его до комнаты и бросил рядом с диваном. Поймав себя на том, что выражение лица у меня далеко не самое нормальное, я глянула на Мануэля, стоящего рядом. Он тоже посмотрел на меня и пожал плечами. Я не знала, насколько он был осведомлен о ситуации, недавно возникшей у наших неосторожных друзей. Зато теперь я знала другое. Реакцию Флавьена нельзя было расценить никак иначе, чем волнение за беременную женщину. А если так, то при некотором стечении обстоятельств, вероятно, он захочет оставить ребенка. На мгновение перед глазами возникла картина: Илена и Флавьен, укачивающие своего малыша. Это показалось мне настолько нереальным для этой сумасбродной парочки, что я поспешила прогнать наваждение.

– Мой опыт, Флавьен, подсказывает лишь то, что сегодня ты пойдешь спать на пол к Мануэлю, – продолжила я прерванный разговор. – Илена может составить тебе компанию, но я точно буду спать на диване.

– Я не против спать на полу, – ответила Илена.

– Нет! – Моран резко повернулся к ней. – Будешь спать с Тальей на диване. Мы мужчины и уступаем вам.

Илена недоверчиво посмотрела на него, как будто тот впал в маразм и теперь нес полную ерунду. А я, пытаясь скрыть улыбку, отправилась в ванну, дабы прийти в себя после долгой дороги. Заботу, какую Флавьен начал проявлять по отношению к Илене, теперь уже точно нельзя было списать на особенное настроение или магнитные бури. Он действительно волновался за здоровье своей девушки. А это означало, что если их чувства действительно настолько сильны, как они сами об этом говорят, то скоро мы будем гулять на красивой и пышной свадьбе.

Через пару часов, позавтракав и немного отдохнув, наша компания отправилась на обед в отчий дом Илены. Мы снова сели по машинам. Но теперь я не спала. Я с упоением и гордостью рассказывала Мануэлю о Москве. Казалось, я знала историю любимого города лучше своей собственной жизни. Множество интересных мелочей, которыми обычно никогда не балуют туристов, я могла рассказывать часами. Особенно, если мы как раз проезжали мимо интересных мест.

– Завтра обязательно погуляем по городу. Есть места, которые вы с Флавьеном просто обязаны увидеть, – закончила я знакомить своего итальянского гостя с достопримечательностями, когда мы выехали за пределы центральной части города.

Мануэль улыбнулся и кивнул. Он вообще на удивление был не очень разговорчив с момента, как мы прилетели. Возможно, это было связано с тем, что мы с Иленой скрывали истинное положение вещей, касающееся наших родителей. С другой стороны, об их семьях мы тоже почти ничего не знали. Хуже было то, что я представила, какие еще сюрпризы могут ждать нас сегодня. Например, факт о моем неудавшемся браке все еще был покрыт завесой тайны. Но это точно не остановит кого-нибудь из гостей ляпнуть что-то по этому поводу. Представив, какое лицо будет у Мануэля после этого, мне стало с одной стороны смешно, а с другой вдруг почувствовалось какое-то необъяснимое волнение. Предчувствие чего-то дурного не покидало меня всю оставшуюся дорогу.

Родители Илены жили за городом. На берегу небольшой реки стоял обнесённый высоким забором трехэтажный дом. Ворота открылись, и мы въехали на стоянку, где уже собралось достаточно машин гостей. Глянув на часы, я поняла, что мы немного опоздали. Наверное, о нашем прибытии сообщили, потому что не успели мы подойти к входной двери, как она открылась. Сделав пару шагов, мы уже стояли в большой светлой прихожей.

– С приездом, мои дорогие! – бросились к нам родители Илены. – Проходите скорее, все уже собрались, только вас ждали!

Из-за спины дяди Хью я увидела своего отца, а рядом с ним и маму. Так получилось, что мы не виделись месяца три, и я тут же подошла к ним.

– Мама, папа, как я рада! – мы обнялись и поцеловались.

– Хорошо выглядишь, дочь, – похвалила мама. – Заграница явно пошла тебе на пользу.

– Тебе тоже, мама, – улыбнулась я и посмотрела на Илену, которая как раз представляла родителям гостей из Парижа. – Это Мануэль и Флавьен, мы работаем вместе.

Флавьен не отходил от Илены, которая все еще трещала что-то про Париж своей матери в то время, как Мануэль подошел к нам. Он хорошо знал, как поздороваться и представиться по-русски, что и сделал с самой милой улыбкой. Я рассмеялась над его акцентом и с удовольствием отметила снисходительно дружелюбный взгляд матери, которым она одаривала только приятных ей людей. Отец тоже поздоровался и заговорил по-английски, спросив о работе и жизни в Париже, в связи с чем Мануэль рассказал ему, что на самом деле он итальянец. Незаметно в беседу влилась подошедшая семья Бейли, а с ними и Флавьен.

– Ой, а что же мы все в дверях стоим? Пойдемте в гостиную! – спохватилась мама Илены.

Это была очень привлекательная женщина средних лет. Когда-то я звала ее тетя Юля, но потом она попросила всех звать ее на американский манер Джулией. Я повернулась, чтобы пойти за ней и застыла как вкопанная. В дверном проеме между коридором и гостиной, прислонившись к стене стоял Андрей. А рядом с ним, я не поверила своим глазам, вертелась его рыжая.

– Прости, не успел предупредить, – увидев мое выражение лица, шепнул отец.

Но мгновение растерянности длилось недолго. Собрав всю волю в кулак и глянув на Мануэля, как будто извиняясь, я с улыбкой шагнула вперед.

– Здравствуйте, – как можно более дружелюбно начала я. – Не ожидала вас здесь увидеть.

– Прости, не знал, что ты приедешь, – тем же наигранно радостным тоном ответил Андрей.

– Я и сама до последнего не знала, – я обернулась и показала на стоящих позади мужчин. – Познакомься, мои друзья и коллеги Мануэль и Флавьен. Они не говорят по-русски.

Я заговорила по-английски, показывая теперь на другую парочку:

– А это мой уже почти бывший муж Андрей и его почти новая жена Алиса.

Мужчины пожали друг другу руки, и все дружно отправились наконец в гостиную.

– День сюрпризов, – шепнул Флавьен Мануэлю, но я услышала и обернулась.

Лицо Либерте снова не выражало ни единой эмоции, как и утром в аэропорту. Но взгляд, каким он посмотрел на меня, казалось, проник в самую душу. Я снова не смогла выдержать этого и отвернулась. Мне только и оставалось, что надеяться на крепость собственных нервов.

Если не считать присутствия каких-то странных людей, которых я даже не помнила по именам, но которым следовало улыбаться, и того, что Андрей и его лиса сидели прямо напротив, так что кусок не лез в горло, обед прошел превосходно. Когда все темы политики и бизнеса были обговорены, гости вспомнили о существовании искусства и меня с моими друзьями, как его олицетворения за этим столом. Вкратце рассказав о мюзикле, я передала слово Флавьену, который своим сказочным голосом в момент очаровал всех присутствующих, так что его истории, казалось, могли слушать бесконечно.

После застолья Джулия собрала всю женскую половину и повела в оранжерею, которую организовал для нее во дворе дядя Хью, дабы показать какой-то исключительный сорт роз. Я никогда не испытывала слабости к цветам, тем более растущим в искусственной среде, и быстро улизнула на балкон. Несмотря на то, что он был застеклен и отапливался, для этого времени года там было достаточно прохладно. Но это было только кстати. Я так нервничала, что, казалось, скоро потеряю сознание, а лучше впаду в кому. Прохладный свежий воздух медленно возвращал меня к жизни, когда балконная дверь открылась, и на пороге возник Андрей.

– Я не помешаю? – спросил он, заходя и закрывая за собой дверь.

– Нет, а где лиса Алиса?

– Пошла смотреть розы.

Он встал рядом, прислонившись к поручню, и тоже уставился в окно. Красивый вид на покрытую льдом речку, сверкавшую в лучах солнца на морозе, который только что успокаивал меня, тут же потерял всю свою прелесть. Стараясь сохранить равнодушный вид, хотя пальцы рук судорожно сжались, я сказала:

– Рада, что у вас все хорошо, – поразившись своим актерским способностям, я почувствовала, что даже улыбнулась.

– Смотрю, ты тоже недолго искала мне замену, – задумчиво протянул Андрей.

– Что ты имеешь в виду? – искренне не поняла я.

– Итальянца, которого ты с собой притащила, – не задумываясь, ответил мой муж. – Только не говори, что вы просто друзья. Я же вижу, как он на тебя смотрит.

– Мы и правда всего лишь друзья, – я нахмурилась, касаясь неловкой темы разговора. – Он на всех девушек так смотрит.

– Таля, Таля… Вот уж кем ты никогда не была, так это дурой. И из меня дурака, пожалуйста, тоже не делай.

Я в полной растерянности, не ожидая такого поворота, подняла на него глаза. Он был намного выше ростом, поэтому мне всегда приходилось смотреть на него снизу-вверх. Вот и сейчас он стоял передо мной, как всегда уверенный в себе, стройный и подтянутый. Его светлый костюм сидел идеально, пара верхних пуговиц рубашки была расстегнута. Я всегда любила в нем эту самоуверенность и холодную отчужденность, считая их признаком силы и власти. А оказалось, это был только лишь признак безразличия к моей персоне. Сейчас, как и пару лет назад, взгляд его голубых глаз был так же холоден и отстранен. Сердце сжалось, понимая, что этот человек никогда ничего ко мне не испытывал.

– Хотя, знаешь, я верю тебе, – продолжил он, видя мою растерянность. – Только в этом случае мне его искренне жаль.

Я уже открыла рот, чтобы сказать пару ласковых о его жалости и о том, куда ему с ней лучше обратиться, как дверь снова открылась, и за ней показалась голова Флавьена.

– Простите, что отвлекаю, – он мельком глянул на Андрея. – Талья, можно тебя похитить? Мне очень нужна твоя помощь.

– Ты не против? – спросила я своего муженька.

– Конечно, я все сказал.

И пока я не закрыла дверь, добавил:

– Документы на развод уже почти готовы, так что скоро отправлю тебе.

– Жду с нетерпением!

Не глядя больше на него, я пошла вслед за Флавьеном. Все еще пребывая в задумчивости после общения с мужем, я не сразу поняла, чего от меня хотел Моран. Он пытался объяснить, но от волнения путался, что было только хуже.

– Флавьен, подожди, – я остановилась посреди коридора, не понимая, почему мы здесь. – Объясни толком, что тебе нужно? И куда ты меня вообще ведешь?

Он тоже остановился и, вздохнув, принялся объяснять мне все сначала.

– Я хочу поговорить с отцом Илены, – сказал он, и эта фраза настолько удивила меня, что я открыла рот, но не нашлась, что сказать. – Погоди, молчи. Ты должна мне помочь. Он сейчас в кабинете, а ты зайди к нему. Наговори чего-нибудь, а я за тобой.

Моментально вспомнив, с какой заботой и осторожностью Моран обходился в последнее время с Иленой, я в ужасе представила, что именно он хочет сказать дяде Хью.

– Зачем тебе это? – решила удостовериться я в своих опасениях. – Это из-за ничем не установленной возможной беременности?

– Нет, дело не в этом, – Флавьен уставился в пол и продолжил. – Я действительно люблю Илену и никогда не хочу расставаться с ней. Поэтому сейчас, когда есть возможность, я бы очень хотел поговорить с ее отцом. Пусть он знает о моих намерениях касаемо его дочери. Я не знаю, поженимся ли мы когда-нибудь, или она бросит меня через пару недель как надоевшую игрушку. Но я должен использовать этот шанс. На всякий случай, если все же когда-нибудь она скажет мне да. Понимаю, звучит странно, но я так воспитан.

– Что ж, пойдем… – я только пожала плечами.

Для меня это звучало весьма и весьма удивительно. И это при том, что я знала Флавьена, и их взаимоотношения развивались у меня на глазах. Дядя Хью же этого не знал, и знать, как я полагала, не пожелал бы. Для него вся эта история будет звучать как полнейший бред, как ночной кошмар, от которого надо скорее проснуться. Тем не менее, спорить было бесполезно, и я постучала в кабинет Хью Бейли, куда, по словам Флавьена, он отправился позвонить.

Заглянув внутрь, я увидела дядю Хью, сидящего за своим большим рабочим столом. Он оживленно болтал с кем-то, поздравлял с праздниками и, увидев меня, жестом пригласил войти. Я зашла, позвав Флавьена следовать за мной. Пройдя пару метров до стола, мы остановились. Тем временем, мистер Бейли уже распрощался со своим собеседником и посмотрел на меня:

– Ну что, Талиана, какими судьбами?

Он улыбнулся и указал мне на кресло, но я решила сначала изложить суть дела.

– Дядя Хью, не поймите неправильно, мы хотели поговорить с вами об Илене, – я запнулась, не зная, как продолжить.

– Что-то случилось с моей дочерью?

В глазах дипломата тут же зажглось неподдельное волнение, а я в который раз пожалела, что ввязалась в эту авантюру.

– Нет-нет, все хорошо, – поспешила я успокоить его и кивнула в сторону Флавьена. – Даже слишком хорошо.

– Вообще-то это я хотел поговорить с вами, – вступил в разговор Моран, которого как будто до этого и не замечали. – Дело касается моих личных взаимоотношений с вашей дочерью.

Хью снова указал нам на кресла напротив стола, а сам опустился обратно на свое место. Разглядывая Флавьена особенно внимательно, он немного побледнел. Я не знала, как следует поступать в таких ситуациях, и на всякий случай решила остаться.

– Я слушаю вас, молодой человек, – торжественно важным тоном изрек дядя Хью. – Что вы хотите мне рассказать?

– Дело вот в чем, мистер Бейли, – Моран вздохнул, собираясь с мыслями, и выпалил. – Я люблю Илену.

– Ну так кто ж ее не любит, – еще более побледнев, ответил он и издал нервный смешок. – И насколько это все взаимно? Она тоже любит тебя?

– Думаю, да, мои чувства взаимны. И я хотел бы знать ваше мнение, потому что не уверен, что смогу в скором времени вновь приехать в Россию. Как вы отнесетесь к тому, если я сделаю Илене предложение, и она согласится? Одобрите ли вы наш союз?

Флавьен держался молодцом. Я внутренне радовалась за него в то время, как дядя Хью сидел уже почти зеленый. Он посмотрел на меня в поисках поддержки, но я только развела руками.

– Скажи, Флавьен, а как давно вы с моей дочерью знакомы?

Я не ожидала такого вопроса и повернулась к Морану. Но тот был так же невозмутим.

– Месяц. Мы знакомы месяц.

– Месяц, – повторил Хью, что-то прикидывая, а потом вдруг засмеялся. Я, было, подумала, что выглядит это не совсем здорОво, но он продолжал. – А вы не думаете, что этого очень мало, чтобы делать предложение? Простите, но моя дочь никогда не отличалась постоянством взглядов на жизнь и на любовь в частности. То, что сегодня она называет любовью, завтра может стать для нее лишь дружбой.

– Я знаю об этом, – ответил непробиваемый Флавьен. – Но также я знаю, что сделаю все, чтобы она была счастлива. Со мной или без меня, как она сама решит. Но если она выберет меня, я должен быть уверен, что вы не будете противиться нашему браку.

Мистер Бейли вздохнул, откинулся на спинку кресла и потер переносицу, о чем-то задумавшись. Прошла минута прежде, чем он ответил:

– Я никогда не пожелаю плохого своей дочери. Если она и правда любит тебя, то я приму тебя в свой дом и тоже полюблю, как родного сына.

– Спасибо вам за понимание, – они поднялись и пожали друг другу руки. – А пока, пусть этот разговор останется между нами. Не говорите Илене. Не хочу ее волновать.

Хью кивнул, и мы с Флавьеном уже отправились к двери, когда он окликнул меня:

– Талиана, погоди минуту, пожалуйста.

Я посмотрела, как за Мораном закрылась дверь и вернулась к столу.

– Ты знала, о чем он хотел поговорить?

Хью серьезно смотрел мне в глаза. Скрывать правду от этого проницательного человека было бесполезно, и я честно покачала головой.

– А тебе не кажется странным, что он решил жениться, побывав у нас в доме? – продолжил свой допрос застигнутый врасплох отец.

Понимая, к чему он клонит, я уверенно покачала головой.

– Я видела, как развивались их отношения. Да, месяц – это очень мало, но они уже через многое вместе прошли. И я точно знаю, что Флавьен будет ее любить независимо от материального достатка. Скорее, я не могу быть уверена в Илене. Хотя пока их отношения противоречат всем ее принципам.

– Ладно, – Хью встал и подошел ко мне. – У меня нет причин сомневаться в твоих словах. Пойдем к гостям, а то нас спохватятся. Кстати, как ты сама?

– Хорошо, тружусь, – улыбнулась я, понимая, что скользкая тема закрыта.

– Я рад, что ты нашла себя. И рад, что ты приехала в гости.

Он по-отечески обнял меня, после чего мы вышли из кабинета.

Никто, кроме Мануэля, который был в курсе событий, не заметил нашего с Флавьеном отсутствия. Пообщавшись еще немного с родителями, мы, наконец, распрощались со всеми и с чувством выполненного долга покинули дом семьи Бейли. От встречи с родными остались теплые чувства. Даже Мануэль воспрял духом и по сравнению с утренним его поведением пришел в себя и снова начал болтать и смеяться. Флавьен наоборот, был очень спокоен, тихо радуясь удачному стечению обстоятельств в разговоре с Хью. Илена сама по себе находилась настолько в хорошем настроении, что даже решила приготовить нам праздничный ужин. А я, а что я? Я старалась не думать о разговоре с Андреем и собрать по кусочкам разбитое сердце.

Та ночь, как и все, проведенные в компании этой троицы, была какой-то особенной. Сидя в полумраке маленькой уютной кухни, освещенной лишь гирляндой новогодней елки, я смотрела в ноутбук, служивший нам телевизором, слушала обращение главы государства и действительно верила в лучшее. Чокаясь с друзьями и выпивая полный бокал, я снова, как и много лет назад, загадывала одно единственное желание. Я хотела встретить настоящую любовь.

Практически мгновенно сметя со стола все, что Илена готовила весь вечер, мы сидели довольные, попивая шампанское и ведя разговоры ни о чем. В расслабленной непринужденной беседе я заметила, как фразы сладкой парочки плавно начали перетекать в русло более романтичное. Неожиданно Илена шепнула что-то на ухо Морану, и тот улыбнулся ей в ответ. Она вскочила, схватила его за руку и увлекла за собой в сторону комнаты, бросив на ходу:

– Талья, я готовила, а тебе мыть посуду!

– Вот же черт, – скривилась я. – Может, просто выбросим ее?

– Даже не думай! – засмеялась подруга и захлопнула дверь.

Я посмотрела на сидящего напротив меня за столом Мануэля. Сейчас без косметики на лице и следов укладки на волосах он был самым обычным человеком. Казалось, смывая грим, он смывал и свою звездность, которая так или иначе не могла не проявиться у актера с такой армией почитателей. Здесь, на этой маленькой кухне он был таким домашним и милым, что я залюбовалась им. В полумраке его лицо было плохо освещено, и я могла спокойно смотреть ему в глаза. Я хотела что-то сказать, но в этот момент раздался звонок моего телефона, и я, глянув на дисплей, произнесла совсем другое:

– Мама звонит, надо поговорить, поздравить, – как будто извинилась я.

По какой-то старой привычке, прячась от лишних ушей, я вышла на балкон, который располагался здесь же на кухне. Мороз спал, но для меня, одетой лишь в тонкую кофту, был весьма ощутим. Тем не менее, я решила, что вполне могу постоять несколько минут и на холоде.