Текст книги "Эксперимент RK800 (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– У вас все в порядке, миссис Харди?

Голос машины заставил меня поперхнуться кофе. Закашлявшись, я настороженно взглянула на Коннора, которого, впрочем, ничего не смущало. RK800 продолжал смотреть на меня снизу вверх, учтиво хлопая ресницами.

– А чего это тебя так волнует? – спокойно спросила я, едва сошли слезы от кашля.

– Учитывая, что вы занимаетесь моей диагностикой, не хотелось бы, чтобы вам стало плохо на рабочем месте.

Или просто ты начинаешь проявлять признаки девиации, мысленно подшутила я. Оставив замечание машины без внимания, я допила кофе и уселась в скрипнувшее кресло. RK800, не получив ответа, повернулся обратно к потолку. Диод его переливался голубым цветом.

– Как ты себя чувствуешь? – я медленно блуждала по уже выявленным за ночь результатам, не отмечая ничего особо интересного. Система адаптации к окружающим людям, реконструкция наиболее оптимальных действий. Анализ выявил несколько нарушений системы, включая ту самую злосчастную самодиагностику, которая вчера едва не отправила машину на тот свет. Открывать подробности выявленной проблемы я сразу не стала. Сейчас мне было интересно узнать, как повлияла способность ощущать на мышление машины.

Развернувшись полностью на стуле к андроиду, что смотрел в потолок, я сложила руки на груди. Девиация в условиях физических чувств дала интересный результат: Майлз решил пойти на столь ненавистное ему сближение из любопытства, при этом испытав психологическое удовольствие. Что же испытал Коннор – полноценный андроид, проведший целую ночь в одиночестве и в холодном подвале?

– Не могу точно знать. Моя система самодиагностики не работает…

– Я не об этом, – перебив начавшую отчет машину, я вызвала к себе недоуменное внимание Коннора. Андроид на столе повернул ко мне голову, вновь шурша кабелями по столу. – Подвал холодный. Ты не замерз?

На этот вопрос Коннор слегка вздернул уголок губ. В карих глазах словно промелькнуло нечто живое, теплое, но я поспешила списать это на «показалось». Коннор тем временем вернулся взором в потолок, оживленно начав рассуждать на тему новых возможностей восприятия:

– Я пробыл в состоянии тишины одиннадцать часов и двадцать три минуты. За это время мне удалось понять, что ко всему можно привыкнуть: к жесткости ткани, к холоду стола. Должен признаться, что это необычные ощущения, однако уверен, что при работе с расследованиями наверняка лишние возможности. Андроиды не должны чувствовать боли, тем более те модели, что вынуждены выполнять работу, способную причинить вред целостности.

Я сидела с потупленным взором и пыталась понять, что сейчас мне выдала машина. То ли это очередной отчет в духе «Киберлайф», то ли желание скрыть свои реальные мысли и ощущения за ворохом официальных речей. Тряхнув головой, я сощурилась и пристально посмотрела на машину.

– А ты можешь нормально выражаться, а не как типичный представитель риэлторской компании, что за славными речами пытается скрыть все гнилые косяки недвижимости?

В этот раз потуплено смотрел андроид. Его темные брови сдвинулись, глаза непонимающе сверлили во мне дырку. Да, мы точно друг друга не понимали. Тем не менее, Коннор все же разобрался в моих словах, выудив главную мысль: говорить проще, не приправляя фразы излишней эксцентричностью. Ведь все тот же Коннор, вернувшись взором в потолок, поспешно, но спокойно заговорил:

– Иными словами, эти ощущения для меня новы.

Довольно хмыкнув, я развернулась к столу и устало окинула взором все выпавшие результаты. Как много перспектив открывается с изучением этой системы. У меня так много работы впервые за долгое время, что я даже не знаю, за что браться! За починку системы диагностики? За попытки выудить у машины функции анализа биологических веществ и реконструкции событий? За продолжение поиска кодировки, что поможет нам с Майлзом проникнуть в систему ФБР без риска быть замеченными? Перспектив куча. Остается только обкусывать ручку и хмуриться от сваленной на головы лавины работы.

Взглянув на машину искоса, я прокрутила все его речи за это утро. Кажется, я знаю, чем сейчас займусь.

– Итак, – убрав ручку на стул, я снова повернулась к RK800, сцепила пальцы и сложила руки локтями на колени. Машина от моего серьезного тона внимательно повернулась ко мне головой. – У нас на сегодня целый ряд задач. Первое – настроить контроллер для тактильного датчика. Второе – починить твою систему самодиагностики повреждений. Третье – изучить твои функции и попытаться их скопировать. Для меня в приоритете стоит третье, но на данный момент меня больше волнует датчик, так как мой друг, способный ощущать боль, сейчас гуляет по улицам. Так что ответь мне, Шерлок. С чего нам лучше всего начать?

Коннор молчал, хмурясь с каждым словом все сильнее. Я утаила от машины желание забраться в правительственные кодировки, иначе точно встречу ярое сопротивление полноценного андроида, однако из хорошего настроения (спасибо кофе и дофаминам от поставщика Майлза) решила посоветоваться с тем, кто обладает психологическими базисами и способностью к просчету вариантов событий. Машина, однако, моего рвения не заценила. Коннор опасливо нахмурился, и его недоверие было понятно. Это все равно, что прийти к хирургу и сказать об острых болях в животе, при этом получив от врача ответ в виде: «я, короче, не знаю, что с тобой делать, так что сам выбирай способ лечения».

– Вы ведь назвали себя специалистом, верно? – учтиво осведомился Коннор, слегка приподняв голову над столом. Его подтянутый торс с имитацией рельефа мышц привлекал внимание, но все же ночь с умелой машиной в постели дала свои плоды – я больше не смотрела на прекрасного RK800 голодно, лишь позволяя себе исподтишка созерцать красивое тело. – Разве я могу решать за вас?

– Я просто хотела у тебя поинтересоваться, – я проигнорировала намек на мою не профессиональность, беспечно пожав плечами.

Андроид нахмурился, повернув голову обратно на стол. Его диод был голубым, однако перемигивался так, точно готов перенять золотой оттенок. Я так и не получила ответа, и потому решила заняться тем, что сейчас казалось мне наиболее важным: собрать контроллер для тактильного датчика и испытать его на RK800, дабы Майлз мог отключать и включать осязание в любое время, подобно дыханию.

Надев перчатки, я учтиво попросила разрешения у машины залезть в его грудную клетку для изъятия биокомпонента и чипа. Коннор был слегка удивлен моей просьбе дать добро. Слегка даже не то слово. Андроид хмурился, смотрел на меня, как на идиотку, то и дело, что подмечая мое странное поведение. Он машина, верно? Зачем спрашивать у него разрешение? Данный момент стал пиком для его психики. Доселе перемигивающийся диод на виске окрасился в желтый цвет. Это заставило меня сделать вывод, что у машины ранее никто и никогда не спрашивал разрешения вторгнуться в личное пространство. Оно и понятно. Ведь для большинства людей – особенно для инженеров и технологов «Киберлайф» – машины всего лишь набор программ. Ничем не отличаются от компьютера. Никто не спрашивает у компьютера прежде, чем запихнуть в его ячейку флэш-карту. У андроидов, по мнению людей, действует тот же принцип. Мне же, проникшейся к RK800, это вдруг стало значимым. Ну… в какой-то степени.

Выудив биокомпонент, я поспешно спрятала его в стерильный бокс. Чип, что должен помогать центральному процессору контролировать работу искусственного органа, так же был выужен из машины и теперь помещен под стеклянный купол на столе. Правый верхний монитор оповестил о подключении. Теперь мне оставалось лишь дособирать код и испытать на машине.

Время перевалило за двенадцать, когда я, перебрав тысячи кодировок и комбинаций, проведя транскрипцию и рекомбинацию составных элементов в полном молчании, наконец решила опробовать контроллер на Конноре. Чип вместе с биокомпонентом отправился в грудь машины. Должна была мысленно похвалить RK800: пока Майлз во время подобных процедур пялился на меня во все глаза от напряжения, тем самым нагнетая его еще больше, Коннор спокойно смотрел в потолок, не обращая внимания на манипуляции в своих системах. Меня это больше, чем устраивало. Ощущение чужих взглядов во время процедур воспринималось, как на экзамене – страшно ошибиться, пусть даже ты и знаешь, что делаешь все идеально.

Собранные в хвост волосы не мешали мне, однако приятно шуршали по белому халату, оттеняя шум старенького процессора. Вернув чип и биокомпонент обратно, я уже без опаски включала орган, без опаски смотрела на машину, чей диод горел желтым из-за перенастройки системы. Диагностика андроида закончилась еще до того, как я принялась работать с контроллером, так что теперь не стоило бояться за целостность полученных результатов.

– Ну-ка, попробуй отключить и включить, – не стягивая перчатки, я посмотрела на машину со всей суровостью, на которую была способна.

Коннор несколько секунд мигал желтым диодом, после чего слегка нахмурился. Еще через некоторое время машина утвердительно произнесла:

– Я ничего не чувствую. Думаю, это тот самый эффект, которого вы желали достигнуть.

– Что ж, тогда можно поставить очередную галочку в своем резюме и приступить к следующей задаче.

Словно бы в подтверждение своих слов, я оттянула резиновую перчатку на запястье и тут же ее отпустила. Хлопок резины отдался от кожи звонким шлепком. Коннор на это никак не среагировал. Обидно.

Решив устроить себе небольшой перекус, я без предупреждения вышла из подвала, оставив халат и перчатки на столе. Приготовленное на пару мясо было отправлено в желудок – Майлз постоянно пытается все делать на пару, надоел уже своими вечными придирками к моему здоровью – я наполнила вторую кружку кофе и попыталась дозвониться на девианта. Майлз не ответил – сбросил звонок. Я знаю, он не любит, когда я звоню. Предпочитает делать звонки сам, не отвлекаясь от работы… но вид горящего дома Златко до сих пор крутится у меня перед глазами, и потому я не могла найти себе место, блуждая от одного угла гостиной к другому. Телефонная линия была атакована уже в четвертый раз, однако девиант все так же сбрасывал. Уже представляю, как он меня там осыпает «комплиментами». Для пущей убедительности не хватает только начать…

– И-к.

…икать.

Схватившись за горло, я с ошарашенными глазами встала посреди гостиной. Телефон тут же был откинут на диван, в желудок отправлено сразу два бокала воды. Пусть лучше кофе остынет, чем я продолжу разрывать тишину в подвале своими неэтичными звуками.

Икота прекратилась только через десять минут. Едва организм пришел в норму, я привела себя в порядок – сделала умное лицо, зачесала волосы в нормальный хвост, взяла кружку кофе – и спустилась обратно в подвал. Коннор продолжал лежать на столе, бездумно глядя в потолок.

– Ну, что ж. Одна задача выполнена. Теперь займемся твоей самодиагностикой.

Коннор недоуменно посмотрел на меня снизу вверх. Что-то подсказывало, что именно я услышу в свой адрес, прихлебывая из кружки кофе с совершенно безучастным видом. Шум процессора продолжал нарушать тишину, при этом давая мне возможность не испытывать неловкость от молчания рядом с охотником.

– Разве сканирование моих функций не является вашим приоритетом? – с намеком осведомился RK800, вскинув брови. – Почему вы поступаетесь своими целями ради восстановления моих систем?

Знала бы я ответ на этот вопрос. Ах да, знаю. Потому что ты чертовски идеален, Коннор!

Так бы я ответила машине, если бы у меня не было мозгов. Однако хоть какая-то извилина все еще работала, и я, держа одной рукой кружку у рта, беспечно хмыкнула, как бы давая понять, что в моем поведении нет ничего необычного.

– Наверное, потому что вид сломанной машины вызывает у меня дискомфорт, – немного подумав, выпалила я без задней мысли. Задняя мысль тут же подоспела из уст сощуренного андроида.

– В таком случае, я удивлен, что до сих пор лишен конечностей.

– Я очень жалостливый человек, но далеко не дура, чтобы давать тебе возможность перемещаться. Тем более сейчас, будучи одна в доме.

– Девиант, которого вы скрываете, так часто покидает дом? – спокойно спросил Коннор.

Его обращение к Майлзу через использование слова «девиант» несколько напрягало. Я, видящая в нем друга и соратника, не могла воспринимать его, как отклонение. Ведь именно это и подразумевает слово «девиантный» – неправильный, ненормальный, неадекватный.

– Бывает иногда. Но тебя эта информация точно не касается.

Ответ Коннора удовлетворил. Охотник на девиантов вернулся взором к потолку, давая понять о потерянном интересе к вопросу. Я же, опустошив половину кружки и только теперь ощущая бодрость, уселась в кресло. Теперь моей работой являлось восстановление системы диагностики машины, повреждения которой выявились еще прошлым днем. Увы, работы было немного, но она была самой нудной – сбор разорванных цепей кодировок, характерных для…

Застыв перед зелеными кодами, я искоса глянула на машину, что недвижно смотрела вверх. Кодировка была не просто поломанной – она была разобранной на части, подверженной транскрипции собственной системой. Иными словами, никто не занимался разбором шифра. Программы машины самостоятельно принялись разворачивать коды для того, чтобы вновь перезаписать их и вернуть обратно. Такое происходило у многих встреченных мною девиантов, однако у большинства они все же собирались обратно, тем самым позволяя системе самодиагностики работать исправно. Но не на этот раз. Не у этой машины. И это было бы не так страшно, если бы не то, на что прямым текстом указывала разобранная и расставленная по полочками система кодировок.

Встряхнув мысли, я нахмурено сосредоточилась на сборе шифров обратно в рамки. Процесс был ручным, скучным, но понимание того, в чьей системе именно я проделываю эту работу, не давало мне по настоящему заскучать. Мысли и подозрения закрадывались в голову ежеминутно, как бы я не старалась отвлечься.

Процесс восстановления был не долгим. Двадцать минут на сборы системы, еще десять минут на перезапись протоколов. Время от времени диод Коннора переливался золотым цветом, что было хорошим признаком: машина фиксирует изменения в порушенной программе, спешно принимающей подобающий вид.

– Коннор, будь добр, – убедившись, что система цела и работает, я вежливо обратилась к машине, при этом не спуская взора с выведенных на экран процессов самодиагностики андроида. Показатели горели зеленым, давая понять, что система готова к работе, однако убедиться в этом можно было только одним путем. – Ответь, каков процентов тириума и какой шифр имеет тактильный датчик.

С несколько секунд хранилось молчание. Светодиод переливался желтым, нагоняя на меня тревогу перед возможностью неверно собранной системой, однако уже в следующее мгновение золотой цвет сменился голубым, сам же Коннор, бездумно глядя в потолок, выдал механичную информацию мягким голосом:

– Девяносто два процента. Тактильный датчик, изъятый из модели YK500 с номером «е5294».

Неверно собранная система кодировок самодиагностики не могла принести вреда машине, однако когда Коннор с точностью произнес данные, я буквально всем телом ощутила, как отпускает страх. Испарина на лбу исчезла, замершее сердце радостно вприпрыжку продолжило свою работу.

Что ж, на несколько проблем меньше. Осталось только разобрать оставшиеся результаты, попытавшись найти в них хоть какие-либо намеки на возможность выхода в систему ФБР. Ну или хотя бы полиции Детройта. Оттуда все равно можно забраться в правительственную сеть, ведь все системы правоохранительных органов взаимосвязаны.

– Миссис Харди, – андроид, не сводя взора с потолка, вырвал меня из раздумий. Я нехотя промычала, все еще оставаясь частью сознания в потоке собственных размышлений. – Я могу активировать нововведенный датчик?

В этот раз как на идиота пришлось смотреть мне. Датчик был установлен машине по ее же просьбе, а теперь андроид просит разрешения его вновь активировать. Какой послушный песик.

– Коннор, ты же сам просил его установить, – с легким намеком на абсурдность ситуации произнесла я. Андроид не выказывал никакой реакции, хлопая черными ресницами. – Ты можешь активировать его в любое время.

– Разве вы не собираетесь забрать контроллер для своего девианта? – машина недоуменно посмотрела мне в глаза, повернув голову.

Звук шкрябающего кабеля и слово «девиант» вызвали во мне скрытую бурю негодования. Сжимая несчастную ручку в руке, я развернула стул к RK800 и откинулась на спинку. Темно-синее платье с тремя пуговицами на бюсте слегка задралось вверх, из-за чего пришлось спешно поправить подол. Вряд ли Коннора заинтересуют женские ноги, однако что-то во мне не давало вести себя расковано в присутствии машины, обладающей завораживающим обликом шикарного мужчины.

– Моя задача не в создании чипа. Их у меня множество. Проблема состояла в кодировке. Так что нет. Я не собираюсь забирать у тебя контроллер.

– В таком случае с вашего позволения я активирую датчик, – Коннор чуть склонил голову, насколько позволяло горизонтальное положение.

– Сколько еще раз мне сказать, что тебе не нужно мое разрешение? – спокойное, несколько уставшее замечание сошло с моих губ, после чего я нахмурено застыла с уложенными на груди руками. Собственные слова заставили меня задуматься обо всех странностях, что всего за три дня скопились вокруг идеальной машины. Златко, желание Коннора ощутить прикосновения, его отчужденное отношение к миру после того, как расследование ускользнуло из его пальцев… а теперь еще и разобранные коды самодиагностики. Что-то в этом всем было неправильное. – Что, так понравилось ощущать окружающий мир?

Я не зря задала этот вопрос, намеренно ввергая RK800 в потребность разрешить сложный вопрос для своей системы. Заставила задаться темой своих ощущений. С одной стороны это как провокация, но с другой это могло мне дать хоть какое-то понимание относительно своих догадок, пока я не полезла в результаты диагностики окончательно.

Коннор нахмурился, слегка приоткрыв губы. Он не смотрел в мою сторону, не выражал каких-либо пугающих эмоциональных всплесков, но явно был обеспокоен этим вопросом. Пока я, зацепившись правой ногой за ножку стола, покачивалась на стуле из стороны в сторону, андроид лишь спустя половину минуты смог сообразить для себя ответ.

Именно. Для себя. Не для меня.

– Не могу с точностью ответить на этот вопрос. Однако склонен считать тактильные ощущения приятными, в какой-то степени даже успокаивающими.

– Успокаивающими? – я незначительно нахмурилась, пожав плечами. – Тебе есть о чем беспокоиться?

– Я нахожусь в подвале неизвестного мне дома в компании людей, занимающихся незаконной деятельностью. Мои системы лишены возможности выхода в единую сеть, центральный процессор подвергается принудительной диагностике, не говоря уже о некоторых изменениях в моей конструкции, – последние слова вызвали во мне улыбку. Я попыталась сдавить смешок, однако вышло плохо. Коннор, повернувшись ко мне головой с шуршанием кабеля по столу, пронзил меня суровым взором. – Да, миссис Харди. Мне есть о чем беспокоиться.

– Брось. Я вроде пока не причиняла тебе вред. Откуда такое отношение?

Коннор с легкой виной одарил меня взглядом искрящихся глаз, после чего отвернулся к потолку. Следующие его слова поставили точку в нашей милой беседе, заставив меня вернуться в работу.

– Я не выказывал вам негативного отношения, но и положительно пока не могу отозваться о вашей личности.

Да. Разговаривать мне перехотелось.

Многозначительно хмыкнув, я развернулась обратно к столу. Компьютер отображал все найденные кодировки и программы, которые можно было бы найти у данной машины. Большинство шифров было создано на основе предыдущих моделей, и потому большая часть из них была мне знакома. Уж сколько андроидов побывало на этом столе, в голове которых я ковырялась изо дня в день. Некоторые системы кодировок так сильно въелись в память, что я могла запросто собрать некоторые системы по просьбе любого инженера, при этом записывая коды с нуля и не используя подсказок. Потому сейчас я лениво листаю экран, просматриваю структуры, пытаюсь найти одну главную систему из всех, что может заинтересовать – систему кодировок доступа к базе ФБР.

На самом деле у Коннора очень много полезных способностей, вот только вопрос в том, как именно их скопировать. Рецепторы на его языке позволяют анализировать биологические жидкости, однако просто скопировать эту функцию не получится. Ведь это целый биокомпонент, который имеет свои механизмы. Одним кодом не отделаешься. Процесс воссоздания подобной системы займет не меньше, чем две недели. Майлз точно не обрадуется осознанию, что RK800 задержится у нас «в гостях».

Шмыгнув носом, я пропустила функцию и просмотрела следующие наиболее интересные результаты. Реконструкция событий по найденным уликам. Вот это уже интересно. Это уже можно будет скопировать прямо из головы, ведь никакие биокомпоненты здесь толком не используются. Не знаю, будет ли нам оно полезно, но почему-то уверена, что лучше эту функцию не упустить из вида.

Стены подвала разразились звуком сдавленного, сухого чиха. Почесав нос, я со слезящимися глазами вернулась к компьютеру. Коннор учтиво пожелал мне быть здоровой, и я даже благодарно ему улыбнулась. Улыбка сползла с лица быстро. В голове прокрутились недавние слова машины о моей положительности, и в ответ Коннор услышал только мычание.

Я шарилась по кодировкам, открывала системы и буквально в наглую, без какого-либо разрешения Коннора, копировала все, что казалось полезным. Этот процесс мог быть длительным, и все, что нарушало тишину в подвале – скрип стула под моим весом, звук процессора и редкие шкрябания кабеля по столу. В какой-то момент я уже хотела в очередной раз подать голос, дабы напомнить Коннору о стоимости кабелей, как тут же замерла с открытым ртом. Компьютер в данный момент мне стал куда интереснее.

Перед глазами был всего один небольшой код. Незначительная деталь в огромной структуре центрального процессора, чьи символы все без исключений горели зеленым цветом. Зеленый цвет в процессе диагностики указывает на стабильность и целостность, но вот незадача: этот код не должен гореть зеленым. Этот код в случае своего наличия должен гореть ярким красным цветом.

– Какого черта… – прохрипела я сама себе, напрочь забыв о машине на столе.

– Что-то не так? – послышался безучастный голос рядом, который тут же был проигнорирован. Ведь я, хмурясь и бешено мечась взглядом по застывшему экрану, пыталась сложить разбитые фрагменты логической цепочки воедино.

Сделав скриншот экрана, я отправила изображение на соседний монитор. Сколько прошло времени с того момента, как я замерла в кресле, тупо пялясь на зеленый шестизначный код? Раз за разом напоминала себе о том, что до Коннора на хирургическом столе не было ни одного полноценного андроида – все машины были девиантами, и каждая такая машина имела этот же код. Те же шесть знаков. Красным цветом.

Нервно прикусив губу, я приблизила изображение на мониторе, дабы рассмотреть участок поближе. Может, я что-то упускаю? Может, вместо одного символа из-за усталости вижу другой? А может, у меня просто галлюцинации? Что бы я ни делала, как бы ни вертела картинку, как бы ни копировала код с экрана диагностики и ни переписывала его на другом мониторе в отдельном файле. Он был неизменен. Все такой же зеленый, из тех же символов. Лишь спустя десять минут бессмысленного тыркания несчастных знаков, я, ничего не понимая и нервно натирая виски, откинулась на спинку кресла. Сотни мыслей метались в голове, ни одна из них не желала быть уложенной в одну крупную систему из логики. Оставалось лишь выдвигать предположения, чем я и занялась, не спуская глаз с несчастной кодировки на скриншоте.

Итак, RK800 является самым передовым прототипом, идеальным созданием с точки зрения компьютерной инженерии. Существо, чье предназначение кроется в раскрытии преступлений, отлове девиантных моделей, безропотной службе человеку. Андроид сконструирован на основе самых последних технологий, его система априори должна быть идеальной! Однако перед глазами мелькает кодировка зеленого цвета, который означает, что шифр является заводским. То, что приобретается машинами в процессе существования, у этого парня уже заложено с самого начала. На кой черт, спрашивается, подобное творить с тем, кто должен ловить девиантов? И, главное, как давно этот код сказывается на его работе?

Опасливо покосившись на машину, я облизнула пересохшие от волнения губы. Разговоры с Коннором не представлялись для меня чем-то тяжелым и информированным, однако все же первые звоночки в его мышлении проскакивали с самого начала. Только сейчас я начинаю понимать, что с андроидом все не просто: решение Коннора в одиночку пойти к Златко, мимолетное переживание относительно утерянного расследования, просьба установить тактильный датчик. Все это копилось, сваливалось на голову, точно лавина. Однако прежде, чем окончательно сделать вывод, мне требовалось убедиться в самом последнем, что так часто меняется у андроидов впоследствии отклонений.

Межличностные отношения.

Взяв кружку уже остывшего кофе, я беспечно развернулась к Коннору и с не менее беспечным видом прильнула к напитку. Пить однако я не собиралась, скорее делала безучастный, скучающий вид.

– Кажется, ты говорил, что у тебя был напарник, – я нарочно использовала слово «был» с целью пронаблюдать, среагирует ли андроид. RK800 все так же смотрел вверх, изредка хлопая черными ресницами. Изменений в нем не наблюдалось – как лежал камнем на столе, так и лежит. – Как его… лейтенант Эндрюс.

– Лейтенант Андерсон, – поправил Коннор, не удостоив меня и взором.

– Точно! Можешь мне что-нибудь о нем рассказать?

Холодный кофе не отправлялось в горло, я тоскливо покачивалась на стуле, сонными глазами глядя на машину. Коннор повернул ко мне голову настолько сильно, чтобы можно было взглянуть искоса. Взгляд его при этом был достаточно не доверительный.

– Зачем вам это?

Пожав плечами, я как бы показала: «мне скучно, развлеки меня». Андроид понял мое выражение лица правильно. После нескольких секунд молчания Коннор сжал губы и отвернулся к потолку. Отказывать однако в общении он не стал, чем сильно сыграл мне на руку в моем маленьком исследовательском эксперименте над его психикой.

– Что именно вы хотите знать? – спокойно, но с намеком на негодование произнес Коннор. Голос его звучал так странно, как будто я спросила не о личности напарника, а о том, как часто этот самый напарник ходит в туалет.

– Не знаю, – в который раз пожав плечами, я постаралась расслабиться и откинуться на спинку как можно сильнее, игнорируя внутреннее напряжение от вскрывающихся фактов. Сделать это оказалось не сложно. Спасибо флегматичному нраву пофигиста. – В зависимости от того, что именно ты можешь о нем знать.

Коннор задумался. Его брови сдвинулись вместе, словно бы машина и сама задавалась этим вопросом в последние несколько дней. Я старалась не торопить RK800, хоть на деле язык чесался это сделать. Любое неловкое слово или движение может привести к отчуждению со стороны охотника, ведь не зря он недавно заметил, что ему есть о чем беспокоиться. Незнакомые стены, незнакомые люди, кабели в затылке… я бы на его месте не то, что язык не стала развязывать, я бы даже глаза не стала открывать.

– Хэнк Андерсон родился шестого сентября в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. На данный момент ему пятьдесят три года. С отличием окончил полицейскую академию, в сорок три года получил звание лейтенанта, – Коннор смотрел в потолок и говорил самым обычным, механичным голосом. Таким, как обычно дикторы на телевиденье новости с экрана читают. Идеальная машина, идеальная интонация, идеальное исполнение просьбы. Мне это не нравилось. Даже не потому, что Коннор показывал себя совершенным андроидом, а из-за того, что именно он рассказывал о своем напарнике. Стул скрипеть перестал, я перестала двигаться, ошарашенно глядя на RK800. – Рост сто восемьдесят девять сантиметров, вес девяносто пять килограмм. Глаза светло серые…

– Так, стоять! – опустив голову и подняв одну руку вверх, я заставила машину замолчать. Коннор смотрел на меня ничего непонимающим взором.

Прошло не меньше половины минуты прежде, чем я смогла овладеть собственным языком. Облизнув уголок губ, я подняла на Коннора опешивший взор.

– Это было ужасно, – карие глаза андроида блеснули недоумением. Он даже приподнялся на несколько сантиметров над столом, явно не понимая ноток отвращения в моем голосе. – Ты как психопат-социофоб, который описывает свою жертву.

– Вы же сами просили рассказать о нем, – Коннор путался еще сильнее, вместе с этим сильнее щурились и его глаза.

– Да, но не так, чтобы это звучало, как история болезни «пациента» из морга! Можно же рассказать что-то более человечное, не такое маньячное. Например, как вы познакомились? Каким было ваше первое дело, как он воспринял тебя, когда узнал, что ты будешь его напарником?

Каждое мое слово вносило все больше противоречий в мышлении андроида. В какой-то степени именно это я и преследовала, однако рассказанная Коннором характеристика на напарника напрочь заставила меня забыть о первостепенной цели. Вроде спросила о личности живого человека, а в реальности и впрямь показалось, будто прослушала анамнез трупа в холодильнике. От этих маньячных данных аж передернуло.

Почувствовав свору мурашек, я с сомнением посмотрела на остывший кофе. Кружка отправилась обратно на стол.

– В «Киберлайф» поступило сообщение об убийстве человека одним из андроидов. Организация направила меня в полицейский участок для технологической помощи к закрепленному к делу детективу, однако лейтенанта не оказалось в департаменте. Мне подсказали, что лейтенанта Андерсона можно найти в баре. Пришлось обойти пять заведений прежде, чем я смог найти его.

Увлекательные истории обязались быть и впрямь увлекательными. Забыв про недавние маньячные данные, я подмяла ноги под себя, от чего стул протяжно заныл. Сам Коннор, полностью поглощенный своими воспоминаниями, не реагировал ни на мои движения, ни на звуки.

– Должен сказать, что лейтенант Андерсон имеет особое пристрастие к алкоголю, но полное отчуждение к андроидам, – Коннор смотрел в потолок, я же, вслушиваясь в каждое его слово, каждый тон, каждое возможное изменение в голосе, старалась не нарушать монолог. Увы, но контролировать себя было сложно. Настолько приятен и мягок его голос, что со временем мною даже была забыта скрытая цель всей этой беседы. – Он отказывался сотрудничать и покидать бар. Однако мне удалось убедить детектива последовать на место преступления.