Текст книги "Единственный цветок в этой говноклумбе 3 (СИ)"

Автор книги: Holname

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Так, достаточно отдалившись, Джулиана резко остановилась. Топнув ногой, она невольно активировала магический круг под ногами. Ее кулаки плотно сжались, а взгляд устремился куда-то на землю.

– Черт!

Флорен, быстро приблизившись к подруге, положила руки на ее плечи и успокаивающе заговорила:

– Так, а теперь вдох, выдох, вдох, выдох.

Джулиана невольно приподняла руки и также положила их на плечи Флорен. С отчаянным разъярённым взглядом она посмотрела в ее глаза и почти зашипела:

– Меня бесит то, что она всегда так хладнокровна. Если я позволю себе вспылить перед ней, это уже будет считаться поражением.

Флорен старалась улыбаться, однако делать это приходилось ей через силу. От активированного магического круга исходил жар. При этом ладони Джулианы, лежавшие на ее плечах, уже прожигали ткань одежды и оставляли ожоги.

– Джул, – позвала Флорен блеющим голосом, – тут стало немного жарковато, пожалуйста, контролируй себя.

Джулиана будто опомнилась. Резко опустив руки и отступив, она выдохнула и наконец-то развеяла свою магию. Вместе с этим жар постепенно начал спадать, а Флорен стала все меньше ощущать боль.

– Прошу прощения, – удивленно протянула Джулиана, действительно только сейчас осознавая случившееся. Посмотрев на плечи Флорен, которые уже были заметны через сожженную ткань, она увидела на них ожоги. – Тебе нужно поменять одежду.

– Да, – Флорен опустила руки и устало выдохнула, – было бы неплохо сделать это и немного подлечиться, а то как-то неприятно.

– У нас еще есть время, – заговорила Эрсен, подходя ближе и внимательно осматривая ожоги на плечах напарницы. – Пойдем и сделаем это сейчас. В медицинском отделе явно кто-то есть.

* * *

Сбор всех участников испытания проводился на улице. Чем быстрее проходило время, тем больше учеников покидало свои общежития. Некоторые и вовсе выходили из учебных корпусов или с тренировочных площадок, что явно говорило о том, как и где именно эти ученики провели последнюю ночь.

Шейн, стоявший на улице в окружении своих товарищей, задумчиво оглядывался. Людей в этом месте действительно было уже как-то много. Команды были столь разными и смешенными, что это даже казалось странным, однако одна тенденция все же преобладала: больше всего было команд, в которых все участники учились на одном курсе. Так было бы и в команде самого Шейна, если бы к ним внезапно не присоединился еще один участник.

– Ребята! – прозвучал громкий знакомый голос неподалеку. Парни, оглянувшись, увидели направлявшегося к ним Кайсена. Светловолосый улыбчивый юноша почти бежал. Он довольно покачивался из стороны в сторону, широко улыбаясь и размахивая над головой правой рукой. – А я уже здесь!

– Было бы лучше, – тихо зашептал Дрэго, – если бы он не явился.

Прибившись к своей команде, Кайсен неожиданно посмотрел прямиком на Дрэго, улыбнулся ему и радостно ответил:

– Чего это ты такой злой с самого утра? Я же не собираюсь вам мешать. Напротив, я хочу только помочь, поэтому и явился.

Парни замолчали от удивления. Кайсен сказал это так, будто бы он действительно слышал последние слова, однако это казалось невозможным, учитывая посторонний шум, голоса окружающих, расстояние и просто громкость, с которой обычно бормотал Дрэго.

– У тебя такой хороший слух? – задумчиво спросил Шейн.

– Да, есть такое. – Кайсен посмотрел на заговорившего с ним парня. Они смотрели друг на друга с одной высоты. В этом месте они двое, пожалуй, были единственными, кто имел подобный высокий рост. Даже Дрэго не мог сравниться с ними, хотя обычно он и казался довольно рослым для своего возраста.

– Это особенная черта нашего рода, – добавил Кайсен.

– Полезный навык, что сказать.

Шейн вяло пожал плечами, явно не собираясь говорить ничего более. В то же время Кайсен, заметив его реакцию, загадочно заговорил:

– У тебя ведь тоже есть что-то подобное? – Сбросив со своего плеча большую тяжелую сумку, юноша приложил руку к подбородку и задумчиво нахмурился. – Правда, я пока не могу понять, было ли это твоей врожденной способностью или же на это что-то повлияло.

– Сам не знаю, – мгновенно ответил Шейн, не отводя взгляда от пронзительных глаз Кайсена. Это мгновенное молчание показалось слишком затянутым для окружающих, но очень быстрым для самих парней.

Усмехнувшись, и явно сдерживая позывы хохота, Кайсен ответил:

– А врать ты тоже не умеешь, как и Марко. Но ничего, я не буду расспрашивать тебя о том, о чем ты не хочешь говорить.

Шейн не отвечал и лишь задумчиво смотрел на этого странного паренька. Кайсен был будто не от мира всего. Он был слишком радостным для мужчины, живущим в среде матриархата. При этом даже его статус принца не объяснял того, почему он был столь жизнерадостным. Если можно было верить словам Марко, то и отец Кайсена был подобным человеком. Возможно, в этом и таилась причина.

Неожиданно голоса в округе постепенно стали затихать. Люди, находившиеся на улице, все как один стали оборачиваться исключительно вперед.

Шейн, вслед за толпой смотревший вперед, уставился на фасад учебного здания, располагавшегося напротив. Там, на его крыше, находилась малознакомая женская фигура.

Ричи Веневия, заместитель директора академии, поднявшись на край двухэтажного строения, гордо выпрямилась и посмотрела на учеников. Когда все в округе замолчали, она приложила руку к своему уху и немного надавила на круглую серьгу, торчавшую из ее мочки.

– Я предлагаю наконец-то начать наше собрание, – спокойно заговорила Ричи. Между тем, каждый присутствующий слышал ее голос так, будто бы эта женщина стояла прямо рядом сними. Ее голос исходил прямо из сережек, которые носил каждый ученик академии. – Для начала хочу поздравить всех вас с успешным обучением в течение полугода. Каждый из вас демонстрировал разные результаты, но все вы в той или иной степени смогли справиться.

Зрители молчали. Все ученики смотрели исключительно в сторону Ричи, воспринимая каждое ее слово всерьез.

– Позвольте мне, – продолжала заместитель директора, – кратко рассказать об особенностях испытания в этом году. Начнем с уже известных фактов. Во-первых, место проведения испытания – это Теневой мир. Во-вторых, в этом году ограничение по численности группы достигло пятерых человек. В-третьих, в одну группу могут объединяться ученики из разных классов и с разных годов обучения. В-четвертых, испытание будет проходить в течение трех дней. Его основная задача заключается в том, чтобы за это время истребить как можно большее количество монстров. Очки будут подсчитываться как на каждого отдельного участника, так и на всю группу.

Мимолетно Шейн стал осматривать окружающих. Поначалу знакомых лиц не было рядом, но затем на других рядах где-то в стороне он заметил команду Моржаны, состоявшую сплошь из знакомых лиц. Девушки были серьезны и напряжены, как и остальные.

– Теперь перейдем к менее известным фактам, – вновь звонко зазвучал голос Ричи. – Испытание этого года будет отслеживаться магией наших учителей. Через заклинание элементов света и тьмы мы будем проецировать по всему миру происходящее. Кристаллы, через которые можно наблюдать за испытанием, уже были распространены среди семей всех учеников, а также среди других заинтересованных лиц. – На мгновение Ричи замолчала, как бы создавая паузу и набирая в легкие побольше воздуха. – Если во время испытания какой-либо ученик серьезно пострадает, к нему на помощь выдвинется группа спасения, однако стоит учитывать, что этот ученик сразу же будет дисквалифицирован с испытания.

Наступила тишина. Ученики, явно серьезно воспринявшие эти слова, стали задумчиво и как-то напряженно оглядываться. Если результаты могли повлиять на их распределение по классам в будущем, то, конечно, никто не хотел оказаться дисквалифицированным.

– На этом все, – серьёзно произнесла Ричи. – Отправление в Теневой мир будет происходить в порядке очереди. Один представитель от группы вытащит номер, по которому вся его команда будет входить в Теневой мир. Это произойдет уже тогда, когда вы будете доставлены на место проведения испытания. Сейчас лучше подготовьтесь к отправке.

* * *

Выступление Ричи Веневии предназначалось не только для учеников. Оно транслировалось через кристаллы по всем королевствам для того, чтобы зрители могли примерно осознавать особенности грядущего испытания.

Через подобный кристалл за этой громкой речью наблюдала и одна семейная чета из королевства Селестина. В общей спальне на мягкой расстеленной кровати лежало двое: Шанна Дориан и ее супруг Кеннет Дориан.

Прижимаясь лицом к груди мужа, с загадочной широкой улыбкой Шанна смотрела на волшебный экран. Упомянутый во время выступления Ричи магический кристалл лежал перед ними на столе на другом конце комнаты. От него, словно от современного проектора, исходил свет, который, приподнимаясь вверх, образовывал прямо над кристаллом своеобразный вытянутый экран.

Картинка казалась не самой яркой, однако при всем этом она сияла так, что объекты были легко различимы. Очертания академии, столпившихся учеников и заместителя директора вызывали легкий ажиотаж. Всем зрителям явно не терпелось узнать, что же должно было случиться дальше.

– Как думаешь, – мечтательно заговорила Шанна, – в этом году все наши дети смогут показать достойные результаты?

– Не все, – как обычно, равнодушно отвечал Кеннет.

– А кто не сможет?

– Те, кого нет с нами.

Шанна замолчала. Услышав эти слова, она будто вновь обдумала свой вопрос, а затем вновь прокрутила в голове ответ Кеннета.

– Опять ты к этому клонишь? – Приподнявшись с груди мужа, Шанна быстро села, развернулась к нему и, перебросив ногу через него, забралась поверх его тела. Из такой позы было прекрасно видно ее обнаженную грудь, ее длинную тонкую шею, привлекательное лицо и манящие фиалковые глаза. – Послушай, когда же ты перестанешь на меня обижаться? – Шанна неспешно склонилась к лицу Кеннета, легла на него своей грудью и, уперевшись рукой о подушку рядом с его головой, с нежной улыбкой посмотрела в его янтарные глаза. – Я же тебя так люблю…

Ухватившись левой рукой за подбородок Кеннета и, немного надавив на него, чтобы тот приоткрыл губы, Шанна наклонилась еще сильнее и поцеловала его. Ее язык довольно легко проник в рот Кеннета, погружаясь в него глубоко и довольно настойчиво вынуждая его ответить на поцелуй.

Убрав левую руку от подбородка мужа, Шанна опустила ее, чтобы осторожно стянуть с них обоих одеяло, однако тут же Кеннет схватился за ее плечи, отстранил ее от себя и серьёзно ответил:

– А я тебя ненавижу.

Шанна замолчала. Лукавая улыбка пропала с ее лица, взгляд начал становиться все строже с каждой секундой.

– С чего это такая честность? – серьезным тоном спросила она, выпрямляясь в спине и вновь принимая сидячее положение. – Решил взять пример со своего сына?

Кеннет молчал. Он не отводил взгляда от глаз Шанны и продолжал казаться все более безучастным. Наблюдая за этой его реакцией на вопрос, Шанна вновь невольно улыбнулась и ответила:

– Ну, да ладно. Мне нравится непокорность.

– Ты, – внезапно заговорил Кеннет, – избавилась от наших братьев и сестер, отобрала звание главы, заставила меня заключить с тобой контракт, убила нашу дочь и довела до смерти нашего сына.

Также внезапно, как Кеннет заговорил об этом, Шанна вцепилась руками в его лицо. Ее взгляд наконец-то показался взволнованным и настороженным, будто бы Кеннет своими словами сумел задеть ее чувства, что само по себе было удивительным. Обычно Шанна выражала лишь два типа эмоций: хитрость и самоуверенность или строгость и гнев. Тревога была ей не присуща, хотя она и была живым человеком.

Резко наклонившись к лицу Кеннета, Шанна начала гневно проговаривать слово за словом:

– Ты сам знаешь, что я не могла ничего с этим сделать. Кэтти была менее способной, чем Джул, а Лексиан сам наложил на себя руки, хотя я никогда и не била его.

Кеннет перевел взгляд с глаз Шанны куда-то вверх, к потолку. Он чувствовал себя настолько подавленным и разбитым в этот момент, что выражать какие-либо эмоции было слишком тяжело для него.

– Кэтрин, – заговорил отстраненно Кеннет, – была добрым ребенком. А Лексиан всегда пытался поступать правильно.

– Да, я знаю. – Строго отвечала Шанна, продолжая почти когтями впиваться в лицо мужа. – Это ты их так воспитал, и из-за этого Кэтти не смогла стать достойной наследницей. Уж лучше бы ты попытался сделать вторую и третью дочь добрыми. Однако даже когда они родились, ты обращал все внимание только на Кэтти. – Шанна попыталась успокоиться и взять чувства под контроль. Не меняя положения, закрыв глаза и немного расслабив руки, она тише продолжила: – А после ее смерти ты и вовсе перестал принимать участие в воспитании остальных детей.

– Если мое воспитание убивает моих детей, – спрашивал Кеннет, – тогда какой в нем смысл?

Шанна глубоко вздохнула и вновь села. В этом положении она легко могла видеть не только лицо Кеннета, но и его медленно вздымавшуюся оголенную грудь, могла видеть царапины на его теле, оставленные ее же руками в порывах страсти.

– Скажи честно, – строго заговорила Шанна, не отрывая взгляда от глаз Кеннета, – ты так старался самостоятельно воспитать Кэтти, потому что она была больше похожа на тебя? Джул и Мор внешне – мои точные копии, но вот Кэтти и Шейн…

Шанна не договорила. Даже без ее дальнейших слов было ясно, к чему она клонила. Точно также, как она замолчала, Кеннет даже не стал отвечать. Он и сам не понимал, почему так сильно хотел воспитать именно первую дочь. Почему именно к ней у него было больше всего привязанности и отцовских чувств.

Когда Кэтрин только родилась, он действительно хотел воспитать ее таким человеком, который бы смог сделать этот мир хоть немного лучше. Он действительно хотел воспитать дочь, которая не стала бы точной копией своей матери или всех остальных женщин из их рода, и у него даже получилось осуществить задуманное, но к чему это привело?

– Можешь продолжать молчать, – строго отвечала Шанна, все продолжая сдерживать свой гнев, – сегодня меня это не особо беспокоит.

Схватившись за край одеяла, частично прикрывавшего их, Шанна быстро подняла руку и отбросила его в сторону. Так, избавившись от всех препятствий, она положила обе руки на мужскую грудь, немного склонилась и пронзительно, с толикой угрозы, посмотрела в бесчувственные глаза мужа.

Как Кеннет злился на Шанну за то, что та не спасла их дочь, так и Шанна злилась на него за то, что он всю свою жизнь сознательно игнорировал всех детей, кроме самой Кэтрин. Не только дочери, даже сыновья не получили от него должного внимания, что было неправильным. Конечно, Шанна могла бы заставить Кеннета сделать с этим что-то, но, что в прошлом, что в настоящем, она не видела в этом смысла. Человек, не открывавший себя никому, не стал бы делать что-то искренне для тех, кого он не ценил.

– У нас есть несколько часов, – заговорила Шанна, плавно опускаясь своей грудью на грудь Кеннета, – до того момента, как начнется испытание. Давай потратим его с пользой?

* * *

В то время как ученики добирались до точки начала испытания, а именно до двери, ведущей в Теневой мир, внутри академии оставались лишь те учителя, что занимались организацией процесса наблюдения. Сам пост наблюдения располагался в одном из крупных залов. Здесь, в самом центре комнаты, под стеклянным куполом был установлен огромный кристалл. В отличие от тех небольших кристаллов, что раздавались людям, этот был примерно размером с целый этаж. При этом его ширина была довольно внушительной, и из-за этого он занимал достаточно много пространства.

Для создания множества волшебных экранов всему континенту нужно было всего несколько вещей. Во-первых, маги соответствующих элементов и подэлементов, а именно маги света и тьмы. Свет создавал изображение, в то время как тьма выделяла детали – и это было идеальным сочетанием для магии слежения. Во-вторых, необходим был кристалл, как сосуд, в который на протяжении длительного времени вливалась и забиралась бы мана. Ни один даже могущественный маг не мог заменить кристалл в этой ситуации, ведь его работа должна была быть непрерывной на протяжении трех дней. В-третьих, для завершения заклинания, требовалась сама мана. Для этого нужны были маги, которые посменно могли бы отдавать всю свою накопленную силу для использования магии слежения.

Одними из таких магов на этом испытании оказались Агнес Аберолли – учитель «А» класса первого года обучения и Эрскью Даррагер – преподаватель по физическому развитию. В этот момент они оба стояли в отдалении от остальных людей, подпирая собой стены зала.

В то время, как другие учителя копошились и подготавливали все для дальнейшей работы на следующие три дня, именно эти двое, как казалось, ни о чем не волновались.

Устало зазевав, Агнес опустила голову и как-то неосознанно отвела взгляд. В этот момент она и заметила, что из-под приподнявшейся кофты Даррагера проглядывало черное изображение, напоминавшее татуировку. Из-за того, что кофта приподнялась совсем немного, разглядеть очертания рисунка было сложно, однако стоило Агнес обратить на нее внимание, как Даррагер тоже сразу это заметил.

Мужчина, загадочно улыбнувшись, опустил руку и поправил ею свою одежду. Агнес же, приподняв взгляд на его радостное лицо, заговорила:

– А у вас, как я погляжу, даже татуировка есть.

– Да… – беззаботно отвечал Даррагер. – Сделал, когда был молод и глуп.

– Это во сколько?

– Еще когда учеником был. – Мужчина, скрестив руки на груди, вновь прислонился спиной к стене и посмотрел куда-то вперед. – Попал в одну безумную компанию, вот и решил сделать татуировку под их влиянием.

– Но теперь, – Агнес задумчиво нахмурилась, – Вы с ними не общаетесь?

– Как сказать… – Даррагер пожал плечами. – Больше нет, чем да. Пересекаемся иногда, а если кому-то из нас нужна помощь, помогаем.

Агнес задумчиво сощурилась. Она знала Даррагера достаточно долго, и он ни разу не вызывал у нее за это время опасений. Он был просто учителем, который любил свое дело и отстаивал схожие с ней позиции. Только вот теперь, из-за случившегося недавно инцидента, наличие у мужчины татуировки вызывало смутные сомнения.

Пока Даррагер и Агнес разговаривали, к ним навстречу вышла Винона. Женщина-преподаватель, также оказавшаяся в числе группы поддержки, намеренно приблизившись к Агнес, с хитрой улыбкой остановилась напротив нее.

Агнес и Винона были двумя противоположностями. Если Агнес носила только брюки и строгую, почти мужскую одежду, то Винона всегда пыталась выделиться наиболее сексуальными изощренными нарядами. Ее высокий зализанный хвост открывал вид на бледное, обильно накрашенное лицо. В то же время Агнес не стремилась сделать себя в глазах других лучше, чем оно было на самом деле. Обычно она просто умывалась рано утром, собирала волосы и шла так на работу.

– Вы, наверное, – заговорила Винона, – переживаете за своих учеников?

– Не особо, – сухо отвечала Агнес, уже предчувствуя неладное. – Они смогли как-то попасть в «А» класс, значит, и испытание смогут худо-бедно пройти.

– Но ведь в Теневом мире всякое может случиться. Кто знает?

– Кто любит загадывать шарады, тот и знает, видимо.

Женщины замолчали. Одна смотрела на другую насмешливо, вторая изучала реакцию первой недоверчиво. При всем этом искру, пробежавшую между ними, в округе ощущали все, тем более стоявший ближе всех Даррагер.

– Скажу прямо, – заговорила Винона, слегка склоняясь к Агнес и переходя практически на шепот, – я нацелена на одного вашего ученика. Я не отступлю от своего и сделаю все, чтобы он на этом испытании провалился.

Агнес прикрыла глаза и выдохнула. Казалось, в этот момент мысленно она уже успела проклясть все на свете. Этот момент стал мимолетным затишьем перед бурей.

Внезапно, приподняв руку, Агнес схватила Винону за бусы, свисавшие с ее шеи, и резко притянула к себе. От этого рывка столь хрупкое украшение порвалось и разлетелось на множество кусочков, но это все равно не помешало Агнес следом ухватиться за затылок Виноны и удержать ее рядом с собой.

– Скажу прямо, – строго заговорила женщина, угрожающе смотря в эти изумленные глаза Виноны, – я не особо любитель хранить тайны и держать все эмоции в себе. Если мне что-то не понравится, или, если мне покажется, что что-то идет не так, я препарирую тебя, как лягушку, прямо на ближайшем письменном столе. – Агнес улыбнулась столь широко, что это даже выглядело жутко. – Тебе ясно?

Винона, при виде этой улыбки, наконец-то пришла в себя. Она быстро оттолкнула от себя женщину, выпрямилась и возмущенно заговорила:

– Это мы еще посмотрим, самодовольная дрянь.

Развернувшись и, даже не став дожидаться ответа, женщина широкими шагами направилась прочь. Она оставила Агнес и Даррагера в той же тишине, что и раньше, а сама, как ненормальная, продолжила бубнить себе что-то поднос.

– А Вы, – заговорил Даррагер, одобрительно улыбаясь, – как всегда, прямолинейны, Агнес.

Женщина выпрямилась. Опустив взгляд на частички бус, которые теперь были разбросаны по полу, она спокойно заговорила:

– Если проблемы появятся у моего ученика, волей не волей они появятся и у меня. Я просто ненавижу людей, которые добавляют мне работы.

Приподняв голову и оглянувшись, Агнес многозначительно посмотрела на Даррагера. Любой посторонний бы не сразу понял, что именно означал ее взгляд, однако Даррагер сразу осознал, что это было предупреждение. Возможно, именно от того он и стал улыбаться еще счастливее.

Женщина вздохнула. Отвернувшись, она сделала шаг вперед и уже было хотела уйти, как неожиданно услышала зов Даррагера:

– Агнес…

Аберолли остановилась. Неохотно, но она все же оглянулась к тому, кто ее позвал. Наступила секундная пауза, во время которой, как казалось, все звуки в округе стали тише.

Даррагер, хитро поглядывая на Агнес, как-то мечтательно заговорил:

– Вы в своем роде единственная женщина, которая не имеет никаких предубеждений по поводу мужчин. По крайней мере, я никогда не сталкивался с тем, чтобы Вы влезали в чужие дела или пытались навязать кому-то свою точку зрения.

– Я приму это за комплемент. Что-то еще?

Даррагер усмехнулся. Столь хладнокровный ответ был как раз в духе Агнес, которая держалась чуждо по отношению ко всем, кроме своих учеников.

На мгновение прикусив губу, возможно, от эмоций, возможно, от накопившихся переживаний, Даррагер искренне заговорил:

– Если бы у меня была такая возможность, я бы на вас женился.

Агнес развернулась. Это были явно не те слова, которые она ожидала услышать, и не те, которые она вообще хотела выслушивать.

– Это, – заговорила женщина чуть тише, – я тоже приму за комплемент.

Агнес решительно двинулась вперед. Она не стала сомневаться и останавливаться. Просто пошла дальше, будто бы ничего и не произошло, оставляя позади себя все еще улыбавшегося и переживавшего из-за грядущего Даррагера.

«И впрямь, какая жалость, – мужчина приподнял правую руку и, приложив ее к своему лицу, на мгновение прикрыл глаза, – что за все это время мы так ни разу и не поговорили нормально».