Текст книги "Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)"

Автор книги: I dream of drums

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Холи упирается коленями в матрас. Узкий таз двигается вверх-вниз, я мог бы смотреть на это вечно. Острые коготочки царапают мою грудь. Она точно кошка, моя рыжая кошка! Теперь я подстраиваюсь под её темп, и она вздрагивает, с одобрением смотрит на меня.

– Иди ко мне! – тяну её на себя. Целую губы, шею. Как же сладко! Окунаю пальцы в её волосы, и трусь кончиком носа о её нос. – Возьми меня сзади! – запрокидывает голову. – Всё, что хочешь! – вылезаю из под неё, ставлю на колени. Придвигаюсь ближе. Она дрожит. И мне почему-то жутко хочется шлёпнуть её по аппетитной заднице. И правая сторона получает звонкий шлепок. – Ха! – громко выдыхает она, поворачивает голову. – Не ожидала! – глаза горят. – Необычно… – Как-нибудь сделаю это снова, – улыбаюсь, провожу пальцем по нитке позвоночника, крепко сжимаю её попку. Овладеваю снова своей коричной девочкой. Она сжимается, словно каменеет. Что-то не так? Но потом её довольный рык маленькой львицы говорит мне, что всё более чем в порядке. Она выгибается, словно прут. Двигаюсь, удерживая её за талию. Спина блестит от пота. Это такая похвала для меня. Она вскрикивает с каждым движением. Чуть наклоняюсь, сжимаю её грудь, но она не выдерживает мой вес, и падает на постель, а я на неё. Довольный смех разбавляет стоны. Я продолжаю входить, и от удовольствия её пяточки взлетают вверх. Убираю рыжие локоны с её спины и покрываю поцелуями шею выше седьмого позвонка. Коричный аромат… Ммм… – Ты самая великолепная, самая чудесная во всем мире! – Шенноооооооооооон! – пищит она, упираясь лбом в подушки. Её мышцы пульсируют, сжимаясь вокруг моего члена. Потрясающее чувство! Я изможден до предела. Кончаю. Хочу заорать! И кричать, пока эти приятные ощущения не пройдут. Откатываюсь на влажные простыни, нащупываю пульт, убавляю систему охлаждения до минимума. – Я простыну, – недовольное мурчание рыжей кошки. – Иди ко мне! – притягиваю её на свою грудь, укрываю одеялом. – Я простыну! – передразниваю её. – Замолчи! – прикасается распухшими губами к моему подбородку. – Тебе было хорошо со мной, будущая жена? – Хорошо, очень. Ты же слышал, – она словно маленький котёночек на моей груди. – Отпусти свою оттраханную будущую жену поспать, – голос усталый, хриплый. – Ну почему ты такая грубая? – смотрю на неё. – Какая есть, – стервозничает. – Тогда спи, – целую её в лоб. – Нет, сначала в душ и нужно поменять постельное бельё, – садится на кровати, потягивается и уходит в ванную. Меня не хватит ещё на один раз, но потискать любимое тело, прижатое к стенкам душевой кабины – такое соблазнительное удовольствие. Вхожу за ней, закрывая дверки.

Я люблю тебя, Холи! Люблю сильнее, чем мог себе представить. И с каждым днём люблю всё больше и больше!

И наши отношения, о, Боже, они просто замечательные. Похоже, я даже не заметил когда именно что-то начало меняться, когда именно они начали портиться…

====== Часть 67. Патология ======

Хотя нет. Я точно помню из-за чего все началось. Это то, в чём я всегда боялся признаться себе. Боялся даже предположить. Но всё вышло именно так. Мы были уже вторую неделю в мини-туре. Германия, Польша, Беларусь, Россия, Украина, Хорватия и последняя Америка. Только Чикаго и всё. Двое суток в Чикаго и мы снова в Лос-Анджелесе. И я снова в объятиях моего кексика. В постели с горячей Холи. И в пазухах снова застрянет её волшебный, умиротворяющий и одновременно разгоняющий мою кровь коричный аромат.

Всего двое суток, грёбаных сорок восемь часов и я буду дома. И когда в моём номере раздался тихий стук, я обрадовался. Я знал, что это мой ужин. Я так устал с дороги, что заставить себя спуститься в ресторан я не в силах.

– Иду! – я сильнее запахиваю гостиничный халат и выуживаю из кошелька карту. – Наконец-то! – открываю дверь, но на пороге, вместо метрдотеля она. Ресницы немного подкрашены, это так необычно, она почти никогда не наносит мейк. Изумруды горят, она кусает губу. Белое пальто так прижимается к её талии, из под него выглядывает чёрное платье, высокие сапоги. Ну да. Это в Лос-Анджелесе в декабре солнце и можно загорать в Малибу, а в Чикаго снег и жуткий мороз. – Не знал, что в этом отеле работают ангелы! – тяну руки. – Это спецзаказ! – улыбается она. – Кексик! – в душе кто-то разлил всё тепло. Моя любимая жена. Пусть ещё и не разведённая, пусть всё ещё и будущая! – Иди ко мне! – я в нетерпении. Она запрыгивает мне на руки. – Мой любимый! Мой любимый! Я съем тебя! – целует все моё лицо. И я впиваюсь в её губы. – Ты приехала… – опускаю её на ноги. Она быстро раздевается, бросая сапоги и пальто на кресло. – Хол! – ненавижу беспорядок! – Я приехала в этот бандитский город к тебе, а ты переживаешь за гостиничное кресло? – поднимает бровь. – Плевать на кресло, – стиснув зубы, отмахиваюсь. – И кстати, зачем ты приехала? Послезавтра я уже был бы дома. – Зачем приехала? – щурится она. – Могу уехать, – разводит руками. – Ладно, ладно, всё, детка! – пытаюсь сгладить острые углы. – Детка? – с трудом выговаривает она. – Больше никогда не называй меня так! Слышишь? Никогда! – рявкает. Начинаю злиться. Уже собираюсь ответить ей, но меня перебивает звонок телефона. Это Джаред. Я отключаю телефон. – Кто это был? – вскидывает голову. – Джаред. – Покажи! – упирает ладони в бока. – Свихнулась? Это был Джей. Я отключил телефон. – Зачем? Нужно было оставить! Показал бы мне! – психует. – Что не так? Что ты привезла в своей голове? – щурюсь. – Что привезла в своей голове? – гнев. Чистый, ярый. – Что за шлюха тебе звонила? Ты забыл, что ты почти женат? – чуть ли не кричит. – Это был Джаред! – меня трясёт. – Пойдём, он наверняка уже вернулся. Спросим, звонил ли он мне,– хватаю её за руку. – Никуда я не пойду! Я, что похожа на сумасшедшую идиотку, которая не верит своему мужчине? – Именно! В точку! Бинго, Холи! – вскидываю руками. – Идиотка, которая не верит! – Ты назвал меня идиоткой? – раскрывает глаза. – Ты больная? Это ты назвала себя так! – Всё! Замолчи! Пойдем в постель! – хватает меня за руку. Я совсем не против трахнуть мою коричку, я не изменял ей в поездке. Даже желания не было. А ещё не было времени и не было времени! И, кстати, совершенно не было времени. Вообще не было времени! – Окей, пойдём! – отступаю от входа в спальню. Она медлит, и опускается на диван. – Что с тобой? Что не так? – Он не даёт мне развода. Было слушание. Он может удовлетворить две из тридцати претензий. – Какие? – провожу ладонью по волосам. – Он отдаст мне центр йоги. – Холи! Это же победа. – Центр йоги в Ирландии. Прямо в Дублине. – В Дублине? Ого! – качаю головой. – А вторая? – Опека над Аресом! – разводит руками. – Над псом? Мы отмечали ещё и это? – удивляюсь. – Мы отмечали всё подряд! Ты выпил бутылку коньяка, а я выкурила пару косяков! Сидели на крыше, помнишь? В Июле? – Возможно… Не понимаю, как он согласился отдать тебе пса. Это же его гордость и все такое, – размахиваю руками. – Ладно, он удовлетворил, но развод всё равно не дал? Как-то странно, – жму плечами. – В случае судебного решения, он отдаст мне центр и псину. – Я понял, – тереблю волосы. – И в тот же миг я усыплю это животное! – опускает глаза. – За что ты его ненавидишь? По мне так очень красивый пёс. Грациозный. И, несмотря на перешитую морду… – мне не даёт договорить входящий в мой номер Джаред. – Тебе ужин доставили? Шейла заказала билеты на шесть утра, – он даже головы не поднял от своей маленькой черной жены, прилипшей к его ладоням. – А ещё я хочу трахаться, у меня уже яйца распухли! – наконец поднимает голову. – Что прямо распухли? – Холи с деловитым тоном доктора посмеивается над братом. – О! Ты тут? – удивляется он. – Да не поверишь. Размером с баскетбольные мячи! – решает ей подыграть. – Рекомендую провериться у ветеринара, – щурит рыжая глаз. – Зачем? – не понимает Джаред. – С такими яйцами, ты, возможно, слон! – выдаёт она. Улыбаюсь. Люблю, когда она стерва с ним. Он сжимает зубы, качает головой, скрывает улыбку. Он точно хочет кусочек моего кексика! – Ты не могла бы колени соединить? Отвлекает же! – просит Джаред. Она быстро сводит ноги вместе. – Э! Всё! Стоп, брат! Чего пришёл? – встаю между ними. – Тебе ужин привезли? – Ещё нет, – качаю головой. Хотя, я мог бы поужинать моим кексиком! – Отмени! Давайте спустимся в ресторан, или съездим в город. Поужинаем в хорошем месте. – Тебе не надоели фанаты? Хочешь, чтобы и там доставали? – плюхаюсь на кровать. – Мать твою! Шеннон! Сдвинь и ты ноги! Это у вас, что семейное, гениталиями сверкать? – рычит Джей. Мы заливаемся смехом. – Да ну вас! Придурки! – отмахивается он. – Подумайте на счёт ужина! – выходит из номера. – Что думаешь? – смотрю на рыжую. – Хочу! Давай! Мы же никуда вместе не ходим в Лос-Анджелесе! – хлопает ресницами. – Ну не по моей вине! – Я не хочу, чтобы Даг знал, что мы вместе! – опускает голову. – Да перестань! Он наверняка уже знает! Уверен, он по-прежнему следит за тобой. Отменю заказ, – сообщаю. Откидываюсь на спину, ноги свисают с кровати, тычу пальцами в телефон. – Доброго вечера. Это номер 213Н. Я заказывал стандартный ужин, я… – она не даёт мне договорить. Теряю возможность разговаривать, когда её пухлые губки прикасаются к моему члену. – Сэр? – на том конце провода меня всё ещё ждут. – Я… – тяжело выдыхаю. Приподнимаю голову, смотрю на неё. С каким наслаждением она это делает… Мой кексик. – Хол! – шепчу ей, пытаюсь остановить. Иначе я ничего не смогу сказать. Но она рычит, словно кошка, у которой я собираюсь отнять еду. – Отмените заказ. Я передумал! – выпаливаю, бросаю трубку. – Какого? Что ты? – пытаюсь не стонать, но у меня плохо получается. Зажмуриваюсь.

Она стала почти профи в минете. И ей так нравится это делать. Она сосёт с наслаждением, аппетитно причмокивает, облизывает, водит влажными губами. – Холи, хватит! – выдыхаю. – Сядь на меня! – прошу. Она издаёт звук отказа, сжимает его ещё крепче и я больше не в силах сдерживаться. – Я не люблю когда ты глотаешь, – нежно целую её.

– Ничего не могу с собой поделать, – качает головой. – Ты такой вкусный! – шепчет она, пытается встать. – Куда ты? Полежи со мной! – удерживаю её возле себя. – Нет. Только почищу зубы, и поедем в ресторан, – она так воодушевлена. – Собирайся! – выглядывает из ванной. – Уже! – встаю, натягиваю боксеры. Джинсы, майку, свитер. – Хол! Я всё! – кричу ей. Мне в ответ тишина. – Эй! Миссис Лето! – зову. – Чёрт, Холи! – иду в ванную. Она оборачивается. – Зачем? – свожу брови, смотрю на неё. – Что зачем? – кусает губу, улыбается. – Я прошу тебя, умойся, – её глаза ярко подведены чёрным карандашом. На щеках поддельный румянец, красная помада на губах. – Почему? Тебе не нравится? Я специально брала уроки, – разводит руками. – Ты у меня самая красивая. Тебе не нужна косметика, – качаю головой. – Смой краску! – Говоришь как Даг! Ещё скажи, что меня захочет кто-то другой, кроме тебя! – фыркает, отталкивает от себя. Хватает сумку, пальто, обувается. – Я жду внизу, – выходит. – О, Боже! Что случилось? – тру лицо. – Когда ты из милой ведьмочки, превратилась в капризную ведьму, размалёванную, как последняя шлюха? – Что не так? – шепчет мне Шейла, когда мы едем в такси. – Всё так, – качаю головой. Холи сверлит нас недовольным, ненавидящим взглядом. – Эй, Хол. Ты давно приехала? – улыбается Шейла. – Час назад, – рычит рыжая. – Как перелёт? Наверняка утомительный, – помощница моего брата пытается быть вежливой. – Что тут может быть утомительного? Я летела всего четыре часа, в бизнес классе, посмотрела два фильма и привела спинку своего кресла в вертикальное положение в аэропорту Чикаго! – язвит Холи. Шейла молча кивает и утыкается в свой телефон.

Прижимаю Холи к себе за шею.

– Прекрати себя так вести! – шиплю ей на ухо. – Надеюсь, это всего лишь месячные у тебя. Если ты не успокоишься, я сверну тебе шею! – сжимаю её руку. Она молча отворачивается к окну.

Я не позволю вести ей себя так с моими друзьями. Я не позволю ей дать им повод, возненавидеть её. Ведь она всё для меня. Моя сладкая коричная девочка. Я не позволю хоть кому-то ненавидеть её.

К счастью, в ресторане она становится прежней Холи. Весёлой, общительной. Воркует о чём-то девичьем с Шейлой, бранится с Джаредом и разводит горячий спор с Томо по поводу мороженых креветок.

Отлучаюсь в туалет, и решаю на обратном пути покурить. В Чикаго очень холодно зимой. Всегда. Даже когда светит солнце, которое, к слову, бывает крайне редко, всё равно очень холодно. Всё из-за пронизывающего ледяного ветра, дующего с заледенелого Мичигана.

Я бы мог покурить и внутри, в специальной комнате, но я люблю, когда ветер уносит дым. Вообще не люблю курить в помещении.

– Шеннон? Это ты? Шеннон Лето? А Джаред здесь? – на меня налетают молоденькие модели, совсем девчонки. Фотографируются, берут автографы, целуют в щёки. Я даже почувствовал ладони на своей заднице. – А ну-ка, птички! – хрипит позади них Холи. – Разлетелись! – хлопает в ладоши. Девочки немного пугаются. – А ты кто такая вообще? – Чего надо? – Будущая миссис Шеннон Лето! – Холи протягивает левую руку, на пальце которой блестит кольцо. – Шеннон, это так? – пять пар глаз уставились на меня. – Да. Это так. Холи моя будущая жена, – прижимаю рыжую к себе и снова на нас обрушиваются вспышки камер. Девушки наконец-то уходят. – Всё? Теперь я могу снова быть с тобой рядом? – вскидывает она бровь. – Перестань! Ты совсем голая? Почему не надела пальто? – обнимаю её, и запахиваю на её спине свою куртку. – Я искала тебя, а ты тут. Пытаешься соблазнить малолеток, – смотрит мне в глаза, кусает губу. Она играет со мной. – Я никого не пытался соблазнить. Я вышел покурить, а они налетели. Да какого чёрта я вообще оправдываюсь? – Оправдываешься, потому что пытался! Сукин сын! – мне прилетает жгучая пощёчина. – Ты совсем с ума сошла? За что? – смотрю на неё. – За то, что пытался мне изменить! Похотливое животное! Что во мне не так? Чего ты ищешь? Чего не находишь во мне? Что есть в твоих фанатках, чего нет во мне? – трясёт руками. – Ты глупая! Моя маленькая, глупая девочка! – крепко прижимаю её к себе. – Я ничего не ищу. Мне кроме тебя никто не нужен! Ты такая сумасшедшая, что мне тебя хватает с головой. Я женюсь на тебе, ты нужна мне, – шепчу ей на ухо. – Отвали от меня! – отталкивает снова. – Ты улыбаешься всем им, – тычет пальцем. – Каждой. Они все хотят тебя, и ты хочешь их всех! И если бы твой кексик не путался у тебя под ногами, ты бы трахнул их всех! Разом! – рычит она. – Ты в своём уме? Я понял, ты пьяная! – Ни капли! – фыркает. Впивается мне в губы. – Чувствуешь? – спрашивает. – Чувствую привкус сумасшествия! – Так я дура, по-твоему? Идиотка? Псих? – почти визжит. – Похоже на то, – киваю. – К чёрту! Я возвращаюсь в Лос-Анджелес! – Холи, стой! Не делай глупостей! Мне не нужна ни одна из этих девиц. У меня уже есть ты! Какой Лос-Анджелес? Посмотри на часы! – Ты хочешь других женщин! Я не могу оставаться рядом с тобой! – Каких женщин? Я хочу только тебя! – рявкаю. Она со страхом смотрит на меня, я крепко прижимаю её к себе. Так крепко, что слышу, как трещат её кости. – Пусти! – шепчет она. Молчу. – Пусти меня! – чуть громче. – Шеннон, отпусти меня, чёрт возьми! – приказывает, и я отпускаю её. Она входит в ресторан.

Проходит минут десять. Я всё ещё стою у двери, я очень замёрз. Наверняка заболею. Она выходит из ресторана. Моя рыжая ведьма. Молча проходит мимо меня, садится в такси и уезжает. Я уезжаю следом. Только она в аэропорт, а я в отель. Десять стопок текилы, я отключаюсь.

Да. Это то, в чем я боялся себе признаться. То, о чём я подозревал с того момента, как она устроила мне скандал по поводу Шарлотты.

Холи – патологическая ревнивица!

Я не знаю, что нас ждёт в будущем, возможно, я никогда не увижу её больше. Но теперь я уверен. Она больна в своей ревности. И сегодня были только цветочки.

Я так думал…

====== Часть 68. Нет причин ревновать ======

Я зол. Страшно зол. На концерте просто в ударе. Отыгрываю на отлично, выплёскиваю эмоции. Я не выбираю кому бросить палочку, как обычно, а просто бросаю их со сцены, будто избавляюсь от ненужного мне хлама.

Не дожидаясь завтрашнего утра, покупаю билет на ближайший ночной рейс до Лос-Анджелеса. Я не знаю, ждёт ли она меня ещё или её уже нет, уехала в свою квартиру к матери или вернулась к мужу. Она ведь сама непредсказуемость и за этот день она могла сделать всё, что угодно. Я вообще не знаю, вернулась ли она в Калифорнию или осталась в Иллинойсе, может, была на нашем концерте. Я не знаю.

Свет не горит, на часах ровно два ночи. Все двери закрыты. В доме порядок, чисто. Всё, как я люблю.

Поднимаюсь на второй этаж. В комнате еле светит прикроватная лампа. Она лежит на кровати. Одеяло повторяет её силуэт. С плеч падает целая тонна камней. Она здесь. Она никуда не ушла. Больная ревнивица! Моя любимая больная ревнивица!

– Холи! – тихонько зову её. Ответа нет. Подхожу к ней. Она обложена подушками, на каждой из них мои майки. Дурочка… В ушах наушники, рядом мой айпод, правая ладонь заложена между страницами «Пособие для женщин. Как справиться с ревностью». Тихонько смеюсь. Да, это как раз то, что тебе нужно сейчас, почитай.

Раздеваюсь, убираю лишние подушки, осторожно выбрасываю в мусор пособие, выключаю лампу, ложусь рядом с ней. Чёрт! Айпод! Осторожно тяну за шнур, опускаю устройство на пол. Придвигаюсь к ней как можно ближе, прижимаю к себе рукой.

– Ммм… – стонет она, просыпаясь, вздрагивает. – Тшш, Холи. Это я, – шепчу. Она быстро разворачивается, хлопает ресницами. Утыкается лицом мне в шею. – Прости меня, – шепчет. – Прости, любимый! Я идиотка! Я не знаю, что со мной происходит, – качает головой. – Я так боюсь, что ты оставишь меня. Ты моя планета. Я так тебя люблю. А я… Я вообще не знаю любишь ли ты меня, – тараторит она. О, Господи! Холи! Люблю! Конечно, я тебя люблю! Больше всех на свете! – Всё, успокойся. Я здесь, рядом. Я не злюсь. Спи. И я тоже буду. Я дико устал, – целую её в макушку, вдыхаю аромат её тела.

Здесь всё пропитано им. Мой любимый аромат. Пытаюсь потянуть одеяло на себя, но понимаю, что Холи завернута в него, словно в кокон. Просовываю ладони под одеяло, и не могу отказать себе в удовольствии потрогать мою коричку. Что? Что за чёрт? Не понимаю, что это на ней кроме одеяла.

– Я в твоих трениках, под ними твои боксеры. А сверху драная майка под рубашкой, – хихикает Холи. – Зачем? – развожу руками. – Я скучала. А твои вещи, они пахнут тобой, – целует меня в подбородок. – По моему, тебе лучше без них! – улыбаюсь, освобождаю её от всей этой своей одежды. Мы оба под одеялом, прижимаю её к себе. – Я тебя так сильно люблю, – целует в губы. – Я так боялась, что всё испортила. – Ты могла, – киваю, целую её. И этот поцелуй такой сладкий, такой волнующий. – Я чувствую тебя! – шепчет. – Оказывается, я хочу тебя сильнее, чем устал… – улыбаюсь. – В конце концов почти три недели без тебя… И как я ещё не изнасиловал тебя? – улыбаюсь. Она целует меня в шею, громко, сладко. – Какой же ты вкусный! – рычит. Нет. Это ты вкусная. Сладкая – сладкая. Моя коричная девочка, моя шоколадная малышка с карамельными сосочками.

Она сползает вниз по мне, но я резко хватаю её.

– Стоп! – удерживаю за плечи. – Я чуть-чуть. Только попробую! – глаза горят, в них сумасшедший огонь. – Ну нет. Не сейчас! – поворачиваю её к себе спиной. Она замирает. Проталкиваю в неё палец. – Можешь не проверять! С тобой я всегда готова! – шепчет. – Это была не проверка, – касаюсь губами линии соединяющей плечо и шею. – Хотел насладиться твоим желанием! – хриплю. Она набирает в лёгкие воздуха для того чтобы сказать что-то но я опережаю её. – Сдвинь ноги, – голос вкрадчивый, таинственный. – Сдвинуть? – разочарованно шепчет она. – Сдвинула, – чуть не плачет. – А теперь прижми колени к груди, – убираю волосы от её уха, сжимаю губами мочку. Из её горла вырывается хрип, выполняет, обвивая колени руками. – Холи, ощущения не будут привычными, – предупреждаю. – Попа? – в голосе ужас. – С ума сошла? – смеюсь. – Не ожидал, что ты такого плохого мнения обо мне. – Ну я помню ту девушку. На крыше. В день нашего знакомства. У вас же был анальный секс? – голос у неё тихий. Закрываю глаза ладонями.

Какого чёрта? Зачем? Зачем ты это вспомнила?

– Да, что, мать твою, с тобой не так? – рявкаю, встаю с кровати, натягиваю боксеры обратно. – Прости… – голос дрожит. – Вернись в постель, – она боится повернуться. – Нет! – рявкаю. – Шеннон, пожалуйста, я хочу угодить тебе! – Мне не нужно угождать! Я хочу, чтобы ты была со мной настоящей! Это то, о чём я прошу тебя все время с момента нашего знакомства! Просто будь со мной самой собой, Холи! Что тут сложного? Поговори со мной! Объясни, что произошло с тобой за это время, пока меня не было?! – меня трясёт от злости. – Я боюсь, – шепчет. Тяжело выдыхаю. – Сколько можно бояться? Чего ты боишься? – ложусь на кровать. – Холи, тебе на днях исполнится двадцать девять лет! А ты ведёшь себя, как маленькая взбалмошная девочка! Пора взрослеть! – Я боюсь свадьбы, я боюсь, что наш с тобой брак развалится также, как и мой предыдущий… – Ты боишься влюбиться в кого-то, пока будешь замужем за мной? – упираюсь подбородком ей в плечо. Она так и лежит в позе, в которой мы собирались заниматься сексом. – Нет, что ты? – качает головой. – Я боюсь, что ты уйдёшь от меня. Я на пороге тридцатилетия, ты найдёшь себе кого-то помоложе… – О, Господи! – выдыхаю. – Умоляю, скажи, дело только в этом? – сжимаю пальцами её плечи. – Да… – поворачивает на меня голову. – Фух! – гора с плеч. – Мне наплевать на молоденьких, ты для меня молоденькая! – улыбаюсь. – И я с тобой не потому что запал на твои прелести, хотя нет. Вру. Именно из-за них всё и началось, – накрываю её грудь ладонями, целую в плечо. – Но потом всё изменилось. Твоя молодость и внешность совсем не главное для меня сейчас. – Правда? – наивный взгляд. – Как мне доказать? – отстраняюсь, сажаю её и сажусь напротив. – Эмм… – глаза бегают. – Можешь поцеловать меня, – широко разводит бёдра. Секунд десять не могу оторвать взгляд. Она мне будто восьмое чудо света показывает. – Ну? – возвращает меня в реальность. Закатываю глаза. – Погоди, так ты всё это устроила только для того, чтобы я поиграл с твоей киской? – щурю глаз. – Поиграл с моей киской? – переспрашивает. Я киваю. Она наигранно морщится. – Сейчас стошнит, – шепчет, машет рукой, привлекая к себе прохладный поток воздуха. Я смеюсь. – Вот! Из-за этого я с тобой! Ты заставляешь меня смеяться, – зажимаю её лицо в своих ладонях, целую. Опускаемся на кровать.

Я люблю тебя, Холи! Просто не хочу чтобы ты знала об этом.

И, вроде, всё снова хорошо. По-прежнему. Мы вместе, мы счастливы. Отмечаем её день рождения в самом узком кругу, кругу двух наших тел, запутавшихся в простынях. За завтраками спорим, чей сэндвич с рожицей красивее, о том, насколько полезен поджаренный сыр. Обсуждаем место проведения свадьбы и гостей. Планируем ремонт в моём доме. Упс… В нашем доме. Ездим на обед к её маме и на ужин к моей. Мы быстро нашли общий язык с Рикки, мужем Люси, малышки Джордан и Джесс называют меня «дядя Шеннон», и я чувствую себя таким большим важным дядькой. Что-то на подобии Санты Клауса.

У нас на самом деле все хорошо. Только появилось кое-что, что напрягает меня.

– Ты куда? – она переминается с ноги на ногу, провожая меня. – На репетицию, – поначалу улыбаюсь я. – С кем? – С Джаредом и Томо, Хол! С кем я ещё могу репетировать? – закатываю глаза. – Когда вернёшься? – Как только закончим. Как обычно, поздно. – Давай я отвезу тебя, давай я приеду за тобой. Позвони, как доберёшься, позвони через пару часов, – и так пока я не рявкну чтобы она успокоилась. – Холи, хватит! Я еду к Джареду! Я не собираюсь изменять тебе! Я не собираюсь уходить к другой. Потому что ты мой кексик. Самый сладкий! Поняла? – сверлю её взглядом. – Да! – кивает она. – Целуй! – приказываю. Она обвивает мою шею руками, нежно или наоборот страстно целует меня и всегда шепчет: – Я очень сильно тебя люблю! – Всё, езжай на работу, – отправляю её.

И я тебя люблю, кексик. Очень сильно! У тебя нет причин ревновать меня, не доверять мне.

====== Часть 69. Лёгкое дыхание ======

Весной нас пригласили на свадьбу её подруги Клер. Когда я сказал, что мы обязательно поедем, то кексик радовалась как сумасшедшая.

– Если бы я всё ещё была с Граффадом, он ни за что бы не согласился ехать к Клер и Падди на свадьбу и уж тем более не пустил бы меня, – Холи сидит на моей заднице, балует меня массажем. – Он придурок! Как ты вообще могла быть с ним? – Я ничего не видела в своей жизни до него. Будто жила в резервации всё это время… – Почему он так тянет с разводом? Сколько уже это продолжается? – бормочу, подняв голову с подушки. – Эмм… – считает она. – Год и ровно одиннадцать дней. Я подала на развод в прошлом марте. – Идиот! Неужели он думает, что ты когда-нибудь вернёшься к нему? – возмущаюсь. Она молчит. – Хол! – зову. – Что? – Ты ведь никогда к нему не вернёшься? – Глупый вопрос, – фыркает она. – Да или нет? – сжимаю зубы. – Шеннон! Перестань! Я не собираюсь отвечать! – она продолжает массировать мою спину. – Как хочешь, – соглашаюсь я. – Давай, теперь моя очередь. – Что? – пугается она. – Теперь я сделаю тебе массаж, ложись, – встаю. Она улыбается, стягивает с себя маечку, ложится на живот. Еле сдерживаю себя от быстрого секса. Она подо мной сейчас, в моих руках.

Расстёгиваю застёжку бра на её спине, она тихонечко выдыхает. – Кажется, – спокойно начинаю я, прижимаю её своей грудью к матрасу. – Я задал тебе вопрос. А вопрос предполагает наличие ответа, если он не был риторическим. А он, Холи, не являлся таковым! Так вот, специально для тебя, я повторю снова! – цежу сквозь сжатые зубы. – Ты ведь не вернёшься к своему мужу?

– Шеннон, – начинает она. Злюсь. Твою мать! – Ответ, О’Доннелл! – наматываю её волосы на руку, тяну на себя. – Мне нужен чёртов ответ! – Отпусти меня! – пытается вырваться. Ну уж нет, коричка! Я сильнее тебя. Она не успокаивается. – Холи, ты можешь продолжать так себя вести, – ловлю её руки, укладываю их вдоль туловища, прижимаю коленями. – Но ты или останешься без своей шикарной шевелюры, – снова хватаю её за волосы. – Или сломаешь себе позвоночник в попытках перевернуть меня, – я уже забыл о чём её спрашивал. Так забавляют её попытки пересилить меня. – Либо… – осматриваю её, она резко дёргает попкой, и я почти падаю, но удерживаюсь в последний момент. – Сучка! – смеюсь. – Либо будешь оттрахана, прямо в свою аппетитную задницу! – Ой, – вскрикивает она и замирает. – Отлично! А теперь может, всё-таки ответишь? – Нет, Шеннон! Нет! Я никогда к нему не вернусь! – кряхтит, прижатая к матрасу. – Поклянись! – взираю на неё, словно властелин на рабов. – Клянусь! Только не надо в задницу! – голос дрожит. Смеюсь. Выпускаю её из пут своего тела, нежно провожу кончиками пальцев по позвоночнику, снова прижимаюсь к ней грудью. – Дурочка, я никогда не сделаю этого с тобой. Я слишком берегу тебя, берегу от боли, чтобы трахать тебя в попку, хоть мне и очень хочется, – шепчу ей на ухо и чувствую, как расслабляются её мышцы. Делаю ей осторожный, нежный массаж, который, естественно плавно перетекает в секс.

В аэропорту Шеннон, рыжая чувствует себя в своей тарелке. Тащит меня от одного терминала к другому, так быстро, что прохожие даже не успевают уловить, что перед ними звезда барабанной музыки. Она хорошо ориентируется здесь. Это её родина. Слишком холодная для середины апреля, но очень красивая и относительно уютная. Нас забирает её отец. Я говорил рыжей, что мы можем снять номер в отеле, но она настояла, сказала, что хочет пожить этот месяц у своего отца. Я не стал спорить. К тому же её бывший муж строго ограничивал её в общении с родителями. Я не хочу делать так же. Я не такой.

Дома Дакота показывает мне фотографии, оказывается, малышка была на каждом нашем концерте в Ирландии, и всегда проходила за кулисы. Она так обиделась, когда я сказал, что совершенно её не помню.

– Ди! Не будь ребёнком! – укоряет её Холи. Они дают по полсотни концертов за пару-тройку месяцев. Глупо думать, что они запомнят хоть одну из поклонниц. – Стерва! Ты рушишь все мои представления о розовом мире! – Дакота показывает старшей сестре язык. – Она же невыносима, как ты с ней живёшь? – малышка смотрит на меня. – Знаешь, я просто выше этого гнева… Я словно цветок, растущий на высоком утёсе, обдуваемый ветрами, приходящими с Атлантики, и мою гармонию не нарушает эта рыжая особа, – играю умиротворение, как при медитации. – Да ты похоже, свихнулся! – Дакота испугано смотрит на меня. – С Люси общаться намного проще, чем с тобой! – смотрит на старшую сестру. – Ну так и поезжай к ней! – сверкает рыжая глазами. – И за что я тебя так сильно люблю? Шеннон, вот ты за что её любишь? – карие глаза смотрят на меня. К ним присоединяются зелёные, и в них столько надежды, и капелька страха. Чёрт! Любопытная девчонка! – Ужин готов! – кричит с первого этажа Лизи, и я мысленно облегчённо выдыхаю. – Видишь, лиса, он тоже не знает! – Дакота выходит из комнаты. – Лиса? – смотрю на Холи. – Забудь, и никогда так меня не называй! – Хорошо, лиса! – улыбаюсь. – Шеннон! – цедит рыжая. – Это дурацкое прозвище, семейное, прилепилось ещё в детстве. Просто не называй меня так. – Кексик тебе нравится больше? – прижимаю её к себе за талию. – Да, – жарко выдыхает мне в ухо. – Кстати о еде, должна тебя кое о чём предупредить. – Да? – внимаю. – Лизи ужасно готовит! Просто отвратно. – Холи! – возмущаюсь. – Как ты можешь так говорить? – Это правда. Ну не совсем. Вернее будет сказать, что наши американские желудки не привыкли к плохо приготовленной ирландской кухне. В общем, жена моего отца готовит сносно, но лучше будет принять таблетки, которые бы не позволили еде покинуть нас… – Ты невыносимая стерва, уверен, Лизи виртуозна в приготовлении еды. – Я предупредила, Шеннон, – она чмокает меня в щёку, и мы спускаемся к ужину. Стол заставлен блюдами. – Садитесь, где вам будет удобно, – кивает на стол её отец. Мне сложно выговаривать его имя, у него нет чего-нибудь сокращённого? Полегче? Может, Джон? Владимир ещё куда не шло, но фамилию я не выговорил бы при всём желании. Ужасный язык. Ужасные фамилии и имена! Я не позволю называть наших детей русскими именами. НИ ЗА ЧТО!!!

Мы усаживаемся на свои места, у меня глаза разбегаются. Я хочу всё попробовать!

– Хол, тебе как всегда, самый прожаренный! – её мачеха кладет в тарелку рыжей стейк. – Самый прожаренный? – раскрываю глаза. – Ага, ну знаешь, люблю корочку, – улыбается она. Ага! Как же! Я то знаю, что ты любишь с кровью!!! – Положить тебе салат? – спрашиваю специально громко. – Нет, дорогой, я не хочу, – она смотрит на меня в глазах вопрос: «Какого чёрта ты делаешь»? – Перестань. Ты столько раз говорила мне, что хочешь именно этот салат Элизабет, – накладываю ей в тарелку немного. – О! Это правда? – глаза Лизи сияют. – Ты же не любила его в детстве. Клади побольше, я приготовила много. – Спасибо, Лиз, – улыбается Холи, а под столом сильно сжимает ладонью моё колено. О! Берегись, Шеннон, она убьёт тебя! Зря наговаривала на мачеху, всё очень вкусно.