Текст книги "Не то время, не те люди (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Одно движение и нежнейшим поцелуем Бен приник к ее рту.

Сладчайшим и долгожданным.

Поцелуем, что стал ее погибелью.

Почти невесомым, но от которого подгибались ноги и самовольно закрылись глаза… Вечер сразу превратился из отвратительнейшего в бесподобный и невероятный.

Когда он робко попытался углубить трепетное касание, она сдалась. Сама подалась вперед и в поисках опоры схватилась за ткань его рубашки на плечах. Остатки всех сомнений развеялись от ставшего за один момент жадным поцелуя. Неуловимый миг, и он уже зло кусал, слово был не в силах насытиться вкусом губ и почти выгрызая из ее горла удивленно-безумные стоны. Руки исчезли с лица, но тут же исступленно зашарили по спине и бедрам. Бен вжимал ее тело в себя, с животным голодом впиваясь пальцами во все доступные части. Он выцеловывал ее лицо, ища ртом приоткрытые в тяжелом дыхании губы. Найдя, снова принимался терзать зубами. На краю ее сознания пролетела мысль, что Бен совсем не умеет целоваться, но сейчас это неумение он с лихвой компенсировал всем, чем мог. Жадными руками, что все сильнее стискивали ее, вкусными губами, казалось которые хотят попробовать каждый кусочек кожи на шее и плечах, мягким языком, что бесцеремонно вторгался в рот или ласково зализывал готовые вот-вот закровить отметины от зубов.

Разум снова разделился на две части.

Первая где-то очень глубоко внутри монотонно ныла, что нельзя им идти дальше, что это чревато для него, и она не вправе так с ним поступать. Вторая же просто внаглую таяла в волнах удовольствия и мелко дерзила первой, мол, ты только посмотри, ведь никто раньше ее так не целовал, ведь все прошлые мокрые слюнявые лобзания по сравнению с этим просто как небо и земля.

Две горяченные ладони ощутимо сжали ягодицы, легкий рывок, и он усадил ее себе на живот, этими же ладонями оглаживая бедра и заставляя скрестить ноги у него за спиной. Едва он понял, что под задравшимся на поясницу платьем нижним бельем и не пахло, впился зубами и пальцами так, что от столь собственнических проявлений она чуть не завыла. Но не сдержалась, сама прикусила ему губу и вцепилась рукой в собранные в самурайский хвостик волос, когда Бен, все еще поддерживая на весу одной лапищей за попку, второй ладонью на удивление нежно скользнул между складок… и ввел кончики двух пальцев внутрь. Совсем чуть-чуть проник, даже одной фаланги не было, но этого оказалось достаточно. Она с хриплым вскриком выгнулась на пике наслаждения, инстинктивно двигая тазом в низменном желании прочувствовать в себе его пальцы как можно глубже. Сквозь кокон всепоглощающей неги она слышала хриплые переливы его голоса, но разбирать, что именно он шептал ей в шею, сил не было. А когда колючие спазмы оргазма начали отступать, она поняла, что Бен… дрожит. Дрожь отдавалась в ее сжатые на его шее руки, эта же дрожь передавалась через его грудь, к которой она оказалась прижата. Эта же бесхитростная дрожь была на его губах, когда он в несколько шагов с нею на руках дошел до кровати и буквально упав на нее сверху, благодарно прижался к ее пересохшему рту. Сама не понимая, захныкала, когда он зачем-то убрал отовсюду свои пальцы. Но застонала от жестко вжатого между ног откровенного стояка. Полурасстегнутое платье сбилось в комок на животе, в два движения Бен еще больше спустил лямки, оголив грудь.

– Ты даже не представляешь, сколько раз я представлял тебя в своих руках. Спал и видел тебя под собой. Смотрел и бесился, что ты так недосягаема. Ты даже не представляешь, как ты сводишь меня с ума.

Между словами он осторожно касался губами груди, умудряясь при этом хищно облизывать языком соски, отчего внутри нее нарастала новая волна жара. От дикого взгляда, которым он впился в ее лицо, в глубине которого нечто отозвалось чем-то знакомым, но очень волнительным и руки сами подлетели к пуговицам его рубашки, почти выдирая их. Бен тут же слегка отстранился и потянулся к своему ремню на брюках, при этом давая ей возможность заниматься его рубашкой.

Но сердце зачем-то пропустило несколько ударов.

Будто она упустила что-то очень и очень важное. Что-то еще сильно зазудело в голове, выталкивая смутную информацию.

– Ты так прекрасна! – прошептал мужчина над ней, по-своему понимая возникшую заминку.

Вот оно.

Все стало до болезненности ясным, почти абсурдным.

Она прекрасно осознавала свое тело, потому и пользовалась мужчинами лишь в их изрядном подпитии. Ну или вернее сказать, пыталась использовать. Все ее прошлые разы игр в интим были пшиком по сравнению с сегодняшним вечером. Тыканья полувялыми членами не шли ни в какое сравнение с тем, что сделало с ней совсем неглубокое проникновение обычными пальцами Бена. Слюнявые обжимания по сравнению со жгучими поцелуями и объятиями даже мысли не было сравнивать.

И как бы не было ужасно это осознавать, он не видел в ней женщину, он видел в ней лишь собирательный образ, навязанный сукой Риппи.

Еще днем она видела себя в зеркале. Она не красавица ни разу, такие, как она, не могут нравиться столь роскошным мужчинам, как Бен. Он не видел ее по-настоящему, только через призму того гипнотического сеанса. Увидел бы, что она из себя представляет по-настоящему, сбежал бы сразу.

От горечи во рту стало мерзко, тело леденело с каждой секундой больше. Он и так тогда оказался не в том месте, не в то время. И она вообще не вправе еще больше ему вредить. Руки безвольно упали на кровать и Бен тут же растерял весь свой запал, обескураженно и немигающе глядя на ее задеревеневшее лицо.

– Что… что не так, родная?

От нежности в его голосе стало неимоверно стыдно и совсем горько на душе.

– Выпусти! Выпусти меня! Выпусти! Выпусти! Сейчас же! Выпусти! Отвали!

Кричала на него, брыкаясь и брызжа слюнями, стараясь как можно быстрее выползти из-под нависшего на ней мужчины. Почти сорвала горло, пока он не отодвинулся на другой край кровати, странно разглядывая и пережидая ее истерику. Чем быстрее и сильнее она ему нагрубит и оттолкнет, тем быстрее он в ней разочаруется. Дальше мысли кончились. Успела только заметить брошенное в ее сторону ловкую тень и темнота оборвала ненастоящую истерику.

Очнулась уже на заднем сиденье своего эскалейда. Тело слегка затекло от неподвижности, и она нечаянно закряхтела, вытягивая руки и ноги. Сидевшая на переднем сиденье Виктория сразу обернулась к ней.

– Хей… привет. Эм… Ты… Рей?

Вместо ответа сумела лишь фыркнуть. Самого главного-то не произошло. Вроде нигде не болело, не тянуло, лишь слегка саднила кожа на шее и болели искусанные губы. Значит, Бен лишь вырубил ее, не рискнул воспользоваться моментом. Или какие-то принципы не позволили ему трахнуть бессознательное тело. С его-то размерами он бы точно навредил… И Виктории ничего не рассказал, если та ждала вместо нее Риппи.

– Как себя чувствуешь? Таблетку от головы дать?

Прямо как наседка вела себя Виктория. Молча руливший Бен едва заметно хмыкнул. Ну да, влила в себя она так-то немеряно, но голова не гудела, не звенела похмельем, лишь во рту словно стадо слонов нагадили. Хотя наверняка слишком мало времени прошло, алкоголь еще не выветрился, но обстановка вокруг удивительным образом была кристально ясной, будь она все еще пьяной, все должны было расплываться. Некстати вылезший голос в голове ехидно отметил, что виски с шампанским точно должны были улетучиться от того, что с ней делал Бен.

– Мы… домой едем?

– Да… Тут такое дело… Тайлер с ребятами уже приехал и сидят у тебя дома. Только… Прайм позвонил, какое-то дельце нужно срочно решить. Говорит, каждый человек важен и…

– Я пас. Я в этих ваших делишках не участвую.

– Да-да. Я помню. Я к чему веду… Я… я заберу ребят с собой. Люка тоже, Бен останется. К завтрашнему обеду вроде должны управиться, но это неточно.

– Не беспокойся, я сразу лягу спать. Бен приглядит за домом. Глядишь, завтра к вам на подмогу и эта ваша Риппи подтянется.

– Рей, ты не подумай…

Дальше она уже не слушала.

План созрел за секунду, и все складывалось как нельзя удачно. Один раз уже сбежала, свалит и второй. В доме не будет никого кроме них, дождется, когда истукан свалит спать, и вернется в клуб. Больше слушать ехидство внутреннего голоса и разрываться от моральных проблем желания не было никакого.

На въезде к дому пыталась нашарить свои туфельки с дебильно высоченным каблуком, но под сиденьем ничего было – так и пошлепала босиком по ступенькам. Проползая мимо ярко освещенной столовой, выхватила из толпы лишь два более менее знакомых лица. Еще синюшное опухшее лицо Люка и что-то вещавшего невозмутимого Тайлера. От возникшей при виде нее демонстративной заботливости на морде Тайлера стало мерзко. Бешенство не замедлило прибыть на конечную остановку.

– Ой, детка… как дела? Как все прошло? Все нормально?

Вошедший следом за ней Бен протянул ей откопанные в недрах машины туфли. Выхватив их из лапищ громилы, едва сдержалась чтобы не швырнуть обувь в Тайлера. Но Тайлер так-то был не причем, это истукан позади ей все портил.

Туфли одна за другой полетели в грудь истукана.

Швырнула обе так, словно хотела вместо них в руках иметь осколочные гранаты. Как и ожидалось, Бен даже не пытался прикрыться, молча поднял отлетевшие от него туфли и снова протянул ей, мол, можешь кидаться сколько влезет. Тайлер же моментально сощурился. Если догадался, то это могла стать проблемой.

– Ладно… Я спать… скоро получите свою ненаглядную… Удачной ночи всем.

Стараясь выглядеть смирной, как можно мягче выудила из рук Бена обувь. Она ей еще пригодится.

Родной подвал встретил прохладой. Ждать пришлось недолго, уже через час по машинам погрузились все, кроме истукана. Изредка косясь на мониторы, приводила лицо в относительный порядок, не являться же в клуб с размазанной тушью и потеками под носом. Еще через час нетерпеливого ожидания Бен увалился на свою кровать прямо в одежде и вроде бы даже отключился.

Выскользнула из дома, как воровка, постоянно оглядываясь и замирая от малейшего шороха. Только подкралась к эскалейду и дернула за ручку, как сзади раздался тихий, но жесткий голос:

– Далеко без ключей собралась?

Не прокатило.

Но еще кое-что попробовать стоило.

Молча обернулась к нему с каменным лицом и протянула руку, мол, раз пришел, давай сюда ключи. Но игру в гляделки она проиграла. Первая открыла рот, когда поняла, что демонстративно-надменным видом его не пронять.

– Ключи, сейчас же.

– Нет.

– Ты! Ты не понимаешь! Тебе не остановить меня! Ключи! Отдай ключи!

В эту наигранную истерику он тоже не поверил.

– Нет.

– Отлично. Просто прекрасно! Вызову такси.

В подвале где-то валялся под грудой одежды позабытый телефон Люка.

– Ты никуда не поедешь.

От брошенных в ноги туфлей он чуть дернулся, словно хотел их поймать, но вовремя среагировал на тычок ногой. Увернулся и от замаха кулаком, попросту поднырнул под локоть и… схватив за талию, закинул ее на плечо. Попытки слезть с него успехов не принесли, только зазря дрыгала ногами и колотила по спине.

Но потом поняла, что не сильно-то и сопротивляется. Захотела бы действительно освободиться, смогла бы вывернуться. Но уверенно стиснутые одной рукой бедра жестоко обжигала чужая кожа. Так и занес ее заднице кверху в дом, еще и отброшенные в сторону туфли по пути поднял. Грохот захлопнутой входной двери ударил по ушам.

Поставил у подвала на ноги аккуратно, как фарфоровую, и отошел на пару шагов, грозно возвышаясь даже на таком расстоянии.

– Если ты еще не поняла, из дома ты не выйдешь.

– Бен…

– Иди к себе. Приведи себя в порядок.

– Бен!

Делать было нечего, смирно спустилась по лестнице.

Но едва услышала щелчок закрывшейся двери сверху, бросилась искать среди вороха одежды заветный аппарат. На ее счастье телефон был с интернетом, несколько секунд и поисковик выдал целый список номеров такси. Геопозиционирование тоже не подвело, сразу выдав местоположение и даже адрес прописался.

Только даже набрать первый попавшийся номер не успела. Ковыряясь в телефоне, совсем позабыла о своем надзирателе. Бен появился бесшумно и в одно движение молниеносно выхватил аппаратик.

– Отдай!

– Нет.

На столик рядом грохнулась бутылка с соком. От следующих его телодвижений она похолодела – в руках Бена блеснул маленький шприц.

– Ты… ты не посмеешь. Бен. Бен! Пойми же наконец! Я устала! Я больше не хочу… вот этого всего, понимаешь? Я выхожу развлекаться! Слышишь?! Развлекаться, а не ломать себе голову моральными бреднями!

Казалось, он совсем ее не слушал, глядя в сторону и сжимая снотворное.

Не приближался, но и не уходил. Это мог быть ее последний шанс достучаться до него.

– Ребятам нужна другая, слышишь? Им нужна та, другая. Им нужна ее помощь, понимаешь? Не я. Я бесполезна. Я должна… должна… уйти на время, слышишь? Но для этого мне нужно…

– Нет.

– Да чтоб тебя! Ты не имеешь права, Бен, черт тебя побери! Никто не может запрещать мне…

Осознание пришло моментально.

Громила напротив нее не хочет, чтоб к ней прикасался кто-то другой.

Он хотел сделать это сам. Но как раз этого допускать было нельзя.

– Ты! Черт, черт. Я поняла. Ты… сам этого хочешь да? Сам хочешь помочь мне… Но пойми, тебе нельзя. Ты и так уже пострадал от нее. Если… мы переспим, ты снова пострадаешь. Финн узнает и тогда ты… Пойми, все что сейчас у тебя внутри – это не твое. Ненастоящее, слышишь. Это навязала тебе та, Риппи. Но как только она выйдет, она тебе поможет избавиться от этого наваждения, Бен. Я… я даже записку ей напишу. Она все исправит!

Где-то в сумках с оружием она видела бумагу и карандашик. Бросилась к столам, как к спасительным кругам. Искомое нашлось сразу, несколько второпях начерканных слов, и она даже протянула ему записку.

– Видишь, вот! Она прочтет и обязательно исправит все. Нужно только дать ей возможность выйти побыстрее. Но с тобой мне нельзя. Значит, мне нужно вернуться в тот клуб, понимаешь?

– Нет.

– Да чтоб тебя! Тебе нельзя! Слышишь! Я уверена, что тебе не нужны будут проблемы в будущем…

– Значит, ты уверена… Хочешь сказать, тебе виднее, что для меня лучше? – с каждым словом он делал мелкие шаги, недвусмысленно приближаясь со шприцом в руке.

– Не подходи!

– Мисс «я делаю, что хочу, и знаю, как будет лучше», значит?

Отступать ей уже было некуда, стена за спиной намекала, что дальше не пустит, а Бен уже стоял почти вплотную. Прижатый к ее ребрам сжатый кулак до полной картины давил костяшками, нехило сдавливая грудную клетку и не давая шанса сбежать. Обжигающее дыхание скользнуло по щеке и уху, лишая последних мыслей.

– Бен, ты… не посмеешь усыпить меня…

Нависший над ней громила глубоко и шумно затянулся запахом ее кожи, словно смакуя редкое лакомство. Пухлые порочные губы оставили на виске легчайший поцелуй, стягивая нервы в комок.

– Надо же, сердечко-то вот-вот выскочит. Неужели ты так сильно боишься меня?

– Я… не боюсь тебя.

– Тогда почему… тебя так трясет. Даже дышишь через раз, а?

– Бен, я…

– Мисс всезнайка не знает что ответить, а? Как же так, м? Ведь ты все знаешь. Знаешь как лучше для всех нас. Только вот ты… не учла одной маленькой мелочи… Я уже сделал свой выбор и готов принять все его последствия.

Хрипло-интимный голос снес последние барьеры.

Она сама дернула головой, сразу найдя желаемое, впиваясь во что-то еще шепчущий греховный рот. Стука выроненного шприца о холодное покрытие пола она уже не услышала из-за горяченных, как печка, рук, что с силой стиснули ее в комок. Тело вспыхнуло от зашаривших по нему рукам, злые поцелуи выдирали последний воздух из легких. Сознание тут же раздвоилось. Второе я словно наблюдало со стороны, как со звериным стоном Бен схватил ее таз, вынуждая закинуть ему на пояс обе ноги. Как будто не она ответила хриплым возгласом на его грубое требование покричать для него, когда он, вывернув кисть, скользнул между разведенных бедер пальцами, проверяя ее готовность. Как сторонний наблюдатель смотрела на вжимающего ее в стену Бена, что нетерпеливым рывком сорвал с себя ремень и расстегнул джинсы, выпуская на свободу перевитый полосками вен неимоверно раздутый от перевозбуждения член. Он даже не стал помогать себе рукой, безошибочно найдя сокровенный вход.

Не стал дополнительно растягивать ее божественными пальцами.

Она смотрела как со стороны и слушала как сквозь одеяло, как вдалеке его хриплый вой слился с ее болезненным вскриком, когда он безо всякой подготовки одним жёстким рывком погрузился на всю длину.

Как на цепи, ее дернуло обратно в свое тело и она смогла сполна прочувствовать все восхитительное удовольствие, замерев под застывшим в ожидании и тяжело дышавшим ей в плечо мужчиной.

– Господи, какая ты вкусная… Невероятная… Божественная!

Каждый комплимент он сопровождал легкими ненавязчивыми движениями бедер, рассылавшие по телу волны блаженства, отчего сердце запело, и она тоже двинула бедрами, слегка выгибаясь навстречу. Слова выжигающими клеймами заиграли по всему телу от его тихой просьбы простить его. За что его нужно было простить, он прошептал почти сразу, с гортанным стоном стискивая еще сильнее пальцы на ней.

– Я… больше… не могу сдерживаться, любимая. Я… Господи…

Она успела подумать, что неправильно поняла его, чувствуя, как медленно и неторопливо он выскальзывает из нее.

Но грубый рык и резкий толчок выбили все ненужные мысли, в рот нагло втиснулся дерзкий язык, своевольно гуляя по зубам и сражаясь с ее языком. Снова и снова толкаясь в нее, Бен словно хотел разорвать ее надвое, неистово вбиваясь, но осторожно, нежно покидая почти полностью. Каждое неудержимое движение бедрами казалось ей слишком грубым, слишком жестким… и слишком сладким. Она запуталась в себе, силясь понять, как задержать подольше внутри расходящиеся кругами волны дикого наслаждения, что догоняли друг друга от неистовых, животных фрикций карающе-медленного темпа. Почти болезненный укус в шею и сильно сжатая через ткань грудь стали спусковым крючком. Контроля за собой не было вообще, и она выгнулась под каменно-твердым плечом, дёргаясь всем телом от колюче-приятных спазмов. Затылок тут же занемел и ее потихоньку потянуло в реальность. Сорванное горло, непривычное к крикам, тут же напомнило о себе першением, стиснутые до белизны пальцы грозили вот-вот порвать ткань его рубашки. Все плыло вокруг, наслаиваясь однотонными образами друг на друга. Настолько плыло, вдруг ей показалось все произошедшее лишь очередным плодом ее фантазии. Но все еще растягивающий изнутри подрагивающий член доказывал обратное, как и нежные касания порочных губ по лицу и плечам. Он дал ей отдышаться, почти не прилагая усилий поддерживая на весу, но дрожал, явно с титанической силой воли удерживал себя внутри нее, не двигаясь, давая время прийти в себя. Сладкие губы продолжали влажно целовать, и она расслабленно обмякла в объятиях, мельком задаваясь вопросом, почему раньше с ней такого не было. Невольно сравнивая нынешние ощущения с прошлым опытом, неслабо прифигела, как много она на самом деле упустила. Совсем расслабившись, слегка дернула ногами и уперлась ладошкой в грудь, мол, отпусти, тут же раздумывая, донесут ли ее ноги до кровати или придется ползком, но Бен только сильнее сжал ее в кольце рук. Поцелуи стали чуть требовательнее, намекая на продолжение.

– Далеко собралась, м? Я с тобой еще не закончил, моя сладкая.

Она аж извернулась на нем, пытаясь заглянуть в лицо.

Как-то было непривычно, что после секса есть какие-то нежности, тем более продолжение всего действа. Весь ее опыт заключался лишь в дежурном чмоке в щеку и торопливых прощаниях, чаще выбранный партнер просто поправлял свою одежду и сваливал в закат. Но Бен лишь ехидно хмыкнул ей в лицо, не переставая ласково мазать по коже губами. И не преминул слегка надавить на ягодицы, насаживая на себя чуть глубже, мол, шутить он как-бы и не собирался. Совсем разомлевшая, она сразу инстинктивно сжала его внутри себя, отчего они оба одновременно охнули. Через секунду он оторвал ее от стены и не покидая тела, понес до кровати. Небрежно сбросив на пол какие-то тряпки, уложил на спину и хитро облизнувшись, медленно, совсем осторожно задвигал тазом, словно на пробу, словно не он несколько минут назад выбивал из нее всю дурь, вколачивая в стену. Покачивал бедрами, будто хотел посмотреть, как она отреагирует. Посмотреть, как будет лучше. Ухмылка пропала с его лица сразу, едва он увидел, как она выгибается под ним, наглядно показывая, насколько ей нравятся его действия. Она сама захныкала под ним, когда он внезапно вышел из нее и встал на колени, беззастенчиво разглядывая распятое под ним тело.

– Бен…

– Ты… ты изумительная…

Ей и так было холодно и одиноко от потери раскаленной ауры над собой. Тело словно опустело без него.

А от слов еще и задеревенело.

Он снова все испортил.

Снова напомнил ей о настоящей причине его интереса. На душе стало до одури тоскливо, невольно навернулись обидные слезы. Пришлось отвернуть голову, чтобы хоть как-то спрятать скукоженное лицо. Бен чутко заметил столь резкие изменения в ее настроении, тут же нахмурился и руки к ее коленкам потянул.

– Что… Что такое, маленькая? Что…

Она просто молча свела ноги и села с намерением отползти на другой край кровати и старательно отворачиваясь, потянула вниз платье. Прикрылась с тяжеленным комком в горле, но искренне радовалась, что успела получить чуточку настоящей человеческой ласки.

И не смогла себе соврать, что не хотела бы получить еще больше, намного больше.

Низ живота горел и тянул, требуя обещанного продолжения банкета. Что ни говори, впечатлений уже хватало за глаза, и, видимо, мироздание решило, что с нее хватит. Ну хватит, так хватит. Больше беспокоило, догадается ли ее вторая личность хоть как-то скрыть многочисленные синяки и укусы, коих было явно немало по всему телу. Одних только видимых вмятинок и кровоподтеков на плечах было целыми цепочками. Кожа заметно саднила там, где он наставил своих меток.

Ей действительно хотелось, чтобы Бен остался невредим.

Все-таки в кои-то веки ей было не жаль уходить, пусть и с грузом обиды.

Так испортить окончание этого вечера напоминанием о собственной несостоятельности как женщины!

Она даже успела развернуться, чтоб свалить, только вот даже сдвинуться не успела. Тяжелая ладонь бесцеремонно схватила лодыжку и прижала к постели. От неожиданности бросила взгляд на помрачневшего Бена.

И сразу пожалела.

Он точно все успел заметить.

– Что не так? Расскажи. Пожалуйста. Я… Я сделал тебе больно? Посмотри на меня.

Еще и дернул за ногу до кучи, чтоб точно посмотрела на него. А когда замотала головой, мол, и не повернусь, и рассказывать не буду, снова дернул. Еще и поглаживать большим пальцем начал. Мелкая, совсем незначительная ласка была как лопатой по голове. Оглушила, дезориентировала как световая граната, брошенная в лицо.

– Расскажешь?

Еще и подбираться поближе начал, словно мало ей было.

– Отвали, Бен. Просто оставь меня в покое. Ты получил, что хотел. Пошел вон.

Получилось совсем не грубо, голос заметно подвел. Плаксиво почти, слишком тихо, хотя хотела как можно сильнее оскорбить. Не покривила душой вообще, требуя покоя. В этот момент ей как никогда хотелось, чтобы Бен обиделся и ушел прямо сейчас и больше не появлялся в ее жизни.

– Пока не узнаю, в чем дело, не уйду.

– Расскажу, уйдешь?

Голос снова сорвался, делая вопрос по-детски наивным. Может он и кивнул, может и отрицательно покачал головой, по крайней мере вслух он ничего не произнес, а она смотрела в сторону, чтобы заметить хоть что-то. Накопившаяся внутри тоска и обида почти смогли трансформироваться в слова. Горло стиснуло невысказанным, речь самовольно лезла наружу, не оставляя права на молчание.

– Ты… ты ведь понимаешь, Бен, я… я не знаю как правильно сказать… Но я знаю себя. Знаю свое тело, знаю свою внешность. И я ведь ни разу не видела в зеркале отражение, которое меня бы устроило. Я знаю все свои недостатки. Мои минусы так жирно перечеркивают плюсы, что я… Я никогда не питаю иллюзий, Бен. А я знаю себе цену, и она гораздо ниже, чем могло бы казаться. Ты снова и снова называешь меня прекрасной, изумительной. Но ведь мы оба понимаем, что ты бы ничего из этого не сказал по-настоящему. Не сказал бы, будь не запрограммирован той сукой. Не сказал бы ничего, ты бы даже не заметил меня, проходи я мимо. Даже не обратил бы внимания, понимаешь? Я не из твоей лиги. Таким, как ты, даже пальцами щелкать не надо, на тебя ведь бабы вешаются гроздьями… Мне же остается только пользоваться услугами пьяной любви от случайных одиночек, что за минуту урвут свое и исчезнут. Потому что на трезвую голову для обычных людей я серая неприметная мышь, не стоящая какого-либо внимания.

– То есть… ты хочешь сказать, что делая тебе комплименты, я постоянно напоминаю тебе о реальности? С чего ты вообще взяла, что запрограммирован твоей второй…

– Хочешь сказать, это не так? Бен!

Он смолчал.

Лишь странно смотрел прямо в глаза, в которых все давно расплывалось от застрявших слез.

– Я… сбежала ночью, после того как ты столкнул меня в бассейн. Я даже успела снять номер в каком-то придорожном отеле. Только зашла, как она почти вылезла вместо меня и …. Она мне показала все, Бен. Показала, как задавала тебе вопросы. Показала, как ты беситься начал, когда она впихнула в тебя свою программу или что там, я даже не знаю. Показала даже, как ты потребовал спеть тебе. Господи, да я даже ни разу в этой гребаной жизни не пыталась что-то петь. А ты… ты мне понравился. Именно мне понравился, а не этой тупой курице. Бесил меня до дрожи в коленках, но нравился, что я на полном серьезе задумывалась о тебе, как о…. ладно, это уже неважно. А потом я в очередной раз посмотрела на себя и поняла, что я… не вправе тебя использовать. В этом плане старик непреклонен. Не вмешивать в личные дела тех, кому может быть придется прикрывать спину. Тогда я еще не понимала причин твоего интереса, даже думала, что тебе Прайм заплатил. Да черт тебя побери, Бен! Будь ты сам собой, ты бы хоть на секунду задумался о том, что неплохо бы трахнуть вот ту психованную истеричку с поехавшей крышей. Даже мысли бы не возникло, будь ты…

– Ну и дура же ты…

И был прав, что перебил ее этими словами.

Дурочка, со всех сторон идиотка, каких еще поискать.

Чуть приласкали, выдали чуть больше, чем обычно получала, она и расклеилась. Моральных дилемм себе напридумывала, и мучилась в попытке решить. Ей бы суметь стать непреклонной холодной стервой, чтобы не париться всякими морально-этической херней. Глядишь, и жить бы стало намного проще. Ничего, в следующий раз она будет намного жестче.

Если будет этот самый следующий раз.

С этим окончательным решением снова отвернулась с повторным намерением сбежать. Только снова не смогла даже сдвинуться. Одна нога была все еще прижата почти ставшей родной, но все еще чужой ладонью.

– Бен… я все рассказала… мне пора… надо принять душ и ложиться спать. Утром уже будет Риппи. Она… все исправит…

От злостно-равнодушного взгляда исподлобья внутри зашевелился мелкий гнилой страх и с каждой секундой этот червячок рос и насыпал все больше и больше панического ужаса, грозя уронить на пол все самообладание и растоптать отголоски впервые пережитого настоящего таинства близости.

Разум еще больше заметался внутри, отчаянно разрываясь на части в замкнутом пространстве черепа, когда Бен без слов вдруг сжал пальцы вокруг лодыжки и также же молча рванул на себя. За короткий миг она проехалась задом по кровати, снова оказываясь у его колен с бесстыдно раздвинутыми ногами. Вторая нога тут же оказалась в капкане другой руки. Поправленный подол платья снова оказался скомканным в районе живота.

– Далеко собралась, м? Я тебя не отпускал, сладкая. Ведь сказал, я с тобой еще не закончил.

– Бен, ты… ты же обещал, если…

– Что-то не припомню ничего такого.

Все испарилось в момент.

Никакого страха, никакой паники или непонимания.

Никаких недомолвок и невыполненных обещаний не осталось в голове.

Все вылетело от влажных терпеливых губ, что прошлись по задранной вверх ее ступне. Он, придерживая за подъем, выцеловывал дорожки одну за другой от косточки до пятки и по линии стопы до самых кончиков пальцев, не забывая прикусить каждый, навязывая по всему телу толпы мурашек. Губы зачесались, требуя своей доли внимания. Вовсю наслаждаясь лаской, не заметила, как вторая рука уперла свободную от поцелуев ступню в мужское колено и потихоньку ползла вверх по ноге, вырисовывая непонятные рисунки до самого слияния бедер. Осознала, что вытворяет Бен, лишь когда ощутила недвусмысленные поглаживания складочек. И снова сдалась на милость самцу, что медленно двигал пальцами по кругу, насильно вырывая почти беззвучные стоны от благосклонно выгибающегося тела.

– Поймал, – это последнее что она успела услышать.

Мир снова отрезал все звуки, оставив только неистово колотящее сердце и искры под закрытыми веками. Прекратив терзать дрожащую ногу, он уронил, почти отбросил несдержанными рывками от себя обе ступни и тяжело дыша, впился ртом в набухший клитор, тут же вталкивая два пальца внутрь. Уже знакомый жар накрыл с головой, грозя затопить шквалами будоражащих кровь ощущений неутомимо скользящих внутри пальцев и до боли нестерпимо горячего языка, что иногда уступал место острым зубам в борьбе за первенство в ласках. Собственный рот наполнился медным привкусом крови от нечаянно прикушенных в горячке своих же фаланг. Дернутый за распадающийся хвостик, Бен моментально понял, что от него хотят. Где-то вдалеке проскочила мысль, скольких же лет тренировок ему понадобились, чтобы уметь так быстро разоблачаться. За несколько крайне коротких мгновений, Бен, оторвавшись от нее, не мигая и не отрывая шарящих по телу жадно-голодных взглядов, разбросав по полу пуговицы и почти содрав с себя джинсы, еще на несколько длиннющих секунд замер в неподвижности. Его глаза темнели бездонными глубинами на затененном лице, но при этом словно кричали, чтобы она смотрела на него как можно больше. Стоял, давая себя разглядеть до мельчайших подробностей от ходящей ходуном безволосой груди и подрагивающих в предвкушении скрюченных пальцев, до рельефно вылепленных годами тренировок икр и нагло торчащего члена с почти багровой от прилившей крови головкой. Ей даже стало завидно оттого, насколько природа подгадала ему с основой, из которой он смог вылепить себя. Но сумела выбросить лишнее из головы, незачем заморачиваться еще чем-то невнятным.

Бессмысленная трата времени. Выкинула из головы и свою самую злую проблему.

Бен уже приручил ее.

И если сказал, что готов принять все возможные последствия за это, значит, так и есть. Значит, это уже даже не проблема. Факт, как есть. И вдруг решила, раз уж такая пьянка пошла, она тоже рискнет раздеться. Последует примеру, так сказать. Невольно облизнула пересохшие губы от неотрывного взгляда на себя в упор, втайне все же надеясь, что при виде ее тела его настрой не пропадет.