Текст книги "Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)"
Автор книги: I dream of drums
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Слышу звук воды. Прохожу в комнату, заглядываю за дверь ванной. В прозрачной коробке душа, под струями воды, стоит моя коричная девочка.
О! Я сейчас в обморок упаду, подобно юной истеричке. Какая же она красивая! Бронзовая кожа, сладкая, словно горячая карамель. Она будто знает, что я за ней наблюдаю. Каждое движение, каждый вздох, всё так грациозно! Она покрывает себя пеной. Тоненький слой мыла… Кожа начинает блестеть.
Чёрт, я везунчик! Как же удачно я заглянул!
Проворные пальчики массируют нежное тело. О, Холи, перестань! Я не выдержу этой пытки. Кажется, из моих джинсов валит дым…
Она смывает пену, заворачивается в полотенце, шагает из душа. Прячусь за дверью. Она входит в комнату, скручивает длинные волосы в тугой жгут, укладывает их на правое плечо. Больше не могу ждать! Делаю шаг и прижимаю хрупкую спину к своей груди. Утыкаюсь носом в мокрый, ароматный волос. Она замирает на секунду.
– Даги? – восторженный голос.
Всё! Свет потух. В моей вселенной солнце перестало светить. Слышу треск моих лопающихся яиц. Руки безвольно падают по бокам. Худшего развития ситуации я и представить не мог! Она разворачивается.
– А! Это ты? – скучающий вид. – Может мне полицию вызвать? – отталкивает от себя. – Или Дагу позвонить. – Я это не продумал… – бормочу себе под нос. – Что? Ты заблудился, наверное, котёночек. Комната твоей Иви, дальше по коридору, – кивает на дверь. – Ты можешь подождать её там. – Остановись, – качаю головой. – Что сделать? Остановиться? – сводит брови. – Сказал бы это ей, когда она потащила тебя в постель! Или себе, когда снимал штаны, чтобы трахнуть дочь моего мужа, которая только и ищет повода, чтобы всадить нож мне в горло! – шипит рыжая. Мне не по себе. Я растерян. – Замолчи, пожалуйста! – тихонько прошу. – Ты в моём доме! Я сама решу, когда мне замолчать! Иди к Шарлотт. Уверенна, второй ваш раз будет удачнее. И дольше! – отворачивается к окну. – Я пришёл сказать, что уезжаю на месяц в Финляндию, – не даёт договорить, как обычно. – Да хоть на северный полюс! – фыркает. – Только уезжай уже! – голос дрожит. – Холи, я буду скучать, – сам не знаю, зачем это говорю. – А я – нет! Уходи. – Не выгоняй меня. Иди ко мне, – протягиваю руки. – Что? – резко разворачивается. В глазах ярость. – Ты думаешь, поманишь, и я полечу? Чёрта с два, Шеннон! В момент слабости, раскрылась тебе. И теперь ты думаешь, что я влюбилась? Буду стелиться? Да мне так больно ещё никто не делал! – вскрикивает. Но тут же замолкает. Понимает, что сказала лишнего.
ДА! ОНА ЧТО-ТО ЧУВСТВУЕТ КО МНЕ!!!
И это больше, чем похоть! Можешь отпираться сколько угодно, моя коричка! – Уходи, – опускает голову. Делаю шаг, минуя расстояние между нами. Прижимаю её к себе. Она обмякает. – Что мне сделать, чтобы ты меня простила? – шепчу ей на ухо. – Проваливай. Сделай так, чтобы я больше никогда тебя не видела! – зловеще шепчет она. Отпускаю её. Мне как-то не по себе от её слов. Будто грязно на душе стало. – Я выполню условие. Но только на месяц, – быстро, буквально на пару секунд впиваюсь в её губы и ухожу.
Слетаю по лестнице. Прыгаю в машину. Поднимаю глаза. Холи стоит у окна, смотрит на меня. Улыбаюсь, посылая ей воздушный поцелуй. Она как-то горько качает головой и уходит вглубь комнаты. И мне резко становится больно. Так больно, что тяжело дышать.
Пора прекращать пить кофе. Сердце посылает тревожные сигналы.
====== Часть 28. Докторша ======
День без неё. День в Финляндии, в другой стране. Я счастлив. Пока ещё счастлив. Немного скучаю по ней. Склоны так и манят прокатиться, и я с радостью поддаюсь соблазну. Снег по обе стороны от меня. Снег везде. Дышится так легко, свободно. Нет этой липкой калифорнийской жары, нет сумасшедших взглядов, дурацкой одежды. Нет клоунов пытающихся подцепить девчонок. Наверное, я мог бы здесь жить.
Второй день без неё. Сегодня мы с братом тихонько прогуливаемся на лыжах по курорту. Улыбаемся каким-то немкам. Джаред рассказывает свой сон. Очень странный сон, страшный.
Третий день без неё. Я ем весь день. Просто обжираюсь в местном ресторанчике. Получаю удовольствие. От всего.
Четвёртый день без неё. Сплю полдня, смотрю кино, закидываю в себя килограмм попкорна.
Пятый день без неё. Купили с Джаредом сноуборды. Я заработал кучу синяков, и, кажется, отбил себе копчик.
Шестой день без неё. Седьмой, восьмой, девятый, десятый – я болен. Высокая температура, кашляю так, что лёгкие срываются с мест. Меня приходит лечить сексуальная медсестра. Я впервые сознательно захотел кого-нибудь трахнуть. Нет. Не так я точно знаю, кого я хочу, но сейчас бы не отказался и от докторши.
– Мисс Анцер, скажите, я могу принять ванну? – хриплю. – Пока рано, мистер Шеннон. Ещё этим утром у вас была температура, – строго качает она головой, ставит укол мне в бедро. Я шиплю. Сегодня особенно больно. Она улыбается. – Если станет хуже – звоните, – отходит. – Мне хуже, – хватаю её за руку. Она широко улыбается. – Вы можете ещё полечить меня? – Я много чего могу, – смотрит мне в глаза. – Проведи со мной время, Лидия, – прошу. – Сейчас мне нужно вернуться в клинику. У меня будет свободное время вечером, – сообщает мне. – Откуда тебя забрать? – встаю напротив неё. – С рисепшн, – почти шепчет она, кокетливо стреляет глазками, целует меня в щёку и выходит за дверь. От неё пахнет лекарством, да уж… Не самый возбуждающий аромат. Мне он совершенно не нравится. Не то, что моя коричная девочка. Как она там? Наверняка ругается прямо сейчас с Шарлотт. Или ведёт идиотские разговоры с Дагом.
Позвоню ей. Прямо сейчас. Может, уже простила меня? Набираю номер. Длинные гудки.
– Что? – рявкает она. Не простила. – Привет, – включаю соблазнителя. – Ты не во время! – кричит она, и я слышу какой-то непонятный звук. – Кто это? – голос Дага. – Люси! – шипит она. – И какого чёрта она тебе названивает? – спрашивает её муж. – Она моя сестра, Даганет! Я не устраиваю тебе допросы, когда твои дети названивают тебе. – Это другое. Мне не нравится, когда ты слишком часто общаешься с ней! – строго бормочет он. Что? Он ей ещё указывает, сколько общаться с родной сестрой? Придурок! – Не нравится? – спрашивает она. – А что тебе вообще нравится? – снова ссора. Уже собираюсь класть трубку, как слышу кое-что интересное. – Сестра моя – не нравится, мама моя – не нравится, Клер ты вообще на дух не переносишь. От меня нос уже тысячу лет воротишь! А мне что делать? – Нос от тебя ворочу? – удивляется. – А что тебе не нравится? Ты развлекаешься себе, перестала меня доставать со своим сексом! – Что? – удивляется она. Что? У меня чуть глаза не выпадают. – Да ладно, детка! Думаешь, я не заметил твои стёртые колени по возвращению из Японии. Я знаю, от чего такие синяки бывают. Любите на жёстком, да? – дьявол! Он словно знает о нас! – Что ты несёшь Даганет? – фыркает она. – Может ты и знаешь от чего такие синяки у других девушек, но ты не забывай, я, на секундочку, инструктор по йоге. И довольно сложной! Так что оставь свои теории при себе, – совершенно спокойно, уверенно говорит она. – Я не подумал об этом… – бормочет. – А следовало бы! – голос железный. – Прости, – извиняется он. – Я не изменяла тебе, – лгунья. – Давай я подарю тебе что-нибудь, – предлагает за прощение. – Да к чёрту твои подарки! Давай просто помиримся. В постели, – слышу, что улыбается. – Нет, Холи! Нет! Нет! Нет! И ещё раз нет! – психует. – Ну и пошёл к чёрту, – зло шепчет она. Снова какое-то шуршание. – Алло! Шеннон! Ты ещё здесь? – ярость. – Нет, – мне так стыдно, что я подслушивал. Она тяжело выдыхает. – Ты снова всё слышал? – Ага, – киваю. – Когда вернёшься? – неожиданно спрашивает она. – Не раньше чем через двадцать дней, – сообщаю. – Ну и замёрзни там! – желает она. – Ну и сиди там без секса! – смеюсь. Наслаждаюсь её горячностью. Она рычит и бросает трубку. Как же я по тебе соскучился моя неуравновешенная коричная девочка.
Шагаю в душ. Телефон жужжит. Открываю сообщения. Грудь. Небрежно прикрытая прозрачным шарфом. Её грудь. Я узнаю эти шарики из тысячи. Чёртова стерва! Придётся снова трахнуть правую руку. И отменить встречу с докторшей. Не смогу переспать с другой. Хочу только тебя!
Последующие дни она не отвечает мне. Ни на звонки ни на смс.
К двадцать пятому дню готов лезть на стену. Я хочу вернуться в Лос-Анджелес! Хочу увидеть её! Целыми днями смотрю её фотографии. Голенькая Холи. Она спит, отбросив всю свою напускную храбрость, надменность и грубость. Она такая настоящая, в своей сексуальности, природном обаянии.
Клянусь, хочу каждую ночь прижимать тебя к себе. И видеть твоё лицо, когда засыпаю. Чувствовать твой аромат и слышать тихое сопение по утрам. Я бы просыпался раньше и просто смотрел на тебя, трогал, нюхал. И я был бы счастлив. Действительно счастлив. Позволь мне, Холи. Позволь мне быть счастливым!
====== Часть 29. Позволь ======
Ночь перед утренним самолётом в Америку. Я был чертовски пьян. Кричал, что мне нужна рыжая ирландка. Таковая нашлась. И не одна, а целых двадцать штук. Я выбрал ту, у которой грудь больше.
ОБОЖАЮ БОЛЬШИЕ СИСЬКИ!!!
Я на лицо-то даже не смотрел. Мне незачем. Всё равно представляю только МОЮ рыжую ирландку. Под юбку я к ней так и не забрался, точнее не добрался. Достал разве что только до вместительного ротика.
А сейчас смотрю на серые утренние облака через окошко самолёта, и мне жутко стыдно. Да ещё и Джаред подкалывает. Говорит, что я продам родину за мокрую киску. Фу! Пошляк! Но он в чём-то прав. Лучше женщин – только музыка. Больше чем сексом я хочу заниматься только музыкой. И только музыка никогда не обманет, не придаст. И у музыки нет противного старого мужа, дурацкого характера и тысячи тайн.
– Что будешь делать, как прилетим? – спрашивает брат, вытаскивая меня из мыслей. – К маме поеду. Хочу её рагу, – удобно устраиваю голову на подушке для поездок. – Ммм… Вегетарианское рагу! Я с тобой! – трёт ладони мой неугасающий вечный двигатель. – А потом? – А потом домой. Спать. – А потом? – как маленький. – А потом поеду и трахну Холи, – начинаю злиться. – Она не даст тебе после того, как ты трахнул её дочь, – улыбается Джаред. – Она ей не дочь, а падчерица, повторяю в сотый раз! – повышаю голос. – Если она мне не даст, то буду насиловать Кристину. Снова и снова! – надеюсь, что этого всё-таки не произойдёт. – А если… – начинает Джаред, но я перебиваю его. – Брат. Я прошу тебя – отвали! Никаких «если» больше! – шиплю. Он добродушно кивает и отдаёт мне свой плед. То, что нужно. Я всегда мёрзну с похмелья.
Через пару дней после приезда никак не могу дозвониться до рыжей. Чёрт! Да я взорвусь скоро! В моём члене слишком много нерастраченной «любви». Холи, мать твою, возьми трубку!
У её дома тишина, ни одной машины. И здоровяка нет, и вечерами свет не горит в окнах. Чёрт! Да что же это такое? Как, в двадцать первом веке, человек не может найти другого человека? Может в спорткомплексе знают?
– Шери, здравствуйте! – подхожу к девушке на рисепшн. – Добрый день, – мило улыбается она. – Скажи мне, милая… – не успеваю договорить. – Шеннон? – знакомый голос сбоку от меня. – Карин, – улыбаюсь, делая вид, что рад встрече. – Зачем пришёл? Мог бы позвонить, – дует губы. Закатываю глаза. Хорошо, что я в очках, а то, как-то не вежливо бы получилось. Малышка думает, я приехал из-за неё. Эй! Спустись с небес, детка! – Зачем этот посредник между нами, когда можно встретиться лично? – ох, я чёртов соблазнитель! – Так чего ты хочешь? – скрещивает руки на груди. Какого труда ей стоит скрыть счастливую улыбку… – Тебя! – улыбаюсь. – Пообедаешь со мной? – Ты обидел меня, – опускает голову. – Прямо во время секса сказал, что мы не можем больше видеться. – Я ошибался, все исправлю. Обещаю, – поднимаю её голову за подбородок. Она улыбается. – Мне нужно переодеться к обеду. – Иди, я подожду тебя здесь, – хлопаю малышку по заднице. Она порхает вглубь здания. Возвращаюсь к рисепшн. – Шери, скажите, гуру Шакти работает? – Нет. Она уехала в Тибет. В Лхасу, – сообщает Шери. Что? Дьявол! Ты специально убежала от меня? – Шери, могу ли я как-то связаться с гуру? – Есть телефон, но он крайне редко работает. В низинах гор связи нет, – качает она головой. – Шери, мне нужен её номер. – Но он только для экстренных случаев, – наивный тон. – Поверьте, это как раз тот самый случай. Я, кажется, пришёл к просветлению, и мне нужен совет. Я не могу продолжать без указаний. Мой дзен, – ЧТО? Что я несу? Как я вообще вспомнил это слово? И что оно вообще означает? – Понимаете, я могу впасть в депрессию, – сдвигаю очки. Глаза вот-вот нальются слезами, я чертовски хороший актёр! Она быстро пишет цифры на стикере и протягивает его мне. ДА! Сердечно её благодарю и шагаю к выходу. – А вы не подождёте Карин? – смотрит на меня Шери. – Кого? – свожу брови и вылетаю на парковку. Прыгаю в свой внедорожник. Заветные семь цифр. Странные номера в этой Лхасе…
Варю себе кофе, сыплю корицу, забираюсь на диван. Гудки… И визгливый женский голос что-то протараторил на том конце. О, Боже! – Эмм… Мисс, миссис, вы говорите по-английски? – я растерялся. Снова визгливый голос, какое-то шуршание.
– Я слушаю! – другой женский голос. К счастью, на английском. – Здравствуйте. Это гостиница Нихо… – чёрт! – Нейхо? – нужно было потренироваться! – Нейхоразмахайта! – смеётся голос. – Да, да, – радуюсь, что попал туда. – Скажите, как я могу найти вашего постояльца? – Кто вас интересует? – Эмм… – она же, наверняка, поехала с мужем! – Даганет Граффад. – Секундочку. Нет. Такого постояльца нет в списке. – Тогда Холи. Холи О’Доннелл. – Да, миссис О’Доннелл зарегистрировалась неделю назад, – бинго! Так вот почему я не мог дозвониться до тебя! – Она одна? – интересуюсь. – Да. Гуру приехала на обучение в наш храм. – Соедините меня с ней, – почти приказываю. – Сейчас у неё занятие, – сообщает голос. Напрягаю извилины. Разница во времени пятнадцать часов. На моих часах полдень. В Лхасе, глубокая ночь. – Простите, гуру занимается ночью? – мне не верится. – И ночью тоже. – Странно. Мисс, скажите, я могу забронировать номер в вашей гостинице? – хватаю блокнот. – Можете, но у нас не так уж и много постояльцев. Когда вас ждать? – А сколько часов летит самолёт из Лос-Анджелеса? – смотрю в окно. – Часов семнадцать, – предполагает голос. – Я буду через двадцать, – сообщаю ей все свои данные, прошу ничего не говорить Холи. Прощаюсь. Лечу на второй этаж за вещами, документами. – Джаред, забери мою машину из
LAX
, – почти кричу в трубку. – Что? Шеннон, ты не во время! – шипит он. – Кого ты там облизываешь посреди дня, мой маленький извращенец? – смеюсь.
Господи, как я счастлив, что лечу к моему шоколадно-коричному кексику.
– Я на секунду, сахарок, не начинай без меня, – говорит он кому-то. – Шеннон, мы только прилетели. Ты куда собрался? – бормочет брат. – На Тибет! – торжественно сообщаю я. – Куда? Ты напился? – Джаред в шоке. – Холи в Лхасе, Лхаса – на Тибете. Я могу продолжать, но думаю, ты меня понял! – Ты сошёл с ума со своей рыжей девкой! – сокрушается он. – Просто забери машину! И позволь мне быть счастливым, брат!
====== Часть 30. НА Тибетском нагорье ======
Самолёт поднимает меня в небо. Лос-Анджелес провожает меня игривым октябрьским солнцем.
Мы познакомились с рыжей чуть больше двух месяцев назад. Я помню каждую секунду той жаркой июльской ночи. Этот взгляд, эти прикосновения, стоны, хрип и трепещущая она, в моих руках. Что ты со мной сделала, девушка с куском льда вместо сердца? Чёрт бы тебя побрал!
Пересадка в Гонконге. Не люблю Китай. Также как и Вьетнам. Людей слишком много. Слишком. И все они чем-то болеют. Я уверен. Вся нация заражена каким-нибудь вирусом. Похоже, я пересмотрел фильмов. Но в аэропорту закрываю нос и рот антисептической салфеткой, дополнительно смоченной виски.
Позади меня сел какой-то идиот, который вот уже второй час перелёта кашляет и чихает мне в спину. К счастью лететь осталось всего час, и мои нервы наконец-то отдохнут. Господи, кто пускает в бизнес-класс больных людей? Для них вообще должен быть отдельный ящик из толстого стекла, с лекарствами и ядом (на случай если станет совсем плохо). Но мужчина не успокаивается, а кашляет всё громче. Меня это порядком раздражает. Прямо чувствую, как его болезнетворные вирусы перекочёвывают в мои дыхательные пути и надёжно крепятся в пазухах и бронхах!
Выхожу из аэропорта. Довольно-таки прохладно. Градусов десять, не больше. Спустя час нахожу англоговорящего таксиста и протягиваю ему бумажку с названием отеля.
– Это очень далеко. И это даже далеко за пределами города. Это бедная, я бы даже сказал нищенская деревня. Ей Богу, не понимаю, зачем вам нужно в эти непроходимые дебри. Тут недалеко есть отличный отель. Пять звёзд, бассейны, СПА, – переубеждает меня водитель. – Нет. Мне нужно именно сюда, – качаю головой. – А! Вы, наверное, на обучение в храм приехали? – просветление озаряет загорелое лицо. – Именно, – киваю. – Тогда вам лучше поехать с одним из местных. Ночью обещали дождь, и дорогу размоет. Я не смогу вернуться обратно в город, а Хой останется там. Он живёт в этом поселении. Хой! – зовёт водитель какого-то паренька и что-то говорит ему на странном языке.
ЭТО САМЫЙ УЖАСНЫЙ ЯЗЫК, КОТОРЫЙ Я КОГДА-ЛИБО СЛЫШАЛ!!!
Паренёк что-то кричит мне и зовёт в свою машину.
– Говоришь по-английски? – смотрю на него. – Английский! Английский! – кивает он. – Обама! – тычет в меня пальцем. Это, как с обезьянкой разговаривать. – Нет. Я – Шеннон, – сажусь в разваленный пикап. – На Обаму ты похож больше, – бормочу. Паренёк поворачивается ко мне. – Сто долларов, – еле выговаривает он и протягивает мне бумажку с этой цифрой. – Окей! Сто так сто, – киваю я, отдаю ему деньги и мы выезжаем с парковки. Парень очень увлечённо что-то рассказывает мне на своём ужасном языке. Я улыбаюсь ему как придурок, и неустанно киваю гривой. А тем временем, за окном сгущаются серые тучи, и сумерки быстро нагоняют наш пикап.
Куда я еду?
В совершенно незнакомой стране, в забытое, самим Буддой, место, со странным пареньком, который знает два слова по-английски. Да если мы навернёмся с обрыва, и я буду криком просить о помощи – он не поймёт. Подумает, что я распеваю песни треклятых янки.
Когда уже порядком темнеет, и Хой включает фары, по крыше пикапа начинает барабанить мелкий субтропический дождик. Надеюсь, дорогу не размоет, пока мы не приедем в селение. Я натягиваю на себя свитер и засыпаю.
Мне снится рыжая. Моя девочка. Моя коричка. Мы вместе, нежимся под белоснежным одеялом в лучах солнца, просто в райском месте. Она целует меня. Нежные губы касаются моего подбородка, щёк, кончика носа, век, лба. И в одночасье солнце затягивают чёрные тучи, дует ледяной ветер. Она умоляет меня спасти её, а я обнимаю, и не могу понять от чего её нужно спасти. Перед нами возникает большая, просто огромная фигура её мужа. Он хватает её за руки и выдёргивает из моих объятий. Я хочу его ударить, но не достаю до него. Он размахивается и со всей силы бьёт меня по лицу.
– Обама! Обама! – Хой шлёпает меня по щекам. Вскакиваю. – Руки убери! – ору. Паренёк тычет пальцем в землю. Опускаю голову. Пикап застрял в глине. – Да ты, верно, шутишь! – выдыхаю. Он что-то быстро говорит и показывает, что я должен толкнуть машину. – О нет! – выхожу, ноги застревают в грязи, дождь за три секунды заливает всю мою одежду. Как же холодно!
Подталкиваю машину, и получаю огромную порцию грязи, тихонько стекающую с моего тела. Да я в клипе Capricorn, мать его! Спустя час моей упорной работы, мы наконец-то движемся дальше.
На часах три утра по местному. Хой высаживает меня у отеля. Это сложно назвать отелем. Длинное одноэтажное здание. В некоторых окнах горит свет.
– Доброй ночи, – вхожу. Две женщины разговаривают перед телевизором. – Кто-то говорит по-английски? – Здравствуйте, – встаёт женщина. Я именно с ней говорил прошлой ночью. В её глазах ужас. – Я бронировал у вас номер. Меня зовут Шеннон Лето, – представляюсь. – Из какого ада вы выбрались? – она напугана. – Что? – не понимаю я, а потом вспоминаю, что грязный, как сам чёрт. – Застряли в грязи по дороге сюда, – объясняю. – Вам душ не помешает, – улыбается она. – Давайте все бумаги, я распишусь и займу свой номер, – тороплю её. – Не переживайте, вы можете заполнить их в любое время. – Тогда покажите мне мой номер, – киваю. – Заняты четыре номера из десяти. Можете выбирать любой, – разрешает она. Прохожу по коридору. Заглядываю в пустые номера. Выбираю самый тёмный, в который, через окно, почти не проникает свет. И мне кажется, он самый тёплый. – Вот этот. Я займу вот этот, – киваю на комнату. Женщина кивает, желает спокойной ночи.
Вхожу, бросаю сумки у двери, включаю свет. Вполне мило. Похоже на ночлежку для бездомных. Только здесь чисто, сухо, тепло, пахнет миндальным маслом и бергамотом. Душ в углу комнаты – деревянный каркас накрытый прозрачным полиэтиленом. Мне плевать. Сейчас я бы искупался даже в реке, в Комптоне. Встаю под воду прямо в одежде. Я словно в зыбучих песках. Вода приятно горячая, я отогреваюсь, отмываюсь. Надеваю теплые, сухие вещи. Выхожу в коридор. Снова прерываю болтовню женщин.
– Мисс, миссис, эмм… – мать твою, да как к тебе обращаться? – Эрика Чау, – представляется она. – Я из Пенсильвании. А это – Си Ло, – указывает на вторую писклявую китаянку. – Очень приятно, – киваю. – Спасибо за отличный номер, горячую воду. Миссис Чау, я могу заполнить нужные бумаги и заплатить прямо сейчас. А ещё, скажите, где у вас можно поесть? Я очень голоден, – сглатываю. – На кухне уже никого нет. Я приготовлю вам что-то на скорую руку, а бумаги заполните завтра, – кивает она и уходит. Госпожа Си Ло сверлит меня взглядом, улыбаюсь ей. – Что смотрите? Интересно? – киваю на телевизор. Женщина улыбается и начинает что-то быстро болтать. Раскрываю глаза. Кто бы заткнул этот фонтан… – Мистер Лето, – зовёт меня миссис Чау. Ставит передо мной бургеры с пастрами и чай. – Постаралась воссоздать американскую кухню. Пастрами из мяса буйвола, а чай с молоком буйволицы, – сообщает. Я морщусь. – Это вкусно. Тем более, что ничего другого нет, – улыбается она. Садится напротив меня. Расспрашивает о чём-то, рассказывает сама. Её муж – тибетец охраняет храм. – И пришлось переехать в эту глушь, – улыбается она. – О! Холи! – восклицает она. Я вздрагиваю. Чувствую её аромат. Не поворачиваюсь. – Ты рано сегодня, – ей в ответ тишина. – Молчишь? Два часа ещё не прошло? – в ответ снова тишина. – Принесу тебе молока, – кивает ей. Уходит. Встаю, поворачиваюсь.
О, эти глаза! Они вот-вот выпадут. Она в шоке. Окаменела. Я улыбаюсь. Она разводит руками, глаза бегают. Хочет что-то сказать, но сдерживает себя.
– Ну, привет! – тяну к ней руки. Она почти отпрыгивает. – В чём дело? – не понимаю. – О! Встретились? – улыбается Эрика. Холи указывает на себя, свой рот и тычет в меня пальцем. – Ей нельзя разговаривать и прикасаться к людям по своей воле два часа после ночного занятия, – объясняет мне миссис Чау. – Оу! – засовываю руки в карманы, киваю. Эрика ставит молоко на стол, Холи забирает стакан, растеряно кивает нам и уходит в комнату под номером девять. Я желаю спокойной ночи женщинам и ухожу. Вхожу в свой номер, плюхаюсь на кровать. Два часа. Всего два жалких часа. Я дождусь. Дождусь… Обязательно дождусь… Дож…
====== Часть 31. Обет молчания ======
Похоже, всё солнце Тибетского нагорья заглянуло в моё окно. Тоже обожает меня! Я знаю! Все любят Шеннона! Мне жарко. Чертовски жарко. Свитер мокрый от пота, так я ещё и под толстенным одеялом. Что– то не помню, чтобы накрывался. Я же прилёг чтобы подождать пока пройдут два часа, чтобы поговорить с Холи, обнять мою ароматную девочку. И отключился. Слишком устал.
Выхожу в коридор. Мимо меня проносится толпа узкоглазых, загорелых детишек.
– Не убейте дядю, маленькие Далай-ламы! – бормочу. Плетусь по коридору. Стучу в девятый номер. Мне в ответ тишина. Или эта стерва меня сознательно игнорирует, или её уже нет. Интересно, который час? Подношу телефон к глазам. Так… В Лос-Анджелесе сейчас час ночи. Прибавляем пятнадцать. Выходит в Лхасе сейчас четыре вечера. Чёрт! Я проспал весь день! Не удивительно. Воздух здесь потрясающе чистый. – Доброго утра, миссис Ло! – киваю пискле. И снова на меня обрушивается радостное, совершенно непонятное приветствие. – Миссис О’Доннелл, – громко и по слогам произношу я. Пискля тычет пальцем в другой конец коридора. – Добрый день, Шеннон, – здоровается Эрика. – Здравствуйте. Я хотел бы найти гуру Шакти. Вы знаете где она? – чешу затылок. – Занимается с детишками. Класс в конце коридора. – Разрешите? – почти ухожу я, но она ловит меня за руку. – Погоди. Сначала пообедай, – тянет меня в кухню. – Я даже не завтракал, – улыбаюсь. Быстро съедаю вкусную кашу из какого-то растения и кусок мяса, наверняка буйвола, выпиваю чай и не торопясь подхожу к той самой комнате, где должен быть класс. – Позвольте? – просовываю голову через плотную шторку.
Десять пар узких глазёнок уставились на меня. Ого, сколько детей. Я думал, будет максимум трое. Холи поднимает голову, удивлённо смотрит на меня. – Простите, гуру. Я опоздал. Позвольте поучиться у вас, – улыбаюсь. Дети начинают хохотать. Холи улыбается. Жестом приказывает мне сесть. Девочка справа протягивает мне листочек.
– Карандаш! – восклицает она писклявым голосом. Я вздрагиваю. Холи берёт со своего стола карандаш и протягивает его мне. Замечаю, держит за самый кончик. Я понял. Дотрагиваться не буду. – А задание? – приготовился писать. Рыжая кивает девочке. – Смотри! – Господи, да что у них у всех тут писклявые голоса? – Вот это предлоги. А ты поставь их сюда. Но только ставь правильные, а не какие попало! – наставляет меня девочка. Я киваю с умным видом. – Всё. Понял? – карие глаза смотрят на меня. – Понял, – улыбаюсь. Девочка садится на место. Поднимаю глаза. На лице Холи широкая улыбка, которую она пытается спрятать. Опускаю взгляд на листочек. Быстро расставляю предлоги. Детки перешёптываются, толи на китайском, толи на тибетском языке. Миссис О’Доннелл стучит по столу ладошкой и все мигом замолкают.
Я смотрю на неё. Она в серой юбке по колено. Колени! Холи! Как же я соскучился по твоим коленям. В паху всё напрягается. Хочу целовать эти колени. Снова и снова. Чёрный свитер, так соблазнительно облегает мои любимые шарики. Ох, я сорву его с тебя, и буду до самой ночи облизывать твои карамельные, сладкие соски!
ШЕННОН! ЗДЕСЬ ЖЕ ДЕТИ! Успокойся, грязный извращенец! А то и гляди поднимешь низенький столик без помощи рук.
Успокаиваюсь. Дети начинают голосить о том, что они всё сделали на ломаном английском. Холи кивает им, поднимает вверх правую ладонь и все мгновенно замолкают. Жестом показывает, что нужно встать и все поднимаются из позы лотоса.
– Эй, вставай! – сверлят меня карие глазки писклявого голоска. Я быстро поднимаюсь на ноги. Холи с улыбкой кланяется детям, они кланяются ей в ответ, я повторяю за ними. Они оставляют листочки на её столе и покидают комнату. Я иду со своим листком последний. Она смотрит мне в глаза. В них читаются сотни, тысячи чувств и эмоций. – Привет, – улыбаюсь ей. Она кивает мне. – Я хотел придти сегодня ночью, но заснул, – будто оправдываюсь я. Она поджимает губы и снова кивает в понимании. – Какого дьявола ты молчишь? – свожу брови. Она проводит пальцами по губам, будто закрывает их на замок. – Тебе снова нельзя говорить? – нервничаю. Она кивает головой. – Ну а прикасаться? – тянусь к ней. Она отступает, качает головой снова. – Дьявол! – сжимаю кулаки.
Она забирает листочки, оставленные детьми, и выходит из комнаты. Проходит по коридору. Я иду за ней. Она машет и улыбается Эрике. Та улыбается ей в ответ.
– Шеннон! – окликает меня миссис Чау. Останавливаюсь, Холи уходит в свою комнату. – Самое время заполнить бумаги. – Сейчас не время! – отказываюсь. – Мне необходимо это. Мне нужно отправиться за покупками на местный рынок, и мне нужны деньги, – объясняет. – Давайте я просто отдам вам деньги, а бумаги заполню потом, – предлагаю альтернативу. – Нет. Я не возьму у вас ни юаня без подтверждения! – грозит пальцем. А! ЧЁРТ! УПЁРТАЯ! – Я сейчас, – ухожу в свой номер. Документы.
Где мой паспорт? В сумке, идиот! Да точно. В сумке. Вытряхиваю все вещи на пол, среди них отыскиваю паспорт, страховку, деньги. Складываю все вещи аккуратно и укладываю их на полочки в тумбочке. Выхожу, сажусь за стол у входа в кухню. Эрика помогает мне заполнить бумаги.
– И с вас десять долларов за ночь, – резюмирует. – Десять? – раскрываю глаза. – Всего десять? Да я доехал до вас за сотню. – Как видите у нас не пять звёзд, – жмёт плечами. – А я могу пожертвовать несколько сотен? – ведь десять баксов это слишком мало… Готовит Эрика превосходно, здесь очень хорошо, уютно, чисто и тихо. В Лос-Анджелесе я бы выложил за такое место не меньше сотни за ночь. – У нас нет никакого фонда, – качает она головой. – Ну, хорошо. А я могу заплатить за несколько дней вперёд? – Можете, – улыбается Эрика. Достаю деньги, кладу их на стол. Она считает их. Раскрывает глаза. – Тут очень много денег. – Я останусь на пару-тройку месяцев, – подмигиваю. – Спасибо, – трясёт она мою руку. – Это вам спасибо, а теперь извините, мне нужно поговорить с гуру Шакти, – улыбаюсь. – Так Холи уехала в храм, – сообщает женщина. – Что? Когда? На чём уехала? – Пока ты ходил за паспортом, – собирает бумаги со стола. – А храм далеко? – смотрю на неё. – Не очень. Но сам ты туда не доберёшься из-за дождя, – качает головой. – А когда Холи возвращается? – Всегда по-разному. Вчера вот вернулась рано. – Рано? – удивляюсь. В четыре часа утра – это рано? Ухожу в свой номер. Плюхаюсь в плетёное кресло.
Рыжая сводит меня с ума. Она проверяет меня? Или снова эти игры? Ещё пару похожих выходок и я буду измотан донельзя! Чёртова стерва! Я так сильно соскучился по тебе, а ты бегаешь от меня!
====== Часть 32. Дозанималась ======
На часах всего лишь шесть вечера. Чем занять себя? Сегодня я точно дождусь её и жёстко изнасилую, хочет она того или нет!
Может, пройтись по окрестностям? Нет. Плохая идея. Без сопровождающего, да ещё и в субтропический ливень, я точно заблужусь и мой хладный труп, распирающий червями, найдут местные мальчишки, и будут тыкать в меня своими палками и бросать камни.
ШЕННОН, ЧТО, МАТЬ ТВОЮ, ТЫ НЕСЁШЬ? Нет. Тебе нельзя оставаться наедине с самим собой, точно!
Выхожу в коридор. Миссис Чау и мадам Ло запихивают в большие сумки пакеты.
– Мужские руки не помешают? – подхожу к ним. – Нет, – улыбается мне Эрика. Она чем-то напоминает мне Констанс. Пискля молчит. Странно… Она протягивает мне длинный зелёный дождевик и мы отправляемся на рынок.
