Текст книги "Не то время, не те люди (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Или станет?

Люк вроде умен, да и Бен со своей непробиваемой маской не показался хоть как-то импульсивным, чтоб кидаться табуретками.

Первым что попалось на глаза, это куча неподключенных мониторов. Да плевать, потом займется, сейчас ей надо смыть в канализацию свои подпорченные нервы.

Точно, самое время привести себя в порядок.

После трехчасовой ванны тело было слабым и пластилиновым, отмокла она отлично, ей понравилось. Всякие банные принадлежности оказались в одном из многочисленных шкафчиков, там же нашлись и множество щипчиков, пилочек и прочего для полного удобства. Чистка была везде, начиная от пяток, заканчивая лицом, лишние волосы безжалостно удалены специальным кремом. Везде удалила, где надо. Ороговевшая кожа локтей тоже была беспощадно стерта до нормального состояния.

Занимаясь лицом перед зеркалом, почти проклинала все вокруг.

Второй личности, что почти не заморачивалась внешним видом, досталось больше всех. Вроде женщина, чего так запускать свое же тело.

Идиотка.

Немного хотелось спать, но сон ей был недоступен. Уже наотдыхалась, у нее и так слишком мало времени, чтобы терять еще и на бесполезный сон. Организм сам разберется, когда ему надо будет передохнуть. Ее тело само отключится для отдыха.

Как днем.

Вычесывая колтуны из волос, искоса бросала глаза на обстановку. Как обычно, все поделено на секции. Черные экраны мониторов темнели по углам одной из них, намекая, что нужно заняться камерами первым делом. Гардероб не выдал ничего хорошего, все, что сидело как влитое в прошлый раз, теперь висело.

Ну, как обычно.

Каждый раз ей приходилось заниматься обновлением своей одежды, и каждый раз это потом куда-то пропадало. Наверняка, эта дурочка все выкидывала, хотя, да и пофиг, денег у старика хватает. На такой дом хватило, значит и на ее мелкие капризы тоже найдется. При мысли о доме вылезла совесть – может, надо надо будет уточнить, как там дела у старика? Хотя… если не сообщили об обратном, значит, все у него там в порядке. Тем более, скоро ее время закончится, а там пусть эта дура беспокоится и о старике, и о доме, и всех этих тайлерах с прочими.

Сейчас ее время.

Пока занималась своим внешним видом, захотелось пить. Горло как обычно пересохло, как у странника в пустыне. Выползла из своей конуры крадучись, словно и не у себя дома была. Вытащенная из холодильника пузатая бутылка сока приятно холодила бок, а пока тащилась к себе, до нее донеслись звуки со второго этажа.

Ах, точно, спортзал все еще там.

Также крадучись кошкой, поднялась наверх.

Дверь была чуть приоткрыта, и этого хватило, чтобы углядеть, кто там посреди ночи колошматит инвентарь. Невозмутимый Бен спиной к ней со всей дури избивал свою грушу и был явно разъярен. Потеки крови на поверхности снаряда стали откровением для нее. Внезапно, не такой он уж и непрошибаемый оказался.

Люди со спокойствием на душе не разбивают в хлам руки.

Перекатывающиеся под мокрой от пота одеждой мышцы спины почти завораживали. Эх, задница у этого мрачного парнишки была гораздо лучше, чем у нее. В какой-то момент он остановился и полностью распрямил спину, вытягиваясь в полный рост, от чего у нее защекотало где-то между лопаток.

С ее ракурса этот Бен казался невероятно высоким… И можно даже сказать, могучим.

Он вроде даже обернулся на дверь, но она вовремя отошла – увиденного пока что хватало за глаза. В горле снова была настоящая пустыня, хотя по пути на второй этаж она успела сделать пару глотков. Мысль о том, что возможно, этого Бена можно будет использовать для своих целей, исчезла, едва до нее дошло, что на самом деле она из себя представляет.

Ребята вроде него обычно имеют обширный выбор.

Тощая вешалка его наверняка не заинтересует, да и старик его отпугнет.

Никому не нужны будут проблемы, с нее-то спроса никакого не будет, а вот жизнь Бену испортит.

А жаль, этот громила ей понравился.

Пока ползла с бутылкой наперевес к себе, успела заметить застывшего в темноте боковой комнаты Люка. Вторая нянька невозмутимо несла стражу, и при виде него легкое возбуждение сменилось смущением.

– Привет, Люк.

– Привет, Рей.

– Я тут… Это… ну в общем, я хотела бы извиниться. За вчерашнее.

– Не парься, я был готов к любым поворотам.

– Э-э. А… он?

– Привыкнет.

– Ну да… и не такое видал… Наверно.

– Ага.

– Ну… хорошей ночи.

– И тебе… хорошо провести время.

К себе попала не просто в смущении, щеки горели огнем, но уже было и смятение.

Люк что-то недоговаривал.

Тон был очень и очень странным.

Хотела списать на сонливость, но вторая нянька не выглядел разбуженным посреди ночи недовольным человеком. Решив, что нет смысла сейчас заморачиваться, принялась дальше выдирать себе волосы.

К утру ее тело обрело то желаемое состояние, которое было необходимо для душевного равновесия. Даже нашлась более-менее нормальная одежда, что висела не совсем тряпками, а желудок настойчиво урчал не первый час, но пока что сока хватало.

Часы календарем на тумбочке у кровати показывали уже девять утра, когда она, наконец, выползла наверх, жмурясь от яркого солнечного света из всех окон. На кухне с утра уже копошился Бен, роясь в раковине. Едва он зашла, он успел кинуть на нее один непонятный взгляд и тут же уткнулся в пол. Ни здрасте, ни как дела, тупо пялился в пол, как пристыженный ребенок. Только хотела язвительно выдать приветствие, как вспомнила.

Точно, сама же вчера ему и запретила с ней говорить и смотреть.

Он честно выполнял запреты. Не смотрел, не говорил.

Какой послушный мальчик.

Но при этом стало еще и стыдно. Нашлась тут госпожа, запрещать надумала, сама же не терпит никаких условий, но туда же прет. Отлично, нужно теперь извиняться не только за свое прошлое поведение и за будущее, но еще и за свою наглость и тупость. Сама не поняла, когда успела так близко к нему подойти, он все еще смотрел в пол, и пришлось слегка самой наклонить голову, чтоб хоть в лицо ему посмотреть. Глаз поймать не удалось, Бен старательно смотрел вниз.

– Привет, Бен. Я…Я хотела бы… ну… извиниться за свое поведение. Эм… Прости за вчерашнее, было очень грубо с моей стороны тебе такое говорить. Я просто… О-о, черт. Одним словом, забудь. Забудь все, что запрещала тебе. Можешь… Можешь смотреть, сколько влезет… И говорить, сколько захочешь…

Едва выпалила, что хотела, как Бен резко повернулся к ней всем корпусом и посмотрел на нее.

Прямо глаза в глаза. Еще и выпрямился во весь свой рост.

Смотрел на нее как настоящий хищник, которого посадили на цепь. Злобно смотрел, жадно, равнодушную маску свою почти потерял, голодом в своих зрачках давя на плечи.

Рот моментально пересох. прямо за доли секунды.

Смогла самой себе признаться, что она… просто испугалась. И не просто испугалась огромного зверя, нависшего над ней слишком близко.

Заинтересовалась окончательно.

Застряла на совсем не по-мужски пухлых губах, а от тяжелого взгляда уже поджилки тряслись не от страха.

Совсем не от страха. Слишком уж вкусно зверь напротив нее пах и она неосознанно даже подалась чуть вперед от желания принюхаться получше. Красивый монстр что-то выдохнул ей в лицо, но что именно уже было не понять. Легкое движение манящих губ заворожило настолько, что уже было пофиг абсолютно на все остальное. И возможно, даже бы успела коснуться этих самых губ, только зверюга шаг назад сделал.

И сразу так холодно стало без его тяжелой ауры, будто в ледяную воду окунулась.

От следующих слов вообще невероятная злость взяла. Этот мудак посмел ей что-то запрещать. Дистанцию в метр обозначил.

Тварь, а не зверь. Злопамятный гаденыш. В отместку тоже ей придумал этот метр, значит.

Значит, война.

Ну, ничего, она придумает способ ему насолить.

Люк явился вовремя. Бена спасло от моментальной мести только появление Люка.

Правда, чем она ему может моментально отомстить, в голову так и не пришло. Разве что выпалить словесную гадость, но на тот момент от шока не придумала ничего лучшего, как отойти к столу и усесться в ожидании обещанного завтрака. Пока второй ее надзиратель шнырял по кухне, у нее в голове созрел план мести, хотя это больше походило на план завоевания неприступной равнодушной крепости под названием Бен. Пока не появились тарелки на столе, она нагло разглядывала севшего напротив истукана, сем своим видом показывая, что придумала пакость. Истукан ответно неприкрыто тоже ее рассматривал, прямо скользя своим якобы безразличным взглядом по всем доступным частям тела.

Пока, наконец, не призналась себе, что ей все нравится в этом Бене.

А как взгляды эти шарящие нравились.

И если уж на то пошло, она его использует. Похрен, что потом у него будут неприятности. За запреты нужно отвечать, она даже будет примерно следовать этому запрету. И даже в ответ ничем не станет ограничивать его.

Пусть пялится.

Пусть разговаривает своим бесконечно вибрирующим голосом. Так даже лучше будет. Будет легче сломать его оборону.

Метр, мать его растак.

Посмотрим, какой у него будет невозмутимый вид, когда она оставит его прикованным наручниками к какой-нибудь трубе. И абсолютно голым. До кучи еще и посмеется над ним, если все-таки окажется мизерный член. Точно, наверняка у него там карандашик, потому и запретил ближе метра держаться. Говорят, это сильный удар для таких самоуверенных ублюдков. Если конечно, сумеет умудриться провернуть такое.

Сукин сын.

Злое пакостливое настроение чуть улеглось, когда на стол легли тарелки с божественно пахнущей едой. Простая яичница пахла как амброзия и ни разу уже не кривя душой, призналась Люку, что чувствует себя на всю тысячу процентов. Этому мужику точно надо идти поваром в какой-нибудь крутой ресторан. Уже вонзила вилку в первый кусок и хотела с набитым ртом начать отвечать о своих планах, как услышала пораженный голос Люка. Тот, офигевший, с распахнутыми от удивления глазами смотрел на Бена.

А Бен почему-то позволил своему равнодушию расколоться и съехать, как треснувшая глиняная маска. Какие же демоны в его черном болоте плещутся, что его так перекосило? И из-за чего его так? Вроде она просто сидела на него таращилась, но потом-то она и вовсе на него больше не смотрела.

Внезапно оказалось, что перед ней сейчас сидел вполне живой человек. Со своими тараканами и глюками. На вопрос Люка, что не так, он почти оскалил зубы, переводя внимание от Люка на стол.

Значит, этот истукан живой.

Не просто живой.

Настоящий, умеющий чувствовать.

И ей стало немного не по себе.

Только не смогла сдержаться, ляпнула, что ему силы нужны будут. И думала, сейчас в нее полетят тарелки и кружки, уже готова была прыгнуть под стол или вообще сбежать к себе, но истукан моментально надел свою маску, лишь на короткий миг, послав ей полный откровенной ненависти взгляд.

Стало обидно за такую неприкрытую неприязнь. Где же она так умудрилась ему перейти дорогу? Вроде ничего особенного-то и не сделала. Одежду ему не резала, ну если только что из-за ножа у горла. Если только…

О планах уже рассказывала больше нехотя, хотя еще пару минут назад чуть ли не подпрыгивала от собственной злости. Люк пообещал уточнить по поводу ее позабытого оружия, что хоть чуточку, но подняло планку мрачного настроения.

Даже сквозь силу призналась, какие у нее отношения со стариком.

Именно у нее были не то чтобы нелады с приемным отцом, просто именно она с ним не очень ладила.

Правда, просьба рассказать, как извлечь ее арсенал из потайного шкафа в старом доме помог отвлечься. Уронив до кучи кусочек яйца на себя, поморщилась, тут же вспомнив, что надо гардероб сменить, возможно, даже полностью. Бен давно доел, и сидел, не шелохнувшись, так и не отрывая глаз от своей тарелки. Не сразу, но поднял лицо на Люка, когда тот уже собрался перед ним пальцами пощелкать.

Интересно, у него тоже проблемы с зависанием? Будет совсем не смешно, если они синхронно уйдут в астрал посреди какого-нибудь магазина.

Но наотрез не отказался, пожал плечами, типа похер, надо будет, отвезу, не надо – дома посижу. Тоже доела, решила помочь Люку, искренне желая хоть как-то поучаствовать в жизни этого дома, только как обычно, вода в кране не слушалась. Облилась чуть ли не с ног до головы и майка намокла настолько, что облепила грудь как вторая кожа. Люк явно прятал улыбку, сваливая по делам.

А вот намокшая одежда привела за собой хитрую мысль.

Пусть она и тощая как швабра, так хоть сиськами подразнит. Хоть что-то в ней еще было нормальным.

Посуда была с грехом пополам вымыта и разложена на сушилке. Пока решалась еще раз повернуться, в горле опять пересохло. Села напротив и постаралась как можно мягче спросить.

Было многое интересно.

Хотелось хотя бы узнать, где именно они впервые встретились и какие впечатления оставила.

Только вот истукан тоже с характером оказался. Отвечал односложно, намекая, что еще помнит. Все что натворила когда-либо, помнит. А потом и вовсе рявкнул, что хватит тут перед ним извиняться, видать, надоел ему ее лепет. И из банальной вежливости вообще тут сидит.

Отлично. Если такой воспитанный, то пусть и сидит, мудила, дальше. Ей тоже надоело уже его заскоки терпеть.

На выходе правда не сдержалась, прошипела гадость прямо в ухо. Напомнила о метре между ними. Она честно хотела наладить с ним нормальное общение.

Иначе как она потом его сможет использовать.

От легкого разочарования в этом Бене не сиделось на месте, благо среди шкафов нашелся ее пояс с инструментами. Заляпанная мокрая футболка улетела в корзину для белья, туда улеглись и намоченные водой штаны. Первые же попавшиеся шорты и свежая футболка были навешены на тело, пояс с кучей нужных железяк был застегнут на самое последнее деление, но все равно норовил сползти с задницы. Ей повезло хоть с камерами. Насколько она помнила, старик уже давно к этому дому присматривался, но об этом знал только он и она. Судя по всему, по указу старика расположение камер было идентичным старым. Повезло даже в том, что ей осталось только пройтись по всему дому, и расковыряв все провода, просто подключить все устройства. О том, что Бен проскользнул мимо нее, дало знать лишь дуновение воздуха по голым ногам, успела заметить лишь кусок спины исчезнувшего за поворотом надзирателя. Снова пошел себя истязать, спортсмен хренов.

Как ни странно, истукан себе спуску не давал.

Она почти весь дом излазить успела, пока он в очередной раз грушу пинал. Правда в спортзал заходить не стала, хотя и там должны были быть как минимум шесть камер.

Но раза три подходила попялиться в приоткрытую дверь, и так же незамеченной уходила.

Занятые двумя няньками комнаты находились по разные стороны от ее двери и рассудив, что так лучше для контроля за территорией, полезла и туда. Сунув нос в одну из явно жилых комнат, прошлась по помещению – судя по чистоте и висящим аккуратным вещам по шкафам, это была комната, занимаемая Люком. Камеры оказались где надо, и оставалось лишь воткнуть по цветам провода и подключить питание, больше эта комната ее больше не интересовала.

А вот другая, жилая, пахла Беном.

И не просто пахла им, а натурально пропахла. Даже стало интересно, чем он тут там занимается, что им тут даже от стен несло его терпким едва заметным мускусным запахом.

И вот сейчас, стоя посреди этого кокона до удивления вкусного запаха, пыталась не дать самой себе обещания не приглядеть за ним по этим же чертовым камерам. Однако само собой разумелось, что уж за ним-то она будет следить очень и очень внимательно, как-то вышло так. Копаться в корзине не стала, и так понятно было, что она забита доверху простынями, судя по разбросанным везде вещам он совсем не чистюля был. И уж она не совсем дура, понимала, почему он так часто менял постельное белье.

А истуканчик-то оказывается еще и большой темпераментный мальчик.

Бедняга.

Лишенный женского внимания по ее вине, оказывается, постоянно весьма часто помогал себе руками. Только непонятно, салфетки ему отменили что-ли. Ну ничего, скоро он будет свободен. Относительно свободен, если конечно его не закопают где-нибудь по указу старика Прайма.

Если узнают.

И очень удачно вышло, что камеры именно в этой комнате оказались самые скрытые. Дольше шастала по комнате и разглядывала чужой быт, чем занималась подключением.

Во двор выходила с оглядкой – няньки няньками, мало ли кто сидел в кустах, но было чисто. По периметру было даже проще, камеры прям флажками были отмечены, и подвешенные по деревьям едва заметные глазу коробочки были даже подвязаны белыми лоскутками какой-то ткани. Мол, вот тут я, подключи меня. Со всего дома остался лишь спортзал, но там громил инвентарь Бен, ну его нахрен. С бутылками сока наперевес ушла к себе, так-то основная работа была сделана, впереди была самая дебильная часть.

С названием найди нужный провод и воткни куда надо.

И насколько она поняла, столы были все те же, значит, у нее были все шансы застрять под одним из них. Был уже печальный опыт, но тогда они искала один укатившийся патрон. Благо через часа три она сумела выбраться.

Изображала из себя крота, втискиваясь в узкие даже для нее отсеки, и разбирая по отметкам маркированные провода, пока не почуяла нечто на своих ногах. Словно кто-то накрыл их колким, но легким одеялом. Когда рывком вылезла из-под очередного стола, и узрела стоящего над ней Бена, почему-то с пушкой наперевес – стало смешно от его обычного серьезного вида, не удержалась, съехидничала. Спросила, не убивать ее он пришел. От промелькнувшей растерянности в чернющих глазах тоже не сдержалась, рассмеялась. Ладно, пока он тут ее ноги разглядывает, она по-быстрому закончит этот раздел. Снова не сдержалась, съехидничала, попросила не стрелять, пусть даст ей закончить работу.

Но по закону подлости, именно этот узкий отсек оказался западней.

От возникшей ситуации снова рассмеялась и уже вслух самой себе заныла, что он ее сейчас убивать тут будет, а она жопой кверху застряла.

Приехали, блин.

– Эй! Твою же налево. Эй! Бен. Ты еще здесь? Может, забудем на время о долбаном метре между нами, а? Эй. Бен, помоги мне!

Правда, сильно сомневалась, что вообще ее услышал. А если и услышал, то наверняка не сделает хоть что-то, чтобы помочь.

Мстительный гад ведь.

Но услышав его приглушенный стенками мебели глубокий чарующий голос, обрадовалась. Не уйдет, отлично, она его уже заранее любит.

Только спустя секунды дошло, что ему придется делать.

Пусть он и огромный как гризли, но поднимать стол, дабы она вылезла, не вариант. Значит и точно ему придется за ноги ее тащить. Вопреки просьбе расслабиться, она наоборот напряглась, хотя чего такого стремного было бы в том, что он ее за ноги потащит? Признаться себе, что вообще не хочет, чтобы он касался ее хоть как-то, не смогла —слишком уж заинтересована, оказывается, она им была.

Первое же острожное касание раскаленных чужих пальцев к своей лодыжке было весьма неожиданным. Неосознанно, но дернула ногой, вырываясь, а от успокаивающих слов стало только хуже. Потому что его шепот с просьбой вести себя тише влез в самое нутро, перевернув все кишки и теплое колючее одеяло на ногах превратилось в целый костер. В кучу собрать мысли становилось все труднее, а от осознания предстоящего касания еще и тяжелое томление залезло, притянув за собой вопрос, что за бесполезную жизнь ведет ее вторая личность, если она от воздержания при одной только мысли, что ее сейчас мужская рука коснется, намокали трусики.

Хотя все ждала, когда же он там за нее уцепится, легкий, но уверенный хват сцапал обе лодыжки сразу. Повторного дергания не смогла сдержать, только вот Бен явно уже был начеку и ноги остались в его лапище.

От его новых просьб быть потише вообще стало невыносимо жарко. От избытка чувств не сразу поняла, что он уже потихоньку тянет ее на себя, слегка разворачивая. Правда, потом очухалась, хотела помочь самой себе, но как обычно только сделала хуже, взмахнула рукой и тканью на плече попросту зацепилась за какую-то торчащую щепку.

– Ой! Стой. Сейчас. Я тут уперлась слегка. Сейчас. Отцепляюсь.

Хотя и сама себя едва услышала – голос сорвался в нечто непонятное. Больше просипела, чем сказала. Уже успела засомневаться, услышал ли вообще он, но не тянул, пока она там извиваясь, пыталась отцепиться. Как отцепилась, крикнула, чтоб тянул. Только она совсем забыла насколько ему там тесно.

С его-то габаритами.

Небось, совсем как в гробу себя чувствует.

Но и ей тут не совсем удобно так-то, так что пусть лапает как угодно. Лишь бы вытащил ее отсюда.

От чужих рук ей совсем стало невмоготу. Списывая духоту и жар на тесное пространство, не сумела расслабиться хоть чуть-чуть, всерьез опасаясь – если он еще и заметит, как ее трясет…

То сразу поймет почему.

Только коленки посильнее стиснула.

Главное, чтоб не заметил ничего.

А то было ощущение, что это мокрое пятно между ног у нее намочило полностью шорты. И вообще-то эти самые шорты еще с полчаса назад не казались такими тесными.

Зато вовремя закинула за голову руки. Вытянул он уж как-то совсем легко, словно она там и не застревала собственными локтями.

Только лучше бы он ее там оставил, потому что от такого голодного взгляда, которым он ее сразу окинул, все тело пульсировать начало, стягиваясь в комок. Даже не сразу поняла, насколько жестко он ее бедра сжимает. А как поняла, так и растерялась.

И зазря окликнула по имени.

Еще один чудовищной тяжести взгляд чуть не пригвоздил к полу. От такого она уже была готова и сама разлечься перед ним, да чтоб с раздвинутыми ногами наготове. А как дошло, что обычно просто так не смотрят вот такими жадными глазами на женщин, так и неслабо офигела. Да и обычно все у людей происходит не так, как сейчас. Нормальный бы сразу бы ее выпустил и еще бы отошел подальше.

Этот, правда, так и сделал.

Но тут же подхватил на руки как невесту.

Еще и в шею сзади вцепился, проехавшись лавовой ладонью под задравшейся футболкой. К себе прижал, как самую желанную на всем этом белом свете.

Если бы еще кто знал, насколько скомковались все мысли у нее в голове, пока он ее поднимал и сажал на стол. Упершийся прямо бедро немаленький бугор сразу показал, что она не одна тут перевозбуждена.

Ей хватило и одной секунды этого понимания.

Хватило, чтоб позорно кончить от простейших касаний и упершегося в бедро стояка. Не успели стихнуть последние мелкие конвульсии, как он уже отодвинулся на шаг и резко дернул корпусом.

Надо же, а она и не заметила, что зацепилась руками за его футболку.

Очень сильно дернулся, почти вырывая свою скомканную одежду из ее хватки. Очень резко двинулся прочь, давая понять, что уж ее-то состояние он понял отлично. Она поняла его хорошо, с чего он так рыкнул, спрашивая, может ли еще чем помочь.

Она его работа.

Бесплатная притом.

Наверно, он старику должен был чем-то, вот и отрабатывает. Уж своими заскоками, небось, довела беднягу.

Но стыда и совести почти не было.

В чем уж и была уверена, так в том, что она должна сорвать эту ледяную шапку со спящего вулкана. Хотелось посмотреть, сколько внутренней лавы прячет это безразличное ко всему выражение лица.

Даже снова напомнил про метр, дорогушей назвал.

Она ему покажет дорогушу. Всю душу вытрясет и вывернет нахрен. Недоступный и непрошибаемый мальчик со стояком на нее.

От последней мысли все накопленное напряжение в своей душе отпустило. Не вытерпела, съехидничала, что видать нет смысла спрашивать, что вообще он тут потерял. Только совсем не едко получилось – тело отказывалось ерничать. Тело было расслаблено и спокойно, но и червячок легких сомнений не вылезал, пришлось экстренно сваливать подальше, иначе бы ей захотелось продолжения всего этого прямо сразу, на этом же месте.

Но для этого было еще слишком рано. У нее еще куча планов впереди.

Спортзал ее встретил тем же запахом, что был в комнате Бена.

Пот и кровь.

Вместо того, чтобы сразу заняться камерами, принялась бродить среди разложенных различных снарядов, пока не набрела на плохо вытертую подвешенную грушу. Судя по потекам, та самая – окропленная его кровью. Сама не поняла зачем, но ковырнув испачканную кожу, принюхалась.

Точно, это была та самая груша.

От двух ударов на пробу на костяшках остались крупинки чужой засохшей крови. Фиг с ним, надо закончить работу, потом разомнется, а то застылые мышцы плеч уже жгло от бездействия.

С этой частью дома пришлось конкретно повозиться. Подвесили все вкривь-вкось, питание коряво, но подвели, провода для подключения вообще висели на крючках, вместо того, чтобы скрыть их в стене. Приведя все в порядок, поняла, насколько проголодалась, да и пить снова хотелось неимоверно. Только вот Люка явно не было дома, а просить угрюмого великана приготовить ей что-нибудь не рискнула.

Все-таки он тут охранник, а не кухарка.

Предчувствуя спаленную к чертям кухню, пересилила себя и схватилась за сковородки. Все-таки кухня вообще не ее конек.

Никак.

Сломать, починить, все что угодно.

Но не готовка.

От количества продуктов по всем шкафам и холодильнику разбегались глаза и не зная, за что надо хвататься в первую очередь, мрачно переставляла туда-сюда посуду. Ну, в принципе она-то знала, что надо делать и как делать, только вот руки опускались при виде подсолнечного масла и пустой сковороды.

Потому что простой омлет грозил пожаром.

Появившемуся на грохот Бену обрадовалась, как мессии, правда, тут же подумала, что наверняка он то и сам не постоянный обитатель кухни.

Но… если… вдруг… он сам предложит накормить ее, она даже не станет ему вредить. ну вот честно, кладя руку на сердце.

Слава всем возможным богам, предложил.

Она ошибалась, не такой уж и мудак этот Бен. На автомате приняв предложенное полотенце, вытерла непонятно чем уже испачканные руки и уселась ждать. Над душой стоять не стала, и спину ему не сверлила. Невежливо все-таки. Так… иногда… нет-нет бросала на него искоса взгляды, больше с желанием поглазеть, чем посмотреть, что именно он там делает.

И ему явно не нравилось.

Все не нравилось.

Потому что всю приготовленную еду ей же и выложил. Прямо с горкой навалил в тарелку. Мол, ешь, не обляпайся. Но еда пахла слишком вкусно, чтоб еще и этим заморачиваться.

Но из вежливости предложила поделиться. За соком сама сходила, только вот проблема возникла сразу. Все стаканы-то были на сушилке, а сушилка прямо около рук Бена.

Плохо, придется еще и спрашивать, гребаный метр-то надо было соблюдать.

Выпрошенный стакан грохнулся об стол. Ну и ладно, сделает вид, что не замечает его раздражения, правда, весь аппетит пропал.

Умеют же люди одним своим видом все отбивать.

Едва запиликал телефон, жестом фокусника достал его, и не произнеся ни слова, прочитал сообщение, тут же начал звонить сам.

От услышанного чуть сердце от обиды не подпрыгнуло. Надо же, настолько его бесит это все, что он запомнил ее слова о пицце. Ну, хоть что-то сегодня будет нормально. Из банальной вежливости схватила тарелку с недоеденной едой, думала отнести и выкинуть. Ну, может, даже и помыть за собой, а тот опять зарычал на нее.

Ну, сам так сам.

Так проще.

Прихватила с собой сок и свалила. К себе спускалась немного разочарованной. Тяжело ей будет уломать этого придурка. Непрошибаемый какой. И нервный, несмотря на все его напускное равнодушие.

Камеры работали исправно, но просматривать записанное ранее не стала, и так было настроение нулевое. Правда, разбираться, что ей именно вокруг не нравилось, не стала. Так и сидела тупила в мониторы, пока не увидела заезжающую в подземный гараж машину. Чем-то недовольный Люк сам принялся таскать из машины свертки и сумки, Бену досталось самое тяжелое – пицца. Наверняка оставит на кухне, она потом заберет.

Как настроение хоть какое-нибудь появится.

Сразу отметила не очень удачное расположение камеры в коридорах, ракурс был не очень хороший именно при обзоре ее двери.

Непонятно было, кто именно выставлял груз.

Услышанный краем уха стук в ее дверь не стал неожиданность. Судя по всему, стучался именно Люк, деревянный Бен прошлый раз стуком ради приличия в приоткрытую дверь вообще не заморачивался. Но только увидела, что это совсем не Люк, от неожиданности чуть не сверзилась со своего кресла.

Каменное лицо и ничего нового.

Бен молча перетаскал все прямо к ней. Наверно теперь уже бесится, что в грузчики заделался.

Нет, так дело не пойдет.

От неловкого возникшего молчания стало грустно. Как же ей теперь быть? С таким успехом, к концу он будет ее попросту ненавидеть.

Тут ее ошпарили свои же мысли.

Все шло куда-то не туда. Весь ее гадкий характер вдруг испарился, появился какой-то мудак, и ей вдруг захотелось быть милой и хорошей.

И послушной. Обычной.

Вдруг подумала, что может быть даже этому мудаку стоит… доверять. Мудак так-то не строил смешные рожицы, не юлил. Не нравилось что-то – сразу показывал, пусть даже и полным показушным равнодушием. Он был естественным.

Но мелкие детали всегда многое выдавали.

Даже сейчас, Бен демонстративно молча стоял над ней, возвышаясь на целую голову и ждал. Явно ждал дальнейших указаний, всем своим видом показывая, как ему это не нравится.

А ей он сам вдруг настолько нравился, что даже его хамские рычащие ответы она списывала на естественность поведения. Если привык так, кто она ему, чтобы указывать как себя вести.

И вдруг захотелось подружиться.

По настоящему, как человек с человеком. Чтоб хоть кто-то видел в ней не капризную суку с несколькими личностями, а настоящего живого человека.

Бен снова рыкнул, мол, еще чего ей надо, и внезапно сам предложил сок. Рядом на столе так и лежала нетронутая пицца. Если предложил, то она уж и не откажется.

Услужливый Бен принес все, что она попросила.

Уже собирался уйти, как рискнула в спину ему бросить, не хочет ли он пиццы. И с сумками разобраться попросила. Вежливо попросила, с намеком, что вообще-то можно и отказаться.

А тот внезапно… не отказался.

Набрасываясь на первый кусок божественной пиццы, едва подавила в себе счастливый стон, Бен не так понял бы. Она уже слопала один и тянулась за вторым, как поняла, что от своего куска мужчина напротив так и не откусил.

Только следил с равнодушной миной.

– Бен, а ты чего не ешь? Попробуй, очень вкусно.

– У тебя любая еда очень вкусная?

Ох.

А истукан-то любопытный. Рискнул открыть рот, даже разговор поддержать пытается.

Все не так уж и плохо. Мизерный шанс, но есть. Чтобы подружиться. ну или хотя сделать вид, чтобы облегчить сосуществование в одном доме.

Хотя бы на оставшееся ей время.

– Ты не поверишь, но да. Старик Прайм говорил, что в сумеречном состоянии я почти ничего не ем. Так хоть вот в такие дни отъедаюсь. Я всё ем в такие дни, будь то какая-нибудь очередная бредовая трава из мишленовского ресторана или смачный кусище мяса на гриле. А что за пицца во второй коробке? Открывай! О! Грибы! Грибочки. Грибочечки! Обожаю грибочки. А ты? Я смотрю, ты не очень любишь пиццу? А что тебе из еды больше всего нравится?