Текст книги "Единственный цветок в этой говноклумбе 3 (СИ)"

Автор книги: Holname

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

«Поэтому, когда я стану единственным, все будут меня уважать. Они будут делать все так, как я скажу. Будут рядом со мной и будут заботиться обо мне. Обязательно будут».

* * *

Плавно продвигаясь по второму этажу, где, по идее, должна была находиться его личная спальная комната, Шейн продолжал отвлеченно думать о чем-то своем. Почему-то ему не верилось в то, что он смог выжить. Почему-то ему было даже страшно подумать о том, что вообще случилось там, внизу. Его воспоминания будто обрывались на том моменте, где он увидел нападение на своих друзей, после чего в сознании мелькали лишь обрывистые образы: Шанна, святая, Дрэго.

Внезапно где-то спереди зазвучали уверенные человеческие шаги. Услышав их, Шейн невольно остановился. Он еще не видел того, кто направлялся прямо ему навстречу, но по тяжести шага примерно представлял кто же это мог быть.

Мгновение спустя в тот же коридор вышла мужская фигура. Кеннет, спокойно вывернув из смежного коридора, вышел навстречу к сыну и удивленно остановился. Он был даже поражен тем, что Шейн в этот момент находился рядом, ведь он совершенно не слышал его.

Да и сам Шейн не понимал почему именно, услышав чьи-то шаги, он невольно решил затаиться. Возможно, это было что-то вроде инстинкта самосохранения, который после случившегося в Теневом мире все еще был намного острее и настороженнее, чем раньше.

Глубоко вздохнув, Кеннет уверенно двинулся вперед и практически вплотную подошел к своему сыну. Это было удивительно, но теперь они оба были примерно одного роста. Не только оттенок волос и глаз, выражение лиц, телосложение и даже некоторые их повадки были схожи. При одном лишь взгляде на них любой бы смог сказать, что они были родственниками.

– Я думал, – заговорил Кеннет, – что ты уже не вернешься в этот дом.

Шейн неосознанно нахмурился. Он не сразу смог понять подтекст этих слов. Говорил ли Кеннет это потому, что не хотел его видеть? Или причина этого заключалась в том, что он был уверен в гибели Шейна?

– Не переживай, – невольно сжав ладони в кулаки, Шейн решительно приподнял голову, – я здесь ненадолго.

– Решил сам выбрать себе партнершу? Неплохой вариант.

– Кто сказал?

– Что?

Оба говорящих нахмурились. Смотря глаза в глаза, они замолчали и будто попытались прочитать мысли друг друга.

– Кто сказал, – продолжил Шейн, – что я просто решил сменить себе надзирателя? Кеннет, ты серьёзно не понимаешь?

Услышав подобное обращение к себе, Кеннет от удивления замолчал. Его глаза расширились, а во взгляде проявилось полное непонимание всего происходящего. Он просто не мог поверить в то, что некогда запуганный слабохарактерный Шейн теперь смел обращаться к нему на «ты».

– Если, – продолжил уверенно Шейн, – я когда-то и свяжу себя с кем-то узами, то это определенно будет тот человек, который не станет пытаться принижать меня. В противном случае я не собираюсь вообще жениться на ком-либо.

– Невозможно. – От недовольства Кеннет нахмурился. Вместе с его стремительно менявшимися эмоциями, его голос становился все тверже. – В нашем мире ты либо сам определяешься с партнером, либо партнер выбирает тебя. Даже если ты захочешь сбежать…

– Это уже решу я сам. В любом случае, тебя это не касается.

– Ты говоришь своему отцу, что его не касается судьба его ребенка?

– А вы когда-нибудь считали меня своим ребенком?

Наступила тишина. Шейн и сам не понимал, почему вступал в этот бессмысленный спор. Просто всякий раз, как он смотрел на Кеннета, в нем будто просыпалась давняя обида. Обида того, кто изначально был владельцем этого тела и знал, как именно Кеннет вел себя в прошлом.

Последний вопрос Шейна застал Кеннета врасплох. Эти слова, очень походившие на то, что ему еще недавно высказала Джулиана, вновь напомнили ему обо всех переживаниях. Повторение чего-то подобного из уст другого человека было уже не просто шоком, а настоящим ударом.

– Если… – чуть тише заговорил Кеннет. – Ты говоришь о том, что я больше заботился о Кэтрин…

– Кто такая Кэтрин?

Наступила тишина. Кеннет, удивленно смотревший на сына, и Шейн, искреннее не понимавший, о чем шла речь, молчали. На самом деле упоминание этого имени для Шейна было действительно непривычным. Новый Шейн не знал эту девушку и не особо интересовался ее жизнью. Он не помнил ничего о Кэтрин и даже ее имя не отзывалась никак в его сознании.

Однако для Кеннета этот странный вопрос сына был просто невообразим. Лишь мгновение спустя вспомнив о том, что Шейн сбежал из дома именно после потери памяти, мужчина попытался взять себя в руки. Хотел ли он объяснять что-то и вновь воскресить все старые пережитые раны? Нет. Поэтому, лишь покачав головой, он просто обошел Шейна стороной и тихим подавленным голосом ответил:

– Забудь.

Кеннет пошел дальше, а Шейн, оставшийся на прежнем месте, проводил его удивленным взглядом прямо до угла, за которым он и скрылся. Единственное, что Шейн знал и видел точно – это изменение в поведении Кеннета после упоминании этого странного женского имени. Причем изменения были столь резкими, что это даже пугало.

Внезапно где-то неподалеку вновь зазвучали шаги, на этот раз более быстрые и легкие. Обернувшись, Шейн посмотрел в сторону смежного коридора и в тот же миг заметил быстро выскочившую из-за угла женскую фигуру.

Латиша, разогнавшись, подбежала к раскрытому настежь балкону, подтолкнула его створки и выскочила наружу. Забравшись на ограждение, лишь на мгновение она замерла и будто стала размышлять над тем, стоило ли вообще осуществлять задуманное.

– Латиша, – позвал знакомый мужской голос из-за спины.

Услышав этот зов, девушка сразу приобрела уверенность. Быстро спрыгнув со второго этажа, с помощью простейшей магии ветра она легко приземлилась на землю и решительно помчалась куда-то прочь.

Шейн, вышедший на балкон следом за ней, прекрасно понимал, что это был побег. Правда он не понимал для чего он был нужен. В конце концов так и не найдя ответа на этот вопрос, он просто решил задать его лично.

Приподняв руку, парень быстро щелкнул пальцами и активировал несколько магических кругов. Легкая и уже довольно привычная для него магия в виде ледяной стены разделила сад возле особняка на две части и преградила дорогу убегавшей девушке.

Латиша, резко затормозив прямиком возле этого высокого, холодного и довольно отталкивающего всем своим видом ледяного забора, недовольно оглянулась. Она посмотрела на Шейна, стоявшего на балконе, обиженно указала на лед и воскликнула:

– Так не честно.

Парень лишь невольно усмехнулся. Оперевшись на ограду, он слегка наклонил голову в сторону и спокойно ответил:

– В этом мире вообще мало справедливости.

На мгновение наступила тишина. Латиша, обиженно смотревшая на Шейна, не знала, что и сказать. В то же время Шейн, ждавший от нее хотя бы оправданий, не хотел отталкивать ее какими-либо лишними словами.

В какой-то момент осознав, что девушка все же не собиралась ничего говорить, Шейн устало выдохнул и спросил:

– Поговорим?

Лицо Латиши исказилось. Сначала оно показалось растерянным, затем разочарованным, а следом недовольным настолько, будто бы ее заставляли разом съесть десяток кислых лимонов.

Пока она сомневалась, Шейн успел перепрыгнуть через ограду и приземлиться на ноги. Выпрямившись, он уверенно двинулся навстречу, и лишь тогда Латиша ответила:

– Хорошо, давай.

– Во-первых, я могу поинтересоваться, зачем ты решила бежать?

Латиша быстро собралась с мыслями. Когда Шейн спрашивал ее так уверенно, она не могла выглядеть менее решительной. Поэтому, гордо выпрямившись, она ответила:

– Мне здесь не место. Я хотела домой.

– Ты ведь знаешь, что сейчас снаружи неразбериха? – Приблизившись почти вплотную, Шейн остановился и посмотрел на девушку сверху вниз. Из-за ее роста так или иначе ему приходилось опускать голову, в то время как ей приходилось ее поднимать. – Ты была одной из тех, кто на глазах у всего континента полез за мной на третий этаж Теневого мира. Знаешь, как много внимания будет обращено на тебя, если ты сбежишь?

– И что? – Латиша сжала руки в кулаки, стараясь не терять решимости. – Меня это мало волнует.

– Что случилось? Ты бы не стала говорить такие глупости без причины.

Девушка виновато поджала губы. Она и сама понимала, что вела себя странно, но все же в этом доме она чувствовала себя слишком некомфортно. Не только из-за неловкости между ней и Шейном, странное поведение его сестры и матери тоже вызывали напряжение.

Внезапно, еще даже не успев ничего ответить, Латиша заметила, что Шейн уже успел склониться к ее уху. Усмехнувшись, парень наклонился еще чуть ниже и в полголоса спросил:

– Это как-то связано с твоим признанием?

Лицо девушки покраснело еще быстрее, чем когда-либо прежде. Латиша, быстро подняв обе руки, оттолкнула ими от себя Шейна и активировала воздушную магию.

Заклинание было простым, оно лишь подняло в воздух все легкие предметы и не смогло даже на шаг сдвинуть Шейна, однако саму Латишу по инерции оттолкнуло назад.

Спиной ударившись о ледяную стену позади, девушка жалобно застонала от боли и неловко скатилась по ней на землю. Неудачное заклинание развеялось, сияние магического круга пропало.

В то же время Шейн, не сдержав эмоций, громко рассмеялся. Пока он вдоволь хохотал, Латиша лишь сидела на земле, прикрывая лицо руками и даже не зная куда себя деть в такой ситуации.

Лишь немного успокоившись, Шейн снова посмотрел на нее сверху вниз и предупредил:

– Я бы не советовал тебе в следующий раз играться с магией. Еще поранишься.

– Издеваешься?

– Немного. – Быстро приблизившись, парень сел на корточки неподалеку и искренне улыбнулся. – Ты не должна стыдиться того, что рассказала о своих чувствах.

– Легко говорить тому, кто все слышал.

– Я был польщен.

– А я смущена.

Шейн замолчал и просто улыбнулся. Он все ждал, когда девушка опустит руки и посмотрит на него или, по крайней мере, отстранится от ледяной стены, которая находилась прямо позади, но она будто и вовсе не собиралась делать этого.

– Латиша… – снова позвал парень.

– Шейн, просто уйди, – быстро закачав головой, девушка еще плотнее прижала руки к своему лицу, – если не хочешь признаться мне в ответ. Мне нужно время, чтобы успокоиться, иначе…

– Хорошо.

– Что?

– Признаюсь, что ты мне тоже нравишься. – К удивлению для самого себя, Шейн был совершенно серьезен и спокоен. Его ничего не волновало, ничего не тревожило и на самом деле даже такой простой беззаботный разговор по сравнению со всеми сложностями прошлого казался ему приятным. – Хотя я не уверен, что могу называть это чувство пылкой любовью. Просто симпатия и желание быть рядом.

– Снова издеваешься?

– Ничуть.

Немного оттопырив пальцы, сквозь них Латиша посмотрела на лицо парня. Как и сказал Шейн, он был серьезен, и это даже обнадеживало. Быстро опустив руки, девушка отстранилась ото льда, пересела на колени и подползла практически вплотную.

– Ты уверен?

– В чем? – Шейн невольно улыбнулся. – В том, что я не издеваюсь?

– Да.

– Уверен.

Латиша замерла. Продолжая смотреть прямиком в ясные, радостные, но в то же время спокойные глаза юноши, она будто решала то, что ей следовало сделать после этих слов.

В какой-то момент все же собравшись с мыслями, Латиша положила руки на колени Шейна, приподнялась и осторожно коснулась своими губами его губ. Она не стала делать большего и не стала приближаться еще сильнее, просто немного улыбнулась и тихо прошептала:

– Тогда я рада.

* * *

На улице уже успело стемнеть. Тусклый лунный свет, проникавший в комнату сквозь окна, падал на пол, пробегал по мягкому темно-синему ковру и осторожно опускался на колени сидевшего в этом месте мужчины.

Кеннет, не поднимая головы, находился в одном и том же положении неподвижно. Он знал эту спальню также, как и свои пять пальцев. Знал каждый ее уголок, где стоял туалетный столик, какие картины висели на стенах и даже какая одежда скрывалась в шкафу. И знал он это только потому, что когда-то в этой комнате жила его ныне покойная дочь.

В этом месте было все также, как прежде. Кеннет не позволял ничего менять, а все остальные просто не вмешивались, будто стараясь как можно быстрее забыть о том, что человек по имени Кэтрин Дориан когда-то вообще существовал.

С грустью улыбнувшись, Кеннет приподнял голову и посмотрел куда-то вперед. Перед его глазами будто вереница событий пронеслись все воспоминания прошлых лет. Все приятные и самые тревожные моменты. Взросление и воспитание детей, а следом и смерть дочери.

Не только в роду Дорианов или в королевстве Селестина. На всем континенте существовал один важнейший закон среди аристократов – наследником должен был стать сильнейший старший ребенок. Одно без другого было недопустимо, ведь только это правило разрешало все разногласия в области передачи титула. Если старший ребенок терял звание сильнейшего, у него оставалось два исхода: первый – сразиться насмерть с тем, кто отобрал у него это звание в семье, второй – добровольно выпить яд и умереть, тем самым передав все права своим младшим.

Так какой выбор могла принять воспитанная руками Кеннета Кэтрин после того, как ее сестра стала считаться самым талантливым ребенком в роду? Конечно же, она отказалась от всех прав добровольно. Хотела ли она делать это? Навряд ли, однако противоположный выбор был намного более рискованным не только для нее, но и для ее младшей сестры, с которой ей бы пришлось сражаться насмерть.

Думая об этом, Кеннет даже не мог понять, кого ему стоило винить. Себя, воспитавшего старшую дочь слишком добросердечной по отношению к своим младшим, Джулиану, обошедшую свою сестру по всем показателям просто для того, чтобы привлечь к себе внимание, или Шанну, которая поддалась давним традициям и своими руками исполнила вынесения приговора?

«Получается, что не только ты… – Уже не сдерживая слез и все еще смотря куда-то далеко вперед, Кеннет будто взывал к тому, кого уже не было рядом. – Из-за моих действий и Лексиан умер, верно? Если бы я был внимательнее, смог бы его остановить?»

Между тем, пока Кеннет продолжал молча плакать где-то в глубине комнаты, за дверью в коридоре стояла Джулиана. Девушка, уже даже не заглядывая внутрь спальни, но примерно понимая, что в ней происходило, печально поджимала губы и размышляла:

«И все-таки он никогда не сможет ее отпустить. Погибшая дочь для него имеет больший вес, чем ныне живущая. Ни мои успехи, ни мои старания не станут для него весомой причиной. Он никогда не будет обращать на меня внимания, и стоит ли тогда вообще пытаться что-то делать?»

Ощутив влагу на собственных щеках, Джулиана приложила к ним обе руки и поняла, что с ее глаз стекали слезы. Подобное было удивительно, ведь она совершенно не чувствовала себя разбитой или подавленной. Не чувствовала ровно до этого момента.

Попытавшись тихо выдохнуть, девушка стерла слезы со своего лица, и собралась с мыслями. После всего случившегося в Теневом мире она действительно ощущала то, что ее положение в доме было шатким, и это очень пугало.

«Я должна быть лучше. Должна превосходить Моржану во всем и должна соперничать с ней, ведь, если я проиграю, тогда мне будет уготована точно такая же участь, как и самой Кэтрин».

14. Пойму

Отбросив в сторону стопку досконально изученных и уже несколько раз перечитанных списков имен и фамилий, Адан Азаро тяжело вздохнул. Место, в котором он находился, можно было назвать небольшим загородным домом какого-нибудь мелкого дворянина. Несколько этажей, уже полуразрушенных с течением лет, несколько рядов различных комнат, один небольшой зал для проведения крупных застолий, заросшая оранжерея на заднем дворе и иссохший фонтан, находившийся прямо между главными воротами и самим домом.

Уставившись в потолок, через который из-за крупных щелей можно было видеть небо, Адан выдохнул и улыбнулся. Он уже не хотел заниматься всей этой нудной работой. Чего интересного было в том, чтобы изучать данные на все крупные дворянские семьи континента? И ведь речь шла действительно не только о нескольких странах, а сразу обо всех и о всех их колдунах, имевших от пятого магического круга и выше – именно таковы были масштабы сражения, к которому так долго и упорно готовилась вся их группировка.

Неподалеку прозвучал шелест страниц. Услышав его, Адан повернул голову вправо и заметил сидевшего прямо на прохудившемся полу молодого мальчика. По сравнению с самим Аданом этот ребенок был еще совсем юн: от силы можно было дать ему только тринадцать лет. Однако внешность этого мальчишки из-за многочисленных издевательств и пыток в прошлом уже казалась довольно неприглядной: слазившая прямо с лица темно-синяя, коричневая и в некоторых местах зеленоватая кожа, различные воспаления и опухоли на руках и ногах, язвы, шрамы, неправильно сросшиеся кости. Это будто бы был уже и не человек, а какой-то маленький худощавый монстр.

На самом деле все эти повреждения можно было бы вылечить, однако для этого нужна была магия высшего уровня, которая, как правило, не была легкодоступна. Из всей группировки лишь небольшое количество человек могли совладать с подобными заклинаниями, но даже так эти личности были не самыми приятными и добропорядочными.

– Как много, – заговорил Азаро, – мы смогли собрать в этот раз?

Мальчишка вздрогнул и опустил бумаги прямо на колени. Не сразу, но он все-таки понял, о чем шла речь и на что именно намекал ему старший товарищ. Покачав головой, ребенок ответил:

– Этого недостаточно для активации артефакта.

– Да, я примерно так это и представлял. – Азаро улыбнулся и немного поежился. Из-за неудобного твердого стула, на котором он сидел, спина уже начинала затекать. – Слишком быстро они все спохватились. Я надеялся, что детишки пробудут внизу хотя бы сутки.

– И что бы случилось тогда?

Адан посмотрел на мальчика и заметил в глазах того явный интерес. Это было удивительно, ведь с подобным пугающим лицом именно глаза этого ребенка казались все такими же живыми, красивыми и любознательными, что и прежде.

Довольно улыбнувшись, Адан быстро закивал и радостно ответил:

– Тогда босс с самого нижнего этажа учуял бы их и поднялся бы следом. Представляешь, сколько было бы жертв?

Мальчишка улыбнулся. Эти слова, произнесенные Аданом, явно вызвали у него восторг. Несмотря на то, что речь шла об убийствах, несмотря на то, что пострадать должны были все без исключения, это никак не влияло на радость при мысли о возможной победе.

Осознав, что его слова все же возымели эффект, Адан отвел взгляд, невольно перестал улыбаться и разочарованно подумал:

«Вот именно… Столько людей должно было умереть, а в итоге всего три жертвы в самом начале и все. Это несерьезно. Даже в Атросе было куда больше».

Внезапно в комнате прозвучал еще один возвышенный мужской голос:

– Не нужно было полагаться на то, что все получится само собой.

Адан, услышав эту знакомую, порядком даже раздражающую интонацию, повернул голову вправо и заметил вошедшего в комнату человека. Этот юноша, всего несколькими годами старше самого Азаро, как казалось, происходил из дворянского рода. У него была слишком светлая и чистая кожа для кого-то из трущоб. Светлые короткие волосы, высокое мускулистое телосложение, которое можно было легко различить через обтягивавшую черную водолазку, строгий, но все же приятный небесный взор, а также крупная змеиная татуировка, обвивавшая всю его правую руку и как бы ненароком выглядывавшая из-под закатанного рукава – именно так и выглядел прибывший человек.

Гейл Дольф – высокопоставленный член группировки и один из немногих действующих в ней магов, все тем же строгим высоким тоном заговорил:

– Ты был выбран как призыватель пятого артефакта, так выполняй свои обязанности.

– Третий! – Адан быстро выпрямился, улыбнулся и как бы развел руками в стороны. – Какими судьбами? Соскучился?

Гейл тяжело выдохнул. Характер Адана действительно раздражал его. В его глазах этот мальчишка мог сохранять спокойствие лишь в тех ситуациях, когда на кону стояла его собственная жизнь. В остальное же время он всегда оставался беззаботным.

– Старшие направили меня к тебе на подмогу. – Пройдя глубже в комнату, Гейл окинул взглядом всех присутствующих и посмотрел на совсем юного мальчишку, следовавшего с недавнего времени повсюду за Азаро и выполнявшего его поручения. – Твой артефакт должен быть готов к началу нового лунного календаря.

Адан задумчиво поджал губы. Он уже видел, что Гейл не обращал на него внимания. Его куда больше интересовал незнакомый ребенок, нежели старый товарищ по изнурительным тренировкам.

– Значит, – равнодушно ответил Азаро, – нападем еще на один город.

– Мало.

– Мало?

Юноша, зачесав назад свои черно-белые пряди волос, напряженно и как-то настороженно посмотрел на Гейла. Именно тогда их взгляды и встретились.

– Силы соберется мало, – объяснял Гейл. – Какое будет подношение, такова и мощность артефакта, помнишь?

– Поэтому я и хотел детишек-магов в расход пустить. У них всех хотя бы мана есть.

Гейл отрицательно покачал головой, как бы показывая, что этот план был уже бесполезен. На самом деле изначально и он считал, что эта затея с теневым измерением, наполнением его монстрами и заманиванием туда учеников могла оказаться удачной. Все-таки для приведения в жизнь их заключительного плана, нужно было как можно больше принести в жертву человеческих жизней. Только при наличии жертвы их артефакты наполнялись достаточной маной, которая могла постоянно скапливаться и сохраняться в них. Только таким способом можно было воспользоваться силой бога Солнца, так презираемого всеми женщинами в этом мире.

– Скоро будет ночь кровавой луны, – спокойно продолжил Глен.

– И?

– Мы проберемся в черную магическую башню и превратим всех ее магов в подношение. Это единственный вариант собрать силу артефакта за столь короткий срок.

Лицо Азаро исказилось. Он хорошо знал о черной магической башни, ведь еще не так давно, в Атросе, они захватили группу магов из этой организации и превратили ее в подношение. После того случая возросла не только паника среди магов, но и степень недоверия к представителям черной башни, члены которой просто исчезли во время нашествия монстров. Именно после того случая всех черных магов начали притеснять, и именно тогда они потеряли власть над империей Асквид.

Улыбнувшись, Адан радостно ответил:

– Кровожадно, опасно, мне нравится.

– Нашел алхимика?

– Пока что нет. – Быстро повернув голову влево, Адан устало выдохнул. – Но наткнулся на его следы в одном из дворянских домов, что я разрушил. Он определенно пытается скрыться среди знати, но пока что я не понимаю как. Они все его знают? Почему они оказывают ему почтение?

Явно игнорируя все всплывавшие у Адана вопросы, Глен строго предупредил:

– Нам нужен алхимик.

– Понимаю, понимаю.

Адан отмахнулся, отвернулся и вновь выдохнул. Он все так и не поднимался со стула, пусть сидеть на том все еще было довольно неудобно.

«Алхимик – это единственный человек, способный создавать собственных монстров. – Сложив руки на животе, Адан сцепил их в замок и снова посмотрел в потолок. – А также человек, способный изменить природу волшебника и повлиять на течение магии во всем этом мире. Нам нужна его сила, чтобы активировать пять проклятых артефактов. Как жалко, что он продолжает скрываться от нас».

* * *

– Почему я должна делать это?

Моржана, возмущенно посмотрев на отца, отступила. В этот момент она как раз находилась в библиотеке, разбирая завалы книг, оставленных ею ранее для дальнейшего чтения.

Кеннет, с легкой грустью во взгляде посмотрев на дочь, замолчал. Он просто не знал каким образом можно было описать все то, что он чувствовал в этот момент. Как было лучше объяснить ту просьбу, с которой он к ней обратился.

Моржана, видя эту заботу в глазах отца, злилась еще сильнее. Ее раздражало именно то, что в этой ситуации подобное чувство было обращено не к ней, а к ее старшей сестре.

– Вы никогда не интересовались ни мной, ни моей жизнью, – строго продолжала говорить девушка. – Независимо от того, что происходило, Вам было все равно, если это не касалось Кэтрин. Так почему же сейчас вы пытаетесь что-то изменить?

Кеннет покачал головой. Правда заключалась в том, что он просил от Моржаны не чего-то простого и банального, а именно того, чтобы она перестала совершенствовать свои навыки и отказалась от возможности стать главой рода.

– Мор, я…

– Тем более, – продолжала говорить девушка, уже не выдерживая всего накала чувств в груди, – что Вы действуете только в пользу Джулианы. А о моих чувствах вы подумали? Быть все время второй, слушаться сестру, склонять перед ней голову – Вы этого будущего мне желаете?

Кеннет замолчал. На своем личном опыте, а также на опыте его жены, он прекрасно понимал, что значило быть последним. Когда у тебя было много братьев и сестер ты был вынужден либо соревноваться, либо опускать голову и падать ниц. В прошлом именно они с Шанной выбрали первый путь, так, о чем он мог говорить сейчас, когда речь шла о его детях?

Заметив растерянность в глазах отца, Моржана выдохнула. В отличие от своей старшей сестры, она совершенно не видела смысла в том, чтобы срываться на родителях. Она примерно могла представить себе, что чувствовал Кеннет, и потому пыталась контролировать не только эмоции, но даже выражение лица.

– Раньше я так и поступала, – чуть спокойнее добавила девушка. Приподняв голову, Моржана решительно взглянула в глаза отца. – Мне была страшна сама мысль о том, чтобы противопоставить что-то Джулиане. Я уважала ее как старшую, но, знаете, теперь мне все равно. Выживу я или нет, убью кого-то или же защищу, мне все равно. Я буду двигаться вперед несмотря ни на что, даже если при этом велик риск потерять голову.

Уверенно обойдя Кеннета, Моржана на мгновение остановилась, сжала руки в кулаки и уже куда стремительнее двинулась прямо в сторону выхода. Спокойным голосом она добавила:

– Это мой выбор и то решение, которое я приняла, отправившись в академию. Оставьте разборки за право наследования мне и моей сестре.

* * *

Удерживая в руках, казалось бы, небольшой, но все же теплый и мягкий сверток, Шейн молчал. Взгляд его был опущен, выражение лица казалось немного растерянным, ведь в этот момент тем, что он держал, был вовсе не неживой объект, а самый настоящий человек.

Малыш, укутанный во множество пеленок, практически не вертелся. На руках Шейна он спокойно спал и издавал лишь тихое сопение, которое для окружающих пусть и было практически неуловимо, но для самого парня слышно отчетливо.

Чувства, которые испытывал в этот момент Шейн, сложно было описать словами. Это была смесь страха, удивления и даже некоторой радости при виде ребенка. Это было странно и как-то очень ново для него.

– Милорд, – прозвучал голос дворецкого, стоявшего неподалеку, – совсем скоро госпожа должна будет прийти. Вы хотите дождаться ее?

Услышав одно лишь упоминание о Шанне, Шейн невольно вернулся к реальности. Он приподнял голову, посмотрел на пожилого мужчину в очках и быстро закачал головой. Встречаться с Шанной один на один он не хотел ни в коем случае, хотя и понимал, что это было неизбежно.

Увидев реакцию сына герцогини, дворецкий кивнул и плавно приблизился. Осторожно и довольно ловко подхватив малыша, он забрал его из рук Шейна и отошел с ним в сторону.

В то же время сам парень, продолжая смотреть на этого ребенка, размышлял:

«Ему и впрямь не повезло родиться мальчиком. Был бы он девочкой, и в этом мире перед ним открылось бы куда больше дверей. Что станет с ним, когда он начнет взрослеть? Будет ли его судьба такой же, как и у меня?»

Встретившись со взглядом дворецкого, Шейн вновь вспомнил о Шанне. Ничего не произнося и, будто намеренно передвигаясь крайне тихо, он добрался до дверей детской и осторожно покинул ее. На самом деле он и сам не понимал, что побудило его прийти в это место. Просто он проходил мимо, просто заметил дворецкого с ребенком на руках и просто захотел взглянуть на него.

«Так как ребенок – мальчик, только дворецкий и члены семьи могут заботиться о нем. Даже горничные не вправе заходить в детскую комнату, иначе их будет ждать неминуемая смерть».

Развернувшись, Шейн плавно двинулся в сторону спален. Как обычно, в особняке было крайне тихо. Горничные не издавали ни звука, и даже не разговаривали между собой. Рыцари рода находились вне главного здания, ведь, в сущности, когда здесь присутствовала сама глава, им было некого защищать. Что касалось членов семьи, то они с самого утра порознь занимались своими делами. Кто-то тренировался, кто-то занимался, а кто-то просто бренно бродил по длинным коридорам дома.

«Кажется, теперь горничные избегают меня еще больше, чем раньше. Учитывая инцидент в прошлом, это неудивительно. Для них я ненормальный, который забыл о важных правилах и своими действиями когда-то погубил одну из них».

Прислушиваясь к окружению, постепенно Шейн стал улавливать направлявшиеся в его сторону шаги. Этот человек, явно находившийся в одной из комнат на этаже, быстро приблизившись к двери, широко распахнул ее и вышел наружу. Оказавшись в коридоре, на мгновение он замер и лишь тогда заметил проходившего мимо Шейна.

Будто ощущая неладное, сам Шейн при встрече с этим парнем остановился. Юстас Дориан, второй сын семейства, вышел в коридор из своей спальни и будто намеренно обернулся прямиком к своему младшему брату. Уже только по одному взгляду можно было сказать, что Юстас был зол. Его брови были плотно сведены вместе, глаза пристально сощурены, а грубы сжаты в одну тонкую линию.

Сжав руки в кулаки, Юстас уверенно зашагал прямо навстречу и практически закричал:

– Зачем ты вернулся в этот дом, если с самого начала хотел умереть?

Шейн непонимающе нахмурился. Чем ближе подходил к нему брат, тем яснее было то, что их рост уже давно не был равным. Шейн был куда выше своего старшего, куда шире его и куда сильнее

– Может потому, что у меня не было выбора?

– Не лги мне! – воскликнул Юстас, останавливаясь ровно в одном шаге. – Ты специально хотел привлечь к себе внимание! Хотел сделать так, чтобы о тебе начали заботиться верно?

Шейн нахмурился еще сильнее. Казалось, он понимал каждое слово, что слетало с губ собеседника, и все равно не мог понять в них никакой логики.

«Что он несет?»

Юстас презрительно улыбнулся. Повернув и слегка опустив голову, с наигранной заботой он заговорил:

– Бедняга Шейн. Ты всегда был труслив. Твой страх заставлял тебя прятаться в самых дальних и темных уголках этого дома, но именно из-за него ты никогда и не пытался сбежать отсюда. Но что случилось потом? Ты наконец-то осознал, насколько жалок, и решил рискнуть, чтобы завоевать расположение?