Текст книги "Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)"

Автор книги: I dream of drums

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Что? Чёрт! Холи, ты серьёзно? Я совсем не ожидал такого ответа.

– Блеск? – пытаюсь скрыть улыбку за напускной страстью. – Да. Большего доказательства моего желания я не смогу предъявить, – заикается. – О! Это даже интересней, – отстраняюсь от неё, чуть отодвигаю от себя. В её глазах непонимание. Встаю, выключаю свет в спальне, оставляю только лампу на прикроватной тумбочке. – Танцуй, – киваю, опускаясь в кресло. – Что? – она такая раздосадованная сейчас. Растерянная. Милая. – Я прошу тебя. Станцуй для меня стриптиз. Пожалуйста, – наклоняю голову набок. – Нет. Пожалуйста, не заставляй меня, – качает головой. – Я не заставляю. Я прошу тебя сделать это для меня. Для твоего любимого мужчины, – улыбаюсь. – Ну, зачем я призналась? – хнычет она. – Мы бы давно уже трахались, держи я язык за зубами. – Я счастлив, что ты призналась, Холи. А теперь просто станцуй. Я могу даже трахать тебя в это время, – смотрю ей в глаза. – Можешь? – в глазах столько надежды. – Да. Могу. Словами, – киваю. – А что случилось с традиционным сексом? Почему не членом? – хнычет она. – Пожалуйста, Холи! – чувствую, что прошу её об этом последний раз. Если и сейчас откажется, то и чёрт с ним, с этим стриптизом. Займёмся любовью безо всяких прелюдий.

Я только хочу показать тебе, мой кексик, как порой ты заставляла меня нервничать, терпеть. И теперь, когда я знаю, что ты любишь меня. Ты должна доказать мне, что готова терпеть, ждать. В этом и заключается одна из маленьких частей большой любви. Твоей, ко мне. – Начинай, – приподнимаю подбородок.

– И ты тоже, – кусает она губу, и начинает медленно двигаться. – Ты стоишь в моём кабинете, опираясь ладонями о стол. Ты… Ты моя секретарша, моя любовница. Я тихонько подхожу к тебе, убираю волосы с твоей спины, скручиваю их в толстый жгут. – Да! Что ты делаешь дальше? – голос её хриплый. Олимпийка летит на кровать. – Прости, я сейчас, – она делает шаг и убирает её. Помнит, что я ненавижу, когда постель превращают в кучу мусора. Умница, коричка! – Ты говоришь, что принесла все документы и просишь поощрить тебя за то, что ничего не напутала, – хриплю я. Надеюсь, мои треники не напоминают сейчас шатёр цирка, подпёртый шестом. – О, да! Я хорошая девочка! – Холи трясёт бёдрами, сталкивая с них легинсы. – И я хвалю тебя, – улыбаюсь, наблюдая, как медленно ткань скатывается с её соблазнительных ножек. – Кладу ладони на твои бёдра, поверх и без того коротенькой юбки, тяну вверх. Ты приподнимаешь попку, без слов прося взять тебя скорее. – Шеннон, хватит. Остановись, – Холи падает передо мной, сжимает пальчиками мои колени. – Не нужно больше. Пожалуйста, давай просто сделаем это! – хватается за резинку моих штанов. – Погоди. Ещё рано. Я не вижу блеска, – отталкиваю её от себя. Улыбаюсь. – Шеннон, я хочу. Очень сильно тебя хочу, – хнычет. – Я жду, пока твоё желание оросит твои жаждущие бёдра, – облизываю губы. – Шеннон! Какого чёрта? – трёт ладонями лицо. – Покажи мне, как сильно хочешь меня! Можешь помочь себе, – жму плечами. Она убирает ладони от лица. Размышляет, кусает губу. – Попробуй сам, – просит, разъединяя крючки бра. – Посмотри, потрогай сам. Потрогай! Пожалуйста, потрогай! – снова подходит ко мне. – Стой! – выставляю ладонь вперёд. – Бра! – она отдаёт его мне и прикрывает грудь. – Шеннон, пожалуйста, трахни меня! – почти плачет. – Он пахнет тобой, – опускаю лицо в ароматные чашечки бра. Член сейчас взорвётся от перенапряжения… – Это запах корицы, шоколада и карамели. Всё вместе. Пьянящий. Я схожу с ума. И ты пахнешь ещё чем-то. Тем, с чем я не могу ассоциировать этот аромат. Возможно, это те самые пресловутые феромоны… И я хочу тебя постоянно. Всегда, когда только удаётся почуять этот запах. Любая вещь, которой ты касалась больше пяти минут, уже для меня как красная тряпка для быка, – наконец поднимаю голову.

Она стоит неподвижно. Белые трусики на её загорелом теле так соблазнительно смотрятся. – Убери руки! – прошу её. Она убирает трясущиеся ладони от своих грудей. Делает шаг к прикроватной тумбе, останавливается. Ставит ноги на ширину плеч.

– Ты этого хотел? – в её глазах страх. Опускаю взгляд. У самого начала её бёдер, между ними, переливаются отблески света. Так бывает, когда после душа не досуха вытираешься полотенцем. – Да! – раскрываю глаза. – Конечно! Именно этого я и хотел! Иди ко мне! – протягиваю руки. Её улыбка ярче лампы озаряет комнату, да и весь квартал. Быстрее скорости звука её трусики опускаются на пол, и она почти запрыгивает на меня. Впивается в мои губы. Не упускаю возможности протолкнуть в неё два пальца. – Чёрт! – рычит она. – Мне хватит и пары секунд. Хватит и этих пальцев, – тяжело выдыхает. – Хитрая! – смеюсь. – Раздень меня, – прошу. Нагибаюсь и зажимаю губами сосок левой груди. – Раздеть? Опять оттягиваешь время? Шеннон! – она точно сейчас разрыдается. – Чуть-чуть раздень, – улыбаюсь. – Освободи его, – сверкаю глазами. Всего пару секунд и я уже двигаюсь в ней.

Готов поклясться, ни одна, даже самая дешевая шлюха Лос-Анджелеса не стонет так же порочно, как мой коричный кексик. Её острые зубки впиваются в мою шею и она кончает, замирая.

– Я люблю тебя, – хрипит. Похоже, я ждал только этих слов, и замираю, сжимая её бёдра. Наше громкое дыхание вторит друг другу, повторяет друг за другом. – Никогда тебе этого не прощу, – шепчет. – Чего? – прижимаю её к себе. Холи, какая же ты маленькая! Я могу накрыть всю твою спину своими ладонями. – Ну вот этого. Заставил меня течь, как сучку, – пошлячка. – Ты и есть моя сучка. Теперь моя!

====== Часть 55. То, что бесит ======

Я пробуждаюсь от какой-то возни возле меня.

– Холи, мы только закончили болтать. Что не так? – тычусь носом ей в затылок. – Дождь, – шепчет она. – И что? – открываю глаза. – Гроза и молния, – голос дрожит. – Только не говори… – раскат грома не даёт мне закончить. Холи взвизгивает, сжимается в комок. – О, Господи, Холи! – прижимаю её к себе. – Шеннон, пожалуйста, давай уйдём отсюда! – она поворачивается ко мне лицом. – Куда? – улыбаюсь, пытаюсь разглядеть её лицо в темноте. – Хоть куда. В ванную на первом этаже. Там нет окон. Я боюсь, – шепчет. – Прекрати. Я сейчас закрою ставни, и ты успокоишься, – тянусь за пультом. – Нет. Пожалуйста. Давай уйдём туда, где нет окон. Их может выбить. Я не хочу чтобы их выбило. – Это похоже на бред, мать твою! – рычу. Встаю, с кровати, хватаю подушки, одеяло. Она уставилась на меня. Изумруды горят в ночи. – Чего лежишь? Вставай, идём. Будем спать в ванной. Как чёртовы бездомные сумасшедшие, – психую. – Спасибо, – будто через силу благодарит меня и плетётся сзади. Очередной раскат грома заставляет её крепко прижаться ко мне. – Что не так с тобой? – свожу брови, останавливаясь. – В тебя ударила молния? – предполагаю. – Люси… – она чуть не плачет. – Люси. Снова. Она ужасный человек, – смеюсь. – Она пугала меня всё детство. Говорила, что гром придёт за мной, – кексик опускает свою попку на ступени. – Ты же понимаешь, что это глупости? – обнимаю её за плечи. – Ничего не говори мне! Не хочу слышать! – дует губки. – Уверенна, у тебя тоже есть детские страхи, – встаёт, спускается вниз. – Холи, мы, что, действительно, будем спать в ванне? – киваю на большое корыто. Она морщится, кусает губу. И тут свет в комнате гаснет и гром разрывает тишину. Холи опускается на корточки и прикрывает уши ладонями. Очевидно, эхо здесь самое сильное. – Пойдём, – поднимаю её на руки, укутываю в одеяло. Шагаю по первому этажу. – Я твоя малышка? – хлопает ресницами. – Ты моя малышка, – киваю. Прохожу в гараж, и мы засыпаем в моём любимом внедорожнике. Конечно это сумасшествие, идиотизм, но если она боится грома, то мне не сложно поспать ради неё в машине. И вообще лучше сделать, что она просит, чем рассказывать о своих детских страхах. – Доброго утра, – моих губ, кончика носа, подбородка, щёк касаются карамельные губки моей корички. Открываю один глаз. Два счастливых зелёных глаза впиваются в меня. – И чего ты такая… – подбираю слово. – Резвая? – Я счастлива. Впервые за последние несколько лет. У меня была прекрасная ночь. С любимым мужчиной! – она на секунду впивается в мою шею. – Я приготовила завтрак для своего большого парня! – сообщает она. – Завтрак? – наконец разлепляю и второй глаз. Пытаюсь сесть, но онемевшие зад и спина дают о себе знать пронзительным скрипом. – Дьявол! Эй, и почему ты такая подвижная? – притягиваю её к себе. – Йога, – она снова целует меня в шею. – Тебе бы тоже не помешало. Пойдём. Остынет, – хватает за руку и вытаскивает меня из машины. Стону на каждый шаг. Мы в последний раз спали в машине! Мы можем заниматься там всякими нашими делишками, но спать в ней я больше не буду. Умываюсь, разминаюсь, кости тихонько оживают. – Что тут у нас? – тру ладони. – Глазунья с сыром? Бекон? Тосты с шоколадной пастой и фруктами? Признайся, ведьма – прочитала мои мысли? – улыбаюсь рыжей. Она закатывает глаза и опускается на стул. Я с жадностью набрасываюсь на завтрак. – Такая девушка, как ты – богатая, красивая, с безупречным маникюром умеет готовить? Да в вашем доме минимум тысяча прислуг. Поверить не могу, что твой Даги, позволяет тебе готовить. – Вообще-то из-за него я и научилась готовить. Он попросил меня научиться, и даже оплатил кулинарные курсы. Это было моим единственным развлечением в колледже, – рассказывает она. Фу! Мне противно! Не хочу слышать ничего о них с Дагом. – Признаться честно, я был уверен, что ты не умеешь готовить. До того ужина в вашем доме. Лучшее фрикасе из кролика! – хвалю её. – Оно было куриным, – шепчет она. – Только тсс, – прикладывает палец к губам. – Я не ем милых кроликов. – В любом случае – было очень вкусно. Как и сейчас, – тычу пальцем в свою тарелку. Она благодарит меня улыбкой. Встаёт, наливает мне кофе. Ты моя рабыня! Улыбаюсь ей. – Не смотри такими глазами! Это единичный случай! – кивает на чашку, и наливает кофе себе. Садится обратно. Выставляет между нами плотную стену из Los Angeles Times. – Можно мне мировые новости? – отгибаю краюшек газеты. Она молча выуживает пару страниц и протягивает их мне. Пробегаюсь глазами. В сущности, меня не особо интересуют политические заметки, как и многое другое в этом мире. Слышу, как стукнули приборы по столу. Убираю газету от лица. – Убери, пожалуйста, ноги! – прошу, замечая красивые изгибы стоп на столешнице. – Перестань, – отмахивается. – Холи! – произношу строже. – Что? – потягивается она, демонстрируя мне своё сексуальное тело. Узенькие плечи, полная грудь, соблазнительная шея, так и просящая больных укусов настойчивых поцелуев. Эй! А ну-ка вернись! Тебя не отвлечь этим желанным куском ходячего секса. – Сними ноги со стола! – повторяю. – Сдались они тебе? Я не мешаю. Не лезу ими тебе в лицо. Они далеко от еды. Пахнут корицей, шоколадом, карамелью, мёдом, лимоном и всем, что там тебе нравится! – стерва. – Ты высмеиваешь мои вчерашние слова? – вытягиваю шею. – Я ни черта не высмеиваю, – в её улыбке читается обратное. «Ещё как высмеиваю»! – Быстро! Убрала! Ноги! – шиплю. – А! Вот! Хрен! Тебе! – копирует мой тон и манеру. Протягивает ноги до самой середины стола. – Ненавижу вещи на кровати, беспорядок, ноги на столе. Ненавижу этот твой тон, когда ты строишь из себя суку, – злюсь. – Я никого из себя не строю! – улыбается. – Я и есть сука! – Прекрати ей быть! – сжимаю кулаки. – Куда я от своей сущности? Чего ты так завёлся? У тебя, что сук никогда не было? Вчера тебе нравилось, что я была твоей сучкой. И хватит! Меня бесит этот твой идиотизм. Меня бесит, что ты такой перфекционист! – срывается. – Да? – бросаю газету, и она тихонько скользит по столу. – А что тебя ещё во мне бесит? – Ты перфекционист во всем, кроме одежды. Меня бесит, что ты сутулишься, бесят твои узенькие наркоманские коленочки. И просто дико раздражает обувь на платформе. Неужели ты не понимаешь, что она ужасна?! – она раздражена. А вот тут стоп! Это не твоё дело! – Она на платформе, потому что я невысокого роста! – рявкаю. – Всё! Ты своим волшебным талантом испортила очередное утро после отличной ночи. И испортила мне настроение. И мой день! – шиплю. – Я могу уехать, освободив тебя от дальнейшего ухудшения настроения, а оно будет ухудшаться, потому что, Шеннон днём я настоящая стерва, бесчувственная сука. И ночи у нас с тобой идеальные, потому что мы в постели понимаем друг друга с полу взгляда. – Да. Уезжай, пожалуйста, – киваю. Иди к чёрту! Вали в свой ад, который породил тебя! – Я только оденусь. Две минуты. Я очень быстрая, – сверкает глазами и поднимается на второй этаж.

Тихо, Шеннон! Спокойно! НЕЛЬЗЯ ОТРЫВАТЬ ЛЮДЯМ ГОЛОВЫ! Жаль, конечно. Но я могу разделать её, упаковать в синие пакеты, и оставить в урнах возле дома её мужа. Оставлю себе только рыжий скальп. Точно! Решено! Сейчас встану, наточу мачете…

Но моему плану в стиле чисто мексикано-сальвадорского убийства, не даёт сбыться короткое имя, высветившееся на экране моего айфона. Брат требует, чтобы я приехал, и я не могу придумать причину для отказа.

– Шеннон, я поехала! – кричит из гостиной рыжая. – Могла не сообщать, – бурчу себе под нос. Слышу, как хлопает дверь. День начался незабываемо, и так дерьмово продолжился…

====== Часть 56. Лишённая выбора ======

– А потом она сказала, что я похож на наркомана, – рассказываю Джареду. На часах десять вечера. Мы только закончили, Томо уехал домой, Джейми уснул на диване, а Шейла болтает с каким-то парнем по телефону. Кажется, она встречается с молодым актёром. Нейт Бузолик, кажется. Мы с Джаредом ужинаем. Его печёные цукини – это что-то невообразимое.

– Похож? А она вообще в курсе? – жуёт брат. – Она слушает нас уже девять лет. Думаю, знает, – жму плечами. – Вернее, она назвала наркоманскими мои маленькие колени, – свожу брови. Джаред прыскает. – У тебя милые колени, – пищит брат. – Я знаю, муженёк, – складываю губы уточкой. – Она странная… Она точно здорова? – Погоди. Это ещё не всё. Мало того, что она дала мне, как перед концом света, так она ещё и призналась, что любит меня. Любит, брат! Ты знаешь, как эта девушка может любить? – Нет, – в его глазах ужас. – Если она так трахается, то любит она… Клянусь, в итоге я попаду в больницу. – Я бы этого не хотел. – А я хочу. Безумно, – облизываю губы. – Ты больной! – морщится Джаред. – Да, брат. Болен любовью, – наигранно сокрушаюсь. – Ладно, больной. Ты хоть признался, что её дурость, которую она называет любовью – взаимна? – Джаред пьёт сок. – Пфф! – прыскаю. – Сошёл с ума? Если я сознаюсь, она поймёт, что её власть надо мной безгранична. – А это не так? – раскрывает он глаза. – Да заткнись ты! – корчу рожу. – Ладно, спасибо за ужин, я поеду, – встаю из-за стола. Джаред поднимается, чтобы проводить меня. – Рыбка! – окликаю Шейлу. Она отрывается от телефона. – Целуй, – указываю на свою щеку. – Ты уезжаешь? – смотрит на меня. Я киваю. – Подбрось меня в Хайленд Парк, – растягивает губы. У Джареда округляются глаза. – А что не в Пасадену? – удивляюсь. – Шеннон, пожалуйста! – просит она. – Шейла! Целых тридцать минут! – не собираюсь я ехать в такую даль. До моего дома всего минут десять ехать. – Отвези её, – просит брат. – Она просто хочет похвастаться, что у неё в друзьях сам старший Лето! – улыбается. Шейла снисходительно качает головой. – Чёрт с тобой! Поехали, – отмахиваюсь. Болтаем по дороге. – У тебя в машине так сильно пахнет. Не пойму чем… Корицей что ли? – принюхивается девушка. Конечно! Целое коричное дерево всю эту ночь обнимало меня, переплетая свои ветви с моими руками, врастая в мою грудь, в моё тело, моё сердце. – А! – отмахиваюсь. – Рассыпал флакончик. – Интересный аромат… – вдыхает Шейла. – Я недооценивала его раньше. Куплю себе гель для душа. С коричной отдушкой, – сообщает. – Нет! – резко отрезаю я. Получилось как-то совсем по хозяйски. Ну и ладно. Не хватало мне ещё и тебя хотеть! – У Джареда аллергия, – быстро реабилитируюсь. – Эта вонь будет его бесить. – Да? Я не знала, – жмёт плечами. – Учту. Бар «Amorante», – Шейла тычет пальцем на вывеску. – Тут мрачновато… Пожалуй, провожу тебя. Что за дятел назначает свидание в таком месте? – Эй! Это отличный бар. Мужской клуб. Элитный, между прочим! Нейт ждёт меня, – выходим из машины. Внутри всё обито красным бархатом. Словно я в Мулен Руж. Оставляю Шейлу в руках смазливого, и выхожу на улицу. Опускаю глаза. Смотрю на свои ботинки. Чем рыжей не нравится моя обувь? Не такие уж они и уродские… Хотя да… – Эй, осёл! Смотри куда прёшь! – передо мной возникает огромная фигура. Поднимаю голову. – Не убивай меня! – Оли, в который раз ты меня обзываешь? – радуюсь, что это мой знакомый здоровяк. – Привет, – улыбается громила. Киваю. – Часто ты бываешь в таких местах? – киваю на задымлённый зал позади себя. – Вместе с боссом. Он редко выбирается куда-то без Холи. – Он здесь? – удивляюсь. Оливер кивает головой, я оборачиваюсь. – Дружище! – Даг хлопает меня по плечу. Он не трезв, совсем. – Эй! Что за повод? – я немного растерян. – А! Поругался с женой, – отмахивается. – Пойдём, выпьем. Тут такие девочки! Закачаешься! – тянет меня внутрь. За столиком, окружённым диванами и балдахином расположились ещё трое мужчин, включая Джонатана Рода. Даг знакомит меня с остальными, я поздравляю молодого папочку Джонатана с рождением третьей дочери. Выпиваем. Много. Но я стараюсь закусывать всё масляным копчёным миндалём. Надеюсь, я не так пьян, как окружающие. – Так что между вами случилось? – двигаюсь к Дагу, протягивая ему сигару. Нет. Я не совсем пьян. Вернее совсем не пьян, раз меня интересует причина раздора в этой семейной паре. – Она врёт мне. Кажется, – Даг закуривает. – Трахается с кем-то! – его голос отдаёт сталью. Кровь в жилах леденеет. – Эй, ты с чего взял? – морщусь. – Шарлотта сказала, что Холи не ночевала дома. – Эмм… Слушай, они же ненавидят друг друга. Конечно Хол не хотела оставаться с ней в доме наедине. Когда мы ужинали в последний раз, она сказала, что её сестра и мать живут в Лос-Анджелесе, – звучу вполне правдоподобно. – Они с сестрой ненавидят друг друга. Почти не общаются, – морщится Даг. Ага, не общаются! Как же! Она заверила тебя в этом. – А её мать живёт в Сакраменто. Она бы не успела вернуться так быстро. – А ты спрашивал где она была? – Какой смысл? – жмёт плечами. – Я не собираюсь давать ей поводов оправдаться, придумать ложь, – он прерывается. – Или делать свой собственный выбор! – фыркает. Не позволишь сделать собственный выбор… Да… Она рассказывала. – Я не позволял ей таких вольностей, никогда. Знаешь, я ведь впервые встретил её, когда ей было десять, – начинает Даг. – Да ну? – раскрываю глаза.

Давай, Даг. Расскажи мне вашу историю. Я уверен, она будет отличаться от той, что мне рассказал мой кексик. Расскажи мне свою историю педофила!

====== Часть 57. Знакомство с ней ======

– Ну да. Она в конкурсе каком-то участвовала, а меня попросили вручить проигравшим утешительные призы. И, знаешь, эти огромные зелёные заплаканные глаза было невозможно не заметить. Она была из тех детей, которые когда плачут выглядят ещё милее. Она промямлила, что-то о том, что папа её не любит или что-то в этом роде. Я обнял её и подумал, что я могу быть её папой, – рассказывает Даг.

Сейчас стошнит. Клянусь. Алкоголь стоит в горле, под самым языком. А кулак наливается сталью. Я не выдержу и сломаю челюсть этому мудаку.

– Прошло какое-то время и я привёз Ричи и Шарлотту на праздник в Голуэй. Этот городок славится весёлыми гуляниями на День Святого Патрика. И пока моя бывшая жена с детьми смотрели какое-то представление, я пошёл купить сигарет. У загона с пони сидела на коленях и рыдала маленькая девчонка. С огромной, на тот момент мне казалось, с гигантской рыжей косой. Я уже хотел пройти мимо, но малышка плакала так громко, что моё отцовское сердце не выдержало. И каково было моё удивление, когда я снова увидел эти большие зелёные заплаканные глаза, – вспоминает он.

– Похоже, она у тебя ещё та плакса! – решаю вставить. – О, нет, друг мой. К слову, это был последний раз, когда я видел её слёзы. Даже когда она переживала все эти операции по пересадке кожи, многочисленных психиатров и переживания, даже тогда я не видел, чтобы она плакала, – разводит руками. Она железная. Да. Я в курсе. – Рассказывай дальше, – прошу. Наливаю себе коки, а Дагу ещё коньяка. Чем пьянее он будет, тем откровеннее будет его рассказ. Ведь нет болтливее девки, чем пьяный мужчина. – И я отвёз её домой. И пока вёз, всё напоминал себе, что нельзя смотреть на эти коленочки, маленькие плечики. Эти чувства во мне. Они были таким открытием. Мы с Лили познакомились когда нам было по двенадцать. И я запомнил её. В моих воспоминаниях она была очень похожа на маленькую Холи. И когда я привез её домой, клянусь, Нэтали заигрывала со мной. Пыталась соблазнить. – Что? – раскрываю глаза. – Её мать пыталась тебя соблазнить? – О, да! Я богат, красив и её ровесник. Конечно, она хотела меня. Мужик, скажу тебе вот что, эта женщина настоящая ведьма. Я сделал всё, чтобы она жила подальше от нас. Нашёл ей хорошую работу в Сакраменто. И я крайне редко разрешаю приезжать к нам. И не пускаю Холи к ней. – Да уж… – бормочу. Это так похоже на тиранию. – Но, несмотря на это, я предложил им свою помощь. Они собирались переезжать сюда, а я уже год как практически жил в Лос-Анджелесе. – А Лили с детьми в Ирландии? – В Уэльсе, – поправляет меня Даг. – И через полгода звонок с просьбой помочь всё-таки поступил. Старшую сестру Холи Люси нужно было поддержать спонсорскими средствами на соревнованиях по гимнастике. И нужно было всего пару тысяч. Для меня это не деньги. Это был канун Рождества. И я поехал в дом где они жили. И вновь меня встретили зелёные глаза, заинтересованно разглядывающие моё лицо. Ей было почти четырнадцать. Это была уже девушка. Её тело перестало походить на мальчишеское, и приобрело округлости именно там где нужно.

Я помог Люси и стал появляться в их доме постоянно. На каждый праздник, иногда просто так. Я выискивал любую возможность, чтобы только увидеть её снова. Я ругал себя. Говорил, что это неправильно, что так быть не должно. Что она слишком молода для меня, слишком мала. И кроме того у меня жена и двое детей. И чем чаще я видел Холи, тем меньше мне хотелось видеть жену. И к тому моменту, как я признался себе в том, что окончательно и бесповоротно влюбился в эту девчонку, отношения с женой испортились так, что мы порой не виделись по полгода, и я был счастлив этому.

Дружище, ты не поверишь. Я ходил как зомби. Я просыпался на липких от поллюций простынях! Шеннон! Ты понимаешь, что это такое? Да у меня поллюций лет с семнадцати не было. А тут, как только подумаю о ней, так всё. Ночью обязательно снятся сны про неё, – смотрит на меня.

Нет. Меня точно сейчас стошнит. Прямо на него. Я не могу это слушать. Я готов свернуть ему шею. Готов разрубить его тело на миллиарды кусков и втоптать их в землю, превратить в пыль. А потом собрать и сжечь. И пепел сжечь снова. И так до бесконечности… Он всё ещё смотрит. Молчит. Наверное, нужно что-то сказать.

– Эмм… Да. Понимаю. У меня тоже было такое из-за девчонки, – да, да! Из-за той же самой! – Ох, наверняка тебе не пришлось ждать столько, сколько ждал я, – выдыхает. А вот тут ты угадал! Мысленно улыбаюсь себе. Вспоминаю наш первый раз на крыше. – Ты долго ждал? – превосходно изображаю удивление. – Долго, – кивает он. – Несколько лет. Сначала караулил её везде, где только мог. В библиотеках, она проводила там пугающее количество времени. Заходил в кафе, где была она. Как бы случайно оказывался в том же супермаркете, где она была на шопинге. Она всегда так удивлялась мне. А однажды, я взял её телефон под предлогом того, что мой разрядился и включил на нём маячок. С тех пор я всегда знал, где она находится. В любую секунду я мог посмотреть, как на карте мигает зелёный огонёк, оповещая меня о месте её нахождения. Периодически я решал некоторые её проблемы, о которых она даже сама не знала.

И я сгорал. Просто сгорал от разрывающих чувств. Я хотел её. Хотел, как девственник. Мне было тяжеловато спать с другими женщинами, я хотел только её. К слову с женой я не мог спать вообще. Даже заставить себя не мог. И тогда она действительно заволновалась.

– Ещё бы! – выдыхаю я. – Тебе не кажется, что это немного смахивает на педофилию? – смотрю на Дага. – Кажется. Всегда казалось. Но знаешь, что меня отличало от педофила? Я не хотел трахнуть каждого ребёнка на этой планете. Я хотел только её. Её одну. И мне было просто необходимо действовать. Но ведь она была так молода, так юна и невинна, – меланхолично тянет он и ставит передо мной пустой стакан.

Гумберт... Безнадёжный Гумберт. Вот только Лолита досталась тебе не та. Теперь она моя Лолита. – От её матери я узнал, что Холи собирается к отцу в Ирландию. Я жутко не хотел, чтобы она уезжала на другой континент. Я придумал себе какие-то важные дела в Ирландии и предложил девочке полететь со мной. Нэтали с радостью отпустила дочь со знакомым взрослым человеком, правда, потом она поняла, что зря это сделала. Я весь перелет рассказывал ей всякие истории, а по прилёту познакомился с её отцом.

Когда увидел их отношения, то понял, что девочке не хватало отца. И, кроме того, я жутко ревновал её. Я не мог допустить, чтобы она проводила много времени с отцом, и стал приезжать к ним каждый день. Если это и вызывало у них вопросы, то мне они ничего не говорили. Так что она всегда была под моим наблюдением.

А потом, когда мы летели обратно, то она призналась, что влюбилась в меня. И всё! У меня сорвало крышу. Я больше ни о чём другом думать не мог. Только она. Всегда она. Везде она. В мыслях, снах, наяву. Я целовал её и хотел рыдать от счастья. Представляешь, дружище? Рыдать! А мне ведь в то время было уже больше сорока! А чувствовал я себя пятнадцатилетним. Пятнадцатилетним, но могущественным. Я наконец-то знал, что теперь она моя! И вот тут всё началось…

====== Часть 58. Его рассказ... ======

– Что началось? – свожу брови. – Началось «мы». Я и моя малышка. Она поступила в колледж, по моему совету выбрала дизайн. Я или кто-то из моих людей забирали её из колледжа и отвозили домой. Я обезопасил её. Оградил от всего. От неправильных друзей, от пьяных вечеринок, беспорядочного секса, наркотиков. Я всегда знал, где она и чем занимается. Но постоянное чувство вины не давало мне покоя. И только оно не позволяло мне заняться с ней сексом. – О! – выдыхаю я. Не думал, что получится вслух. Но Даг не придаёт этому значения. Продолжает. – Я не спал с ней, но безумно хотел её. Иногда просто ставил перед собой, раздевал и долго смотрел. Наслаждался её красотой, – рассказывает. Сжимаю кулаки.

Тварь! Она же была совсем девчонкой! – Поначалу она так смущалась, стеснялась. Краснела, заливаясь румянцем. Все два часа, пока я смотрел, она стояла, опустив голову, боялась смотреть мне в глаза. Стояла неподвижно, молча, словно прекрасная статуя. А когда я позволял одеться, то она стонала от боли, которую приносили затёкшие мышцы и суставы. Я делал ей массаж, растирая всё тело, попутно целуя каждый кусочек. И каждый раз было ощущение, что я вот-вот сорвусь, лишу её этой драгоценной девственности. Тем более, она всегда была готова подарить себя мне. Знаешь, всё время допытывалась, почему мы встречались уже несколько лет и у нас ещё ни разу не было секса. И я всегда отвечал честно. Что она слишком молода, для таких отношений, но я не мог удержать себя на расстоянии от неё. А её попытки соблазнить меня, порой лишали рассудка… – он трёт лицо.

Я не могу это слушать. Я не знаю, как к этому относиться. Как реагировать. Он говорит сейчас о мой женщине. О той, которая любит меня, которую люблю я. До безумия, беспамятства. Мать твою, это моя женщина! Только моя! И ты, старый мудак, больше не изнасилуешь её. Я хочу услышать всю историю. До конца. Чтобы знать, как действовать.

– Так к чему ты это всё? – развожу руками, наливаю ему коньяка. – К тому, что у меня самая лучшая женщина. Никак в голову не возьму, как она вынесла мой развод? Лили не соглашалась. Она грозила отсудить всё. Не могла понять, в чём причина. А я сказал, что она может забрать всё. Что у меня другая. Лили в какой-то газете прочла, что я встречаюсь с выпускницей колледжа. Лили клялась, поговорить с Холи, избить её, убить, нанять киллера. И к тому моменту я усилил охрану моей малышки. Оли день и ночь дежурил возле неё. Тяжба с Лили тянулась целую тысячу лет. В это время Холи заканчивала колледж, её выпускной работой был дом, который я купил для нас. И на следующий день после вынесения решения по разводу, я сделал своей малышке предложение. Я привёз её на холмы, для нас специально открыли ворота у надписи Голливуд, и я попросил её выйти за меня. Она не задумалась ни на секунду. Она была так счастлива. Так любит меня, – тянет он.

Любит? Тебя? ОСТЫЛИ, ЗАБЫЛИ!!! Нет, Даги, она любит меня. Только меня! Она моя девочка! Я не позволю тебе быть с ней. Я сделаю всё, чтобы она не находилась рядом с тобой. Ни дня!

– И наша свадьба была в нашем доме с пятью сотнями гостей, – он замолкает. – Моих гостей, – продолжает. – И только младшей сестрой с её стороны. – Только младшей сестрой? – получилось как-то слишком громко и удивленно. – Да. Я запретил приглашать мать, сестру и отца. Они не нужны Холи. – Ты не имел права запрещать, Даганет! – срываюсь. – Возможно, – соглашается он. – Но я никого не спрашивал. Я не дал выбора Холи. Я просто сказал, что не хочу видеть на свадьбе её родственников. Можно только младшую сестру. Она молча согласилась. А ей ничего и не оставалось. Куда бы она делась? Никуда! Она навечно прикована к моим ногам. – Самоуверенно, – сжимаю губы. – Если бы я не был таким, я бы превратился в тряпку сразу. Не сейчас. Она бы сделала меня слабаком ещё в то время. Впервые я попробовал её через месяц после свадьбы. Сразу после торжества я вынужден был уехать по делам в Парагвай. И вот, я вернулся. Она спала в нашей комнате. Я разбудил её, было часа четыре утра. Ей было так тяжело проснуться. И я взял её. Она просила подождать до утра, кричала от боли. Но нет. Она уже была моей законной женой, я несколько лет мечтал о сексе с ней и ждать больше не мог. Ни секунды. Я не спрашивал её. Я сделал то, что хотел.

Знаешь, мужик, я вообще считаю, что нужно поменьше спрашивать у девушки чего она хочет. Нужно говорить, как хочешь ты. Или не говорить, а делать. Как сделал я... – он замолкает, выпивает залпом стакан. – И через полтора года после свадьбы мне удалось вырваться из дел. И мы поехали во Францию. Отели в Сен-Тропе радовали нас. И всё было прекрасно, до того ужасного случая. Я до сих пор виню себя. Как я мог оставить её на пару минут? Как я мог не знать, что Лили приехала? Как мог не заметить? И я видел белые кости ключиц, сквозь сгоревшую кожу, кровавое мясо на груди. Мне было так плохо от этого зрелища, и так противно.