Текст книги "Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)"
Автор книги: I dream of drums
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
– Противно? – раскрываю глаза. Противно, мать твою? Она чуть не умерла, а ему противно. – Да… – кивает он головой. – И поначалу я вспоминал всё это зрелище и не мог даже смотреть на неё. А потом пришёл в себя, увидел, как она страдала, как ей было больно. Она просыпалась по ночам и визжала задев болячки, шрамы. И порой я просто плотнее закрывал дверь в её комнату, вставлял беруши в уши и пытался заснуть. А она кричала, пила таблетки, обкладывала себя льдом. Мне было больно смотреть на неё. И даже когда она выздоровела, я так боялся причинить ей боль, что даже не дотрагивался. Я не спал со своей женой уже пять лет, – прищуривает он глаз. Смотрит на меня. Ждёт реакции. – Ого! – играю удивление. – А вчера мне нужно было срочно улететь в Мексику. Я вернулся сегодня днём. Холи плавала в бассейне, и даже не видела, что я приехал домой. Дочь рассказала, что Холи не ночевала дома. Я спросил жену, изменяет ли мне она. Но она лишь хмыкнула, ответила, что мои вопросы похожи на бред. Шеннон, клянусь, я не брежу! Я давно заметил, что она не пытается заняться со мной сексом. Раньше она каждый день пыталась соблазнить меня, несмотря на отказы. А сейчас что-то изменилось… Я вижу, что её глаза стали снова блестеть, она стала чаще улыбаться. Постоянно что-то напевает, почти не замечает меня. А больше всего меня нервируют её стёртые колени, – рычит он, чем пугает. – Я-то знаю от чего это. Хотя она говорит, что это всё из-за йоги. Но нет! Я знаю, что врёт. У моих женщин такие же колени. – Что? – давлюсь колой. – Твоих женщин? – смотрю на него, раскрыв глаза. – Ну да. А ты думал, что если я не сплю с женой, то вообще ни с кем не сплю? Нет, дружище. Я безумно люблю свою малышку, и безумно желаю её. Но не могу… Я знаю, что она из-за меня пережила. И я боюсь причинить ей хоть… Хоть что-то… Она у меня такая хрупкая, я боюсь… – выдыхает он. О, Господи, ничего тупее я в своей жизни не слышал… – У меня есть постоянная, эмм… Любовница. Она младше меня на пять лет, видишь? Я не педофил, – улыбается мне. – Она тоже замужем, у неё тоже есть дети. Мне хорошо с ней, у нас стабильные сексуальные отношения. Я не буду говорить тебе, кто она. Ты наверняка знаешь её. – Да… Лучше не говори, – бормочу. – И вот сегодня мы так сильно поругались с ней. Я поругался с Холи, запретив ей сегодня выходить из дома, поругался с любовницей. Чувствую себя дерьмово, – морщится. Да. Ты и выглядишь также! – Да уж… Всё было бы куда проще, если бы ты просто спал со своей женой… – рассуждаю. – Да. Согласен, – кивает Даг. – А знаешь что? К чёрту всё! Прямо сейчас поеду домой и выполню свой долг перед супругой! – Что? – раскрываю глаза. – Даг! Стой, стой, стой! – удерживаю его за плечо. – Ты был прав, все будет проще. И чего я боялся? Оли! – подзывает здоровяка. – Даг, стой! Нет! – почти кричу. – Что? – смотрит на меня. – Что не так? – Ты пьян, – придумываю на ходу. – Давай поедем ко мне, ты проспишься и утром поедешь к своей малышке. Сейчас тебе нельзя. Не стоит. Ты же пьян. Очень пьян. – Я ещё никогда не был так трезв! – хлопает меня по плечу. Уходит. Стоп! Нет! НЕТ! Мать твою, нет! Даг! Стой! Чёрт!
Набираю номер рыжей. Ну давай же! Холи, прошу тебя! После продолжительных гудков меня отправляют в голосовую почту. Снова и снова.
Чёртова девка! Возьми трубку, дьявольское отродие! Сука! Стерва! Холи, пожалуйста! Но нет. Снова переадресация на голосовые сообщения. Что же я стою? Вылетаю на парковку, Ауди заводится только с третьего раза. Всё! В расход, грёбаная машина!
До Шермана добираться долго. Хорошо, что ночью машин меньше. Без пробок доеду скорее. Снова набираю Холи. Нет. Теперь телефон отключён. Нет! Я не позволю ему трахнуть мою девочку. Она моя! Ну как я его не удержал? Мог бы что-то придумать. Но нет. Шеннон, Шеннон, что же в твоём мозгу щёлкает, что ты в экстренной ситуации соображаешь хуже?
– Выключи дальний, идиот! – шиплю машине, которая идёт навстречу. Конечно, он меня не слышит. Зато я слышу громкий звук, и удар откидывающий меня вбок. – Придурок! – рычу, вылезая из машины. Помятый бампер и разбитая левая фара. – Я, кажется, заснул, – выходит из пикапа старик. – Твою мать! – шепчу. Ну почему нельзя бить старых людей? Мне так хочется! – Вы не ушиблись? – натягивает на нос очки. О! Так ты ещё и милый? – Не ушибся! – рявкаю. – Прошу прощения, я не думал, что задремлю. – Никто не думал! – шиплю. – Вы в порядке? – Да, спасибо, – благодарит старичок. – Я уже вызываю полицию. – Зачем? – раскрываю глаза. У меня дела! Я не должен позволить Дагу переспать с его женой! Да ещё и алкоголем от меня разит за несколько миль. – Я в порядке. – Я испортил вашу машину. – Да чёрт с ней! – срываюсь. Старик удивленно смотрит на меня. – Нет. Я должен ответить за это! – отвечает мне он. Идиот! Плюхаюсь на сиденье в машине. Закуриваю. – Холи, пожалуйста, умоляю тебя! Прошу, не соглашайся! Прошу тебя! – шепчу как мантру.
Полиция, страховая и толпа папарацци. Домой попадаю только к шести утра. Отключаюсь без чувств, прямо в машине, в гараже.
====== Часть 59. Нет бы сказать, как я её люблю... ======
Открываю глаза, красные цифры на панели оповещают меня о том, что я проспал пять часов. От неудобной позы болит всё тело. Разминаюсь по пути в дом. Ищу ключи, но от ветра дверь открывается с тихим поскрипыванием.
Я, что забыл дверь закрыть? Вот идиот! Голова трещит. С довольным пыхтением кофеварка отключается, наливаю большую кружку, поднимаюсь на второй этаж. Странно, дверь в комнату закрыта. Толкаю её. И вместо моей белоснежной кровати, посреди комнаты образовалась помойка. Вещи, куча вещей, обувь. Оборачиваюсь, полки в моей гардеробной пусты. Вся одежда разбросана по кровати, полу. Вчера тут был идеальный порядок.
– Какого? – дар речи пропадает. – Я злилась… – тихий голос моего кексика. – Хол? – оглядываюсь. В комнате никого. – Я на окне. – Где? – не понимаю я. Отбрасываю чёрную шторку. Тоненькая спина, сутулится в проёме. Узенькие плечи почти прижаты друг к другу. В трясущихся пальчиках зажата сигаретка, в другой руке стакан кофе. Ноги свисают на улицу. Она такая грустная… – Эй, ты что там устроила? – Я уберу. – А нафига раскидала? – Сердилась… – А сейчас? – Успокоилась, – выдыхает дым. – Что за дурость курить в комнате? Идиотизм какой-то, – выхватываю сигарету из её рук, выбрасываю на газон. Она хватает вторую сигарету. – Холи, я выкину все! – рявкаю. Она поднимает на меня пустые глаза. Мне даже страшно стало. – Ты посоветовал Дагу взять меня силой? – голос такой тихий. – Что? – раскрываю глаза. ЧЁРТ! Точно! Как я мог забыть? – Холи, нет. Погоди. Всё было совсем не так! – А как? – голос дрожит. – Он пьяный был. Рассказывал мне всякое. А я… – запинаюсь. – Погоди! – почти кричу. Падаю на подоконник рядом с ней. – Было? Он… Он… – даже произнести этого не могу. – А сам-то как думаешь? – хрипит. – О, Господи! – закрываю рот ладонью. – Нет. – О, Господи, нет, – повторяет она. – Когда он сказал, что его дружище Шеннон подсказал ему, как нужно поступить со строптивой женой, я тоже повторяла: «О, Господи, нет». Но Даг сказал: «Да», натянул обратно свои трусы и вышел из комнаты, – голос отдаёт мертвецким холодом. Он всё-таки трахнул её. Мою девочку. – О, Господи, нет, – качаю головой, выуживаю сигарету из её пачки и закуриваю. Нет! Холи, нет! Он был с ней. Фу! Нет! Ну, нет! – Спасибо, любимый, – кивает она, двигается, перекидывает ноги через подоконник, встаёт, отпихивает ногой мою одежду. – Холи, вещи! – растерянно упрекаю её. – Ты серьёзно, мать твою? – с презрением смотрит на меня. – Твои шмотки? Это то, что тебя действительно волнует? – щурится. – Ты посоветовал ему меня изнасиловать? Ты в своём уме? Ты извращенец? Зачем? Зачем тебе это было нужно? – Хол, всё было совсем не так! Совсем не так. Я не советовал ему этого, – пытаюсь объяснить. – Он извратил мои слова. Я не мог посоветовать ему изнасиловать тебя! – я ведь так тебя люблю! – Ты нет, а он смог, – опускает глаза. – А ты? Как ты могла согласиться? – вскакиваю. Она поднимает на меня взгляд. В них шок. – Что ты так на меня смотришь? Если бы ты не захотела, у вас бы ничего не было! Видимо, как только он попросил, ты с радостью прыгнула на него. И не нужно обвинять в этом меня! Если в вашей семье практикуется подобное извращение, не стоит впутывать в это меня! – почти кричу. Стоп! Остановись, Шеннон! Что ты несёшь? Зачем? Зачем ты делаешь ещё хуже? Разве ты не видишь, что твои слова ей как больные оплеухи? Не могу остановиться. Я слишком зол сейчас. – Клянусь, заплакала, если бы умела, – качает головой. – Умеешь! Ещё как. Забыла, как рыдала тут? – киваю на кровать. – Какого чёрта ты плакала тогда? Ты же любишь когда по жёсткому! Я был жёстким, с тобой! Шлюха! – не сдерживаюсь. В её глазах ужас. – Трахалась с этим старым мудаком. Какая же ты шлюха, Холи! Поверить не могу! А может ты всё это время трахалась с ним? Изменяла мне? – Остановись, – шепчет она. – Остановись? – меня трясёт от злости. Я прямо вижу, как она там стонала под ним. – Нужно было сказать это себе. Вчера, когда позволила своему мужу отыметь тебя, как дешёвую шлюху! Последнюю проститутку! – всё. Меня уже не остановить. Она молча шагает к двери. – А ну стой! – хватаю её за руку. – Ты не дослушала! – ору, прижимая её к стене. Она стонет. Я сделал ей больно. Ну и плевать. Радуйся, что я не убил тебя, рыжая шлюха! – Не смей уходить, когда я говорю! Что ты смотришь так на меня? Не нравится? Неприятно? А какого мне? Я думал, что с ним у тебя больше никогда ничего не будет. А ты с радостью согласилась потрахаться с ним! – Он не спрашивал, – шепчет. – Что? – не расслышал. Она молчит. Бью кулаком в стену возле её уха. – Что, мать твою, ты промямлила сейчас? – Он не спрашивал. Даже не потрудился разбудить. Я проснулась от того, что он больно схватил меня за бёдра… – Заткнись! – рычу. – Ты же не собираешься описывать весь процесс вашего сношения? Этого мне ещё не хватало! Хочешь, я сделаю с тобой тоже, что и он? – Не надо. Пожалуйста, – качает головой. – Шлюха! – шиплю с презрением. И в этот момент выражение её лица меняется. – Пошёл к дьяволу! – будто выплёвывает эти слова мне в лицо. – Что? – одним ударом она разрушила так уверенно выстроенную мной стену уверенности и бравады. – Я сказала, чтобы ты валил ко всем чертям! Я не собираюсь выслушивать, как ты меня оскорбляешь! Я не шлюха, Шеннон! Хотя нет. С тобой я становлюсь шлюхой, у которой сразу становится мокро между ног, и сносит башню от одного твоего взгляда. Он не спросил меня, хочу ли я. Он просто взял. Как делал это всегда. Если бы он дал мне сделать выбор, то я бы отказалась. Потому что люблю тебя! – Заткнись! Не говори мне этого! Я не верю тебе! Если бы любила, то не переспала бы с ним. В конце концов, могла бы оттолкнуть, ударить, – трясу руками. – Отталкивала, – опускает голову, закатывает левый рукав кардигана. На руке синяк, отпечаток от пальцев. Сжимаю зубы. Подонок! – Я убью его! – рычу, сжимая кулаки. Лечу вниз. Хватаю ключи со столика. – Шеннон, нет! – кричит она, сжимает мою ладонь. – Не трогай меня! – отдёргиваю руку. – Нет. Пожалуйста! Я не хочу, чтобы он узнал, что мы вместе! – Мы! Не! Вместе! – смотрю ей в глаза. В них смятение, грусть. – Не удерживай! – разворачиваюсь, но не прохожу и пары шагов, спотыкаюсь обо что-то большое, растягиваюсь на полу. – Твою мать! – рычу. – Что за чёрт? – Теперь вместе, – жмёт плечами рыжая. Ничего не понимаю. – Что? – поднимаюсь. Оказывается, я налетел на огромный чемодан. – Я ушла от Дага, – шепчет. Ого! Не ожидал. Эмм… Я в шоке. Но я всё ещё злюсь. – Не стоило. Возвращайся, трахайся с ним дальше! – Шеннон, хватит, пожалуйста! Прекрати. Я не хотела этого! Меня не спрашивали. Просто взяли силой. По твоему совету, кстати! – голос у неё грустный. – Всё, хватит! Не хочу тебя видеть, – я тихонько успокаиваюсь. Она кивает, поднимает чемодан и идёт к выходу. – Ты куда? – смотрю на неё. – Ты не хочешь меня видеть. Мне ничего не остаётся, как уйти. – И куда ты пойдёшь? К мужу? Ты же ушла от него. – Люси живёт в Кауенга Пасс… – не даю ей закончить. – О! Совсем рядом, – бормочу. – Так вот почему я встретил её здесь, в супермаркете. – И кроме того у меня своя квартира в Игл Рок. Я давно купила её. Подстраховалась. Даг не знает о ней, – Холи выходит из дома. – Он обо всём знает. Чтобы ты ни делала, куда бы не шла, где бы не находилась, он обо всём знает, Холи! Ты в курсе, что в твоём телефоне с незапамятных времён стоит маячок? – Что? – зелёные глаза смотрят на меня. – Он следил за тобой, с тех пор, как вы переехали в Америку. Твой телефон посылает сигнал. Твой муж всегда знал, где ты находишься. – Это чушь… – мотает головой она. – Шеннон, погоди. Если это так, то Даг всё знает. Он знает, где я, знает, что у тебя. Знает, что мы вместе. – О, Господи, я вообще не думал об этом, не задумывался! – зажимаю голову ладонями. Холи бросает телефон на плитку, несколько раз бьёт каблуком. – Ладно, я пойду, поймаю такси. – Я отвезу тебя. – Не нужно. Я не хочу. – Я хочу! – рявкаю. Довожу её до двухэтажного дома с большими окнами. – Моя квартира на втором этаже, – тычет пальчиком на окошки. – 2D, – смотрит на меня. – Уходи, Холи, – прикрываю глаза. Она уходит, и в машине, как и на душе сразу становится пусто.
Я приеду к тебе, мой кексик. Сразу, как только успокоюсь, как только перестану злиться. Только думается мне, что это может затянуться.
====== Часть 60. Розовое ======
С момента нашей последней встречи с Холи прошёл месяц. Мне тяжело без неё. Ночами я готов выть на луну. И я чувствую, что ко мне подступает одиночество. Его холодные лапы касаются моего сердца. Я уже совсем на неё не злюсь, но какая-то невидимая преграда удерживает меня от того чтобы сорваться в ночи, приехать к ней. Прижать рыжую к себе, почувствовать её тепло под своими ладонями. Провести ими по узеньким плечам, груди, животу, попке, бёдрам. Уткнуться носом в ароматную копну кудрявых волос. Я хочу, чтобы она просто обняла меня за шею, так как умеет только она. Прошептала, что скучала, и была просто моей любимой девочкой, моим сладким, шоколадно-коричным кексиком.
Мне кажется, что без неё я быстрее устаю, изматываюсь, хандрю. Она нужна мне. В любом случае, думаю, она уже отмылась от своего мужа.
– Мне нужно чтобы ты придумал что-то новое, другой бит. Послушай бас ещё раз. Мне не нравятся неуверенные удары, – бормочет брат. – Хорошо. Мне нужно послушать ещё раз. Ты прав. Я сейчас только кофе выпью и попробую снова, – соглашаюсь. – Нет, езжай домой, поспи. Отдохни. И завтра репетируй дома. – Почему дома? – свожу брови. – Я улетаю в Нью-Йорк завтра. Я твержу тебе об этом уже неделю. – Да. Точно, – киваю. – Что с тобой? Кого ты похоронил? – Всё нормально, брат. Устал, – отмахиваюсь. – Ты устал быть без неё. Поезжай к ней. Она ушла от мужа из-за тебя, она любит тебя, ты любишь её. И уверен, она там тоже сходит с ума без тебя. И, в конце концов, ты работаешь лучше, когда трахаешь её, – он меня слишком хорошо знает. – Мне противно, что она переспала со своим мужем, – ворчу. – Ты слышишь себя? Он её муж. Муж! А жёны обычно спят со своими мужьями. Ты знал, на что идёшь, а теперь тебе противно? О! Умоляю тебя! Ты спал с женщинами, у которых до тебя были сотни мужчин, и тебе не было противно, а у неё был всего один! Ты представляешь, что в наше время значит только один мужчина у женщины?
Ты везунчик, брат. Для тебя всё складывается так удачно. Взаимные чувства, сумасшедший секс, и она наконец-то свободна. Если ты не счастлив сейчас, то ты – дурак. Прости, но это так.
– И что? Что делать? Теперь я могу просто придти к ней, заявить свои права на неё, и считать её своей… Эмм… Женщиной? – развожу руками. – Теперь, когда она бросила всё из-за тебя – да. Я уверен, она жаждет этого. Так что поднимайся, и поезжай к ней. – Ты меня выгоняешь? – морщусь, встаю со стула. – Да! Вали, пожалуйста, к своему торту! – Джаред хлопает меня по плечу.
Дорога до Игл Рок, кажется мне магистралью до Сан-Франциско, и Вентура фриуэй превращается в автодорогу через весь штат… В Глендейле как всегда пробки, будто всё население Лос-Анджелеса потянулось сюда побродить по местным торговым центрам.
– Расступитесь, мать вашу! Звезда едет! – ору, перебивая музыку, исходящую из динамиков.
И как по волшебству эвакуаторы увозят столкнувшиеся машины. Движение возобновляется, еще десять минут, и я паркуюсь у двухэтажного дома.
Таунсенд авеню 4647.
Ненавижу покатые дороги, всегда боюсь, что машина покатится вниз. В комнате с балконом горит свет. Шторки колышутся от торопливого ветра, залетающего через балконную дверь. Долго гляжу в щель, высматривая мою коричку. Уже полчаса прошло. А я всё никак не решусь. Сижу, как придурок.
Я не стал любить её меньше. Наоборот, я так скучал, что готов наброситься на неё, уложить рядом с собой и просто дышать ей в волосы, наслаждаться её близостью, теплом её тела, нежным взглядом, прикосновениями тоненьких пальчиков к моему подбородку.
Холи, как же сильно я скучаю, Бог мой! О! Свет в комнате погас. Досиделся, мать твою! Она ложится спать.
Вылетаю из машины, дёргаю входную дверь дома. Закрыто. Чёрт! Номер квартиры! Номер квартиры! Вспоминай, Шеннон! 2D! Точно 2D! Два длинных гудка.
– Твою мать, Джордж! Прекрати забывать ключи! – рычит Холи и открывает дверь в подъезд. – Джордж? Джордж? Шлюха! – шиплю, влетая по лестнице. И месяца не прошло, а ты уже завела себе кого-то! Долблю ногой в дверь. – Кто? – она напугана. – Джордж! – рявкаю. – Что? Джордж? Какого чёрта? – открывает она дверь. – Ты не Джордж, – качает головой. – Смотри-ка! Догадалась! – отпихиваю её от двери, прохожу в квартиру. – Привет! – она часто моргает, в попытке понять моё поведение. – Кто такой Джордж? – спрашиваю через сжатые зубы. – Сосед, с квартиры 2А. Он всегда теряет ключи, рассеян, у него какая-то болезнь, типа склероза. А жена отключает домофон на ночь, чтобы он не разбудил их новорождённых детей. Я помогаю им, – жмёт плечами. Тру лицо ладонями. Я псих. Ревнивый псих. – Холи… – тяну я. Она поднимает на меня глаза. Ждёт, что я что-нибудь скажу. Но я молчу, словно забыл все слова. – Шеннон, нет, – качает головой. – Я не могу так. Если ты снова начнёшь оскорблять меня, кричать, то лучше не начинай. Мне было слишком плохо в прошлый раз, я больше этого не вынесу, – выставляет ладони вперёд. – Ты знаешь, где дверь. Просто уходи, – тон мертвецкий.
Её фигура скрывается в темноте дверного проёма. Хол! Нет! Любимая моя, нет! Пожалуйста!
Подхожу к двери, закрываю её. Получилось, что хлопнул слишком громко. – Твою мать, всё-таки ушёл! Сукин сын! – рычит она. Нет! Нет! Нет! Я никуда не ушёл, никогда не уйду.
– Холи, прости меня! – влетаю в комнату, прижимаю её к себе. – Прости меня за всё! За этот месяц прости. За оскорбления, за то, что припечатал тебя к стене, – шепчу ей в висок. – Я люблю, когда ты припечатываешь меня к стене, – тихонько отвечает она. Я смеюсь. – Моя девочка, я так скучал по тебе, – ещё крепче прижимаю её к себе. Прямо чувствую, как потрескивают её кости. – Ты такая маленькая, – тычусь носом в её ухо. – Шеннон, полегче! – чуть отталкивает от себя. – В твоих медвежьих лапах всё кажется крошечным, – смотрит мне в глаза. Даже в темноте комнаты я вижу, как они светятся. – Я так скучала по тебе, – зажимает ладонями моё лицо, нежно целует.
О, Боже! Её губы такие тёплые, мягкие. Они такие сладкие. Я будто ем сейчас моё любимое лакомство. Мой кексик. Она смеётся.
– Что? – отстраняюсь, облизываю губы. – Ты стонешь, – сжимает мои плечи. – Ты тоже! – открываю ей секрет. – Я так люблю тебя! Пожалуйста, не оставляй меня больше. Я больше не выдержу без тебя ни дня! – Хорошо, – укладываю её на кровать. – Ты можешь остаться? – в голосе столько надежды. – Конечно. Только мне нужно в душ, и я ужасно голоден, – провожу кончиком своего носа по её. Она встаёт, включает свет, и я оказываюсь в розовой комнате. Розовые стены, розовый потолок, розовая мебель, розовое постельное бельё. Я моргаю. Может мне кажется? – Это что? Вагина куклы Барби? – морщусь. – Это кондитерская Пряничного города! – Что? Кондитерская Пряничного города? – переспрашиваю. Она смущённо кивает. – Оу! – восклицаю. – Я трахаю маленькую девочку! – Я тренировалась в дизайне! – Трахаю малышку, – повторяю. – Я могу постелить красные простыни. Или чёрные, – старается угодить. – Лучше чёрные, – киваю. Она протягивает мне розовое полотенце. – Ты серьёзно? – Бери розовое полотенце, большой член, тащи свою задницу в ванную, она за розовой дверью. А я пока разогрею тебе лазанью! Из-за соуса она тоже розовая! – шипит Холи. – И ни слова про вагину Барби! Не смей сравнивать её с моей комнатой! – Моя командирша! – облизываю губы, прижимаю её к себе. – Я безумно хочу тебя! – рычу. – Я не собираюсь спать с тобой, пока ты не искупаешься, не поешь и не извинишься перед моей комнатой. – Извинюсь перед твоей комнатой? – раскрываю глаза. – Да! Она слышала тебя, – шепчет рыжая. – Пфф! – фыркаю, закрываюсь в ванной. А здесь явно лазурный берег. Даже в прозрачных вазочках на полках насыпан белый морской песок. И тут так сладко пахнет корицей, шоколадом… И… И морской солью.
Выливаю на себя половину тюбика геля для душа с коричной отдушкой. Теперь я пахну как она.
Я теперь тоже коричный кексик.
– Какие новости? – жую вкусный ужин. – Эмм… Работаю с десяти утра. Подала на развод, поэтому работаю теперь каждый день. Мне нужны деньги. Надеюсь, Даг не отсудит у меня эту квартиру. – Будешь жить у меня. – Ты шутишь? Нет. Спасибо! – Сделаю вид, что не слышал этого. Отсуди всё у него. Я оплачу тебе самого лучшего адвоката, – предлагаю. – О, да! И вся империя Граффада перейдёт ко мне! И что мне с ней делать? Продам всё и накуплю себе шмоток, дорогих машин и всю жизнь буду отдыхать на самых дорогих пляжах мира? – Поделишься со своим парнем, – как бы между прочего предлагаю ей. – У меня нет… – не даю ей закончить. – О, Боже! Холи, я твой парень. Теперь. – Обычно такие предложения заканчиваются вопросом, – смотрит на меня. – Будешь? Ты и я. Ну, типа вместе. Ты моя гёрлфренд, – корчу рожу. – Это самое ужасное предложение, которое я когда-либо слышала! – раскрывает глаза. – Я согласна, но в любом случае, я бы не отдала тебе половину всех своих будущих денег. – Самое ужасное согласие. Почему не отдала? – свожу брови. – Ты слиняешь, и оставишь меня ни с чем, – шутит. – Тогда поженимся, – развожу руками. Её глаза расширяются. – Это тоже предложение? – она в шоке. – Угу, – доедаю лазанью. – Пошли, – хватаю её за руку. Тащу в комнату. – О! Чёрное постельное бельё! Это что шёлк? – провожу ладонью по скользкой прохладе простыни. – Ага. Египетский, – кивает. – Иди ко мне, – тяну к ней руки. – Проси прощения! – делает шаг назад, и упирает ладони в бока. – Хол, я уже говорил, что сожалею. Я сходил с ума этот месяц. Ты была мне так нужна… – не даёт мне закончить. – Бла, бла, бла, – закатывает глаза. – Тебя слышала комната! – Холи! – Прости, дорогая комната! Повторяй! – приказывает. – Прости, дорогая комната! – закатываю глаза. – За то, что сравнил тебя с вагиной куклы Барби! – она откровенно смеётся надо мной. – За то, что сравнил тебя с вагиной куклы Барби! – рычу. – Всё? Спектакль окончен? Она слышала меня? – Тшш, – рыжая прикладывает палец к моим губам. – Кажется… Да. Да. Она слышала, она прощает тебя. Больше не говори про неё так. Она этого не любит! – она наигранно строга. Хватаю её за ладони, тяну на себя, она падает на кровать.
====== Часть 61. Соглашайся, О’Доннелл ======
– Зато я знаю, что любишь ты! – целую её шею. Слышу заливистый смех, меняющийся на тяжёлое дыхание. – Я прошу тебя, давай сегодня без игр с алмазами между ног, – шепчет она. – С алмазами между ног? – отстраняюсь. Еле сдерживаю улыбку. – Чёрт, так и знала, что ты заостришь на этом внимание, – она смущена. – Я не мог не заострить внимание. Ты назвала влажность своего желания «алмазами», Хол! – умиляюсь. Приникаю к её губам. Целую. Продолжительно, сладко, медлю, доводя её до исступления. Чувствую движение, и понимаю, что она сняла с себя трусики. – Давай! – задыхается она. Отстраняюсь, облизываю губы. – Покажи, какая ты гибкая, – толкаю её на край кровати. – Очень гибкая, – кусает нижнюю губу. Сползает с кровати. – Всё. Остановись, – кладу ладонь на её живот. – Обопрись на руки, откинь голову вниз, – наставляю. – Хорошо. Всё! Обожаю, когда ты извращаешься, – её плечи, руки, и голова свисают вниз с постели. Располагаюсь между широко раскинутых ног. – Я хочу эти алмазы, – облизываю губы. – О, я тоже! – она полна трепетного ожидания. – Уверенна? – Конечно, уверенна! Шеннон, жду не дождусь когда же ты меня трах… – не даю ей договорить. Кончиком языка провожу по горячим складочкам кожи. – Шеееее… – тянет она. – Я не… Ты… – голосок у неё сейчас глухой. Она задыхается. – О! Это же твой язык, – она потихоньку начинает извиваться. Крепко сжимаю её бедра, не позволяя им двигаться. – Я не выдержу, Шеннон, не выдержу! Возьми меня, пожалуйста! – молит. Стягиваю боксеры. – Да! Да! Да! – она сжимает мои плечи. Я даже понять ничего не успеваю, как чувствую, что мы оба скатываемся с кровати. – Ты не ушиблась? – кладу ладони ей на щёки. – Продолжай, – улыбается она, прижимается своей грудью к моей. – Я люблю тебя! – перекатывает меня, и я в секунду оказываюсь снизу, под ней. – Я люблю тебя! – её сладкие губы накрывают мои. И я тоже! И я люблю тебя. Так сильно! Так сильно, мой кексик. – Я глупая, глупая дура, – её загорелое тело накрывает моё. Счастливая улыбка растягивает губы. – Поняла от чего отказывалась? – улыбаюсь, убираю кудрявые пряди от её лица. – Я как-то сказала тебе, что ты переоцениваешь свой язык, помнишь? – Помню, как мне было обидно, – щурюсь. – Не переоцениваешь, он творит чудеса. Нужно было согласиться ещё тогда. В Лхасе, – она целует меня в середину груди. – Я думал, что забыл, какая ты. Какого это, заниматься сексом с тобой, на полу, – сжимаю её ладонь, целую каждый карамельный пальчик. – Ты всё для меня! – она встаёт, ложится на кровать. – Иди ко мне, я так устала за сегодня, – приглашает меня в постель. Поднимаюсь, укладываю её на свою грудь. – Как далеко продвинулся ваш развод? – Не продвинулся, ни на шаг… – как-то обречённо шепчет она. – Он не соглашается. – Теперь суд? – Теперь суд, – кивает она. – Было бы куда проще, если бы ты позволила мне убить его. Ещё месяц назад, – бормочу. – Не говори глупостей. Я справлюсь. – Не хочу, чтобы ты справлялась с этим в одиночку. – Можешь выйти за него замуж, и тогда разводиться с Дагом мы будем вместе, – смеётся. – Лучше замолчи! – закрываю её рот своей ладонью. Она хохочет и мы быстро засыпаем.
Каждый день. Мы видимся теперь каждый день. Каждую ночь проводим вместе. Этот секс с ней. Он какой-то сумасшедший. Бывает грязным и очень пошлым. А бывает нежным, почти невесомым. Сегодня не тот случай. Мы путаемся в липких от пота простынях.
– У меня даже волосы мокрые, – Холи падает возле меня. – Я зверь, – глотаю. – Я знаю! – пытаюсь восстановить дыхание. – Ты самоуверенный, напыщенный индюк, – фыркает рыжая. – Ну, прости, – тяну к ней руки. – Я сплю! – рычит она. – А поговорить? – смеюсь. – Ты настоящий мужчина. – Да. За тем исключением, что трахал сейчас ты меня, а не наоборот, – ворчит. – Иди ко мне, – притягиваю её на свою грудь. – Я не знал, что ты можешь сердиться после секса. Великолепного секса. Ты была великолепной, – мурлычу. Я знаю, это усыпит её бдительность. – Нужно было сразу сказать мне это! – теперь мурлычет она. – О! Чуть не забыл! О великолепном! – протягиваю руку к своим джинсам, нащупываю коробочку. – Держи, – отдаю Холи коробочку из толстого пластика, покрытого шероховатым картоном. – Это что? – приподнимается на локтях. – Кольцо, – закатываю газа. – Колечко? За секс? – Не обольщайся, – подстёгиваю её. Она показывает мне язык. – Так, что за повод? – Обычно невестам дарят кольца на помолвку. – А у нас была помолвка? – она в шоке. – Ну, тогда, пару месяцев назад, когда ты не захотела отдать мне половину денег Граффада, из-за того, что я могу свалить. Я сказал, что нам придётся пожениться. Я ужинал… – Да, да! Я помню! – рявкает. Пугаюсь. – Ты говорил серьёзно? – О, Господи, Холи! Конечно, серьёзно! – Шеннон, я ведь даже ещё не разведена! – прикрывает одеялом грудь. Ну вот! И куда мне теперь смотреть? – Поженимся, как только разведёшься. Всё просто, – жму плечами. – Я не согласна, – качает головой. – Давай О’Доннелл! Соглашайся! – смотрю на неё. – Сделай всё по правилам. Предложи мне выйти за тебя! – задирает нос к самому потолку. – Выходи за меня, – развожу руками. – Ладно, – кивает она, возвращает свою спину на кровать. – Дурак! – Можем устроить вечеринку. Но только не здесь, у тебя слишком мало места, – осматриваюсь. – Лучше у меня. Позовём на помолвку всех! Твою сестру с мужем и детьми, маму, папу с его женой, младшую сестру, твою Клер, и всех, кого захочешь. – Правда? – её лицо снова возникает перед моим, закрывая собой потолок. – Шеннон, ты, правда, сделаешь это для меня? – Конечно! Что в этом такого, Холи? – Просто… У меня… Было… – Я знаю. Он был недостоин тебя. С самого начала, – прижимаю её к себе. – Я люблю тебя! – она крепко целует меня, и обводит руками мою шею. И я люблю. Безумно. Больше всех на свете!
====== Часть 62. Раньше за это отрубали руки ======
Нам с Томо пришлось пробыть по делам в Нью-Йорке почти целую неделю. Мой ароматный кексик готовит вечеринку. Нашу вечеринку к помолвке. Она так этим загорелась. Даг никогда не позволял ей ничего планировать. Тем более, что я это ненавижу и попросту не умею. Как объяснила мне рыжий гений, притащить пиво и заказать пиццу, даже самую дорогую, это ещё не вечеринка, Шеннон!
Садимся в самолёт.
– Ты правда женишься? – наклоняется Томо. – Я, правда, женюсь, чувак! – улыбаюсь. – Как только она разведётся с мужем, я сразу потащу её в церковь. – В церковь? Ты? – Томо раскрывает глаза. – Эй! Я верующий! – пихаю его в колено. – То, что ты по сто раз в день взываешь к Богу, ещё не значит, что ты веришь! – Как раз то и значит, – закатываю глаза. – Эй, рыбка! – подзываю стюардессу. – Двойной арманьяк, – прошу. – Мне тоже, – заказывает Томо, и что-то печатает в своём телефоне. – Сэр, включена надпись с просьбой отключить телефоны. Или переведите его в режим полёта, – улыбается девушка. Он кивает и стюардесса удаляется. – И, что? Никаких комментариев? – разводит Томо руками. – Чтобы я не сказал, всё будет звучать оскорбительно. Моя рыжая лучше. – Поверить не могу, что ты так влюбился, – Томо качает головой, отключает телефон и откидывается на спинку. – Точно! Телефон! – щёлкаю пальцами. Просовываю руку в карман. Нет. Его нет. Проверяю и левый карман, куртку, сумку с документами. – Ты не помнишь, куда я дел телефон? – Какой? – Айфон! Чёрт, с бирюзовой крышкой, – начинаю нервничать. – Бирюзовый? Последний раз я видел его в твоих руках, прямо перед тем, как нас обступили фанаты. – Чёрт! – рычу, пристёгиваю ремень. – Что? Купишь новый! – Томо жмёт плечами. Куплю… Куплю… Быстро осушаю бокал с алкоголем, погружаюсь в беспокойный сон.
