Текст книги "Не то время, не те люди (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

========== Часть 1 ==========

Она

У этого самолета были явные проблемы с электрикой. От малейшей воздушной ямы освещение мигало и дергалось.

Эпилепсия у света.

До кучи гудело все вокруг. Даже воздух.

Вибрация работающих двигателей отдавалась на стенки судна. На сиденья, на которых расположилось куча людей.

Подрагивали сумки с кейсами под ногами.

Дрожали выбивающиеся волоски из причесок и короткие ежики. Переговаривающиеся короткими фразами мужчины и женщины иногда прерывались от очередного выверта самолета, в моменты затишья врываясь в ее личную внутреннюю пустоту короткими смешками по делу и без.

Но бесило совсем не это.

Чужой взгляд из дальнего полумрака раздражал кожу, как кислота. Неприятно-липкое ощущение на себе поднимало глухую злобу вместе с осознанием, что смотрят именно на неё, а не сквозь, как обычно. Но она не сразу смогла пересилить себя и посмотреть в ответ. Обычно хватало двухсекундных гляделок на человека, чтобы он тут же отводил глаза. Этих же мгновений хватало, чтобы понять, что вообще за человек перед ней и насколько он будет опасен.

Но не этот.

Она раньше его видела, но не работали в деле.

Этот мудак не читался.

Вообще.

Этот по самое горло запакованный в камуфляж ублюдок открыто пялился, словно говоря, что видит он ее прекрасно. Затенённое свисающими сетками и прочей лабудой лицо чужака из второй группы казалось почти блеклым пятном, но сильно выделяющиеся провалы глаз и несуразные для мужчины пухлые губы доказывали о реальности его присутствия.

Жаль, глюками она не страдала. Можно было бы списать все это на галлюцинации.

Демонстративно расслабленная поза с лежащими руками на бедрах ладонями вверх до омерзения контрастировала с его абсолютно неподвижной мимикой.

Через семь секунд она первой отвернулась от тяжеленного немигающего взгляда. Гулкое кислое удивление навалилось многотонным грузом.

Так странно и необычно быть в центре чьего-то внимания.

За годы уже вошло в привычку быть незаметной настолько, что люди забывали об ее существовании уже через миг, едва их глаза переключались на что-то другое. Зачем помнить о кучке выкинутого пластика, если можно подумать о чем-нибудь более насущном и приятном. Умение быть серой мышью или притворяться мебелью спасало не раз. И в обычной жизни тоже. Командир группы постоянно жаловался, что зачастую забывает, кто у него снайпер. Все грозился найти ей в пару кого-нибудь, чтобы не морочиться. Пока она намеренно не попадает под глаза или не напоминает о себе хриплым каркающим от долгого молчания голосом.

Сухой фильтрованный воздух самолета сушил рот.

Или это не от этого ей приходится облизывать губы, что норовили растрескаться зияющими ранками, по пути цепляя волосы и уши. Страх и паника как старые друзья не замедлили появиться и она нервно начала проверять свои карманы, истерично кривя лицо.

Прекрасно знала, что лицо ее не слушается.

Патроны.

Три любимых ножа.

Снова патроны.

Кобура со стволом подмышкой и пистолет с глушителем на бедренном ремне.

Аккуратно нарезанная малярная лента для записей. Аптечка.

Дернувшаяся нога ткнула пяткой кейс под сиденьем.

Обыденные действия обычно успокаивали, но сейчас становилось все муторнее. Нарочито равнодушный взгляд все глубже проникал внутрь, отдавая приказ всем ее демонам вылезти наружу. Сквозь пленку подступающего срыва мелькнула мысль, что нужно заставить себя успокоиться.

Иначе нервничать начнут уже другие. Словно в подтверждение, соседи справа и слева обернулись.

– Как дела, Рей? – женский голос слева был слегка обеспокоен. Почти по-настоящему обеспокоен.

– Выкладывай. Что опять? – грубый голос справа отдавал неприкрытым раздражением.

Ну да, как она могла забыть, что терпят-то ее лишь из-за ее чуйки.

Ну да. Не раз и не пять ее интуиция давала знать о предстоящих проблемах, ничуть сглаживая странное для других поведение. Им всем приходилось терпеть ее выходки. Хотя только и посторонние видели в этом что-то необычное. Но не говорить же теперь им, что ее голова разрывается не от возможных неприятностей, что ожидались в ходе предстоящей операции, а от настырно-равнодушного взгляда громилы из второй группы. Все равно не поймут.

Как и ожидалось, резкие телодвижения привлекли внимание.

На ней перекрестились несколько пар глаз.

Теперь все ее заметили.

Невысказанные вопросы повисли в воздухе, пока довольно громко не хмыкнул кто-то из чужаков. Она прекрасно знала, что подобное могли себе позволить лишь те, кто не знал лично. Бойцы ее группы всегда старательно делали участливый всепонимающий вид. Ведь они знали, кто будет прикрывать им спины. Не хотели портить и без того напряженные отношения.

Но обычно ей все равно, кто грубит или ехидничает. Свое дело она выполнит в любом случае.

–Да ладно! Чо, серьёзно? Не знал, что сегодня пойду на дело с полоумной девкой. Или она типа тоже новенькая? Дайте ей таблеточку какую. А то дерганая чота…– ехидный мужской голос тщательно скрывал недоумение за сарказмом.

Она его понимала.

Дебилы в этом деле не выживают.

Откровенные психопаты тоже. Буквально с месяц назад ей пришлось лично отправить в небытие одного такого. Немного сошел с рельсов. А профессионалы всегда просчитывают возможности. Никто, кроме людей ее группы не понадеется на таких, как она. Но она не считала себя безумной, просто вела себя чуть иначе, чем другие. А настоящие профессионалы всегда смотрят, с кем идут на операцию.

– Завались, – негромко выдал ее сосед слева.

Но насмешник услышал.

И уже успел набычиться. Но легко поднявшаяся женская фигура с другой стороны скрыла ее от всех.

– Что там, Финли? – этот голос раздался совсем с другого края сидений.

– Я пытаюсь разобраться. Доложи Тайлеру. Рей нервничает, – та, что отзывалась на позывной Финли, бросила в сторону эту фразу. – Риппи. Смотри на меня, Риппи.

А вот это уже касалось непосредственно ее.

Не то чтобы она хер клала на разговоры.

Но чаще эти летающие в воздухе звуки много не значили. А те, что значили, всегда начинались требованием прислушаться или присмотреться. Голос коллеги показался ласковым холодным ручейком.

Нет.

Слишком слабое сравнение.

Она покрылась ледяной благодатной коркой от голоса той, что звали Финли. И эта корка очень хорошо остудила начинавшуюся панику и потянула ее вместе со всем обмундированием в спасительную прохладу.

Глядевшие куда угодно и на что угодно, кроме чужака в темном углу, метавшиеся глаза доверчиво уставились на ту, что отзывалась на позывной Финли. Зацепившиеся пустые глаза автоматически отметили у коллеги мешки под глазами и слегка заветренные щеки. Едва заметный для других, но не для нее, запах алкоголя. Пила. Не очень собрана. Явно выдернули с веселья.

Значит, надо будет приглядеть.

Ирония какая.

Местная дурочка приглядывает за ребятами. Бережет. Главное не дать дойти до точки невозврата. Или до точки, когда снова придется тащить на себе очередное бессознательное тело. А то тяжело. Разница в весе всегда тянет на землю.

Смешно.

От собственных мыслей она не смогла сдержать хихиканье. Теперь ее буравил глазами не только тот бугай из второй группы. От смешков вслух почти все присутствующие начали выпускать волны эмоций, воняющих на весь салон. Финли же присела перед ней на корточки. Эта женщина знала себе цену и хмурые взгляды должны были уже перекреститься на ее бедра.

– Что не так? Что-то плохое нас всех ждет? Что-то забыла? Оружие не в порядке?

Неправильные вопросы.

Это были совсем неправильные вопросы.

На каждый из этих неправильных вопросов она четко качала отрицательно головой.

Финли не умеет задавать нужные вопросы.

Командир умеет, но он сейчас занят обсуждением тактики и прочего с главой второй группы в кабине пилотов. А еще Финли не умеет формулировать. За три года работы с ней Финли ещё не научилась формулировать, как положено слова.

Рей знала, что иногда ее качает. От нервов, от страха. Причем может даже нехило качать. Но если дать ей шанс успокоиться, она станет тем бойцом, что ожидает командир. Лицо Финли потихоньку перестало изображать маятник и сегодня Финли тот самый идеальный якорь. Почти идеальный.

Вошедшие в салон два человека отличались властью и силой воли. Один из них тут же подошел к ней и замер в метре, сходу оценив обстановку.

– Смотри на меня, Рей. Расскажи мне причины твоего беспокойства.

Командир группы умел правильно говорить.

Требованиями.

Она послушно переместила почти спокойные глаза на рот командира. Суровый рот, губы совсем как полоски. Выше смотреть нельзя. Он тоже умеет видеть ее. Только хуже будет.

Ей.

Ему.

Им всем.

– Он… Плохо смотрит. Мне тяжело. Мне страшно.

Слова не желали выдавливаться из горла. Но если командир требует говорить, значит надо. Звуки были как вороний клекот.

– Кто плохо на тебя смотрит. Отвечай.

– Он…

Босс не стал дальше теребить ее. Он умел думать.

Судя по тому, как Рей дрожала, даже указать глазами на помеху ей будет выше сил и он сам обвел глазами всех рассаженных по самолету людей. И сразу понял, кого она имела в виду. Помеха спокойствию его снайпера сидела в самой плохо освещаемой части салона и немигающими равнодушными глазами таращилась на нее. Удивляться времени не было. Командир отошел к коллеге из второй группы и усевшись рядом, пробормотал:

– Я все понимаю. Но вон тот заставляет моего снайпера нервничать. Попроси его поспать там, не знаю. Или пусть просто поглазеет на кого другого.

– Без обид, Тайлер. И это не мое дело, так-то. Но ты уверен, что тебе в группе нужна такая…. неженка? Дома безопаснее было бы… – откликнулся второй командир, раскладывая на ящике перед собой карту и выкладывая планшеты.

– Ты прекрасно знаешь, в каждом из своих ребят я уверен, как в себе, – отчеканил Тайлер. —По башке тебя треснуть что ли за такое?

Второй командир лишь примирительно поднял руки.

– Без обид, друг. Ты ведь помнишь, я каждый раз это спрашиваю. Я беспокоюсь. И ты знаешь, о ком я беспокоюсь. Папаша не простит.

– И каждый раз я тебе отвечаю одно и то же… Нашел неженку, утырок.

– Готовность два часа. Синхронизируем коммуникаторы. Двигайте жопы поближе.

С мест поднялись все, кроме нее. Все еще глядевшая на своего командира, сразу заметила, как чужак опустил глаза на свои руки, дернув уголком рта в малозаметной улыбке. Всей кожей ощутила, но зато ее тут же отпустило. Тяжелое хищное изучение пропало и тело наполнялось привычной легкостью. Полукругом окружившие двух боссов люди рассаживались поближе прямо на полу.

Чужак, поднявший себя из угла, остался стоять к ней боком.

– Сюда иди, Рей, – негромко рявкнул Тайлер.

Новые смешки уже были безразличны.

Босс решил ее личную проблему.

Остальное в ее руках. Все смотрели на второго командира, и никто не заметил, когда она успела подойти. Даже если чужак и бросал на нее свои взгляды, теперь это отвлекало незначительно.

– Сегодня у нас не очень обычный приказ. Моя группа выдвинется второй под номером два. С нас поддержка. На зачистку уйдет группа Люка под номером один. Основная задача: перехват оставшихся в живых заложников. Но! Второстепенная наша задача – захват вот этих людей с последующим допросом. Цели допроса вас не касаются. Этим займутся люди Люка, как только вся ситуация окажется под контролем. Данные сейчас перекинем на ваши планшеты.

Завибрировали коммуникаторы.

У всех, кроме нее.

Кроме рации, ей ничего обычно не давали-то. Теряла за ненадобностью. Могла оставить прямо во время операции как улику.

Одним уверенным движением из маленького кармашка был выхвачен небольшой кусок малярного скотча. Липкая лента легла на левую руку ниже локтя, из другого кармашка вылез на свет совсем миниатюрный огрызок остро заточенного карандаша.

Скоро будет ее очередь.

Пока Люк раздавал указания своим, а Тайлер ее группе, она прислушивалась к себе. Легкость в теле и разуме вытеснялись злорадством и необузданным желанием навредить.

Не себе.

Кому-нибудь. Хотя бы морально. И желательно прямо сейчас.

Только вот мысли словно были не ее.

Точно, точно.

Это мелкое желание напакостить точно принадлежало не ей.

Жалких десять минут, и ее босс, удостоверившись, что внимание снайпера все еще приковано к нему, разложил на ящике целую кучку фото.

– Если вопросов нет, готовьтесь. Рей, смотри сюда и слушай меня.

Люди вокруг разбрелись по местам. Она одна осталась стоять у ящиков с информацией.

– Вот эти – заложники. Запомни их. Кто-то уже может быть мертвым. Их надо вытащить. При необходимости стрелять, только чтобы обездвижить или обезопасить других. Вот эти, – ткнул он пальцами на второй ряд выложенных фото, – те, кого мы должны захватить. Живыми. Ранить, но не убивать. О каждом замеченном сообщать мне. На тебе также и подстраховка.

Каждый протянутый ей кусок глянцевой бумаги откладывал в памяти лицо, но ни один из них не был взят в руки. Ей достаточно просто на секунду задержать взгляд. Когда она вернула глаза на командира, до нее не сразу доперло. Только потом до нее дошло, что зря.

Командир был умен. И внимателен.

Он заметил нездоровый блеск обычно пустых глазенок. Но он был и просто человеком.

–Хм. Веселишься, – констатировал босс. – Опять… Ну иди… Развлекайся, Рей. Но в меру. Впереди важное дело. Не перегни палку. Мы рядом.

– До высадки час тридцать одна. Доложиться по готовности, – гаркнул где-то сзади Люк.

Она вернулась на свое место, уже не обращая внимания на разложенные под ногами сумки. Вместо пустоты в голове начался складываться паззл из данных и теперь, по сути, волновала только предстоящая работа.

Но со злорадством вместе.

И вопросы.

Множество незаданных вслух вопросов. Даже знала, кому их будет задавать.

В одно выверенное движение длинный кейс выехал из-под сиденья. Садиться в кресло не было смысла и она села прямо на пол. Два негромких щелчка слились с общим гулом.

В кейсе лежали ее два настоящих друга.

Пусть неживых, но ни разу не подводивших. Один друг для людей, один друг против защищенных броней не-людей. Давным давно отточенные движения собрали разобранные винтовки. Прицелы ложились на каждую из них как родные.

На месте пристреляется, если что.

Патроны для каждой снова перепроверялись. На приклеенном к рукаву малярном листочке были сделаны несколько крестиков. Каждый для конкретной цели. Уложив на подготовленную тряпицу настоящих друзей, она обвела внимательным осмысленным взглядом каждого человека, что занимался подготовкой своего снаряжения. Последним на ком она остановилась, был тот самый вредитель. Еще одна постеленная прямо на пол тряпка приняла на себя двенадцать обойм. По шесть на каждого друга. Ей пришлось аккуратно подтянуть в сторону тряпицу и развернуться на полу самой, чтоб смотреть на него.

Командир разрешил развлекаться.

Сомнительное удовольствие. Почти ненужное. Но она тоже просто человек.

Ей не чужды эмоции. Месть тоже хорошая эмоция.

– А правда, что крокодилы плачут?

Она не будет прокашливаться, дабы привести голос в нормальное для обычных людей состояние. Краем глаза тут же заметила, как напряглись ребята из ее группы. Командир даже незаметно усмехнулся. Кто-то даже отложил в сторону свои вещи.

Один щелчок отправил патрон антиматериальной винтовки в обойму. Теперь была ее очередь таращиться на него. Объект явно слегка удивился, но на деревянном лице не проскользнуло ни искорки эмоций. Он посчитал, что вопрос прилетел не ему, хотя она смотрела на него.

Один в один повторив немигающий равнодушный взгляд.

– А правда, что душа человека – это пустой объем в теле?

Еще одним щелчком она отправила на место патрон, выстраивая ровную строчку в обойме. Чужак замер.

– А правда, что гравитация действует и на невидимые объекты?

После каждого вопроса новые патрон ложился к собратьям, а люди вокруг все больше выдавали вонючие эмоции.

Кроме блядского чужака.

Что снова опустил руки на бедра и уставился в ответ. И все еще не читался. Теперь никто не разговаривал. Все почувствовали легкое напряжение, только начинающее искрить в воздухе.

– А правда, что…

– Эй, ты чо, полоумная? Поговорить не с кем? – перебил ее недавний набыченный качок.

Отлично.

Теперь ненужное внимание шло ото всех.

Качок лишь выразил общее недоумение.

Ну да, ей уже говорили, что в такие моменты неуместно задавать глупые вопросы. Но это для других вопросы были глупыми. Хотя ей не нужны были ответы. Ей нужно совсем другое.

Тайлер приказал развлекаться.

– А правда, что чем тоньше чувства, тем труднее мыться?

– Тебе задают вопросы, приятель. Может, соизволишь ответить? Так-то невежливо себя так вести, – встрявший командир раздраженно перебирал документы. – Думаю, тебе стоит знать, что она будет задавать тебе все это, пока ты не начнешь отвечать. Пожалей наши нервы.

– Тайлер, угомони ее. Сейчас не время… – подал голос Люк.

Ее босс отмахнулся от второго командира.

– А правда, что скобки в речи, это как шуршать листьями в лесу?

Чужак сощурился.

Прекрасно.

Значит, уже заинтересован. Значит, пора переходить на более плохие вещи.

– А правда, что самый большой орган у человека это не мозг, а кожа?

Вторая пустая обойма прыгнула в руку, а народ начал шевелиться.

Она им всем мешала.

Надо было обдумать кучу вещей, а она попросту отвлекала. Профессионалы своего дела должны уметь абстрагироваться от помех. Объект продолжал молчать, несмотря на реплику Тайлера.

– А правда, что мама, это как осень в собственном соку?

Сознание слегка переворачивалось. Чужак не хотел идти у нее на поводу. Он словно пропускал все слова мимо ушей. Словно ее попытки вытащить его из скорлупы были как капля в море. Также бесполезны и незаметны. Должно же быть что-то, что заставит его сознание уцепиться и воспалиться.

– А правда что, проще убить человека, чем расстаться с его иллюзиями?

Нулевая реакция чужака и ее голос наверняка раздражал всех вокруг неимоверно. Особенно вторую группу. Кроме этого мудака.

Ладно. Пойдем еще ниже.

– А правда, что можно подарить жене своего, но чужого, ребенка?

Хм. Никак. Либо этот бугай непробиваемый тупица, либо очень уверен в себе. Либо он действительно ее попросту слушает, но не слышит.

Отлично. Пойдем еще ниже.

– А правда, что чем лучше развит человек, тем труднее ему найти себе удовольствие.

– Э, ты чо там намекаешь то? Алё? Ты чо там, хочешь сказать у нас члены маленькие? – взбеленился голос сзади. Солдафон прямо подскочил на месте, будто намереваясь напасть.

Тайлер не упустил шанса вернуть шпильку, – Ты, конечно без обид, Люк. И это не мое дело, так-то. Но ты уверен, что тебе в группе нужен такой неженка? Прямо блондинка. Сам придумал, сам обиделся.

– А правда, что…

Чужак договорить не дал. Голос был еще хуже, чем у нее. Тоже явно не любитель поболтать.

– Ты используешь рот не по назначению, детка.

Наконец-то открылся.

Она теперь явственно увидела горящую неприкрытую злобу. Чужак даже отлепился от спинки своего кресла и подался вперед. Пора было заканчивать сомнительное развлечение. Может для других он всего лишь разлепил губы и лениво выдал фразу, но ей было видно гораздо больше.

Чужак пах тщательно скрытой яростью и растерянностью. И уже выпяченной похотью. Кого он тут возжелал? Ее что-ли?

Но объект сорвался с крючка, пока анализировала его вожделение. Отвлеклась невовремя.

Занятненько.

Мудак занялся своими вещами, всем видом показывая уверенность и занятость. Закрылся окончательно. Обидно.

Дальше бесполезно что-либо делать.

Вернулись в колею почти все, кроме того быка. Месть не удалась. Ну ладно.

Остаток обойм она набивала уже молча. Сложенная тряпица полетела в кейс, два друга остались лежать на другой подложке. Их она закинет за спину после посадки. Едва она успела сесть в свое кресло, как Финли шепотом произнесла ей прямо ухо, – Если ты не знала, Рей. Можно не обращать внимания на такие невежливые взгляды. Так… на будущее. Никак не привыкну, что тебе надо пояснять такие вещи. И как ты только дожила до своих лет?

Финли не иронизировала.

Правда и она знала, что можно игнорировать людей.

Но вот такие взгляды трудно игнорировать.

Он

Он сел в самолет одним из последних. Задумавшись об умелом рте снятой в баре телочки, чуть не запнулся о разложенные посреди прохода вещи. Жаль, что его сорвали на дело сразу после того, как он успел обкончать грудь той цыпочки. Но хорошо, что выпил всего ничего. Все-таки минетчицей та была отменной, и он намеревался повторить. С другой стороны и хорошо, что его вызвали. Бабенка-то была настырной и явно хотела, чтобы он занялся ее влагалищем.

Вот только принципиально не трахал баб в предназначенную природой дырку.

Слишком грязно в таких местах было, а презики бесили до дрожи. Качественного отсоса почти всегда хватало для успокоения организма.

Едва он уселся в свободное кресло, салон наполнился звуками разгоняющихся двигателей. До точки назначения было чуть больше трех часов, и было желание просто покемарить, пока не начнут раздавать инструкции. Несмотря на легкую сонливость, мозг четко регистрировал находящихся рядом с ним людей, отмечая нюансы. Вон тот быдловатый хмырь с ними идет в первый раз и явно строит из себя крутого, но в реальном деле подожмет первым хвост и уйдет в панику. Видели и таких. Остальных ребят из своей группы он знал как облупленных.о субтильные ребята.

Даже обе бабы у них вроде фигуристые, но не фонтан прямо. Ему нравились попышнее.

Но глаза жесткие у обеих. И лапки цепкие.

Такие в любую дырку пролезут, что весьма хорошо. Такие нужны там, где перекаченные мужики просто не пройдут. Только непонятно, кто из них тот снайпер, о котором ему как-то говорили. Вроде ни у одной из них внешне крыша не едет.

Вроде держались стаей, что великолепно. Такие не бросают своих, даже если конкретно обосрутся. Его ребята тоже не лыком шиты. Незнакомые четверо парнишек были больше похожи на жеманных подиумных моделей, но двигались скупо, не тратили зря энергию. Болтали ни о чем, но зыркали по сторонам, тоже оценивая будущих коллег. Это хорошо, что присматриваются – не хочется подставлять свою задницу. Всем нужно понять, с кем придется работать. Да и командир у них был как пидор. Тощий, но хищник. И не дурачок, если дожил до своих седин. Ему говорили, вторая группа будет из восьми человек. Две бабы, обвешанные оружием и проводами. Четверо мужчин плюс командир группы. Восьмого то ли забыли, то ли не явился на вызов.

А вот это плохо.

Ненадежное звено все-таки у них есть. Неявка одного бойца перекладывает четко распределенные обязанности на остальных. Ладно, на месте разберется.

Он уже почти закрыл глаза с намерением уплыть в страну грез, как ими же вдруг зацепился за что-то.

Лишняя пара ботинок. Нет, даже не так. Ботиночек. Да, можно и так сказать. Прямо ботиночки.

Пара мини версий берцев пятками упирались в длинный кейс под сиденьем. А вот и восьмой боец. Судя по кейсу – снайпер.

Как раз как о призраке из команды Тайлера он слышал, когда-то, краем уха.

Ему осталось только позавидовать белой завистью этому бойцу. Вернее, ей, если память не подводит.

Позавидовать пресловутой способности сливаться с обстановкой.

К ботинкам прилагались тощие ножки. Выше поглядеть не удалось из-за спины не вовремя развернувшегося в соседнем кресле солдата-танцора балета. Но увиденного хватило, чтоб задаться вопросом, как эта дюймовочка вообще управляется с громоздким оружием типа винтовок. И если судить по кейсу – с двумя. Небось, отдачей каждый раз сносит.

Наконец ее сосед вернул корпус тела в обычное положение, и он увидел лишь съежившуюся девчонку с надвинутой на глаза кепкой. Ничего особого. Ни сисек, ни рожи. С такой худобой, небось, и жопы нет. Глаза невольно съехали на женщину в следующем кресле. Фигуристая. И яркая. Но со злыми глазами. Хотя обтянутая камуфляжем фигура привлекала больше внимания, чем лицо, если б не любил попышнее, то можно было бы и дать ей в рот.

Хотя и смысл был ему от форм, если все равно почти не трогал, предпочитая слегка пообжиматься или сразу ставить на колени. По-честному, даже целоваться толком не умел. Подростком как-то не сильно возможности были, а потом и брезговать начал. Часто рты еще грязнее вагин. Правда, он зарекся когда-то вообще с коллегами что-либо мутить. Обжегся разок, с него хватит.

Осмотрев еще разок остальных, он вернулся к снайперу.

Вернее к кейсу под ногами.

И уже после подловил себя на мысли, что думает он совсем не о восьмом бойце, пытаясь найти недостатки и преимущества, а о качестве оружия под ногами девчонки. После второй попытки рассмотреть получше, до него дошло, что дело было нечисто.

Прямо попахивало.

Когда и третья попытка провалилась, понял, в чем дело. Образ девчонки ускользал. Словно кто-то прямо пальцами отводил от нее взгляд. Сидящая неподвижно девка будто уплывала из поля зрения, размываясь.

Сначала он даже порадовался ее умению так сливаться с окружающей средой, но потом еще раз невольно промазав по скрюченной фигурке, вдруг неожиданно для себя же – взорвался. Правда, внутренне. Ни к чему левым вообще знать, что у него есть эмоции. Благо неумение выразить свои чувства еще не означает их отсутствие. Сон слетел окончательно – он оказался обескуражен. Факт того, что он не может уловить ее образ – взбесил. С трудом, но сфокусировался.

Ибо нехрен тут.

Хотя внятно сформулировать, что именно нехрен, он не смог.

И тут же сразу девчонка дернулась. Чуть ли не подскочила на месте.

Держаться на ней стало намного проще. Она словно почувствовала на себе его взгляд, шевелясь все чаще.

Пока не подняла голову и не посмотрела прямо в глаза.

Дебильноватое выражение едва уловимого лица стало неприятным сюрпризом. От таких всегда непонятно чего ждать. То ли охрененная актриса, то ли реально даун. Но если слухи не врут, она надежный боец. Стреляет без промахов и ладно. Вроде бы даже кого-то на горбу утаскивала из-под огня. Хотя, кого такая утащит? Себя бы на ногах держала. Ну и видать слушки, о том, что крыша течет у нее нехило, все-таки правдивы. Изо рта слюна вот-вот покапает.

До странного пустой взгляд через секунду осмыслился.

В непонятно-грязноболотного цвета глазенках под козырьком вылезли проблески удивления.

А потом и ужаса. Словно он тут Годзилла какой.

Хотя его габариты даже ему мешали часто.

Девчонка умудрилась смотреть глаза в глаза очень долго. А потом с дикой паникой отвернулась, уже не таясь, занервничала. Лапками захлопала по карманам, заерзала.

Потом и вовсе слегка корчиться начала с тихими подвываниями. Реально, крыша прохудилась конкретно. Ему даже не нужно было смотреть по сторонам, чтобы увидеть удивление остальных.

Теперь ее заметили все.

Охрененные возможности у нее. Черт, да можно столько наворотить. Даже стало немного стыдно, что из-за него девчушка так распсиховалась. Самую малость стыдно. Ее соседи начали переговариваться друг с другом. Девушка-соседка слева встала перед ней, загораживая собой, потом и вовсе села на корточки. Аж любопытно стало, что этой дурочке говорили.

Наконец нарисовались их командиры. Уже инструктаж, а он так и не поспал. Едва прозвучал приказ подойти, он опустил глаза. Непонятная горечь осталась во рту. Ладно, это не его проблемы, что эта снайпер такая… такая… чувствительная. И немножечко, на миг, ему было жаль, что девка с кукушкой не дружит.

Пока им раздавали указания, он нет-нет бросал на нее косые взгляды и тихо охреневал. Девчонка буквально на глазах менялась. Трясущая в страхе губами и качающаяся идиотина исчезла. А собранная в кучу с хитрыми глазенками стерва осталась. Их распустили собираться готовиться, и он решил, что потом подумает обо всем. После дела, или завтра.

Скарлетт охара блять.

Все-таки, может, их потом еще схлестнет на каком-нибудь очередном деле. И видимо, зря девчонку до истерики довел, может злопамятной окажется. Не подстрахует, если он в самый ад залезет. Кто ж знал, что такая чувствительная окажется. Командир показал ей кучу фоток, но она ни одной даже в руки не взяла. Сверху вниз поглядела и ушла на место.

Он был прав. Две винтовки, одна другой больше. А девчонка-то спец. И пукалки свои явно уважает и обожает. Собрала их и рядышком уложила, как детей своих.

А потом с пола и лицом к нему повернулась. Глазенки пошире распахнула и вернула ему взгляд. Нарочито равнодушный. И пакостненький.

А потом начался пиздец.

– А правда, что крокодилы плачут?

Это она кому? Ему что ли?

Какие к черту крокодилы?

Голос-то какой мерзкий. Скрипучий, как несмазанные шестеренки. Как будто неделями не разговаривает. Ну так-то для бабы только плюс, если больше молчит, а не несет очередную пургу. И на лицо ничего оказывается. Симпатичная почти. В позе лотоса коленки прямо выпирают. Мяса нарастила бы побольше, и он бы даже подумал над возможностью разок смазать ей глотку. Если бы не зарекся с коллегами в интим играть.

– А правда, что душа человека – это пустой объем в теле?

Щелк.

Патрон в ее тоненьких лапках ушел в обойму. И пялилась эта дурочка все еще на него. Прямо не моргнула ни разу. Значит, этот тупизм был задан ему. Блять, лучше бы все-таки молчала.

– А правда, что гравитация действует и на невидимые объекты?

Щелк.

Стало даже интересно.

Да и народ зашевелился.

Правда, нормальные через пару минут забудут. Не до глупостей сейчас, надо готовить снарягу. Вот его вещи давно подготовлены. И поэтому он поиграет с ней в эту непонятную игру. Что бы она там не задумала.

Но следующий вопрос ей сбили. Тупой кусок мяса в виде новичка в его группе решил вылезти. Ах, точно. Этот-то как раз и нервный.

– А правда, что чем тоньше чувства, тем труднее мыться?

Щелк.

Он расслабился, несмотря на болезненный блеск в ее глазах. Успел заметить, как щечки нежно порозовели. Прямо красиво так, почти нормальная стала. И вроде бы чушь спрашивает, но где то внутри что-то успела зацепить. Командир ее вылез, ехидненько так рот открыл. Невежливо значит…. Он не собака, голос подавать по команде.

– А правда, что скобки в речи, это как шуршать листьями в лесу?

Щелк.

Никак не мог понять, что за игру вела эта дурочка? Лениво текущие мысли вдруг всколыхнулись. Он с трудом подавил желание облизнуть почему-то сухие губы.

О том, что были еще вопросы, понял по последующим щелчкам забиваемых патронов.

От ее мерного тона изнутри поднималось нечто темное.

Низменное.

Он вдруг оказался в каком-то глубоком болоте, затянутый по самую макушку в некую прилипчивую грязь.

Он вдруг почувствовал себя зеленым новобранцем, который от малейшего тычка сразу в слезы. Подростком, ни разу не щупавшим баб. Потому что внезапно и член зашевелился от вида постоянно дергающихся крыльев небольшого носика и хитро вздернутой бровки. Будто постоянно к нему принюхивалась. Маленькая сучка чуть ли не гипнотизировала его своими шепчущими губками.

Он почти успел представить эти ласковые маленькие губы вокруг своего дружка.