Текст книги "Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)"
Автор книги: I dream of drums
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Отправляйтесь к остальным трофеям! – бросаю трусики в ящик с другими трусиками, которые оставляли предыдущие. – У тебя всё нормально? – плюхается Джаред на кровать. – Встань! – повышаю голос. – Ты же знаешь, я этого ненавижу! Это не диван, и не гардеробная, и не чёртова лежанка! Кровать предназначена для сна! – злюсь. – И ещё она предназначена для того чтобы ты на ней трахал свою сладенькую коричную палочку! – сжимает Джаред зубы. – Как ты её назвал? Коричная палочка? С чего? – Брось! Только больной, с патологией дыхательных путей не почуял этот пьянящий аромат кекса с корицей! – Клянусь, брат, она меня околдовала. Она ведьма! И ведь я думаю, что я сам этого хочу! – тру лицо ладонями. – Я вчера был с Джефом и Хоуп. Пошёл к барной стойке купить бутылку арманьяка, а тут она. Вернулась из Ирландии. И ты бы видел эти невинные глаза, эту кокетливую улыбку, этот покорный взгляд. Чёрт! Я еле сдерживался, чтобы не трахнуть её прямо там. Я не люблю, когда девчонка полностью прогибается под меня, не люблю беспрекословную покорность. Но когда она ведёт себя покорно, то у меня просто сносит крышу. Среди всей этой напускной храбрости и надменности, простое согласие со мной – уже большая победа! Чёрт! – опускаюсь на корточки. – Она действительно зацепила тебя? – Посмотри на меня, Джаред! Я, как одержимый… Всё, чего я хочу – это трахать её. Снова и снова. И хочу чтобы она молча подчинялась мне. Была тихой, смиренной и молчала. Просто молча соглашалась со мной, – бормочу. – Шеннон, ты слышишь себя? – удивляется Джаред. – Нашёл бы себе труп. Он не будет сопротивляться, – качает головой. – Ты в своём уме? – раскрываю глаза. – А ты? Тебе было бы куда проще если бы у тебя была покорная девочка. Ну эти… Извращенцы. Нижние, или как их там, – сводит брови. – Ну эти, которые играют собачек, служанок, рабынь… – Я понял! – повышаю голос. – Я не хочу другую. Хочу рыжую. Пусть она будет такой! Но только не собачкой. А просто смиренной. Хотя… Рабыня? – загадочно улыбаюсь. – Вали, мне нужно в душ и поедем работать! – выгоняю брата из комнаты, закрываюсь в ванной, включаю воду. Сжимаю ладонью свой похотливый орган.
Рабыня… Хотел бы я посмотреть на это. На неё. Она была бы в старой, чуть потрепанной кофте молочного цвета, длиной чёрной юбке. Рыжие кудри были бы скрыты от меня платком. Опустив голову, она бы поднесла мне чашку кофе на сверкающем подносе. И я бы медлил целую вечность прежде чем забрать его. А она стояла и ждала.
– Ты забыла кекс! – сказал бы я, забирая кофе. – Простите, господин, – прошептала бы она и ушла, а я бы смотрел ей в спину и наслаждался тоненькой фигурой своей рабыни. И я бы сидел, закинув свои ноги в длинных рабовладельческих сапогах на стол. Рвал на мелкие кусочки старый контракт о покупке ещё двух кофейных плантаций и бросал их на пол по правую сторону от себя. – Ваш кекс, господин, – вернулась она, и опустила блюдце с ним на стол. – Он коричный? – поинтересовался я, учуяв аромат. – Нет, господин. Он шоколадный, – стояла бы она, опустив голову и переплетя пальцы. И я бы попросил её убрать клочки бумаги. И она бы опустилась на колени, совсем рядом со мной. Я бы наблюдал за ней, понял, что корицей пахнет от неё. От той, которая волнует меня. От той, которую я заметил среди других рабынь и перевёл её прислуживать в дом. Поближе к себе. Которую, мечтал затащить в постель уже несколько месяцев.
Но она всего лишь рабыня, работающая на моей кофейной плантации. Рабыня, за которую я заплатил деньги. Я не могу опуститься до секса с рабыней. Но от неё так соблазнительно пахнет, и она так красива. Так кротка и покорна. У меня всегда стоит, когда я наблюдаю за тем, как она выполняет свои дела. Вот и сейчас.
Завожу согнутый палец за узел платка. Она втягивает воздух и замирает. Тяну кусок материи на себя и освобождаю из плена рыжие кудри, пьянящего коричного аромата. Поднимаю её голову за подбородок. Она бросает на меня быстрый взгляд и снова опускает глаза.
– Посмотри на меня, – прошу я. Она судорожно качает головой в отрицании. – Эй! Это приказ! – повышаю голос. Она поднимает на меня свой изумрудный взгляд. Я охаю про себя. – Ты такая красивая. Как тебя зовут? – спрашиваю, понимая, что за полгода её работы у меня, так и не узнал её имени. – Холи, господин, – быстро моргает. Испуганно смотрит на меня. – Закрой дверь, Холи, – киваю на вход в мой кабинет. Она поднимается с колен, тихонько закрывает дверь. – На ключ! – успеваю сказать, прежде чем она отойдёт. Трясущимися пальчиками дважды поворачивает ключ в замочной скважине. – Подойди! – подзываю. Она подходит ко мне.
Хлопаю ладонью по своему бедру. Она понимает без слов, садится. Смотрит перед собой. Любуюсь её профилем. Кожа кажется бархатной. Кладу правую ладонь на её левую щеку. Поворачиваю её голову к себе. Она смотрит мне прямо в глаза. Внутри всё сжимается.
Провожу пальцем по пересохшим губам. Её дыхание обжигает. С губ спускаюсь на подбородок. Веду пальцем по горлу, чувствую, как она сглатывает. Расстёгиваю первые пуговицы кофты. Просовываю ладонь под ткань, пропускаю твёрдый сосок между указательным и средним пальцами, сжимаю грудь. Она рвано выдыхает. – У тебя были мужчины? – смотрю на неё.
– Я была замужем, господин, – быстро отвечает она. – Как давно ты не видела мужа? – играю её соском. – Довольно-таки, – тяжело дышит она. – Как давно? – повышаю голос, повторяя свой вопрос. Сильно сжимаю. – Два года! С тех пор, как тружусь на вас, – голос сдавлен от боли. – Хорошо, – отпускаю. – Я хочу заняться с тобой сексом, Холи, – провожу левой ладонью по длинным рыжим волосам. – Но, сэр! – похоже на возмущение. – Нет. Не так! Я займусь с тобой сексом! Считай это приказом! – расстёгиваю молнию на юбке. – Да, господин, – смиренно опускает глаза. Я медленно раздеваю её. Наслаждаюсь её наготой. Укладываю на свой письменный стол. Прямо среди бумаг. И их белизна так выгодно оттеняет загорелый цвет её кожи. Её трясёт в ожидании меня. О! Мой кексик, я не заставлю тебя долго ждать! Я давно готов! Только проверю на сколько ты горяча!
Дьявол! Больше не могу. Крепко сжимаю поручень левой рукой. Кончаю. С глухим стоном. Холи! Ты заставляешь меня выстраивать такие фантазии, что мне даже не требуется представлять секс с тобой! Чтобы кончить, мне хватает прелюдии.
====== Часть 21. Неделя ======
До трёх ночи работаем. Усиленно. Кажется, брат вынашивает идею новой песни. Я слышу, что он напевает что-то незнакомое. Снова по всей студии разбросаны бумажки. Каждую свободную секунду он что-то строчит в своём КПК. Талантище! Моя гордость!
– Дьявол, Шеннон! – прервался брат. – Меня достал твой телефон! Почему он всё время жужжит? Что, мать твою, с ним не так? – орёт Джаред. – Успокойся! Я не слышал! – Так бери его с собой, а не оставляй возле меня! Наверняка твоя девка эсемэсит! – Надеюсь, это так! – игнорирую его злость. – Бинго! – сообщения от Холи. Судя по содержанию – ей скучно. Предлагает встретиться через неделю. «Я был занят. Объясни, почему мы не можем видеться каждый день, пока нет твоего мужа. Могу приехать сейчас», – пишу ей. Она долго отвечает. – Спокойной ночи, брат! – обнимаю Джареда на подъездной дорожке. В этот момент из такси вылезает миленькая брюнеточка и семенит к нам. – Не блондинка? – удивляюсь. – Перестань! Ну что же я кем-нибудь другим полакомиться не могу? – фыркает брат. – А теперь вали! – подталкивает меня к машине. Киваю брюнеточке и сажусь в машину. Скучаю ли я по тем временам, когда мы с братом делились нашими девчонками? Не знаю. Не думаю… Сейчас бы я этого совсем не хотел. Сейчас моя рыжая только для меня. Она только моя. «Я уже давно легла спать. Прямо сейчас сладко потягиваюсь и собираюсь снова закрыть глазки», – отвечает она. А под текстом её фото. Она в моей рубашке в красную клетку. Она забрала её! Чёрт! Я не заметил пропажи! Мне вдруг срочно понадобилась эта рубашка. Придётся забрать её! Рулю мимо своего дома, прямиком в Шерман Оукс. Звоню в домофон у ворот. – Я же сказала, что сплю, – загадочный голос из пластиковой коробки. – Открой! – прошу. – Я сплю! – зевает. – Холи! – рычу. – Просто уезжай! – смеется. – Нет! Мне нужна моя рубашка. Срочно! – требую. Мне в ответ тишина. – Держи её, Шеннон! – кричит она и бросает рубашку с террасы. Подхожу, поднимаю свою вещь. Смотрю на Холи. Она улыбается, кусает губу. – Открой, – тихонько бормочу. – Или я заставлю Ареса, – тычу пальцем в пса. – Разорвать округу своим чёртовым лаем! Приедут копы и ты не уснёшь остаток ночи! – скрещиваю руки на груди.
Она улыбается ещё шире, вытягивает руку и нажимает кнопку на пульте. С негромким писком ворота открываются. Вхожу в дом, закрываю дверь. Ты не убежишь от меня! – Холи, мы можем поехать ко мне? Мне неприятно находиться в доме твоего мужа! – кричу вглубь дома.
– Это вообще-то и мой дом тоже! Ты можешь ехать куда хочешь! Я вообще тебя не звала, – выходит из кухни, в руках чашка с ароматным чаем. – Будешь мате? – интересуется она. – Какой к чёрту мате? – бросаю ключи в карман. – Ну чай такой, парагвайский! – тычет пальцем на пачку. – Да знаю я, что такое мате! – меня трясёт. – Холи, какого чёрта? – подхожу к ней и хватаю за плечо. – Что опять не так? – сводит брови. – Почему ты, чёрт возьми, так со мной разговариваешь? – сверлю её взглядом, чем здорово её веселю. – Ну прости. Что ты такой злой? Спал и плохой сон приснился, да? – берёт меня за щёки. – Никогда больше так со мной не разговаривай! – цежу сквозь зубы. – Да успокойся ты! Психованный какой-то! – рассмеялась она, отошла и села перед телевизором. – Что тебя так веселит? – выхватываю из её руки кружку с чаем и швыряю на пол. Она вздрагивает. Опускаюсь на колени перед ней. – Тебя веселит, что я нервничаю? Тебе смешно, что я как дурак прошу уважения? Смешно, что я приехал к тебе? – держу её за запястья. – А что ты мне сразу не отвечал?! – она не может злиться. Очевидно, её дико заводит моя злость, животная страсть, энергия. Она улыбается. – У тебя совесть вообще есть? Ты мне сейчас нагло в лицо улыбаешься! – смотрю ей в глаза и жду ответа. Она кусает губу, хватает меня за майку, прижимает к себе и страстно целует. – Ты больная? – раскрываю глаза. Она отрицательно качает головой, снова улыбается, стаскивает с меня джинсы. – Точно больная. Не буду я сейчас этим заниматься! – убираю её руки с джинсов. Но она не сдаётся, тянет за майку, и я перестаю сопротивлялся, чтобы она её сняла. Поднимает подол своей юбки, и кивает мне. Смотрю в её глаза. – Ну, я сейчас отыграюсь! – шепчу, притягиваю к себе и развожу её бёдра. Она крепко обнимает меня за шею. И до самого окончания страстно бормочет что-то. Устало падаю на неё. Холи опрокидывает голову на подушки и тяжело дышит. – Это у тебя способ помириться такой? – натягиваю джинсы, опускаю юбку и притягиваю её к себе на плечо. – Мы всегда так будем мириться? Если да, то у меня никаких сил не хватит! Что ты молчишь? – смотрю в её глаза. Она молча улыбается. – Что ты так загадочно улыбаешься? – целую её. Рыжая отрицательно качает головой. – Ты кричал, ругался. Я ругаться не хотела. Просто перевела тему, – шепчет. – Круто ты её перевела, – прижимаю её крепче.
О, Боже! Эта неделя… Она, конечно, не была самой лучшей в моей жизни, но легко может претендовать на одну из них. Секс! Много секса! ОЧЕНЬ МНОГО СЕКСА! Самый долгий перерыв – семь часов. Мы просто вырубались от усталости в объятиях друг друга.
Эта девушка. О, она свела меня с ума. Она такая своеобразная, такая… Она такая… Как я! Мы так похожи. Я будто в зеркало смотрюсь… Она тоже фанат кофе, секса, барабанов, рока, байков, больших внедорожников и низеньких спортивных машин. Любит и совершает всякие странные поступки. И я готов целую вечность делить с ней эмоции от безумств, которыми мы занимаемся вместе.
Она лежит сверху, обнимает меня, я ещё в ней, тяжело дышу. Трётся носом о мою ключицу. Напевает что-то. Явно не на английском.
– Что за песня? – закрываю глаза, растворяюсь на жёсткой столешнице письменного стола. – Ирландская песня пьяниц, – улыбается она. – The Rumjacks – An Irish Pub Song. – Что? Я это даже не повторю! – смеюсь. – А перевод? – Ну… – тянет она. На моей груди складывает ладони друг на друга, опускает на них подбородок. – Я постараюсь поприличней: «Избитые люди, мясо, масло и пиво. Клянусь, на святой библии, что единственный кайф,
который ты здесь получишь – это удар в ухо. Избитые люди, мясо, масло и пиво. Я встану и разобью твою мерзкую рожу, если ты нарисуешь еще хоть один клевер на моем пиве»! – смущается она. – Как-то так. Поверь, это я очень смягчила перевод.
– Ужасная песня! Ужасный язык! – морщусь я. Перекатываюсь, и опускаю её на стол. – Эй! Это язык моей мамы! – сжимает моё плечо. – Я кстати и русский считаю ужасным! – растягиваю губы. – Ты это специально говоришь, чтобы завести меня? – щурит глаз. – Пфф! – прыскаю. – Больно надо! – делаю безразличный вид, закрываю глаза. Она повторяет за мной. Молчит. Ну? Где же дикие вопли? Где рык пантеры? Где хотя бы недовольный выдох?
Открываю глаза. Её лицо напротив моего. Опущенные ресницы тихонько подрагивают. Лицо умиротворённое, спокойное. – Только не говори, что заснула, – шепчу ей, проводя пальцами по переносице. – Холи! – чуть громче. Неужели и вправду заснула? – Эй, Хол, ты голая! – пытаюсь проверить спит ли она. Никакой реакции. – Холи, хочешь заняться сексом? – хватаю её за грудь. Ни одна мышца на её лице не дрогнула. – Эй, Хол, твой муж здесь, – уже шепчу я.
– Кстати о нём, – бормочет она. – Прилетает завтра. Сказал, что у него для меня сюрприз, – глаза по-прежнему закрыты. – Отличная новость! То, что нужно на сон грядущий, – рычу. Она открывает глаза. Улыбается. – Ты зол? – хлопает ресницами. – Я счастлив, мать твою! – поднимаюсь с кровати. – Где мои трусы? – Похоже, что я их ношу? – хмыкает. – Это ты сняла их с меня. Куда дела? – я в бешенстве. – Иди так, Шеннон. Тебе идёт быть голым! – улыбается. – Да, к чёрту! – рявкаю я, прикрываю пах её маечкой и выхожу из кабинета. Слышу её заливистый смех. Натягиваю тренировочные штаны. Выхожу на улицу, сажусь на ступеньки, закуриваю.
Вот и закончилась наша неделя. А я дурак размечтался, что она продлится годы! Что за мечты вообще? Эй, очнись! Тебе сколько лет? Докури свою сигарету, смети за собой песок, который только что ссыпался с тебя и иди спать. Если получится.
К чёрту! К дьяволу всё! Забуду и вернусь к своей разгульной жизни! Как же я по ней соскучился! Вечеринки до утра, алкоголь, шлюхи. Море шлюх! Выбирай любую, и не одну.
А то с этой Холи уже в каких-то непонятных отношениях состою! Мы не живём вместе, а за эту неделю она как будто приросла ко мне. К моему дому, к моей постели. Пусть валит к чертям. К своему обожаемому мужу, который даже оттрахать её как следует не может! Фу! Даже думать противно! Вот прямо сейчас пойду к ней и скажу чтобы убиралась к себе. В свой идеальный дом. Только докурю.
– Я нашла твои боксеры, – тёплые ладони скользят по моим плечам, и спускаются вниз, к груди, животу. Она садится позади меня, обнимает руками и ногами. – Они были на мне, – жарко шепчет на ухо, проводит языком по маленькой триаде, и кладёт мою ладонь себе между ног. Чувствую мягкую ткань моих Calvin Klein, а под ней жар кожи моего кексика. Ну как я могу выгнать её? Как отпустить? Она мой сладкий наркотик. Чёрт её побери!
Тяжело выдыхаю, опускаю голову на её плечо. Она целует меня в правый висок. Это так успокаивает, умиротворяет.
– Прости меня, – сдавленно шепчет она. Кажется, что эти слова даются ей с таким трудом, такой болью. – За что? – чуть поворачиваю лицо на неё. – За мой чёртов характер, – пальчики проходят по моему плечу и она переплетает пальцы наших правых рук. – Я всегда такая. Всегда говорю, что думаю. Всегда эмоции. Постарайся не обращать на это внимание, – ласково шепчет мне. – Именно за твой чёртов характер, я тебя и… – запинаюсь.
ПОЛЮБИЛ!!!
ЗАТКНИСЬ! Заткнись, Шеннон! Не слова больше! Думай, что говоришь, мать твою! Идиот! Кого ты полюбил? Её? Ту от которой тебе только секс нужен? Ты в своём уме? Старый придурок!
– Именно из-за него ты что? – зацепилась за мои слова. – Продолжай, Шеннон! – уставилась на меня. – Ничего! Именно из-за него я и злюсь на тебя! – выкручиваюсь. – А… – как-то разочарованно звучит. – Пойдём, – встаёт, тянет меня в дом. – Я не хочу уезжать завтра. Хочу напоследок насладиться тобой, – целует в щёку. Неохотно плетусь за ней. Не хочу, чтобы это была наша последняя ночь. Я знаю, как только я закрою глаза – наступит утро, и туманная оболочка, её образ, она – растворится.
====== Часть 22. Почему я люблю женщин, которые не соглашаются со мной?! ======
Утром тянусь за пультом. Ставни ползут вверх. Рассвет только занимается. Ещё темно. Поворачиваю голову. Никого. Я в постели совсем один.
– Ведьма чёртова! – хриплю я. Смеюсь, вспоминая её демонический танец передо мной этой ночью. Она нашла в моей гардеробной индейский орлиный роуч, обвязалась двумя полотенцами, и исполнила для меня танец вызова паучьего дождя.
Забыл, когда я в последний раз так смеялся. Она была такой артистичной, вжилась в роль. Кажется, мы надорвали животы. Дьявол, Джаред был прав. Я действительно запал на неё!
Смотрю на часы. 5:20 a.m. О! У меня ещё куча времени! Переворачиваюсь на живот, раскидываю руки и ноги в разные стороны.
Я морская звезда!
И тут верхним своим «щупальцем» нащупываю что-то бумажное. Приподнимаюсь, осматриваюсь. Мой блокнот для записей. Подношу к лицу. О, боже, ужасный почерк. В тысячу раз хуже, чем у меня.
«Даг прилетает уже через четыре часа. Я должна была уехать. Надеюсь, дождь из пауков не залил твою кровать. Х.»
Улыбаюсь. Мой кексик! С улыбкой засыпаю.
– Малыш, просыпайся! – мамин голос. И тёплый поцелуй в щёку. – Сбрей уже этот частокол, – ворчит она. – Вон, твои проститутки сбегают от тебя. – Что? – зеваю я. – Мам, я тысячу лет не пользовался услугами проституток, – разворачиваюсь. – Только шлюхи? – она открывает окна, пуская калифорнийский ветер в мою спальню. – Только шлюхи, – киваю. В этот момент понимаю, о чём говорила мама. Замечаю надпись красной помадой на зеркале шкафа-купе. Закатываю глаза. Классика! Хол, ты знаешь, как меня порадовать.
«Я позвоню сама. Секс был великолепным. Как всегда.
Обожаю твой член! Х.»
– Мам, это не то о чём ты подумала! – качаю головой. На лице сияет счастливая улыбка. – Да ну? А о чём я подумала? – Констанс крутит в руках тряпку и стеклоочиститель. Она еле сдерживает улыбку. – Просто почисть зеркало, – заворачиваюсь в простыню, шагаю в ванную. – Я в душ. – Иди – иди, великолепный мой! – шлёпает меня по заднице.
Встаю в душ, закрываю лицо ладонями. Дьявол. Мне сорок два года, а стыдно перед мамой, будто мне шестнадцать.
Именно тогда в пьяном угаре я впервые притащил девчонку домой, а мама застукала нас в самый неподходящий момент.
Быстро принимаю душ, выскальзываю из ванной. В комнате чистота и порядок. Всё блестит. На кровати ни одной складочки. Идеальная гладь. Всё как я люблю. Она знает.
С первого этажа соблазнительно пахнет чем-то вкусным. Мама! Мама, как же я люблю, когда ты приезжаешь! Господи! Дай, Бог моим детям такую же хорошую, как и у меня, мать!
– Детка! Завтрак готов! – она хлопочет у плиты. Закидываю в себя порцию омлета. Интересно, Хол умеет готовить? Я поел бы чего-нибудь вкусненького прямо с неё! Например, суши, пиццу или горячий бекон! Шеннон! Успокойся и ешь! Не хватало ещё, чтобы мама убедилась, что ты законченный извращенец. Быстро доедаю потрясающе вкусный завтрак, и мы едем за покупками для мамы. Этот шопинг с сыновьями длится целый день! – Твоя очередь читать мелкие буковки, – толкаю Джареда. – Ты уверен? – поднимает на меня усталые глаза. – Эй, ты бы поберёг себя! – смотрю на него. – Подумываю сняться в кино. – Снова? – раскрываю глаза. Он кивает. – Ладно, помогу маме, – встаю, иду к Констанс. – Мам! Зачем тебе уголь? – закатываю глаза. – Барбекю, детка! – раскрывает глаза. – Миссис Лето, вы не едите мясо! – развожу руками. – Овощные котлеты, Шенни! – смотрит на меня, как на дурака. – Как скажешь, – выдыхаю. Бросаю пакет угля в тележку. – Ещё розжиг! – вспоминает она. Убегает. Я люблю тебя, мам! Плетусь за ней. – Восемь и два! Бери восемь и два, мама! – тычу пальцем на бутылочку. – Шести хватит, – спорит со мной. – Господи! Почему я люблю женщин, которые не соглашаются со мной?! – повышаю голос. – Что в вас такого? – сжимаю кулаки. – Восемь и два, я сказал! – бросаю бутылёк в корзину, толкаю маму по проходу. Она улыбается, но ничего не говорит. Молча шагает к кассе. – Какого хрена разорался? – смотрит на меня брат. – Она спорила со мной! – киваю на маму. – Похоже, у женщин это уже входит в привычку, – улыбается он. Молча показываю ему средний палец. – Как маленький! – качает Джаред головой. Показываю ему язык. Отвожу маму домой, помогаю с пакетами. Целую её в лоб, потом она меня и я уезжаю. Торможу у Кофе Хауса. Фотосессия и автографы. Слава мне никогда не надоест! Возвращаюсь в машину. Телефон разрывается. Холи. Сама мне звонит? Странно… Медлю, прежде чем отвечаю на звонок. – Чего так долго? – рычит она. – Покупал кофе, – улыбаюсь. – Наркоман! – фыркает. – О, поверь, уже нет, – качаю головой. Знала бы ты меня в то время… Точно не стала бы спать со мной. – Шеннон, я не могу тут находиться, – шепчет она. – Приезжай ко мне. Хотя… Погоди. Что происходит? В чём дело? – свожу брови. – Знаешь, какой подарок привёз мне из Японии Даг? – она раздражена. – Эмм… Не знаю. Очередной золотой пояс? Золотое платье? Золотые туфли? – сарказм. – Лучше бы это было золото! Он притащил в наш дом свою дочь! Шарлотта будет жить с нами! – кричит шепотом. – О! – смеюсь. – Да, Холи! – Какого чёрта ты смеёшься? Мне плохо! Она ненавидит меня! Смотрит на меня, как на самого ужасного человека в мире! – Холи! Ты и есть самый ужасный человек в её мире. Ты развела её родителей! Из-за тебя она редко видит отца, – объясняю ей очевидное. – Я ожидала поддержки, а не нравоучений! – обижено бормочет. Слышу в трубке протяжные тихие гудки. Смотрю на экран. Незнакомый номер. – Хол, погоди, мне звонят, – переключаюсь. – Я слушаю, – отвечаю серьезным голосом. – Мистер Лето? Добрый день. Ассистент Даганета Граффада, – приятный голос. – Соединяю вас. – Шеннон? Здравствуй, – приветствует меня. – О, привет! – раскрываю глаза. – Приглашаю сегодня к девяти на ужин. Отказ не приму. – Эмм… Хорошо, – соглашаюсь. Я не против провести с твоей женой ещё какое-то время! – Моя дочь Шарлотта приехала к нам погостить. Думаю, вы найдёте общий язык! – голос радостный. Что? Ты нас свести хочешь? Я бы не отказался от твоей жены. Но интересно посмотреть и на дочь! Даг отключается. – Холи, я вернулся, – сообщаю ей. – Кто тебе звонил? Очередная малолетняя шлюха? – прыскает. – Да. Почти, – киваю. – Вообще-то твой муж. – Что? – визжит она, но во время успокаивается. – Что? – шепотом переспрашивает. – Пригласил на ужин сегодня вечером. Сказал, что мы с Шарлоттой понравимся друг другу, – улыбаюсь. Ожидаю её реакции. – О, да! Она просто прелесть! – звучит ужасно. – Ну, значит, он был прав. Точно понравимся! – смотрю на себя в зеркало заднего вида. – Эй, Лето! – будто подзывает к себе. – Только прикоснись пальцем к этой суке, и я клянусь, ты лишишься своих бубенчиков! – шипит она. В радостном изумлении раскрываю глаза. – Ты – только для меня! – бросает трубку. – Да! – сжимаю кулак в победном жесте.
О, мой шоколадно-коричный кексик! Сегодня вечером будет моя очередь играть с тобой!
====== Часть 23. Семейство Граффад ======
Дьявол! Я чертовски опаздываю! Задержался в винном магазине. Выбрал самой дорогой коньяк, чтобы не ударить в грязь лицом перед мистером ценителем сигар, коньяка и прекрасных рыжих особ. Так еще и попал в пробку. Хотя… Это даже к лучшему. Я люблю, когда меня ждут и без меня не начинают.
– Шеннон! – сияет здоровяк, открывая мне дверь моей машины. – Привет, – киваю ему. Он меня смущает. Смотрит так, будто я любовь всей его жизни. – Добрый вечер! – произносит с придыханием. – Чувак, ты чего такой странный? – смотрю на него. – Простите! – быстро меняется в лице. Теперь похож на одного из охранников Вестминстерского Аббатства. – Я загоню вашу машину, – протягивает руку, ждёт ключи. – Оли, чего ты там его задерживаешь? – кричит с террасы Даг. – Привет, Шеннон. – Привет! – машу ему рукой. Отдаю здоровяку ключи. – Так как тебя зовут? – Оливер, сэр, но все зовут меня просто – Оли. – Хочешь сфотографируемся, Оли? – мне неловко от его смущения. – Автограф? – Даганет убьёт меня, – опускает он глаза. – К чёрту Даганета! – отмахиваюсь. Здоровяк достаёт телефон и пару раз снимает нас. – Спасибо! – трясёт мою руку. – Моя девушка не поверит! – убирает телефон. Фух! Гора с плеч. У него есть девушка. Спасибо, что ты не педик! Могу не переживать за свою задницу! Плетусь в дом. У двери меня встречает сам хозяин и высокая, просто высоченная, блондинка. Жмём друг другу руки. – Шеннон, моя дочь – Эвелин Шарлотта Граффад, – представляет мне её. Девушка сияет. Протягивает мне руку. Чёрт! Что делать? – Очень приятно, Эвелин Шарлотта, – прислоняюсь губами к костяшкам её пальцев. – Просто Шарлотта, – улыбается она. – Эвелин слишком грубо звучит. – Не выдумывай! – улыбается Даг дочери. – По-моему, превосходное имя! – улыбаюсь. Шарлотта краснеет и опускает глаза. – Пойдёмте к столу, – приглашает Даг. Я осматриваюсь. Рыжая! Ты где? Я не чувствую даже твоего аромата! Стол сервирован на четверых. Значит она всё-таки будет присутствовать. – Холи! – кричит Даг. – Папа! Она прекрасно знает, что наш гость прибыл, и пора бы уже было спуститься. Наверняка накладывает третий слой лака на свои ноготочки, – язвит девушка. – Шарлотт! – недовольно шипит Даг. – Я принёс коньяк, – вмешиваюсь, пытаясь разрядить обстановку. Две пары недовольных глаз просверливают дыру в моём черепе. – Превосходный купаж. Уже несколько лет стоит в моём баре. Так и не было повода его открыть, – важничаю, протягивая бутылку хозяину дома. Даг читает этикетку, одобрительно кивает. Слышу стук каблуков позади, улавливаю коричный аромат. По телу растекается горячая волна. – Прошу прощения, – милый голосок. – Красила ногти, – сообщает кексик. Шарлотта прыскает. Холи меряет её недовольным взглядом. – Здравствуй, – сдержано киваю ей. – Добрый вечер, – небрежно здоровается она. – Можем садиться, – улыбается мужу. – Прошу, – указывает мне на мой стул и я с удовольствием плюхаюсь на мягкую подстилку. – Дорогая, – придвигает стул жены к столу. Оказывается, что мы сидим напротив друг друга. Замечаю, как Шарлотта картинно закатывает глаза. Наверное, мне тоже стоило пододвинуть её стул? А! Наплевать! Дылда сама удобно уселась. Хватаю бутылку вина. Наливаю девушке и тянусь к бокалу Холи. – Знаете, Шеннон, я не пью, – отодвигает бокал. Точно! Совсем забыл. Мысленно шлёпаю себя ладонью по лбу. – С каких это пор? – смотрит на неё Шарлотта. – Ну, знаешь, – смотрит на неё горящими глазами рыжая. – Вот с тех самых, как появилась на свет! – улыбается. – Милый, Айси с лимоном, пожалуйста, – просит мужа. Он быстро наливает ей воду. – Спасибо, милый, – целует его в щёку. – Разрешите, перебью вас, – поднимает бокал Шарлотта. – Конечно, дорогая! – доброжелательно улыбается Холи. Шарлотту передёргивает. – Я хочу сказать, что очень рада гостить у дорогого папочки, – нежно произносит она. А Холи смотрит ей в глаза и крепко обнимает Дага за плечи, прижимает к себе, что-то шепчет ему на ухо. У меня сейчас вены полопаются от ревности. А Шарлотта краснеет от бешенства. – Не могла бы ты не пытаться заняться сексом с моим отцом, пока я говорю?! – шипит блондинка. – Окей, – лениво тянет Холи и опирается спиной о спинку стула. – Что за слова, Шарлотта? – возмущается Даг. – Позвольте мне договорить, – просит она. – Конечно, Иви, мы слушаем тебя! – накрываю её ладонь своей. Холи выпрямляется, будто проглотила гвоздь. Сверлит меня взглядом. Что? Неприятно, мать твою? А мне, думаешь в кайф смотреть на твои сюсюканья с мужем? – Как ты меня назвал? – улыбается Шарлотта. – Иви. Ты сказала, что Эвелин звучит грубо, а Иви вполне мило и нежно, – включаю соблазнителя. Даг улыбается, его дочь тоже. А вот крошка-кексик сейчас растерзает или меня или свою падчерицу. – Ничего слаще ты придумать не мог, – рычит рыжая. – Холи, будь с ним помягче, – просит Даг. – Конечно, любимый, – впивается в губы мужу. Сжимаю кулак. – Ай! Шеннон! – вскрикивает Шарлотта. Понимаю, что сжимал её ладонь. – Прости, – быстро отпускаю. Холи широко улыбается. – Разрешите оставить вас, – поднимается она из-за стола. – Принесу горячее, – уходит, виляя великолепной задницей. – Не хочешь помочь? – смотрит Даг на дочь. – Очевидно же, что нет! – фыркает она. – Шарлотта, иди и помоги Холи! – приказывает он. Дочь встаёт и удаляется в кухню. – Ты не боишься, что они убьют там друг друга? – поворачиваюсь к Дагу. А у самого в это время в голове вырисовывается игривая сцена с двумя красивыми девушками, дерущимися в клубничном джеме. – Они не приблизятся друг к другу и на пушечный выстрел. Можно не переживать! – отмахивается Даг. Наливает в фужеры коньяк, и я с радостью признаю, что не зря выложил столько денег за бутылку. – Превосходный! – шепчу я. – Один из лучших! – соглашается он. – Я бы побоялся, если бы в одной кухне встретились Холи и моя бывшая жена. Она ненавидит её. Желает смерти. – Что? – раскрываю глаза. Кто может ненавидеть мой кексик? – Да! – кивает Даг. Переходит на шепот. – После свадьбы, мы поехали отдыхать во Францию. Лазурный берег и всё такое, – болтает он. – Мы загорали у бассейна в отеле. Я оставил её на пять минут. На каких-то грёбаных пять минуть! А когда вернулся с коктейлем для Холи, то увидел кучу народу возле её шезлонга.
Она была вся в крови, ожогах, без верха купальника. А сама молчала. Не могла вымолвить и слова. Просто прикрывала грудь и пялилась в одну точку. Это был шок. Окружающие сказали, что какая-то рыжая женщина чем-то плеснула моей жене на грудь и скрылась. Я сразу понял, что это Лили. В скорой сказали, что это была кислота. Не серная, конечно, от которой Холи бы мгновенно скончалась, но тоже очень опасная, – рассказывает Даг.
В горле застревает ком. Пытаюсь дышать ровно. Сердце стучит в висках. Подумать только! О, Господи, Холи! Мой кексик! Мой дорогой коричный пирог! Моя сладкая шоколадка! Я не знаю, что было бы со мной если бы я тебя не встретил, а если бы встретил и потерял? Нет! Нет! Нет! Даже думать не хочу. Какое счастье, что ты осталась жива!
