Текст книги "Ищущий силу: хроники Кейна (СИ)"

Автор книги: I Ch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Он пошарил рукой под креслом, на котором сидел, и извлек мятую пачку сигарет. Взглядом спросил разрешения закурить. Кейн кивнул, ногой подвинул к нему переполненную пепельницу. То, что она стоит под диваном, на котором юноша развалился в позе сибаритствующего восточного владыки, Кейн догадался давно – по запаху.

– И что же такое ваша технократия?

– Машины освободили людей. – Гаррет щелкнул зажигалкой и с видимым удовольствием сделал несколько глубоких затяжек. Комнату окутали клубы дыма. – Автоматизация постепенно и плавно заменила человеческий труд. Сначала исчезли лифтеры, потом полностью автоматизировали заводы автомобилей, и пошло-поехало. С ростом технологий необходимость в человеческой работе всегда понижается. И это создает serius противоречие в денежной системе, основанной на работе людей, потому что людской труд находится в прямом соперничестве с технологическими достижениями. Люди постоянно теряют работу и заменяются машинами. Уже 90 процентов всех рабочих мест заменено машинами. С появлением нанотехнологий даже самые сложные хирургические операции могут быть выполнены без помощи людей. Причем с большим коофицентом успеха.

– Массовая безработица? Это же ужасно!

– Все нормально. – Гаррет затушил сигарету и стыдливо задвинул пепельницу себе под кресло. – Общество открыто к людям. Работают социальные программы. Еда, кров и одежда бесплатно. И кое-что еще. Главный смысл технологий – освобождение людей от рабства. Но вот если ты захочешь свой автомобиль или отпуск на Земле, придется попотеть. Людям всего лишь перестала быть нужна работа, чтобы выжить.

– Прямо-таки золотой век, – искренне порадовался за собеседника Кейн. – Но мы немного отклонились от темы, – он криво усмехнулся, возвращая разговор в интересовавшее его русло. – Ты рассказывал о том, как техники подвинули военных от руля. Ты говорил, 22 век? Что было дальше?

– Примерно тогда был придуман гипердвигатель, важнейшее изобретение человечества со времен создания колеса. Ты бы сильно удивился, если бы узнал, сколько изобретений получили свое название сначала в научной фантастике, а уже потом были сконструированы. Даже в ваше время. Просто поразительно. Либо в будущем ученые следуют шаблонам прошлого, либо писатели предвидят грядущее. Особенно в 20 веке. Эпоха крупных коммерческих нострадамусов. Non importa. Есть теория о развитии… Словом, все технологии появляются тогда, когда они по-настоящему необходимы. Иначе, какой в них смысл? К 23 веку parientes успели и на Марсе обосноваться, и всю Луну исколесить. Многочисленные научные достижения тех лет значительно улучшили уровень благосостояния общества, исчезли бедные страны, впрочем, очень скоро и само понятие «страны» перешло из политической в этнокультурную плоскость. На Земле установилось единое правительство, работающее до сих пор. Социальные достижения и развитие медицины увеличило среднюю продолжительность жизни почти вдвое. Сам понимаешь, появился кризис перенаселения. Ведь естественный регулятор – война – был отключен технократами. Все вроде бы хорошо, но при этом: огромные переполненные мегаполисы, разгул преступности, заполонившие все наркотики, религиозные фанатики и терроризм. И экологию испортить успели. Нарушение озонового слоя вызвало увеличение среднегодичной температуры, полюса подтаяли, и уровень мирового океана слегка поднялся, постепенно затопив целые страны. А сам океан – сплошная помойка. Прибирали после 21 и 22 века долго… До сих пор чистят захоронения токсичных и радиоактивных отходов. Так что моя Земля немного более теплое и грязноватое местечко, чем твоя. А тут появляется прототип гипердвигателя, представляешь? Массовая истерия! Космическая экспансия началась сразу, в Америку из Старого света эмигранты отправлялись спокойнее. Сверх переселения народов продолжалось столетиями. Вначале были найдены и обжиты всего семь землеподобных планет. Теоретики были в глубоком шоке! Все их moosig расчеты о невозможности идентичности или даже подобия атмосферы и экосистем были сожжены в огромных кострах ликующими толпами на площадях мегаполисов.

Кейн не сразу понял, что Гаррет так шутит.

– Найденные планеты были не просто похожи на Землю, а идеально похожи, насколько это возможно. В связи с незначительными отклонениями от нашей нормы появилась новая наука – терраформирование. Небольшой геноцид, который так любят устраивать люди. Изменялись ландшафты и сама природа. Новые планеты, Первые Семь, как их называют сейчас, или Коренная Семерка, получили бесхитростные названия – Земля-2, Сестра, Эдем, Новая, Риск, Гея, Тера. Колонизация новых жизненных пространств и освоение еще не расхищенных полезных ископаемых произошло сравнительно безболезненно. Сложности возникли только на Риске и Земле-2. Особенно не легко переселенцам пришлось на Земле-2, с ее почти мезозойским неприветливым обликом флоры и фауны. На Терре было холодновато. На Гее и Сестре, viceversa, слишком жарко, так что в открытых поселениях живут только на Гее, поближе к полюсам. Меньше чем через одно поколение коренные планеты мирным путем обрели суверенитет, получили официальный статус и независимую от метрополии экономику. Первые Семь полностью самоокупаемые планеты. На Риске и Терре добывают металлы, Гея, почти полностью покрытая водой, специализируется на натуральных морепродуктах. Новая стала сельскохозяйственной планетой, сплошные фермы и поля, почти нет крупных городов. Эдем – это планета-курорт. Как ясно из говорящего названия, там идеально. Сам бывал. Земля-2, разобравшись со своими громадными зверюгами, превратилась в высокотехнологичную индустриальную державу. Вроде вашей Японии. Где причина, а где следствие не понятно, но Земля-2 практически полностью заселена этническими китайцами. Только Сестра ничем конкретным не отличается – всего понемногу, кроме туризма, его там нет. Находясь слишком близко к своей звезде, Сестра до сих пор мало населена, никто не хочет жить в подземных городах.

– Занятно…

– Еще бы. Тогда, в первую экспансию, людям через край хватало новых горизонтов, излишки населения были пристроены к делу и возникли опять lagbara позже. Первые Семь – это костяк человечества, его хребет. Между ними и остальными обжитыми senare мирами лежит целое столетие, весь 25 век. В течение него человечество прибрало к рукам всего одну планетку земного типа, Новую Австралию. Из всех миров туда ссылали преступников на каторжные работы. Пожизненно. В мое время, спустя пол тысячелетия, это вполне респектабельное и добропорядочное местечко. Самостоятельное государство, созданное потомками ссыльных.

– История, как со старой Австралией.

– Вот именно! Все идет по спирали, слыхал? В мою эпоху колонизированные людьми планеты объединены в Союз Миров. Их восемнадцать, все они кислородные, типа Земля. Не кислородные планеты не имеют статуса автономий и являются колониями тех или иных миров. Колоний, в том числе орбитальных станций и обжитых астероидов, более двухсот. Правление Союза Миров осуществляется двухпалатным парламентом, в котором любая, даже самая захолустная колония имеет своего выборного представителя. Старая, проверенная схема. Старуха Земля, конечно, стала Центром нашего Союза. Мы передвигаемся между солнечными системами гиперпрыжками. Это создание шлюза между различными точками в пространстве. Перелет, гипотетически, может быть совершен куда угодно, он быстр и надежен. Надо только набрать подсветовую скорость и знать координаты прыжка. Если, cinnte, не хочешь врезаться в планету. Корабли прыгают на антиматерии, ее вырабатывает кольцевой андронный коллайдер. Первый прототип коллайдера скоро уже построят. Не все космические корабли оснащены своим коллайдером, а значит и гипердвигателем. Только большие: базовый непланетарный транспорт, торговые судна, военные крейсера и другие такие же крупные посудины. Планетарные челноки, универсальные истребители, прогулочные яхты и прочие мелкие самолеты не имеют возможности прыгать между звезд. В дикий космос пилоты не суются, безопасных проверенных координат мало, в полевых условиях рассчитать их почти невозможно, да и делать там нечего. Между колониями царит мир, торговля и туризм. Появился всеобщий искусственный язык, транстелл. Дикая мешанина земных языков, созданный, как мне кажется, по принципу – чтобы никому не было обидно. Этим объясняются некоторые ошибки в моей речи. Но я стараюсь – два года назад ты бы меня просто не понял.

– Я знаю одиннадцать языков, – не преминул похвастаться Кейн.

– Это ровно на девять больше чем я, – Гаррет улыбнулся. – Но в транстелле принципиально новая грамматическая система. Слышал теорию о метаязыках? Меньше слов – больше смысла и все такое.

Кейн покачал головой.

– Ну а сам-то ты кто будешь, Гаррет? Можешь рассказать о себе?

– Как я уже говорил, родился в Сибири, в маленьком поселении без названия. Научных городков много, у них есть лишь номера. По сути, это было одно большое здание, где жили военные и ученые. Не удивительно, что моя мать была пилотом, а отец математиком. Детство… Такое же как у остальных моих товарищей по играм. Ходил в военную школу – у нас обучение начинается с четырех лет. Родители много переезжали. Я жил в Омске, потом на Атлэнтик Айленд. Это искусственный плавучий остров, в ваше время его еще нет. Чудесное, muuten, место для мальчишки… Я был тогда почти в твоем возрасте.

Гаррет задумался, вспоминая.

– Когда я окончил школу, то решил пойти по стопам отца и поступил в Национальный Университет. Звезд с неба не хватал, но стал неплохим, смею надеяться, физиком. Специализировался на темпоральной физике, как легко догадаться. На последнем курсе познакомился с девушкой, ее звали Алиса. Обычная история – любовь, через четыре года у нас родился ребенок. У меня есть сын Ральф, когда я его последний раз видел, ему было 19 лет. Потом все пошло u odvod…

Гаррет замолк. Он поднялся, прошел к столу, небрежно скинул стопку бумаг, под которыми нашлась упаковка диетической «Pepsi Cola». Пришелец из будущего протянул одну банку Кейну, другую резко дернул за кольцо. Пенная жидкость плеснула наружу, облив его рваные и грязные брюки, которые Гаррет не удосужился сменить.

– Хорошая штука! – Гаррет сделал большой глоток и сел обратно в кресло. – У нас такой нет, вредно очень, это я уже здесь пристрастился. Этой дряни три литра в день выпиваю, представляешь? Еще люблю майонез и сигареты… О чем я говорил?

– О сыне, – напомнил Кейн.

– О сыне… Жена у меня умерла, когда ему год был. Взрыв в лаборатории, Алиса тоже была физиком. Несчастный случай изменил всю мою жизнь. Я начал пить и употреблять наркотики, они у нас легально разрешены. Для взрослых, конечно. Потом я решил как-то поменять свою жизнь, отвлечься, и пошел в армию. Ничего себе отвлекся, да? Отслужил пять лет в Патруле, быстро продвигался по службе, новые звания, медаль за героизм, участвовал в боевых действиях. Эх, старые добрые времена, никаких проблем! По результатам тестирования попал в ряды Всепланетной службы безопасности. Это типа вашего ФБР и ЦРУ в одной упаковке. С той лишь разницей, что армия, полиция и все спецслужбы в наше время это одна структура. Закончил Высшую полицейскую Академию Союза Миров и впоследствии был распределен в Отдел особого назначения, святая святых. Неофициально мы его называем Спецотдел. Работа – это секретные правительственные научные исследования. Именно мы их и проводим. Мне повезло попасть на свою службу. Еще немного везения ha dato то, что я профильный ученый. Начал карьеру простым оперативником и дослужился недавно до cabeza лаборатории, как ты понимаешь, конкретно – машины времени. Хотя это неправильный термин… Но не важно.

– Польщен знакомством, – вставил Кейн.

– Угу, я тоже, – Шеппард протянул руку и с самым серьезным видом крепко пожал ладонь юноши.

– Если есть полиция, значит, есть и преступность? – изрек псевдоглубокомысленную сентенцию Кейн.

– Совершенства не достигнуть никогда. И у нас есть криминалитет. Те ребята на пляже они и были.

– Как вы все вместе тут оказались?

– Долгая история. Я жил во времена низких цен и поощряемой безработицы. И, тем не менее, у нас есть организованная преступность, Синдикат. Это объединение нескольких крупных группировок, все с разных планет и астероидов. В эпоху пионеров межзвездных перелетов Синдикат занимался контрабандой. Туда спирт, сюда кокаин, или что-то вроде того. Вполне безобидно по нынешним временам. Незаконные перевозки грузов понемногу создали их флот. Постепенно мафия переключилась на другую деятельность: производство и продажа запрещенных наркотиков, компьютерное пиратство и террор виртуального киберпространства, промышленный шпионаж, похищение людей для трансплантации их внутренних органов или ради выкупа, заказные убийства, шантаж, торговля оружием, ограбления и даже работорговля. Список можно продолжать долго. Свою долю они имеют и в легальном бизнесе. Наша организация conduce с ними войну. Без армии мы бы не справились. В космосе происходят крупномасштабные боевые действия, и то, что на нашей стороне численный перевес, компенсируется большими расстояниями. Они узнали об одной из наших секретных баз, где я и служил. Там, в поясе астероидов Навь, мы занимались только темпоральными переходами. Среди нашего персонала были предатели, только так я могу объяснить случившееся fracaso. Нас застали со спущенными штанами. Конвой прибывал через несколько часов, но их не было. И кому-то это было отлично известно. Я успел отступить в технический сектор, чуть лучше защищенный, а дальше ты понял. Собрал, сколько мог, оборудования и темперировался по открытому каналу. Не сомневаюсь, что противник пришел за чертежами нашего объекта. Сервер с информацией я унес физически, поэтому за мной отправили погоню. Как это сделать они прекрасно знали, а значит, предатель был среди ученых.

– Ты сказал, по открытому каналу? Что это значит? – перебил его Кейн.

Гаррет залпом допил «Pepsi Cola», смял банку и метким броском отправил ее в мусорную корзину.

– При настройке перехода сложнее всего не напутать с пространством, со временем все проще. Выйти в космос или под землей, скажем так, более неприятно, чем ошибиться на год. Поэтому существуют настроенные каналы, стандартные. Сгореть на костре инквизиции мне не хотелось, точно так же как охотиться на мамонтов. Я все-таки планировал вернуться обратно, для этого мне нужны были детали для создания ключа и энергия для его активации, так я тут и оказался. Три года назад. Это был 1988 год, самый поздний стандартный канал. На точке перехода у меня было около получаса форы, мне вполне хватило. Часть моей работы – обеспечивать работу ученых в прошлом. Так что я хорошо ориентировался на местности. Местность была Нью-Йорком, Ист-Сайд, ты можешь себе легко представить, что мне одному было гораздо легче добраться до оперативной квартиры с деньгами, документами и одеждой, чем трем десяткам головорезов, понятия не имеющих, куда они попали.

Гаррет на секунду примолк.

– Энергии на темпорально-пространственные перемещения тратится droga много. Расход одинаков, будь то перемещение на день или на тысячу лет. Правда, имеется одно исключение. Если во времени, куда ты хочешь попасть, есть принимающая камера, энергии затрачивается на порядок меньше. А разница более чем в десять раз на таких цифрах затрат – существенна. Мы выяснили следующее: путешествовать в будущее без такой принимающей камеры невозможно в принципе. Свободное движение на этой дороге одностороннее. Опытным путем было установлено, что если человек попадает в темпоральный вектор, где он уже физически присутствует, то со второй копией происходят неприятные вещи, заканчивающиеся полным безумием. Некоторые суеверные ребята связывали это с наличием души, которая, как считают, не резиновая. На двоих не хватает. Печальный опыт наших сотрудников впоследствии создал автоматическую систему учета и контроля лиц и их перемещений.

– Как насчет парадоксов? Я о них фильм смотрел.

– Никакой практической пользы наша машина времени не несла, – сардонически улыбнулся Гаррет, явно смотревший те же фильмы. – С ее помощью нельзя изменить прошлое или предотвратить будущее. Оказалось, что поток времени незыблем. Те, кто муссируют эту тему, сами no mierda не знают. Никаких бабочек! Хоть ядерные бомбы у питекантропов взрывай, хоть ликвидируй по списку всех известных правителей! На уже произошедшее будущее это никак не повлияет. Есть в связи с этим мнение о параллельных вселенных, возникающих всякий раз при открытии нового канала перехода. Удобно, но absolut недоказуемо. В любом случае нельзя замутить воду выше по течению, когда она уже проплыла мимо тебя. Так что вся наша деятельность в прошлом чисто исследовательская.

– И есть приоритеты? – подмигнул Кейн, в котором проснулся профессиональный интерес.

– В вашем-то времени? – подмигнул в тон Гаррет. – А как же. И всего один. Это летающие тарелки.

– Летающие тарелки? – Кейну показалось, что он ослышался.

– Летающие тарелки. Нло, зеленые человечки, контакты четвертого уровня, Розвелл, теория заговора. Ну, ты знаешь.

– Очень… Необычно.

– Что ж тут необычного? – развел руками Гаррет. – О земной истории уж 20 века мы знаем и без того много. Куда интереснее древняя история. В которой, да будет тебе известно, зафиксированы разумные инопланетяне, достоверно и подтверждено. Разных видов. Сказать, что они просто вступали с человечеством в контакт, это не сказать ничего. Такую плотную связь контактом не назовешь. Так что в 20 веке мы исследуем последний этап их слежки, которая прекратиться весьма скоро, с точки зрения тысячелетий подобной практики.

– Что же им надо?

– Понятия не имею. Знаю лишь, что в ваше время их больше всего интересуют военные базы. У специалистов есть свои домыслы, но как ты понимаешь, это закрытая информация. Местный Пентагон, между прочим, в курсе. Как и Москва. У правительства есть свои секреты, которые никогда не станут достоянием общественности. И что с того? Единственным следствием этого тайного знания стала теория заговора, а единственным результатом – крупномасштабная компания США в сфере развлечений, цель которой сформировать в общественном мнении образ опасного инопланетного врага, чтобы облегчить всеобщую мобилизацию на случай войны. Мои современники также ничего не знают об этом. Половина космоса более-менее исследована, но никаких внятных подтверждений существования разумной жизни, имеющей материальную культуру, не обнаружено. Неразумной pero сколько хочешь. В мое время чужие либо затаились в своих visons, либо перешли на более высокотехнологичный уровень слежки за людьми, так, что мы их не можем обнаружить. А вот в прошлом еще очень даже можем. Так что правительство Союза Миров финансирует проект с одной единственной целью: разведка потенциального противника. С уровнем их древних технологий, который практически не менялся, мы могли бы потягаться почти на равных. Так что дело того стоило.

Не прекращая говорить, гостеприимный хозяин отправился к холодильнику в углу, и приготовил на скорую руку целую гору сэндвичей с ветчиной, латук и майонезом.

– Ешь, – голодного Кейна не надо было просить дважды. – Когда я впервые попал в ваше время, мне здесь понравилось. Я почувствовал, что смог бы тут жить. Как в воду глядел. – Гаррет грустно улыбнулся и тоже взял себе один бутерброд. – Мои преследователи, несомненно, прихватили с собой все, что я не смог унести. На что они рассчитывали, отправляясь в погоню – лично мне не понятно. Если их ученые смогли запустить темпоральный переход, они не могли не знать такую мелочь, что возвращение в родное столетие произойдет исключительно в правительственную принимающую камеру, где их будут ждать. А если бы у них была своя подобная камера, то зачем вообще им понадобилось это нападение на Навь? Нет, в этих камерах и ключах они no mierda не секут, а хотели бы. Я прихватил с собой несколько уникальных блоков, существовавших в одном экземпляре, создать которые у вас невозможно. Так что реально могу построить машину времени. Я стал для бандитов не только носителем нужной информации, но и обратным билетом домой, в заботливые руки правительства. И вот он этот билет, вокруг тебя. – Гаррет махнул рукой. – Все это здание, по сути, является почти сконструированным передатчиком. Ты еще не видел, что в подвале. – Он довольно ухмыльнулся. – Все свободное время отдаю техническому творчеству на дому. Проблем много. Я почти год бился над тем, как переписать информацию с наших кристаллов на ваши носители, чтобы получить доступ к данным. Многие детали пока еще не имеют аналогов, поэтому все приходится делать самому.

Кейн по-новому посмотрел на громоздкий агрегат, занимавший большую часть комнаты. Шеппард перехватил его взгляд.

– Да-да, эта штуковина и есть сердцевина моей машины времени. Точнее, машина времени осталась в будущем, а это всего лишь ключ, открывающий доступ к принимающей камере. Мою камеру перехода монтирую в гараже. В оригинале темпоральный передатчик куда симпатичнее, но что поделаешь… Главное, чтобы работал. Я не перестаю надеяться, что мои друзья и коллеги уверены во мне и держат принимающую камеру настроенной. Без этого мне не вернуться. Коплю энергию – перерабатываю из электричества и запасаю. До нужного объема еще далеко, хоть и плачу по счетам за свет больше, чем все остальные дома на нашей улице вместе взятые. Мной уже интересовались из энергокомпании, с трудом их выпроводил. Сказал, что я изобретатель. Ха-ха…

– Но ведь ты и есть изобретатель!

– В жизни ничего не изобрел. Я лишь повторяю то, что сделано до меня.

– Как ты сегодня попал в неприятности?

– Перед тем как поселиться в Майами я несколько месяцев колесил по стране, думал избавиться от «хвоста». Все это было зря. Меня пеленгуют по моему оборудованию. Я их тоже, с точностью до ста миль. Мне известно, что ублюдки засели в Мэриленде, они вкурсе, что я прячусь во Флориде. Так было до недавнего времени. Вчера в Уэст-Палм-Бич меня случайно встретил один из соотечественников. По вполне понятным причинам он не стал сразу убивать. Вместо этого выстрелил в спину маячком, такими метят домашний скот на Новой. Мне, во что бы то ни стало, нужно было или выйти из зоны пеленга или вынуть «жучок» до прибытия группы захвата. В полицию, ясное дело, я обратиться не мог. Чтобы я им сказал? Я запаниковал. Пришлось угнать машину. Деньги и кредитки остались в пиджаке в Уэст-Палм. В такой спешке я не посмотрел, сколько в баке бензина. Даже до Форт-Лодердейл не дотянул. Поймать попутку рано утром оказалось сложно, никто не хотел останавливаться. Да и трассу их подручные почти наверняка уже перекрыли. На что я надеялся, ковыляя по пляжу? Ума ни приложу… En enfer не хотелось умирать. Пропал бы, если бы не ты. Надеюсь, больше их никогда не увижу.

– Я тоже надеюсь на это. Твоя смерть теперь станет печальным событием не только для тебя. Мне все не дает покоя, кто был тот четырехрукий мутант?

– Позывной Спайдер, зовут Ксавьер Рассел. Я читал его досье. Родился на Терре, его родители, пара молодых наркоманов, были подвержены модному в те годы увлечению внутриутробным программированием. Запрет на него вышел гораздо позже, в пятидесятых. А до этого почти десять лет родители имели право изменять эмбрионы своих детей, придавая им несвойственные обычным людям функции. На жаргоне таких мутантов называют хэльду, это обидное пейоративное слово. Я раньше служил с одним из таких. У него были жабры. Абсолютно нормальный парень, между прочим. Единственная ошибка этих несчастных людей была родиться у матери-идиотки. Тот парень ненавидел пляжи и открытое море, но был обречен всю жизнь ходить в гидрокостюме.

– Не гуманно, – осторожно согласился Кейн.

– Мягко говоря. Запрет ввели сразу после того, как первые дети-хэльду подросли настолько, чтобы подать на своих родителей в суд. Хочешь шоколадку?

– Давай, – вяло согласился Кейн. Он не любил сладкого, но все еще хотел есть. От горы бутербродов, под шумок, остался только поднос.

Гаррет достал из верхнего ящика стола ромбовидную плитку в полупрозрачной упаковке без названия. По ее внешнему виду юноша сразу догадался: это «оттуда». Гаррет показал, как распечатать герметичную упаковку.

Кейн откусил уголок и даже зажмурился от удовольствия.

– М-м-м… Как вкусно. Что это?

– Наш вариант вашего «Snikers». Сделано в Виржинии. Имеется в виду не штат, а планета. Обрати внимание, орехи натуральные, не из синтетики.

Кейн обратил внимание, по достоинству оценив угощение.

– Последние запасы?

– Это ерунда, – отмахнулся Гаррет. – На самом деле, у вас делают не хуже.

Шеппард устало прикрыл глаза.

– Не перестаю удивляться превратностям жизни. Я опять вышел целым из fol stront. Даже с прибылью – получил нового друга, единственного здесь. Спасибо тебе еще раз.

– Не благодари. Я помог тебе из любопытства. Если бы не мутант… Даже не знаю. Твой рассказ потряс меня. Он очень важен.

– Кто же ты такой на самом деле, Кейн?

Мужчина и юноша встретились глазами. Молодой ниндзя знал, что весь рассказ его соседа – правда, от первого до последнего слова. Их учили различать ложь. Еще он ощущал необъяснимую уверенность в том, что может в ответ так же открыто рассказать Гаррету о себе, нарушить запрет. Словно воля старших братьев не распространялась на пришельцев из будущего.

– Мне скоро исполнится шестнадцать, – осторожно начал Кейн. – Я приехал в Америку в прошлом году, а до этого жил в Китае. Девять лет. Там… Я стал ниндзя. Знаешь, о чем я?

Гаррет медленно кивнул.

– Примерно представляю. Я стал поклонником вашего кинематографа. В моем времени новые мифы, легенда о ниндзя уже не популярна.

– Ниндзя – это не легенда. По крайней мере, сейчас. Я синоби-но моно, Генин клана. Боец низшего ранга, иными словами. После того, что ты видел на пляже, у меня оставалось два варианта: убить тебя или обмануть. Сам не знаю, зачем сказал тебе правду.

– Я верю тебе, – Гаррет склонил голову, словно еще раз благодаря за спасение своей жизни, на этот раз – от рук самого Кейна. – Хотя на самом деле, я почти ничего не видел на пляже, только конечный результат. Я же был парализован, помнишь?

– Ну и хорошо, что не видел, – улыбнулся юноша. На душе у Кейна неожиданно стало спокойно. Он нарушил данное клану слово, рассказал о себе постороннему, но вместо раскаяния ощущал только облегчение. Правда, выйдя наружу, сделала его свободнее. Гаррет Шеппард доверил ему свой секрет, а он доверил ему свой. Разве не так должны поступать настоящие друзья?

– Что же это такое, быть ниндзя? Я, конечно, видел по телевизору, но как оно на самом деле?

– Прости, но я не имею права обсуждать наши дела. Скажу лишь, что правды о синоби в кино еще меньше, чем в Star Treck о твоем времени.

– Я понимаю. Мне просто интересно… Можешь показать что-нибудь из своих навыков? Если нет, я пойму.

Кейн задумчиво встал с дивана, прошелся по захламленной комнате, подошел к письменному столу. Гаррет с интересом наблюдал за его передвижениями. Кейн вытащил из кучи хлама, в беспорядке валявшегося на столе, остро отточенный карандаш, повертел его в пальцах.

– Не входя в канонический ряд, – тоном опытного лектора начал Кейн, – неплохим подспорьем для нас служит и прикладное оружие. В руках опытного человека даже безвредные на первый взгляд вещи, как, например, этот карандаш, могут стать смертоносным «аргументом», неожиданным, и поэтому вдвойне опасным. Кстати, теже восточные палочки для еды или символ элегантности – веер, в свое время были очень распространенным типом оружия. Чтобы использовать палочки, или, в нашем случае простой карандаш, нужен сильный кулак, вытянутый по направлению к противнику.

Кейн медленно поднял руку, нацелив острие карандаша на шкаф, стоявший в противоположенном конце комнаты.

– Но, чтобы метнуть карандаш, недостаточно одной лишь координации. Сперва я концентрирую энергию Ки в своей руке и запястье.

Кейн сделал неуловимое для глаза быстрое движение кистью и обычный карандаш с легкостью пробил лакированную буковую доску, из которой была сделана дверца шкафа.

– На практике, как и метательной «звездочкой» сюрикен, карандашами, тьфу, то есть палочками для еды, старались попасть в сердце, пах или голову, – закончил свою лекцию Кейн.

Гаррет только покачал головой в немом восхищении. Он поднялся с кресла и осмотрел мишень.

– Насквозь… Ничего себе!

– Трюк не самый сложный, – скромно признался Кейн. – Я надеюсь, это была не антикварная мебель?

– То, что ты сейчас сделал, не укладывается в рамки обычных человеческих возможностей, ты об этом знаешь? А шкафчик… Шкафчик дешевый. К твоему сведению, для меня тут любая мебель – антиквариат. Знакомые богатые коллекционеры целое состояние бы отдали за мои гарнитуры, да и за другие предметы обстановки тоже. Спросонья мне иногда кажется, что я очутился в музее.

Кейн меланхолично доел шоколадку с натуральными орехами (сделано в Виргинии) и спрятал обертку в карман – на память.

– Что я могу сказать, Кейн. Твоя история оказалась не хуже моей. Обменявшись нашими тайнами, в которые всеравно никто не поверит, мы с тобой теперь крепко связаны.

– Это так. Ладно, пойду я домой, а то родители будут волноваться, где я. Думаю, мы с тобой поладим.

***

С того воскресного утра Кейн частенько захаживал к Гаррету Шеппарду, просиживая часами в его мастерской. Юноше нравилось наблюдать, как Гаррет копается в механизмах, подробно объясняя, что он делает. Кейн все равно ничего не понимал, но было интересно. Мужчина и юноша чувствовали свою инородность в этом мире; два необычных человека – гость из иного времени и ниндзя – подсознательно старались держаться вместе. Только наедине друг с другом они могли не притворяться, что окружающая их действительность для них нормальна.

Кейн травил байки о своей жизни в Китае, Шеппард рассказывал истории о будущем и случаи из своей богатой на события биографии. Как оказалось, соседу не около сорока, как считал Кейн, а шестьдесят пять лет.

– Люди моей эпохи, – объяснял Гаррет, – живут в среднем стодвадцать лет. Это нормальный биологический предел, изначально отпущенный нам природой. Есть и долгожители, чей возраст перевалил за двести. В книге рекордов Гиннеса зафиксирована одна старушка двухсоттридцати лет отроду. Она умерла за год до моего бегства. Как сообщали в новостях, бабулька оступилась на эксколаторе и сломала себе шею. Медицинский контроль и гериатрия продвинулись далеко вперед, но от несчастных случаев по-прежнему никто не застрахован.

Кейн жадно запоминал все рассказы друга. Иного случая приоткрыть завесу грядущего могло и не представиться.