Текст книги "Не то время, не те люди (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Послушай меня, Бен, не отвлекайся. Скажи пожалуйста, тебе когда-нибудь снилось что-то очень важное, что ты запомнил на всю жизнь?

– Ага. Ты. Тебя уж я запомню на всю жизнь, моя родная.

Что-то было не так, ей нужно было еще что-то, что помогло бы завесить его разум хоть на секунду.

Что-нибудь наподобие маятника, часов.

Еще какой монотонной херни.

Изначально она хотела обойтись поглаживанием по голове, но все сразу пошло наперекосяк. Времени искать такой предмет уже не было, она наконец решилась на самый последний шаг, который вообще могла придумать. Отодвинулась чуть ли на метр от него, попутно удивляясь, как он вообще соизволил разомкнуть объятия и позволить ей так далеко отползти. Но Бен был тут же награжден обзором торопливого неумелого стриптиза. Но судя по его виду, увиденное его полностью удовлетворило. Он уже протянул к ней руки с явным намерением притянуть и как минимум подмять, как она сама одним резким движением опрокинула его на спину, благо тот лежал на боку. И похоже, Бен сразу потерял дар речи от ее действий, едва она оседлала его и безо всякого предупреждения насадилась на него. Только ахнул как-то слабенько, изумленно раскрывая в немом вопросе рот и неверяще цепляясь за ее плечи, но тут же закатывая глаза в блаженстве. Ей было не очень понятно, что именно сейчас чувствует. Вроде бы немного болезненно, но в целом оказалось гораздо лучше, чем ожидала. Бен неосознанно стиснул ее зад от первого же ее движения бедрами. Пора было начинать задавать вопросы, пока мужчина под ней отвлечен от этого мира.

– Хей, Бен… Ты… Ты хотел бы быть бессмертным?

От собственных движений голова почему-то закружилась, и она упала бы Бену на грудь, если бы он не продолжал сжимать ее, оставляя еще десять маленьких синячков. Все шло как совсем не так, как она рассчитывала.

Вернее сказать, на такое отвлекающее для себя блаженство она вообще не рассчитывала.

И его попытку ответить пересекла, как смогла, принялась покачиваться на нем, как можно больше поднимаясь, и как можно резче опускаясь. Главное, делать это ритмично. Поймать нужный ритм.

Ей удалось не только снова отвлечь Бена, но и самой почти потерять голову. Вонзенные в свои же ладони ногти помогли чуть очухаться. Все-таки слияние личностей началось, иначе бы она не позволила себе так реагировать.

Или же позволила?

Ведь раньше только та, другая позволяла себе жить с интимом. Этот вопрос был с трудом, но отложен на более удобное время. То есть на потом.

– Ты знаешь, почему наше небо над головой такое голубое?

– Детка… какого хрена…

Заткнула ему рот как смогла.

Поцелуем, что получился у нее совсем неумелым.

Иначе она грозила растерять остатки внимания. И своего и его.

Больше клюнула в губы, но смогла отвлечь хоть на секунду его от ответных вопросов и непонимания.

Вместо слов Бен сам углубил поцелуй, вызывая дрожь по всему телу. Теперь они словно соревновались, кто кого переплюнет в ласках и движениях. Противовесом на ее покачивания бедер он явно старался сам как можно глубже попасть внутрь, придерживая спину. И слегка хмурясь, не давал ей отвернуться от его рта, почти насильно залезая языком.

Краем разума до нее дошло, что где-то она уже промахнулась, и Бен понял, что она собирается сделать, и изо всех старается ей помешать.

– Бен! Бен. Послушай…

– Заткнись, моя сладкая… ты задашь свои вопросы потом, хорошо? Все… потом… потом.

– Послушай…

– Не нужно ничего говорить…

– Нет, стой! Стой! Ах…. Стой же… просто… скажи мне, зачем нам пальцы на ногах?

Он сопротивлялся как мог.

Поняв, что ее не заткнуть просто так, извернулся и сумел уложить ее на спину, навалившись сверху. И демонстративно медленно положил ладонь ей на горло, не переставая вбиваться.

– Закрой свой сладкий ротик, детка. Просто… заткнись, слышишь?

В подтверждение своего требования еще и сжал слегка, показывая, что шутки давно кончились. Больше задавать что-либо не рискнула от страха, потому что Бен все больше и больше терял над собой контроль, сжимая все сильнее руку на ее горле. Боли не было вообще, был лишь страх, не за себя, но за то, что она снова может все провалить. Из последних сил ловя крохи воздуха держалась на плаву, но в какой-то момент все же позволила себе сломаться, выгнувшись навстречу Бену, что с сосредоточенным злым лицом всматривался в нее.

Ее расчет оказался правильным.

Едва она забилась под ним в безумных конвульсиях, яростно сжимая всем нутром его плоть, как Бен тоже позволил себе сдаться. С враз ужесточившимися толчками он кончил, тут же убирая руку с шеи и прижавшись ртом к ее губам.

Момент был бы почти идеальным, если бы для нее время вдруг не замерло, наглядно показывая, насколько горьким был этот поцелуй.

Словно он прощался, целовал напоследок, стараясь как можно больше своровать вдохов. Как бы не кололо где-то глубоко в груди, смогла запустить время, намеренно отрекаясь от пойманного момента.

– Почему сверкает молния, Бен?

Мужчина на ней резко затих, смазано ведя губами по щеке и пряча лицо на ее шее.

– Почему люди делятся на правшей и левшей?

Почему-то ее челюсти свело, будто она вот-вот заплачет.

Хотя с чего бы ей так расстраиваться, она всего лишь исправляет свои косяки. После еще множества ненужных вопросов Бен уже размеренно дышал, будто уснул, но она прекрасно знала, что это лишь пограничное состояние. Теперь дело было за совсем малым.

– Ты знаешь, почему мотыльки летят на свет?

Ответов не было, впрочем она и не ждала. Бен окончательно затих, ей даже стало немного тяжело дышать от вконец расслабленного тела, всем немалым весом лежащего на ней.

Но не обращая на это внимания, зачем-то позволила себе обнять его за голову.

– Ты проснешься самим собой, Бен. Проснешься и будешь тем, кем был раньше. Будешь жить и веселиться как раньше, без навязанного кем-то чужим гнета. Ты выйдешь из этого дома, и все вернется на круги своя. Все что было у тебя связано со мной, станет для тебя далеким позабытым сном. Все, что ты делал рядом со мной или думая обо мне, станет для тебя тем же обыденным, что ты делал и для других. Все, что было у тебя со мной, для тебя станет обычным ничего не значащим приключением. Приключением, каких у тебя было великое множество за всю твою жизнь. Я стану очередной забавой, что было у тебя очень много. Ты забудешь меня так же быстро, как и остальных, ведь со мной у тебя было все, как обычно у тебя происходило с женщинами. Как только ты покинешь эту комнату, ты начнешь новую жизнь. Станешь лучше для себя, станешь лучше для других. Спи, Бен, отдохни. Ты заслужил.

Глаза жгло, как будто соли насыпали.

Выбравшись из-под мирно сопевшего тела, поковыляла в ванну, и лишь там позволила себе разреветься.

Все-таки она оказалась права, слияние личностей уже началось, иначе бы она не захлебывалась от обиды на несправедливость мира и из жалости к себе не давилась криками.

Будь здесь и сейчас только она, то просто пожурила бы себя за столь топорно сделанную работу и молча бы направилась наверх. Вместо этого влезла со своими эмоциями та, Рей, другая, и технично вплела истинно человеческие страдания в размеренно-обыденную заново начатой жизни.

Она уже почти успокоилась, сидя на голом полу и сетуя на прохладу под задницей, как после легких шорохов ручку запертой изнутри двери в ванну несильно дернули.

Бен проснулся и согласно ее словам начал нормальную жизнь. А у нормальных людей после сна – это туалет и зубы. Раз дернул, другой… и ушел, почти неслышно шелестя одеждой.

Спустя длиннющие секунды дверь выхода из подвала негромко хлопнула, знаменуя для них обоих начало новых жизней.

Он с мутными образами вместо этих недель, она с насильно втиснутой в свою личность еще одной жизни.

В которой ей еще предстояло понять, как ассимилироваться друг с другом с наименьшими потерями для всех, включая ее и ту, другую.

========== Часть 5 ==========

Он

То утро не задалось сразу. На кухне вдруг нашлась Финли, мрачно барабанящая пальцами по столу.

– Как же вы облажались, ребята…

Спросить ничего не успел. Появившийся Люк открыл рот раньше.

– Что случилось?

– Это у вас надо спрашивать, что случилось. Я смотрю, вы тут совсем не паритесь, да? Даже не спросите, как я вообще в дом попала? Да тут можно было всех поодиночке вырезать, никто бы и не понял ничего.

– Двери заперты, Финли.

– Пф, двери. Еще скажи, решетки на окнах крепкие.

– Рей подключила камеры. Она бы не упустила…

– Камеры… Рей. На нее надеетесь? Ее вообще нет в доме, а никто из вас и не почесался.

– Какого хрена! Где…

– В жопе. И вы тоже в полном дерьме. У вас есть пять минут объясниться, какого черта вы тут вытворяете. Через пять минут я спущусь в подвал и сяду на просмотр записей.

– Финли, мы…

– Это моя вина.

Финли изумленно вытаращилась на него, будто только сейчас его заметила.

– Надо же! Соизволил признаться! Так…. ладно. Криками делу не поможешь. Камеры смотреть не буду. Она потом сама расскажет. Старику я еще не говорила, что вы умудрились его дочку из собственного дома выжить. Причем под самый конец. Да он вас обоих закопает. Делайте что хотите, но верните ее, пока нам всем не прилетело по первое число. Сегодня же. Я тоже с ней попытаюсь поговорить, и…

Озлобленную Финли прервала телефонная трель. Выхваченный из кармана аппарат слегка разгладил хмурое лицо именем на дисплее.

– Где ты?.. Оу. Это… это хорошая новость… Может, я… Хорошо. Мы ждем. Да. Да, я у тебя дома… Ты уверена?

Ответы незримого собеседника все больше и больше выравнивали горизонт.

– Удачливые идиоты. Сказала, скоро приедет. Говорит, времени у нее больше нет. Так что… Сегодня будет веселый вечерок. Если, конечно, тебя, Бен, она вообще подпустит за милю. И да, можете начинать придумывать отмазки, потому что я еду сообщать обо всей кутерьме Прайму.

Так и сидели, Финли пялилась на Люка, тот в ответ понуро что-то делал по кухне.

Отмазок ни у кого не было.

Он же лишь оторвал от стола глаза, когда на подъездной дорожке зашелестели шины. Вылетел навстречу так быстро, что чуть с петель не сорвал входную дверь, но вылезшая из машины ведьма, ни слова не проронив, скользнула в дом. Даже глаз не подняла.

Финли ушла вместе с ней в подвал, минут через десять вышли снова обе. Выцепленные из багажника пакеты унесли вниз.

Пассия Прайма вышла гораздо позже, лишь бросив им напоследок, что Тайлер с командой уже вернулся и сегодня явятся. От этой новости резко поплохело, значит, у него тоже времени не осталось. Целый день шарахался по дому неприкаянной тенью, все порываясь спуститься вниз, но жопой чуял, что ему попросту откажут не то что войти, даже рот открыть не позволят для извинений. Явившаяся ближе к вечеру Финли была предельно собрана.

– Так, ребятки. Я тут посидела и подумала. Одна я не потяну, мало ли что. Так что, Бен, вали искать приличную рубашку и брюки. Поедешь следом на такси. Держись в стороне, будешь на подхвате. И да, будь добр, не показывайся ей на глаза, а?

Брошенный на стол листок с адресом ночного клуба он схватил сразу, как кусок золота какой. На душе стало легко и весело, будто ему тут разрешили сожрать все шоколадки мира и выпить всю колу. Правда, веселье слегка сдулось, едва он понял, что ни указанной рубашки, ни брюк в его гардеробе никогда и не пахло. Все свои сумки перерыл, но увы. Откуда бы в сумках взялось то, что никогда и не покупалось? Была даже мысль, что, может, он успеет сгонять и купить себе приличную одежку, но его спас Люк. С легким стуком ввалился дядька, и чуть ли не в рожу кинул вешалку с тщательно выглаженной рубашкой и брюками с по-армейски выведенными стрелками. Без слов развернулся и ушел. Подумал, что готов натуральным образом подорваться следом и расцеловать босса. Босс был чуть уже в плечах, и белая классическая рубашка грозила растерять натянутые на груди пуговицы, вот штаны, как ни странно, сели почти идеально, но были чуть коротковаты. Да и плевать было на длину, с его рожей никто на брюки не посмотрит.

Пока брился и прихорашивался, топот и стук каблуков по коридорам оповестил, что хозяйка дома с сопровождением уже вообще-то сваливают. Такси вызвать уже не успевал, но его снова спас Люк, уже поджидая в своем заведенном джипе на подъездной дорожке.

– Ты, твою мать, как принцесса. Собирался дольше нее, придурок.

Бурчал на него всю дорогу, следуя за приметным черным эскалейдом, даже припарковался чуть ли не впритирку. Думать, как будет проходить через двух гориллообразных вышибал на входе, не пришлось, Финли, пропустив вперед его ведьму, завертела головой, и найдя, зашептала на ухо одному их охранников, кивками указывая на него. А он как последний дурачок, подвис, пытаясь собраться себя в кучу от увиденной вдалеке фигурки в платье и на охрененно высоких шпильках. Финли уже испарилась среди толпы, оставив его одного, пришлось еще сильнее стискивать зубы от грохота музыки и самому вертеть головой в поисках нужного столика. Несмотря на сливающиеся в свете софитов тела, он быстро углядел шагающую вверх по лестнице парочку. Финли в своем строгом брючном костюме выглядела как настоящий бодигард по сравнению с тонкой фигуркой в весьма коротком платьице в обтяжку. Шел за ними, не отрывая глаз. Покачивающиеся формы ведьмы выжигались на сетчатке, повторяя все линии. Он вроде даже об кого-то спотыкался, но ни секунды не раздумывая, тут же отодвигал и пер дальше. Ему уже и музыка не была сильной помехой, и дерганый свет стал удачно оттенять всю ее фигуру. Миг, и он все-таки отвлекся на кого-то, и потерял их из виду.

Но в принципе он уже знал, куда они направились.

Лишь напоровшись на недоуменно-гневный взгляд Финли, понял, что уже нарушил одно из поставленных условий. Ему дали указание держаться подальше, быть вне поля зрения, но это оказалось не под силу. Вроде кто-то снова чуть не впечатался в него, но было плевать на все. Он видел только враз помрачневшую ведьму, что бросила на Финли почти безразличный взгляд и пожала плечами.

– Дорогой, а это Бен. Он сегодня тоже со мной.

– Божечки! Дорогая, когда-нибудь тебе все-таки придется рассказать, где ты находишь таких мужчин! Господи, милая, да это кощунство с твоей стороны приводить их по одному! И я тем более не понимаю, зачем ты вообще приходишь сюда, если около тебя вот такие… экземпляры ходят. Хотя и не мое это дело. Что молодой человек будет пить?

Лишь когда она зачем-то представила его постороннему, искоса посмотрел на чужака. Им был какой-то педиковатый манерный мужчина с явно женскими замашками. От восторженного глуповатого взора предпочел отвернуться, он не из этой команды, пусть восхищается кем-нибудь другим. Так и играли в гляделки, пока она вдруг не выдала, что будет сидеть внизу. Еще и с нажимом сказала, что он с Финли останется тут. Ну… Тут так тут. Хотя всей душой хотел отпихнуть местного администратора с его щенячьими глазами и рвануть следом.

Не сразу понял, что его удержало.

Может брошенный напоследок совсем равнодушный взгляд ведьмы, или вцепившаяся в рукав рубашки чертова Финли, что со змеиным шипением процедила, что будет молиться всем возможным богам, лишь бы ей не довелось в будущем с ним работать, ибо он, говнюк, умудрился завалить простейшую просьбу не светиться. Ему оставалось лишь облизывать глазами ушедшую сучку и беситься.

Бесило все, начиная от похотливых взглядов, что бросали на обтянутую невнятными веревочками и лоскутками тело его ведьмы. Бесили косые взгляды долбаной Финли, что сидела молча потягивая свои напитки. Хотелось спуститься вниз и дать в морду барменше, что беспрекословно подливала бухло.

И ей хотелось тоже врезать, чтоб не вливала в себя все подряд, как заправский десантник.

И до кучи еще Финли дать по башке, что сидела и уже не таясь, пялилась на него, а не присматривала за ведьмой.

Вечер окончательно испортился, когда он углядел первого подкатившего к его девочке какого-то ублюдка с сальными лапами. В глазах сразу возникла пелена от того, с какой готовностью к нему повернулась его сучка. Сам не понял, как рванул на всех парах вниз. На выкрики Финли не обратил внимания.

Хватило одного его вида, чтобы толстяк испарился, ведьма же просто вздохнула и с дикой тоской в глазенках бросила ему усталым голосом:

– Если ты намерен и дальше стоять над душой, то я пересяду. Если пришел за выпивкой, то можешь просто вернуться за столик и позвать официанта. Ему так-то платят за это.

Прогоняла его, как надоевшую шавку, от этого пелена в глазах ещё больше сгустилась. Вселенная ему чуть подфартила, рядом освободился стул, и он незамедлительно уселся на него, мрачно злобно скривив в оскале лицо какому-то смелому идиоту, что хотел сесть раньше. С еще одним тяжелым вздохом ведьма рядом залпом опрокинула в себя очередную бурду и слегка пошатываясь, вознамерилась свалить. Не успел себя тормознуть, сцапал за локоть и грубо осадил назад.

От его рыка ведьма опешила.

Ему повезло, что та растерялась и молча уселась обратно, только в уголках глазенок заблестело что-то. Гнев тут же испарился, и ему стало почти стыдно за свою резкость.

– Нам… надо поговорить.

Ляпнул первую попавшуюся глупость. О чем он с ней говорил бы? Хей, красотка, я сам хочу тебя трахнуть, и поэтому сижу тут с глупым видом и пытаюсь отгонять от тебя идиотов?

Он уже почти открыл рот, чтобы выдать именно это, как между ними вклинился уже знакомый ему жеманный придурок. Ввинтился ужом и технично остановил вопросами засверкавшую злобой его девочку. Непонятно как, но он позволил этому пидору забрать с собой ее. Мог лишь бессильно провожать их взглядом, но парнишка явно умел сливаться с толпой, уверенно лавируя между телами и таща за собой ведьму. Он потерял их из виду уже через несколько секунд, а стул рядом мгновенно заняла разбитная деваха.

Ему хватило половины секунды для осмотра.

Сам же слегка и опешил, насколько оказалась невзрачной эта силиконовая надутая хирургами шлюха. Даже рядом не стояла в сравнении с его ведьмой. Подсевшая девка что-то щебетала ему, явно пытаясь обратить его внимание на себя, но он уже почти позабыл о ней, вовсю шаря по залу в поисках.

Нашел быстро, она сидела у другой барной стойки и усиленно накачивалась.

Так и сидел, пылая неимоверной злобой, зачем-то запоминая всех, кто осмеливался подкатывать к сидящей к нему спиной сладкой сучке, или вовсю разглядывал ее.

После третьего неудачника его переклинило.

Он зачем-то пошел за ним.

Неудавшийся ухажер, пошатываясь, поплелся в туалет. На его неудачу, кроме них двоих в этом туалете никого не было. Он успел проверить остальные кабинки, пока этот идиот облегчался.

По крайней мере, ему даже повезло – дебил отделался сломанным носом и выбитыми зубами. Ему пришлось вернуться на балкончик, пока он разбирался с этим идиотом, его наблюдательное место уже заняли. Тем, кого он пропустил, повезло, потому что еще одного он отловил у черного входа, куда уже тащил другую снятую телку. Телка с визгами тут же сбежала, пока он ломал незнакомцу руку и вбивал переносицу в череп.

Снова балкончик, и снова он пошагал за еще одним неудачником.

В этот раз на пути встал тот же самый администратор. Без всякого перехода и лишних слов сходу выпалил:

– Хей, красавчик. Ну-ка притормози.

– Отойди.

– Вернись-ка за стол, дружок.

– Я сказал, отойди.

– А я сказал, иди и сядь на место.

Даже удивиться смелости этого хлюпика не успел, как тот хитрым хватом подцепил его под локоть и потянул за стол.

– Ты думаешь, мы тут все дурачки, красавчик? Двоих оприходовал, думаешь, никто не узнает, а? Я думаю, тебе надо чуть поостыть. По нормальному, дать бы тебе самому по голове и выкинуть на улицу, только вот чует моя жопка, неспроста ты так себя ведешь. И одет ты, словно первый раз вообще рубашку надел, как с чужого плеча на тебе сидит, и штанишки коротковаты. Совсем не как охранник одет. Я-то думал, ты пришел охранять свою красотку, да вот только смотришь ты на нее совсем не как телохранитель. И охранники так-то не ломают кости простым людям, что осмелились подкатить к ней, а? Эх, как же тебя, сладенький, корежит-то. Аж завидно. Но учти, дорогой, еще одна такая выходка, и я не посмотрю, что девочка твоя тут почетный гость. Вылетишь с пробитой башкой.

Сидел и прямо чуял спиной шок Финли, что слышала каждое слово. Но благодарил бога, что молча хлопала глазами, ничего не стала комментировать.

Иначе его бы понесло.

Но внял голосу разума, остался сидеть и скрипеть зубами, наблюдая издалека, как его девочка отшивает одного за другим.

Выбирала еще, тварь.

А когда понял, что выбрала какого-то хлюпика, переклинило окончательно.

Не стал дожидаться, когда она этого юнца за руку утащит, сорвался с одним только намерением. Он намеревался первым делом сломать этому говнюку руку, за которую его тянула как на поводке ведьма.

Дорогу перед дверью преградили две гориллы, намекая, что ему дальше нельзя. Объяснять им, что ему кровь из носу нужно туда, явно было бесполезно, ярость уже заливала разум, и он почти дернулся на вышибал, навскидку оценивая их подготовку. Легкое замешательство промелькнуло у обоих – тоже поняли, что они ему не противники вообще, раскидает, даже пикнуть не успеют.

Застывших горилл спас все тот же администратор, появившийся ниоткуда, но предусмотрительно замерший в двух метрах.

– Комната 6.

Вышибалы тут же отвернулись, будто вообще мимо проходили, а он рванул мимо них, проклиная за упущенные мгновения.

Запертую дверь выбил ногой, как листок бумаги.

Совсем юный, почти мальчишка, неудачливый ухажер успел спустить до колен свои штаны, при виде него затрясся и грохнулся, запутавшись в своих же штанинах. Его ведьма стояла слишком далеко от перепуганного насмерть чужака.

Значит, не успел ничего сделать.

Придурку повезло, что она стояла от него слишком далеко. Значит, не он расстегнул молнию на тонкой спинке и спустил с плеч лямочки. Этому идиоту повезло, обойдется лишь сломанной рукой. Пока раздумывал, юнец с визгом ретировался, хрен с ним, он запомнил его, найдет потом. Еще миг, и он бы смог оторваться от созерцания обнаженной спины и призывно оттопыренной попки, но ведьма еще раньше повернулась к нему, придерживая лоскутки платья на груди.

– Ты ведь понимаешь, Бен, что тебе здесь не место. Тебя это не должно было коснуться. Ты злишься из-за пустяка. Мы оба знаем, что твои эмоции ненастоящие. Это все…

Обреченное бессилие в ее голосе немного остудило разрывную ярость.

Но с него хватит переживаний.

Только потребовал ехать домой, как ведьма взорвалась. Топала ногами и кричала ему что-то о ненастоящих чувствах.

От слов, что и он сам ненастоящий, и завтра его уже не будет, стоял и леденел. Вулкан внутри затихал, словно заливаемый из пожарного гидранта, тело деревенело от понимания, что ведьма его внезапно права.

Что, вообще-то он действительно сегодня рядом, а завтра уже исчезнет из ее жизни, как будто и не было его вовсе. От мысли, что все, что он тут себе напридумывал, всего лишь последствия. Последствия мимолетного развлечения той неуловимой стервы в самолете.

И его снова замкнуло.

Понял, наконец, что вот эту девочку не просто так крючит и ломает.

Понял, что как раз таки вот эта девочка напротив него с застывшими в глазах слезами, нормальная. Хорошая. Добрая. И разрывается от внутренних переживаний не просто так.

Переживала за него.

И не потому что хотел просто трахнуть и свалить.

Потому что грохнут его, как пить дать.

Сразу же и грохнут.

Он остыл окончательно, только слегка ошалел от накрывшей волны нежности. Сам себе поражаясь, дернул за плечо свою ведьму, заставляя повернуться к нему. И охренел от защемившего сердце чувства вины, когда она сразу в комок сжалась. Словно ожидала поучительной затрещины. В голове тут же образовался тугой комок непонятной пустоты.

Не раздумывая ни секунды, обхватил лапами скукоженное личико, и губы сами потянулись снимать горько-соленые слезинки.

От новой просьбы поехать домой, ведьма затряслась, уже не сдерживаясь, заплакала. Молча заплакала, зажмуриваясь так сильно и стискивая до скрежета зубы, что у него внутри все оборвалось. Новые капельки он ловил уже на щеках, мечтая хотя бы так облегчить ей душевную боль. Собирал слезы, мимолетно пробуя на вкус кожу щек, пока не решился.

Он хотел быть нежным.

На свою клятву уже было совсем плевать.

И у него вроде получилось.

Первый его настоящий поцелуй за последнюю тысячу лет был таким охрененным, что он почувствовал себя паломником, впервые получившим возможность прикоснуться к настоящей святыне, попутно сам удивляясь своей чувственности. Вроде был прожженным циником, а тут растаял от одного настоящего поцелуя, невольно сравнивания эти мягкие дрожащие губы с теми, что он неумело поцеловал в машине Люка.

Новый вкус был несравнимо лучше, богаче.

В этот раз ее ротик был для него намного лучше. Словно вот именно для него созданный.

И не было злой безудержной похоти, как прошлый раз, когда он осмелился накрыть точно также подергивающиеся губки. Была лишь огроменная, охрененно огромная мешанина нежности и уюта.

А она ему сразу ответила.

Ответно потрогала своими дьявольски сладкими губами его губы. Потрогала, как кошка лапкой неизведанное осторожненько так трогает. С каждой секундой крыша съезжала с креплений все сильнее и сильнее и хотя хотел получше запомнить эти секунды, не удержался, надавил ртом чуть, заставляя ее раскрыться. И понял, что хочет большего.

Ему было мало, всего мало.

Захотелось выковырять ее из раковины и заставить дрожать еще сильнее. Мазнул языком по распахнутому сахарному рту, ткнулся между острых зубов.

Сорвался, ощутив ответный укол влажного язычка.

Нежностью уже и не пахло, слишком он уж грубо впился.

Ему было мало.

Ничего не соображая, почти вгрызался в божественные губы, намеренно как можно сильнее кусал. Ощущал на себе горячие ладошки, безудержно шаря по бесподобному телу, цепляясь пальцами в различных кусочках и веревочках гостеприимно расстегнутого платья.

На вкус кожа была точно такой же, как тогда в спортзале. И даже еще вкуснее, чем он запомнил.

Где-то глубоко внутри разума понимал, что он слишком груб, слишком жесток. Слишком сильно стискивает хрупкое тельце, вдавливая в себя, слишком нагло вторгается в распахнутый ротик, что сейчас ему казался безупречной красной ямой, до дна которого он так неистово желал добраться.

Но ему и этого было слишком мало.

Ему нужно было еще больше хрипяще-мяукающих стонов, еще больше вжатого в себя раскаленного тела, что с готовностью мягчайшей глины изгибалось под его руками.

Так же бездумно подцепил ее под чудовищно мягкую попку. Свои же ноги чуть не подкосились, когда понял, что трусиками там и не пахнет. Сам не понял, когда успел пальцы в нее сунуть. Совсем чуток втиснул, проверял, насколько она там готовая.

Девочка текла. Водопадом текла. До безумия мокрой была.

Настолько готовой для него была, что почти сам кончил, когда он еще глубже ее пальцами попробовал. И на миг ему показалось, что он узнает ее первобытную дрожь. До боли знакомой ему была это дрожь, заставившая его девочку выгнуться на его руках. Изогнулась так, что на тот же миг испугался, что больно ей и хрипит она совсем не от страсти. Но без труда удержал, еще сильнее прижимая к животу. Пальцы пульсировали в такт ее спазмам, доказывая, что ей не больно ни разу. Его ведьма еще и задергала тазом, словно хотела посильнее насадиться. Его самого трясло, прямо потряхивало. Сам же и удивлялся, как выдержки хватило не спустить прямо в брюки.

– Охренеть. Охренеть. Черт! Черт! Моя девочка. Охренеть.

Ноги подгибались, пока нес ее до кровати, вовсю сдерживаясь, чтобы не извернуть кисть на излом и не забраться пальцами дальше вглубь. Предпочел вообще убрать оттуда руку, чтоб не искушать себя, но сразу улегся между ног, чтоб показать, что он все еще в деле. Свисающие с плеч лямки резали глаза, и он двумя рывками сдернул их. Открывшаяся грудь с торчащими сосками так и манила, голова не работала совсем, и сам не понимал, что он там ей шептать умудряется, но по виду ведьмы было ясно, что не очень-то она его и слушает. Только призывно извивается и дьявольским язычком пересохшие губки облизывает, пока он между словами ей леденцовые соски обсасывал. Когда задергала за рубашку, чуть ли не отрывая чертовы пуговицы, понял, что она готова принять его по-настоящему. Не покривил душой, сумев выдавить, что видит самое прекрасное в своей долбаной жизни.

Но только потянулся к своему ремню, как ведьма под ним вдруг закаменела, лапки на кровать уронила. От ужаса и горечи в глазенках он моментально остыл, не понимая вообще ничего.

– Что? Что не так, родная?

Что он, черт побери, сделал не так, что она вмиг застыла, всем видом показывая, что дальше ничего ему не светит? Раз сто успел прокрутить в голове этот вопрос, как получил непонятную истерику.

– Выпусти! Выпусти меня! Выпусти! Выпусти! Сейчас же! Выпусти! Отвали!

Ведьма разоралась, визжала резаным поросенком, ногами от него отталкивалась. А он охреневал и сам понемногу отодвигался. Вопросы все копились, но сидели камнем в мозгу без ответа.

Но потом заметил нестыковки. Вроде бы и орала-визжала. Вроде бы и пихалась ногами, подальше от него отползая.

Но как-то наигранно у нее все это было.

Он помнил, что руки-ноги у нее отдельной жизнью жили в истериках то, да и прошлый раз она гораздо надрывнее все делала. А тут… словно на понт его брала. Как озарением его осветило – актриса из его ведьмы вообще никакая. Дожидаться окончания представления не стал, его и без этого потряхивало. Слегка пережал ей сонную артерию и дел-то на пять секунд и ведьма мешком упала в его объятия.

От вида безвольного тельца член запульсировал как не свой. Сам не понял, зачем снова пальцами полез между расслабленно размякших бедер. Как маньяк себя вел, чуть ли не урча, один палец ей полностью втиснул и изнутри ее гладил, одновременно и грудь ее сожрать пытался.

Очнулся от легкого стука в до сих пор распахнутую настежь дверь. Видимо, взгляд у него не самый хороший был, что педиковатый администратор предпочел за стенкой скрыться и уже оттуда спросить что-то.

Появление постороннего отрезвило в момент. Совсем из башки вылетело, что выбитую дверь он закрыть не удосужился. Вопросом, сколько говнюков успело полюбоваться, как он тут свою ведьму терзал, решил не заморачиваться. Платье как смог поправил, даже застегнуть нормально умудрился. Правда, короткое оно было настолько, что обзор для других был бы отличным. Спасло вульгарной расцветки покрывало с кровати, что он, не парясь, сдернул и им же обернул в кокон бессознательное тело, скрывая чуть ли не до головы. В коридоре, стоявшая рядом с администратором, Финли усиленно делала вид, что ничего не видела, не слышала и вообще она тут мимо проходила. При виде него с ведьмой на руках лишь молча развернулась и потопала на выход. Вышли совсем через другой выход, нисколько он помнил, это не был даже тот самый черный вход, где он кому-то морду набил. Умная Финли сюда и машину уже успела подогнать. Услужливо открытая ею задняя дверь, и он как можно осторожнее уложил свою ношу. Так же аккуратно и тряпку кроватную с нее снял. Бесила его эта тряпка, как быка красное полотно. Не заморачиваясь, прямо на асфальт это долбаное покрывало сбросил. Подпиравшая машину задом Финли ехидно спросила, пил он или нет. На вопрос только плечами пожал.