Текст книги "Ищущий силу: хроники Кейна (СИ)"

Автор книги: I Ch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Эточеловекмнеконец!

Рывок в полете развернул Кейна, словно изменил траекторию его падения, хотя это и невозможно. Скрюченные пальцы ножами вонзились в первый облик.

В начале им руководила только бешеная ярость. Кейн впал в исступление берсерка: гибель дорогих ему людей до краев переполнила душу желанием уничтожить всех, до кого он только сумеет дотянуться. Наставники не одобрили бы подобной тактики – лобовая атака вместо преимуществ замкнутого пространства. Однако Кейну сейчас стало не до канонов и стратагем.

Черные маски окрасились красным. Ниндзя устранил ближних стрелков, когда проблески разума вновь коснулись его. Он подхватил ставший ничейным пистолет-пулемет, с довеском в виде склеенных обойм, по широкой дуге выпустил весь магазин. Противников было больше чем удачных пуль. И враги успели занять оборонительные позиции или просто залегли, стреляя в ответ. Пока только феноменальная, нечеловеческая скорость спасала Кейна. Ему хотелось, чтобы так продолжалось и дальше. В прыжке, сделавшем честь любому вратарю, Кейн ушел с линии огня, перекатился через плечо, перезарядил «Узи» доведенным до автоматизма движением. Для перестрелки не хватало времени и пространства. Ниндзя короткой перебежкой добрался до сухого бассейна, используя перевернутые столы как ширму, прикрывшую его перемещения.

Залегшие на лужайке наемники были проинструктированы, насколько может быть опасна их мишень. Поэтому вторая группа заблаговременно заняла позицию на чердаке соседнего дома. Пока штурмовики подавляли цель огнем, отряд наблюдения и зачистки был готов отработать заплаченный гонорар до последнего гребаного цента: Кейн узнал об этом, когда пуля снайпера пробила его спину чуть пониже левой лопатки.

Синоби бросило вперед, словно сзади его двинули кувалдой. Пуля из крупнокалиберной винтовки прошла навылет и раздробила плитку бассейна, швырнув в лицо падающего Кейна шрапнель из керамических осколков. Вторая пуля ткнулась рядом с головой, припорошив волосы юноши белой бетонной пылью.

Бег может быть быстрее прыжка. Снайпер, прильнувший к обрезиненному ободу оптики, опытный ветеран боевых действий, вздрогнул одновременно со своим корректировщиком, лежащим рядом с биноклем. Обсуждая это событие позже, старые напарники сошлись во мнении, что мальчишка просто исчез, растворился на голом полу отлично просматриваемого бассейна, а затем появился вновь уже перепрыгивая гребаный забор, как гребаный прыгун в высоту. Коротко рявкнул гранатомет

…М-79. Эффектно, но не эффективно…

комья земли от взрыва догнали Кейна на гребне гребаного забора. Затрещал, заваливаясь на бок, вывороченный гранатой тополь.

Легкая контузия стерла отчетливость звуков. Все происходящее начало походить на дурной сон про настоящую войну. На улице еще одна пуля, выпущенная снайпером, оцарапала плечо, пока Кейн точными одиночными выстрелами расправлялся с тройкой группы прикрытия, что поджидала с пистолетами-пулеметами MP5 от Heckler Koch толи его, то ли полицию.

Засевший на чердаке снайпер, неуязвимый на своем счастливом вязаном коврике, диктовал темп. Ниндзя вложился в последний бросок через открытый участок – Коссут-лейн, два широких тротуара плюс проезжая часть – достаточно проворно, чтобы остаться в списках живых. Экстрасенсорные способности, а может, и воображение, слились с его чувствами. В ту секунду Кейну показалось, что весь мир, как огромная воронка черного смерча, завертелся вокруг него. Не так быстро, как настоящее торнадо, и не так резво, как он бежал прочь. Мир вращался панорамой сменяющих друг друга отдельных картин, как на старенькой, давно не смазанной карусели в парке аттракционов.

Взгляд Кейна бежал по кругу, сканируя местность. Крутятся в бесконечном хороводе обшарпанные, давно не крашенные лошадки и лебеди. Поскрипывание. Ни один из соседей, прятавшихся под столами или в простенках, не выглянул наружу. Виток. Полиция уже выехала, первой в 911 дозвонилась бдительная миссис Хэнсон. Поскрипывание. Рация группы прикрытия, включенная «на прием», хрипела вопросами и командами. Виток. Снайпер нервничал, его корректировщик вместе с ним. Виток-виток. Одному из оставшихся у дома боевиков хотелось облегчиться, у него скрутило живот. Последний виток. Была вторая группа прикрытия на другом конце улицы, но они не успевали, не успевали, не успевали.

Двигаясь по маршруту, которым обычно он бегал по утрам, Кейн оказался у дощатой ограды, отделявшей пешеходную дорожку и участок миссис Хэнсон от обрыва. Не останавливаясь, ниндзя с разбега прыгнул вниз, одним прыжком влетел в рощу, проломившись сквозь кусты, как дикий вепрь. Юноша не сомневался, что люди, уже зашедшие так далеко, непременно пустятся за ним в погоню. А это значило, что надо шевелиться. Укрыться в пальмовой роще было практически негде.

Кровоточащая рана, как присосавшийся вампир, тормозила его, силы стремительно покидали молодое тренированное тело. Слабости Кейн мог противопоставить только силу духа и пока выходил в этой борьбе победителем. Не убежать, понял он со всей очевидностью. До прибытия фараонов эта роща, странное место из мохнатых изогнутых стволов и широких, похожих на опахала листьев крон, станет его кладбищем. Паники не было. Как не было пока что и боли.

Легкие не задеты, диагностировал ниндзя, остановившись для короткой передышки. Сделать перевязку Кейн не успевал, ему оставалось только отправляться вперед и надеяться, что он отыщет надежное укрытие.

Надежное укрытие Кейн узнал сразу. Это была перевернутая кверху килем лодка, сушившаяся на пляже. Единственной проблемой была приличная толпа отдыхающих, покинувших свои лежаки и шезлонги и инстинктивно сбившихся в кучу, как это делает стадо, услышавшее опасные звуки, издаваемые хищниками. Переминаясь в волнении с ноги на ногу, полуголые люди скороговоркой обсуждали близкую стрельбу, тревожно глядя на рощу, в которой прятался Кейн. Надо было что-то делать, и делать как можно скорее!

Новые выстрелы ударили очередью совсем близко с толпой. Раздались крики. Люди побежали, в панике отступая к заливу, кого-то опрокинули на песок. Впавшие в истерику родители волоком тащили маленькую девочку за руки, она истошно вопила, добавляя в общий хаос свою посильную лепту.

Как большая кошка из засады, Кейн скользнул вслед стаду,

… скорость-это-жизнь…

быстро добежал до лодки. Кажется, его никто не видел.

Кажется, я умираю?

Юноша боролся с подступающей серой пеленой, не позволяя себе соскользнуть в забытье. Рана обильно кровоточила, толчками теряя бесценную жидкость. Общее напряжение и последний бросок это только ускорили. Кейн не терял времени даром. Едва оказавшись в относительной безопасности, в полумраке деревянной шлюпки, синоби короткими движениями разорвал наглаженные мамой

…уже не живой мамой, из-за меня…

парадные брюки на полосы, из майки сделал два тампона и наложил повязку, туго перетянув торс импровизированными бинтами. Все было плохо, но не критично. Копы с собаками легко найдут его убежище, если он сейчас потеряет сознание из-за болевого шока и кровопотери.

Кейну стало интересно, могли бы собственные навыки пригодиться ему, не будь он Лазутчиком? Теория о курице и яйце…

После меткого выстрела снайпера прошло меньше минуты, так что время еще есть. Ирё-ниндзюцу – техника лечения ран энергией – не была любимой дисциплиной Кейна, но кое-что он умел. Мог, как и все достигшие ранга Генин, усилием мозга и воли остановить кровь, по крайней мере, ненадолго. И не всегда. Вообще-то, связывать кровь у него получалось редко, и чем крупнее было ранение, тем сложнее было его врачевать.

Сложнее, не значит невозможно. Кейну уже не требовалось детских стихов сосредоточения, чтобы изменять свое сознание. Он начал диагностику.

Что такое человеческое тело? Как на него воздействовать мыслью? В первую очередь, надо осознавать общую картину.

Точки на себе, на которые мастер акупрессуры может надавить даже силой мысли, без помощи пальцев, расположены в определенном порядке на всей поверхности тела человека. Они соединены дорожками, или каналами, которые также называют меридианами. Эти меридианы можно представить как улицы, а точки акупрессуры – расположенными на этих улицах автобусными остановками. Улицы-меридианы уходят в глубь тела к своей конечной цели, внутренним органам Цзань-фу. Хотя эти органы и похожи на органы, которые рассматриваются в западной медицине, в понимании восточных медиков-мистиков они скорее представляют собой набор функций, те или иные аспекты жизнедеятельности организма. По меридианам в одном и том же направлении постоянно перемещаются энергии и материальные вещества. Сеть меридианов охватывает все тело наподобие системы кровеносных сосудов. Внутренние органы являются хранилищами необходимых для организма энергий и веществ и регулируют их циркуляцию. Эти фундаментальные вещества называются Ки (энергия), эссенция джинг (унаследованный источник репродукции и развития), ксу (кровь) и джин е (питательные жидкости).

Это была краткая теория, теперь предстояло перейти к практике.

Помимо текущей по меридианам Ки, имелись и другие, выполняющие иные функции, разновидности Ки в организме. Из них Кейна сейчас интересовала Зонг Ки, что циркулирует и хранится в груди. Она являлась продуктом вдыхаемого легкими воздуха и питательных веществ, поступающих от селезенки и желудка. Эта форма Ки контролировала дыхание и циркуляцию крови.

Свернувшись в позе зародыша, Кейн, изменив ритм дыхания, насколько мог быстро вступил во взаимодействие с Зонг, направляя ее естественное течение по новому курсу, концентрируя Зонг Ки в двух местах, из которых она свободно изливалась в пустоту вместе с физическим топливом организма. Ведь известно, что энергия Ки течет туда, куда ее направляет разум, а кровь следует за Ки. Сконцентрировав энергию, он силой воли словно прижег ее в ране, запечатывая.

Справившись с потерей крови, Кейн занялся ее восстановлением. Йинг Ки, или питательная Ки, получается из питательных веществ, поступающих в кровь, и обеспечивает воспроизводство крови. В связи с этим было бы не плохо поесть, но синоби умел тянуть нить восстановления и изнутри, буквально выжимая самого себя, переделывая одни микровещества в другие. Это было сложнее всего, но Кейн все же попробовал создать из себя определенного рода перегонный алхимический куб.

Медленно приходя в себя, он так и не понял, дала ли эта трансмутационная перегонка плоти в кровь конкретный результат, как точно произошло со свертыванием. Сил практически не оставалось, вот это было абсолютно очевидно. Их учили, как стимулировать свою жизнедеятельность в экстремальных условиях и менее трудоемкими способами. Старая добрая акупрессура в сочетании с самовнушением всегда были хорошими помощниками Крадущиеся. Разобравшись с раной, насквозь пронзившей его тело, молодой мастер некоторое время в ритме пульса активно нажимал кончиком большого пальца одной руки на «подушечку» между первой и второй фалангой мизинца другой руки – для преодоления усталости и сонливой слабости, вызванной сильной кровопотерей. Для снятия головной боли после контузии Кейн попеременно, в особом ритме, начал массировать точку, расположенную между большим и указательным пальцем. Звон в ушах утих. Постепенно голова болеть перестала, но продолжала кружиться.

Кейн скосил глаза на грудь. Расползающееся на повязке пятно остановилась.

Не плохо, – обрадовался Кейн маленькой победе над собой. Короткая радость тут же показалась неуместной. – Хоть кого-то победил, жаль только техникой Ирё. Убили…

Эмоции захлестнули его, и Кейн чуть не застонал в голос.

… всех. Беки, папа, мама, брат. Всех, кроме Брэндона.

В нашей жизни очень немногое вызывает такую же реакцию, как финал этой жизни – смерть. Даже у хладнокровного синоби, особенно, если он успел полюбить. Сейчас это простое человеческое чувство приносило Кейну сокрушительную боль. И не просто сокрушительную, а крайне опасную, смертоносную боль, лишающую потенциала действовать. Душевные терзания нужно оставить напотом, если это «потом» наступит.

А пока необходимо собраться и сосредоточиться на первостепенных проблемах. Кейн встал на четвереньки и задумчиво посмотрел на впитывающиеся в песок лужицы венозного цвета, натекшие, пока он накладывал повязку и запечатывал ксу. Хотелось пить.

Вой полицейских сирен приближался, а значит

… они скоро будут тут.

Кейн понимал, что люди, уничтожившие средь бела дня две семьи, нипередчем не остановятся. Его добьют в больнице, стало быть, с копами и парамедиками ему

… не стоит встречаться. Слишком много вопросов, братья это не одобрят.

Еще как не одобрят! Кейн призадумался. Мудрые старшие братья Тюнин, сам Дзёнин Лао, наверняка признают, что Генин действовал правильно, не попав в плен. Он не будет арестован. Ни за что. Пока он на свободе, работа не провалена. Да, он выдал себя, помогая соседу. Но обстоятельства, с этим связанные, оказались настолько важны, что компенсируют оплошность. Совет наставников не будет разочарован отчетом. Неделями общаясь с Гарретом, Кейн по крупинкам выуживал нужную клану информацию – абсолютно точный гороскоп планеты на ближайшие сто лет. Его работа сейчас

… не закончена…

это выживание. А для этого необходимо придумать, как покинуть гостеприимную лодку, вылезти из-под нее на глазах изумленных зрителей.

Кейн припомнил одного из своих наставников, Коскэ, по прозвищу Хамелеон. Он обучал их группу го-тон-но-дзюцу, искусству маскировки. Однажды, пасмурным осенним утром, Коскэ повел учеников в лес.

…Я вспоминаю свои воспоминания…

… Запах гниющей листвы, мелкая морось, черные силуэты деревьев – было зябко, ранняя зима дышала в затылок из-за северной горы. Ребята отрабатывали тогда удзура-гакурэ – «способ перепелки» – в аспекте использования Земли (дзи-тон). Со стороны это выглядело так: сжавшиеся в комок дети лежали на сырых листьях, несколько часов не меняя позы и не двигая ни единым мускулом. Один из смысловых оттенков слова «ниндзя» значил «претерпевать, выносить». Так их этому и учили.

В тот день на Коскэ нашла очередная блажь, он любил удивлять подопечных новыми горизонтами своего предмета.

– Смотри, – сказал пожилой учитель, ни к кому конкретно не обращаясь. Хамелеон умел пользоваться Голосом и это «СМОТРИ» прогрохотало как тонна рухнувшего на бетон железа. Коскэ шагнул в сторону и вращательным движением сел в позу Змеи.

Наставник, в своем черном кимоно, отчетливо выделялся на фоне желто-багряного осеннего ковра, устилавшего промерзшую землю. В какой-то момент, Кейн не до конца понял, когда именно это произошло, очертания искусника маскировки подернулись дымкой, контуры черного силуэта перестали быть четкими, заструились, как марево в пустыне. На глазах пораженных малышей фигура учителя слилась с окружающей природой, растворилась, исчезла.

Как позже узнал Кейн, это было не совсем так. На самом деле, не подготовленный взгляд просто не мог остановиться на Хамелеоне, непроизвольно соскальзывая вбок, как скользит кончик ножа по стеклу. В рамках го-тон-но-дзюцу это была кульминация мастерства – спрятаться на открытом месте, не используя подручные стихии. По сути, Хамелеон показал им тогда первичную магию, построенную, как и вся магия в целом, на Ки. Никуда от нее не деться. Всякая высшая ступень исконных дисциплин Хи-нин, как боевых, так и прикладных, затрагивала энергию человека, так или иначе. Когда Кейн покорял очередную вершину в том или ином искусстве, Лао Токудзо искренне радовался достижениям любимого ученика.

– Достигнув апогея, ты узнаешь крупицу идеи Бытия, – туманно подбадривал он мальчика-американца на очередном экзамене.

Сидя под перевернутой шлюпкой, Кейн Мак-Айриш задумался, что за идею бытия имел в виду Дзёнин. И не настанет ли скоро тот самый апогей. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, создавая гипервентиляцию легких. Задержал ненадолго дыхание и, концентрируясь внизу живота, в (Киноварном поле) точке дань-тянь, выскользнул на свет божий. Пистолет-пулемет остался в гостеприимном полумраке убежища. Больше оружие не понадобится.

Ниндзя как мог быстро двинулся к воде. Он был похож на жертву авиакатастрофы – залитый с головы до ног темной кровью и одетый лишь в бахрому лохмотьев, оставшихся от штанов. Красноречивое зрелище осталось невостребованным. Перепуганные любители загара, стоящие в отдалении, продолжали обсуждать перестрелку и не обратили на Кейна ни малейшего внимания. Юноша подхватил охапку брошенных на подстилке вещей, забытых в панике, на ходу натянул на себя пеструю гавайскую рубашку, шорты, панаму. Синоби переоделся, изменив внешний вид, и выбросил лишнюю одежду в прибой. Заходя в набегающие волны, Кейн задумался о механизме высшей маскировки. Как он работает на самом деле? Кейн умел пользоваться собственными навыками, как рабочий на заводе своим станком, и так же не имел ни малейшего понятия, как этот станок устроен на самом деле. Каким образом энергия Ки скрывала одежду, попадающую в его ауру, и создавала само поле отчуждения?

Кейн не знал, в какой момент невидимые доспехи исчезнут, поэтому предпочел как можно быстрее покинуть сцену, на которой он был как единственный актер в моноспектакле «Скрытый на виду». Резво семеня по колено в теплой соленой воде, он ретировался к северной оконечности бухты. Скоро возникло ощущение, что каждый следующий шаг дается сложнее – отвод глаз высасывал из него жизненные силы. Кейн расслабился и даже начал бормотать на санскрите ученическую мантру восстановления: сейчас все способы поддержать себя в тонусе были хороши. Когда тантрические заклинания ввели его в резонанс, Кейн подкрепил их переплетением пальцев. Кудзи-ин замкнуло круговорот Ки по особой траектории. В то время пока кисти рук и пальцы продолжали создавать символы-мудры, сознание бегущего Кейна было обращено наружу, оценивая враждебность внешней среды. К сожалению, моцион вдоль берега был опасным, хоть и единственно доступным сейчас способом сбить полицейскую собаку-ищейку со следа.

Сакральные методы саморегуляции ненадолго подкрепили Кейна, он ускорился. Новых сил надолго не хватит. Ненадо быть раненым зверем, чтобы понимать: в конце погони лучше укрыться, чем бежать, куда глаза глядят. Пока не ослабнешь окончательно и не упадешь.

Группа бунгало, летних одноэтажных строений, рассеянных вдоль уже близкого мыса, казалась вполне подходящими местом, чтобы ослабнуть и упасть. Ниндзя подкрался к крайнему пляжному домику, укрытого поверх нормальной крыши пальмовыми листьями, ненадолго прислушался, а затем проворно влез в незапертое окно.

Отдых сейчас необходим, как никогда, – Кейн в изнеможении опустился прямо на пол. Глаза закрылись сами собой, и молодой ниндзя легко скользнул в состояние «сон монаха», на самом деле сном не являющимся.

Слишком много энерготехник за один день, – успел подумать Кейн, проваливаясь в дхьяна.

… Не сон и не бодрствование, место на грани. Там, где грезы встречаются с реальностью, мир между мирами, на границе восприятия, когда ты все еще слышишь, но уже никак не реагируешь. В комнате летала муха, чайка опустилась за оконным стеклом и тревожно прокричала. За день мимо бунгало несколько раз проходили люди, совсем близко.

Уже заполночь Кейн открыл глаза, медленно выходя из медитативного транса. Некоторое время юноша непонимающе изучал темноту вокруг, пытаясь сообразить, где он. Вспомнив все, Кейн тихо застонал, тут же приказав себе заткнуться. Тело занемело, податливостью не отличаясь от куска старого дерева. Ниндзя пошевелил отекшими конечностями, и к нему сразу вернулась верная подруга боль. Рана больше не кровоточила, понял он с облегчением. Случись по-другому, и он бы не проснулся, отбыв ночным экспрессом в страну, из которой нет обратных билетов. Скупыми движениями он вернул себе относительную гибкость и как змея с перебитым позвоночником пополз к окну. Ему предстоял долгий путь – сначала по песку, через кусты, наискось к склону, потом вверх, к ближайшим домам оконечности Коссут-лейн. Несколько раз он останавливался передохнуть и осмотреться, затем двигался дальше, все также на четвереньках, как огромная больная собака.

Ниндзя пролез под дощатой изгородью и как мог быстро пересек полутемную Коссут-лейн, выйдя точно к дому Гаррета.

Ни прохожих, ни машин. Удачно.

Кейн в нерешительности замер перед знакомым забором. Была бы на то воля Шеппарда, он бы добавил к своей ограде пару метров, протянул поверху колючую проволоку под напряжением, а по периметру поставил вышки с прожекторами и пулеметами. К счастью, такой возможности у Гаррета не было, но даже его увитая плющом кирпичная изгородь представляла сейчас для Кейна большую проблему.

Риск ползти по освещенному тротуару к воротам был слишком велик. Оставалось только переть напролом. Кейн перевалился через забор как мешок с картошкой, сильно ударившись о землю. Пулевое ранение тут же отреагировало обильным кровотечением и болью, и Кейн полез вперед, подгоняемый одной лишь мыслью – что будет быстрее: его смерть или датчики движения соседа?

В комнате на первом этаже горел свет, однако Шеппард не спешил появляться. Кейн прислушался к монотонной песне цикад и приглушенным расстоянием звукам регги.

Если Гаррета захватили в плен и пытают, поджидая меня, – подумал Кейн, – то они уже знают, что я здесь. Покончить с собой, если нужно, я успею.

В средневековой Японии схваченные ниндзя, не имея другой возможности остановить мучения, откусывали себе язык: болевой шок и бурное кровотечение с летальным исходом. Кейн достиг той ступени самоконтроля, что в случае необходимости мог остановить свое сердце. Правда, имея дело не с садистами-самураями, а с некробиотическими исследователями, это мало что давало.

Гаррет запаздывал и Кейн начал нервничать.

Если какая-нибудь неприятность может случиться – она случается? Хм… История моей жизни.

Осторожные шаги рассеяли тревоги Кейна. Явно, это был напуганный Шеппард, вооруженный пистолетом. Сосед выглянул в ночной мрак из-за угла, подняв оружие к плечу – судя по всему, датчики движения, видеокамеры, сигнализация или же натянутые на нитке пустые бутылки все же сработали.

– Это я. – Кейн удивился тому, насколько слабо прозвучал его голос.

– Ну, наконец-то! – сосед опустил пистолет. – Долго ты…

Кейн расслабился и, как в плохом кино, потерял сознание, не услышав конца фразы.

***

Серая скальная порода перед глазами. Не самое веселое зрелище. Особенно, когда на много метров ниже и выше таже скала, изрезанная редкими трещинами. За них замерзшими пальцами цеплялся Кейн. Вверх, вверх! Ни секунды не оставаться на месте, иначе замерзнешь и сорвешься. Не стоит даже думать об этом. Передохнуть нельзя, какой там отдых на отвесной скале… Можно только отыскать глазами следующую трещину, подтянуться, зафиксировать тело на двух точках опоры, найти следующую ступеньку. Под ногами клубятся густые облака, такие же серые, как сама гора. Взгляд то и дело непроизвольно падал вниз: сплошная пелена туч, похожих на мокрую вату из старого драного матраца, выброшенного на помойку. Где же вершина этого гигантского монолита?

«Где она?! Вата позади – это не облака. Все вокруг живое, дышит. А я сплю. Или умер»

Вечный полумрак, солнце, должно быть, появилось позже этой области бытия. Мысли не имеют значения, когда важно лишь взбираться выше. Пальцы босых ног уперлись в очередной выступ, пятки не имеют опоры. Упасть просто, трудно карабкаться дальше. Но приказ есть приказ.

«Его не обсуждают»

Холодный, почти арктический ветер пах дымом. Холод пробирал до костей; легкое ученическое кимоно защищало от непогоды как нарисованный зонтик от настоящего дождя.

«Это ничего, это можно терпеть. Выдержать можно все»

Морозный вихрь усилился, сильный порыв едва не опрокинул навзничь.

«Слиться, стать одним целым, врасти в камень. Быть его частью»

Кейн продолжил подъем. Ураган старался сдуть щуплую фигурку, оторвать от стены, вырвать с корнем и отшвырнуть.

«Туда, где живут облака»

Вон и вершина. Финишная прямая, второе дыхание, пот в глаза вытирает ветер, последний рывок и можно отдохнуть. Загнанная лошадь всеже выиграла забег. От напряжения и мороза у Кейна дрожат колени.

«Я точно сплю»

Юноша сконцентрировался, зафиксировал мысль о сне, ощутил в нем свое присутствие, попробовал увидеть себя со стороны. Не получилось.

«Это не просто сон. Где я?»

Он стоял на краю бездны. Ветер стих так же неожиданно, как появился. Отойти подальше,

«… спрыгнуть вниз? Зачем пытаться удержать в горстях воду?»

два шага назад. Декорации неуловимо поменялись. Кейн вышел на середину круга из коленопреклоненных людей, одетых в одинаковые краповые робы. Знакомая одежда для полевой работы. Бритоголовые и худые, братья погружены в медитацию, глаза закрыты, лица отрешенны. Кажется, что сквозь сомкнутые веки на него обращены напряженные взгляды. Кейн зачем-то пересчитал фигуры. Двадцать один.

«Три раза по семь. Антисимметрия»

Осознанно размышлять тяжело. Управлять сновидением неполучалось вовсе. События текли своим чередом, как это бывает и в реальном мире, и в местах, живущих по законам грез. Понимать, что спишь, стало еще сложнее, когда внутрь круга вышел оппонент. Огромного роста, противник Кейна был одет в традиционную одежду для ночных операций. Такое одеяние носили ниндзя в Ига и Кога, лет так двести назад. Лица, естественно, не разобрать, оно скрыто маской, а прорезь для глаз завуалирована густой тенью от капюшона.

– Учителю – честь!.. – сами собой прошептали губы юноши.

– ЧЕСТЬ! – как ответ отзывается сильное горное эхо.

«Это сон – я не могу проснуться – это не сон – облака живые»

Поклон учителю,

«…где бы он ни был…»

поклон братьям, поклон противнику. Заученное уважение. Быстрые мантры и мудры, стихия Огня.

– Хаджиме! – хлестнула в разряженном воздухе гортанная команда начинать.

«Даже не представлял, что чистилище окажется таким спартанским»

Кейн сместился в низкую стойку.

«Что со мной?»

Реальность происходящего неожиданно задергалась перед глазами, как изображение барахлящего телевизора – отдельные несвязанные между собой картинки. Когда Кейн пришел в себя, перед его глазами стояла нога в кожаной туфле с раздвоенным мыском для большого пальца. Грязная черная обмотка на голени, еще выше – огромная, как казалось снизу, темная фигура.

«Облик по-настоящему большой… не только снизу?»

Кейн обернулся назад, не вставая. Он лежал на самом краю обрыва, спиной к облакам. Помехи снова выбили нормальное изображение, превратив риалити-шоу космического телевиденья в трясущееся изображение инфернального бреда. Его накрыла волна дурноты. Ненадолго явь опять зафиксировалась: над ним возвышался тотже костюм синоби 18 века, затем стало хуже. Белый «снег» – импульсный точечный режим при отсутствии сигнала, вот все, что видел юноша.

Очнись.

– Не расслабляйся. Это иллюзия. Реален только наш договор, помнишь?

Кейн не помнил. Тошнота прошла. Он слышал голос, голос обращался к нему, но о чем он говорил? Кто знает…

Оказывается, Кейн мог слышать. И снова видеть.

Черный исполин склонился над ним, затем присел на корточки рядом. Ближе, чем хотелось бы. Такой дискомфорт от чрезмерной близости люди обычно испытывают, когда их ауры, биополя, касаются и взаимопроникают друг в друга. Ниндзя чувствовали данное неудобство гораздо отчетливее. Иногда это было признаком процесса энергетического донорства энергетическому вампиру, дела, в общем-то, естественного, заложенного в нас самой природой. Кейн знал, что он яркий донор.

«Но это не тот случай»

Он снова мог думать, осознавая себя. И даже членораздельно говорить.

– Кто ты такой?

Под маской ничего нет, это человек невидимка, или одежда в образе человека. Снова голос.

– Я тот, кому ты должен. Я свою часть сделки выполняю, хоть ты этому всяко мешаешь.

Голос мужской. Тяжелый, грубый, но какой-то ритмичный, словно он не говорит, а читает «Песнь о Гайавате».

«Выбирайся отсюда!»

Изображение дернулось и вернулось. Поднимался ветер. Он сдувал нарисованную серыми красками горную скалу, у края которой лежал Кейн. Ненастоящие камни под ним становились все прозрачнее, ТОНЬШЕ, растягивались в линии и исчезали туда, откуда появились. Только черный собеседник остался сидеть на корточках, скрестив руки между колен. Потеряв под собой опору, юноша медленно заскользил вниз. Ему показалось, что

«Опасный»

силуэт напоследок взглянул на него строго и удивленно, как будто деловой партнер, с которым ты уже подписал контракт и хочешь обсудить нечто важное, неожиданно сбегает.

– Умрешь когда-нибудь позже, но не сейчас, – посоветовали Кейну напоследок. – Бывай, еще увидимся, бродяга!

Гигант так и остался неподвижно сидеть в той же точке пространства, а Кейн продолжил неторопливо лететь вниз, словно сила тяжести в этом странном месте стала меньше земной.

«По крайней мере, я сейчас не умру. Так он сказал»

Кейн мчался в пустоте, освещенной невидимым источником света, и в этой пустоте кроме него была пыль. Так падала бросившаяся за кроликом в нору Алиса, так приземлялись парашютисты во время бури в пустыне.

Живые облака приближались, однако не сильно быстро, за ними был туман, а под туманом блуждали Не-нашедшие-выход. Кейн не знал, кто они, но надеялся, что никогда к ним не присоединится.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ