Текст книги "Единственный цветок в этой говноклумбе 3 (СИ)"

Автор книги: Holname

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Правильно? – с иронией повторила Шанна. Улыбнувшись, женщина тяжело выдохнула и взволнованно ответила: – Вот поэтому ты никогда не станешь первой в семье. Ты всегда пытаешься поступать по совести!

– У каждого свой способ траты оставшегося времени на жизнь. – Латиша не стремилась повышать голос, как это делала Шанна. Более того, она даже опустила взгляд, будто не желая больше смотреть в эти необычные фиалковые глаза. – Вы готовы свернуть горы ради достижения цели, и я этим восхищаюсь. Но я также, как и Вы, готова свернуть горы ради своих стремлений, только немного в другом плане.

Шанна успокоилась. Она просто не могла злиться на того, кто игнорировал все ее попытки вызвать недовольство. На самом деле ведь весь этот разговор нужен был для того, чтобы прощупать характер второй принцессы. Лишь вызвав у Латиши истинные переживания, можно было понять ход ее мыслей, но сделать этого никак не удавалось.

Выдохнув, женщина вновь посмотрела на Латишу и тихо прошептала:

– По характеру ты больше похожа на Оливию, чем твоя старшая сестра.

– На матушку? – Латиша удивлённо приподняла взгляд.

– Ты этого не замечала?

Девушка едко усмехнулась. В обычной ситуации она бы попыталась сдержать этот чувственный порыв и скрыть свои эмоции под маской безразличия, но когда кто-то так прямо говорил с ней о королеве, о матери, называть имя которой боялись не только слуги, но и аристократы, подобное было невозможно.

– Я видела-то ее пару раз, – отвечала Латиша. – Она же в башне меня заперла и даже на улицу не выпускала.

– Это правила дворца, – уверенно и даже как-то понимающе говорила Шанна. – Если и обвинять кого-то, то только саму себя за то, что родилась в этой семейке.

Пока Шейн стоял в коридоре, где-то позади себя он услышал ускорявшиеся уверенные шаги. Напряженно оглянувшись, он увидел приближавшуюся к спальне Моржану.

Казалось, девушку абсолютно не интересовал ни Шейн, ни то, чем он занимался. Она даже не смотрела на него и это означало лишь то, что она хотела только одного: поговорить с Шанной.

Осознавая, что появление Моржаны в этой ситуации раскроет его собственное присутствие и помешает столь интересному разговору, парень быстро раскинул руки в стороны и встал прямо напротив двери. Он уже знал, что самой Шанне было известно его местонахождение, но чего он точно не хотел – это того, чтобы и Латиша заметила его. Только не при таких обстоятельствах.

Моржана возмущенно замерла. Стоило Шейну встать на ее пути и уверенно покачать головой, как она быстро подняла руку, активировала свою магию и запустила огненный шар прямиком в парня. Инстинктивно Шейн воссоздал напротив себя ледяную стену, но в тот же миг и без того незапертая дверь за его спиной открылась. Этот противный скрип петель и напряженная тишина вызвали волнение.

Шейн, медленно оглянувшись, встретился с удивленными взглядами Латиши и Шанны, смотревших исключительно в его сторону. Прошла секунда, две. Парень, ощущавший холод за спиной, понял, что своей ледяной стеной он даже смог отрезать саму спальню от коридора. Следовательно, пути для быстрого побега тоже не было.

Неуверенно опустив взгляд и посмотрев на Латишу, Шейн встретился с ней своим взором. Именно в тот момент они оба и вспомнили о недавнем признании в любви.

Латиша вспыхнула, как спичка. Все ее лицо и даже уши покраснели от смущения. Быстро вскочив на ноги, она внезапно развернулась, подбежала к Шанне и даже спряталась за ее спиной. И Шейн, и сама Шанна подобным действиям изумились еще больше, чем всей этой ситуации.

– Матушка! – внезапно раздался громкий крик. Моржана, растопив ледяную стену, уверенно вошла в комнату, подошла к матери и остановилась напротив нее. – Я бы хотела попросить вас на время проигнорировать все происходящее с этими двумя.

Шанна непонимающе нахмурилась. Слегка склонив голову, она посмотрела в глаза дочери и недовольно спросила:

– Это еще почему?

– Потому что, – Моржана опустила взгляд и посмотрела на выглянувшую из-за спины матери Латишу, – эта соплячка, – девушка приподняла руку и уверенно указала на лицо принцессы, – моя соперница. Я хочу сама одолеть ее и низвергнуть в пучины отчаяния.

Латиша замерла в легком ступоре, Шейн от подобного заявления недовольно нахмурился, а Шанна, услышав эти пылкие слова от своей младшей дочери, счастливо улыбнулась. Уже только по лицу главы Дорианов можно было понять, что она была крайне довольна, но вот по лицу Латиши было ясно лишь то, что все присутствующие казались ей ненормальными.

«Совсем головой тронулась… – мельком подумала Латиша. – Какая еще соперница? О чем она говорит?»

– Латиша! – внезапно выкрикнула Моржана, что само по себе было удивительно, ведь ранее она всеми возможными способами пыталась не называть ее по имени. – Выйди вперед и посмотри мне в глаза!

Латиша сглотнула. После этого обращения в какой-то степени она даже почувствовала себя обязанной. Выпрямившись, девушка уверенно отшагнула в сторону и вышла прямиком к своей названной сопернице. Моржана, смотря на ее серьезное выражение лица, улыбнулась лишь сильнее и решительнее.

– С этого дня, – заговорила огненная волшебница, – заявляю, что я не успокоюсь вплоть до того момента, пока не получу доказательства того, что я лучше тебя во всем. Учеба, тренировки, испытания, стажировки – будь готова к тому, что я буду преследовать тебя по всюду и вынуждать принять мой вызов.

Лицо Латиши исказилось от отвращения. Вновь отступив, она недовольно ответила:

– Не надо мне такого счастья.

Между тем, пока девушки говорили, Шейн обдумывал все «за» и «против». Ситуация казалась ему благоприятной для него самого, ведь, пока Моржана преследовала Латишу, она не следила за ним.

– Хорошо! – внезапно решительно воскликнула Шанна. От радости и восторга она даже хлопнула в ладоши, чем привлекла к себе всеобщее внимание. – Очень хорошо. Моржана, ты еще не знаешь ничего о ней, но я уже горжусь твоим выбором. Попрошу лишь об одном: всякое ваше испытание должно быть честным, чтобы потом тебе не было стыдно заявить во всеуслышание, что ты действительно оказалась лучше.

Внезапно прозвучал громкий стук. Услышав его, присутствующие быстро обернулись к дверям и заметили стоявшего в проходе дворецкого. Мужчина, встретившись со взглядами господ, глубоко поклонился и низким ровным тоном произнес:

– Прошу прощения за то, что отвлекаю, но ужин уже готов. Желаете спуститься?

– Конечно. – Шанна улыбнулась. Широко шагнув вперед, она махнула рукой и практически воскликнула от радости: – Малышня, пора перекусить. Всем спуститься в столовую.

Оставшиеся на местах ребята переглянулись. Не найдя ничего, что можно было бы ответить, они все покорно направились следом прямо за Шанной.

Между тем, в коридорах особняка стояла гробовая тишина. Слуги, время от времени выходившие навстречу, покорно отступали к стене и все как один опускали головы. Никто из идущих ничего не говорил. Все молчали и лишь думали о своем, что в полной степени отражалось на их лицах.

Например, Моржана, широко улыбаясь, радостно размышляла:

«Есть! Раньше нечто подобное казалось для меня скучным, но теперь, когда у этой поганки есть третий магический круг, это доказывает то, что она небезнадежна. Я смогу одолеть ее и попутно, пока буду соревноваться, смогу еще лучше развить свои навыки. Это самый лучший способ показать себя!»

Идущая следом за ней Латиша, прикрывая свои пылающие щеки руками, никак не могла успокоить сердце. Она то смотрела куда-то вправо, то влево, то вообще под ноги и все размышляла:

«Шейн слышал, что я о нем говорила, верно? Кошмар, как мне стыдно. Я еще и в его доме нахожусь. Может, если попросить, меня отпустят обратно сразу после ужина? Не хочу смотреть ему в глаза».

Шейн, следовавший за обеими девушками, наблюдал за их поведением с каким-то недоверием. Он видел то, как именно вела себя эта парочка, и все думал:

«Они обе кажутся крайне подозрительными. Одна, как маньячка, постоянно лыбится. Другая красная, как помидор, и взгляд не знает куда деть».

В то же время идущая во главе группы Шанна продолжала радостно улыбаться. На самом деле момент, когда одна из ее дочерей становилась сильнее и решительнее, был действительно счастливым событием. Уже не в первый раз Моржана показывала свои лучшие качества в выгодном для себя свете, и это доказывало, что постепенно ее скверный характер менялся.

Внезапно, взглядом заприметив одну из множества дверей, ведущих в спальные комнаты, Шанна остановилась. Все ее предыдущие мысли, как и радостная улыбка, отчего-то испарились. Женщина замерла и с каким-то обреченным взором уставилась исключительно в сторону этой запертой двери.

Следовавшие за ней ребята также остановились и замерли. Из всех них лишь одна Моржана сразу поняла все детали происходящего. Окинув взглядом сначала эту злополучную дверь, а затем и поведение матери, девушка подумала:

«Комната Лексиана? Она все еще переживает?»

Шанна не двигалась и ничего не говорила, что в какой-то степени даже пугало. Однако пока она вот так молчала, Моржана все продолжала хмуриться и недовольно размышлять:

«Не то, чтобы меня это волновало, но как-то бесит то, что она задумалась об этом парне лишь тогда, когда он умер. Такое чувство, будто одна я виновата в том, что он наложил на себя руки».

Глубоко вздохнув, Моржана сжала ладони в кулаки и решительно направилась вперед. Обойдя мать, она намеренно остановилась на долю секунды, привлекая к себе внимание, и лишь затем продолжила идти.

«Хотя я даже не трогала его после ухода Шейна. – Еще плотнее сжимая ладони в кулаки, Моржана начала отдаляться. – Единственная причина, почему он в итоге сдался – это безразличие Джулианы, его суженной. Для мужчин их женщины – это все. Они могут дать им кров, защиту, даже почет, если это потребуется, как это было у нашего отца, но если сами женщины игнорируют своих партнеров, для последних это означает лишь то, что когда-нибудь от них избавятся. Потеря интереса – самая ужасная участь».

Шанна, будто опомнившись после действий дочери, снова выпрямилась и уверенно продолжила идти вперед. В этот момент ее лицо даже не дрогнуло. Оно было настолько спокойным, что понять по нему истинные мысли и чувства казалось просто невозможной задачей.

Латиша и Шейн, чувствовавшие себя отстраненными от всего происходящего, лишь молча продолжили идти следом. Они даже не стали задумываться о чем-то постороннем.

Все трое вскоре нагнали Моржану, и тогда они вновь продолжили двигаться вместе. Впереди показалась лестница, ведущая на первый этаж, навстречу вышли слуги, которые сразу же поспешили поклониться и уйти с прохода, а между тем Моржана все еще продолжала размышлять об увиденном:

«Возможно, причиной выбора Лексиана стал побег Шейна. Эти двое ведь раньше были так близки. Мог ли вообще Лексиан, увидев насколько решительным стал Шейн, захотеть принять не менее решительный шаг в определении своей судьбы? Сложный вопрос. Да и я вряд ли когда-нибудь смогу принять ответ на него. Как по мне, так самоубийство – это трусость и простой побег от реальности».

Как только все четверо спустились с лестницы и вышли на первый этаж, к удивлению для себя, они заметили спешно пробежавшую мимо фигуру. Бегущий человек был слишком быстрым для того, чтобы заметить черты его лица, однако уже только по серебряным волосам стало понятно, что это была Джулиана.

* * *

Некоторое время назад в столовой:

– Отец, – Джулиана, сидевшая за обеденным столом, взволнованно посмотрела на Кеннета, – Вы не могли бы поговорить с матушкой о произошедшем?

В комнате царил полумрак. Шторы были завешены, и потому свет исходил лишь от свечей, стоявших на длинном, покрытом скатертью, столе. Поверх скатерти также лежала посуда, однако совершенно пустая. Лишь несколько бокалов с водой были наполнены перед членами семьи, ожидавшими начало трапезы.

Кеннет, также сидевший за столом прямо рядом с дочерью, как обычно, выглядел спокойным. Смотря куда-то вперед, на полупустые бокалы, он то ли намеренно, то ли неосознанно игнорировал необходимость поднять взгляд и посмотреть в глаза собеседнику.

– О чем именно?

– О том, что я… – Джулиана запнулась. Она просто не смогла найти верных слов для того, чтобы сразу описать причину, по которой на нее злилась мать. Лишь собравшись с мыслями, она приподняла голову, посмотрела на Кеннета и уверенно ответила: – Я не пошла спасать Шейна.

– Тебя это настолько волнует?

Джулиана нахмурилась. В этом вопросе прозвучало столько равнодушия и хладнокровия, что это даже начинало раздражать. Сдерживая свои эмоции, девушка схватилась руками за белоснежную скатерть, сжала ее и серьёзно ответила:

– Матушка сказала, что она разочарована во мне. Кажется, это действительно так.

– А ты не чувствуешь, что поступила неправильно?

– Нет, – мгновенно ответила Джулиана. – Я – наследница. Если бы я пострадала, тогда мог бы пострадать весь наш род.

– Ты не о том думаешь, Джулиана… – Устало выдохнув, Кеннет наконец-то повернул голову и приподнял взгляд на лицо дочери. Лишь в этот момент он заметил в ее глазах тревогу, но вновь просто проигнорировал это. – Если бы ты сказала, что не пошла из-за страха, тогда я бы тебя понял и попытался бы помочь. Но ты пытаешься оправдать собственное бездействие мнимой значимостью и, если честно, это отвратительно.

Джулиана приоткрыла губы, будто собираясь что-то сказать, но нужных слов просто не нашлось. Настолько неприятные болезненные слова, сказанные из уст этого человека, ранили. Девушка, схватив со стола бокал с водой, неосознанно взмахнула им и выплеснула все его содержимое прямо на Кеннета. Лишь когда вода взмахнула в воздух она поняла, что именно сделала. Осознание отразилось на ее резко сменившемся выражении лица: Джулиана стала выглядеть напуганной.

Кеннет, с головы до ног оказавшийся облитым водой, даже не дрогнул. Он просто поднял свой серьезный зловещий взгляд на дочь и изучающе посмотрел на ее выражение лица.

– Я… Отец… – Джулиана быстро поставила бокал на стол, развернулась вместе со стулом к Кеннету и взволнованно протянула к нему руки. – Простите. Я сорвалась…

Кеннет резко отодвинулся, вызывая неприятный скрип. Поднявшись на ноги, он выпрямился прямиком перед Джулианой, недовольно посмотрел на нее и серьезно ответил:

– Кэтрин никогда бы такого не сделала.

Джулиана замолчала. Казалось, что в этот момент все в ее сердце просто рухнуло вниз. Опустив руки, которыми она так и не смогла дотянуться до отца, она невольно сжала ладони в кулаки и положила их на колени.

На глазах постепенно стали появляться слезы, а от обиды эмоции казались все более неуправляемыми. Не прошло и секунды, как Джулиана резко вскочила с места, взмахнула левой рукой и что есть сил, на все столовую, завопила:

– Кэтрин, Кэтрин, Кэтрин! Вы все время говорите только о ней! – Смотря исключительно в глаза Кеннета и уже не скрывая собственных слез, словно одержимая, она продолжала кричать: – Всю жизнь Вы всегда приводили ее в пример, всегда говорили, что я должна подражать ей, и я делала так, как мне велели. Но как только у меня начало получаться чуть лучше, чем у нее, Вы все стали смотреть на меня, как на монстра!

Кеннет замер в легком шоке. Не совсем понимая того, что говорила Джулиана, и вообще впервые слыша от нее подобные откровения, он даже не знал, как именно ему стоило ответить.

Джулиана опустила руки. Ее плечи начали дрожать, на губах появилась широкая нервная улыбка, а взгляд стал еще более одержимым и испуганным, чем прежде. С болью посмотрев на отца, она заговорила чуть тише и злее:

– А я не знала, что ее убьют, если я стану лучше, понятно? Я не знала, что своими действиями я могу привести ко всему этому, но вы все равно подсознательно продолжаете обвинять меня во всем случившемся. В чем я виновата? Что я сделала не так? Это только потому, что я похожа на мать больше, чем на Вас?

Последние слова задевали больше всего. Кеннет, не думавший ранее ни о чем подобном, лишь теперь вспомнил, что даже Шанна упоминала об этом ранее. Это значило, что кроме самого Кеннета почти весь дом думал об одном и том же. Думал о том, что он заботился лишь о первой дочери, которая так сильно походила на него самого.

Джулиана не стала ждать оправданий. Резко развернувшись, она, словно вихрь, выскочила из столовой и убежала прочь. Для Кеннета, оставшегося на месте, ее громкие крики будто все еще эхом отдавались в ушах, заставляя задуматься о многом.

«Неужели, – размышлял мужчина, поднимая взгляд в сторону выхода, – я действительно уделял больше внимания Кэтрин, нежели другим дочерям? Но разве это было столь важно? Обычно ведь матери воспитывают дочерей, а отцы сыновей. Мог ли недостаток моего внимания как-то повлиять на то, какими они выросли?»

Пока Кеннет размышлял, до столовой наконец-то добрались Шанна с остальными. Они замерли на пороге и при виде озадаченной мужской фигуры, невольно замолчали. Лишь Шанна смогла найти в себе силы, чтобы хотя бы позвать в этот момент:

– Дорогой?

Кеннет опомнился. Приподняв взгляд, он посмотрел на всех прибывших и будто вновь вернулся к реальности. Его волосы, как и его одежда, уже были пропитаны влагой. Именно это, пожалуй, и настораживало больше всего.

Выпрямившись, Кеннет уверенно обошел стол и направился на выход со словами:

– Я пойду переоденусь и вернусь.

Шанна, окинув его изучающим взглядом, спросила:

– Что-то здесь произошло?

– Я случайно пролил на себя воду.

– И Джул здесь ни при чем?

– Нет, только моя неловкость.

Шанна недовольно нахмурилась. Конечно, она понимала, что Кеннет со своими способностями просто не мог случайно пролить на себя воду, и уж точно не на голову самому себе.

Приблизившись к недавно прибывшим в дом ученикам, Кеннет внезапно замер. Он посмотрел сначала на Шейна, затем на Моржану, и, оценив их состояние, серьезно произнёс:

– Я рад, что вы оба вернулись невредимыми.

Шейн даже не дрогнул после этих слов, но вот Моржана замерла в легком шоке. В этот момент Кеннет смотрел даже не столько на сына, сколько на нее саму, и при всем этом он будто бы даже говорил искренне.

«Он посмотрел мне в глаза? – пронеслось в голове девушки. – Он сказал, что рад мне? Что здесь произошло? Откуда такие перемены?»

Шанна, также заметив нечто странное в поведении мужа, нахмурилась еще сильнее. Уж она-то точно знала, как безразлично Кеннет относился к своим детям. Особенно в последние годы его поведение становилось все более холодным и замкнутым.

Вновь посмотрев куда-то вперед, Кеннет обошел собственных детей и спокойно вышел из столовой. Больше он не произнес ни слова, так и не собираясь раскрывать всего того, что здесь произошло.

13. Признаюсь

Тяжело выдохнув, Шанна развернулась в сторону выхода из столовой. На пороге, как и полагалось, уже стоял дворецкий с несколькими горничными за спиной, покорно ожидая дальнейших указаний. При виде его лица, владелица особняка гордо махнула рукой, указала на лужу воды, оставленную после Кеннета и Джулианы где-то возле стола, и решительно приказала:

– Наведите здесь быстро порядок. Пора начинать трапезу.

Слуги лишь покорно поклонились и быстро двинулись вперед. Уже зная, что и как нужно было сделать, они занялись уборкой.

В то же время Моржана, приблизившись к своему месту, самостоятельно выдвинула стул и быстро села на него. Она не стала дожидаться помощи прислуги, что было немного странно, учитывая ее важное положение в доме. Ее мать, напротив, пройдя к столу, дождалась момента, пока горничная не подойдет и не выдвинет для нее стул, и только потом села.

Шейн и Латиша, все еще немного не понимавшие происходящего, осторожно проследовали к столу и тихо сели за него. Ни одному из них прислуга даже не попыталась помочь: Шейну в силу его половой принадлежности, а Латише просто из-за статуса. Они были скорее, как приведения, усевшиеся друг напротив друга где-то в середине стола.

Стоило всем сесть на свои места, как прозвучал скрип входной двери. В столовую быстро, друг за другом, стали входить служанки с подносами в руках. Блюда, которые они несли, были разнообразными: от горячего к холодному, от сладкого до острого.

Пока прислуга выполняла свою работу в столовой раздавались топот и бренчание посуды. Между тем, Шанна, искоса поглядывая в сторону Латиши, размышляла:

«Она даже ничего не сказала. Как принцессе, разве ей не должно быть обидно из-за того, что ее проигнорировала какая-то горничная?»

Стоило всем блюдам оказаться на столе, как покорные служанки сразу же стали накладывать отдельные порции для своих господ. Вниманием они окружали исключительно Шанну и Моржану. Они сразу расставили перед ними салаты, разлили вино по бокалам, разложили перед ними салфетки.

В то время, пока все это происходило, Шейн и Латиша самостоятельно, без каких-либо вопросов, стали накладывать себе еду. Они даже не смотрели друг на друга и лишь молчали, из-за чего понять их эмоции было сложно.

Шанна, все продолжавшая изучать поведение младшей принцессы, не видела в выражении ее лица ни намека на обиду или злость, хотя по всем правилам именно ей, как важной гостье, должны были уделять внимание. Единственной причиной почему к Латише обращали совершенно не так, как было положено по отношению к принцессе, было то, что Шанна намеренно не рассказала никому о ее личности. Для окружающих эта блеклая простодушная девушка оставалась просто знакомой Шейна, к тому же не дворянского происхождения. Именно поэтому ее и игнорировали, именно поэтому она должна была злиться.

Положив руку на стол, Шанна задумчиво нахмурилась и невольно застучала по нему ногтями. Мимолетно в ее сознании пронеслось:

«О чем она вообще думает?»

В то же время Латиша, уже положив себе салат, взяла в руки вилку и замерла. Не поднимая взгляда, стараясь сдерживать свое смущение и совершенно не реагируя на происходящее, она думала:

«С какого места он все слышал? Он узнал, что я принцесса, или нет? Или он узнал только о том, что я призналась в…»

Невольно приподняв взгляд, Латиша встретилась со взором Шейна и замерла. В этот момент они, сидевшие друг напротив друга, оба посмотрели куда-то вперед.

Латиша при виде лица Шейна вновь вспыхнула, словно спичка. Ее щеки покраснели, взгляд опустился обратно к тарелке, а губы плотно сжались.

«Главное не смотреть на него, – продолжала успокаивать себя девушка, отворачиваясь. – Остальное как-то разрешится. После ужина я сразу попрошу отправить меня обратно во дворец и…»

Завершив со всеми приготовлениями, горничные начали отступать. Они взяли в руки подносы и разом развернулись, как неожиданно услышали громкий недовольный зов:

– Эй, почему ты выполнила только часть работы?

Окружающие замерли и удивленно замолчали. Даже Латиша до этого момента, погруженная лишь в собственные мысли, удивленно приподняла голову и посмотрела в сторону возмутившегося человека.

В то же время Моржана, переполошившая всех, быстро откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Ее взгляд устремился на одну из горничных, а именно на главную из них, одетую в строгое черное платье без белого фартука и чепчика.

Обычно главная горничная не присутствовала на простых семейных ужинах. Лишь в случаях крайней важности, в необычные или особенные дни она намеренно появлялась на мероприятиях, чтобы лично проследить за всем происходящим. И вот сейчас, как казалось, именно она должна была пресечь все попытки игнорирования гостьи, но она не стала делать этого.

– Шутить со мной вздумала? – Моржана строго нахмурилась и уставилась еще недовольнее на эту молчаливую серьезную женщину. – У нас гость в особняке. Или мы, по-твоему, собаку за стол посадили?

Наступила тишина. Удивленные окружающие уставились на явно злую и недовольную Моржану с непониманием. Даже сама старшая горничная не совсем понимала того, почему госпожа была так недовольна. Однако, во избежание всех проблем, она все же поклонилась и покорно ответила:

– Я прошу прощения.

– Доделай то, что должна, – решительно проговорила Моржана, – и убирайся из особняка. Вместе со всеми теми, кто сегодня поступил также, как и ты. – Так и не дав ничего ответить, девушка посмотрела в сторону главы рода, улыбнулась и ласково спросила: – Я права, матушка?

Шанна сидела в легком шоке. Удивленно, но все же радостно улыбаясь, она смотрела на столь уверенную и гордую дочь, и ей определенно нравилось то, что она в ней видела.

– Я ожидала от тебя другой реакции, – заговорила женщина, – но меня даже радует то, что ты восприняла мою прошлую просьбу всерьез.

Горничная, услышав слова госпожи, приподняла голову и удивленно посмотрела в ее сторону. Она уже слышала доброжелательный тон Шанны, и уже могла понять, что та собиралась предпринять, но все же ей не верилось в то, что все оборачивалось подобным образом.

Шанна, встретившись с перепуганным женским взором, спокойно кивнула и приказала:

– Выполняй.

Латиша совершенно не понимала происходящего. Прямо на ее глазах главная горничная приблизилась к ней, осторожно разложила столовые приборы и даже положила салфетку на ее ноги. Подобное было приятно, но все же немного удивительно. Для Латиши, все это время жившей в полном одиночестве, ни о какой прислуги даже не было речи. За ней почти не ухаживали, а ее жизнь была всегда ограниченной и самостоятельной. Именно из-за этого она и не понимала, чем все были так встревожены. Разве не нормально было то, что прислуга заботилась больше о своих господах? Разве была во всем этом весомая причина для подобного рода наказания?

– Латиша, – внезапно позвал спокойный женский голос. Вздрогнув от неожиданности и вместе с тем быстро обернувшись, девушка посмотрела в сторону Шанны. Хозяйка особняка окинула ее растерянное выражение лица с хитрым блеском в глазах. Довольной и все же возвышенной интонацией она заговорила:

– Вспомнила. Я уже связалась с твоей матушкой по поводу того, что ты осталась у нас, и она разрешила тебе пробыть здесь еще некоторое время.

От неожиданности Латиша закашлялась. Происходящее явно не совпадало с ее изначальными планами.

– Она сказала, – приподняв правую руку, Шанна быстро подхватила ею ложку со стола и зачерпнула ей горячий бульон, – что у вас дома сейчас неспокойно после всего случившегося в академии, поэтому так будет даже безопаснее.

– Ха, ха, – Латиша нервно улыбнулась и попыталась как можно быстрее отвести взгляд, – безопаснее… Вы правы. Спасибо за гостеприимство.

– Матушка, – Моржана, серьезно посмотрев в глаза матери, улыбнулась, – Вы только выдайте ей комнату не в подвале, ладно?

– Что ты? – Шанна улыбнулась в ответ. – У нас для таких случаев есть чердак.

Латиша шокировано замолчала и посмотрела сначала на одно женское лицо, затем на другое. Уже только по ее взгляду можно было понять, что эти слова смогли порядком встревожить ее и без того взволнованное сердце.

Усмехнувшись, что мать, что дочь практически хором ответили:

– Шутка.

Пока девушки разговаривали о чем-то своем, Шейн продолжал размышлять обо всем происходящем. Его очень настораживало поведение матушки, но еще больше его тревожило спокойное поведение самой Моржаны.

«Я не понимаю, что между ними происходит и как мне нужно на это реагировать. Не похоже, чтобы Шанна действительно хотела навредить, но какое-то напряжение все же есть между ними. Стоит ли мне вмешаться или пока что подождать?»

Посмотрев в сторону сестры, Шейн заметил на ее лице счастливую улыбку. В этот момент Моржана уже начала бурно обсуждать что-то постороннее со своей матерью, и именно сейчас она выглядела как никогда более счастливой, живой и жизнерадостной. Учитывая ее характер и то, как редко у нее бывал подобный настрой, можно было предположить, что случилось что-то очень хорошее.

«Так или иначе, – продолжал размышлять Шейн, – это может повлиять на раскрытие характера Латиши. Судя по всему, Моржана на полном серьезе заявила о желании соревноваться, поэтому не вижу пока что причин мешать им. Пока что все хорошо, просто стоит быть внимательнее и приготовиться к возможной необходимости вмешаться».

Выдохнув, парень наконец-то взял со стола нож и вилку. Уже не обращая внимания на окружающих, он стал нарезать себе большой кусок стейка на мелкие части.

«Говоря об этом, кажется, я еще нигде не видел Юстаса. Интересно, что с ним?»

* * *

Стук, грохот, крики и недовольное пыхтение звучали то друг за другом, то одновременно. Юстас, метавшийся по своей комнате, раскидывал и переворачивал буквально все, что попадалось ему на пути. Стулья, стол, книги, шкаф – все было перевернуто вверх дном из-за его приступа ярости.

«Почему? Почему он вообще вернулся?! Это я должен был остаться единственным сыном. Я должен был стать партнером Моржаны. Я должен был…»

Подбежав к зеркалу, парень резко схватился за его край, наклонил вперед и отшвырнул от себя в сторону. Стекло с грохотом повалилось на пол и разбилось на множество мелких осколков.

«Какого черта он выжил? Он должен был умереть, как и Лексиан, но в итоге он пришел сюда, как ни в чем не бывало. Матушка даже не собирается наказывать его за все то, что он сделал?!»

Сжав руки в кулаки, бедный юноша истошно закричал. Из-за всего того, что он делал, даже дышать было тяжело. Руки уже испытывали слабость после поднятия и переворачивания тяжестей, но в глазах был заметен все тот же блеск ярости и злости, что и раньше.

Внезапно где-то со стороны прозвучали тихие стук и скрип. Юстас, быстро оглянувшись, увидел на пороге своей спальни горничную. Девушка, как и положено, даже не смела входить в комнату, но из-за странных звуков она была вынуждена хотя бы одним глазком взглянуть на происходящее.

Поднос с посудой в ее руках явно говорил о том, что она принесла ужин, и на мгновение Юстас даже взглянул на все эти тарелки, задумался о том, кто сейчас должен был находиться в столовой, и от того разозлился еще сильнее. Резко топнув, он сжал ладони в кулаки и истошно закричал:

– Ты не видишь, что я занят?!

Более девушка не проронила ни слова. Она тихо поставила поднос с едой у входа, развернулась и побежала прочь так быстро, как только могла. Дверь между ней и Юстасом закрылась сразу, как она убежала.

«Должен ли я что-то сделать? – юноша, вновь обернувшись к разбитому зеркалу, задумчиво замер. – Если Шейн исчезнет, тогда место главного сына будет моим. Тогда не только Моржана, даже Джулиана будет вынуждена заботиться обо мне. Самый младший не в счет. Ему даже двух лет нет, поэтому он не сможет стать партнером ни для одной из сестер».

От собственных мыслей на губах появилась широкая кровожадная улыбка. Глаза Юстаса закатились в наслаждении, щеки быстро покраснели из-за всех тех чувств, что он испытывал. Это состояние было подобно вожделению, смешанному с азартом.